Текст книги "Короткое замыкание антиподов"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
– В Хорроре, – добавила она, – отличные склоны, не хуже, чем здесь у вас.
– Сноуборд это здорово! – Блай улыбнулся, – Я смотрел, как вы катаетесь. Практика заметна. Загар, видимо, тоже со склона? Зеркальный эффект снега, точно?
– Да, – подтвердил Нолан, – У нас можно загореть круче, чем во Флориде. Конечно за исключением полярной ночи, но это тоже интересный сезон.
– Еще бы. Я даже не сомневаюсь. А если вернуться к противодействию терроризму. Я снова не понимаю. Когда террористы уже арестованы, то при чем тут это?
– Объясняю. У тебя 11 фигурантов, но это, во-первых, не вся банда, а во-вторых, тебе неизвестны их роли. Кто вообще сбоку, и даже толком не знал тему. Кто безмозглый исполнитель. Кто старший. Кто связной с другими группами и с лидерами большой организации. Тут целый клубок, и если его распутать, то появятся очень интересные результаты. Правильно проведенное дознание может спасти кучу людей, это ясно?
– Это ясно. Но. Тогда почему сразу суд, а не дознание, следствие…?
– Тут я тебя могу четко проинформировать, – вмешался Лютер Эванс, – Совет ООН по правам человека требует, чтобы представителя «Amnesty International» допустили к расследованию, с учетом религиозного подтекста. Отказывать, вроде как, нехорошо. Соглашаться, вроде как, глупо. Попробуй-ка расследуй, когда у тебя стоит над душой представитель этой конторы, и мешает. Поэтому, решили сразу передать дело в суд, и воспользоваться правом судьи проводить расследование в ходе процесса.
– Но, – заметил Блай, – на суде тем более будет присутствовать адвокат из «Amnesty».
– Да! Но, на дознавателя он бы смог давить, а на судью не сможет. В этом и фокус.
…
19. Правосудие в антарктическом стиле.
Дата/Время: 04.11.24 года Хартии.
Футуна-и-Алофи, Меганезия.
Остров Росса. Киви-Антарктика
=======================================
Микеле Карпини открыл фигурную створку ворот, встроенных в живую изгородь и с некоторым удивлением окинул взглядом четверых гостей. Итак…
Молодая женщина явно англо-саксонского типа: круглолицая, сероглазая, с коротко подстриженными прямыми соломенными волосами и веснушками, проступающими сквозь тропический загар. Она была одета в топик и шорты, и, вследствие радикальной стройности, не составляла труда заметить, что она беременна – примерно на 6-м месяце. Рядом с ней – мужчина, лет где-то 40, чуть выше среднего роста, плотно сложенный, похожий отчасти на малайца, отчасти – на мексиканца, одетый в тропический килт и гавайку. Второй мужчина – выше почти на голову, европеоид, возможно, с примесью небольшой доли маори – безошибочно опознавался, как гражданин Новой Зеландии. Только «киви» наденет крапчатый галстук-бабочку к клетчатой рубашке с коротким рукавом и ярким «багамам». А, главное, только на «киви» это будет смотреться, как нормальный костюм для деловых визитов… И четвертый персонаж: мулатка лет чуть старше 20, бразильского типа, безукоризненно упакованная в легкий комбинезон koala-military, с пристегнутым на боку чехлом с пистолет-пулеметом. Впрочем, если бы эта девушка оделась в гражданское, ей не удалось бы скрыть специфически спортивное телосложение и манеру двигаться, характерную для коммандос.
– Aloha, sen Carpini, – начала она, – Я…
– …Капрал Трин Маренго, – перебил Микеле, – 9-й спецотряд преторианской гвардии Верховного суда, выполняющий постановление о надзоре, бла-бла-бла… Считай, ты совершила все формальности. Заходи… Кстати, ты за Наллэ тоже надзираешь?
– Нет. Сен Шуанг не является поднадзорным лицом, поскольку его срок истек…
– Трин! – перебил мексикано-малаец, – Как вы можете говорить «его срок истек» про мужчину в самом расцвете сил?
– …Где ваше чувство такта, мэм? – тоном королевы добавила англо-саксонка.
