Текст книги "Славные времена (СИ)"

Автор книги: Александр Брок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Гирон и Огюст ждали нас на улице, но не скучали: они уже разжились в соседнем ресторане подносом с бокалами вина и закусками. Поднос держал немолодой вышколенный официант, готовый ждать дворян хоть до утра.

Мы выпили вина и уселись в коляску, а Гирон с Огюстом полезли на коней. Посоветовавшись, решили поехать в трактир к Логу – Альте и Белле захотелось пива и мясных блюд.

– Ну ты даешь! – сказал я Альте в коляске.

– А зачем она так с тобой по-хозяйски разговаривает? – возмутилась Альта. – Даже неважно, что сейчас ты со мной. Ты офицер, герой войны, а она обращается к тебе, как к ручному животному!

– Да она же дура, – усмехнулся я. – С нее спрос маленький.

– Пусть помнит свое место, – серьезно сказала Альта. – Ты – мой любимый, и пока я здесь, я готова защитить тебя от чего угодно.

– От идиоток не защитишь, но можно их отогнать, – хладнокровно заметила Белла.

И девушки переглянулись и ехидно улыбнулись, возможно, в мой адрес.

12. ПЕРВЫЙ БАЛ АЛЬТЫ

В тот вечер после визита к Гардени мы с успехом поужинали в трактире Лога. Белле и Огюсту понравились и отлично пропеченные в огромной печи трактира мясные блюда Лога, и острые салаты, сделанные его женой, и красное крепкое бочковое пиво. Альта в тот вечер даже не заказывала самогон, отчего мы выпили по пять кружек пива, а она – полбочки. Сидели мы долго, и мои слуги, Адабан и Горман, начали уже переглядываться, готовясь к укладке и перевозу тел набравшихся друзей, но до этого все же не дошло.

Когда друзья покидали трактир, мы условились встретиться на следующий день с утра и поискать Альте учителя танцев, а в полдень отдаться в искусные руки Гардени. Огюст, по своей манере, сослался на службу, за что пообещал Белле всенепременно сходить к Гардени перед свадьбой. Гирон улизнул, намекнув на свободный день, к своим актрисам, так что у Гардени должны были появиться только мы трое.

С танцами решилось быстро. Одна из подруг Беллы несколько дней назад рассказывала ей про нового учителя танцев, недавно открывшего практику в нашей столице. Он, по слухам, был молод, носил бороду и имел рекомендации от зарубежных герцогов, отчего у него уже начала появляться клиентура. Мы рискнули поехать к нему без приглашения, и попали прямо на начальное занятие девочек, дочерей одной маркизы. Учитель, приятный бородач по имени Тарсан пригласил нас посмотреть, "как он это делает". Посмотрев урок, мы твердо решили заниматься только у него.

Сам я всегда был неплохим любителем в живописи и рисовании, и, в отличие от многих дворян, мог с легкостью распознать настоящего мастера и учителя. Белла и Гирон знали в танцах толк, и только Огюст устранился от дела как человек бюрократический, как он честно признался. Альта не открывала рта, но очень внимательно следила, как умело учитель ставит девочкам-подросткам танцующую походку и начальные па популярного танца. И ученицы, и их привлекательная матушка, мне и Белле незнакомые, настолько увлеклись занятием, что даже не заметили, что на них смотрит уже известная в городе леди-дракон. Они занимались в танцевальных тапочках на паркете напротив огромного зеркала на стене, где отражались все мы, но были так увлечены, что нас не видели. Музыку исполняли три смуглые девочки, лет пятнадцати и моложе. Они играли на небольших пиано и арфе, а вместо барабана использовали небольшой бубен. Они превосходно управлялись со своим делом. "Еще раз начало "Полета феи", девочки, и чуть быстрее!" – говорил учитель, и они без ошибки чуть-чуть убыстряли темп исполнения – так, как ему было надо.

