Текст книги "Демонология крови (СИ)"

*33. Последняя революция, циклическая робототехника и железные блины.

В плане архитектуры ходовой мостик «Нйарлатотепа» оказался мансардой пирамиды-надстройки, и к нему вела отдельная лестница по косой внешней стене. Внутри было достаточно просторно – так что кроме навигационно-рулевого пульта там помещался кухонный уголок, японский столик, и толстая мягкая пенопластовая анаконда – в роли многоместного дивана. В полу имелся люк, сейчас закрытый, но ясно, что ведущий на нижний (главный) обитаемый ярус пирамиды. В какой-то момент оттуда послышались звуки, характерные для эротических игр, и Кристина полюбопытствовала:

– Нигиг, верно ли я понимаю, что кают-компания занята под оргию или что-то вроде?

– Скорее что-то вроде, – ответил он, – ведь секс вдвоем обычно не называется оргией.

– Э-э… Там что, Хлоя и Олли?

– Да. Мы с вечера до утра колбасились в сети по поводу палеоконтакта. А незадолго до вашего прихода, их обуяло и они вот. А меня потянуло шакалить, и я добыл шоколад.

Напомнив, таким образом, о ранее заявленной цели, он вытащил из фанерной коробки несколько кривоватых черно-коричневых кубиков, затем расставил на столике чашки и разместил посредине китайский медный чайник, кажется, еще маньчжурской эры. … – Вы попробуйте, а я расскажу, как обещал… – тут Нигиг сделал паузу, и продолжил только, когда гости попробовали продукт, – …Про МАГОГ я объяснил, и понятно, что у маленьких правительств нет иного пути противостояния тяжеловесам, кроме взрывного прогресса на своей территории-акватории. Регион Гвинейского залива это исторически аграрный ареал шоколадного дерева из семейства мальвовых. И там же аграрный ареал хлопчатника из того же семейства мальвовых. Плоды тоже похожи: такие коробочки с масличными семечками, что не иллюзорно намекает на…

Нигиг снова сделал паузу, и Кристина предположила:

– …На генный инжиниринг? -Точно! – он кивнул, – Вообще-то до дела могло бы не дойти, но на островке Принсипи обосновался «Snegov-club», это не просто аргонавты, это генетические отморозки, еще кошмарнее, чем в нашем Черном городе Шакете. Они сначала были подрядчиками при строительстве Западного Фудотрона на кольце рифов между Принсипи и Сан-Томе, но после подряда зависли там и стали маньячить. Туземцы и мигранты из соседних стран: Габона, Эквинеи, Камеруна и Биафры активно поддержали. Кстати, как вам шоколад?

– Я бы не отличил от настоящего, – признался Вальтер, затем присмотрелся к чайнику и полюбопытствовал:

– Откуда такой раритет?

– С блошиного рынка в Афинах, – сказал Нигиг, – после разорения китайской компании-держателя порта Пирей, много китайцев осталось и у них лавочки с такими штуками.

– Разве COS обанкрочена? – удивилась Кристина.

– Конечно, нет! Как любой Grate China Fall XXI века, это случилось тихо и внезапно. В апреле COS будто испарилась, бросив персонал в Пирее на произвол судьбы. Никто из знающих людей не сомневался, что так будет. Трансокеанская логистика откатилась во времена чайных клиперов. Бизнес не хочет возить издалека то, что можно найти рядом.

Вальтер Штеллен недоверчиво покачал головой.

– Ты преувеличиваешь насчет отката во времена чайных клиперов.

– Преувеличиваю, – легко согласился Нигиг, – хотя смысл такой. Наш лектор-экономист говорит: LIR-автаркия, это навсегда. Конец финансово-товарной глобализации. Сейчас последние супер-контейнеровозы доживают свой век, а новые уже не строятся. Пропал смысл возить мегатонны вещей из Азии, поскольку все это можно произвести ближе.

– Любопытно… – генерал задумался – …А что значит аббревиатура LIR?

– Это значит: Last Industrial Revolution.

