Текст книги "Жабы жаждут (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
Юлиан задумчиво хмыкнул и полюбопытствовал:– Если не секрет: откуда такие познания в конфуцианской культурологи? – От Чоэ Трэй, разумеется, – ответила Аслауг.– Так, а что значит: «теряются даже смыслы некоторых слов, обычных в его языке»? – О! Этот вопрос был и у меня. Хорошо, что Трэй знает западную культуру лучше, чем европейцы знают дальневосточную. Вот пример: тебе знакомо слово таинство?– Да, конечно, – он кивнул.– Юлиан, а что оно значит?– Это что-то в религии. Я не вникал. – Ладно, а покаяние? Только не говори, что это тоже религия, и ты тоже не вникал.– Но, Аслауг, вообще-то так и есть.– Нет. Покаяние встречается не только в религии. Это часть европейской культуры.– ОК, я понял. Ты хочешь сказать: в дальневосточной культуре много слов, которые в оригинале происходят из религии, но образуют культуру.
Аслауг выразительно поаплодировала, и продолжила:– Ксианзан и любые иные генвекторики с мягким психотропным эффектом повышения скептицизма, разрушительны для их культуры. Соответственно, полиция более жестко борется там против ксианзана. Чоэ Трэй предусмотрела это, и инициировала канал для контрабанды ферфункенов, придумав камуфляжный дизайн, непохожий на смартфон. – Камуфляжный, это какой? – поинтересовался Юлиан.
Вместо вербального ответа, голландка повернулась, расстегнула боковой карман своей штормовки, брошенной рядом, выудила некую вещицу, и протянула ему. Эта вещица напоминала сплющенное куриное яйцо сиреневого цвета, снабженное двухдюймовым дисплеем и тремя кнопками. Эксперт по ЯД покрутил вещицу в руках, и сказал:– Похоже на вечную японскую игрушку «тамагочи». – Именно так, – подтвердила Аслауг, – но на самом деле, это ферфункен.– Хм… Толково придумано. Значит, у корейских аргонавтов теперь, как у наших, есть ферфункен-сеть, которую очень хлопотно прослушивать средствами спецслужб.– Именно так, – повторила она, и тут в другом кармане штормовки призывно запиликал спутниковый коммуникатор.
Она извлекла этот гаджет, посмотрела на экран, и сообщила.– Профессор Рамош определился с точкой рандеву: подводная гора Метеор.– Ясно, – произнес консультант по ЯД, – значит, идем не на северо-восток, а на восток. Азорские рыбные рестораны и танцы с китами отменяются. В Атлантиде их нет. – Не отменяются, а чуть откладываются… Стоп… Почему ты сказал: Атлантида?– Так, а что еще может искать Джи-Луиш Рамош на подводной горе Метеор? – Вообще-то это секрет, – предупредила Аслауг, – так что не говори Джи-Луишу что ты догадался, и его американскому спонсору тоже не говори.– А американский спонсор, это Оуэн Гилбен, компания «HortuX»?– О, черт! Ты и об этом догадался?
Юлиан Зайз подмигнул и снова пощекотал ее бок:– Дедуктивный метод Шерлока Холмса. Прекрасная ученая леди едет из обсерватории Аресибо, Пуэрто-Рико, в обсерваторию Сантана, Азорские острова, но в середине пути поворачивает с целью встречи с исследовательским кораблем университета Корнелла, причем среди спонсоров во всех трех случаях есть Гилбен, одержимый Атлантидой.– А откуда ты знаешь, что Гилбен – спонсор исследовательского корабля «Зурбаган»?– От портовой шлюхи на Лампедузе.– Мм… Юлиан, я, как и ты, живу без ревности, но соображения гигиены…– Вообще-то, – пояснил он, – «У портовой шлюхи», это недорогой ресторан с яхтенным причалом, сервисом, и дансингом на месте фильтрационного лагеря для беженцев. Alla puttana porto, если по-итальянски. Там неплохая кормежка, и точка обмена слухами.– Отличная идея бренда! – оценила Аслауг.
