Текст книги "Голод богов (1)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
** 40 **
– Официально объявляю вам 25000 дней ссылки в удалении от любых планет, на которых имеется какая-либо гуманоидная цивилизация, – сказал Каммерер, – таково окончательное решение Высшей комиссии по расследованию при Мировом Совете.
– 25000 дней это почти семьдесят лет, – прикинула Вики-Мэй, – как мило со стороны комиссии. А почему не семьсот?
– Потому, что правилами не предусмотрено, – невозмутимо ответил Каммерер, – читайте параграф 18 «Положения об итнтернировании социально-опасных индивидов».
– И за что нас так приласкали? – поинтересовался Антон.
– За антигуманные технологии, примененные в морском сражении под Арко.
– В котором из двух?
– Во втором. Это когда вы использовали химические снаряды с циановодородом. Помните?
– Разве такое забудешь? – усмехнулся Антон, – а технологию, примененную в первом сражении под Арко, комиссия сочла гуманной? Там сгорело примерно сто тысяч человек, помните?
– Это шутка такая? – спросил Каммерер, – вы находите этот эпизод забавным?
– Который? Первый или второй?
– Комиссия рассматривала только один эпизод.
– Надо же, – продолжал издеваться Антон, – не заметить подожженный супернапалмом флот из четырехсот кораблей, который целый день горел в бухте Арко. А всю военную кампанию на территории Метрополии комиссия тоже не заметила? Какая удивительная невнимательность.
– Что-то я вас не пойму, Антон. Вы полагаете, ваше положение улучшилось бы, если бы комиссия рассмотрела и эти эпизоды тоже?
– Тогда объясняю доходчиво. С чего бы нам отправляться в какие-нибудь дикие джунгли и прочие душистые прерии? Почему мы должны отдуваться за кучу дерьма, которую не мы навалили?
– То есть как? – переспросил Каммерер, – не вы организовали химическую атаку на море?
– Интересно вы рассуждаете, – заметила Вики-Мэй, – выдернули один эпизод из связной цепи событий и старательно игнорируете его причины и его следствия. Как будто мы с Тони прилетели на Эвриту развлечься и просто так, от нехрен делать, отравили насмерть несколько тысяч человек.
– А на этих причинах и следствиях некоторые организации неплохо поживились, – добавил Антон, – как в сказке с вершками и корешками. Одним – ботва, другим – морковка.
– Это какие организации? – спросил Каммерер.
– Ваш КОМКОН-2 в первую очередь. Думаете, я еще не знаю, что вы скушали Институт Экспериментальной Истории и подгребли под себя все его тематики? Я даже не удивлюсь, если окажется, что вы работали на пару с Бромбергом. Он подавал, а вы забивали в ворота.
– Откуда у вас такая версия?
– Вот отсюда, – Антон выразительно похлопал себя ладонью по макушке, – подробности узнаете из новостей БВИ, на общих, так сказать, основаниях. Как доберусь до первого же терминала, так и распишу на манер дедушки Гомера все ваши троянские подвиги. Клянусь неведомыми богами, вам это здорово не понравится.
– Неведомыми богами… – задумчиво повторил Каммерер, – здорово вы одичали на этой Эврите.
– Это не предел, – пообещал Антон, – я еще и озвереть могу.
– Ну и зверейте на здоровье. Выбор места ссылки находится в моей компетенции. А вдруг в этом месте не окажется ни одного терминала БВИ?
Совершенно неожиданно Вики-Мэй расхохоталась.
– Тони, ты угадал! – сказала она, квозь смех, – а теперь расскажи ему про кнопки! Про красную и зеленую! Это же так забавно!
– Да, – согласился Антон, – это действительно забавно.
– Какие еще кнопки? – озабоченно спросил Каммерер.
