Текст книги "Славные времена (СИ)"

Автор книги: Александр Брок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Ладно, согласна, хоть и дворянка. Но ты поищи ещё красавиц, пожалуйста, особенно рыжих – у нас таких ещё нет.

Гирон целует ей руку и смотрит на Альту. Та спокойно отвечает:

– Согласна, если родители и Великий Дракон будут не против. Я пошлю им новости ночью, и завтра будет ответ.

Гирон и Альте целует руку, и пристально смотрит на тетю Даллу. Той явно неохота красоваться на стенах Домов Мод.

– А ещё кого-нибудь моего возраста у тебя нет в запасе, племянник?

– Нет времени, – обьясняет Гирон. – Мы с Гардени начнем сегодня ночью. Завтра уже будем делать ваши изображения и рисунки в платьях. Ведь надо вместе с эльфами обойти и оставить за хвостом людей, гномов и орков.

Леди Далла, любительница покоя, с сомнением поджимает губы, но Гирон пускает в ход последний аргумент:

– Всем дамам ещё платья за мой счет, и доля в доходах.

Белла кивает, Альта пожимает плечами, а леди Далла вздыхает, и отвечает в Гироновом стиле:

– Ладно, племянник… договоримся. Хрен с тобой, покрасуюсь в новых модах, если королева в монастырь не загонит. Но учти, если на меня опять будут давить женихи, найдешь мне из своих знакомых немолодого порядочного дворянина в любовники. Легче будет отбиваться от придурков.

Добившись своего, Гирон поворачивается к нам с Огюстом:

– Теперь вы. Сергер, Огюст – оба будете мужскими лицами кампании. Я не гожусь по росту и физиономии. Ты, Сергер, отличного сложения, хорошего роста и, можно сказать, красавец. Ты, Огюст, высокого роста и имеешь правильные черты лица. Возражения не принимаются – время сейчас дороже денег! Поймите, завтра вечером рисунки вас в костюмах должны висеть в столичных Домах Мод. Третьим попробую прихватить Гардени – он мужик видный.

Белла внимательно смотрит на Огюста. Тот чешет в затылке:

– Лично я готов, но мне понадобится устное разрешение министра…

– Если что, я поговорю с ним, – успокаивает Гирон. – У него тоже есть жена и дочери. У какой-нибудь наверняка есть красивые плечи!

Теперь все смотрят на меня. Устоять невозможно – министра надо мной нет, папа скажет, что это – мое дело, мама только будет рада, брат и сестры будут в полном восторге. Учитель Деларюс, имеющий отличное чувство юмора, будет восхищен ситуацией. Я вздыхаю, и соглашаюсь. О дружба! Какое ты требовательное и ненасытное божество!

И тут же с ужасом вспоминаю: Мама! Сестры! Кузины! Они завтра же возьмут меня за горло с этими новыми модами. Я открываю рот, но Гирон, оказывается, готов к осложнениям:

– Я договорился с Тремол о специальной партии образцов для наших родственников.

– Как это ты сообразил? – с подозрением спрашиваю его я. – Ведь мы не догадались!

– Очень просто, – улыбается Гирон. – Все гениальное начинается с пустяка. Я сначала хотел выпросить у Тремол побольше платьев для наших женщин и для моего театра, а потом сообразил: надо начать торговать ими самостоятельно, без посредников. А Огюст посчитал и поддержал. Вот к чему приводит любовь к родным и друзьям. Боги видят мою правоту!

– Я тоже вижу, к чему приводит дружба, – юмористически говорю я, уже примирившись со своей участью.

– Надеюсь, также к приличным деньгам, – хладнокровно говорит Гирон. – И к честным налогам. Чего не сделаешь для родной страны!

Через шесть лун, когда он производил расчет по заработанному, мы признали его правоту. Но нам с Огюстом от этого было не легче. Наконец-то исполнилась старинная мечта наших мам: вследствие огромного количества портретов на стенах Домов Мод, нас, как каких-нибудь генералов или артистов, стали узнавать на улицах.

Но это в будущем, а сейчас мы продолжаем танцевать. Я гляжу на Альту с улыбкой?