5. Французский рэп-Z-рейв и албанский генвекторик.
Вечер 4 июня, Тунисский пролив, остров Лампедуза, ресторан «Alla puttana porto».
В свои 27 лет Эрик Лафит занимался множеством всяких странных вещей, особенно в последнюю пятилетку (когда стал работать «волком» – т.е. автономным репортером на подкасте). Но функция звукооператора-светотехника на рейв-вечеринке досталась ему впервые – причем без обучения и репетиции, поскольку Клод Бертран (Калибан) четко заявил: «рэп-Z-рейв – это поток, который несет тебя, так что просто дай себе свободу и действуй». Это была бы совершенно бесполезная нотация, но она сопровождалась еще желтой таблеткой со смайликом. MDMA, оно же экстази. Совсем другое дело, верно?
После мягкого «прихода» экстази, пульт портативного аудиофлэша уже не казался ему средневековым клавесином, на котором непонятно что и когда нажимать. Как-то само получалось то, что надо. По крайней мере, результат: синтезированный аудио-ряд плюс серии разноцветных лучей, заводили Калибана, и публику в дансинге. Эрик не вникал в тексты песен – просто ориентировался на хореографический ритм и пластику Калибана.
Впрочем, в три текста-речитатива он успел вслушаться.В одном был длинный вызов идолицы Чоэ Трэй на рэп-баттл. Видимо, Калибан, зная о специфике распространения информации среди любителей рэпа, полагал, что это будет сильным стимулом для кореянки принять вызов.В другом Калибан заранее героизировал свое будущее погружение в желоб Хелленик. В третьем……Калибан устроил перформанс о том, как пижон по имени Гернст Алдринген, вице-директор Комитета Европейской Безопасности и Сотрудничества (CESEM), участник элитного клуба Вольфергем-кастл, одетый в деловой костюм от «Armani», пытался с олигархической наглостью завербовать его, Калибана, в какую-то мутную хрень.…Это было грубо и сильно!Не возникало сомнений, что мистеру Алдрингену передадут, каким дерьмом его здесь поливали, под веселый визг и топот нетрезвой дико-туристической молодежи.
В финале Калибан исполнил еще серию композиций про (скажем так) любовь – как это понимается в эстетике и лексике субкультуры рэп-Z-рейв. Эрик (не забывая нажимать клавиши на пульте портативного аудиофлэша), подумал о том, что девушки вряд ли от подобного отношения испытывают удовольствие…
…Но он ошибся – по крайней мере, в отношении полудюжины девушек. Сразу после концертной части вечеринки, эти персоны в крошечных ярких разноцветных бикини, метнулись к эстраде, и повисли на Калибане, как пираньи на капибаре. Как рэп-звезда удержался на ногах – чудо механики. Чувства фанаток, очевидно, вызвали у Калибана симметричный порыв, и он уполз вместе с ними куда-то в темноту дальнего края пляжа, напутствовав журналиста (и временного напарника) задорной фразой:– Было круто, братишка! Ты ди-джей, что надо. Давай, расслабляйся, не зевай! Только сначала оттащи аудиофлэш на яхту.– ОК, без проблем, – откликнулся журналист. Действительно: не составляло проблемы утащить на яхту эту цветомузыкальную машинку размером как средний чемодан.