– Видите ли, Максим, ваш партнер Бромберг совершенно случайно подложил вам огромную свинью. Где-то в середине нашей эвритянской одиссеи, он так убедительно рассказал об интересе Странников к нашим тамошним делам, что мы на всякий случай смастерили против них одну штуковину. Представьте себе виртуальную машинку с двумя кнопками, которые будем условно называть «красная» и «зеленая». Если нажать красную кнопку – активируются некое устройство, которые превращают Эвриту в… не совсем пригодное для жизни место. То же самое устройство самопроизвольно активируются в «момент-0», если раньше не нажать зеленую кнопку. Имей Странники намерение нейтрализовать кого-то из нас, существование подобной машинки могло бы слегка умерить их энтузиазм. Все это не понадобилось и вроде можно было жать зеленую кнопку, но интуиция подсказала мне, что лучше подождать. А тут – хлоп, как раз вы со своими ссылками и угрозами. Как удачно вышло, что вы скушали институт и Эврита теперь в вашей зоне ответственности. Помните питанское «извержение вулкана»? Так вот, можете начинать осваивать профессию вулканолога. Как раз поспеете к сроку.
– Блефуете, – сказал Каммерер, – вы просто не могли успеть сделать взрывное устройство достаточной мощности.
– А я и не говорил, что сделал именно взрывное устройство – заметил Антон, – помните планету с красивым именем «Надежда»? Там ничего такого не взрывалось, а жить, тем не менее, стало практически невозможно.
Каммерер насторожился.
– Вы действительно знаете способ, которым была уничтожена цивилизация Надежды?
– Скажем так, у меня есть весьма простая и правдоподобная гипотеза на этот счет. Не то, чтобы я очень хотел посмотреть, как это сработает, но если вы лишите нас доступа к БВИ, то все произойдет само собой.
– Значит, терабитовая мина, – задумчиво произнес Каммерер, – а я-то было подумал, что ваши подвиги уже исчерпаны… Ладно, надеюсь вы не забудете до этого «момента-0» нажать свою «зеленую кнопку».
– На чем я ее нажму? – спросил Антон, – на дереве в джунглях? Вы понимаете, что такое виртуальная машина? Без доступа к сети БВИ мне при всем желании не отключить активатор.
– Да причем тут джунгли?! – взорвался Каммерер, – вы что, полный болван? Я же объявил вам решение комиссии. Там нет ни слова про лишение доступа к БВИ. Даже если бы я страстно мечтал лишить вас его, то все равно не мог бы, как не мог бы лишить доступа к одежде, жилью, электричеству, водке и икре, чтобы эту водку закусывать! Коммуникация же входит в список основных потребностей! Дернул меня черт шутить с людьми, которые представления не имеют ни о правилах, ни о порядке их исполнения! В результате еще эти кнопки на мою голову…
– Ладно, – сказал Антон, – давайте спокойно поищем выход из создавшейся ситуации. Начнем с того, что решение вашей комиссии – полное дерьмо. И это станет ясно даже самому последнему придурку, если мы опубликуем в БВИ все факты в хронологической последовательности.
– Начнем с того, – возразил Каммерер, – что решение относительно вас никто не отменит, потому что вы сделали то, что сделали. Это – тоже факт. То есть, вы свободно можете залить всех участников процесса помоями хоть по самые ноздри, но даже если Горбовский, Бадер и Комов хором застрелятся, не вынеся позора, лично для вас ничего не изменится. У меня только совещательный голос, кроме того, я и так вечно в помоях – по долгу службы. В крайнем случае, уйду в отставку. Кое-кому вы сломаете жизнь. На счет Бромберга и Клавдия – не знаю, а вот Слон такой, что действительно может застрелиться. Хотя, он, в общем-то, не при чем.
– Понимаю, – кивнул Антон, – Слона жалко. Но что делать.
– Хороший человек? – спросила Вики-Мэй.
– Очень.
– Что ж, – равнодушно констатировала она, – бывает.
– Я так и думал, что вас это не впечатлит, – сказал Каммерер, – приведу последний аргумент, а дальше делайте, что хотите… Кстати, чего вы хотите добиться?
– Правды, – коротко ответил Антон.