– Ужасные слова, – трагическим голосом сообщил высокорослый киви, – Кошмарные. Чудовищные. Что-то в стиле древнегреческой трагедии. Эсхил… Или Эзоп…
– Джорекс! – возмутилась англо-саксонка, – Ну, что ты! Это же из Еврипида, трагедия «Орест», однозначно. «Где мука та, которую назвать – так стынет кровь! И где та кара, люди, божественным решенная судом…».
– Эстер, ты разбираешься в авторах древнегреческих трагедий? – удивился киви.
– Разумеется да, Джорекс! А разве культурный человек может в этом не разбираться?
– Она прикалывается, – сообщил Наллэ Шуанг, – На самом деле, она считает, что для культурного человека достаточно древнеримской литературы, а древнегреческая, это факультативно, для любителей.
Джорекс внимательно посмотрел на Эстер и Наллэ, а потом погрозил им пальцем.
– Вы издеваетесь! И ставите меня в неудобное положение. Я не представлен хозяину латифундии и, как воспитанный человек, не имею возможности начать разговор…
– Микеле, знакомься, – сказал Наллэ Шуанг, – Этого субъекта с манерами пэра Англии зовут Джорекс Джемс, он из Веллингтона, с Аотеароа, вице-президент «Kiwing Inc».
– Я очень рад знакомству, Микеле, – произнес Джотис, – Уточняю: я приехал в качестве эксперта Антарктического Газового Консорциума по Центральной и Северной Африке.
– Aloha foa! – объявила Флер Хок-Карпини, внезапно появляясь на сцене, – Па! Ну, ты вообще! Кто же держит гостей в воротах? Мама опять будет ворчать на счет того, что подумают о нас соседи! А я не врубилась, Джорекс, на планете смещение полюсов, а я прохлопала ушами? С каких пор Центральная Африка вляпалась в Антарктику?
– Центральная Африка никуда не вляпалась, – ответил Джорекс, – это АГК вляпался в Центральную Африку. Это драматическая история расширения бизнеса. Я расскажу ее немедленно, как только сяду за стол, если вы понимаете, мисс, что я имею в виду…
Флер утвердительно кивнула, поправила на бедре узелок лава-лава «lanton-stile» – треугольной серебристой тряпочки, составлявшей в данный момент всю ее одежду, и повернулась к капралу Маренго.
– Прикинь, Трин, ты попала в переплет. Ты в этом доме единственная не-беременная женщина, поэтому столом придется заниматься тебе. Типа, традиция, e-oe?
– Я согласна, – ответила капрал, – Но при условии, что сен Чубби Хок не будет вести никаких переговоров, пока я отвлекаюсь на кухонные дела.
– Мама не будет этого делать, – сообщила Флер, – поскольку она спит. И, если мне не изменяет догадливость, будет спать еще часа два. Такие дела, ага!
– А где мистер Оскэ Этено? – спросил Джемс.
– На Малом Фиджи, по бизнесу, – Флер махнула рукой на юг, – атолл Келелеву, чуть больше ста миль. Он вернется, к обеду, типа, не позже ужина, короче, он позвонит.
– Тогда, – сообщила Эстер, – мы, вероятно, будем досаждать вам своим навязчивым присутствием до ужина, и никак не меньше.
– Оставайтесь хоть до завтра, – ответил Микеле, – И, кстати, пойдем уже за стол.
За столом, агроинженер Карпини тут же наполнил три рюмки домашним абсентом – «зеленухой». Джорекс Джемс сделал глоток, вытер губы ладонью и произнес:
– Об этом я мечтал последние сутки! Вы будете смеяться, но такого тарарама в Новой Зеландии не было со времен славной борьбы за титул столицы Миров Толкиена. А вы знаете, что у меня оркское имя? Мама и папа в юности обожала ролевые игры. Сейчас, правда, мама предпочитает фитнесс и астрологию, а папа – покер, портер и политику… Политику, ребята! Он прожужжал мне все уши: «Джорекс, мальчик мой, тебе зверски повезло с этим заказом! Там, на острове Росса будет делаться большая политика…».
– И что там? – заинтересовалась Флер.
– Ну, что может быть на острове с вулканом по имени Террор?
– А мне казалось, вулкан называется Эребус.
– Верно, юная леди. Эребус там тоже есть, он на западной стороне острова, и он более известен, поскольку действующий. А вулкан Террор на восточной стороне, потухший, однако, эта фурия, Диззи Крузо почти зажгла его снова. Она – главный PR-maker АГК. Тунгусский метеорит, а не женщина. Бешеная идея судить таиландских исламистов в конференц-зале отеля на склоне вулкана Террор, принадлежит ей.
