Текст книги "Букет для улитки (СИ)"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Букет для улитки
Решето джамблей – 2

1. Трагическая ошибка распознавания респондента

10 мая, 10 утра, Германия, Рейнланд, юго-западный субурб города Майнца, Главный офисный комплекс TV-концерна ZTF (известный как Майнц-Телецентр)

Работа оператора в публичном call-центре сверхкрупной медиа-компании предполагает телефонное общение – в основном с хитрыми сумасшедшими. Нормальные люди сюда не звонят (зачем им?), а нехитрых сумасшедших и просто дебилов берет на себя голосовая программа с искусственным интеллектом, установленная на офисный суперкомпьютер. Вообще-то, у этой программы меньше интеллекта, чем у земляного червяка, а приставка «супер» к характеристике компьютера отражает скорее его цену, чем качество. Тем не менее, для общения со средним респондентом достаточно и этого, поскольку среднему урбанистическому Homo лишь номинально принадлежит почетный эпитет Sapiens. Но бывают хитрые сумасшедшие, которые интуитивно находят слабые места в голосовой программе и добиваются от нее переключения звонка на живого оператора. Их доля в популяции сумасшедших, звонящих на TV, очень низка, однако даже при такой доле, с учетом огромной численности популяции, их количество довольно внушительно…

Ну вот: телефонный звонок. Одна из девушек-операторов привычно сняла трубку.

– Здравствуйте! Вы позвонили в главную студию ZTF. Чем я могу помочь?

– Вот! – произнес спокойный, хрипловатый мужской голос. – Я надеюсь, фрау, что вы действительно поможете мне. Месяц назад у вас на 11-м канале в программе «I-Dorf» рассказывалось об эльзасском вине Мюнхаузен. Я смотрел видеозапись около ста раз, и теперь я уверен в своих чувствах к героине этого сюжета. Я люблю ее, и поэтому хочу встретиться с ней для долгих и серьезных взаимно-счастливых отношений.

– О-о… – снова привычно отреагировала девушка-оператор, – видите ли, герр…

– …Руди Ландрад, – сказал хрипловатый голос. – Я состоятелен и способен обеспечить любимой достойные условия. Мое желание встретиться с ней вполне разумно.

– Видите ли, Руди, правила TV защищают приватность артистов, снимающихся в таких познавательных передачах, и запрещают сообщать кому-либо их персональные данные.

– Хорошие правила! – одобрил Руди Ландрад. – Я прошу лишь передать ей мою визитную карточку и букет цветов. Все это я отправил на ваш адрес курьерской почтой. Там же, в посылке, ее фото – скриншот из передачи – и деньги на пересылку. По фото вы узнаете ее. Пожалуйста, сразу перешлите ей цветы и визитку. Цветы хороши свежими.

– Простите, Руди, но мне надо проконсультироваться с менеджером о вашей просьбе.

– Хорошо, я перезвоню, – сказал Ландрад, и в трубке раздались гудки отбоя.

Девушка-оператор повесила трубку, тряхнула головой и пробурчала:

– Вот ведь фрик…

– Карин, что там? – спросил дежурный менеджер.

– Вообще какой-то сумасшедший, – сказала она. – Влюбился в артистку из репортажа об эльзасском вине Мюнхаузен и хочет передать ей цветы и визитку, но не знает имени.

– Тогда как он предлагает нам определить артистку-адресата?

– У него есть ее фото, скриншот с TV-экрана.

– Ничего такого, – заявила девушка на соседнем операторском месте. – После недавнего репортажа о пляжной аэробике у меня было с десяток таких звонков.

– Тоже посылки с цветами и визиткой? – спросила Карин.

– Нет, там мужики просили e-mail спортсменки-инструктора.

– Тогда другое дело, – заметил дежурный менеджер. – Можно просто отказать, согласно правилу о персональных данных.

– Да, конечно, я отказала. Но я к тому, что таких сумасшедших сколько угодно.

В этот момент в студию зашел молодой парень в комбинезоне Post-Express-Union и вручил дежурному менеджеру call-центра большую, но легкую картонную коробку.

