Текст книги "Жабы жаждут (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

29. Прелюдия к глубоководному стимпанку.

Ночь-утро 19 июня. Гибралтарский пролив. Квази-глайдер «Квагга»

Встретить рассвет на борту 25-футовой лодки, дрейфующей в середине пролива между континентами – это заводит. По крайней мере, это завело Аслауг. Вход посреди ночи на скорости 60 узлов в довольно оживленный пролив шириной около 14 километров, был первым ее опытом такого рода. Юлиан вообще-то хотел сам провести маневр, но если Аслауг начала заводиться – то спорить с ней было сложно. Так что консультант решил согласиться, и оставить себе роль штурмана. В общем, все получилось, и когда восток небосвода начал светлеть, «Квагга» уже лежала в дрейфе в самом узком месте пролива. А все началось с распределения ролей между экипажами аргонавтов. Они договорились о сопровождении субмарины Чоэ Трэй на всякий случай. От подводного плато Метеор в Атлантике до глубоководного желоба Хелленик в Средиземном море – примерно 5000 километров. Гибралтар – посреди маршрута, и потому было решено организовать там дозор-авангард. Для этого вперед выдвинулись самые быстрые лодки – Квази-глайдер «Квагга» Юлиана, и Flish (дельтаплан-подобная летающая лодка) Пигги и Винни. Две юниорки – новички экипажа Веснушки – неплохо освоились с этой машинкой.

Flish лениво очерчивал круги на высоте птичьего полета. И не в одиночестве. Небо над Гибралтарскими проливом патрулировали еще несколько простых летательных машин «яхтенно-палубного базирования», на крылья которых красовались значки аргонавтов. Бутылочное горлышко Средиземного моря – место, потенциально опасное произволом властей прибрежных стран, с позапрошлого года находилось под арго-монторингом. В случае произвола, такой любительский патруль сам по себе не смог бы препятствовать действиям полиции или рэкета с берега, но достаточно было лишь оповестить других аргонавтов. Такое случалось редко – и всегда с одним итогом. Власти (официальные и криминальные) получали от кого-то угрозу диверсионных взрывов и радиоактивного заражения своих морских портов. Им приходилось далее выполнять ультиматум...

…Юлиан думал обо всем этом между делом, пока играл роль видео-оператора. Аслауг захотела использовать этот восход солнца над Гибралтаром, чтобы записать клип для Уилфриды Хоген, своей мамы. Это был еженедельный ритуал – чтобы Уилфрида была уверена: дочка в порядке, и хорошо проводит время. Именно это постаралась показать Аслауг, позируя на фоне то европейского, то африканского берегов. В порядке яркого подтверждения своей физической формы, она выполнила стойку на руках и изящный прыжок в воду, затем пронырнула под днищем, вынырнула с другой стороны лодки и, выбравшись на борт, похлопала в ладоши. Сигнал к завершению видеосъемки…

…Аслауг шагнула к Юлиану, чмокнула его в нос, забрала видеокамеру, в три касания пальцами сенсорного экрана, отправила видео-открытку маме, и уселась рядом с ним.– Это было как рэп-Z-рэйв, только без песни! – прокомментировал консультант по ЯД.– Похоже, ты увлекся этим поп-жанром, – заметила голландка-физик.– Поп-жанр занятный, – ответил он, – и Чоэ Трэй, внушает эмоции, но более занятно то экстремальное мероприятие, которое затеял Клод Бертран – Калибан.– Хм… Ты о батисфере для Матапанской бездны?– Да. Хотелось бы увидеть эту штуку до того, как парень нырнет в ней на 5000 метров. – Хм… – повторила Аслауг, – …Я надеюсь, этому парню хватит осторожности сначала проверить эту батисферу на малых глубинах. – Я тоже надеюсь. Но, он отчаянный какой-то.