– Ничего себе… До сих пор индустриальные революции были с номерами, а эта, якобы, последняя. Не очень верится. Слишком монументально звучит.

– А оно взаправду монументально, – пояснил Нигиг, – после перехода на циклическую робототехнику, ничего нового в экономическом смысле уже не может произойти.

– Подожди, Нигиг, что такое циклическая робототехника?

– Ну, это когда у роботов – внутренний цикл воспроизводства. Если раньше люди делали роботов, чтобы роботы делали товары, то при LIR роботы делают и товары, и роботов.

– И тогда люди не нужны вообще? – отреагировал генерал.

– Тогда люди не нужны в качестве тягловой скотины, – спокойно уточнил метаморф.

Генерал задумался, как реагировать на это уточнение с леворадикальным уклоном, но в начавшуюся дискуссию об экономических революциях вмешалась Кристина.

– Мы, вообще-то хотели узнать подробности об антикитерских железных блинах.

– А-а… – Нигиг понимающе покивал, – …Это лучше Олли изложит. Пока мы тут пьем и закусываем, они с Хлоей наплещутся за бортом, вернутся и…

– …Стоп! – перебила Кристина, – откуда ты знаешь, что они сейчас за бортом?

– С камер внешнего обзора, – тут он коснулся пальцем планшетника, который лежал на столе, до этого момента не привлекая внимания гостей. Обычный планшетник.

– Так, это ясно. А ребята знают, что мы тут?

– Они узнают, когда вернутся в кают-компанию и глянут на монитор. Я направил туда видеопоток отсюда, когда они появились в поле внешнего обзора. Раньше это было бы несообразно, несвоевременно и нетактично, как мне кажется.

– Да, наверное, – с некоторой неуверенностью, согласилась Кристина.

– Сюрприз не получится, – констатировал генерал.

…

Через полчаса маленькая семейная мечта Кристины осуществилась: она попала в кают-компанию «Нйарлатотеп»… Фантазия так долго рисовала картины ужасного бардака в жилом пространстве дочки и двух бойфрендов, что увидев там лишь обычный бардак, свойственный студенческому коливингу, она ощутила будто некоторое разочарование. Наблюдая за ее мимикой, Хлоя ласково произнесла провоцирующую фразу:

– Мама, не стесняйся, критикуй, тебе же хочется, я вижу!

– Да, мне хочется сказать: тут ни то ни се. Слишком засрано для жилья и недостаточно засрано для выращивания шампиньонов.

– Вот, вы слышали?! – обратилась довольная Хлоя к своим бойфрендам, которые почти синхронно пожали плечами, а Олли сообщил:

– Мы подумаем про шампиньоны. Или лучше какие-нибудь галлюциногенные грибы?

– Шампиньоны есть в любой овощной лавке, так что я за или, – отозвался Нигиг.

– Лучше доделаем рободжека, – сказала Хлоя, – а то с весны лежит полусобранный.

– А почему не купить? – спросил генерал, – Вроде бы роботы-уборщики подешевели.

– Подешевели, – подтвердила Хлоя, – только мы хотим, что хотим, а не что в каталоге.

– А что вы хотите?

– Мы хотим рободжека, а не просто самоходный пылесос с интеллектом амебы.

– Рободжек это вроде кибернетической домработницы? – предположила Кристина.

– Нет, не настолько круто. Если по функциям, то примерно восьмушка домработницы. Рободжек будет похож на прототипы ксвергов – астероидных рудокопов, которых вы смотрели позавчера в кибер-лаборатории кампуса.

Тут пришла очередь генерала прервать дискуссию.

– Мы, вообще-то хотели узнать подробности об антикитерских железных блинах.

– Олли, твой выход на сцену, – отреагировала Хлоя.

– Надо бы сначала пополнить ресурс калорий, – намекнул он.

– ОК, – она улыбнулась, – ты начинай, а я по-быстрому соображу что-нибудь пожрать. Давайте все рассаживайтесь за столом, жратва будет подаваться по мере готовности.

– …И желательно лицом к презентации, – добавил Олли, взял с полки световую указку-контроллер, и включил плоский настенный монитор, чтобы показывать слайды.