– Ну как, нравится тебе дебют при дворе? И этот успех?

– Очень! – смеется Альта, и кладет руку мне на плечо. Ей важно одно – быть со мной. А вместе мы счастливы.

14. ЛЮБОВЬ СРЕДИ РАЗВАЛИН, ИЛИ ЗАНИМАЙТЕСЬ НАУКАМИ

Мы с Альтой никогда не уставали друг от друга, что было, по мнению Гирона, дурным признаком. «Если бы вы оба были людьми,» – говорил нам Гирон, – «вас следовало бы немедленно и насильно поженить. Но дракона, как говорится, не заставишь, а заставишь – поплачешь». Но мы не думали о будущем, живя настоящим.

Как-то мы лежали в обнимку на диване, строя планы дальнейших путешествий. Альта ещё не бывала на Северном и Южном полюсах, на Ледяных Островах и в Южной Земле (за учёбой всё как-то времени не было, оправдывалась она). Хотелось также посетить Внутренние Моря, Скрытые Пещеры и Область великих вулканов на Западном Континенте. В сущности, цивилизованные страны осваивали пока что берега материков и наиболее доступные внутренние регионы. Огромные области вне колоний Империи и южных стран, населенные неразвитыми племенами, оставались неизвестными. Сейчас, когда после победы в войне наш флот стал океанским, корона рассматривала возможность основания заморских колоний нашей страной: по карману это нам, или нет?

Я рассчитывал облететь летом с Альтой Западный Континент, и составить первичное описание недоступных областей, но не публиковать: наибольшую пользу от новых карт получили бы не мы, а колонии беднеющей сейчас Империи, а также пираты Юга. Жаль, конечно, лишаться славы книжника, но что поделаешь – политика есть политика. Тем не менее, отчаянно хотелось посетить, пока возможно, все наиболее примечательные места планеты.

У Альты тоже были планы: после практики в Магической Школе она возвращалась учителем в школу драконов-подростков. В процессе учебы она должна была показать им в том году высочайшие горы всех континентов, внутриконтинентальные моря, покрытые льдом Северный и Южный полюса, и, – при помощи Мо – несколько глубоких океанских впадин (услышав об этом, я только вздохнул от зависти). Кроме того, во время пребывания в столице у Альты появилась интересная мысль. Она хотела секретно привезти к нам свой выпускной класс, и с моей помощью провести с десятью юными драконами несколько дней в людском обществе. Если бы эта авантюра удалась, можно было бы планировать поездки огнедышащих школьников также к эльфам, гномам и оркам. Раньше этого никогда не делали, но времена меняются, и драконы понимали это.

В момент особо пылкого обсуждения планов я приподнялся на диване и окинул взглядом лежащую рядом на животе Альту, положившую голову на руки. Странная мысль пришла мне в голову: показалось, что Альта лежит в человеческом облике очень похоже на то, как она лежала в драконьем. После того как я занес наши идеи в записную книжку, я вспомнил об этом впечатлении и задумался.

На следующий день я начал измерять Альту в обоих формах. Пришлось призвать грифонку Рору в помощницы. Вдвоем мы быстро замерили прямо в мастерской человеческие пропорции Альты. Затем пошли на желтеющий луг за зданием мастерских. Там Альта превратилась, и мы с Ророй начали лазать по ней, замеряя мерной веревкой расстояние между суставами лап, ширину плеч и бедер, и прочие анатомические данные.

Был чудесный осенний день, последняя теплая луна перед зимой. Мы наслаждались теплой погодой, улыбались солнцу. Начали собираться зрители: студенты и маги, свободные от занятий. Они не подходили близко, видя, что люди заняты делом. В таких случаях в Школе мешать не полагалось. Из своих первым подошел Верид, и мы его мобилизовали записывать размеры. Вторым был Деларюс.

– Позвольте мне спросить, молодежь, чем это вы заняты, и могу ли я чем-нибудь помочь? – добродушно спросил он на правах учителя.

Я обьяснил смысл измерений. Он задумался.

