Текст книги "Голод богов (1)"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
Вики-Мэй оценила положение дел и высказалась в том смысле, что каждый отдыхает, как ему нравится, то есть некоторые, и она сама в частности, с удовольствием повеселятся в городе, который они еще даже толком не посмотрели.
Флеас совершенно не возражал и даже обещал присоединиться к веселью – но чуть позже. Он даже готов был дать друзьям половину присутствующих легионеров в качестве охраны. На последнее предложение дон Тира, Румата и Вики-Мэй ответили дружным смехом, а Верцонгер пояснил:
– Извини, Флеас, легионеров мы не возьмем. Они распугают всех красивых женщин и как мы тогда будем веселиться?
– Кроме того, – добавил дон Тира, – мы обязательно будем пьянствовать и вести себя развязным, неподобающим образом, что может уронить в глазах солдат авторитет начальства.
…
Эрн все-таки затащила Флеаса в воду и теперь легат выглядел менее сонным. Испытав благотворное действие прохладной чистой воды на организм, он устроился рядом с отцом Кабани, который немедленно налил ему и Эрн по чаше вина, начав многословно рассуждать о разнообразных лечебных эффектах от этого напитка.
Впрочем, вскоре Флеас прервал это выступление совершенно неожиданным вопросом:
– Скажите, почтенный Кабани, верно ли, что некие люди из далеких краев способны летать?
– Хм, – задумчиво произнес великий механик, – на этот вопрос следует ответить и нет, и да. Иначе говоря, сами по себе люди летать не способны, однако же возможны машины, той или иной силой поднимающие человека в воздух и переносящие на значительное расстояние.
– Как, например, те машины, которыми не так давно был перенесен в Запроливье десятитысячный орденский корпус? – спросил легат.
– Да, именно, – подтвердил Кабани, – впрочем, мне приходилось видеть подобное и раньше. Два года назад, я наблюдал подобные машины вблизи.
– И что вы можете сказать об их устройстве? Это – колдовство или какие-то природные силы?
– Вне сомнения, природные силы, достойный легат. Они летают за счет одного из двух принципов, заложенных в природе воздуха. Один принцип – это поднятие теплого воздуха вверх, на манер пара или дыма. Другой – отталкивание от воздуха, как от препятствия, на манер птиц или насекомых.
Флеас отхлебнул вина и проследил взглядом за крупным шмелем кружащимся над расположенной невдалеке клумбой. Затем снова повернулся к Кабани.
– Знаете, почтенный, я – солдат и привык прямо спрашивать о том, что меня интересует. Вы можете построить такие машины?
– На этот вопрос также следует ответить и нет, и да. То есть, я не смогу построить столь же совершенную машину, но могу построить такую, которая будет летать по подобному принципу. Могу сказать это с уверенностью, поскольку уже задумывался о таком и даже научился изготавливать некие игрушки, способные летать.
– Игрушки? – оживилась Эрн.
Ей далеко не всегда нравились предметы, которые считал игрушками почтенный Игенодеутс, бравшийся опекавший малыша Холька в ее отсутствие.
– Да, несравненная леди, – ответил он, – нечто в таком роде.
Он некоторое время рылся в своей сумке, а затем вытащил оттуда круглую палочку и тонкую фигурную дощечку с прорезью. Одним движением собрал смешную штуку Т-образной формы и сообщил:
– Вот предмет, который как раз показывает принцип действия летающей машины.
– Эта штучка может летать? – недоверчиво спросил Флеас.
Вместо ответа отец Кабани энергично крутанул палочку между ладоней и… Т-образная штука взмыла в воздух. Ее полет продолжался всего несколько секунд, потом вращение затормозилось и игрушка спланировала в подставленные руки Эрн.
– Можно я попробую? – нерешительно спросила она.
– Конечно, можно, – ответил механик.
Игрушка совершила еще один полет.
– Насколько большой можно сделать такую машинку? – поинтересовался Флеас, становясь сразу же очень серьезным и деловитым, – можно ли сделать такую, которая поднимет в воздух человека?