– Правды? Да кто ее видел? И чего она стоит? А есть ли она вообще? И если есть – то кому она нужна? А если нет – то…
– Приводите ваш последний аргумент – и покончим с этим, – перебил Антон.
– Хорошо. Может, до вас еще не дошло, но главное, что сейчас достигнуто – это смена принципа взаимодействия с культурами, находящимися на до-машинном уровне. Базисная теория исторических последовательностей, не основанная ни на чем, кроме вздорного морализаторства и болезненных мессианских амбиций, наконец, поколебалась. Сейчас речь идет о ее замене социологически и математически обоснованной теорией исторической неустойчивости. Свободной от глупых предрассудков из нашей собственной кривой и страшной историей, полтора тысячелетия блуждавшей по тупикам прежде чем сформировать современную к цивилизацию. Речь идет о замене бессистемной и бесполезной «экспериментальной истории» на нормальную, прагматичную технологию. Технологию быстрого, по историческим меркам – мгновенного, перехода от застывшего аграрного сообщества к развивающейся машинной цивилизации. Цивилизации, которая станет нашим естественным партнером и союзником в космической экспансии. На Эврите новая теория успешно работет. Уверен, она будет работать и на Сауле, и на других планетах с близкой ситуацией – а таковых, по оценкам специалистов, должно быть несколько десятков в доступной нам части космоса. Рано или поздно мы их откроем. Так вот, все это сработает – но при одном условии: если новый принцип с самого начала не будет опорочен грандиозным скандалом. Тем самым скандалом, который вы намерены учинить. А теперь – решайте. Хотите – могу выйти, чтобы вам не мешать.
– Ну, зачем же. Вы вовсе нам не мешаете, – холодно сказала Вики-Мэй, – наоборот, хотелось бы с вами прояснить один вопрос. Нас что, подвели под семидесятилетнюю ссылку, чтобы мы не будоражили своим физическим присутствием общественное мнение и не дискредитировали своей биографией новое направление прогрессорства?
– Безусловно, этот мотив присутствовал, – ответил Каммерер, – сами понимаете, когда можно показать на фигурантов проекта пальцем и заявить «конкретно эти ребята уделали четверть миллиона человек»… В общем, для дальнейшего развития проекта это очень плохо.
– С мотивами все ясно, – заключил Антон, – все, что вы сказали, конечно, вполне логично, обоснованно, и где-то даже благородно, но «конкретно эти ребята», как вы изволили нас назвать, на джунгли все равно не согласны. Поищите в своем меню что-нибудь более съедобное, иначе мы плюнем на благородство и…
– Никто не собирался предлагать вам джунгли, – сердито перебил Каммерер, – это вы сами заладили «джунгли, джунгли». А мне договорить не дали. Я предлагаю вам вполне обжитое место с комфортабельными условия для жизни, передвижений и коммуникации, даже с возможностью вести… Ну, светскую жизнь, что ли. Если, конечно, у вас найдутся общие интересы с соседями.
– Ну, да, – сказала Вики-Мэй – благоустроеное обжитое бунгало посреди джунглей. Флаг нам в руки искать общие интересы с деревьями, жучками, птичками и зверушками. Их даже можно приглашать на светский ужин. Я имела в виду, всех, кроме деревьев. Жаль, что деревья обычно никуда не ходят, их будет очень не хватать за столом.
– Под соседями, – спокойно уточнил Каммерер, – я имел виду разумных обитателей, а не флору и фауну.
– Вот так номер. Вы сами нам объявили: «в удалении от любых планет, на которых имеется какая-либо гуманоидная цивилизация».
– Вот именно. Гуманоидная. А вы в курсе, что есть планеты с достаточно высокоразвитыми негуманоидными цивилизациями?
– На сколько я знаю, – заметил Антон, – известно всего две таких планеты.
– Совершенно верно, – подтвердил Каммерер.
– То есть, вы предлагаете нам на выбор или Тагору, или Леониду?
– К сожалению, могу предложить только Леониду. Потому, что на Тагоре – Бромберг.
