Текст книги "Голод богов (1)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
** 19 **
… Клавдий начал заседание без всяких предисловий.
– Коллеги, рядом со мной вы видите доктора Айзека Бромберга. Если вы полагаете, что он здесь случайно, то очень сильно ошибаетесь.
– Да уж конечно не случайно, – негромко, но достаточно отчетливо произнес Слон, – если где-то куча проблем – то появляется Бромберг. Верно и обратное.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Клавдий.
– Что если где-то Бромберг – то появляется куча проблем.
– Простите, уважаемый Слон, но у вас уже куча проблем, – сказал Бромберг.
– Айзек, это для друзей и коллег я – Слон. А вообще-то мое имя Теминалунго. Если вам сложно запомнить, я могу записать для вас в латинской или русской транскрипции.
– Слон, ну зачем вы так? – укоризненно спросила Ольга, – человек вызвался нам помочь, а вы…
– Помочь… Дождешься от кошки лепешки. Не надо заигрывать с альтернативной наукой. Никогда не знаешь, как именно обернется, но что выйдет боком – это точно.
– Пока что нам традиционная наука вышла боком, – заметил Тойво.
– Тойво, ты драматизируешь, – заметил Павел, – это лишь одна из типовых нештатных ситуаций, пятая по счету. До этого были: Стефан, Карл, Джереми и первый случай с Антоном. Двое первых погибли до нашего вмешательства. Третий и четвертый были похищены по обычному сценарию.
– Павел, я не думаю, что данную ситуацию можно считать типовой. Во-первых, в этом случае мы имеем дело не с деятельностью сотрудников института, а с альтернативной активностью. Во-вторых, здесь действует не один землянин, а несколько – причем мы знаем только одного из них. Про так называемую Киру нам не известно почти ничего, а ведь могут быть еще и другие. Я даже уверен, что они есть. В-третьих, это – первый случай, когда попытка похищения закончилась впечатляющим провалом. Кроме того, Антон продемонстрировал нам, что готов играть предельно жестко. Надеюсь, ты не забыл некоторые пикантные детали пребывания у него в гостях?
– Так, кто еще хочет высказаться? – спросил Клавдий.
– Я бы согласился со Слоном, – сказал Александр Васильевич, – но в данной ситуации… Попытка похищения Руматы и… неизвестной девушки, как уже отметил Тойво, была неудачной. Настолько неудачной, что начальник базы прямо заявил: никаких вторых попыток, только через мой труп. Так что если Айзек предложит что-либо разумное, я склонен рассматривать это наряду с другими вариантами.
– В общем, понятно, – резюмировал Клавдий, – слушаем доктора Бромберга. Прошу вас, Айзек.
– Благодарю. Я постараюсь быть предельно кратким. Существующая диспозиция в районе Пролива такова. На одной стороне – Метрополия и центр Святого Ордена, только что потерявшие Арканарскую область, лишившиеся сообщения с Ируканом и потерявшие стотысячную армию вместе с флотом. На другой стороне – так называемые «Земли Хозяйки», включающие небольшую часть Ирукана, варварские предгорья и весь Арканар. В Арко сосредоточена примерно двадцатитысячная армия, отлично организованная и оснащенная. По ируканскому тракту к ним поступает продовольствие, материалы для снаряжения боевых машин и золото. На это золото они собираются купить у пиратов корабли – им надо около сотни больших судов. Как только они закончат комплектацию, их флот выйдет из Арко и через два дня ударит по побережью Метрополии.
Бромберг сделал паузу, выпил сока, аккуратно вытер губы салфеткой, и продолжил.
– Что им смогут противопоставить? У великого магистра осталось около 50 тысяч резерва, а имперская армия – всего 20 тысяч. Как вы знаете, Енгабан давно уже является столицей Империи лишь номинально. На деле оставшийся от Империи клочок – это попросту сателлит Ордена. Если рассматривать Орден и Империю, как единое целое, на этой территории можно отмобилизовать еще около полумиллиона человек. Это теоретически – исходя из количества мужчин, способных держать оружие и обычных показателей эффективности воинского призыва. Так, видимо, и рассуждал великий магистр Йарбик. После известия о гибели флота, он ввел в Енгабан оккупационный корпус. Затем в крупных населенных пунктах метрополии тоже сменил имперские власти на орденские. Затем начал принудительную мобилизацию. Что у него получилось? Об этом, я думаю, лучше меня расскажет Тойво Глумов.