Содержимое коробки соответствовало сообщению Руди Ландрада: там оказался большой букет свежих цветов, визитная карточка (стильная – в красно-черных тонах) и 200 евро десятками. Еще был прозрачный конверт формата А4 с распечаткой скриншота – и это оказался наиболее странный предмет. Все ожидали увидеть там изображение женщины-артистки. Но вместо этого увидели двухдюймовое существо на виноградном листе.

– Это что? – удивленно спросил дежурный менеджер.

– Обычная виноградная улитка, – сказал только что подошедший программист.

– Петер, я сам вижу что улитка, но зачем она тут?

– Ни за чем, – программист пожал плечами. – Просто она жрет лист. Вообще-то, улиток разводят на виноградных фермах. Попутный пищевой товар.

– Петер, я сам знаю, что улиток разводят. Но тут должен быть скриншот женщины.

– Вообще-то, – заметила Карин, – тот фрик по телефону не сказал, что это женщина.

Дежурный менеджер помахал прозрачным конвертом и спросил:

– Ты ведь не будешь утверждать, что тот фрик влюбился в улитку?

– Я даже не знаю… – она покачала головой. – Он ведь сумасшедший фрик.

– Тогда это запросто! – заявил программист. – Я смотрел кино-артхаус, там такой фрик влюбился в овечку. Я так думаю: улитка в этом смысле лучше, чем овечка.

– В каком в этом смысле? – спросил менеджер.

– В смысле улитка удобнее. Занимает меньше места, жрет меньше, срет меньше. Если поставить меня перед выбором, жить с овечкой или с улиткой, то я за улитку.

– Петер, ты извращенец, – заявила вторая девушка-оператор.

– Ничего подобного, ведь я только теоретически рассуждаю, – возразил программист.

– Слушайте! – воскликнула Карина. – Он ведь снова позвонит. И что говорить ему?

– По правилам, – ответил дежурный менеджер, – нам следует тактично предложить ему обратиться в службу психологической поддержки.

– Вот-вот! – поддержала вторая девушка-оператор. – Пусть у психологов об этом голова болит, а то они филонят по полдня, получая больше, чем мы. Пусть уже поработают.

– Решено, – заключил менеджер. – Давайте, девушки, работайте, а то у вас неотвеченные звонки накапливаются…

Никому из участников этого короткого служебного разговора даже в страшном сне не могло присниться то, к чему всего через час приведет реализация такого решения. Когда девушка-оператор тактично предложила герру Ландраду обратиться к психологу, он без уточнений повесил трубку. Почти сразу после этого нечто случилось с автоцистерной-газовозом, стоявшей на огромной внутренней парковке Майнц-Телецентра.

Цистерна емкостью 30 кубометров вдруг треснула пополам и окуталась густым белым туманом, в котором весело посверкивали крошечные кристаллики льда. Вся парковка оказалась затуманена, будто на нее с неба упало кучевое облако. Впрочем, эта красота продолжалась мгновение, а затем кучевое облако стало ослепительным комком огня – будто гигантская фотовспышка. Раскаленная полусфера расширилась во все стороны, играючи разрывая бетонные конструкции окружающих зданий. Комплекс Телецентра, занимающий участок размерами как типовой городской квартал, превратился в руины. Взрывная волна продолжая движение, легко сдула автомобили, двигавшиеся рядом по автобану, затем в соседнем поселке Лерхенберг смяла сельские дома, как картонные коробки. Еще дальше, на окраине самого города Майнц, в 5 километрах восточнее, взрывная волна выбила стекла, сорвала с домов куски кровли и водосточные трубы. В финале, прокатившись 40 километров, эта волна достигла Франкфурта. Там она стала безобидным звуком грома, как от очень сильной грозы – хотя при ясном небе. Жители, движимые понятным любопытством, озирались в поисках причины – и быстро увидели таковую. Над горизонтом в направлении вест-зюйд-вест возвышался серо-бурый гриб, шляпка которого расталкивала обычные тучки в чудесно-голубом майском небе.