Голландка согласно кивнула, и добавила:– Как и Чоэ Трэй.– Да, я как раз об этом. Эти рэперы новейшей волны все отчаянные. С другой стороны, интересно было бы разобраться в конструкции батисферы.– Но, Юлиан, это ведь давно отработанные решения.– В принципе, да. Батискафы со сферической гондолой диаметром 7 футов и толщиной стенки примерно дециметр – для глубины более 5 километров созданы в 1950-х. А в их основе – малые батисферы 1930-х для глубин в пределах километра. Самая маленькая гондола, менее 4 футов, была у батискафа Джеймса Кэмерона позже, в 2012-м.– Частный штурм Марианской впадины? – спросила она.– Точно, – консультант по ЯД кивнул, – это был очень рискованный штурм глубины 11 километров. Многие устройства этого батискафа вышли из строя. Но цепь отделения балласта сработала, так что Кэмерон побывал на дне мира и вернулся невредимый. У стимпанк-команды, делавшей батисферу для Калибана, иная концепция. Это именно батисфера а не гондола батискафа.– В смысле, просто сфера на тросе? – уточнила Аслауг.– Да, просто сфера диаметром 4 фута с толщиной стенки 3 дюйма, сформированная из прозрачного оргстекла-композита. Раньше так не делалось. Все батисферы и гондолы батисфер были стальные с маленькими иллюминаторами. Мне интересно, как у такой батисферы организовано сопротивление сжатию при давлении воды 500 атмосфер.– Надеюсь, стимпанки не ошиблись, – сказала Аслауг, – а почему это интересует тебя?– Просто, видишь ли, после знакомства с Чоэ Трэй и с близнецами Стояновыми, у меня возникла мотивация сделать дизайн серьезной арго-субмарины.– Хм… Для какой предельной глубины?– Наверное, 3 километра, – ответил он, – вроде бы, это линия клюворыла.– Клюворыла? – переспросила она. Консультант по ЯД приставил к носу ладони, изобразив клюв, и пояснил:– Клюворыл это некрупный кит. Он ныряет за кальмарами примерно до 3 километров. Вероятно, это биофизический предел для млекопитающих, даже модифицированных.– Юлиан, ты думаешь про арго-субмарину, из которой можно выйти на этой глубине?!– Да, в этом смысл. Если люди намерены заселить Марс, то почему людям не освоить подводные плато земного океана, лежащие под самым носом?      – Насчет Марса все не так просто, – сказала Аслауг.– Еще бы! – он кивнул, – Просто было только в долине Рейна при нибелунгах.      – Я не об этом… – она энергично покрутила ладонью, – …Не о технических проблемах перелета и организации марсианской базы. Я о психологии. Все очень быстро. Ты ведь помнишь: 5 лет назад казалось: после ралли в 1960-х – 1970-х люди прилипли к Земле навсегда. И не будет больше ничего, кроме запуска беспилотных машин, неясно зачем, примерно раз в три года. Десятый луноход, шестой марсоход, третий астробот рядом с планетами-карликами или планетами-гигантами… Вдруг – бум! Возник Каимитиро.– …И все завертелось, – продолжил Юлиан.

Аслауг снова покрутила ладонью.– Да, все завертелось. Причем ведь никто официально не признал, что Каимитиро был беспилотным звездным парусником чужих. Просто, все, кого интересовала тема, ясно понимали: эта штука не могла быть ничем иным. Ведь мы с тобой понимаем, что дело именно в этом. Все прочее: кристадин-эффект, молекулярный дизассемблер, ферроценовые микросхемы могут иметь земное происхождение. Каимитиро мог стать просто поводом, чтобы вытащить из архива, доработать, и ввалить в паблик многое из технических изобретений, спящих в ожидании подобного дня-X.         – Ясно! – отозвался консультант по ЯД, – Как технология протон-протонного синтеза в суперионном льду ждала находки Атлантиды с буфоморфными пришельцами.– Да, – снова сказала голландка-физик, – для программы «Bifrost» была необходима эта разработка, но если бы консорциум OOGG вытащил такое, как фокусник вытаскивает кролика из шляпы, то возникли бы тупые вопросы о нарушении запрета на разработку ядерных технологий военного или двойного назначения.– А что, этот протон-протонный синтез действительно решает ключевые проблемы?– Решает ключевые проблемы энергии, тяги, и снабжения после прибытия на Марс. А ключевые проблемы биологии человека еще ждут решения. Близнецы Стояновы стали прототипом астронавтов. Ксенобиологи обещают экспедиционный подвид к зиме.   – Ха! – сказал Юлиан, – Астронавты проектируются заодно с кораблем. Непривычно.– Что ж, – ответила она, – привычный мир стал таять 4 года назад.