– А ты не пробовал проверять трансформацию мелких существ? – спросил он. – Человека очень трудно и даже опасно трансформировать, пострадает психика и тело, но вот кроликов, птиц, собак, кошек?

Я уставился на него.

– Надо попробовать, учитель! – сказал я. – Правда, есть разница: они существа не магические, а драконы – магические.

– Тогда должна быть разница, – задумчиво сказал Деларюс. – Интересно, насколько большая? Ты знаешь, я дам тебе амулет превращений, и после обеда возьми в Отделе Натуралистов кролика и преврати его в собаку, а затем в лису. И перемерь. Мы сделаем сравнение, и посчитаем. Потом можно взять птиц: куриц, ворону в клетке, а затем рыб. Ну а потом червей и насекомых. А с людьми… наверно, будет невозможно.

– У нас в госпитале есть безнадежные, буйные сумасшедшие, – вдруг сказал Верид. – Хуже им не будет, а пребывание в животном образе может их успокоить. Но в кого их можно превращать? Нужен вес в десять – пятнадцать стоунов, как у взрослого человека.

Подумав, Деларюс сказал:

– Надо получить разрешение у врачей Госпиталя и у Совета врачей-магов Школы. Тогда можно будет превращать больного в большого кабана или барана – вес позволит. В теленка? Возраст тела в сравнении по весу будет разный… Потом, нормальный человек после трансформации немедленно сходит с ума – давно известный факт. Психика не выдерживает перехода. Именно поэтому трансформации не практикуются магами. А безнадежный больной… Хм…

Он начал строить гипотезы, и его с Веридом унесло в дебри врачебной теории. Пока они толковали, я забрал у Верида книжечку для заметок и закончил измерять Альту. Она, надо сказать, с Деларюсом обычно много не разговаривала, но очень внимательно слушала. Мою драконессу интересовал огромный магический и жизненный опыт учителя. Один раз Альта сказала мне, что Деларюс похож на пожилого, добродушного весельчака, но драконы знают, что это неутомимый исследователь и человек с очень твердым характером. Он считался у них также одним из лучших боевых магов и другом драконов. Кроме того, Альта назвала учителя гуманистом и просветителем, с чем я согласился, и хранителем природы. Затем Альта добавила, что важность сохранения природы вполне понимают только эльфы, связанные узами со своими Лесами, а также мой отец, десятилетиями сажающий новые леса на вырост вместо порубленных. Такая точка зрения была тогда нова для меня, и я вполне оценил её значение много времени спустя.

– Интересно, почему мозг не выдерживает перехода, – вслух задумался я.

– Бессознательная часть ломается, – не вполне понятно пояснила Альта. – Твой мозг не только думает и принимает изображения от глаз и звуки от ушей – он постоянно управляет телом. Скажем, помогает стоять и дышать. Когда ты меняешься – эта работа тоже меняется. Твой мозг не понимает, что случилось, и ломается, как лодка, из воды попавшая в воздух и падающая вниз, на камни. Трах, и одни обломки. А из кусков лодку не построишь легко, да и будет она уже не та.

– Пожалуй, – сказал я. – А откуда ты знаешь, что мой мозг постоянно и незаметно делает что-то в теле?

– В школе учила, – пожала Альта плечами так, что мы с Ророй закачались и чуть не свалились. – Ты закончил?

– С тобой – да, – весело сказал я, – теперь на очереди кролики. Но уже могу сказать, что пропорции тела у тебя довольно близки в двух обличьях. И плечи, и бедра, и руки-ноги. Не считая головы с шеей и хвоста – они очень сильно изменились. И крылья добавились. Значит, тело – база превращения, и сильно меняются кожа, шея, копчик, то есть хвост. И вес очень меняется.

– Вес как раз не меняется, – хихикнула Альта. – Просто, когда я хожу, сижу, сажусь на коня или ложусь на тебя, чтобы прижаться потеснее, я левитирую. А то бы раздавила.

– Понятно, – ответил я. – Но структура тела во многом та же. Интересно… А третьего облика у тебя, случайно, нет?

Я был удивлен ответом Альты на этот простой вопрос. Она повернула голову, серьезно посмотрела на меня и очень тихо шепнула в ухо, так что слышали только я и верная Рора:

– Об этом поговорим потом.