– Плохо у него получилось, – флегматично ответил Тойво, – для имперской армии фигура Их Блистающего Величества всегда была святыней. Как только прошел слух, что император Тиллан находится под домашним арестом, а родных офицеров будут заменять орденскими, случился бунт. Который, естественно подавили. При этом, правда, половина армии дезертировала. Их пример вполне естественно, повлиял на настроения гражданских лиц. В результате мобилизационный потенциал по моим оценкам сократился примерно втрое.
– Благодарю вас, Тойво, – сказал Бромберг. Итак, попробуем оценить силы, которыми будет располагать великий магистр к моменту гипотетического сражения за побережье. 50 тысяч орденских солдат. 10 тысяч имперских, которые совершенно не горят желанием воевать началом чужих командиров, к тому же только что проигравших два крупных сражения. Около 160 тысяч мобилизованных крестьян и ремесленников, которых приходится охранять, чтобы они не разбежались.
– Айзек, что вы хотите нам доказать? – спросил Павел, – что если Румата с двадцатитысячной армией высадится в Метрополии, то орденская армия не продержится и трех дней? Мы это и без вас знаем.
– Значит, по этому вопросу у нас нет разногласий, – заключил Бромберг, – таким образом, можно уверенно говорить о неизбежности разрушения Метрополии и единого культурно-религиозного пространства в случае, если ничто не помешает десанту.
– Теперь, как я понимаю, вы расскажете, что же ему помешает, – предположил Слон.
– Вы совершенно правы – именно к этому я и намерен перейти. На мой взгляд, единственное, что может ему помешать – это одновременная блокада Арко с моря и с суши. Тогда, с одной стороны, он не получит необходимых ему ста кораблей, а с другой – лишится потока продовольствия, необходимого городу и армии. Через 10–15 дней ему придется уйти из Арко, а его армия в отсутствие питания и денег попросту разбежится. У Ордена в барканском порту есть еще по моим оценкам более 40 тяжелых боевых судов и, как минимум, вдвое больше легких сторожевиков. Для морской блокады вполне достаточно…
– Все понятно, – сказал Клавдий, – версия разумная. Морская блокада возможна, а как Вы предлагаете организовать сухопутную блокаду? Ведь без нее ваш план не работает. Ну, задержите вы Румату тем, что он будет вынужден построить корабли прямо в Арко. А потом…
Бромберг кивнул.
– Полностью согласен. Итак, надо перебросить мобильный корпус численностью около 10 тысяч на Ируканский тракт, примерно между Арко и Нардом. Они могли бы привести в негодность большой участок самого тракта, а также и уничтожить источники продовольствия на значительной площади вокруг него.
– Как они туда попадут? – спросил Тойво, – все пригодные для высадки участки побережья под наблюдением у разведчиков дона Кси и Араты Горбатого. Высадке они, конечно, помешать не смогут, но сообщат в Арко. Ваш корпус будет атакован на подходе к тракту и закопан в полном составе.
– И здесь я полностью согласен. Поэтому мобильный корпус должен быть переброшен, минуя наблюдаемые точки.
– Это как? По воздуху что ли? – язвительно спросил Слон.
– Совершенно верно, – подтвердил Бромберг.
– Тогда, – спокойно сказала Ольга, – операция откладывается до момента, когда на Эврите изобретут авиацию. По нашим прогнозам это произойдет через 10–15 веков.
– Авиация есть у вас.
– Что?
– Я просто констатирую факт, – пояснил Бромберг, – авиация есть у вас. Переброска возможна.
Клавдий вздохнул.
– Айзек, правило о технологиях никто не отменял.