– И что? – ехидно спросила Вики-Мэй, – он один занял всю поверхность планеты?
– Нет, конечно. Но если на глазах у тагорян один землянин оторвет голову другому, причем не какому-нибудь, а действительному члену Лабораториума, то есть местной академии, это дурно скажется на имидже человечества.
Антон вздохнул.
– Максим, честное слово, я не буду отрывать ему голову. Я даже не набью ему морду.
– Простите, но мне не хочется проверять надежность вашего самоконтроля, – твердо сказал Каммерер, – на сколько я знаю, не так давно, у городских ворот Енгабана вы достаточно громко пообещали, что при встрече переломаете ему все кости.
– Вы что, подслушивали?
– Нет, это Тойво еще в «Пьяном кабане» посадил на вас по паре «жучков». Так, на всякий случай… А вообще, какая вам разница, Тагора или Леонида?
– По большому счету, никакой, – согласилась Вики-Мэй, – просто вы что-то недоговариваете.
– Что например?
– То, что на самом деле препятствует нашему появлению на Тагоре. Или только моему появлению? Я права? Тагоряне ведь терпеть не могут предметов, имеющих отношение к Странникам, а я как раз…
– Мисс О'Лири, выбросьте из головы эти глупости, – перебил Каммерер, – да, тагоряне опасаются Странников, но вы-то не имеете никакого отношения… Хотя, ладно, вы все равно рано или поздно узнаете… Вы почти угадали. На самом деле, Бромберг уже успел прочесть в Лабораториуме лекцию… Вы же знаете, что он просто одержим идеей Странников. Странники то, Странники се…Высосал из пальца какие-то параноидальные аналогии, взял с потолка какие-то идиотские параллели…
– …В общем, Тагора теперь мне не светит, – закончила Вики-Мэй, – значит, выбираем из Леониды и Леониды.
– Ну и что? Там, между прочим, климат гораздо лучше, природа интереснее, местные жители несколько ближе к гуманоидам, чем тагоряне. Если хотите, можете на досуге попробовать заняться изучением их фольклора.
– Это, конечно, интереснее, чем вышивать крестиком. А что, у леонидян действительно есть фольклор?
– Вообще-то считается, что нет, – с некоторой неохотой признал Каммерер, – но попробовать-то можно. Лично я думаю, эти упертые догматики от этнографии просто пытаются найти что-то наподобие земных образцов и только поэтому ничего не находят. Ведь леонидяне очень сильно отличаются от нас. Впрочем, как я уже говорил, они все-таки ближе к гуманоидам, чем тагоряне. Поэтому и сеть представительств КОМКОНА на Леониде более развита, чем на Тагоре.
– То есть, ваших представительств? – переспросил Антон.
– Не наших, а КОМКОНА-1, – уточнил Каммерер, – того, который по контактам, а не по контролю. Я уже с ними связывался и решил вопрос о вашем дипломатическом статусе на Леониде. Понимаете, не хочется объяснять аборигенам, что их планета используется нами в качестве места для размещения VIP ссыльных. Они могут неправильно понять.
– Ясно, – сказала Вики-Мэй, – имидж человечества и все такое. Нам надо будет изображать какой-то официоз? Ну, там, ходить на приемы, говорить всякие слова?
– Не надо.
– То есть, этим занимаются настоящие комконовцы?
– Этим никто не занимается. Там никого нет. В смысле, кроме самих леонидян.
– Что-то я затупила, – мрачно промолвила Вики-Мэй, – мне показалось, что кто-то говорил о развитой сети представительств…
– О более развитой, чем на Тагоре, – напомнил Каммерер, – на Тагоре построен всего два представительских объекта, а на Леониде – четыре. По одному на каждом континенте. В начале вас доставят на один из них, а дальше сами сориентируетесь. Все объекты прекрасно оборудованы и находятся в рабочем состоянии, так что вы сможете жить то здесь, то там. В общем, просто мечта.
– По-моему, ваша мечта – побыстрее нас туда выпихнуть, я не ошиблась?