Я кивнул, и мы с Ророй переглянулись, но ничего не сказали. Вместо этого умная Рора перевела разговор на другое:

– Так вы, госпожа, занимаетесь любовью с господином Сергером? – с интересом спросила она.

Я думал, что Альта скажет что-нибудь резкое, но она опять хихикнула и ответила:

– Да. Просто я превращаюсь в человека для этого.

– А меня можно превратить в человека, госпожа? – вдруг спросила Рора.

Мы с Альтой одновременно открыли рты. Затем мы закрыли их и спросили, не сговариваясь:

– Зачем?!

Рора вздохнула и честно ответила:

– Я боюсь, что отец прилетит и заберет меня в горы. Как грифонка, я не могу отказаться. Как человек, я могу послать его в задницу осьминога, как часто говорит господин граф. Я ненавижу отца. Он не защитил от соседей мою мать. И потом… у меня приближается период случки – первый в моей жизни. Здесь нет грифонов. Если вы сделаете меня человеком, я найду себе пару… на время.

– Пару-то ты найдешь, но не на время, – усмехнулся я, не принимая её слов всерьез. – От мужиков не отвяжешься, если ты им понравишься. Насчет отца не волнуйся. Я его либо пошлю пинком куда подальше, либо выкуплю тебя. А вот если тебя превращать, ты можешь спятить.

– Если папаша тебя похитит, – дополнила Альта, – я скажу грифонам, что драконы этим недовольны. Твои соплеменники его в куски разорвут, а тебя вернут нам. А насчет превращения… Сергер, ты чувствуешь немного врожденной магии в ней?

– Конечно, – сказал я. – Иначе она не могла бы летать.

– Эта магия может удержать рассудок Роры при трансформации, – серьезно сказала Альта. – Если хватит, конечно. Добавить ей такой магии вы не сможете – это ведь другая, не человеческая магия. Это магия создателей рода грифонов.

– Богов? – коротко спросил я.

– Нет. Я думаю, первых драконов. Это значит, что я смогу помочь… может быть. Еще не знаю точно. Надо подумать, попробовать. Но это тоже только для вас – не говори об этом другим магам, – опять тихо сказала Альта.

Я, конечно, доверился Альте. Думаю, что я уже был влюблен в это время по уши.

Я давно уже усвоил, что любовь часто является счастливой, но никогда не бывает простой. Всю весну, кроме усердной учебы, мы занимались друг с другом двумя вещами: любили друг друга, и пытались понять. Единственно, что было необычным – то, что Альту, как дракона, было легче понять, чем большинство женщин. Альта не скрывала, что она не человек, и старалась честно объяснять, как она чувствует и думает, в то время как многие неприятные мне люди скрывают тот факт, что они думают не как люди, а как, скажем, шакалы.

Альта, девушка из могущественного магического племени, никогда не давала мне понять, что я ниже. Напротив, она восхищалась тем, что мы добились в обществе, в науке, в магии, начав, можно сказать, с нуля. Альта очень просто относилась к тому факту, что она физически намного больше и сильней меня: для нее это ничего не значило. То, что я был образованным, культурным дворянином, храбрым офицером, значило для моей возлюбленной гораздо больше. Живя с нами, драконесса начала понимать всю сложность отношений разных рас с разными способностями, и решала этот вопрос по-своему: она просто любила меня, игнорируя всё остальное. Как я понял потом – значительно позже – Альта еще и восхищалась мной. Она считала, что не смогла бы, как я, жить в окружении разнообразных рас, ежедневно заниматься науками и магией, продвигаясь шаг за шагом, и отвлекаясь от занятий только для наслаждения искусством и любовью. Интенсивная общественная жизнь была не для драконов. Альта упрямо терпела весь этот хаос, и ей было, в общем, легче, чем было бы другим драконам, но она терпела не из-за науки или магии: она терпела из-за меня. Я был бесконечно благодарен ей за это. С Альтой я уже не чувствовал себя одиноким.