– Но ведь никто не предлагает передать вертолеты Ордену. Речь идет только о переброске людей. Уважаемый Александр Васильевич подтвердит, что переброска людей вертолетами уже осуществлялась на Эврите, и не раз. Из Арко, например, во время орденского переворота было вывезено несколько человек.
– Несколько гражданских лиц, – сказал Клавдий, – ученых. А не 10 тысяч военных, как вы предлагаете.
– Кроме того, – добавил Тойво, – это все равно не выход. Крестьяне сочувствуют Румате, а если быть точным – Румате и этой девушке. По их поверьям это – Светлые, посланцы двух старых богов. От них ждут снижения налогов, отмены ряда повинностей и множества других вполне понятных вещей. Кстати, на «Землях Хозяйки» теперь действуют старые законы, известные как «кодекс Литена». Крестьянин платит только так называемую древнюю подать своему лэндлорду, а тот сам разбирается с королями и богами. Если быть точным – вместо короля теперь дон Румата, а церкви вообще закрыты. Так что крестьяне спят и видят, как со следующего урожая у них в семьях останется раза в полтора больше, чем с прошлых. И о любом появлении в зоне видимости каких-то людей Ордена первый же крестьянин помчится докладывать полковникам Руматы. Что дальше – понятно.
– Знаете, я опять с вами соглашусь, – сказал Бромберг, – в обычное время так и произойдет. Но есть одно исключение – десять дней, когда цветет тао. Это наркотическое растение, спутник местной разновидности винограда. Согласно древнему обычаю, который не смогла до конца изжить даже церковь, в эти дни происходят массовые оргии. Пыльца тао действует довольно своеобразно… В общем, люди, находящиеся в состоянии наркотического экстаза практически не способны к осознанным действиям. За эти десять дней мобильный корпус может успеть выполнить свою задачу и даже закрепиться на каких-то позициях.
Возникла длинная пауза.
Слон принялся молча набивать свою трубку.
Александр Васильевич сосредоточенно разглядывал свои ногти.
Тойво искал что-то в своем хэндбуке.
Павел аккуратно складывал из листа бумаги кораблик.
Ольга растеряно вертела в руках кофейную чашечку. Она и нарушила молчание первой.
– Айзек, а вы не находите, что это, мягко говоря, очень некрасиво?
– Что поделаешь, – Бромберг пожал плечами, – война вообще штука некрасивая. Я бы даже сказал уродливая. То, о чем я говорю столь же гадко, как все остальное.
– А меня интересует другое, – сказал Слон, – с чего это вы вообще решили нам помочь?
– Ну, это же очевидно. Если Румата доведет свою игру до логического завершения – то есть, называя все своими именами, полностью уничтожит на Эврите главный потенциальный центр культурного развития… Разразится грандиозный скандал, появится КОМКОН, институт лишат права заниматься чем-либо кроме пассивного наблюдения… Это еще в лучшем случае. Фактически, в силу такого запрета, экспериментальная история прекратит свое существование, как самостоятельное научное направление. Ведь естественная наука без эксперимента – ничто. А мое отношение к запретам в науке всем, я полагаю, известно.
– В таком случае, почему вы не предложили нам помощь раньше, когда дело не зашло так далеко?
– Именно потому, что оно не зашло слишком далеко. До определенного момента мне казалось, что Румата тоже занимается проведением некого научного эксперимента.
– А теперь?
– А теперь мне так не кажется. Зато мне кажется, мы обсуждаем здесь не мои мотивы, а ваши проблемы. Если бы мне казалось наоборот, уважаемый Теминалунго, я бы вообще не стал с вами разговаривать. Я пришел только указать вам на возможный выход из ситуации – и не более. Это не значит, что я намерен возвратиться в лоно вашей «истинной традиционной науки». Просто на короткое время у нас оказались одинаковые интересы. Но принципы и цели были и останутся разными. Мы работаем ради расширения человеческих горизонтов, а вы – ради удовлетворения человеческого нарциссизма. Так что нам слегка не по пути. Извините за патетику в финале и разрешите откланяться. Бромберг отвесил короткий, исполненный ледяного достоинства, поклон, по кратчайшему пути пересек зал и, не оборачиваясь, вышел.
