Текст книги "Жабы жаждут (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)
Жабы жаждут.
Решето джамблей – 3
1. Стартовая точка, до которой много всего произошло.
1 июня, утро. Средиземное море у побережья Франции.
В дальнем морском путешествии есть много особых моментов. И первый из них: когда берег исчезает за кормой. В данном случае – Лазурный берег, если более конкретно, то элитный город Сен-Тропе. Большинство людей, выходящих из этого города пижонов в Средиземное море, на поиски не очень экстремальных приключений и развлечений, не размышляют о том, какой момент особый, а какой – не особый. Но Эрик Лафит, 27 лет, журналист, шел в море не развлекаться, а делать работу. Причем заведомо неприятную работу, в заведомо неприятной компании. И только неудачное стечение обстоятельств вынудило Эрика взойти на борт 36-футовой моторной яхты «Dirty-dog», принадлежащей Калибану. Формально имя владельца яхты Клод Бертран, а Калибан это его эстрадный псевдоним. Клод/Калибан, 21 год, восходящая поп-звезда стиля rap-Z-rave…
…Культурологи полагали, что рэп-Z-рейв становится для поколения-Z таким же супер-символом, как рок-н-ролл для поколения бэби-бумеров, но …
…Эрик считал, что рэп-Z-рейв (и вообще рэп) не музыка, а говно. И к звездам рэпа он относился соответственно. Можно считать мнение Эрика Лафита просто снобизмом, и добавить: если рэп – говно, то консервативная журналистика – такое говно, что даже на нормальное говно не похожа. И особенно – газета «Le Figaro», где трудился Эрик. Как известно, «Le Figaro» исходно была фривольной и ироничной, но в 2004 году она была куплена консервативным политиком и миллиардером Сержем Дассо. Хотя формально редакция осталась независима, ее идейным кредо стала фраза Дассо: «газеты должны пропагандировать здоровые идеи». Примерно понятно, какие идеи этот субъект считал «здоровыми». На одну из таких идей Эрик попал, как на противопехотную мину.
Конкретно: Эрик Лафит познакомился в кафе с девушкой, они выпили, погуляли и, по случаю, переспали, после чего расстались, обменявшись телефонами просто на всякий случай. Через месяц девушка позвонила, удрученная биологическими последствиями, именуемыми «залетом». Эрик повел себя ответственно: приобрел на сером интернет-маркете абортивный генвекторик у биопанк-лаборатории «Liberteam». Нежелательная беременность прервалась без побочных эффектов. Но эта девушка (кстати – 17-летняя) оказалась польской католичкой, и сообщила ксендзу на исповеди. Ксендз увидел тут возможность для PR борьбы со Злом, и поднял шум через польский отдел Интерпола.
Эрик вынужден был объясняться во французской полиции, в департаменте по борьбе с наркотиками и нелегальной фармакологией. Там мало того, что ему влепили штраф за распространение «веществ» среди несовершеннолетних, так еще долго допрашивали в надежде, что он выведет на какую-то из лабораторий, делающих ксианзан – «наркотик аргонавтов». Ксианзан (кстати – не наркотик, а тоже генвекторик) уже три года главная заноза в заднице правоохранительных служб. Наркополисмены рассчитывали, что этот молодой журналист растеряется от психологического прессинга. Но не учли, что Эрик (несмотря на несколько интеллигентную внешность) полтора года ведет в «Le Figaro» подкаст «Городские легенды», и оказывался в ситуациях значительно жестче этой. Вот сюрприз для копов. Эрик сразу расставил акценты, заявив: «или я ухожу отсюда – или предъявляйте официальное обвинение, тащите сюда адвоката, и далее по-взрослому». Наркополисмены выбрали первое, и журналист поехал домой (отделавшись, как выше отмечено – штрафом). Но они пустили в спину парфянскую стрелу: слили тему в СМИ, включая ту же «Le Figaro». Случился скандал, после которого состоялось закрытое заседание редколлегии с участием странного субъекта, однозначно вызывающего ассоциацию со спецслужбами. Вот этот субъект (в дорогом деловом костюме от «Armani») задавал тон. И редколлегия сделала проштрафившемуся журналисту предложение, от которого нельзя отказаться. Точнее: отказаться было можно, но только ценой потери работы. Так Эрик передал репортеру-любимчику главного редактора свой подкаст «Городские легенды», собственноручно раскрученный в топ, и получил в обмен слабый подкаст «Субкультуры и поп-идолы». Неприятности Эрика не исчерпывались плохим обменом. К слабому подкасту, в угоду желаниям субъекта из спецслужбы, приклеилась командировка в Средиземное море на борту 36-футовой моторной яхты «Dirty-dog», принадлежащей рэперу Калибану.