15. ПРОШЛОЕ НАПОМИНАЕТ

Был свободный день в Школе. У нас с Альтой было романтическое настроение. Стоял жаркий день, и мы с Альтой полетели купаться на океан, решив, что хоть сегодня не будем напиваться и устраивать глупости с Гироном и Веридом.

В последний раз они использовали специальное заклинание и выкрасили днем за несколько мгновений в розовый цвет карету одной маркизы, не очень любившей Гирона (какие-то старые придворные счеты). Был немалый скандал. Гирон взял всё на себя и получил выговор в своей Дипломатической Школе, но до дуэли не дошло. Верида выгородили из дела и послали представителем магов – менять цвет обратно. Он быстро управился с делом, но общение с Гироном на нем уже сказалось. Именно, в процессе перекраски он выставил из каретного сарая маркизы всех слуг, запер ворота, и завел с другой стороны сарая миленькую служанку, сразу ему приглянувшуюся. Через какое-то время служанка оделась и убежала в заднюю дверь, а Верид застегнулся и моментально вернул карете цвет. Затем он с триумфом распахнул ворота сарая. Встреченный восторгами слуг, Верид поддержал марку Магической Школы – два раза благородно отказался от вознаграждения, хотя и не был дворянином. На третий раз он взял деньги и с достоинством ушел обратно в Школу, где его ждала головомойка от своего учителя.

Сегодня Гирон был свободен от своего театра, они с Веридом вынашивали новые планы. Ну, а мы с Альтой сбежали, предупредив Рору, чтобы ни в коем случае не общалась с ребятами сегодня до нашего прилета. Рора, у которой уже начинался брачный период, сильно зевала: она не могла заснуть всю ночь и летала над школой – как бы в поисках партнера. Она сказала: "Да, хозяин", и пожала плечами. Затем сложила крылья и ушла спать к себе, тщательно заперев, по моему указанию, дверь своей комнаты.

Мы с Альтой махнули на две тысячи стадий на юг по береговой линии, где теплее. Там нашли безлюдный пляж и высадились на песок. За невысокими дюнами проходила узкая прибрежная дорога, полузаросшая травой, за ней начинался прибрежный густой кустарник, за ним – невысокий лес. Там, где мы спустились с небес, не было бухты, но в море впадал небольшой ручеек с чистой водой. "Не надо опреснять питье" – довольно отметил я. Впрочем, у нас с собой была сумка с вином и едой, которую мы бросили на песок подальше от вечернего прилива.

Я, не теряя времени, разделся и сложил одежду и обувь подальше от воды, Альта превратилась – и мы голые кинулись в соленую теплую волну. Прибоя не было, только волны слабо накатывали на берег. Проплыв шагов триста, я перевернулся на спину и начал качаться на волне. Догнав меня, Альта взяла за руку и тоже легла на спину. Было неизъяснимо хорошо, и мы долго поднимались и опускались в такт на волне. Я наконец понял, что впервые после смерти Калилы чувствовал себя счастливым. Альта излечила меня от горя.

Мы поцеловались и засмеялись, одновременно погрузившись в теплую соленую воду с головой.

– Пошли на берег! – весело скомандовал я. Ладонь Альты скользнула по моему плечу, по груди, животу и ниже, и она с обычной прямотой сказала:

– Да, пора, ты готов. И я тоже завелась.

Сильными гребками мы вымахали к берегу и вдвоем вышли, держась за руки. Никого не было вокруг, никто не мешал. Я оглянулся – ни на море, ни на прибрежной дороге никого не было видно, только на мокром пляже после отходящей волны суетились маленькие крабы и лопалась водяные пузыри, вылезая из маленьких дырочек, где сидели крохотные морские животные. На песке даже выброшенных водорослей не было, и хотелось лежать на нем. Волна мягко приходила и уходила, смывая следы.

Я повернулся к Альте и без лишних слов начал целовать в губы. Она сначала закинула руки мне на шею, затем опустила одну вниз и начала гладить мне бедра. Мы жадно толкались языками, наслаждаясь вкусом слюны друг друга, зажмурившись. У меня закружилась голова – и у Альты, очевидно, тоже, потому что она вдруг зашаталась и села на песок. Я нагнулся над ней – я не мог, не хотел отрываться от сладких губ. Она сладко шипела, целуясь. Я не устоял и грубо навалился на нее, как на какую-нибудь шлюху-маркитантку.