– Неудобно получилось, – заметил Клавдий, проводив его взглядом, – человек помочь пришел…
– Откуда ты знаешь? – спросил Слон, закуривая трубку.
– В смысле – откуда? На мой взгляд, он предложил вполне приемлемый выход из ситуации. Да, слегка на грани фола, но ведь не за гранью. Несколько тысяч солдат волшебным образом перенеслись в глубокий тыл противника. Чудо? Да, конечно, но всего лишь одно из многих, в которые верит население. Это не нарушение правил о технологии и не нарушение правил о вмешательстве. Они будут воевать сами, своим обычным оружием, своими обычными методами.
– Вы действительно намерены воспользоваться советом доктора Бромберга? – спросил Тойво.
– У вас есть другие предложения?
– Да. У меня есть предложение его советом не пользоваться.
– Так. А что взамен?
– Простите, Клавдий, но иногда лучше бездействовать, чем действовать недостаточно обдуманно.
– Тойво, давайте конструктивно. В чем вы видите недостаток плана Айзека?
– В том же, в чем и Ольга. Это очень некрасиво. И всем понятно, что это очень некрасиво. А очень некрасивыми обычно кажутся вещи, в которых скрыт серьезный дефект. Принципиальный.
– Молодой человек прав, – сказал Слон, – эволюция не случайно выработала у человека эстетическое чувство. Кроме того, есть еще одно обстоятельство.
– Какое? – поинтересовался Клавдий.
– Вся эта история затеяна ни кем иным, как Бромбергом. Я имею в виду и двойника Киры, и переброску Антона на Эвриту в обход обычных туристических правил, и… Быть может, еще многое другое.
– Хорошо, допустим, ты прав – и что? Айзек ясно сказал: в начале речь шла о неком эксперименте. А потом Антон занялся чем-то… скажем так, выходящим за рамки любых допустимых экспериментов, в силу чего Айзек и пришел к нам.
– И ты ему веришь?
– Почему бы и нет? Выглядит логично.
Слон неожиданно – легко для своего не маленького веса поднялся и начал бесшумно двигаться по залу. Сейчас было в нем что-то от матерого хищника, сужающего круги вокруг жертвы.
– Скажи, Клавдий, а тебе не приходило в голову, что визит сюда и предложенный план – просто следующая фаза эксперимента? Что предложение Бромберга – просто наживка? И если мы ее проглотим, то…
– То – что?
– Не знаю, – фыркнул Слон, – но зато знаю, что Бромберг хитрее нас всех вместе взятых. Он даже хитрее, чем Каммерер, а ведь Каммерер, еще будучи мальчишкой, обвел вокруг пальца великого Сикорски.
– Не надо демонизировать Айзека, – строго сказал Клавдий, – он тоже иногда ошибается. И, надо отдать ему должное, всегда старается исправить свои ошибки.
– Да, – усмехнулся Слон, – вопрос только в том, что именно он считает ошибкой, а что – ее исправлением.
– Знаете, коллеги, а у меня другой вопрос, – подал голос Павел, – что мы вообще можем потерять, приняв предложение Бромберга? Вот, допустим, мы выбираем бездействие, как предлагает Тойво. Дальше все понятно. Армия Хозяйки переправится через пролив, раздавит Орден вместе с остатками Империи, вторгнется в Соан, а потом – в Кайсан…. В общем, снесет все островки организованной цивилизации на планете, как кегли.
– А почему ты думаешь, что Антон не остановится на захвате Метрополии? – спросила Ольга.
– Потому, – вмешался Александр Васильевич, – что такова неизбежная логика любой агрессивной войны на этом историческом этапе. Так действовали Тутмос, Саргон, Чандрагупта, Александр Македонский, Юлий Цезарь, Аттила, Хлодвиг, Гастинг, Чингисхан. Армия воюет до тех пор, пока может побеждать и пока есть, куда идти.