Цель командировки: сбор медиа-материала о rap-Z-rave «изнутри». Еще, если повезет: видеосъемка эксклюзива: возможного рэп-баттла между Калибаном и Трэй. Персона, известная, как Чоэ Трэй, была идолом (или точнее – корейской идолицей стиля Arepo – азиатского рэпа). О том, как Трэй попала в средиземноморский аргонавтинг, и откуда взялась ее сверхмалая стимпанк-субмарина, ходили истории, привлекающие интерес читателей. Но все это (rap-Z-rave «изнутри», рэп-баттл, и прочее) – лишь «легенда».
Уточним: легенда не в обычном человеческом смысле, а в особо извращенном смысле, придаваемом словам в лексиконе спецслужб. Тот субъект из спецслужбы так и сказал: «хорошая легенда-прикрытие». В смысле: такая маскировка для реальной цели – сбора разведданных для идеологической войны против субкультуры аргонавтов. Субъект из спецслужбы с ненавистью повторял слова «наш реванш» и «зачистка идейного поля».
Причины ненависти официоза-элиты к аргонавтингу была ясна Эрику Лафиту. Совсем недавно, два года назад, элита контролировала все (или почти все) в развитых странах. Пожалуй, даже фараоны в Древнем Египте не обладали такой властью над поданными, позволяющей одним нажатием кнопки превратить любого человека или группу людей – буквально в ничто. Ведь в цифровом мире что-то может существовать лишь постольку, поскольку оно отражено в цифровых формулярах и открывается в интернет-окне, если запросить через Google. Элита владела ключами от интернета, и казалось это ключи от бытия и небытия, как у древнеегипетских богов: Озириса и Сета…
…Вдруг: два года назад серия точечных терактов, совершенных неясно кем, за декаду обратила это почти божественное могущество – в фальшивую корону из позолоченной бумаги, как на любительском школьном спектакле. Сокрушительный удар 16 мая – по конгрессу «хозяев жизни» на альпийском курорте и финальный удар 21 мая – по дата-центрам Евросоюза, стали для элиты примерно тем, чем для элиты Рима – разграбление вандалами в середине V века. Тогда Вечный город вдруг оказался вообще неспособен защищаться, был взят без боя, и подвергнут двухнедельному… Гм… Вандализму. Не случайно бульварные СМИ называют эти события – Вандалическим кризисом. На этом этапе мысли Эрика были прерваны грубоватым хлопаньем по спине и вполне дружелюбным вопросом:– Эй, белая жопа, хочешь пива?– От черной жопы слышу! – рефлекторно отреагировал Эрик, и после этого предметно поинтересовался, – Пиво какое у тебя?– «Zombie Dust» из Индианы! Самое годное пойло для рэпера, ты врубаешься?– Может, буду врубаться, когда выпью, – с этими словами журналист протянул руку и требовательно пошевелил пальцами. Работа на подкасте «Городские легенды» хорошо научила его общаться с такими бестактно-позитивными афро-французскими парнями.– Это по-нашему, – одобрил Калибан, и пихнул полулитровую жестянку ему в ладонь.
Они сделали по паре глотков, затем Эрик полюбопытствовал:– А кто управляет яхтой?– Ты что, сдрейфил? – ехидно спросил рэпер.– Нет, просто я думаю: если яхта идет, а за штурвалом никого, то может, пора уладить вопросы с вечностью, или вроде того.– Как ты сказал? Уладить с вечностью? Ты что, веришь в бога и всю эту хрень?– Нет. Но если нам вот-вот крышка, то хочется напоследок вспомнить, как жил. – А! – Калибан понимающе кивнул и хлебнул пива, – Я врубаюсь! Что-то вроде: как ты впервые нажрался, обдолбался, бабу трахнул… Ты, вообще, как натурал или LGBT?– Клод, ты сам-то понял, что спросил? – отозвался Эрик, – Как я могу быть L?