Пока он отключал провода и складывал машинку в «походное положение», откуда-то возникла девчонка, одетая в купальник агрессивного стиля ститчкини. Она была очень поджарая и экстремально загорелая, с выцветшими от солнца волосами, стриженными коротким ежиком.– Помочь тебе?– Вообще-то… – начал Эрик, но внезапно сообразил, кто это (он сразу узнал бы Ханну-Кармелиту Качмарек, но она так изменилась) – …Ханка, какого хрена ты тут делаешь? – Ты совсем-совсем не хочешь меня видеть? – грустно спросила она.– Вообще-то ты подложила мне полновесную свинью, – напомнил он, стараясь держать спокойный тон. – Себе я подложила больше, – сказала она, и провела ладонью по стрижке-ежику.– Э-э… Тебя что, в полиции так?..– Нет. Мне все надоело, и я упала в EYU. Деньги были нужны, поскольку из дома меня выгнали. Мне как раз исполнилось 18, и я решила: будь что будет.– Ханка, какое EYU, ты о чем вообще?..– Рассказать? – отозвалась она.– Давай не здесь, пойдем на яхту, – предложил он, поняв, что разговора не избежать.
…
36-футовая моторная яхты «Dirty-dog», принадлежащая Калибану (типичная для серии Fountaine Pajot MY 37), обладала интерьером кабины в стиле студио: пространство, не разделенное на камбуз, салон, и ходовой мостик. Салонный диван с обеденным столом размещается напротив мойки и кухонной плиты. Эрик усадил Ханку за стол и занялся у плиты приготовлением ужина (очень хотелось жрать, поскольку вечер выдался напряженный). По-джентльменски, он спросил гостью:– Питаться будешь?– Да, у меня из-за EYU зверский аппетит, – невесело ответила она.– Все-таки, что такое EYU? – спросил он.– Это экспериментальный генвекторик, – пояснила польская тинэйджерка, – недавно в Албании были тесты. Я нашла вербовщиков через биопанк-лабораторию «Liberteam», которая производит тот генвекторик для безопасного раннего аборта… Помнишь?– Помню. Но я ведь вроде не говорил тебе, откуда этот генвекторик.– Да, ты не говорил. Но на банке с таблетками были их сетевые координаты. Я решила: терять нечего, а деньги нужны, потому вписалась. В сетевом FAQ говорилось: это вроде усиленного ксианзана, ничего страшного, все под контролем. Электроды по всему телу, пришлось выбрить все наголо. А позже я узнала, что EYU – это крокодил по-китайски.– Э-э… – протянул он, орудуя посудой, – …Надеюсь, этот EYU не какая-то трансгенная пристройка ДНК крокодила. – Я тоже надеюсь, – без особой уверенности сказала она, – вроде бы EYU аббревиатура, только я не знаю от каких слов. Знаю только, что мне выдали сотню динго за месяц.
Журналист помнил приблизительный курс криптовалюты Верхней Ливии: dingo (dinars gold). 100 динго это 3300 евро, обычная цена волонтера в биопанковских генлабах. Для восточноевропейской молодежи это хорошие деньги за месяц. Если не понимать риска, который очень серьезен. Биопанки, став обладателями молекулярного дизассемблера, в обстановке отсутствия официального контроля, иногда играют с генами почти наугад. Примерно так сообщали об этом европейские СМИ. Хотя, как полагал Эрик, эти СМИ сгущают краски. На самом деле в обществе биопанков сформировалась своя этика, и у нарушителя довольно быстро возникали проблемы (это еще мягко сказано). Так что, в обычном медицинском смысле волонтер не особо рисковал здоровьем, однако в более широком смысле последствия могли быть совершенно катастрофическими. Например, полная перемена личных вкусов, целей, стиля общения, и даже (в значительной мере) перемена внешности. Консервативные комментаторы назвали такие перемены «тихим суицидом», и требовали от властей ЕС возбудить преследование разработчиков таких технологий. Как подозревал Эрик, власти ЕС с радостью репрессировали бы всех, кто занимается «евгенической» генной модификацией человека, однако это нарушило бы теневой договор о мире с хуррамитами – хозяевами Верхней Ливии. Надо сказать, что хуррамиты 2 года назад не взяли на себя ответственность за теракты. Но ясно, что при нарушении теневого договора сразу повторится кошмар 2-летней давности: серийные взрывы на ключевых объектах ЕС, совершенные, будто бы, неуловимым психопатом-одиночкой. И согласие «непричастных» хуррамитов уладить дело на неких условиях…