– То есть, терять нам нечего, я так понимаю? – резюмировал Клавдий, – или у кого-то есть другое мнение?
– У меня, – сказал Слон, – я полагаю, что лучше Румата в качестве Александра Македонского, чем Антон, загнанный в угол вертолетным десантом имени Бромберга.
– Почему? – спросил Павел.
– Потому, что первое цивилизация переживет, а переживет ли второе – не знаю.
Клавдий сосредоточенно покивал головой и объявил:
– Мнения разделились. Будем голосовать. Ольга?
– Я против. Мое мнение не изменилось.
– Я тоже против, – добавил Тойво.
– Я – за, – сказал Павел, – я все это видел и… надо это остановить.
– Понятно, – Клавдий посмотрел на оставшихся, – а что скажет старая гвардия?
– За, – уверенно ответил Александр Васильевич.
– Против, – буркнул Слон.
– Я голосую за, – сообщил Клавдий, – и, поскольку при равенстве голосов мой голос является решающим, выбор сделан. Теперь переходим к деталям.
– Простите, Клавдий, – спокойно сказал Тойво, вставая из-за стола, – но я в этом участвовать не буду. Я ухожу.
– Подожди, Тойво… – Павел собирался что-то сказать, но встретил холодный взгляд светло-серых, холодных как айсберг глаз и… махнул рукой.
** 20 **
… Беда, Светлые!
За спиной у дежурного офицера стояла безмолвная толпа.
– Что случилось, родные мои? – ровным голосом спросила Кира?
– Разведчики передали. На полдороги к Нарду… орденские солдаты жгут тао!
– Орденские солдаты на полдороги к Нарду? – переспросил Румата, – ты ничего не перепутал, парень?
– Нет, Светлый!
– Им неоткуда там взяться!
– Я не знаю, Светлый…
– Понятно, – перебил Румата, – неоткуда, но, все-таки, они там есть… Вот что, парень. Быстро дона Пину, Верцонгера, дона Шаруха и дона Кси ко мне.
…
– То, что случилось – это очень плохо, – сказала Кира.
– Еще бы. У нас в тылу откуда-то появляется орденская армия, а мы узнаем об этом, когда они уже что-то жгут.
– Не «что-то», любимый, – строго поправила Кира, – они жгут тао.
– Что бы они не жгли, это им дорого обойдется, – проворчал Румата, – но особенно меня интересует, как их проспали наши разведчики на побережье.
Кира вздохнула.
– Ты знаешь, что такое день цветов тао?
– Деревенский праздник. Веселый…
– Значит, ты еще ничего не понял, – сказала она, – цветы тао – это ростки сердца земли. Если их не встретить – земля не родит. От начала времен каждое лето встречают цветение тао, мужчины и женщины любят друг друга на теплой земле, которая дала цветы тао. Земля должна знать, что ее тепла ждут, что ее сердце бьется для всех живущих. Даже глупые монахи, которые не понимают землю – и те никогда не мешали встречать цветение тао. Ведь тепло земли нужно всем – без него нет жизни, поле не родит, скотина не дает приплод, а женщины не могут зачинать детей… Сжечь тао – это… Такого никогда не было, понимаешь? Вообще никогда. Никто не наносил земле такой обиды.
Румата удивленно посмотрел на девушку. Его бесстрашная подруга действительно была не на шутку взволнована, чтобы не сказать: испугана.
– Это точно? – спросил он.
Теперь уже удивилась Кира.
– Но это ведь знают все, – пояснила она, – любой деревенский подросток тебе скажет.
…
… Ситуация понемногу прояснялась. Неизвестно откуда взявшийся военный контингент ордена численностью до 10.000 человек, позапрошлой ночью занял небольшой, но весьма важный участок территории примерно в 70 километрах от Арко. Здесь ируканский тракт шел параллельно реке Ко – и, таким образом, противник взял под контроль сразу же и сухопутный и водный путь, связывавшие столицу с остальной частью страны.