Юлиан задумался на полминуты и отреагировал.– Удачная метафора. Привычный мир стал таять. Как айсберг.– Вроде того, – согласилась Аслауг.– Вроде того, – эхом отозвался он, – а что потом, когда айсберг растает?– Вопрос интересный… – протянула голландка-физик, а затем вскочила на ноги, – есть повод подумать на досуге. А сейчас пойду, сварю кофе. Как тебе идея?   – Кофе, это то, что надо! – поддержал Юлиан и, прежде чем идти вслед за ней на мини-камбуз, еще несколько минут крутил в уме этот айсберг. Или социальный мир, который откололся от гигантского ледника истории, сползающего с туманных и замерзших гор прошлого в океан настоящего времени. Юлиан видел у берегов Гренландии, как от края гигантского ледяного щита откалывается айсберг, и плывет в открытое море, навстречу неизбежной гибели в низких широтах. Как-то в связи с этим он подумал о Ларсе и Инге Моллен. Это с ними он ходил тогда на яхте «Белое Безмолвие» вдоль Полярного круга. Сейчас «Белое Безмолвие» шла из Атлантики к Гибралтару, согласно плану отставая от «Квагги» на полдня. Ларс и Инге были в отличной форме. Генвекторик sizif откатил их биологический возраст назад от 80-летнего рубежа, однако, при этом они, как айсберг, откололись от своего прошлого. Такая тройная аналогия: айсберг – супруги Моллен – социальный мир, отколовшийся от истории, возможно, несла какой-то нетривиальный философский смысл – но Юлиан пока не мог уловить его…

…

…Странное совпадение, но в то же самое утро 19 июня, в 2500 километрах восточнее Гибралтарского пролива, на ту же тему размышлял Эрик Лафит. 36-футовая мотояхта «Dirty-dog» дрейфовала юго-западнее Крита, над глубоководным желобом Хелленик. Конкретно – над Матапанской бездной. К Эрику идея об айсберге пришла иначе, чем к Юлиану. Журналист (ныне аудио-мастер и топ-блогер рэп-Z-рэйв команды Калибана) вдруг почувствовал себя маленьким айсбергом, отколовшимся от берегового ледника. Эрику пришло в голову, что всего три недели назад он жил обыкновенной жизнью. В смысле: тогда он полагал, что занимается интересной работой, проводя рискованные журналистские исследования андеграунда мегаполисов Франции, а в остальном жизнь обычная для парня 27 лет со свободной профессией, без семьи, и без предрассудков. У Эрика была обычная съемная квартира, обычные приятели, обычные развлечения. Он просто не задумывался, что все это – обычное. Но вот, судьба махнула хвостом, и Эрик оказался среди аргонавтов, которых он ранее считал субкультурой – гибридом морских хиппи со стимпанком, биопанком и атомпанком. Теперь…

…Теперь, после близкого знакомства, аргонавты казались ему цивилизацией людей из параллельной вселенной. Его вдруг посетила мысль: не только он в форме маленького айсберга провалился в эту параллельную вселенную, а весь привычный мир, утрачивая прочную связь со своим прошлым, сползает туда. Это происходит постепенно, так что большинство людей не воспринимают эти перемены, как связный процесс. Люди уже привыкли, что жизнь постоянно меняется из-за капризов правительства и парламента, банковских пулов и ассоциаций крупных домовладельцев, цифровых гига-концернов и глобальных розничных торговых сетей. Чаще всего эти перемены означали для людей новые бюрократические неудобства, подорожание каких-то услуг, или просто поборы, возникающие на пустом месте. Более редкие позитивные перемены (вдруг возникшая возможность купить что-то полезное по дешевке и без бюрократических проблем, или уклониться от какого-то побора) выглядели для среднего европейца, как дар судьбы. У даров судьбы нет единой причины – так обычно считается. И даже если частота даров судьбы растет, то большинство людей, не задумываясь о причине, просто радуются…