…Но сейчас Эрика Лафита интересовала не какая-то политика, а вопрос: что делать с тинэйджеркой, сидящей за столом в салоне яхты в ожидании какой-то его реакции. – Ханка, насколько все плохо? – спросил он.– Не знаю, – она пожала плечами, – что-то прошло со мной из-за EYU.– Что конкретно произошло? Объясни, иначе я вряд ли смогу чем-то помочь.– Многое произошло... – она снова пожала плечами, – … Например, если вокруг будет температура сильно ниже комнатной, то я остываю.– Что-что ты делаешь?– Остываю, – повторила полька, – на воздухе это не очень заметно, а в воде очень.– Как это ты остываешь?– Просто, падает температура тела. Чтобы не остыть, надо все время думать о теплоте. Меня научили, как это делать. Без объяснений, как это устроено.– Так, а что если ты не будешь думать о теплоте?– Тогда я стану тормозить, или вообще оцепенею как бревно. Так буду лежать, пока не проголодаюсь. Или пока температура вокруг не поднимется. – Понятно… А что еще? – спросил журналист.– Еще много всякого. Долго рассказывать. Короче, мне бы отлежаться несколько дней. Поможешь, Эрик?– Думаю, да, хотя яхта не моя, а Калибана, – ответил он, выставляя на стол созданную закуску в форме трехслойных сэндвичей и чайник чая.
Ханка мигом начала питаться, и уже с набитым ртом пробурчала:– Калибан притащит двух-трех девиц, и не будет возражать, если ты притащишь одну. – Если так, то отлеживайся в моей каюте, сколько тебе надо, – сказал журналист.– Превосходно! – обрадовалась она, запихнула себе в рот следующую порцию пищи и, продолжая жевать, сказала, – Я не претендую на койку. Достаточно матраца на полу с одеялом, и ванной комнаты с горячей водой.– Не надо на полу, – ответил он, – в каюте двуспальная кровать. Правая половина твоя. Второе одеяло – в стенном шкафу. Сейчас питайся, после покажу. И отлеживайся. – Угу, – отозвалась Ханка, со страшной скоростью уплетая пищу.
Эрик тоже начал питаться, но не торопясь и наблюдая за своей случайной подружкой, которая, похоже, обладала свойством влипать в проблемы и тащить его за собой. Эрик задумался над этой мыслью, и дополнил гипотезой: похоже, эти неприятности имеют тенденцию к росту. Сначала – нежелательная беременность. Затем долбанная исповедь долбанному ксендзу с полицейскими последствиями. Теперь генвекторик EYU, и ясно: никакой это не аналог ксианзана. Это что-то пострашнее. И вообще, странно все это.– Слушай Ханка, где твои вещи? – спросил он. – Нету, – сказала она, прожевывая предпоследний кусок с тарелки, – отлежусь и куплю. Ферфункен при мне, динго на эккаунте. Мне бы только отлежаться...
Ханка проглотила предпоследний кусок, и принялась за последний. Цапнув чашку, она сделала несколько больших глотков чая, проталкивая все съеденное по пищеводу.– Еще? – предложил он.– Неплохо бы, – Ханка резко кивнула, – слушай, можно я загляну в холодильник?– Да, пожалуйста.– Спасибо! – она метнулась к холодильнику, открыла, окинула взглядом содержимое, и уверенно схватила кусок сырого свиного окорока, примерно полфунта.– Поджарить? – спросил Эрик.– Нет, не надо, – Ханка вернулась за стол, энергично впилась зубами в окорок, с трудом оторвала кусок вместе со шкурой, и стала пережевывать, запивая чаем.– Э-э… Ты уверена, что это пойдет тебе впрок?– Уверена. Не смотри так, это у меня подкожная клетчатка еще некоторое время будет конфигурироваться. Я не знаю, что это значит, но так говорил биомедик в генлабе. – Ханка, может, тебе лучше показаться нормальному медику в поликлинике?– Нет, вот этого точно не надо… Слушай, можно еще горячего чая?– Да, пожалуйста, – он встал и отвернулся к кухонной плите. Это, кстати, был повод не смотреть, как тинэйджерка пожирает сырой окорок вместе со шкурой и хрящами.