Много ли надо современному европейскому мегаполису для тотальной паники? На эту практически важную тему нет точных данных социальной психологии, однако картины гигантского пылевого гриба над горизонтом в сочетании со стремительно родившимися слухами об атомной бомбе, взорванной салафитами, оказалось вполне достаточно. Уже через час городская жизнь была парализована, а дороги по квадранту направлений от севера и до востока оказались забиты плотным потоком автомобилей. Жители эвакуировались, не дожидаясь официальных объяснений в СМИ. Главным объяснением был пустой экран, получавшийся при настройке на любой TV-канал, транслируемый из Майнца.

2. Блицтурнир спецслужбы и зоофила на опережение

10 мая, полдень, Карлсруэ (земля Баден-Вюртемберг, около французской границы). Офис RCR – Рейнской антитеррористической службы

Вальтер Штеллен, 43-летний полковник контрразведки, ранее служивший в различных оперативно-аналитических центрах противодействия высокоуровневому терроризму, в сентябре позапрошлого года был назначен шефом Объединенного Рейнского Сектора Комбинационного Реагирования (RCR) в структуре INTCEN (Intelligence and Situation Centre) главной спецслужбы Евросоюза. RCR был сформирован на базе структур MAD (военной контрразведки Германии) и DGSI (французской контрразведки).

Выбор города Карлсруэ для главного офиса этой спецслужбы – рационален. Огромный речной порт (второй по величине в Германии) плюс мощная топливно-энергетическая инфраструктура и нефтеперерабатывающий комплекс (тоже второй в Германии). По сумме факторов это попадание в топ-10 потенциальных мишеней высокоуровневого терроризма. Дополнительный офис RCR был в 80 километрах к юго-западу, в Страсбурге, центре французского региона Эльзас/Гран-Эст и парламентской столице Евросоюза. Это тоже попадание в топ-10 потенциальных мишеней высокоуровневого терроризма. Но сегодня мишенью высокоуровневого терроризма стал Майнц – как уже отмечалось выше…

Сейчас полковник Штеллен прилагал усилия, чтобы быстро разобраться в ситуации в Майнц-Телецентре, которая по первичным данным выглядела крайне мутной. Младшие офицеры скачали из облачного сервиса копии записей с видеокамер Майнц-Телецентра, копии аудиозаписей телефонных разговоров и протоколы сетевых соединений. Похоже, взрывное устройство было в криогенной автоцистерне. Эта автоцистерна приезжала на территорию телецентра регулярно, чтобы заправлять водородом их автономную мини-электростанцию с электрохимическими топливными ячейками. Но вопрос: что вызвало такой мощный взрыв? По предварительным оценкам, более чем 20 тонн в тротиловом эквиваленте (как взрыв химикатов в порту Тяньцзинь, КНР, в 2015-м)…

Штеллен собрался уже шарить по интернету в поисках любительских версий, когда в кабинет ввалился французский напарник – майор-комиссар Поль Тарен. Он был старше германского коллеги и похож на эпического комиссара Мегрэ: на вид крупный увалень, флегматичный, нетактичный, но с изумительной проницательностью. За ним появилась девушка – мулатка, казавшаяся миниатюрно-изящной на его фоне. Хотя объективно она была достаточно рослой и спортивного телосложения. Ее характерная стрижка этакими клочками и зеленая губная помада указывали на субкультуру нео-эмо.

– Гм… – произнес полковник.

– Познакомьтесь, Вальтер, – сказал майор-комиссар, – это Жаки Рюэ, стажер-эксперт по новым потенциальным террористическим технологиям. Вы знакомы с ее дядей, бригад-генералом Анри Рюэ из радиоэлектронной безопасности ракетных войск Франции.

– Ладно, будем знакомы, – сказал полковник, протянув руку.

– Если вы не возражаете, то просто Жаки, – сказала она, пожимая его ладонь.

– Годится, – согласился он. – Но сразу учтите, Жаки: мое знакомство с вашим дядей – это секретная история.

– Ого… Это что, из-за астероида Каимитиро?

– Слушайте, Жаки, лучше не упоминать об этом при посторонних.

– Тут ведь нет посторонних, – заметил Поль Тарен.