Отец Кабани пожал плечами:
– Почему бы нет. Главное придумать, как раскручивать лопасти, которые должны быть достаточно велики. Можно, например, вот так, – он быстро набросал на пергаменте эскиз, – или вот так… или вот так…
… Можно сказать, что этот в общем-то не совсем случайный разговор у водоема имел грандиозные последствия для будущей истории империи, да и вообще всей эвритянской цивилизации. Умение придумывать летательные машины соединилось с пониманием перспектив их военного применения. Будущий император отлично представлял себе, что будет означать возможность быстрой переброски даже сотни бойцов по воздуху, независимо от дорог и наземных препятствий, в любое место. Он также хорошо представлял себе, что даст сочетание летающей машины с боевым метательным устройством вроде тех, что использовались в сражении на полях Валдо.
Всего через несколько лет на здешних полях сражения появится прообраз военной авиации. А через пару столетий винтокрылые машины и тепловые дирижабли станут явлением столь же обычным, как телеги и галеры. Тогда кто-то назовет Эвриту «планетой крыльев», но это будет гораздо позже, а сейчас…
…
Как уже говорилось выше, оставив Флеаса и Эрн в «Приюте монаха» на попечение отца Кабани, остальные лидеры «коалиции победителей» отправились обратно на площадь. Происходящее там мало напоминало праздник, хотя некоторые признаки веселья присутствовали. Свежеиспеченные донны грубовато флиртовали с легионерами – теперь уже не ради денег, а просто по привычке. Легионеры, разумеется, не возражали. Понемногу прибывало местной публики – но очень понемногу, а между тем, солнце уже клонилось к закату.
– Хреновое какое-то торжество, – заметил Верцонгер, – как-то все это слишком тихо. Вот когда в наших краях веселятся, слышно даже на равнине. И потом, что это за развлечение просто так болтаться по улице, пить и глазеть на женщин?
– Да, – согласился дон Тира, – скучновато как-то. Как изволил заметить почтенный Флеас, даже цветов и ленточек нет. А еще столица.
– Может, устроить фейерверк? – спросила Вики-Мэй, – ну, раз уж нет цветов и ленточек?
– Как ты себе это представляешь? – поинтересовался Румата.
– Ну, зарядить орудие мешком с опилками вместо снаряда и…
– …Спалить весь город, – перебил он.
– А если стрелять в сторону реки? – спросил дон Тира, которому идея явно понравилась.
– Не знаю, что из этого выйдет, но попробовать можно. Но тогда уж лучше не мешок с опилками, а, например, бурдюк с нефтью.
– … И стрелять с моста, не в сторону реки, а вдоль нее, – добавила Вики-Мэй, – вон там очень даже подходящий мост.
… Часа через два, когда на город уже спустилась ночь, прогремел первый выстрел. Три литра нефти, превратившейся в горящие капли, на мгновение образовали над рекой длинную огненную струю.
Собравшаяся публика приветствовала удачный эксперимент ревом восторга. После некоторых раздумий, авторы увеличили порцию нефти до пяти литров. Второй выстрел вызвал еще более бурный восторг.
К моменту третьего выстрела на мосту появились Эрн и Флеас. Как пояснила Эрн, милейший отец Кабани, увлекшись дегустацией местного вина, слегка задремал и, в настоящее время отдыхает там же, в «Приюте монаха», под надежной защитой нескольких десятков легионеров.
Между тем, Флеас, быстро оценив новое развлечение, распорядился поставить на мосту еще четыре орудия, а сотню легионеров отправил за любыми горючими жидкостями, которые только найдутся.
После того, как орудия открыли беглый огонь, жители, поняв, что спать в эту ночь будет крайне затруднительно, толпой повалили к мосту…
– Так устраивают праздники в ваших родных местах? – спросила Эрн.
– Ну, – сказала Вики-Мэй, – не совсем так. Похоже.