У него был особенный талант рассказчика, помогающий экспромтом находить простые аналогии довольно-таки сложным вещам, необходимым в излагаемой теме. Кристина и Вальтер никогда не занимались металлургией, а их знания по химии были примерно на уровне средней школы. Олли учел это, объясняя схему древнейшей печи для выплавки железа. В такой печи укладывались слои древесного угля, и слои угля перемешанного с железной рудой. Получалась этакая лазанья, которую поджигали снизу, и воздух в печь поддували тоже снизу. В слоях происходило неполное сгорание угля, и оксиды железа реагировали с раскаленным угарным газом, отдавая ему кислород. Оставалось железо, которое, будучи намного тяжелее угля и шлака (остающегося от руды), сползало вниз, в лунку у основания печи. Такая печь не дотягивала до точки плавления железа, поэтому металл получался в виде характерной губки, которую далее обрабатывали путем ковки.

По данным археологии, такая рудная технология возникла около 4000 лет назад, и она применялась до средневековья, когда была изобретена домна, в которой железо именно выплавлялось. Но, если железный век начался лишь 4000 лет назад, то каким образом железные вещи в ранних слоях, даже в неолите? Археологи называли это продуктами обработки железных метеоритов. Но аномально-ранних находок слишком много, и вот возникла идея, что они тоже получены из руды, но по иной технологии и с чуть иным химический составом. Ранее идея была чисто умозрительная, поскольку к археологам попадали лишь аномально-ранние железные изделия, но не железные полуфабрикаты, полученные иначе, чем угольно-рудной слоистой технологии. Теперь же найдены два железных полуфабриката возрастом не менее, чем 10 тысяч лет, выполнен первичный химический анализ, и проясняется нечто об аномально-ранней железной технологии.

Некую подсказку дали куски почти окаменевшей органики, найденные там же. Судя по химическому составу и отпечатавшемуся по узору, на них, это был деготь, служивший герметиком и связующим материалом для длинных толстых тростниковых косичек, из которого строились мореходные парусники древних шумеров. Дизайн таких кораблей известен с 1977-го, когда Тур Хейердал и команда построили и испытали 18-метровую реконструкцию. Кстати: их маршрут был из Месопотамии вокруг Аравии в Египет. По логике, так же начинался маршрут кораблей, найденных командой Камиллы Далансон. Далее они вышли через канал фараонов к дельте Нила, а оттуда – в Средиземное море.

Но тема сейчас не корабли, а деготь. Он получен не пиролизом древесины, как обычно делали в древности (нагревая сухую щепу в глиняной емкости без доступа воздуха), а гидропиролизом соломы (нагревая и добавляя водяной пар). Это лучше регулируемый процесс и, подобрав условия, можно получать в большом количестве синтез-газ (смесь водорода и угарного газа). Если построить матрешку из глиняных горшков, то можно получать раскаленный синтез-газ и направлять его через слой железной руды. В таком аппарате железо именно выплавляется, хотя иначе чем в доменном процессе…

…Тут Хлоя выставила на стол экспресс-продукт бортовой кулинарии. Олли замолчал, жестом извинился перед аудиторией, и приступил к питанию. А на мониторе осталось изображение металлургической матрешки из глиняных горшков. Генерал, попробовав дочкину стряпню (поданную в алюминиевых мисках с ложками из того же материала), выразил свое одобрение в серии превосходных эпитетов, а затем воззрился на монитор. Минуту-другую он глядел молча, после чего высказался:

– Непохоже на высокую технологию пришельцев-звездолетчиков.

– А то ж! – отозвался Олли, прожевав очередную порцию, – Звездолетчики не смогли бы передать технологию, которая полностью непонятна туземцам. Вот такая штука уже на пределе сложности для троглодита. Это мы с детства привыкли к многокомпонентным многосвязным инструментам, а для троглодитов надо придумать что-то самое простое.

– Допустим, ты прав. А что говорит химический анализ?