Некоторые затруднение у разведчиков вызвало требование Руматы нанести схему расположения противника на диковинную карту. Таких карт здесь еще не придумали и еще долго не придумают – это был один из трофеев, взятых с успешно захваченного вертолета. В конце концов на карте все-таки образовалась картинка неровной трапеции…
…
– Так, – сказал Румата, – дон Шарух, вы, если я не ошибаюсь, когда-то воевали за Орден?
– За кого я только не воевал, – усмехнулся вольный капитан, – и за Орден, и за Соан, и даже за ируканских пиратов.
– Очень хорошо. А представьте себе, дон Шарух, что вы – военный магистр, командуете вот этими 10 тысячами солдат.
– А зачем?
– В смысле?
– Ну, что я должен делать? – пояснил дон Шарух, – ведь этот мой корпус для чего-то там стоит?
– Действительно, – задумчиво произнес Румата, – для чего? Перекрыть ируканский тракт и реку Ко на несколько суток? Посеять панику среди жителей? Странно…
– Если посеять панику – то зачем укрепляться в одном месте? – добавил дон Пина, – а если удерживать пару суток – то, получается, за пару суток что-то должно произойти?
– То есть, я удерживаю позицию до подхода основных сил? – спросил дон Шарух.
– Подхода откуда? – спросил Румата.
– Вы спрашиваете «откуда», Светлый, а я бы спросил: «куда». В Ордене, конечно, не великие умы сидят, но про наши огнеметные машины уже наверняка знают. Какой смысл перебрасывать дополнительные силы к позиции, которую все равно невозможно удержать? Значит, их будут перебрасывать в другое место. Туда, где вас, Светлый, в это время не будет, да и большинства командиров – тоже. Мы все будем с атакующей армией, не так ли? А Арко останется незащищенным.
– Вы хотите сказать, что Орден готовит еще один десант с моря?
– Ну да, – подтвердил дон Шарух, – и я бы сам себе поставил задачу так: медленно отступать с одной позиции на другую, затягивая армию противника все дальше от моря. И я бы прекрасно с этой задачей справился. Пока противник разносит из метательных машин предыдущую укрепленную позицию, часть моих ребят сгоняет крестьян в полусотне лиг дальше по дороге и они строят мне новую позицию. И я спокойно туда ухожу. У меня еще будет куча времени, пока метательные машины преодолеют разрушенный кусок дороги. В общем, так и буду спокойно отступать до самой ируканской границы. А противник будет тащиться за мной, как привязанный.
– А в это время орденский флот без особых усилий возьмет Арко, – добавил дон Пина.
– Понятно, благородные доны, – сказал Румата, – флот – это, конечно, сила… А скажите, дон Кси, что с нашим флотом? Много купили?
– Купил, – буркнул экс-предводитель мятежников, – но пока эти торгаши пригнали в порт только всякую маломерную ерунду, от легких ладей до гнилых галер времен Вторжения. Вы сказали покупать все – я все и покупаю. Как соанский старьевщик.
– Почтенный, я ведь задал вопрос – чего и сколько куплено.
– Сейчас, Светлый. Вот список, – дон Кси развернул на столе большой кусок пергамента, заляпанный разноцветными субстанциями, в основном цвета красного вина.
– Так, и что мы имеем? – Румата задумчиво повел пальцем вниз по списку, – не то… не то… а вот это пойдет. Обратите внимание, благородные доны…
…
Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Магистр Боза ждал и старался не давать людям бездельничать. Безделье разрушает дисциплину. Господь сотворил чудо, перенеся их в самое уязвимое место противника, но надеяться на новые чудеса Господа на войне – это грех. Так что пусть братья работают, укрепляя частоколы, углубляя рвы, натягивая дополнительные канаты через реку. И пусть считают, что армия закрепляется здесь надолго, а не на каких-то несколько дней. Великий магистр приказал ясно: никакой обороны до последнего – с этим врагом надо воевать отступая. Что ж, Великому магистру лучше знать. А наше дело – выполнить приказ. Сказано отступать – будем отступать.