– Не ошиблись, – подтвердил он, – видите, какой я прямой и честный человек?
– Вижу, – сказала Вики-Мэй, – ладно, не будем отнимать друг у друга время. Как выразился в аналогичном случае Эзоп «Где тут пропасть для свободных людей»?
** 41 **
Леонидянин был один. Больше всего он напоминал мультяшного Винни-Пуха, ростом чуть больше метра, недавно плотно пообедавшего и потому весьма оптимистично настроенного по отношению ко всей окружающей вселенной и ко всем видам населяющих ее существ.
– Мы быть радость встретить несколько новый друг наш мир, – монотонно сообщил он приятным, но слегка ворчливым голосом, – Оэшфн я имя для вы есть. Следующий время я показать дом вы жить будущее.
Он закончил речь, моргнул огромными лиловыми глазами, растянул маленький круглый рот в линию и сформировал на своем лице что-то напоминающее компьютерный смайлик. Видимо, это обозначало доброжелательную улыбку. Специально для землян.
Теперь полагалось что-то ответить.
– Я тоже очень рада нашей встрече. Меня зовут Вики.
– Я тоже очень рад прибыть сюда, и благодарю за теплые слова. Меня зовут Антон.
– Слово прилагательное теплый, – сказал Оэшфн, – слово температура есть странно.
– Это значит приятные слова, – пояснил Антон.
– Если слово то теплый эквивалент приятный. Так понимать правильно, – сказал леонидянин и протянул вперед пушистую лапку, – Аонтн.
Антон пожал ее, на всякий случай, очень осторожно, хотя, знал, что леонидяне ничуть не более хрупкие существа, чем люди.
– Вкии, – продолжал Оэшфн, снова протягивая лапку.
Вики-Мэй также осторожно пожала ее.
– Я показать дом вы. Я и вы соединенно идти не много до транспорт, – сообщил леонидянин и, забавно развернувшись на одной ноге, довольно быстро затопал вперед. Земляне двинулись за ним на некоторой дистанции.
– Он неплохо знает язык, – заметил Антон, – боюсь нам и в половину так прилично не научиться ни на одном из леонидянских. Придется заниматься фольклористикой посредством транслятора.
– А наши имена он зачем переделал? – спросила Вики-Мэй.
– У них так принято. Если имя, то гласные и согласные обязательно идут отдельно. У женской особи сначала согласные, у мужской – сначала гласные.
– Забавно, – сказала она, – Аонтн. Вкии.
Леонидянин, не сбавляя шага, повернул голову на 180 градусов и произнес:
– Аонтн, Вкии. Имя вы правильно так здесь.
Он снова сформировал на лице смайлик и лишь после этого повернул голову в исходное состояние.
…
Местных лошадей изумленная Вики-Мэй тут же охарактеризовала: «разноцветные блины с ушами и на шести ножках».
– Цвет выбрать который вы нравиться, – пояснил Оэшфн, проворно забираясь на один из «блинов» лимонно-желтого цвета.
Вики-Мэй выбрала ярко-оранжевый, а Антон остановил выбор на пурпурном.
Ехать на этих существах оказалось достаточно удобно, если расположиться лежа или сидя по-турецки. Скорость у них оказалась неожиданно приличной – никак не меньше 40 километров в час. Мимо проплывали холмистые луга, покрытые то темно-зеленой, то тускло-серебристой травой и островки кустарника, напоминавшие сростки симпатичных гигантских поганок салатного цвета, украшенных сиреневыми пупырышками. Кое-где паслись странные существа, больше всего похожие на слегка сдувшиеся дирижабли, снабженные множеством толстых коротких ног и таким же толстым хоботом, прилепленным к непропорционально маленькой мордочке, украшенной парой глазок-бусинок.
Один раз пришлось пересечь широкую, медленную реку. Как оказалось, «блины» плавают с такой же легкостью, как и бегают. В чистой прозрачной воде у самой поверхности дрейфовали толстые ленивые рыбы, вызывающие ассоциации с огромными сардельками, шутки ради оснашенными парой овальных боковых плавников.