Уже начало темнеть, когда мы закончили наши дела и откинулись друг от друга. Я вытянул руку, и Альта положила на нее голову. Шумели волны, начинался прилив от двух лун – Большой и Средней. Очень теплая, почти горячая волна заливала лежащих нас, и опять отступала. Еще не наступила ночная прохлада, только начали появляться звезды. Медленно вставала Малая Луна. Мы долго молчали, измученные друг другом, чувствуя себя в стране любви, где вполне понимаешь близкого человека.

– Я должен опять начать рисовать, – вдруг сказал я. – И песни писать начать, что ли. Жаль, что с музыкой я не близок – еще и играл бы. Когда счастлив, хочется делать все хорошее, и не стесняться своего счастья.

– Я вообще-то играю на флейте и на виоле, – вдруг сказала Альта. – Напиши стихи – и мы с Гираном положим их на музыку, и Гиран отдаст ее своим знакомым актерам. Через луну ее будет петь весь город.

– Надо подумать, – улыбнулся я. – А они поймут стихи о самых красивых крыльях и хвосте в мире и об объятьях, в которых сладко умереть?

– Да, задача, – засмеялась Альта. – Но ты не волнуйся, не поймут у вас – поймут у нас. Подруги полезут рассматривать мои крылья – не крашеные ли? И будут искать на хвосте магические украшения!

– Крашеные крылья? – поразился я. – Однако!

– Ну, а ваши женщины любят красить волосы, – усмехнулась Альта. – Не вижу большой разницы. Ну что, одеваемся? Нам еще лететь обратно. Или посидим здесь до утра? Здесь здорово!

– Я проголодался, – сказал я. – У меня в сумке вино с хлебом, сыром и жареной курицей. Закусим?

– Можно, – весело ответила Альта. – А хочешь, рыбы наловим и поджарим? Заклинанием?

– Неохота возиться, – лениво сказал я, дотягиваясь до сумки, плотно закрытой от маленьких крабов и прочей морской мелочи.

Мы по-братски разделили пополам курицу, хлеб и выпили из горлышка бутылки красного сухого вина. Вино было легкое, с северных виноградников. С рыбой оно, возможно, и не пошло бы, а с курицей было в самый раз.

– Помнишь, тогда в прибрежную харчевню залетели, – вдруг сказала Альта, – там под рыбу белое вино было очень хорошее.

– Залетели и всех перепугали, – усмехнулся я, вспомнив, как остолбенели пившие пиво на веранде трактира моряки, купцы и рыбаки, когда с небес на пляж свалился огромный дракон со всадником на спине – сел, и сразу превратился в юную обнаженную девушку с кавалером рядом. – Но покормили нас там отлично.

– Слушай, а как вы на кораблях питались? – вдруг с интересом спросила Альта. – Как встарь, солониной?

– Нет, конечно, – лениво сказал я. – Сейчас просвещенное время, страна богатеет, о питании армии и флота заботятся. К тому же, страна приморская, есть флотские традиции. Есть установленные рационы. На каждом корабле есть судовой повар, готовит горячую пищу два раза в день, если команда не в бою. Перца много не кладут, чтобы гнилье на стол не попало – указание устава. Суп рыбный, суп с солониной, с овощами. Главное, очень густой, прямо как жаркое – так любят матросы.

Я с удовольствием вспомнил суп с солониной, немудреный, но приятный вкус которого оставался во рту целый день.

– В портах и в приморских харчевнях этими супами тоже кормят, они популярны. На корабле обычно есть маленькая рыболовная команда, поставляет свежую рыбу. В трюме всегда есть место для парочки коров или свиней. Мы, подходя к берегу, когда свежую воду брали, скотину закупали… или воровали, – сказал я, вспомнив беззаконные военные времена. – А кстати, зачем тебе это?

– Молодым драконам буду рассказывать, – серьезно сказала Альта. – Людей они изучают тоже.

Я с интересом посмотрел на нее.