Наконец, ученицы начали набрасывать на танцевальные платья свои плащи, а их матушка, узнав герб на ливрее красавца Адабана, заметила меня и радушно поздоровалась. Но она не успела даже начать разговор, как вдруг застыла, увидев каменно-спокойное лицо и вертикальные зрачки Альты. Девочки открыли рты, стоя с плащами в руках. Я бросил быстрый взгляд на Альту, и она, как было условлено, медленно, благожелательно улыбнулась и поклонилась. Тут все опомнились, но сил разговаривать с драконом у матери уже не было: она с дочками выскочила на улицу, к своей коляске. Я мог бы поклясться, что она немедленно поедет к подругам рассказывать потрясающую новость о том, у кого учится танцам юная драконесса.

Я представился приветливому учителю, представил всех и спросил о возможности уроков для неопытной ученицы – Альты.

– Видите ли, – прямо сказал я, – леди Альта имеет большой опыт в танцах в воздухе, но в танцевальном зале она давно не бывала. Приглашения на балы уже поступают, надо являться, но желательно и танцевать.

– Простите, а какой бал у вас первый? – спокойно спросил учитель.

Я посмотрел на списки на стенах между зеркал. На них были перечислены приближающиеся большие балы в городе – у короля, у герцогов и у глав города, с перечнем обязательных танцев и балетов на каждом балу. Я указал на бал в честь дня королевы.

– Пятнадцать дней, – задумчиво сказал Тарсан. – Что ж, посмотрим учеников.

Он внимательнейшим образом и довольно долго гонял нас по гладкому полу залы, рассматривая движения. Альту он особо проверил на стандартные движения, и заодно прощупал все мышцы плеч, спины, рук, ног и даже шеи, очевидно, знакомясь с драконьей анатомией. Затем без всякой помпезности, деловым тоном вынес свое профессиональное суждение.

– Ну, вы, граф, видно, что когда-то прекрасно танцевали. Будете готовы за три дня. Леди Беллерия и лорд Огюст уже готовы, а вот госпоже Алтейе придется поработать, чтобы встать на ноги для хотя бы обязательных пяти танцев. Впрочем, у вас прекрасные данные… Что ж, вы с графом, вашим партнером, будете приходить сюда каждый вечер.

Запрошенная плата была невелика, и я с удивлением посмотрел на учителя.

– Вы принесете мне огромную известность, – пояснил он. – Поверьте, после первого бала леди Алтейи ко мне будет ломиться толпа аристократок с просьбами учить детей.

Я почесал в затылке, и согласился. Забегая вперед, Альте так понравилось практиковаться в танцах, что мы упражнялись каждую ночь без музыки в трактире, когда он закрывался. Адабан отсчитывал ритм, а мы, кружась, ловко огибали столы и скамьи. Можно было, конечно, ездить в наш особняк с его огромным бальным залом, но было лень.

Выходя, я посмотрел на юных музыкантш и вполголоса спросил:

– Где это вы, мастер, нашли таких молодых и уже умелых исполнительниц?

– А это мои сестры. Я сам учил их, – скрывая улыбку в густой бороде, ответил Тарсан.

– Как замечательно, – вдруг сказала Альта. – Девочки, подойдите. Возьмите меня за руку.

Девочки неуверенно подошли, не осмеливаясь спорить с драконом, и одновременно взяли втроем ее за протянутую правую руку. Альта заглянула им по очереди в глаза, и заявила:

– Все три – здоровы, талантливы, и будут удачливы и счастливы. Это говорю вам я, дракон.

Голос ее прозвучал настолько убедительно, что девочки, не споря, поклонились и убежали куда-то назад. Учитель кивнул, но ничего не сказал, задумчиво посмотрев на Альту.

Мы раскланялись и вышли. Уже на улице я вполголоса спросил у Альты:

– Ты что имела в виду?

– То, что видела, – спокойно сказала Альта. – Я вдруг увидела их будущее. Это иногда бывает со мной… довольно редко.