Олли забросил в себя еще ложку питания и сообщил:

– Матрешка придумана на ночном сетевом семинаре со студентами металлургического факультета Техниона именно на базе химического анализа блинов Хеллхунда.

– Техниона, в смысле Израильского Технологического института в Хайфе?

– Папа, – встряла Хлоя, – ты ведь помнишь этих ребят, они приезжали в конце июля.

– Так, – произнесла Кристина, – это те десять эротоманов, которые стрельнули у Ашоки Нарликра курительную смолу, а затем устроили на лужайке оргию при луне?

– Мама, я тебе еще тогда объясняла, это такой специальный древний обычай еврейского праздника Ту-бе-Ав, а ганджубас это для акселерации взаимопонимания.

– Примерно как на Валентинов день в Тунисе, только скромнее, – добавил Нигиг.

– Гм… – произнесла Кристина, и многозначительно посмотрела на дочку.

– Мама, мы в Тунисе ничего такого не курили, просто немножко бесились.

– Вы просто немножко бесились? Ладно, хвала небесам, я этого не видела.

– Давайте я вернусь к теме блинов Хеллхунда? – предложил Олли, и прицельно метнул опустевшую алюминиевую миску в мойку (чем вызвал звон, как от председательского колокольчика).

Все замолчали, и Олли продолжил:

– …Этой ночью ребята в Технионе провели четыре лабораторных выплавки. Конечно, матрешка не строилась, а использовался металлургический стенд-полуавтомат. Такой гаджет, куда можно загрузить навеску руды и навеску сырья для пиролиза, включить процесс, и потом сразу сделать спектральный анализ. В трех плавках брался магнетит в качестве руды и солома для пиролиза. Химический состав железной капли получился близкий к блинам Хеллхунда. В четвертой плавке брался железоникелевый колчедан в качестве руды и рыбья чешуя для пиролиза, чтобы при удаче учинить великий холивар в исторической науке и археологии. Такой холивар, какого люди не видели с тех пор, как Шлиман раскопал Трою, вот там, – Олли указал рукой на окно, через которое виднелся бывший троянский берег Малой Азии.

– Давай уже, не тяни быка за боло, – поторопила Хлоя.

– Это было патетическое вступление, ты могла бы высоко оценить…

– …ОК, я высоко оценила, круто до изумления, а теперь…

– …ОК, – сказал он, – вот я перешел к делу. Железоникелевый колчедан и рыбья чешуя применены, чтобы проверить: получится ли состав, похожий на бусины из Аль-Гирзы? Теперь прикиньте: состав получился более похожий, чем метеориты, на которые кивали парни из UCLQ в 2013-м! Реквием! Точка!

Все снова замолчали, а через несколько секунд генерал признался:

– Видимо это что-то бешено-важное, но мы с Кристиной далеки от археологии.

– Сейчас расскажу, – Олли улыбнулся, – самыми древними из кованых железных вещей считаются бусины, найденные в 1911-м в египетской деревне Аль-Гирза. Этим бусинам 5500 лет по физической датировке, и если они – продукт выплавки из руды, то принятая периодизация древней металлургии катится в жопу. Единственное спасение было в том, чтобы доказать метеоритное происхождение металла для бусин. В 2013-м этим занялись парни из лондонско-катарского колледжа, и применили к бусинам весь инструментарий неразрушающего физико-химического анализа. Они нашли примесь более 10 процентов никеля, еще кобальт, фосфор и германий в значимых долях. Далее они сделали вывод: элементно-количественный состав бусин можно объяснить лишь метеоритным сырьем. Теперь смотрим, что на что похоже…

Олли переключил слайд – на мониторе появились три диаграммы.

… – Тут показан типичный состав железного метеорита, состав бусин из Аль-Гирзы, и состав лабораторной плавки. Видно, что никель в среднем метеоритном металле имеет большую долю, чем в бусинах и в плавке. Кобальт в плавке имеет меньшую долю, чем в метеорите и в бусинах. Фосфор и германий представлен в бусинах и в плавке, но почти отсутствует в метеорите. По всему, кроме кобальта плавка ближе, чем метеорит.