Во всей этой суете не было понятно, кто же первым закричал:
– Да здравствует император Флеас!
Толпе, как обычно в таких случаях, было решительно все равно, что кричать.
«Да здравствует император Флеас!» оказалось вполне к месту и было подхвачено тысячами глоток.
Так, в первую же ночь после своего вступления в Енгабан, легат Флеас стал императором.
Куда в конце этой ночи подевались Светлые, а также капитан Кроат с полком легионеров и дон Тира со своими ландскнехтами, оставалось тайной. До поры до времени, об этом знали только два человека, на которых вполне можно было положиться.
Часть V. Магия
В соответствии с формой врага, мы устанавливаем победные цели для войска, но оно не в состоянии постичь их. Все воины знают форму сил, благодаря которой мы добиваемся победы, но никто не знает той формы сил, с помощью которой мы управляем победой. Поэтому победоносная боевая стратегия не повторяется, формы ответа врагу – неисчислимы.
Есть дороги, по которым не ходят. Есть армии, на которые не нападают. Есть укрепленные города, которые не штурмуют. Есть местности, из-за которых не соперничают. Есть приказы правителя, которые не выполняют.
(Сунь Цзы. Искусство войны)
** 37 **
… Меня зовут Елена и я ищу Верцонгера.
– Елена? – переспросил хмурый сотник, окидывая подозрительным взглядом девушку и ее сопровождающего.
– Да. Пусть вспомнит лес вдоль ируканского тракта. Так и передай ему. Он поймет.
– Ладно, – сотник пожал плечами, – так и передам. Но не думаю, что он скоро появится, так что лучше расседлайте коней и подсаживайтесь к костру. Ешьте. Пейте. Ждите.
– Дельный совет, воин, – Елена одарила его благожелательной улыбкой, – хороший хозяин узнается по гостеприимству.
Сотник улыбнулся в ответ и скрылся между шатрами.
Сидящие у костра молча подвинулись, давая место гостям. Видимо, здесь такое было в порядке вещей. Приехали – люди, значит им что-то нужно. Приехали, как друзья – надо встречать, как друзей. А друзей, понятное дело, надо усадить к общему костру и накормить-напоить. Так всегда.
Гости не возражали и, без дополнительных приглашений, принялись за еду. Более того, они так увлеклись этим занятием, что даже не заметили появления рядом еще одного человека. Впрочем, его не так легко было заметить – в постоянном перемещении одинаково одетых и одинаково вооруженных людей он решительно ничем не выделялся. Елена узнала его лишь когда он уселся рядом с ней, как ни в чем не бывало, вытащил пальцами из котла кусок мяса и начал задумчиво жевать..
– Верцонгер?
– Ваа! – сказал он, – ты правильно сделала, что вернулась. Я так и думал.
– Что ты думал?
– Что ты вернешься, – пояснил вождь варваров и вновь принялся за кусок мяса. После некоторой паузы он добавил, – странное время. Война кончилась. Мой дом далеко. А здесь у меня теперь тоже земля. Как с этим быть?
– Земля? – переспросила Лена, – здесь?
– Да. Хорошая земля. Мне ее подарил Флеас. Он теперь император, у него много земли. И потом, у него есть город. Вот этот, – Верцонгер небрежно махнул рукой в сторону стен Енгабана, – большой город, много хлопот.
– Погоди, Верцонгер! Какой император?
– Ваша земля далеко, – сказал он, – новости доходят медленно. Его роду здесь принадлежала земля. И он воевал здесь против Ордена, еще раньше, чем мы сюда пришли. Вот все и решили, что он будет императором. Это правильно. Хороший воин. Умный, смелый и не жадный. Почему ему не быть императором? Нет причины. Поэтому он стал императором. Ладно, слишком много слов. Сама поймешь, когда увидишь.
– Да, было бы интересно посмотреть на такого человека, – согласилась Лена.
– Интересно, – отозвался Верцонгер, выуживая из котла второй кусок мяса, – а почему ты не спрашиваешь про Светлых?