Мы все промолчали.

Несмотря на все уважение к мастеру Гардени, я не ожидал ничего особенного, когда уселся в кресло слева от девушек. Сегодня Гардени решил попробовать новый метод: сделать, как он туманно сказал, нас гармоничной группой, и в одном ключе. В отличие от девочек, меня не мазали осветляющим кремом, просто очистили лицо горячей салфеткой, и мастер приказал подготовить волосы. Я с интересом наблюдал, как лица Альты и Беллы мазали неизвестно чем, и они покорно выполняли все указания великого парикмахера.

Пока девушки "доходили" под кремом, помощники подняли дыбом мои волосы и отдали мастеру. Работая, он все время заглядывал в дощечку на шее, где сверху красовалась таинственная цветовая гамма, а снизу были начертаны непонятные кривые. Я был, признаться, удивлен, когда он быстро и умело подстриг меня по известному только ему фасону. Да, это был мастер! Но самое интересное началось, когда Гардени, сверяясь с дощечкой, чуть подкрасил мне виски ("подтемнил от седины", как он выразился), и взялся за Альту и Беллу.

Когда он закончил подкрашивать, править и подстригать им волосы и начал укладку, я сравнил цвета причесок у нас, сидевших в ряд перед огромными зеркалами, и меня словно ударило громом.

– Да ведь это барлонская гамма! – вскричал я.

– Именно, мой друг! – весело сказал мастер. – Именно ее я выбрал, чтобы показать вашу тройку! Прелесть и открытость леди Беллерии, ваше сдержанное мужество и приветливость, и таинственная, грозная красота леди Альты! Разумеется, я смягчил света росписи под ваши лица, и учел манеру ходить и разговаривать…

Я слушал и дивился. Если я бы не учился писанию красками, то не уловил бы, как тонко подогнал Гардени цвета классической фрески Барлона под цвет наших лиц, ослабил их силу и сбалансировал подкраской волос.

Наконец мастер закончил, и мы встали и втроем взглянули в большое зеркало, занимавшее половину стены. Ничего подобного я раньше не видел. Я стоял и не узнавал себя. Я был мужественнее, умнее, красивее, чем сам себя считал. Девушки необыкновенно похорошели: нос с горбинкой Беллы стал еще более аристократическим, а лицо Альты слегка вытянулось и стало из твердого каким-то загадочным, манящим, и одновременно чем-то предостерегающим. Как художник-любитель, я хорошо видел, как искусно Гардени тронул схожими цветами несколько прядей в прическе Беллы, комбинируя их с черными волосами Альты. Укладка волос была не просто удачная – был составлен ансамбль из трех причесок. Я с крайним удивлением понял, что втроем мы смотримся лучше, чем по отдельности.

– Неплохая попытка, мой друг, не находите? – весело спросил Гардени, поняв, что я разбираюсь в художествах.

– Бесподобно! – искренне сказал я. Только теперь я понял, чего может добиться настоящий мастер.

– Бесподобно! – в один голос повторили девушки. Глаза Альты и Беллы сияли от ощущения своей красоты. Я их прекрасно понимал: я сам почуствовал себя сегодня неотразимым.

– Мастер… через пятнадцать дней у леди Альты возможен первый королевский бал. Сможем ли мы попросить вашей помощи? – любуюсь собой в зеркале, спросила не упускающая ничего Белла.

Мастер, улыбаясь, выдержал паузу и просто сказал:

– Да. Я слишком ей обязан, чтобы отказывать в таком важном деле (тут мы с Альтой молча переглянулись). Только предупредите меня за три дня, и в полдень вы будете готовы.

Мы были ошеломлены нашим превращением, и, с благодарностью расплатившись и попрощавшись с довольным мастером, вывалились из его салона к карете.

Адабан не успел даже открыть дверь кареты, как проходящая девушка-служанка, несшая чьи-то покупки, посмотрела на меня и уронила пакет на землю.