– Так, фосфор и германий попал в плавку из рыбьей чешуи? – спросил генерал.

– Да, – Олли кивнул, – протошумеры могли пихать рыбные отходы в печь для пиролиза. Почему бы нет? Ведь туда годится любая органика.

– Эти диаграммы заодно с блинами Хеллхунда при хорошей PR-подаче, по-моему, могут сделать холивар, – высказала свое мнение Кристина.

– А, по-моему, – произнес Нигиг, – для великого холивара надо еще найти мушабэл.

– Полагаю, мушабэл быстро найдется, – отреагировал генерал.

– Папа, а ты хоть представляешь себе, что это такое? – удивленно спросила Хлоя.

– Абсолютно не представляю, но это не отменяет мою интуицию.

– Ну… – она растеряно развела руками.

И в этот момент у генерала в кармане зазвонил телефон. Он глянул на экранчик, тихо буркнул «это по службе», быстро вышел на открытую часть палубы аргомарана, и там ответил на звонок.

– Вальтер Штеллен слушает.

– Это коммандер Йоси Уилкинс, шеф-офицер операции в проливе Антикитера. У меня приказ запросить вашу рекомендацию при появлении корабля с вымпелом Ливии.

– Какой корабль? – спросил Штеллен.

– Высокоскоростной учебный миноносец «Фалес».

– И что он делает?

– Он хочет подойти к «Хеллхунду». Я пока пассивно перегородил ему курс, но…

– …Я понял вас, коммандер. Подождите минуту.

Штеллен достал второй телефон и щелкнул строку из меню… Гудок… Ответ:

– О, Вальтер! Как мило, что ты позвонил!

– Привет, Фанни, по-моему, тоже мило, а скажи-ка, ты на «Фалесе»?

– Да, сейчас Вилли сопровождает Хакима аль-Талаа на афро-евро саммите на Мальте, я скучаю, и потому решила помочь в тестах этого нового кораблика. Кстати: готовься.

– Фанни, я не понял. К чему мне готовиться?

– К атаке журналистов. Саммит превратится в обмен оскорблениями, а к MOXXI будут вопросы СМИ о допустимости сотрудничества с био-террористическим режимом.

– Гм… Насчет меня и СМИ это тебе Вилли сказал?

– Вальтер, ты педантичен до потери цивилизованности. Цивилизованный индивид, как правило, сразу же говорит «спасибо» тому, кто передал актуальное предупреждение.

– Спасибо, Фанни. А с какой целью ты хочешь подойти к «Хеллхунду»?

– Элементарно, Вальтер! Чтобы морально поддержать Камиллу! Она так обеспокоилась упавшей на нее ролью ньюсмейкера палеоконтакта, что расшатывает свои нервы.

– Фанни, твой гуманный порыв прекрасен, и был бы почти идеален, если бы твой новый учебный миноносец не расшатывал нервы шеф-офицера сводной флотилии.

– Ладно, а как я могу стать ближе к идеалу?

– Просто, выйди на топ-бридж, чтобы тебя было хорошо видно из командирской рубки корабля, загородившего твой курс.

– Ладно, Вальтер, если, по-твоему, это хорошая идея, то я уже иду.

– Спасибо, Фанни, созвонимся позже.

Убрав второй телефон, генерал снова взял первый.

– Алло, коммандер Уилкинс!

– Да, я слушаю мистер Штеллен.

– Значит так, ситуация прояснилась, на «Фалесе» доктор Фанни Шо, она консультант MOXXI по матфизике и теории астронавтики. Сейчас вы увидите ее на топ-бридже.

– Да, мистер Штеллен, я вижу тощую темнокожую пожилую даму в салатном бикини. Сейчас будет компьютерное распознавание… Да, компьютер подтвердил личность.

– Превосходно. Я рекомендую пропустить «Фалес», чтобы доктор Шо могла заняться ситуационной экспертизой.

– Я понял вас, мистер Штеллен. Благодарю. Я позвоню, если возникнут еще ситуации.

– Обращайтесь, – дружелюбно сказал генерал.

…