…Эрик Лафит теперь был уверен, что знает причину. Частота даров судьбы росла не случайно на протяжении последних четырех лет. Перемены начались с одной корзины игрушек, мимоходом присланной с пролетающего беспилотного звездного парусника инопланетной цивилизации. Когда Эрик думал об этой корзине с научно-прикладными игрушками, то у него в сознании возникали сразу две разноплановых ассоциации:Первая – спасательный круг.Вторая – троянский конь.По журналистской привычке, он мысленно составлял краткий сценарий событий: вот  Глобальный Мир, который уже 20 лет неотвратимо сползает в трясину рецессии. Груз растущих финансово-бюрократических надстроек и распухающих цифровых иллюзий, называемых «новой экономикой», топит реальную экономику в липкой жиже. На этом тоскливом фоне выросло целое поколение, которому по хрен будущее – поскольку они впитали с детства ясное понимание, что нет никакого будущего при таком настоящем. Футурологи рассуждают о предопределенности гибели любой цивилизации – Древний Египет погиб, затем Вавилон, античная Эллада и Рим. Теперь наша очередь... Но вдруг  прилетает то ли спасательный круг, то ли троянский конь. И вот теперь…

…С одной стороны: экзотический социально-постиндустриальный союз аргонавтов с хуррамитами породил цепочку продуктивных мини-технополисов в Верхней Ливии, в Албании, и на Сардинии. Европа получила поток дешевых потребительских товаров. …С другой стороны, мини-технополисы и аргонавтинг выкачивали из Европы самую перспективную молодежь, предлагая образ жизни, которого эта молодежь хотела. Это выкачивание состояло не только в миграции, но и в дистанционном найме……Никто точно не знал, сколько европейских специалистов работает в этой сфере и, в процессе работы перенимает жизненную философию аргонавтов. Эрик не мог для себя ответить на вопрос, хороша или плоха их жизненная философия, однако чувствовал ее несовместимость с европейской традицией в каком угодно смысле……Хотя, не только с европейской. Также с азиатской и с африканской. Вообще с любой человеческой традицией, существовавшей когда-либо в истории…

…Тут журналист вспомнил Шекспира: «распалась связь времен». Вот опять аналогия с айсбергом, который откололся от берегового ледника, и уплывает в океан будущего. В неизвестность. Хотя отдельные искорки из будущего уже стали известны, и одна такая искорка лежала рядом с Эриком, свернувшись клубочком, как кошка... Или как кошка-сфинкс, поскольку почти без шерсти. Ханка в плане биологии и генетики, отличалась от человека, вероятно, сильнее, чем кошка. Кошки, все-таки, теплокровные……У журналиста в сознании сложился вполне голливудский сюжет об инопланетянах, захватывающих планету Земля путем внедрения своего генетического кода – людям. А точнее – разным земным существам. Эрику уже довелось видеть домашних животных (например, опять же, кошек), модифицированных каким-либо генвекториком. Кстати, модификация домашних животных началась с аквариумных рыбок в 2003 году, когда прикладная генная инженерия растений уже работала, но для животных только делала первые шаги. Генная инженерия людей тогда была, в основном, запрещена……Генная инженерия людей и теперь, в основном, запрещена – но аргонавтам вообще наплевать на «сухопутные запреты» и на этот в частности...   …Так или иначе, он воспринимал Ханку, как любимую женщину, независимо от всех различий биологии и генетики. Причем в сообществе аргонавтов такие романтические отношения между генетически разнородными особями считались обычным делом. Как недавно узнал Эрик, у аргонавтов уже создан «Snegov-club» – для парочек, решивших, несмотря на критичные генетические различия, завести общее потомство. Кстати, надо выяснить, откуда название «Snegov-club», – подумал Эрик, и тут Ханка проснулась.