– Лучше не упоминать вообще, – уточнил Штеллен. – Давайте к делу. Что вы думаете о взрыве Телецентра? Жаки, вам слово.

– Просто водородная бомба, – сказала стажер-эксперт.

– Что?..

– Водородная бомба в хорошем смысле, – уточнила она.

– Как это, в хорошем смысле?

– В смысле «не та водородная бомба, которая термоядерная, а та, которая химического объемного взрыва». Сначала разрушение цистерны. Затем, когда водород испарится и смешается с воздухом – срабатывание воспламенителя. И – бум.

Французский майор-комиссар многозначительно показал пальцем в потолок.

– Американцы называют такую бомбу топливной, русские – вакуумной, а британцы – термобарической. Серьезная штука.

– Я знаю, как такое работает, – сказал Штеллен. – Но бум слишком сильный. 20 тонн по тротилу. А в автоцистерне по сертификату было лишь 2 тонны водорода.

– Так и должно быть, – ответила Жаки Рюэ. – Коэффициент примерно 30 процентов.

– Коэффициент чего?

– Коэффициент детонационного срабатывания. Если бы вся энергия сгорания водорода выделилась во взрывном режиме, то эквивалент был бы не 20, а 60 тонн по тротилу. Это физика. Теплота разложения грамма тротила 4 килокалории. Теплота сгорания грамма водорода 30 килокалорий, втрое больше, чем у бензина или дизеля. Потому водородная энергетика не только экологически чистая, но еще экономичная. Втрое меньшая масса перевозимого топлива. Но есть минус: водород в смеси с воздухом взрывается в очень широком диапазоне концентраций: от 4 до 75 процентов.

– За это я не люблю «зеленых», – заключил Поль Тарен. – Вся их борьба за экологию и чистую энергетику приводит к дороговизне, к бардаку и к терроризму.

– Пока нет полной уверенности, что это теракт, – заметил полковник Штеллен.

Стажер-эксперт сделала печальное лицо, артистично развела руками и выдала очень ироничную и циничную тираду. Всемирный догматический мэйнстрим требует жертв. Борьба с глобальным потеплением, якобы вызванным парниковыми газами от горения углесодержащего топлива, включая бензин – не исключение. И чем больше сомнений вызывает парниковая догматика, тем больше жертв требуется. Еретики и отступники караются штрафами за парниковые выбросы, а корпорации-отступники – еще всякими формами бойкота (потребительского, инвестиционного, кредитного, и т. п.). Переход к электромобилям и «гибридам» обходится чертовски дорого, но расчетные издержки от «парниковой анафемы» оказываются больше. Так мировая экономика идет на поводу у «парникового лобби», продвигавшего на рынок свои товары «зеленой энергетики». В общем, это формула современного глобального бизнеса. Зачем делать нужный товар? Намного выгоднее сделать много фигни, и затем заставить мир покупать эту фигню. А недовольных – подвергнуть анафеме. Так работает и зеленая энергетика, и цифровые финансы, и здоровое питание, и благотворительное фондирование. А если кто-то, по еретическим соображениям, укажет на издержки и риски, то его затопчут в СМИ. Так получается, что в этом случае начальство не поддержит версию теракта. Техногенные катастрофы и теракты – это для сатанинских сфер: атомной и дизельной энергетики. В священной зеленой энергетике бывают лишь трагические стечения обстоятельств.

Полковник Штеллен терпеливо выслушал этот монолог, после чего спросил:

– Ладно, Жаки, а ваше личное мнение? Если без протокола?

– Мое мнение: это теракт. Вы не смотрели протокол голосового ИИ из call-центра?

– Я не верю в эффективность ИИ.

– Вообще-то, зря вы так, – сказала она. – Например, в этом случае ИИ очень пригодился, поскольку выявил вероятного исполнителя или организатора теракта.

– Какой-нибудь исламист? – предположил полковник.

– Нет, зоофил-фетишист, влюбленный в виноградную улитку.

– Слушайте, Жаки, я сам люблю шутки, но в данном случае это не к месту.

– Вальтер, я вовсе не шучу. Перед взрывом некий мужчина, назвавшийся именем Руди Ландрад, сделал два телефонных звонка в студию. Хотите послушать?