– Внушает, – оценил Карпини, – А террористы достойные, или так, мелкая рыбешка?
– Есть один крупный, – сообщил Шуанг, закуривая сигарету, – И один некрупный, но вкусный. Остальные – мелочь, а одна из женщин, обычная мадмуазель Дю-Кло.
– Как вы сказали? – переспросил Джемс.
– Ну, это же азбука, – заметила Флер, – Такая фемина ловит целевой объект м-пола на предложение коммерческого секса за демократичную цену, а в уютном уголке капает объекту в «du» – double whiskey дозу «clo» – clophelinum, а, когда объект отключается, присваивает его наличные деньги, кредитные карточки, и прочее. Этим и живет.
Эстер захлопала в ладоши.
– Замечательно! Флер! На Элаусестере я буду брать у тебя уроки сленга, составлю толковый словарь, и навсегда войду в анналы мировой лингвистики!
– Aita pe-a, Эстер. По-любому, нам три недели бездельничать.
– Понимаешь, Джорекс, – пояснил Шуанг, – Флер и Эстер в конце года вместе едут на острова Элаусестере, рожать. Там хорошая обстановка для этого, и технология.
– У вас интересные гендерные обычаи, – сказал Джемс, сделав еще глоток зеленухи.
– У нас разумные обычаи, – отозвалась капрал Трин Маренго, ловко строгая фрукты и овощи для салата любимым штык-ножом Чубби Хок, – а мне интересно, кого доктор Шуанг считает крупной дичью, и кого – некрупной, но вкусной?
– Мулиа Эн-Нахил из Саудовской Аравии и Аджан Гелчар из Турции, – ответил Наллэ.
– Первый утверждает, – напомнил новозеландец, – что он член попечительского совета фонда, финансирующего клинику, а второй – что он врач и, вроде бы так и есть.
Наллэ Шуанг утвердительно кивнул.
– В том-то и дело, что так и есть. Эн-Нахил, это фигура! Финансовый мастер-курьер. Человек, который получал в азиатских и африканских банках наличные деньги и далее распределял их среди лидеров исламистских ячеек. Он раздавал взятки на европейских таможнях за провоз оружия и боеприпасов под видом гуманитарных и медицинских грузов. Он много знает, и это большая удача, что он попался. Странно, что Ним Гок распорядился отдать Мулиа Эн-Нахила новозеландцам.
– Ничего странного, – возразила Флер, – у Ним Гока появился более информированный источник, и он сбросил более слабую пищалку в другой огород. Обычное прикрытие.
– Как вы сказали, мисс? – переспросил новозеландец.
– Это тоже азбука, – пояснила она, – Фигурант рангом повыше, чем Эн-Нахил сидит на крючке у Ним Гока, и сдает свои контакты, а спецназ РККА обрубает их, и появляется подозрение, что сдает Эн-Нахил, а обрубает новозеландский спецназ.
– Обрубает в каком смысле?
– Ну, типа так, – невозмутимо сказала Флер, провела ладонью на уровне своего горла, и добавила, – Это по классике, как в учебнике на примерах из 1-й и 2-й Холодных войн. Прикол в том, что если Эн-Нахил как-то выйдет на свободу, то его шлепнут свои же.
– Черт! – буркнул Джемс, – Что, и Аджана Гелчара тоже… Э… Шлепнут свои же?
– Не знаю. А чем он занимался?
– Он врач из Турции, – напомнила ей Эстер, – Об этом, кажется, уже говорили.
– Я поняла, что он, как бы, врач. А что конкретно он делал под этим прикрытием?
Микеле Карпини повернулся к Шуангу.
– Представляешь? Вот так всегда. За столом только и разговоры, что о легендах и прикрытиях. Будто, не бывает людей с нормальными человеческими профессиями.
– Но, па, – возразила Флер, – он террорист, значит, врачебная практика – прикрытие.