Последние несколько дней у нее появилось странное свойство: мгновенный переход от глубокого сна к дикой активности. Она подпрыгнула, будто развернувшаяся пружина, шлепнулась на Эрика, заняв позу «всадница», несильно побарабанила ладонями по его животу, быстро наклонилась, чмокнула его в губы, и только после этого спросила:– Ты спал и я тебя разбудила, или ты думал и я тебя отвлекла?– Э-э… Наверное, второе.– Ага! А о чем ты думал?– Так, обо всем понемногу. Например: откуда название «Snegov-club»?– Эрик, это же элементарно! Мы спросим за ужином у Фанни Шо.– А-а… Разве мы приглашены к ней на ужин?– Нет, мы не приглашены, но она говорила: «детка, заходи пожрать, если ты захочешь сделать это в хорошей компании». Согласись, Эрик, это как билет с открытой датой!   – Похоже на то, – сказал он, – но у нас сегодня пробное погружение Калибана.– Да, поэтому я сказала: не за завтраком, а за ужином, – невозмутимо ответила Ханка.

30. Мечтают ли мужчины о прекрасных змеях?

Утро 19 июня. Средиземное море, район Крита, борт академизатора «Пифагор».

«Пифагор» – 130-футовый (около 40 метров) корабль, на вид широкий и неуклюжий, в действительности был довольно прыткой машиной с фигурным днищем… А впрочем, технические детали пока не имеют значения. Интереснее – функции этого корабля. По формальному признаку это был научный корабль Академии Наук Верхней Ливии. Но фактически – многофункциональный патрульный корабль Морской милиции Верхней Ливии (LUMM). Многофункциональный в данном случае значит:* Во-первых – несколько видов патрульно-боевых задач.* Во-вторых – наряду с этими задачами, еще научные задачи (прагматика управления бюджетом Верхней Ливии предполагала: если построен корабль, который может вести исследования, то пусть занимается этим наряду с патрулированием).

Такое «во-вторых» было одной из причин, почему на борту «Пифагора» находилась 77-летняя Фанни Шо, неофициальный консультант негласного партнерства американских венчурных инвесторов в Верхней Ливии. Были и еще причины, например (по слухам) миссис Шо неровно дышала к 74-летнему Вилли Морлоку, ветерану RAF. Вилли, хотя порой исчезал внезапно, но скоро возвращался на борт, и это (по слухам) указывало на симметричное отношение к миссис Шо с его стороны. Прямо сейчас Фанни и Вилли в компании с капитаном Саби Гонзало расположились на топ-бридже «Пифагора». Саби, энергичная 35-летняя женщина, уроженка Барселоны, обладала внешностью, довольно типичной для смешанной средиземноморской расы, атлетическим телосложением и, в общем, соответствовала имиджу капитана корабля. Но, рядом с такими персонами, как Фанни и Вилли, она выглядела как школьница-акселератка, слишком импульсивная и неопытная. Итак: глядя в бинокль, Саби заявила:– Эти ребята на мотояхте «Dirty-dog» просто сумасшедшие! Как можно погружаться на пятикилометровую глубину в четырехфутовом пузыре из оргстекла?– Это далеко не худший пузырь в глубоководной акванавтике, – отозвалась Фанни Шо.– У Джеймса Кэмерона был пузырь похуже и поменьше, – добавил Вилли Морлок.   – Хотя, – заметила Фанни, – у Кэмерона был полноценный батискаф, а не батисфера. И погружение выполнялось на вдвое большую глубину, в Марианскую впадину.– Да, – согласился Вилли, – но, по мере рекордного погружения, на батискафе отказала примерно половина систем, так что всплывал он уже как батисфера с прицепом.