Послушав первый и второй разговор, полковник Штеллен согласился, что Руди Ландрад странный парень, и что его реакция на предложение обратиться к психологу выглядела агрессивно, но это не доказывает, что он взорвал цистерну после второго разговора. В принципе, могло произойти случайное совпадение.

Но французские коллеги оказались готовы к такому скептицизму. Поль Тарен включил совсем свежую аудиозапись, полученную с виноградной плантации в Мюнхаузене, где месяц назад снимался сюжет про вино с той улиткой-фетишем. Кстати, существует два топонима Мюнхаузен: в германском Гессене и во французском Эльзасе, однако они не имеют отношения к знаменитому барону Мюнхаузену (родившемуся в Саксонии). Это, впрочем, не остановило хозяев огромного пищевого холдинга «Eltsen», решивших, что фантастические истории барона помогут раскрутке нового элитного винного брэнда с аксессуарами вроде виноградных улиток на закуску. Так холдингом была приобретена виноградная плантация в Эльзасском Мюнхаузене и устроена рекламная кампания.

Это начало трагической истории улитки в TV-репортаже с виноградной плантации. Что касается продолжения, то оно стало таким: в 11 утра (практически сразу после взрыва в Майнц-Телецентре) все тот же Руди Ландрад позвонил на плантацию и, умолчав о своей любви к конкретной улитке, притворился покупателем и расспросил об улитках как о товарной продукции. Торговый менеджер охотно рассказал ему технологию и график выращивания, откорма и приготовления улиток. Ландрад поинтересовался той партией улиток, экземпляр из которой был показан в TV-сюжете 10 апреля. Торговый менеджер ответил, что та партия уже переработана, однако теперешняя партия будет даже лучше, поскольку к лету улитки набирают самый вкус. Ландрад поблагодарил за это пояснение, затем поинтересовался, что происходит с панцирями улиток. Такой вопрос не удивил торгового менеджера – ведь в XXI веке все помешались на безотходном производстве. Поэтому он заверил, что панцири не выбрасываются, а перерабатываются в удобрение-подкормку для декоративных цветов. Эту подкормку покупают цветоводы-любители и профессиональные оранжереи. Ландрад еще раз поблагодарил и вежливо попрощался…

Торговый менеджер не придал особого значения этому разговору, просто пометив в рабочем файле «Руди Ландрад, заинтересованный бытовой потребитель». Но всего через несколько минут обрабатывающий ИИ получил информацию от клона ИИ Телецентра (продолжавшего работать в облачном сервисе). Началась отработка сетевого протокола «сигналы о вероятной террористической угрозе или агрессивно-опасной персоне». Так история улиточного зоофила-террориста Руди Ландрада расползлась по сети, а дирекция виноградной плантации Мюнхаузен потребовала немедленной полицейской защиты. И крупные шишки из Лихтенштейна (где главный офис холдинга «Eltsen») позвонили на самый верх. Так что в Мюнхаузен уже направлен взвод жандармерии.

Выслушав эту историю, полковник Штеллен подавил желание выругаться и иронично констатировал:

– Я уже отстаю от умных железяк. Может, уйти со службы и заняться улитками?

– Похоже, улитки стали опасным бизнесом, – также иронично ответил Поль Тарен.

– По-моему, – сказала Жаки Рюэ, – с выводами лучше подождать. Вот накопится массив фактов, достаточный для нашего ИИ-профайлера, тогда узнаем.

– Этот ИИ-профайлер просто выброшенные деньги, – проворчал Тарен. – Компьютер не человек, поэтому никогда не сможет составить психологический профиль человека.

– Но составляет же, – возразила Рюэ.

– Чепуха! – майор-комиссар махнул рукой. – Все объявления об успехах ИИ-профайлера основаны на случайной выборке преступников. В таких условиях не проблема показать отличную работу, ведь профили подавляющего большинства преступников – банальны. Посмотрел бы я, какая будет результативность для профилей хитрых преступников.

– Признайтесь, Поль, вы просто не любите инновации цифрового мира.