Лена поймала короткий испытывающий взгляд варварского вождя. Похоже, он хотел определить что-то важное для себя по ее реакции. Определил или нет – осталось непонятным.
– Вот, спрашиваю, – она улыбнулась, – ты очень проницателен, Верцонгер. Задаешь мои вопросы раньше меня.
– Ты и тот, который с тобой. Вы пришли за ними.
Трудно было определить, вопрос это или утверждение.
– Светлым я хочу только передать вести из дома, – ответила Лена, – вообще-то я приехала не за этим…
…
С Подветренных гор Питанская котловина видна вся, как на ладони. И солончаковые болота, и стоящий на маленьком ручейке священный город Питан. Двое вооруженных мужчин сидели под полусгнившим навесом у входа в штольню заброщенного медного рудника. Делать им было решительно нечего – они просто ждали.
– Какое странное место, – задумчиво произнес дон Тира, – наверное, здесь бродят призраки многих древних героев. А может, и богов. Я представлял себе Питанские болота совсем иначе.
– Это – юг, – заметил капитан Кроат, – здешние болота не похожи на ваши, северные. Я воевал в ваших краях и знаю. Там болота – живые, как лес. Они опасные, тяжело проходимые, но они – живые. Они просто кипят жизнью. Птицы, мелкое зверье и букашки находят там пресную воду и пищу.
– Люди – тоже, – добавил дон Тира, – кроме того, на болотах растут особые грибы, из которых шаманы, вроде нашего Игенодеутса, делают ранш. Такой порошок, с помощью которого разговаривают с духами и прочими потусторонними существами.
– Да, – сказал Кроат, – а здесь вот ничего не растет, кроме маленьких колючих пупырышков, которые несъедобны даже для верблюдов. Земля пропитана крепчайшим рассолом. В нем даже трупы не разлагаются. Просто чернеют и высыхают от соли. Человек, оставшись на этих болотах в жаркое время суток, через пару часов начинает разговаривать с духами без всякого волшебного порошка.
– Легко представить… Скажите, а кому взбрело в голову строить здесь город?
– Соль, – ответил капитан легионеров, – здесь испокон веков добывали соль. А Питан появился как поселок для рабов и каторжников. Надо же их было где-то селить. Приказчикам тех купцов, что торговали солью, тоже надо было где-то останавливаться. Так и появился поселок. Потом в горах нашли медь – и поселок еще разросся. А, когда сюда валом повалили паломники… В канун «святого дня» здесь даже самая грязная халупа сдавалась за два золотых в день. Ржавая вода из здешних родников, которые монахи называли «благодатными», шла по пять монет серебром за кувшин. И так из года в год триста лет…
– Надо же, – удивился ландскнехт, – до такого даже жадный соанский купец не додумается. Но, теперь, похоже, эта лавочка закрылась.
– Лавочка, – задумчиво повторил Кроат, – знаете, дон Тира, я слабо разбираюсь в истории, но, похоже, мы присутствуем при чем-то не менее значительном, чем Основание. Простые слова приобретают какой-то особый смысл… Даже то, что мы говорим сейчас… Или в ту ночь, когда Флеас лежал при смерти.
– В ту ночь я спал, – честно признался ландскнехт, – лекарь из меня, как из свиньи танцовщица, так что толку от меня все равно никакого не было.
– А я так и не заснул, – сказл легионер, – ведь Флеас мне как старший брат… Почти пятнадцать лет под одним значком… Я слонялся вокруг его шатра, а потом встретил дона Румату. У меня была фляжка вина… Мы разговорились… Вот я и сказал это.
– Что именно сказали?
– На счет Питана. Не знаю, с чего мне пришло это в голову, но я сказал, что раз по обычаю Питан надо пустить под плуг, то на его месте хорошо бы посадить сад…
– Сад? – удивленно переспросил дон Тира?