Калибан почесал свою стильно лохматую голову и признался.– Да, вроде, ты не можешь быть L. Но по сути ты кто?– Натурал, – коротко ответил журналист.– Я так и думал, – сообщил рэпер, – мне вообще-то насвистели про тебя, что ты влип с несовершеннолетней тупой овцой, как ее там?.. (он порылся в карманах клетчатой ветровки, надетой на голое тело, извлек смартфон, покрутил пальцем по экрану, и нашел нужную запись).… – Вот, значит: Ханна-Кармелита Качмарек. Я бы точно не стал трахать бабу с таким дурацким именем, а ты, хотя образованный, однако трахнул. Врубаешься?
Журналист сделал глоток пива, и сообщил:– Вообще-то мне только в полиции сказали, что у нее такое имя, и что ей 17 лет. Когда знакомились, она назвалась просто Ханка. – Тоже дурацкое имя! – заявил Калибан.– Много ты понимаешь, – огрызнулся Эрик, – между прочим, ханка, это стиль японской средневековой поэзии, не менее крутой, чем твой рэп. Ты врубаешься?– Не врублюсь, пока не услышу!– Без проблем, слушай.
И Эрик прочел ему наизусть ханку из «Собрания мириада листьев» Отомо-но Якамоти (разумеется, в переводе):Когда ночами полные печалиЗвучат у моря песни журавлейИ полосой туманПлывет в морские дали,Тоскую я о родине моей!
Калибан снова почесал пятерней свою лохматую голову, и высказал резюме:– Это не рэп, ясен перец, хотя по-своему круто. Где такое найти в интернете?– Я скину тебе SMS с линком на сайт. Но ты бы что ли встал к штурвалу. Или давай я.– Не парься, Эрик! – рэпер снова хлопнул его по спине, – На штурвале – робоцман. Я не люблю аргонавтов с их стремными штуками, но робоцман – это круто! Весь клокпанк аргонавтов это круто, если знать, куда пихать. Робоцман – вещь. А те автопилоты, что продаются в фирменных яхт-бутиках – говно, хуже последнего говна. Я бы в жизни не доверился фирменному автопилоту, что на тачке, что на лодке. Такое говно только на самолетах кое-как работает, потому что облака – не твердые, объезжать не надо. Если облака были бы твердые, то самолеты с фирменными автопилотами бились бы об них, потому что эти фирменные автопилоты хуже последнего говна. Ты врубаешься?
Пока рэпер произносил свой монолог, Эрик успел скинуть ему SMS, и теперь ответил:– Я только не врубился: при чем тут клокпанк? У аргонавтов кибернетика, все-таки, не шестереночная, а электронная. Хотя, с элементами ретро-футуризма. – Ни хрена себе, слова! – удивился Калибан, – Ретрофутуризм! Это что вообще?– Это, – пояснил журналист, – если бы некоторые штуки, брошенные в нашей истории, развивались бы в другой истории. Вот, представь, если бы развивались сверхзвуковые самолеты «Конкорд», или полеты астронавтов на Луну, или ядерная энергетика.– Что-то я не врубаюсь… Это к тому, что «Конкорд» реально круто летал?– Клод, представь: полет из Парижа в Нью-Йорк не семь часов, а два с половиной.– Да, это круто… – согласился рэпер после некоторой паузы, – …Почему их бросили?
Эрик Лафит отхлебнул из жестянки и пожал плечами.– Говорят, по трем причинам. Во-первых, топливо подорожало. Во-вторых, у обычных авиастроителей были бы проблемы со сбытом, ведь их самолеты – медленные на фоне «Конкорда». В-третьих, экологи придумали глобальное потепление и начали бороться против углекислотных выбросов, которые получаются при сгорании топлива.– Падлы долбанные! – припечатал Калибан. И за следующие несколько минут изложил детально, что по его мнению следовало бы сделать с арабскими нефтяными шейхами, с монополистами авиастроения, и с эко-активистами, борцами против парниковых газов. Подумав немного, он добавил еще эко-активистов, борцов против ядерной энергетики, пластиковых мешков, и потребления мяса.– Это было бы правильно, – согласился Эрик, – но пока все козыри у них, так что…– …Уже не очень-то! – перебил рэпер, – Я вроде не люблю хуррамитов, они сектанты, и всякое такое. Но когда они два года назад заняли Верхнюю Ливию, то послали на хер и нефтяных шейхов, и зеленых активистов, и разную сволочь, жирующую в Европе. Но я никак не пойму: что общего у хуррамитов с аргонавтами? Почему они дали аргонавтам бесплатный яхтенный терминал в Аполлонии, и паромный сервис, как родным?– Старая проверенная стратегия вандалов, – ответил журналист.