К счастью, поедание окорока стало последним сюрпризом этого ужина. Ханка запила проглоченное несколькими чашками чая, и в процессе стала сонно-заторможенной. В следующие несколько минут Эрик показал ей ванную и каюту. Заодно он прихватил из каюты свой ноутбук и устроился за столом в салоне. Подождав пока Ханка помоется и отползет в каюту, он налил себе крепкого кофе, и занялся поисками в интернете. EYU – загадочный экспериментальный генвекторик – уже нешуточно заинтересовал его.
Разумеется, сходу ничего толкового найти про EYU не получилось, но Эрик Лафит был достаточно опытным сетевым серфером. Постепенно, по крупицам, по фрагментам, он подбирался к теме и, где-то через час, паззл начал складываться в нечто осмысленное.Итак: некая малоизвестная компания «Dinotopos Ltd» (видимо, названа в честь старого культового сериала «Динотопия»), занималась прикладной молекулярной генетикой по методу обратной реконструкции от фенотипов. Например: некто желает аквариумного трилобита, или небольшого домашнего динозавра. Пожалуйста! Только платите. Ваша ископаемая мечта будет восстановлена на уровне генома, и клонирована с 3D-модели.Такова была открытая часть деятельности «Dinotopos Ltd». Про нее имелись буклеты, рекламные клипы, и все такое. Но существовала там закрытая часть: биомедицинские исследования по трансгенам и химерам современных и ископаемых животных. Люди в данном случае рассматривались как один из видов современных животных…
…Слухи в обычных (в основном – желтых) СМИ о закрытых работах «Dinotopos Ltd» выглядели слишком дебильными, чтобы принимать их всерьез, но затем в блогосфере нашелся форум волонтеров этой фирмы, где они под псевдонимами крайне конкретно обсуждали именно эту «теневую сторону». Ремарка: вход на форум был только после авторизации, но Эрик устранил это препятствие при помощи хакерской программы, и получил доступ ко всем записям. Вот что ему удалось выяснить: * Эксперименты велись очень аккуратно, очень профессионально, но очень быстро. У «Dinotopos Ltd», вероятно, были заказчики, которые подгоняли, и поэтому протоколы исследований были предельно сокращены – на грани риска для волонтеров. * Волонтерам не сообщалось, какая древняя тварь выбрана в качестве донора генов, но любопытство и наблюдательность привели этих ребят к кое-каким версиям о значении аббревиатур, а именно: это тройки гласных из латинского названия твари.
Например, код IOI может обозначать трилобита, а код AUU – мамонта (mammuthus).Версия выглядела толково, и Эрик попробовал найти тварь с буквами EYU в названии. Последовательность гласных выглядела, как довольно редкая, и он надеялся на успех. Следующий круг сетевого серфинга привел его к трем ископаемым существам:Eotyrannus – двуногий динозавр размером примерно с человека, вроде велоцираптора, воспетого в культовом сериале «Парк Юрского периода». Eogyrinus – вдвое древнее, из Каменноугольного периода, нечто наподобие 5-метровой саламандры.Ediacaran Yorgia Utgarda – существо полфута длиной, похожее на мокрицу, еще вдвое древнее. Из Докембрия, примерно 600 миллионов лет назад.Такие альтернативы. Обыкновенный крокодил на этом фоне выглядел еще гуманно. Но хуже всего, что это ни на дюйм не приблизило журналиста к пониманию того, что происходит с Ханкой. Единственное, что он понял из чтения форума, это соответствие экспериментов «Dinotopos Ltd» формальным стандартам безопасности. Формальным в смысле: фирма отвечала за отсутствие стойких объективных повреждений здоровья. А теперь рассмотрим состояние Ханки Качмарек с позиции адвоката фирмы. Есть ли объективные повреждения здоровья? Именно объективные, и именно повреждения.Волонтер остывает? Это объективно, но разве это повреждение здоровья, если не несет угрозы жизненным функциям, не требует вмешательства медицины, и само проходит?Волонтер, по мнению своих близких, будто совершено изменился? Это необъективно.