– Э, нет, – Шуанг отрицательно покачал ладонью, – Все сложнее и интереснее. Аджан Гелчар действительно врач, он учился в Германии, стажировался в Сингапуре, потом приехал в Таиланд, и работал сначала в крупной клинике в Бангкоке, а через 15 лет, получив хорошую репутацию, открыл маленькую мусульманскую клинику в Паттайе. Добавлю: у Гелчара есть жена и четверо детей. Он написал десяток научных стаей по клинической диагностике энтеритов. Он очень много работал…
– …И, – перебила она, – создал хорошо законспирированную базу для терроризма. Я понимаю, Наллэ, что человека никто не будет внедрять на 15 лет. Но этот Гелчар, он ортоид, я угадала?... Вот! А любой ортоид, это террорист, просто необученный. Так?
– Так, – согласился Шуанг, – Но ты ссылаешься на наши методы, а мы говорим не о Меганезии, и не о Фриюнионе, а об Аотеароа.
– Террорист, он и на Луне террорист, – парировала Флер.
– Да. Но, попробуй, скажи это киви, и он назовет тебя антигуманной людоедкой.
– Вот, я как раз киви, – вмешался Джемс, – объясните мне: что такое «ортоид»?
– Это просто, – ответила капрал Маренго, ставя на стол внушительную миску, – Я, как девушка армейская, сервировкой заниматься не умею и не люблю. Но салат вкусный, отвечаю... Так вот: ортоид – это ортодоксальный верующий в евро-библию или коран. Короче: правоверный. Он, как бы, не террорист, в смысле, в бандформирование он не вступал, и индивидуальных террористических планов не имел. Но, если к нему вдруг приходят единоверцы и просят его укрыть человека или вещь, или передать пакет, то ортоид не откажется, и не сообщит в полицию, даже если видит, что они террористы.
– Вероятно, это так, – согласился новозеландец.
Трин Маренго повернулась к Шуангу и, слегка пожав плечами, сообщила:
– Видишь, бро? Просто, надо говорить не голословно, а с понятными аргументами.
– Ты еще не дошла до практического вывода, – сказал он.
– А какие проблемы с выводами? – удивилась капрал, – Выявить просто: маленький розыгрыш-маскарад и, если сработало, то одним гнездом террористов меньше.
– В смысле? – не понял новозеландец.
– В смысле: на хрен из страны. Логично? Вот. Это единственный проверенный метод ликвидации латентной террористической сети. В результате, терроризм у нас лишен каких-либо социальных плацдармов, и представлен только недавними мигрантами и инфильтратами, а это нейтрализуется классическими полицейскими методами.
Джорекс Джемс недоверчиво посмотрел на нее.
– И вы применяете депортацию за то, что человек помог единоверцу, оказавшемуся полицейским провокатором? Слушайте, это очень некрасиво!
– Очень некрасиво, – парировала она, – Если тебя пригласят в полицию на опознание нескольких килограммов мяса, которые остались от твоей жены и детей, зашедших на маркет как раз тогда, когда такой правоверный передал «черный пакет» по адресу.
– В 4-м году Хартии, – уточнил Наллэ Шуанг, – правоверных даже не депортировали, а выводили всю семью в расход. Потом, foa провели по рейтингу трех верховных судей, которые принципиально поставили вопрос. Те трое судей, что по жребию, подумали и согласились: нечего нашим ребятам без толку марать руки в крови.
– Да, – сказала Маренго, – Ортоиды – не боевики и не организаторы. У нас не стоит цель убить их. Если они где-то нужны, то пусть едут туда. Только, чтобы их не было здесь.
– Все равно, – произнес новозеландец, – по-моему, нельзя наказывать человека за то, что когда-нибудь, он, быть может, согласится помочь единоверцу в преступном деле.
– По-вашему, – спросила Флер, – если какой-то человек опасным образом маньячит из-за проблем с мозгами, то можно изолировать его от общества, или тоже нельзя?
– Но, мисс, это ведь совсем другое! Это психическая болезнь!
– ОК. Если вы согласны, что маньяков надо изолировать, то мы понимаем друг друга.
Наллэ Шуанг похлопал в ладоши и объявил:
– Трин! Твой салат превосходен, а с учетом скорости приготовления…
– …Беспрецедентен, – договорила Эстер.
– Точно! – согласился Микеле, – более вкусные салаты делает только моя жена, но это субъективное мнение влюбленного мужчины.
– Mauru, foa, – капрал улыбнулась, – Приятно, когда твою стряпню хвалят.
– Приятно, когда есть, что похвалить, – мгновенно отреагировал новозеландец.