Возникла пауза. Калибан допил пиво, выбросил жестянку в мусорный мешок, и достал следующую жестянку. Эрик последовал его примеру. Калибан помолчал еще немного и недоуменно спросил:– При чем тут вандалы?– Просто, они так действовали при разграблении Рима в V веке, – пояснил Эрик.– Что-что, блин? Как это тупые говнюки в V веке могли разграбить Рим?– Клод, я не про говнюков, что сейчас называются вандалами. Я про племя вандалов.– Что-что, блин? Ты сказал племя?– Да, племя. Вроде германцев. У них было королевство в Северной Африке… Не надо смотреть на меня, будто я гоню фигню. Посмотри в интернете.– Вот я возьму и реально посмотрю! – с этими словами, Калибан снова взял смартфон.
Снова пауза, и на этот раз более длинная. Рэпер изучал статью в энциклопедии. Такое занятие было для него непривычным, и давалось с трудом. Осилив, все-таки, текст, он ворчливо произнес.– Все через жопу в истории. Вандалы, значит, были крутые парни. Но про одинаковую стратегию вандалов и хуррамитов у тебя прогон. Историки пишут, что вандалы силой вывезли из Рима тысячи пленных. Наоборот: хуррамиты не силой везли аргонавтов из Европы, а пригласили два года назад – когда захватили Верхнюю Ливию. И аргонавты уплыли туда сами. Многие и сейчас уплывают, потому что там условия четко для них. Можно сразу устроиться поработать месяц на автосборке или на верфи, и поднять там немного денег. Купить припасы, и уйти бродяжничать в море на сезон. Потом опять, и никакой бюрократии. Это хуррамиты подсмотрели у стимпанков сделку викторикс. У вандалов в V веке ни хрена этого не было. Признавайся: про стратегию у тебя прогон.– Ни хрена не прогон! – возразил журналист, – Просто, в V веке были другие трудовые обычаи: взять в плен и приковать цепью к кузнице. Но, после Первой индустриальной революции британцы в Викторианскую эпоху придумали трудовые сделки. Кузнец по сделке кует лучше, чем на цепи. Совсем вольную сделку позже назвали: викторикс.
Калибан обрадовано постучал кулаками по своим коленям и заявил:– Тут ты точно гонишь! Викторианская эпоха придумана для ролевых игр стимпанка!– Эх… – журналист вздохнул, – …Вот что, Клод, загляни снова в интернет.– Зачем в интернет, если я и так знаю? Мне стимпанки сделали батисферу на заказ. – Батисферу? – изумился журналист.– Да. Пузырь 4 фута в диаметре, из оргстекла. Крутая хреновина. В трюме яхты лежит. Позже покажу. Тебе надо разобраться, что к чему, ты ведь ассистент.– Я ассистент чего, блин?– Того, блин! Мозги включи! Для чего, по-твоему, батисфера?– Э-э… – протянул Эрик, – …Вообще-то для глубоководных погружений.– Наконец ты врубился, жопа! Ты только не тупи так, когда будешь ассистировать. Но давай-ка ту тему докрутим. Признайся: про Викторианскую эпоху, это твой прогон.– Клод, черт тебя дери, просто открой долбанный интернет!