– Я не люблю, когда люди уставятся в экран смартфона и не видят реальность дальше собственного носа. Отсюда извращения вроде либидо к улитке. Раньше такое никому в голову не приходило. Но теперь люди живут наполовину в виртуальной реальности.

– Хватит философии, – объявил Штеллен. – Давайте решим, как будем ловить Ландрада.

Майор-комиссар Тарен почесал в затылке, и задумчиво произнес:

– По фактам кажется, что жандармерия сама поймает его. Хотя это было бы странно.

– Я не понял, что вы сейчас сказали, – признался полковник.

– Я и сам не понял, – сказал Тарен. – Вроде, у Ландрада нет варианта, кроме как ехать в Мюнхаузен кошмарить персонал виноградника. Но это глупо, а Ландрад не дурак. Он должен понимать, что жандармы уже ждут его там.

– А может, – предположила Рюэ, – он не думал, что жандармы приедут так быстро. Или наоборот, может, Ландрад точно оценил время приезда жандармов, успел заминировать административное здание плантации и в любой момент дистанционно взорвет там все.

– Тогда он опоздал, – ответил Тарен, – жандармы уже вывели весь персонал наружу и в данный момент проверяют здание.

– Они вывели персонал наружу? – переспросил полковник Штеллен.

– Да, – Тарен кивнул.

– Так, Поль, а что если террорист просчитал это? Если ему как раз надо, чтобы персонал оказался на улице? Ведь наверняка они столпились перед зданием.

– Вот дерьмо! – воскликнул майор-комиссар и вытащил смартфон из кармана.

– Если Вальтер прав, то мы опоздали, – тихо сказала Рюэ. И была права…

Они опоздали, а детали того, как именно опоздали, прояснились уже в Мюнхаузене – маленьком эльзасском поселке в 25 километрах к юго-западу от Карлсруэ, на левом (французском) берегу Среднего Рейна. Холдинг «Eltsen» скупил почти все фермерские участки, и получилась 200-гектарная плантация. Модерновый коммерческий комплекс, включавший речной и автомобильный грузовые терминалы, биотехнологический цех, автоматическую линию розлива и офис продаж, напоминал декорации для сериала об апокалипсисе. Здание из сэндвич-панелей и стеклопакетов почернело от копоти, а окна первого этажа разбиты пулями. Здесь же – остовы сгоревших грузовиков. Около фасада припаркованы несколько полицейских машин и микроавтобусов «скорой помощи» (в которые загружают раненых – их очень много). В стороне сложены трупы – примерно полсотни. Они прикрыты упаковочной пленкой – рулоны этой пленки попали под руку полисменам при поисках того, чем можно задрапировать тела…

Любому военспецу было понятно, что тут произошло. Вот площадка перед транспортными воротами. Тут толпился персонал, ждавший, когда жандармы проверят помещения на предмет террористических взрывных устройств. Вот поле-виноградник шириной около 300 метров, до насыпи на краю водохранилища, соединенного протокой с Рейном. Насыпь заросла кустарником. Отличная позиция для пулеметчика с малокалиберным Гатлингом, возможно, XM-556. Ведение огня из такой машинки с блоком из шести вращающихся стволов сопровождается звуком, который напоминает скорее громкое жужжание мотора, чем выстрелы очередью…

Террорист за полминуты выпустил по толпе около трех тысяч пуль и просто ушел, забрав оружие с собой. У него моторная лодка, или автомобиль, или мотоцикл, ничего приметного. Местные жители могли бы помешать ему, однако им безразлична судьба плантации «Eltsen». Для них эти плантаторы – нежелательные чужаки, грубо и мерзко нарушившие вековой уклад деревенской жизни. Тем более, что наемные работники на плантации – в основном афро-азиатские мигранты. Получается, что террорист хорошо рассчитал эту атаку – от выхода на позицию до отступления и исчезновения…

У полковника Штеллена в голове вертелись параллельно три мысли. Первая: этот зоофил-фетишист – отмороженный на всю голову. Вторая: зоофил не бросил оружие, значит, хочет стрелять еще. Третья: где будет нанесен следующий террористический удар? Эта третья (самая важная) мысль требовала составления психологического профиля.