– Три капли зеленухи, сен Маренго? – предложил Микеле.
– Давайте, – она решительно кивнула, – Три капли не запрещены инструкцией.
– …А теперь, – произнес Шуанг, – я объясню, чем так вкусен Аджан Гелчар.
– И чем же? – спросил Джемс.
– Тем, что он идеальный демонстрационный образец ортоида. Человек, занимающийся замечательным, практическим гуманным делом, настоящий профи, увлеченный своей тематикой. При этом, у него, видимо, нормальные отношения в семье, и с соседями. Я полагаю, что у него ни разу не было проблем с законом. Ну, разве что, неправильная парковка машины. У Гелчара совершенно некриминальный тип личности. Вдруг, бац! Деятельное соучастие в похищении людей, совершенном бандой террористов! Вот это серьезная задачка по криминальной психологии, провалиться мне сквозь небо!
На ухе у Флер запищал маленький круглый net-phone. Она коснулась его пальцем и…
– Hi, Ежик! Ты где?... Классно! А тут приехали Шуанги, и один бизнесмен, киви. Типа, хочет пообщаться с мамой и с тобой… Ну, не без этого… Ага, именно она… ОК, я ей передам... А мелкий пихается. Типа, скучает без некоторых. Ну, ты понял… Ага, и я скучаю. Только не торопись, лети без экстрима… E aloha! Ua here au ia oe! Чмок-чмок!
– Где наш электрический бэтмен? – спросил Микеле, когда она положила трубку.
– В воздухе. По ходу, через полчаса будет, – проинформировала Флер, повернулась к капралу Маренго, – А тебе он просил передать, что ты классная девчонка.
– Правда?
– Ага! Он сказал, что у тебя отличный характер, и еще: ou yo tre sexy.
– Приятно слышать. Но это ведь не просто так?
– Видишь ли Трин… – Флер подняла глаза к потолку, – Ежик купил мешок свежих кальмаров к обеду, и предчувствует, что ему придется их чистить, а возможно, даже готовить, если не удастся разделить с кем-нибудь это сложное и ответственное дело.
– Ладно, блин, – капрал Маренго махнула рукой, – Для преторианской гвардии нет невыполнимых задач. Но только разделить, а не спихнуть! E-oe?
– E-aha-o! Трин! Речь идет только о взаимопомощи.
– ОК. Я просто уточнила позицию… Наллэ, а я не поняла, в чем серьезная задачка по криминальной психологии? Если Аджан Гелчар – ортоид, то все предельно ясно.
– На Аотеароа, – напомнил Шуанг, – эта концепция не применяется, а за публичные высказывания про ортоидов, тебе там влепят судебный штраф. Верно, Джорекс?
Новозеландец задумчиво повертел в пальцах вилку с наколотым на нее натюрмортом, состоящим из нескольких разноцветных кусочков овоще-фруктов.
– Сейчас ситуация примерно такая. Про мусульман пресса говорит все, что угодно. Но христиан, толкиенитов, индуистов и буддистов, оскорблять нельзя, как и раньше.
– Восток видим, а запад не видим, – прокомментировала Эстер.
– Индуисты и буддисты тоже считаются восточными, – возразил Джемс.
– Значит, – сказала она, – все собрались в стаю и погнали одного, про которого заранее договорились, что он крайний. Древнееврейская игра «козел отпущения».
– В этом есть логика, – заметил Микеле, – Ислам – последняя из крупных религиозных корпораций, построенных вокруг центральной идеи терроризма. Христианство ушло в политический лобби-бизнес, иудаизм – в шоу-бизнес вокруг самобытности ютайского этноса. А бизнес ислама – репрессивная стабилизация феодальной системы в Аравии и Магрибе, и террористическая война за плацдармы на условном западе и в Индокитае.
– Сейчас у римских католиков тоже террористическая фаза, – сообщила Маренго.
– Да, – согласился он, – Но, я не думаю, что эта фаза долго продержится. Современный римский католицизм паразитирует на технологичной, а не на сырьевой экономике, и не может позволить себе слишком увлекаться играми в феодальное правоверие.
Джорекс Джемс снова поиграл вилкой.