Днем он проверил, как идут работы на той стороне реки – и остался доволен. Брат Нав оказался офицером исполнительным и старательным. Теперь река перекрыта надежно – один старый паром и два новых, вполне достаточно, чтобы остановить любое судно.
Сгущались сумерки. Вот и еще один день ожидания прошел – осталось заслушать рапорты офицеров, кого-то похвалить, кого-то наказать. Это обязательно – каждый должен знать: командир в курсе всего, что происходит в войске. Возможно, завтра они встретятся с противником. Или послезавтра. Так или иначе, солдаты должны быть готовы к бою в любой час, днем и ночью. Но при этом нельзя забывать и о том, что солдатам нужна кормежка, отдых и сон. Голодный и усталый солдат – негодный воин. И командира это тоже касается. Так что, выполнив все намеченное, магистр Боза отправился спать – как оказалось впоследствии, очень ненадолго.
Разбудивший его дежурный офицер был растерян и объяснялся невнятно, повторяя про какой-то странный туман, а может – дым. Отстранив его, магистр вышел из шатра… Да, правильно, что его разбудили. Над рекой творилось что-то непонятное. Легкий ветер, дующий со стороны моря, нес вдоль реки какую-то густую массу, пахнущую дегтем и гарью. Собственно, ни реки, ни даже берегов не было видно.
Сторожевые костры виделись как тусклые и размытые оранжевые пятна.
– Давно это началось?
– Час назад, ваше преосвященство. Мы сначала думали, что туман…
– Ясно, – перебил магистр, – проверить паромы. Немедленно.
… Вскоре ситуация стала приобретать зловещие черты. Канаты паромов оказались перерезаны, а куда делись сами паромы можно было только гадать. И магистр приказал трубить тревогу. Будто в ответ на звуки рожка, непроницаемая шапка тумана над рекой вдруг окрасилась оранжевым – на том берегу что-то горело и горело сильно. Через некоторое время оттуда начали доноситься приглушенны звуки боя – впрочем, вскоре стихшие…
А вскоре, сквозь зыбкую завесу дыма, стали различаться силуэты медленно приближающихся к берегу длинных узких кораблей – не то, больших лодок, не то речных галер.
«Сейчас попытаются высадиться на нашем берегу», – подумал магистр и начал перестраивать свои полки для отражения атаки десанта.
…
На самом деле план Руматы был достаточно прост. Поднявшись по реке, его маленький флот, состоящий из восьми ладей, применил нехитрые устройства, состоящие из медной бочки, топки, сифона и сопла. Эти весьма надежные устройства для превращения дегтя или нефти в дым, довольно быстро лишили находящуюся на обеих берегах и на паромах орденскую армию возможности наблюдения даже друг за другом, не говоря уже о противнике. Под прикрытием дыма, были перерезаны канаты паромов. Паромы вместе с находившимися на них солдатами, уплыли вниз по течению, туда, где их уже ждал Верцонгер со своими варварами. Теперь орденская армия была рассечена рекой на две неравные части, а на реке безраздельно господствовали воины Хозяйки. Без всяких помех они перевозили в тыл орденских позиций полусотенные подразделения ландскнехтов и легкие, но мощные огнеметные машины, так кстати изготовленные и испытанные в недавнем морском бою. Под прикрытием темноты и все того же дыма, «ночные охотники» дона Кси, переодетые в орденские балахоны, проникли на позиции меньшей части армии и там началась тихая, методичная, резня, которую прервал лишь сигнал тревоги, поднятой заподозрившим неладное магистром. К этому моменту брат Нав и большая часть офицеров уже были мертвы. В начавшейся суете «Ночные охотники» отступили в густой высокий кустарник и взялись за луки, а с ладей заработали огнеметные машины. Меньшая и уже изрядно потрепанная часть армии на левом берегу оказалась расположена на простреливаемой с двух сторон местности. Со стороны реки летели зажигательные снаряды, разбрасывающие брызги яркого бело-желтого пламени. Со стороны кустарника – тяжелые стрелы «ночных охотников». Довершил разгром на левом берегу десант ландскнехтов, высаженный с ладей – шум этого короткого боя и услышал магистр, только помочь своим людям он уже ни чем не мог… Покончив с меньшей частью орденской армии, войско Хозяйки перестроилось…
…
… Как и рассчитывал Румата, магистр оказал ему хорошую услугу. Ровные шеренги солдат, выстроенные в десяти футах от уреза воды, представляли собой непреодолимое препятствие для высадки… и, в то же время, прекрасную мишень. Залп огнеметных машин пробил в орденском строе широкие просеки.