– Фруктовый, – уточнил Кроат, – жена Флеаса очень любила фруктовые деревья. А он очень любил ее. Вы знаете, всю его семью вырезали во время узурпации… В общем, мне показалось, что так будет правильно.
– Обычай древний, – заметил дон Тира, – тогда города были не как сейчас, а вроде нынешних деревенек. Пять домов да семь заборов. Их можно было снести и распахать. А здесь…
– Вижу. Но тем не менее…
– Да, тем не менее, Светлые, кажется, отнеслись к вашим словам очень серьезно.
– Вот и я о том же, – сказал легионер, – время сейчас особенное.
– Все равно не понимаю, на кой черт им эти старые медные выработки, – пробурчал ландскнехт.
– А я, кажется, догадываюсь. Знаете, чем отличается Питанская котловина от всех других мест?
– Сухо. Жарко. Не знаю, чем еще.
– Тем, – сказал легионер, – что она ниже уровня моря. А Подветренные горы – это вроде плотины, иначе здесь получился бы залив. Вот я и подумал…
– Пробить тоннель до моря? – спросил дон Тира, – но это невозможно. Тут не меньше трех миль сплошной горной породы, а штреки уходят вглубь на четверть мили, не больше. Тут лет сто придется долбить, если не двести.
– Тогда почему Светлые распорядились, чтобы жители покинули город еще сегодня? И что в этих ящиках? Почему обращение с ними требует такой осторожности?
– Вы полагаете, Кроат, с помощью содерщимого этих ящиков можно продолбить несколько миль камня за один день?
– А что еще остается полагать?
– Верно, капитан, – сказал Румата, бесшумно появляясь из жерла штольни, – совершенно правильное по существу предположение. Если не считать того, что речь идет не о тоннеле, а о канале.
– О канале? – переспросил изумленный легионер.
– Именно. А теперь аккуратно передайте мне первый ящик.
В дальнейшем Румата появлялся из штрека через равные промежутки времени и молча уносил очередной ящик в недра горы. После того, как в штольню был унесен последний из них, потянулось время совсем уж непонятного ожидания.
Ясно было, что Светлые делают что-то в дальнем конце горной выработки, но что именно и как это связано с загадочной фразой о канале…
…
– А он зачем? – Верцонгер кивнул в сторону Тойво.
– Сопровождает меня. Женщине не безопасно путешествовать одной.
– Ну да. Особенно такой женщине, как ты, но здесь ты мой гость и находишься под моей защитой, – Верцонгер повернулся к Тойво и добавил, – ты хорошо сделал свое дело. Отдыхай.
Он толкнул в плечо сидящего рядом воина и спросил:
– В твоем шатре хватит места для друга?
– Ыы, – утвердительно пробурчал тот, и, обращаясь к Тойво сказал, – пойдем, друг. Покажу тебе место в шатре. С нами весело. Есть хорошее вино. А на празднике в городе можно встретить красивых женщин.
– Действительно? – спросил Тойво, оглядываясь на Лену.
Та спокойно кивнула. В смысле, что все нормально.
Верцонгер проводил взглядом две удаляющиеся фигуры, повернулся к Лене и значительным голосом сообщил:
– Холодно.
Сняв свой шерстяной плащ, он набросил его девушке на плечи. При этом его лапища так и осталась лежать на ее плече. Как бы невзначай.
…
Прошел час. Другой. Наконец на поверхность выбрались Светлые, на этот раз вместе. Они были с ног до головы вымазаны грязью и, судя по виду, крайне чем-то озабочены.
– Убираемся отсюда, – устало сказал Румата, – Все. Немедленно.
Дисциплина у легионеров и ландскнехтов была железная. Через четверть часа после сигнала походная колонна покидала безлюдный город. Никто не задавал никаких вопросов. Солдатское дело нехитрое – меньше спрашивать, быстрее исполнять.