6. Персонаж Жюль Верна в постели с крокодилом.
Между ночью и утром 5 июня, моторная яхта «Dirty-dog» у острова Лампедуза.
От этих юридических и биологических размышлений журналиста оторвало появление Калибана с двумя девчонками, типичными для пляжных тусовок. Одну, сравнительно светленькую, звали Джилл, другую, сравнительно темненькую – Китти. Обе – британки, приехавшие оторваться на островах Италии, Греции и Хорватии. Сейчас эти подружки направлялись с итальянских островов на греческие (конкретно: с Лампедузы на Крит). Таким образом, им было по пути с Калибаном. В сложившейся ситуации, они были не против разделить с ним койку в формате FFM. По существу, как и предполагала Ханка. Кстати, Калибан, узнав о Ханке на борту, спросил только: «этой курице уже есть 18?». Получив утвердительный ответ на этот юридически значимый вопрос, он переключил интерес на экран ноутбука, и полюбопытствовал: – Что за насекомое?– Это эндиакарийская адская йоргия (вольно перевел Эрик название Ediacaran Yorgia Utgarda).– Точно адская! – оценила Китти, глядя на картинку, – Кусается?– Может, кусалась, – ответил журналист, – но вымерла полмиллиарда лет назад.– Это вместе с динозаврами? – предположила Джилл.– Нет, это намного раньше. Динозавры вымерли 60 миллионов лет назад.– Обалдеть! – Джилл покачала головой, – А ты рубишь в этих окаменелостях?– Нет, просто хобби, – сказал он.– А что-нибудь покруче есть? – спросила Китти.– Запросто! – объявил он, и вывел на монитор презентацию «Dinotopos Ltd».
Зацепило! Восторженный визг, а затем – продолжение презентации после смешивания кофейно-ромового коктейлей для храбрости. Никто не вспоминал про Ханку. Ну, спит человек – пусть спит. Кому какое дело? Гулянка в стиле рэп шла до полчетвертого утра. Только тогда эмоциональный заряд исчерпался, и был объявлен отбой. Эрик в быстром темпе выполнил комплекс гигиены, и ушел в свою каюту, чтобы не мешать FFM-играм Калибана с двумя девушками из его фан-клуба. В каюте была приятная прохлада – для Средиземноморья в июне обычное дело на яхте держать открытым потолочные люки.