Рэпер скептически фыркнул, однако снова взял смартфон и начал поиск в интернете.Пауза была долгой, поскольку найденные данные вызвали у него когнитивный шок.По итогу он пробормотал.– Да, умник хренов. Ты прав. Была Викторианская эпоха с 1837-го по 1901-й. Вот ведь говняная наука – история. Перепутали бывшее с не бывшим. Но я не врубаюсь: сделку викторикс придумали почти 200 лет назад, однако до сих пор сажают на цепь. Уже не железную, а такую, вроде, цифровую… Бюрократия всякая, или мелкий шрифт внизу контракта, где говно про конфиденциальность, лояльность, эксклюзивность. – Клод, ты уже попутал в другую сторону. Викторианская эпоха лишь родила принцип свободной сделки найма. А схему сделки викторикс изобрели нынешние стимпанки.– Вообще засада, как все запуталось! – объявил рэпер, – Теперь я врубился. А ты, Эрик, вообще как энциклопедия, только с мозгами. Мы вместе натворим дел, точно!
Журналист неопределенно пожал плечами.– Это как фишка ляжет. Может, мы натворим. А может с нами натворят.– Ты что про гомика в костюмчике от «Armani», который хочет юзать нас втемную? – Интересно, Клод, мы с тобой про одного и того же гомика думаем?– Я вот про этого, – тут рэпер продемонстрировал фото, в неудачном ракурсе (видимо снимали навскидку, целясь интуитивно), но фото было узнаваемым: Субъект из некой спецслужбы, который присутствовал на закрытом заседании редакции «Le Figaro». – Да, – коротко сказал Эрик.– Сволочь он, – заключил Калибан, – мало их в Нюрнберге вешали.
2. Натурные ролевые игры в альбигойскую войну.
1 июня, полдень. Юг «Французской Испании».
Упоминавшийся субъект из спецслужбы в деловом костюме от «Armani», между тем, покинул Сен-Тропе (где следил за отплытием 36-футовой мотояхты «Dirty-dog»). Он просматривал электронную почту, находясь за рулем Porsche-E-Roadster-XXII. Это не значило, что он нарушал правила дорожного движения, так отвлекаясь. Машина была оборудована фирменным искусственно-интеллектуальным автопилотом Porsche-AI, с сертификатом для беспилотной езды по всему Евросоюзу. Субъект (его звали Гернст Алдринген, 39 лет, член элитного клуба Вольфергем-кастл, и вице-директор Комитета Европейской Безопасности и Сотрудничества – CESEM) приказал автопилоту ехать в городок Перпиньян, лежащему в 420 километрах западнее (считая по шоссе) и занялся почтой, как уже отмечено выше. Уточним: служебной почтой. Дела с безопасностью и сотрудничеством обстояли безобразно. Отчасти из-за контрабандных товаров, которые поступали с предприятий Верхней Ливии. Отчасти из-за эмиграции аргонавтов в ту же Верхнюю Ливию. В течение двух лет (после начала исхода аргонавтов), поток товаров разрастался в объеме и ассортименте. Среди «ливийской пиратки» главные проблемы: кристадин-фюзоры, запрещенная фармакология, и клокпанк-смартфоны. И еще одной проблемой становились dingo (dinars gold) – якобы произошедшие от золотых динаров Муаммара Каддафи. Собственно, dingo: криптовалюта, привязанная к золотому ресурсу хуррамитов в Верхней Ливии и очень привлекательная для молодых европейцев из-за сочетания тривиальной защищенности, стабильности, и бесконтрольности обращения. Аналитики опасались, что динго станет вытеснять евро в розничной торговле по всему европейскому Средиземноморью – от Греции до Гибралтара.
Впрочем, динго – угроза будущего, но вот quarting – угроза сегодняшнего дня. Учение хуррамитов связывало потребление – с количеством труда, которое не жалко отдать, а количество труда которое не жаль отдать – с затратами времени: четверть сезона. «Нет ценности в приобретении, которым некогда воспользоваться», было сказано в древнем диалоге между пророчицей Хуррамэ и королем Кавадом.Привычный западный путь: чтобы больше потреблять, я согласен больше трудиться.Хуррамитский путь: я потребляю не больше, чем цена труда за четверть моих дней. В прошлом году квартинг ударил по развитым экономикам Дальнего Востока. Такого ущерба там не помнят со времен Великого кризиса четырех азиатских тигров 1997-го.Власти Южной Кореи винили в этом поп-идолов новой волны азиатского рэпа (arepo), причем более всего – одну персону: Чоэ Трэй. Ее сингл «Do you live to turn nuts?» даже первой строчкой оскорблял принципы трудовой морали – поскольку (в зависимости от дальнейшего контекста – «at work» или «from work» ) означал одно из двух: * Разве ты живешь, чтобы крутить гайки? (на работе). * Разве ты живешь, чтобы сойти с ума? (от работы).