Первые полтора часа двигались предельно быстро. Светлые постоянно требовали увеличить скорость, пока дон Тира не заявил, что от подобной гонки кони скоро начнут падать и дальше придется две трети дороги топать до Енгабана пешком. Кроме того, быстро темнело, а дорога была весьма неровной, так что добавлялся риск, что кони просто переломают себе ноги в выбоинах от тележных колес.
…
Кто-то подбросил в костер веток. Пламя на несколько минут осветило лица сидящих вокруг костра воинов. Их осталось не так много – стемнело и большинство уже разошлись по своим шатрам. Здесь, как и дома, они ложились и вставали вместе с солнцем. Ночью не спят только караульные, сменяя друг друга каждые два часа. Тем, кто не стоит на посту, делать особо нечего – и они поют песни. Так было и сейчас. Пели они, конечно же, не на ируканском и не на языке метрополии, а на своем наречии, которого Лена не понимала.
– Не знаешь этого языка? – спросил Верцонгер.
Она молча кивнула.
– Зря. У нас красивый язык. И песни красивые.
– О чем?
– Эта песня об одном человеке. Его знал мой прадед. Есть такие люди, которым не сидится на месте. Ни двора у них нет, ни семьи. Ходит такой человек по земле, одинокий, как горный волк, ищет где есть дело для сильных рук и острого меча. А до дома доходят только слухи, что видели его то в одном месте, то в другом.
– И что дальше? – спросила Лена.
– Дальше возвращается он однажды домой – а там его никто и не помнит. И все, кого он знал уже где-то далеко отсюда. Вот ходит он от одного двора к другому, ест и пьет с разными людьми, рассказывает про чужие страны. А потом снова уходит – потому что рассказы все рассказал, а больше оставаться незачем. Ничего его здесь не держит. И никто не знает – вернется ли он снова, или нет…
Он подумал и добавил:
– У вас, наверное, поют другие песни.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что вы – другие.
– Совсем другие? – спросила она, повернувшись к Верцонгеру.
– Не совсем, – ответил он, после длинной паузы, – люди везде люди. Живут по-разному, а устроены одинаково. Всем надо есть и всем надо отдыхать. В моем шатре достаточно места. Но мои люди могут поставить тебе другой шатер. Если ты хочешь.
– Не хочу, – коротко ответила она.
…
Енгобан вторую ночь праздновал изгнание Ордена и приход к власти императора Флеаса, которому горожане, не без некоторой иронии, дали прозвище «веселый». Так он и войдет в историю, как Флеас Веселый. Многие императоры до и после прозывались великими, а вот веселым – только один… Так или иначе, в эту ночь город уже веселился по-настоящему. Полностью трезвыми оставались только расставленные на перекрестках улиц легионеры, остальные же слонялись по площадям, угощаясь за счет императорской щедрости, глазея на фейерверки, прибиваясь то к той, то к другой кампании пьющих, поющих и пляшущих людей, находя себе приятелей или подружек на один час, и совершенно забывая о том, что будет завтра.
Попав в город вместе с доброжелательным варварским воином, Тойво немедленно был втянут во всю эту кутерьму. Вскоре варвара увлекла в неизвестном направлении неизвестная красотка и теперь ничто не мешало поискам Антона-Руматы. Что он где-то здесь, Тойво совершенно не сомневался. Но, прежде чем приступать к поискам, следовало решить одну маленькую проблему. Слежку он заметил уже давно. Некий тип, выглядевший как обычный молодой бродяга, тащился за ними от самых ворот, достаточно умело поддерживая дистанцию и иногда как будто присоединяясь к попутным кампаниям веселящихся горожан. Теперь, когда Тойво был один, появилась возможность выяснить поподробнее, кого же так интересует его скромная персона.
Вскоре шпион попался на обычную уловку с узкой темной подворотней. Когда он, выждав секунд десять, вошел туда вслед за Тойво, с ним приключилась маленькая неожиданность: он поскользнулся, споткнувшись о невидимый предмет и упал лицом вниз. Тут же ему в спину уперлась острая сталь, и холодный негромкий голос спросил:
– Любезный, ты не находишь свое поведение несколько навязчивым?