«Сонное царство, – подумал Антон, – триста тысяч лет тут ничего не происходит. Вернее, по нашим понятиям, ничего не происходит. А с их точки зрения, может быть, жизнь бурлит. Бьет, так сказать, ключом. Просто мы этого не видим. Или видим, но не воспринимаем. Ладно, разберемся как-нибудь».
– Дом для вы, – сообщил Оэшфн, показывая лапкой на холм, вокруг которого река изгибалась в форме широкой подковы. К склону холма прилепился небольшой домик явно земного происхождения. Вид у него был довольно сюрреалистический – похоже, предыдущие пользователи от скуки и безделья перестраивали его так и сяк, развлекаясь самыми изощренными издевательствами над канонами архитектуры и общепринятыми представлениями о жилище.
– Вы ехать вперед без я, – продолжал леонидянин, – Если нечто желать быть, то вы сообщать я. Я есть быть не далеко.
Он повернул свою лапку в сторону. Теперь она указывала на приземистое светло-серое сооружение, напоминающее фигурную пирамидку, сложенную из различных видов многогранников.
– Это дом и площадь земля принадлежать я, – продолжал он, – я обычно есть это место, не часто покидать, не долго покидать. Искать легко. Ждать мало.
– Благодарю вас, – сказал Антон, – Вы тоже заходите. Мы будем рады.
– То или другое время заходить, – ответил Оэшфн и очередной раз сформировал на лице смайлик, – Иметь хорошо этот день.
Он тронул своего «блина» и поехал по напралению к фигурной пирамидке.
– Приятный парень, – заметила Вики-Мэй, проводив его взглядом.
– Весьма, – согласился Антон, – думаю, мы подружимся. Интересно, они пьют что-нибудь? В смысле, выпивают? Пиво, вино или что-нибудь такое?
– Кажется, у них есть что-то в этом роде. Типа меда… ферментированного, – Вики-Мэй характерным прикосновением указательного пальца к шее пояснила, какой именно тип ферментации имеется в виду.
– Надо будет попробовать, – сказал Антон.
– Ага. Но только не сегодня. Я пива хочу. Обычного холодного пива. Темного, желательно.
– Неплохая мысль. Поддерживаю.
– Ну, тогда поехали, – сказала Вики-Мэй, кивнув в сторону дома, – посмотрим, как это удолбище выглядит изнутри.
…
Надо отдать должное домашнему киберу, он в основном истребил следы предшествующих пользователей внутри жилища. О том, что они когда-то здесь жили, напоминала лишь извращенная планировка, да еще короткие надписи, выжженные на бетонных и металлических элементах интерьера с помощью какого-то высокотемпературного инструмента.
Форма помещений была любая, кроме прямоугольной. Этажи смещались друг относительно друга и дом оказывлся в разных частях то двух, то трехэтажным. Балконы изгибались вдоль фасада в вериткальном и горизонтальном направлениях, кое-где переходя во внутренние лестницы. Лестницы, в свою очередь, находились в самых неожиданных местах, иногда превращаясь в подобие недостроенных внутренних стен. Собственно стены были либо искривлены, либо наклонены под самыми разными углами к полу и потолку.
О функциях помещений можно было догадаться лишь по предметам мебели и оборудования, которые там располагались.
Найти в этом психоделическом архитектурном творении кухню оказалось не простой, но решаемой задачей. Попасть туда в конце концов удалось по изогнутому пандусу, поднимающемуся из середины самого широкого балкона. Кухня оказалась расположенной на верхнем этаже. Она была почти полусферической формы, стены мягко переходили в потолком, в котором имелись четыре семиугольных окна, сквозь которые можно было наблюдать небо. В центре кухни в потолок уходила узкая металлическая винтовая лестница, похожая на скрученный в спираль трап древнего парохода. На первой ступеньке была выжжена стрелочка и слово «крыша».