Вообще-то другие южнокорейские идолы пели вещи даже более фрондерские, но Трэй, помимо названного сингла, пела еще такой: «halu jig-eob – 3 ju haengbog». В переводе: «однодневная работа – счастье 3 недели». Смысл песни: северным корейцам надо для счастья зарабатывать за три недели столько, сколько на юге платят за день работы. Не желай лишнего, работай один день, чтобы быть свободным и счастливым три недели.
На взгляд европейца, это была идеологически лояльная песня, восхваляющая высокий уровень жизни южан по сравнению с «красными» северянами. Но на взгляд официоза Южной Кореи – это была трижды крамола:Во-первых: как и в первом сингле: пропаганда минимизации труда. Но это не главное.Во-вторых: заявление, будто северяне тоже бывают счастливыми, это идеологический криминал. Северяне должны испытывать лишь голод, холод, нищету и страдания.В-третьих: прозрачный намек на то, что южнокорейские чеболи (концерны) получают сверхдоходы через скрытные производства на севере, где сверхдешевая рабочая сила. Чистая правда, и только слепые не замечали этого – но это оставалось страшным табу. Такова загадочная южнокорейская корпоративная душа. В общем: на заседании евро-корейского Комитета-07111 (постоянно действующего Комитета по расширению зоны договора о торгово-финансовом сотрудничестве), южнокорейская сторона прозрачно намекнула: мисс Чоэ Трэй ведет себя неосторожно, создавая себе смертельный риск. Южнокорейская сторона рассчитывает, что европейская сторона принимает меры для спасения неосторожных яхтсменов-любителей в Средиземном море. Но, разумеется, у южнокорейской стороны есть понимание того, что спасти яхтсмена можно не всегда.
Даже бревно догадалось бы: гости из Сеула просят европейских коллег о содействии в «зачистке» нежелательной персоны методом «трагической случайности». Европейские коллеги согласились (просьба не выходила за рамки спектра конфиденциальных услуг, оказываемых в таких межправительственных отношениях). Решение вопроса передали «доверенному специалисту» – Гернсту Алдрингену, вице-директору CESEM…
…Проблема состояла в том, что Алдринген был доверенным, но не специалистом. Его квалификация не превышала уровня выпускника второсортной школы контрразведки. Соответственно – оперативно-тактическая комбинация, которую он придумал и начал реализовывать, грешила множеством недоработок и почти явных ошибок. Комбинация (согласно плану) выглядела так:1. Клод Бертран (Калибан) специально мотивируется на рэп-баттл с Чоэ Трэй.2. Клоду подбрасывается идея погружения в батисфере, как приманка для Трэй.3. Клод подозревает, что это спецзадание для тестирования нелегальной батисферы.4. Клоду на яхту грузится журналист Эрик Лафит, мотивированный на сбор особых разведданных по аргонавтам.5. Эрик и Клод настолько разные, что не найдут общий язык.6. Соответственно, они не выяснят, что обоих мотивировал один и тот же человек.7. Эрик уверен, что ему навязали сбор разведданных, и не заподозрит иную цель.8. Трэй из любопытства клюнет на погружение батисферы в желоб Хелленик. 9. Пункт погружения точно определен (радиус зоны глубин более пяти километров).10. Все данные для скрытной атаки есть, а сама атака – дело техники.