– Вы бы убрали меч, господин. Здесь жестко лежать и разговаривать неудобно.
– Еще чего, – презрительно буркнул Тойво, – чтобы ты убежал и мне пришлось ловить тебя по грязным переулкам?
– Я не собираюсь убегать. Мне хорошо заплатили, чтобы я проводил вас к тому, кого вы ищете, а я всегда отрабатываю полученные деньги.
– Интересно. И кого же я по-твоему ищу?
– Благородного дона Румату Эсторского, известного еще как Светлый, – без запинки ответил шпион.
– Еще интереснее, – сказал Тойво, – и где же он?
– Вряд ли я смогу показать это, лежа лицом вниз на мостовой.
…
– Ладно, – сказала Светлая, – думаю, мы уже достаточно далеко.
– Если ветер не переменится, – добавил Румата.
– Не знаю, почему это так важно, но на закате ветер здесь всегда в сторону моря, – заметил Кроат.
– Это действительно важно, капитан, – сказал Румата.
– А от чего мы вообще так бежим? – спросил дон Тира.
– Увидите, – невесело пообещала Светлая.
…
Корчма, куда странный шпион привел Тойво, называлась «Пьяный кабан» и выглядела вполне безвредно. У распахнутых дверей болтались несколько обычных для таких мест фигур в том состоянии опьянения, когда еще удается сохранять вертикальное положение тела, но уже сложно определить свое положение в пространстве и времени. Внутри были видны несколько грубо сколоченных столов, между которыми, в слабом красноватом свете очага, проворно двигался хозяин заведения, оделяя посетителей вином и закусками.
– Сюда, господин, – негромко сказал шпион и первым зашел внутрь, видимо более заботясь не о приличиях, а о том, чтобы не вызвать ненужных подозрений.
Тойво осторожно последовал за ним, огляделся и снова не увидел ничего подозрительного.
– Садитесь на любое свобдное место, он сам вас найдет, – шепнул ему на ухо шпион, не дожидаясь ответа, выскользнул на улицу и был таков.
Ну, что ж, найдет, так найдет. Тойво уселся на симпатичное место спиной к очагу. Отсюда хорошо просматривалось помещение, вход и узкая лестница на второй этаж. Сбросил плащ и достаточно громко потребовал:
– Эй! Вина и мяса мне. Поживее!
– Сию минуту, – с улыбкой ответил корчмарь, – но вот тот господин сегодня угощает всех. Если вы, конечно, не возражаете…
Названный господин, хорошо сложенный мужчина, одетый, как это принято у офицеров метрополии вне службы, уже встал со своего места и направился к столику Тойво.
– Вы позволите? – спросил он и, не дожидаясь ответа, уселся напротив.
– Благодарю вас, – сказал Тойво, выдерживая предельно-дипломатичный тон, – но я жду здесь одного человека ради приватной беседы, и, надеюсь, вас не обидит мой отказ…
– Я знаю, кого вы ждете, и вы с ним встретитесь, – спокойно ответил незнакомец, – но несколько позже.
Тем временем, обставновка в корчме неуловимо и стремительно изменилась. Люди, казавшиеся безобидными посетителями, небрежно распахнули плащи, так что стали видны стальные кирасы и лежащие на коленях мечи, уже извлеченные из ножен. Посетители ближе к углам оказались вооружены арбалетами, а за дверью, на улице стала видна ровная линия тяжелых прямоугольных щитов. Довольно многочисленное подразделение легионеров надежно блокировало выход из заведения.
– Я – Флеас, император, – представился незнакомец, – и я хочу знать, какова цель вашего пребывания в моей стране.
Тойво сориентировался достаточно быстро.
– Простите, ваше блистающее величество, я не узнал вас. Ведь я всего лишь ландскнехт, нанятый для сопровождения благородной дамы и для передачи сообщения известному вам лицу…
Император одарил его снисходительной улыбкой. Почти отеческой.