– Знаешь, по-моему, этот смешной домик мне нравится, – сообщила Вики-Мэй, извлекая из кулера две запотевшие бутылки портера, – лови!
Антон небрежным движением взял из воздуха летящую бутылку, сорвал крышку и сделал первый глоток.
– Адекватно! – сообщил он, оценив вкус напитка, – а что если нам распить это дело на крыше? Снаружи мне показалось, что она как раз для этого дела и приспособлена.
– Почему бы и нет, – согласилась она и первой направилась к узкой винтовой лестнице.
На крыше обнаружился сад камней с фонтаном и маленьким прудом, а рядом – неуклюжий древний телескоп на треноге. Помимо этого, в одном углу крыши обнаружились грубые солнечные часы, в другом – качели, вынесенные так, что раскачивались уже не над крышей, а над землей. Над качелями торчал флагшток, на котором развевался «Веселый Роджер». Свободная часть поверхности крыши была покрыта непонятными графитти и изображениями фантастических животных, а посредине была зачем-то установлена клетка из стальных прутьев, в которой свободно можно было бы держать небольшую лошадь.
– По-моему, они просто сходили здесь с ума, – задумчиво сказал Антон, сделав пару глотков портера.
– … И в конце концов сошли, – добавила Вики-Мэй, – хотела бы я знать, кто они были и отчего с ними это произошло. Сходить с ума мне, честно говоря, не хочется.
– Думаю, нам это не грозит, – заметил он, – если уж мы не сошли с ума на Эврите, то…
– … То это совершенно ничего не значит, – перебила она, – потому что здесь совсем другое. Я пока не могу объяснить, но… Это все действует.
Она двинулась вдоль края крыши, отхлебывая на ходу из своей бутылки.
– Это? – переспросил он.
– Это все, – пояснила Вики-Мэй, обводя рукой окружающий пейзаж, – представь, оно было ровно таким же 300 тысяч лет назад. По Земле еще бродили мамонты и неандертальцы. Точнее, Мамонты и Homo erectus. Неандертальцы появились позже, а это – средний плейстоцен. Ранний палеолит. Ашельская культура. Ручные рубила – величайшее изобретение человечества. Даже не совсем человечества, а пра-сапиенсов того времени. Вся наша цивилизация, от пирамид до звездолетов, всего лишь один короткий вздох по сравнению с культурой леонидян.
Антон подошел к ней, осторожно обнял за плечи и прошептал на ухо.
– Открою тебе страшную тайну. Муравьи, наши обычные земные муравьи, строили свои муравейники, точно такие же, как сейчас, еще 100 миллионов лет назад. Когда леонидян, выражаясь фигурально, еще и в проекте не было. А наши обычные земные термиты строили свои великолепные комфортабельные термитники 300 миллионов лет назад, когда и муравьев не было, не говоря уже о леонидянах. Цивилизация термитов старше чем моря, горы и континенты. Вся хваленая леонидянская культура по сравнению с ней короче, чем один шлепок по заднице. Ну и что?
– А почему шепотом? – спросила Вики-Мэй.
– На всякий случай, – пояснил он, – а то вдруг леонидяне услышат и обидятся. Обзовут нас расистами-геошовинистами и откажутся с нами пить на этом основании. Из принципа. Нас перестанут здесь пускать в приличные пирамидки, тебе некуда будет одевать вечернее платье, а мне – смокинг. Нам придется пьянствовать с отбросами леонидянского общества, с местными аутло, хиппи, панками и клошарами. Кошмарная перспектива!
– А знаешь, – удивленно сказала Вики-Мэй, – мне как-то даже полегчало. Опять-таки, законная гордость за наших отечественных термитов и все такое.
– У тебя в Ирландии нет термитов, – заметил он.
– Большое дело, – фыркнула она, – я здесь в качестве землянки, а не в качестве ирландки, меня же Мировой Совет сюда сослал, а не Дублинский Королевский Суд. И потом, во всяком случае, в Ирландии есть муравьи – с этим-то ты, надеюсь, не будешь спорить?