– Что? – удивленно спросил я.

– Нет, ничего, господин, – быстро сказала девушка, подбирая пакет с земли: она при этом не отрывала от меня глаз.

– Ваше… – начал Адабан говорить что-то, затем посмотрел сначала на Беллу, потом на меня, и немедленно замолчал. Горман, почувствовав что-то необычное, вышел из-за кареты, посмотрел на нас троих, и рот у него открылся, затем захлопнулся, и он отвернулся, скрывая одобрительную улыбку.

– Мне всегда нравились твои слуги, – со вздохом сказала Белла. Она первая сообразила, в чем дело. – Давайте поскорее в карету, пока нас не увидели!

Мы быстро уселись в карету и покатили в наш особняк, подальше от внимательных взглядов.

На первом же занятии учитель танцев нашел, что Альта очень способна к благородным и изящным движениям. "Да уж!" – подумал я, вспомнив, как она хвостом ломала бревна для костра. Тем не менее учитель хорошо знал свое дело: уже через десять дней ежедневных занятий Альта резко улучшилась в танцах. "Еще дней пять, и леди сможет смело показать свое искусство на балу!" – деловито, без напыщенности сказал мастер танца. Альта счастливо улыбнулась. Я тоже попутно освежил свое умение танцевать, не пускавшееся в ход уже года два.

Но самым важным был стиль поведения, каковой надо было показать на балу с первого мига. Над тем, как Альта будет стоять и улыбаться, и что и как кому говорить, все вечера после занятий ломали головы Белла, Гирон и я. Альта, сообразив, что поведение в обществе есть скрытая борьба за свое положение в нем, отбросила всякую растерянность: борьба была ей близка и понятна.

Наконец, мы выработали для Альты подробные инструкции. К примеру, на случай если вдруг будет застана врасплох наглыми ухажерами, Белла дала следующие указания:

– Молчите, милочка, и не говорите с ними. Стойте с равнодушным выражением лица, как будто не слушаете. Как будто это тараканы пробегают рядом. А я или Сергер быстро подойдем и вправим им мозги, если кто-то начнет хамить.

– Посмотреть, как на тараканов – легко получится, – смеясь, ответила Альта. После новой прически у нее не только появилась уверенность в поведении на будущем балу, но и сильно улучшилось настроение.

Приглашение двора было получено за десять дней, и мы заранее отпросились в Школе для подготовки. Наконец, настал великий день. Когда мы зашли в комнату профессоров для разговора, Деларюс посмотрел на нас с улыбкой, и предупредил:

– Сергер, ты теперь не офицер, а маг. Пожалуйста, без дуэлей, в Коллегии их не приветствуют.

– Сделаю все, что смогу, сир, – в шутку изящно, по придворному поклонился я ему, вызвав веселый смех остальных преподавателей в комнате.

С утра мы поехали к Белле домой, где служанки выкупали в огромной ванне девушек, а заодно и меня в отдельной ванне, к моему смущению. До полудня мы с удовольствием томились в салоне Гардени. Он еще немного улучшил наш стиль с прошлого раза, так что я мог теперь разбивать девичьи сердца с первого взгляда и на расстоянии двадцати шагов. Девушки стали похожи на богинь – Альта на черноволосую, и Белла – на светловолосую. Мы благодарили Гардени чуть не со слезами на глазах, а он спокойно сказал:

– Покажите побольше характера – и будете звездами бала.

Выйдя из салона, мы поехали в особняк папы. Там приглашенная мастерица из салона Тремол умастила тела девочек притираниями и помогла надеть платья, не испортив причесок – очевидно, настоящее искусство. Я надел черный мундир капитана кавалерии со знаком отставки и лентами наград в петлице. Как было модно в сезоне, вместо парадных сапог я одел неформенные модные туфли черного цвета для танцев, как нынче разрешалось на балах. Парадная темная шляпа кавалериста с белым пером и умело выгнутыми Адабаном полями завершила облик красавца и сердцееда (облик дуэлиста мы пока оставим в стороне – сказал я себе, памятуя про запрет магам участвовать в поединках).