После этой поздней вечеринки, Эрик уже как-то менее серьезно относился к тому, что услышал ранее от Ханки. Как договорено, он занял левую половину кровати, вовсе не собираясь трогать Ханку, уже спавшую справа под вторым одеялом. Но по ширине эта кровать изрядно уступала полноформатной двуспальной, и для двух людей обычного размера было затруднительно на ней вообще не прикасаться друг к другу. В какой-то момент Эрик, повернувшись во сне, случайно коснулся плеча девушки…
…Сначала он даже не понял, что это ее плечо. Будто некая округлая деталь из гладкой резины, с температурой как у окружающего воздуха. Только проведя по ней рукой, и в результате наткнувшись на шею, он сообразил, что это человеческое тело.«О, черт!» – спонтанно воскликнул Эрик, и включил свет над изголовьем.Ему показалось, что он в кровати с уже окоченевшим трупом. Стараясь не паниковать, он приложил пальцы к шее Ханки, надеясь нащупать пульс……И в этот момент она шевельнулась. Затем дрогнули выцветшие ресницы, и ее глаза с необычной медлительностью открылись. Губы шевельнулись, и она произнесла, тоже с необычной медлительностью.– Вот… Так… Это… Бывает… – Уф! Ты жива! Я успел испугаться.– Остываю… Просто… – ответила она, – …Говорила… Тебе.– Это выглядит чертовски плохо, – честно сказал Эрик.– Тогда… Согреться… Вода… – сказала Ханка, и медленно начала менять позу, чтобы подняться на ноги. Это выглядело настолько гротескно, что Эрику казалось, будто он очутился внутри сценария фильма ужасов. Когда она встала и двинулась к двери, как малобюджетный робот с почти севшими аккумуляторами, его терпение лопнуло. Без лишних слов, он взял Ханку на руки, перетащил ее ванную, и там поставил под душ, отрегулировав температуру воды где-то примерно на 30 градусов Цельсия.
Для этого Эрику пришлось встать под душ вместе с ней, причем никаких эротических эмоций не возникло – будто он мыл пластиковый манекен. Хотя, манекен стал быстро оживать. Заторможенность плавно сменилась обычной человеческой реактивностью и нормальным темпом речи. Ханка резко выдохнула и произнесла:– Извини, если я напугала тебя.– Ладно, – он махнул рукой, – ты ведь предупреждала, что остываешь. Я не ожидал, что остывание выглядит так стремно. Кстати, если я стесняю тебя, то могу выйти.– Ты не стесняешь. А тебе не тревожно вот так быть рядом с монстром?– Ханка, не говори ерунду. Ты красивая девушка, а побочные эффекты EYU – вроде, ты говорила: это можно контролировать. Думать о теплоте. Со временем, ты научишься.– Спасибо, Эрик. Ты умеешь внушать оптимизм. Но ты еще не знаешь всего.– Никто не знает всего, – ответил он, – я обещал помочь, значит помогу. – Тогда можно одну просьбу? – спросила она. – Да. Какую?– Можно я буду спать, прижавшись к тебе? Это чтобы… – …Да, Ханка, я понял. ОК. Я готов побыть грелкой.
…
Вернувшись в каюту, они легли под одним одеялом так, чтобы их тела соприкасались максимальной площадью. Со стороны они могли показаться, влюбленной парой после нежного секса, результативного в смысле числа и интенсивности оргазмов. Эта мысль родилась в сознании Эрика, и он чуть слышно хмыкнул. Ханка сразу отреагировала:– Глупая ситуация, да?– Просто странная ситуация, – ответил он, – но мы ведем себя вполне разумно: решаем проблемы по мере возникновения. Так это называется.– На самом деле, – сказала она, – это мои проблемы. Я загрузила тебя этим, потому что больше некого. Мне повезло, что ты такой. – Какой я? – спросил Эрик.– Ты такой, как персонажи Жюль Верна в «Таинственном острове»! – объявила Ханка.– Как орангутанг Юп? – вопросительно пошутил он.– Черт тебя дери! Я серьезно! Вот, когда я остыла, ты не испугался…– …Еще как испугался! – перебил он.– Ладно. Ты испугался в первый момент, но затем сразу стал действовать толково.– А что мне оставалось? Завопить и убежать? – иронично спросил журналист.
Польская тинэйджерка вздохнула и сообщила:– Ты удивишься, но некоторые поступают именно так. Вопят и убегают.– Гм… Ты что, проверяла?– Представь, Эрик: да! Я проверяла, но не хочу рассказывать об этом.– Не хочешь – не рассказывай. У каждого есть секреты, это нормально.– Это нормально… – эхом отозвалась Ханка, – …Скажи, Эрик, только честно. Я сильно непохожа на нее?– На кого? – не понял он.– На ту девушку, с которой у тебя был роман и последствия. В смысле: нежелательная беременность, быстро ликвидированная, и затем – свинская история вокруг исповеди.– Э-э… Но это ведь ты, разве нет?– В том-то и вопрос: это я или нет?