Но, после выхода в море, план сбился на пункте 5. Клод и Эрик нашли общий язык.Они уже разобрались, что их мотивировал один персонаж.Скоро они сообразят про шпионские чипы-закладки в смартфонах и на яхте.Тогда контроль над спецоперацией будет потерян, и последствия непредсказуемы.Если они вычислят, что цель: ликвидация Чоэ Трэй для южнокорейского официоза… …Это недопустимо! Поэтому сейчас Гернст Алдринген срочно и тайно ехал в городок Перпиньян, для встречи со специалистом, бригад-генералом Вальтером Штелленом
Фигура специалиста выглядела неоднозначно. С одной стороны – почти четверть века образцовой службы: сначала в военной разведке Германии (включая горячие точки), а затем в антитеррористическом отделе франко-германской контрразведки. Но с другой стороны – 2 года назад (при террористическом кризисе), Штеллен проявил грубость по отношению к людям высокого статуса, и был заподозрен в нелояльности. Алдрингену довелось присутствовать при этом эпизоде, и он наблюдал все своими глазами. Хотя в дальнейшем было решено использовать Штеллена в переговорах с хуррамитами, и это задание можно считать образцово выполненным, подозрение все-таки осталось…
… Гернст Алдринген закончил с почтой, и открыл персональный файл специалиста.
Вальтер Штеллен, бригад-генерал ECIS (контрразведки Евросоюза). Возраст/стаж: 45 лет/24 года.Местожительство: Фламандская Бельгия, Антверпен, Крюйбеке-апартмент, 22А.
Семейное положение: разведен, количество/пол детей: 1/F.Бывшая жена: Кристина Штеллен, возраст: 36 лет, род занятий: фрилансер-стилист.Местожительство: Франция, Восточные Пиренеи, Перпиньян, Монтлуис, 9. Дочь: Хлоя Штеллен, возраст: 15 лет, род занятий: студентка арт-колледжа Фуа.Местожительство: Франция, Восточные Пиренеи, Перпиньян, Монтлуис, 9.
Алдринген переключился на монитор позиционирования мобильных средств связи, и определил, где сейчас бригад-генерал Штеллен. Оказалось: в деревне Ша-д'Амон в 20 километрах к юго-западу от Перпиньяна, на полпути к горному пику Каниго. Судя по интерактивной карте, деревня там основана в XI веке, и заброшена в 2000-х. Что надо Штеллену в глухом захолустье? – задумался вице-директор CESEM и, уточнив пункт прибытия для автопилота-ИИ, вывел на монитор актуальное досье Штеллена. Тут же обнаружилось кое-что новое и странное…
…До просмотра этого досье, Гернст Алдринген считал, что Штеллен, будучи в разводе почти 2 года, летает из Антверпена в Перпиньян еженедельно, лишь чтобы увидеться с дочкой. Но (сюрприз) Штеллен участвует в ролевых играх «эра альбигойцев» вместе с дочкой и (опять сюрприз) с бывшей женой. Для вице-директора CESEM «отношения с бывшей» догматически указывали, что Штеллен слабак и лузер. Специфика «элитного общества» в том, что догма ставится выше здравого смысла, а амбиции – выше пользы. Вопреки здравому смыслу, Алдринген стал думать о Штеллене, как о слабаке и лузере, которого можно подавить, подчинить, и использовать втемную, не сообщая деталей. У Алдрингена быстро родился план: приехать в Ша-д'Амон внезапно, без звонка, чтобы застать Штеллена врасплох. Фактор внезапности облегчает задачу подчинения…
…Вообще-то Алдринген уже внутренне чувствовал, что спецоперация (под кодовым названием «Мальстрем») бездарно провалена. Вопрос лишь в том, кто будет назначен крайним, когда провал станет явным. И по сути, вице-директор CESEM ехал к бригад-генералу Штеллену не для того, чтобы получить его консультацию, а для того, чтобы сгрузить на бригад-генерала эту будущую дохлую свинью. Но вице-директор CESEM виртуозно владел приемами бюрократического мышления, поэтому не признавался в истинной цели этого визита даже себе. Такое элитное двоемыслие по Оруэллу…
…Пока Алдринген упражнялся в двоемыслии, его машина, управляемая автопилотом, миновала Перпиньян, и повернула на проселочную дорогу, которая (согласно данным карты Google), должна была привести в деревню Ша-д'Амон……Но привела лишь на окраину. Дальше дорогу перекрывала куча каменных глыб. По-видимому, несколько лет назад случился обвал – не редкость в предгорьях Пиренеев. И никто не потрудился устранить это препятствие ведь деревня Ша-д'Амон заброшена...…Машина плавно остановилась. Автопилот скучным голосом сообщил: «местность не соответствует данным карты, продолжать путь к заданной точке невозможно».