– Не буду.
– Вот и хорошо. А сейчас я хочу сделать одну вещь. Наверное, очень глупую. И буду тебе просто жутко благодарна, если ты посидишь рядом и молча подержишь меня за руку.
– Только и всего? – спросил Антон.
– Ну, еще, если я разрыдаюсь, можешь меня поутешать. Это у тебя неплохо получается. Понимаешь, я решила все-таки связаться через GIN, или БВИ, как ты выражаешься, со своим домом. И разобраться, наконец, с этим вопросом.
…
«Здравствуйте, гость! Вас приветствует жилище Виктории Мэй О'Лири. К сожалению, моей хозяйки сейчас нет дома, но я с довольствием передам ей что-нибудь, если вы хотите.»
– Привет, жилище, – сказала Вики-Мэй, – это я, твоя хозяйка. А вот волшебные слова я забыла.
«В ы не шутите?» – спросило жилище.
– Не шучу.
«Тогда я попрошу вас ответить на несколько вопросов. Пожалуйста, не обижайтесь, это простая формальность. Вы готовы?»
– Да, – ответила она.
«Как зовут вашу собаку?»
– Никак не зовут. У меня ее нет.
«Вы уверены, что у вас нет никакой собаки?»
– У меня есть бронзовая собака. Она стоит на камине и ее никак не зовут.
«Где вы ее приобрели?»
– Нигде. Она осталась от предыдущих владельцев.
«И вы уверены, что ее никак не зовут?»
– Вообще-то я иногда называю ее Эль Койот.
«Иногда – значит в определенных случаях?»
– Да. В случае, когда мне хочется выпить в одиночестве. Тогда я плескаю несколько капель выпивки собаке на нос и получается нечто вроде кампании.
«Что вы пьете в таких случаях?»
– Китайское сливовое вино.
«Из какой рюмки вы пьете в таких случаях»?
– В таких случаях я пью из горлышка.
«Скажите, а что находится на стене напротив камина?»
– Портрет мужчины, выполненный в стиле старинной гравюры.
«Кто он?»
– Джон О'Лири.
«Кем он вам приходится?»
– Однофамильцем. Это ирландский писатель и экстремист, живший в конце XIX в.
«Кто автор этого портрета?»
– Я.
«В качестве образца вы пользовались фотографией или другим потретом?»
– Ни тем, ни другим. Я рисовала под впечатлением прочитанного.
«С вашей кровати этот портрет виден?»
– Видно его отражение в зеркале.
«Что лежит у вас под подушкой?»
– Белый камешек с двумя сквозными отверстиями.
«Он всегда там находится?»
– Нет. Если я сплю не одна, то убираю его на книжную полку.
«Можете вспомнить, куда конкретно?»
– Могу. Между исландскими сагами и сборником хокку Басе.
«Откуда у вас появился этот камень?»
– Я подобрала его на берегу океана, на острове Флориш, примерно двенадцать лет назад.
«Какое последнее распоряжение вы дали мне, уходя?»
– Убрать тот бардак, который здесь получился за последние пять лет, но ничего не трогать на моем столе в кабинете.
«Здравствуйте, мисс Виктория. Желаете ли вы, чтобы я напомнил вам волшебные слова?»
– Привет, побочное дитя кибернетики. Фиг с ними, с волшебными словами. Я скажу тебе другие. Доложи лучше новости.
«За время вашего отсутствия поступило сорок шесть писем, из них одиннадцать частных, двадцать семь публичных и восемь неустановленного класса. Желаете ли вы прочесть их сейчас?»
– Так, – сказал Антон, – письма это святое. А я пойду на свежий воздух выпить еще бутылочку портера. Заодно обследую ближайший берег этой симпатичной речки. Присоединяйся, когда дочитаешь.
– Я быстро-быстро, – пообещала Вики-Мэй, – Тони, все очень здорово и я тебя люблю.
– Здорово – это правильно, – Антон улыбнулся и подмигнул, – Я буду тебя очень-очень ждать.