– Я знаю, но причем здесь морской рацион?

– Да, я, вообще-то, учу биологии и законам природы в школе для молодежи, – ответила Альта. – Но сейчас, как вернусь, прочту несколько лекций о поведении с людьми. Им полезно – молодые драконы людей совсем не понимают. О моряках тоже будем говорить.

Я сделал заметку в памяти: поинтересоваться, какую биологию и природу будет преподавать Альта. Мне, как магу-естествоиспытателю, это было очень интересно.

– Хлеб морской, если возможно, пекут раз в три дня по уставу, потом портится, – продолжал я неожиданную лекцию, лежа на песке. – С толстой коркой – от плесени и сырости. Он уже традиционный. Раньше давали каши, потом их убрали. Выяснилось, что стоит начать давать кашу, так сразу мясо пропадает из рациона. Так что, зная интендантов, каши запретили, а мясные и рыбные супы узаконили.

Про сопротивление интендантов мне ещё дед рассказывал, но я решил, что драконам подробности об этом знать необязательно.

– Еще делают предусмотренные рационом горячие пироги с почечным жиром – очень хороши в зимнее время. По утрам горячий кофе полагается всем – и команде, и офицерам, только команда его не очень пьет. Рекруты из горных графств даже не знают, что это такое, они кроме пива и воды ничего в жизни не пили.

Тут я усмехнулся, вспомнив молчаливых моряков с гор родом, менявших утренний кофе на обеденное пиво. Когда мне это надоело, я разрешил моей команде абордажников часть вечерней водки добавлять в кофе, отчего матросы сразу повеселели.

– Ещё в трюме держат бочонки с твердым сыром – он долго хранится. Всегда есть бочонки с соленой рыбой, с квашеными овощами. К обеду дают по кружке пива, если есть в погребе.

Я опять улыбнулся, вспомнив, как мы на корабельной кухне спьяну рубили головки сыра абордажными саблями – на спор.

– Морская водка всегда есть – соленая, на можжевельнике настаивается, – с удовольствием вспомнил я. – Иногда бывает южная водка из фиников или сладкого тростника – очень крепкая. Водку выдают вечером – или перед боем. Офицеров кормят лучше. Едим на серебре, пьем вина из погреба.

Я почесал затылок, вспомнив офицерские пьянки, когда мы без дела стояли на рейде столицы.

– Но в бою нет времени на это – питаемся вместе с матросами всухую: сушеное или соленое мясо, сыр, хлеб, – вздохнул я. – В общем, не столичный ресторан. Но сто лет назад, действительно, на флоте ели одну солонину с хлебом.

Альта внимательно слушала. Впрочем, она всегда слушала меня внимательно. Я помолчал и добавил:

– На торговых судах, наверное, кормят хуже, но я на них никогда не ходил. Я и на военный флот-то попал неизвестно почему – я же кавалерист. Нехватка офицеров была тогда в морской пехоте, почти всех выбили. Вот молодых лейтенантов из армии во флот и перебрасывали, а там их принимали, как сухопутных. Хорошо, что я любил ходить в море на парусных лодках до войны, хоть что-то знал об управлении парусами и о навигации. Я, может быть, и выпросился бы обратно в кавалерию, но мне было наплевать…

Я замолчал, вспомнив войну на море. Как мы не веселились, как мои разбойники-штрафники ни радовались каждому захваченному у врага золотому – но все же это была война. Я воевал из долга и чести, как дворянин и офицер. Они зарабатывали себе право на жизнь. Война была полна крови, потерь, насилия над беззащитными гражданскими. В этом сражения на море не отличались от сражений на суше.

И все-таки мне понравилось на флоте, хотя я не собирался возвращаться туда. Понравились флотский порядок, смешанный с лихостью, понравились морской воздух и необозримые просторы. И хотя для многих море было жестоким кормильцем, требовавшим каторжного труда – я знал таких, которые уже не могли жить без моря. Я хорошо их понимал. Как сказал мне один старый моряк на нашем фрегате: всю жизнь думаешь вернуться на сушу, и не успеваешь, все плаваешь и плаваешь…

Альта поняла мои мысли и ласково положила руку на плечо. Мы откинулись на песок и слегка задремали под шипение пены приходящей и уходящей волны.