– Вы, док Микеле рассуждаете о христианстве и исламе так, как будто религиозных вопросов вообще нет. Я имею в виду, бог и предметы веры, обряды, догматы…
– Это картинки, Джорекс. Узор на бумаге. Если религия отрывается от материально-натуральной базы, от первобытной охотничьей и аграрной магии, и от первобытного фольклора, то остается лишь узор на бумаге, который всегда можно перерисовать.
– Папа, ты говорил про криминальную психологию, – напомнила Флер, наливая воду в котелок для какао, – Я не поняла, как судья киви будет сползать с этого кактуса?
– Казалось бы, да, – Микеле улыбнулся, – Судья в тупике. Перед ним случай чистого, незамутненного криминального воздействия иудео-христианской веры на персону, не склонную к бандитизму ни психологически, ни социально, ни профессионально. Но, по правилам игры, судья не может объявить религиозную веру источником криминала.
– Я извиняюсь, док, – вмешался Джемс, – но Аджан Гелчар исповедует ислам, а не…
– Это не важно, – перебил Микеле, – ислам, это одна из иудео-христианских веток, он базируется на коране, арабской версий библии, в нем те же легенды древних ютаев из Северного Египта. Это признано на межрелигиозных конгрессах. Поэтому, объявляя ислам криминогенным фактором, вы автоматически объявите таким же фактором все библейские религии Старого Света. Это против правил…. Детка, сыграй за судью.
Флер сделала Искренне Обиженное Лицо с Огромными Удивленными Глазами.
– Но, папа! Это же был мой вопрос к тебе, а не наоборот!
– Нет, моя хорошая. Это вопрос к тебе. Ты недавно училась в школе по хорошей, продвинутой программе, а я учился давно, еще в Калабрии... Итак, какие идеи?
– Ну… – она тяжело вздохнула, – …По ходу, судья не трудоголик, и он не враг себе, поэтому, он не будет перенапрягать мозг, и не будет искать правду, заодно с кучей неприятностей на свою задницу. Значит, он использует процедуру, которая у киви придумана для суда. Там один судья от правительства, и дюжина присяжных, это практически, как наши судьи по жребию. Судья ведет процесс, но он не принимает решение, а присяжные принимают решение, но они не управляют процессом. Судье достаточно разбить процесс на несколько раундов, и направить его в определенную сторону, чтобы присяжные начали сбивать кегли, одну за другой, и это будут уже не проблемы судьи, а проблемы кого-то другого, и пусть этот другой с ними бахается.
– Молодец! – похвалил Микеле, – а чьи конкретно это будут проблемы?
– Ну… Наверное, правительства киви.
– Детка, ты думаешь, что в Веллингтоне не умеют бить по мячику?
– Э… Умеют, конечно! Они пнут этот мячик в SIU, Strategic Intelligence Unit!
– Вы думаете, что наша спецслужба займется религией? – удивился Джемс.
– Ага, – сказала она, и взяла в руку TV-пульт, – Давайте проверим?
…
Это же время. Остров Росса. Конференц-зал отеля на склоне вулкана Террор,
Судья Уилки Гэмп, предельно добродушный на вид коренастый дядька средних лет, похожий на фермера из глубокой провинции, сдвинул свою церемониальную черную шапочку почти на затылок, и произнес.
– …Итак, прошение адвоката об отводе судье и всему составу присяжных по мотивам религиозной предвзятости, отклонено коллегией Веллингтона, и мы приступаем в том составе, который есть. Напоминаю, что присяжным надо будет ответить не только на вопрос о виновности подсудимых, но и на вопрос о том, должны мы или не должны передать троих из одиннадцати подсудимых юстиции Папуасского Фриюниона. Суд приступает к допросу Эппл Лек Нратонг, гражданки Таиланда. Мисс Нратонг нет восемнадцати лет, поэтому ее допрос будет проходить в присутствии эксперта, мисс Десембер Крузо, магистра психологии… Мисс Крузо?
– Да, ваша честь.
– Скажите, мисс Нратонг способна сейчас давать показания?
– Да, но, я прошу учесть, что она перенесла шок, и…
– Ответ «да», – мягко прервал ее судья, – Мисс Нратонг, вам требуется переводчик?
Юная таиландка, которую судебный пристав, вывел на место свидетеля, выглядела как новозеландская старшая школьница, этническая маори, откуда-нибудь из Роторуа или Ваихопаи. Кроссовки, джинсы, и футболка с рисунком веселого пингвина-спасателя из мультика про антарктическую службу экстренных ситуаций.