Вице-директор CESEM огляделся, и заметил немного в стороне на достаточно ровной площадке – стихийную парковку, где-то около полусотни машин. Почти все машины – старые пикапы и джипы. На этом фоне модный Porsche-E-Roadster-XXII казался белой вороной. Все-таки, пришлось оставить машину тут, и топать пешком. Далее, в деревне Гернст Алдринген в дорогом костюме и дорогих туфлях тоже оказался белой вороной. Публика в Ша-д'Амон была одета, как крестьяне и ремесленники XIII века. Ролевики.
Стилизация была, конечно, далека от идеала, однако достаточно убедительна, чтобы у Алдрингена на минуту возникло чувство, будто он провалился сквозь дыру во времени примерно на 800 лет в прошлое. Стряхнув это наваждение, он зашагал между домов из дикого камня, к маленькой рыночной площади. Там, как указывал монитор, в наиболее крупном доме находился Штеллен… Точнее, его смартфон – это важная поправка.
Дом оказался деревенским трактиром, тоже стилизованным под XIII век. Трактирщик, толстый веселый дядька, будучи спрошенным про Вальтера Штеллена, сообщил, что Вальтер ищет поляну для очередной ролевой игры.Алдринген посмотрел на экран смартфона, куда дистанционно передавались данные о позиционировании смартфона Штеллена. Позиция была тут. Чтобы сослаться на такое обстоятельство, пришлось предъявить трактирщику служебное удостоверение CESEM (понятно, что у обычного туриста нет спецтехники локации чужих телефонов).Трактирщик понимающе покивал, затем открыл древний кованый сундук за стойкой и показал смартфон, пояснив:– Вот почему ваш локатор так показывает. Это гаджет Вальтера.– Но почему этот смартфон у вас? – подозрительно спросил вице-директор CESEM.– Потому, – пояснил трактирщик, – что в горах нет сотовой связи, и все оставляют свои гаджеты тут. Толку нет от них там. А в горах можно потерять, или уронить в воду.– Понятно… А когда вернется Вальтер?– К ночи, наверное. Вы будете ждать?– Да, – подтвердил Гернст Алдринген.– Хорошо, – трактирщик кивнул, – присаживайтесь, заказывайте жратву и выпивку. Но расчет тут только наличными. Электронное не принимаем. Не подходит к эпохе.– Значит, наличными, – хмуро согласился вице-директор CESEM, и стал изучать меню, начерченное мелом на специально зачерненном квадрате стены.
Оказалось, кормят в этом альбигойском гнезде неплохо. Гусь, печеный в яблоках, был превосходен. Домашний хлеб – тоже. И это примиряло с желудевым отваром, который заменял тут кофе (в XIII веке кофе еще не завезен в Окситанию). Но самое странное в трактире – не еда и напитки, а поведение публики. Ролевики, которые (по соглашению с муниципалитетом) заняли брошенную деревню Ша-д'Амон, прониклись игровым XIII веком настолько, что у Алдрингена снова возникло чувства падения на 800 лет. В этой стилизации были кое-какие пробелы:* Электрический свет (но светильники – средневекового вида).* Одежда из синтетики (но фасон и орнамент – средневековые).* Смартфоны (но не лежащие на столах, а извлекаемые эпизодически – только чтобы позвонить или ответить на звонок, причем сами звонки – просто звук колокольчика, и никаких музыкальных заставок из шлягеров).* Были тут и ферфункены – сравнительно примитивные смартфоны, производимые на базах аргонавтов в Верхней Ливии, в Албании, и еще где-то. Ферфункены специально проектировались для объединения в свободные сети без провайдеров, по-пиратски…
…Впрочем, пиратские коммуникаторы сейчас не относились к делу. Это просто факт:ролевые «средневековые альбигойцы» совместно и, кажется, спонтанно заботились о достоверности своего театра. Например, в трактире не было обычных аудиоколонок, а музыка звучала, когда кто-нибудь из посетителей решал сыграть на лютне. Некоторые играли как на гитаре, другие использовали характер инструмента, и у них получались баллады, напоминающие классику трубадуров. Слушатели эмоционально участвовали, подпевали, если им действительно нравилось, а под какие-то композиции – танцевали.