Фанни выразительно развела руками.– Разумеется, у Кэмерона не обошлось без проблем, ведь батискаф Deepsea Challenger строился, как любительский, хотя при участии экспертов-профи. Так или иначе, у него отчасти получилась самоходная глубоководная субмарина, а не пузырь на нитке.– Deepsea Challenger это бета-версия субмарины, не более, – возразил Вилли, – если мы смотрим формально, то батисфера Калибана имеет подруливающие винты на внешнем модуле, так что тоже отчасти может считаться субмариной.      – Вот это ценная мысль, – произнесла Фанни, – голландская компания Worx с 2005 года выпускает такие стеклянные пузыри с моторчиками, и продает, как субмарины.– Для хипстера и кислородная подушка – субмарина, лишь бы бренд был, – пошутил он.– По-моему, Вилли, сферический дизайн обитаемого модуля это хорошее решение для глубоководной субмарины. И самое типичное, если верить журнальных обзорам.    – Фанни, что ты вдруг заинтересовалась обитаемыми глубоководными аппаратами?– О! – она загадочно улыбнулась, – На днях я болтала по видео с Юлианом Зайзом.   – Ты дружишь с мейстером Зайзом, док? – удивленно спросила капитан Гонзало.– Верно: я дружу с ним. Что тут странного?      – Ну, я не знаю… У вас такие разные возрасты и области занятий…

Вилли Морлок похлопал ее по плечу.– Саби, ты недавно командуешь кораблем, и еще не знаешь, как широк круг полезных знакомств доктора Шо.– Вилли, пожалуйста, перестань говорить обо мне в третьем лице, – проворчала Фанни.– ОК, я уже перестал… Саби, посмотри, мне кажется, или погружение началось?– Тебе не кажется, – ответила капитан Гонзало, подняв бинокль к глазам.

…

4-футовая прозрачная сфера, стреляя по сторонам ослепительно-яркими солнечными бликами, лежала на воде, пока удерживаемая тросом. Внутри можно было различить силуэт человека, сидящего внутри. А затем очень медленно начал вращаться барабан лебедки на корме мотояхты «Dirty-dog», и батисфера ушла под воду. Еще минуту она смутно виднелась сквозь воду, а затем барабан завертелся дальше, и батисфера будто растворилась бесследно. Лишь трос, уходящий под воду, указывал, где она сейчас. А следующее событие выглядело странным. С борта мотояхты нырнула девушка. Это, в общем случае, не было бы странным. Хорошая погода и теплое море... Но девушка не просто нырнула. Она устремилась в глубину вдоль троса. Если бы эта девушка была с аквалангом, то понятно (хотя, далеко ли можно сопровождать батисферу в глубину?). Однако, она была без акваланга, так что это, кажется, не имело смысла……Вернее, казалось первые пять минут……Капитан Гонзало посмотрела на часы (в которых, по наитию, включила секундомер в момент, когда та девушка нырнула).– Э-э…Гм! Док, скажи, мне мерещится, или та сеньорита?..– …Это Ханка Качмарек, сценический псевдоним Ерена, – сообщила миссис Шо, – тебе ничего не мерещится, просто ее генная модификация позволяет долго не дышать.– Э-э… Гм! Насколько долго?– Около двух часов. Как крокодил. Это не снимает других физических ограничений на предел глубины для существ, дышащих воздухом, но в таком тестовом погружении на тысячу футов Ханка вполне может сопроводить батисферу на всем маршруте. Саби Гонзало помассировала свой лоб.– Но, два часа без воздуха… На это неспособны даже дельфины.          – Это потому, что дельфины теплокровные, – пояснила миссис Шо.– Люди ведь тоже теплокровные, – резонно заметила капитан.– Да, Саби. Обычно да. Но тут генная модификация отключила внутренний термостат. Разумеется, это потребовало дополнительных модификаций по ферментам, поскольку некоторые человеческие ферменты работают лишь в узком интервале температур.– Ничего себе! – капитан снова помассировала свой лоб, – И как эта холоднокровность повлияла на… На все остальное?– Вечером ты увидишь, – пообещала миссис Шо.– Э-э… Гм…Док, ты сказала: вечером?– Да. Мисс Качмарек и мистер Лафит приглашены сегодня к нам на ужин.– Это будет познавательно, – добавил Вилли Морлок.

…

Вечер 19 июня. Там же, академизатор «Пифагор», бортовая лаборатория.