Возникшая толчея и многоголосый вопль людей, обожженных жидким пламенем, не позволили магистру быстро передать необходимые команды, чтобы отвести шеренги на безопасную дистанцию…
Последовал второй залп, еще более убийственный – поскольку канониры имели возможность скорректировать прицел…
Когда удалось наконец отвести людей на безопасное расстояние от берега, обнаружилась новая напасть. Со стороны леса построились лучники, числом до тысячи. Они были одеты ровно так же, как солдаты ордена и оттого их появление было замечено лишь когда они начали действовать. Это были настоящие мастера своего дела – редкая стрела пропадала у них даром.
Но против быстро организованной магистром кавалерийской атаки, они не устояли – да и устоять не пытались. Просто втянулись в лес, где преследовать их было бессмысленно и опасно.
Оставалось лишь выставить против них арбалетчиков и далее периодически наблюдать вялые и, в основном, безрезультатные дуэли стрелков, разделенных густым подлеском.
На исходе ночи дьявольский туман рассеялся и рассвет открыл безрадостную для магистра Бозы картину. Теперь можно было посчитать потери и оценить ситуацию.
Короткий эпизод на берегу отнял у Ордена более тысячи бойцов. Вот они лежат кучками обугленного тряпья. Некоторые еще живы и даже могут стонать, но помочь им нет никакой возможности – потому что посередине реке стоят на якорях восемь длинных ладей.
Они уже не ведут постоянный обстрел – да им это и не нужно. Широкая, как поле, выжженная полоса земли от уреза воды до орденских позиций, четко обозначает границу дальности их метательных машин, пересекать которую – верная смерть.
На другом берегу реки три тысячи брата Нава полегли все до единого. Теперь там чужие отряды – судя по снаряжению, в основном это варвары. Они спокойны, на их кострах варится какая-то пища. Вокруг костров сидят и лежат отдыхающие воины. Для них эта битва уже закончилась – и они это прекрасно понимают. Сейчас они были просто наблюдателями.
С противоположной стороны, в лесу продолжают мелькать между деревьев вражеские лучники. Они тоже не ведут обстрела: здесь, как и на берегу, четко видна граница – ее отмечают истыканные стрелами тела орденских солдат. Лучники взяли у Ордена своими стрелами почти полторы тысячи бойцов.
А со стороны Арко, вдалеке, над дорогой клубится пыль – судя по всему, на подходе главные силы противника…
Что будет дальше, магистр Боза уже знал.
Пройдет некоторое время и противник разместит свою главную ударную силу – катапульты – в боевую линию. Потом они начнут методично метать камни и бочки с зажигательной смесью, и будут делать это до тех пор, пока не сметут весь лагерь вместе с людьми.
Магистр окинул взглядом красных, воспаленных от дыма и бессонной ночи глаз, остатки своей армии, зажатой на узкой полосе земли между рекой слева и лесом справа… Здесь все понятно: эту позицию можно будет удерживать от силы до полудня. Значит, надо готовиться к отступлению.
Только вот отступать оказалось не так просто. Если точнее – отступать просто некуда.
За тыловым частоколом неподвижно стоял шахматный строй ландскнехтов и низко стоящее солнце сверкало бликами на их полированных панцирях и широких лезвиях двуручных мечей. А в центре этого закованного в сталь строя виднелись диковинные приземистые машины. Судя по виду, они тоже могли что-то метать, но вот что? Камни? Стрелы? Зажигательные снаряды?