Да, на пляже было здорово, но все-таки надо было лететь обратно поспать перед завтрашним учебным днем. Мы еще раз бросились в воду напоследок. Затем вышли на берег и были поражены неожиданным открытием.

Ни одежды (моей и Альтиной), ни обуви, ни сумки с вином и едой уже не было. Исчезли даже моя маска и Альтина сетка для полетов с пришитым к ней одеялом для моего зада.

– Украли, – спокойно сказал я. – Ну и сволочи! Ведь они наверняка не знали, что ты дракон. А значит, нам пришлось бы тащиться полночи по берегу голыми до ближайшего селения.

– Идиоты, – ответила Альта. – Мы же сюда на чем-то приехали! А они и не подумали, что у нас могут быть слуги с лошадьми, или яхта, или там лодка. Ты знаешь, это поступок неумного человека, или ребенка.

– Посмотрим, – сказал я, запуская заклинание поиска. Сумка, летная маска, одежда, любимые сапоги мягкой кожи, сшитые у отличного мастера, и кинжалы были, конечно, мною давно помечены. – Та-ак… Наши вещи пробираются самоходом со скоростью человеческого бега сквозь лес в направлении от берега. Уже две тысячи шагов.

– А там что? – с интересом спросила Альта. – Берлога разбойника?

Она понюхала воздух и пробормотала что-то на драконьем языке.

– О, да там селенье, и не маленькое, – вдруг сказала она. – Дворов сто. Прямо в лесу. И озеро – заклинание показывает. И река. Это чья земля?

Я задумался. В свое время, когда на третий год войны вражеский флот опять начал атаковать столицу и порты, я тщательно изучал карты побережья.

– В ста тысячах шагов отсюда на юг начинается, между прочим, родовая земля нашего Гирона, – вспомнил я. – Часть его графства. Это полночи ходьбы. За лесом – земли одного из небогатых баронов. А эта земля вдоль до столицы, по-моему, коронная, принадлежит государству. А речку мы с тобой сверху видели, когда подлетали, она в море впадает в трех лье отсюда. Там лодки рыбачьи стояли.

– А за королевской землей следят внимательно, как твой отец за вашим графством? – вдруг спросила Альта.

– Не уверен, – пробормотал я. – Каждый год увольняют и сажают в тюрьму немало смотрителей за землями короны. Воровать любят… Не зря в армии сейчас школу интендантов открывают – новые хозяйственники и управляющие нужны. Старые уж очень воруют. Сама знаешь, казенный карман – бездонный.

– Я как раз не знаю, – ответила Альта. – Откуда? Ну что, пойдем за мерзавцем, или полетим? Он как, движется в сторону деревни?

– Пока да, а дальше посмотрим. Полетели? Вот только мне хозяйство твоей шкурой бы не ободрать!

Про себя я твердо решил завтра же выпросить у учителя заклинание создания одежды из древесной массы. Как я мог быть таким легкомысленным – научиться делать из опилок солдатские пайки, и не уметь создавать одежду!

– Есть проверенный способ, – спокойно сказала Альта. – Понесу тебя в руках, как будто похитила. Куда полетим, в деревню?

– Сначала туда – попросим одежду. А потом поймаем вора.

Мы нисколько не беспокоились – вор не смог бы уйти от нас. Мне только было смешно от происшествия, и еще немного неудобно, что придется расхаживать на людях голым. Альта, как всегда, чихать хотела на людские предрассудки. Ей хотелось изловить и наказать негодяя, обокравшего нас.

Летели мы недолго, что было очень хорошо: я был раздет на ветру. К счастью, было теплый вечер. Альта мгновенно облетела действительно большое село и мягко села на задние лапы на безлюдную площадь перед большим домом – очевидно, резиденцией старосты. Я спрыгнул с Альтиных рук и, не стесняясь наготы, сладко потянулся. Сзади нас раздался визг – какая-то парочка любезничала на площади, и чуть было не попала под хвост страшного огненного дракона.