– Бросьте, юноша. Если вы – бедный ландскнехт, то я – Морская Мать с рыбьим хвостом. Я отлично знаю, кто вы и кто – ваша спутница. Которой, кстати, сопровождающий нужен меньше, чем чайке – лоцман. Меня интересует только ответ на вопрос, который я задал.
– Я должен только передать сообщение дону Румате, – твердо сказал Тойво.
– От кого? О чем? Только не говорите, что это – приватное сообщение, которое не касается ни меня, ни моей страны. Поскольку все, что вы и вам подобные творили здесь до сих пор, касалось нас прямо и непосредственно. Итак?
Тойво сосредоточенно молчал.
– Вы заставляете ждать императора, – заметил Флеас, – это, по меньшей мере, невежливо.
– Простите, но я имею приказ молчать об этом.
– Чей приказ? Кто его отдал? Я хочу говорить с тем человеком, который отдает приказы, касающиеся моей страны.
…
Через час Румата приказал остановить колонну и спешиться. На фоне усыпанного огромными яркими звездами ночного неба едва заметно прорисовывалась линия Подветренных гор.
Вдруг, как будто, солнце двинулось в обратном направлении, и горную цепь прорезал первый луч утренней зари, окрасивший облака в нежно-розовый цвет. Длилось это всего одно мгновение – а затем снова наступила ночь. От странного луча осталась лишь хорошо заметная тускнеющая ярко-алая черта, будто нарисованная на склоне одной из гор. Звезды над ней померкли, будто их завесили черным покрывалом.
Еще через мгновение земля лениво качнулась под ногами, и в воздух поднялась мелкая пыль, сделав очертания предметов размытыми и призрачными.
– Что это было? – спросил Кроат.
– Это был город Питан, – спокойно сказал Румата, – теперь уже не существующий. Осталось только придумать название новому заливу. Может быть…
Оставшуюся часть фразы перекрыл раскат грома, сменившийся невероятной смесью треска и шипения. Над горами переливались радужные всполохи, а земля гудела, будто где-то вдалеке по ней колотили чудовищными молотами.
– Вот и вода пошла, – также спокойно заметила Светлая.
– Еще не пошла, – возразил Румата, – пока она вскипает. Канал еще недостаточно остыл.
– Однажды, на востоке кайсанских земель, я видел извержение огненной горы, – заметил дон Тира, – очень похоже, на то, что сейчас. Но я и предположить не мог, что подобное можно сделать человеческими руками…
– Как видите, можно, – сказала Светлая, – но только в исключительных случаях.
Тем временем беспорядочные звуки сменились ровным гулом на басовой ноте.
– А вот теперь действительно пошла вода, – сказал Румата, – кстати, я бы запомнил эту идею на счет огненной горы, а проще говоря, вулкана. Она может в ближайшем будущем пригодиться.
…
Пол корчмы покачнулся, как палуба корабля на легкой волне. Со стойки упали на пол несколько бутылок, одна из которых разбилась вдребезги. С потолка на столы полетела пыль и мелкий мусор. Легионеры вскочили со своих мест, оружие уже было у них в руках…
– Отставить! – громко сказал Флеас, – все идет правильно… Так на чем мы остановились, юноша? На тех, кто отдает приказы.
– Мне надо подумать, – сказал Тойво.
– О чем?
– Как устроить вашу встречу. Это ведь не так просто…
Флеас улыбнулся.
– Положительно, ваши командиры нас недооценивают. Мне известно, что для устройства такой встречи вам требуется меньше времени, чем мы уже потратили на бессмысленные разговоры. Сколько я еще, по-вашему, должен ждать? Или вы настолько непонятливы, что мне следует применить более сильные меры убеждения?
В этот момент прозвенела негромкая трель клипсы-коммуникатора.
– И что это значит? – поинтересовался император.
«Включи мне визуализацию», – услышал Тойво спокойный голос Каммерера.
– Но…
«Немедленно, – перебил Каммерер, – это приказ».