Журналист нешуточно задумался. Случилась пауза, которую прервала Ханка:– Спасибо за честность, Эрик. – Но я еще не сказал ничего.– Да. Ты очень четко промолчал. Все ясно. Спасибо той девушке за тело. Она верила в католического бога. Надеюсь, этот бог пристроил ее душу в рай, или вроде того.– А ты не веришь? – спросил он.– Ты что, смеешься? – отозвалась она, – Бледнеют ангелы и черти, как пел бард… Хотя, баллада была о другом... Короче: мне не во что верить. Ты просто еще не все знаешь.– Ханка, ты столько раз повторила это, и мне уже любопытно: чего такого я не знаю? – Включи свет, только не ночник, а верхнюю лампу, – предложила она.
Он не стал спорить, а молча встал с кровати, и щелкнул выключателем. Под потолком каюты зажегся яркий свет. Ханка тоже вскочила, повернула лицо к лампе, и спросила:– Что ты видишь?– Я вижу девушку с очень легкой, но гармоничной фигурой и шоколадным загаром. Ты выглядишь, будто провела сезон на тропических спортивных сборах нудистов. – Эрик, я не о фигуре, и не о загаре. Посмотри мне в глаза.– Ладно, – сказал он, переместив фокус взгляда. Ее глаза были, как раньше, голубые, но теперь они резко контрастировали с коричневым цветом лица. А так, вроде бы, ничего странного. Почему тогда что-то кажется неправильным и даже пугающим? Журналист осознал причину лишь секундой позже. Зрачок. Не маленький черный кружочек, как у обычного человека, глядящего на яркий свет, а вертикальный эллипс, сжатый с боков, примерно как у кошки.– Ты заметил! – догадалась она по его мимике. – Да, я заметил. И что теперь? Мне полагается вопить и бежать?– Тебе – нет, – сказала Ханка.– Я тоже думаю: нет. Но надо изобрести легенду, чтобы публика не задавала вопросов. Например, это фича при фармацевтическом лечении близорукости.– Фича? – переспросила она.– Да. Прикольный побочный эффект от чего-то практичного.– Эрик, я знаю, что такое фича. Просто идея такого объяснения неожиданная.– Ханка, если у тебя есть другая идея, получше, то…
Тинэйджерка выразительно пожала плечами.– …Нет другой идеи. Пусть будет эта.– Значит, договорились про легенду, – заключил он, – а теперь давай, все-таки, поспим немного. Уже почти утро. Не хочется весь день ползать, как сомнамбула.– А-а… Ты точно не боишься ложиться со мной?– Не боюсь чего? Что ты превратишься в крокодила и откусишь мне голову?– Просто… – она пожала плечами… – Люди боятся необычного.– Плевать на людей, давай спать уже, – сказал он, погасил свет, и улегся в кровать.– Хорошо когда есть кто-то теплый, – прошептала она, устраиваясь рядом, а примерно минутой позже, прислушавшись, спросила, – яхта что, движется? – Да, – сонно отозвался Эрик, – видимо Калибан и девчонки решили до рассвета выйти дальше на восток, к желобу Хелленик. – А это где?– Это к югу от Пелопонесского полуострова и к западу от острова Крит. И заодно мы подбросим двух девчонок на Крит. У них там продолжение какой-то тусовки.– Так, в этом желобе Калибан хочет погрузиться на пять километров в батисфере?– Да, там, в Матапанской Бездне. Но сначала просто посмотреть сверху, как оно там. А теперь, давай, Ханка, спи уже, – и почти сразу после этих слов, Эрик провалился в сон, будто сам себя запрограммировал.