– Я вполне нормально понимаю по-английски, ваша честь, – слегка дрожащим голосом ответила она, – спасибо, мне не нужен переводчик.
– Тогда, майор Вексвер из военной прокуратуры задаст вам ряд вопросов… Майор?
– Да, ваша честь. Я приступаю. Мисс Нратонг, вам знакомы те четверо молодых людей, которые сидят вот там, в первом ряду?
– Да, сэр. Мы встречались в Паттайе.
– Тогда, расскажите об этом подробнее.
– Хорошо, сэр. Я познакомилась вот с этим парнем, его зовут Ричард, мы поболтали немного, и я пригласила его и трех его друзей, в бар с массажем. Я сказала, что там найдется еще три девушки, и что все будет стоить недорого.
– Все, это что? – спросил майор.
– Ну… То, зачем ваши парни обычно ездят в Таиланд.
В зале раздались громкие смешки, и судья Гэмп постучал молоточком по столу.
– Я думаю, – пояснил он, – тут все взрослые люди и мы понимаем, о чем речь.
– Да, ваша честь, – майор выразительно кашлянул, – Продолжайте, мисс Нратонг.
– …Я пригласила их, и, когда они пришли в бар… Там никого кроме них не было, и я принесла им чай, куда вылила жидкость из склянки, которую дал мне один человек.
– Какой человек? Вам известно его имя или приметы?
– Вот он, – ответила Эппл Лек и, протянув руку, показала пальцем на пожилого турка, сидящего на скамье подсудимых.
– Это ложь! – закричал он, – Я не давал ей клофелин! Я не…
– Мистер Гелчар, – перебил судья, – Вы можете заявить об этом, когда будете давать показания, а сейчас, пожалуйста, помолчите.
– Но она лжет!
– Однако, – заметил майор Вексвер, – вы знаете, что в склянке был клофелин.
– Да, но я узнал об этом уже после!
– Хм… Странно, что вы дали девушке склянку, а потом узнали, что там внутри.
– Вы не поняли, мистер! Я потом узнал, что эти люди получили дозу клофелина.
– Мистер Гелчар, помолчите, – повторил судья, – А вы продолжайте, майор.
Вексвер кивнул и вновь повернулся к Эппл Лек.
– Итак, вы дали этим парням чай с дозой клофелина, и…?
– Они заснули, – сказала она. – А, я позвонила по телефону, сказала, что все сделано, и приехали два человека из клиники.
– Из какой клиники?
– Из клиники доктора Гелчара. Вот эти люди, – Эппл Лек показала на двоих молодых тайцев, сидевших на скамье подсудимых, – Они погрузили тех парней в автомобиль, и приказали мне ехать вместе с ними. Мы приехали в клинику. Там они приказали мне сидеть и молчать. Я сидела и ждала, когда мне скажут, что делать…
– Минутку, – перебил Вексвер, – А почему вы выполняли приказы этих людей?
– Потому, что этот человек… – она показала пальцем на араба лет 50, сидящего рядом с Аджаном Гелчаром, – купил мой долг. Я была должна денег за комнату в Пхукете, и не могла отдать. Он купил мой долг, и сказал мне, что если я не могу заплатить, то надо отработать. А если я откажусь, то его люди изрежут мне ножом все лицо, и…
Араб выкрикнул какую-то фразу.
– Переведите, – потребовал судья, повернувшись к сидящему за столиком лейтенанту.
– Это ненормативная лексика, сэр, – ответил тот.
– Мы не в литературном клубе, – спокойно сказал Гэмп, – переведите, что сказал мистер Мулиа Эн-Нахил. По возможности, аутентично.
– Слушаюсь, сэр. Он сказал: «Ты умрешь в канаве, неверная самка собаки».
– Спасибо, лейтенант… Майор, продолжайте работать.
– Да, ваша честь… Мисс Нратонг, что произошло дальше в клинике?
– Дальше, я сидела рядом с охранником, мне так приказали. Прошло много времени, я точно не могу сказать, сколько. Потом я, кажется, увидела фигуру человека. Он очень сильно ударил меня в живот, и я потеряла сознание. Потом, я очнулась. Мы все, и я, и работники клиники, и этот араб, лежали в процедурной, на полу. Нас связали липкой лентой, и рты тоже заклеили. Потом нам сделали уколы, и я не знаю, куда нас увезли. Потом, оказалось, что на остров у камбоджийской границы.