Вообще-то, лаборатория предназначена для научных исследований, однако если есть перерыв в исследованиях, то лабораторию можно использовать, как кухню-гостиную. Между прочим, некоторые виды химического оборудования отлично годятся, чтобы, например, приготовить пиццу и сварить глинтвейн – что и сделала Фанни Шо (не без участия Вилли Морлока, который по ряду причин прекрасно разбирался в пицце). Под хорошую закуску и выпивку очень кстати оказался рассказ гостей о первой подводной авантюре батисферы Калибана: погружении на 1000 футов (300 метров), контрольные включения устройств внешнего модуля, и тест ориентации при подруливании. Хотя, в рассказе Ханки интереснее была не техника, а впечатления от случайной встречи со стайками глубоководных светящихся анчоусов и кальмаров, и еще от «черной синевы» – эффекта остаточного солнечного света на глубине между 800 до 2300 футов.

Девушке явно не хватало слов, чтобы описать этот цвет, и тогда находчивый Морлок притащил со штурманского мостика набор разноцветных фломастеров. Ханка сразу же изобразила цвет «черная синева» на бумаге, но всем, кроме нее он показался черным. Возникло недоумение, и лишь через минуту миссис Шо сообразила, что у Ханки другое цветовосприятие. Ханка при «крокодильих зрачках» иначе видела цвет изображения. В смысле: специфика ее глаз после генной модификации (крокодилий зрачок) позволяла хорошо видеть эту «черную синеву». Тут Вилли Морлок предложил Ханке нарисовать несколько предметов из окружающего интерьера, и оказалось, что цвета на эскизах не совсем соответствуют обычному человеческому восприятию. Получилось настолько  любопытно, что после пятого эскиза Морлок заявил:– Ханка, у тебя талант импрессиониста. Давайте сделаем на этом деньги.– Но я едва умею рисовать! – возразила она.– Уже годится, но получится еще лучше, – сказал он, – считай меня своим волонтером-импресарио. Это значит: я надеюсь увидеть твои новые картины-экспромты.– А-а… – Ханка вопросительно посмотрела на Эрика Лафита.– По-моему, хорошая идея, – ответил он.– Тогда, Вилли, я согласна, – она кивнула.

Капитан Гонзало от избытка эмоций хлопнула ладонями по столу.– Это будет круто! Художник Юрского периода! Ой… Извини, я ляпнула...– Все ОК, – Ханка протянула руку и дружески коснулась плеча, – только не юрского, а каменноугольного периода. Оттуда звероящер, подаривший мне восьмушку генов.– Э-э… Гм... А каменноугольный период, это когда было?– Каменноугольный период, – лекционном тоном сообщила Фанни Шо, – расположен в интервале между 350 и 300 миллионов лет назад. А Юрский период – между 150 и 200 миллионов лет назад.– Получается, что я вдвое древнее динозавров, – заключила Ханка, затем повернулась к миссис Шо, – скажи, Фанни, ты знаешь про Snegov-club?– Разумеется, я знаю. Про что тебе рассказать?– Мне все интересно. Почему клуб так называется? Как он работает? Какие успехи? Фанни Шо, улыбнулась, сделала глоток глинтвейна, и произнесла:– Клуб назван в честь Сергея Снегова, НФ-автора, который родился в 1910-м в Одессе. Космическую оперу – трилогию «Люди как боги» он создал во время Лунной Гонки. В общем, это далеко не безупречная книга, но в ней идеи, опередившие время на века. В частности, там фигурирует темная энергии за 30 лет до появления гипотезы о ней.– Уф! Фанни, я слабо понимаю, что это такое – темная энергия.– Если вкратце, – сказала та, – темная энергия – гипотетический источник расширения вселенной. Экзотическая форма связи материи с метрикой пространства-времени.   – Уф! Для меня это слишком сложно. Я помню из школьного курса картинки по схеме пространства-времени Эйнштейна, скорость света, парадокс близнецов, как-то так.– Ладно, – миссис Шо снова улыбнулась, – о современной теории квази-эфира я лучше  расскажу тебе в другой раз. А сейчас о другой идее Снегова: о множестве возможных биологических, квазибиологических и биокибернетических версий разумной жизни.– В смысле, инопланетяне и киборги? – спросил Эрик Лафит.