– А что за люди напали на клинику? – спросил Вексвер.
– Люди в камуфляже. Я потом узнала, что это красные кхмеры.
– Ясно. Ваша честь, у меня пока больше нет вопросов к мисс Нратонг,
Судья Уилки Гэмп одобрительно кивнул.
– Присядьте, майор… Мистер Уайтмид, есть ли вопросы у защиты?
– Да, ваша часть, – ответил Логрин Уайтмид.
– Тогда прошу вас. Работайте.
– Да… Скажите, мисс Нратонг, вы понимали, что этих молодых людей, новозеландцев, хотят взять в заложники, а это опасно? Не торопитесь отвечать, подумайте. Я объяснял вам, что вы обязаны отвечать правдиво, но не обязаны свидетельствовать против себя.
– Я помню об этом. Но я знала, что их хотят взять в заложники, и я знала, что этот араб может убить их. Но я выполняла его приказы, потому что я боялась. Я и сейчас боюсь.
На последних двух фразах голос Эппл Лей вдруг задрожал и, Диззи Крузо, до сих пор стоявшая позади, сделала шаг и положила ладонь девушке на плечо.
– Не надо бояться. Здесь ты в безопасности, под защитой спецназа Аотеароа.
– Но, Диззи, мне все равно страшно.
– Не волнуйся, Эппл, я с тобой. Может быть, ты хочешь отдохнуть?
– Нет, спасибо, лучше уж сразу… Задавайте вопросы дальше, мистер Уайтмид.
– Мисс Нратонг, – сказал он, – Я понимаю, что вы находились в руках красных кхмеров, которые заставляли вас говорить под угрозой. Но сейчас, как уже сказала мисс Крузо, никакой угрозы нет, и вам не надо повторять то, что вы говорили тогда.
– Чего вы от меня хотите, мистер Уайтмид? – тихо спросила таиландка.
– Я хочу вам помочь, чтобы вы не получили наказание за то, чего не совершали. Я вам объяснял: соучастие в теракте наказывается крайне строго. Будет несправедливо, если такое наказание назначат за соучастие, например, в попытке ограбления…
Уилки Гэмп ударил молоточком по столу.
– Защита! Прекратите склонять мисс Нратонг к недостоверным показаниям!
– Но, ваша честь, я подозреваю, что версия о терроризме могла сложиться в сознании девушки под воздействием угроз и приказов в плену у красных кхмеров. В самом деле, откуда моя подзащитная могла бы знать, что это терроризм, а не…
– Тогда ставьте вопросы соответствующим образом, – перебил судья.
– Да, ваша честь… Мисс Нратонг, почему вы думаете, что это был именно терроризм?
– Я это знаю, – ответила она, – этот араб – террорист и врач – террорист. Их люди тоже террористы. Они называют себя «Парчам ислами», и говорят: «у нас длинные руки»...
– Подождите, – перебил Уайтмид. – Вы сами это слышали?
– Да, я сама это слышала. Они угрожали мне, чтобы я не попыталась убежать. И, когда австралийцы везли нас на корвете, мы сидели в наручниках на палубе, близко друг от друга, и я слышала: араб и врач говорили, что в Новой Зеландии у них тоже свои люди, которые работают на «Парчам ислами», и имеют адвокатов и влияние…
– Мисс Нратонг, мне кажется, вы…
– …Они называли какого-то Гюляма из исламской федерации…
– Мисс Нратонг! – адвокат повысил голос, – Вы в суде, все сказанное вами может быть использовано против вас!
– Прекратите давить на нее!!! – закричала Диззи Крузо, – Чем вы вообще занимаетесь, мистер Уайтмид? Что-то я не поняла, кого вы защищаете.
Судейский молоточек с грохотом опустился на стол.
– К порядку, леди и джентльмены, – произнес судья Гэмп, – Где у нас тут эксперты по терроризму? Суду необходима справка по организации «Парчам ислами», и по некому гражданину Гюляму из исламской федерации у нас в стране, а также, о связи двух этих организаций, если такая связь существует и известна… Так! Мисс Крузо! Прекратите шептаться с вашей подопечной, вы не на вечеринке.