Миссис Шо неопределенно покачала ладонью над столом.– Да, можно сказать и так, хотя, у Снегова спектр версий значительно шире. По логике  повествования, в книге не рассмотрены детали биологии, зато сделан акцент на схеме личных отношений между разумными существами разной конструкции.– Любовь человека и киборга или инопланетянина? – предположила Саби Гонзало.– Киборги у Снегова не очень симпатичные, – ответила она, – поэтому любовь в книге возникает между человеком и инопланетянкой.– Был еще случай: скульптор влюбился в скульптуру, – заметил Морлок.– Пигмалион из иного сюжета, – сказала миссис Шо, – как и Кари Рам.– Кари Рам, это кто? – поинтересовалась капитан Гонзало.– Это в книге Ивана Ефремова «Сердце змеи». Земной мужчина, который влюбился в женщину с планеты, где жизнь развилась не на базе кислорода, а на базе фтора.– А возможна такая жизнь? – удивился Эрик, – Ведь фтор непохож на кислород. Даже валентность в соединениях у фтора единица, а у кислорода двойка.            – Ого! Журналист, который помнит школьную химию! – удивилась капитан.– Не считай всех журналистов – дебилами, – проворчал он.– Не обижайся, – она пожала ему запястье, – ты парень, что надо, но среди долбанных журналистов ты исключение, которое лишь подтверждает правило.– Молодежь, не ссорьтесь! – строго сказала миссис Шо.

Затем, сделав паузу для убедительности предыдущей нотации, она сообщила:– Да, фтор очень отличается от кислорода, однако теоретически он может служить для инопланетной жизни газом-окислителем, а фтороводород – растворителем. И кстати, у фтороводорода интервал между температурой плавления и кипения как у воды, только смещен на 80 градусов Цельсия вниз по шкале. Впрочем, если вернуться к теме, то мы увидим между Ефремовым и Снеговым большую разницу в теме межзвездной любви. Инопланетяне Ефремова внешне почти неотличимы от людей, даже если имеют иной химический состав. Инопланетяне у Снегова иной внешности. Мужчина-землянин по сюжету влюбился в инопланетянку, у которой вместо ног – вращающийся хвост.– А что у этой инопланетянки выше хвоста? – напрямик поинтересовалась Ханка.– По Снегову, – произнесла Фанни, – у этих инопланетян гибкое туловище, похожее на змеиное, и руки, немного короче и тоньше человеческих. Лицо как человеческое, но с гармоничными пропорциями и сияющими глазами. Твой вопрос, видимо, предполагал строение органа копуляции. Увы, Снегов в книге «Люди как боги» умолчал об этом.– А зря! – припечатала капитан Гонзало.– Конечно, зря, – Фанни улыбнулась, – и недавно в одной околонаучной компании, под влиянием нетрезвого веселья возникла идея создать фанфик, и заполнить этот пробел.

Вилли Морлок поднял ладонь, как при произнесении присяги и признался.– Это я спровоцировал после порции текилы. Фанфик, кстати, опубликован в сети под названием «Боги как звери». Аллюзия понятна, я полагаю.       – Еще как понятна, – отреагировал Эрик Лафит, – но что там с раскрытием темы?– О! – произнесла миссис Шо, – Тема феерически раскрыта. Эли и Фиола обрели в этом фанфике чувственное счастье благодаря новой ксенобиологической инженерии, и дали начало новой разумной расе с ногами и с хвостом. По сюжету фанфика, сдвиг времени забросил эту расу на 100 миллионов лет в прошлое Земли.– Но, – заметил Эрик, – тогда эта раса была бы известна современным археологам.– Верно, так и есть! – миссис Шо снова улыбнулась, – Эта раса, похожая на динозавров, хорошо известна, и фигурирует в сериале «Парк юрского периода», как велоцираптор.– Обалдеть… – выдохнула Саби Гонзало.– А что про Snegov-club? – напомнила Ханка исходный вопрос.

Фанни Шо заговорщически подмигнула:

– Представь: с этого фанфика и начался Snegov-club. Некоторые аргонавты, у которых генная модификация получилась очень глубокой, восприняли фанфик всерьез, и стали интересоваться реальной возможностью…