Время бала приближалось. Мы ждали только Гирона и Огюста. Наконец, они вместе ввалились к нам, приехав в карете Гирона. Одеты они были превосходно, но их модные прически не могли соперничать с шедеврами Гардени.

– И последнее, – сказал я Альте. – Держи ухо востро, но помни, что мы едем еще и веселиться. Ох и потанцуем сейчас!

Белла сладко потянулась. Ее сдержанный Огюст тоже обожал танцевать, как и она.

– Да здравствуют двор и высший свет! – весело сказала она. – Для танцев они годятся. Новый сезон, новые костюмы, новые люди! И, к сожалению, новые интриги.

– Интриги мы отставим, – возразил я. – Альта появляется, потрясает всех, танцует и мы исчезаем.

– Не будь наивным, – вздохнула Белла. – Это будет как сражение. Только не бей никого по физиономии, ты сейчас маг, на дуэли ходить тебе нельзя.

– В крайнем случае изувечу хамов, – спокойно ответил я. – И даже если попадется наемный бретер, он у меня уляжется на пол со сломанной челюстью.

– Я думаю, – небрежно сказала Альта, – что хамами займусь я. Одна улыбка – и нахалы полезут под стол от страха. Главное – чтобы над нами не посмеялись, а запугать нас не удастся.

– Главное, – напомнил Гирон, – молчать и не улыбаться, если кто не нравится. Не подавать повода к сближению. Держать дистанцию. Танцуешь только с Сергером, Огюстом и мной. Остальным отказывай, даже если герцоги. С королем можешь пройтись в танце, но… сомневаюсь. Королева немного ревнива.

– Заметано! – ответила Альта карточным словом, и мы начали выходить и садиться в кареты.

Мы подъехали к парадному крыльцу Большой Залы дворца. Здесь принимали послов, здесь проходили большие приемы, балы, дворцовые праздники. Здесь я когда-то молодым корнетом отплясывал с фрейлинами, а затем с бокалами в руках провожал их "освежиться" в Дворцовый Парк позади дворца, а то и в корпус фрейлин – помочь переодеться. Занимало это обычно небольшое время – мы были люди привычные, и свои дела проворачивали без задержек. Тем не менее, однажды мы задержались ("хочу еще раз!" – заявила фрейлина, набрасывая мне на голову нижнюю юбку), и были отловлены статс-дамой королевы – леди Галлер. Эта немолодая и довольно красивая повелительница фрейлин в поведении с мужчинами была похожа на сердитого дракона. Девушку я спустил на руках в окно на траву, а сам остался выдерживать гнев почтенной леди. В разгар выговора я, будучи еще не вполне удовлетворенным, впился в ее губы горячим поцелуем, и статс-дама не стала протестовать. Мы по-быстрому закончили дело, после чего Галлер, несколько смущенная, поправила платье и пригрозила мне гневом королевы в случае повторной встречи в комнатах фрейлин.

Я поцеловал ей ручку и, довольный, удалился танцевать дальше. Через некоторое время королева подозвала меня к себе после очередного танца, и в присутствии юных фрейлин прямо спросила: "А что это Галлер довольно говорит, что вы ее только что соблазнили?" Галлер, стоя рядом, ехидно улыбалась. Я восхитился самообладанием Галлер, и нанес ответный удар. Именно, смиренно ответил: "Да знаете, ваше величество, шел я по коридору к Зале, заметьте, совершенно трезвый, и встретил леди Галлер. И как-то вдруг мне бросились в глаза её твердая походка, ласкающая глаз военного, решительная улыбка, её покоряющая внешность, чудесные глаза… Остановил я леди, завязал разговор, и обнаружил, что ей нравятся военные… И как-то так мы зашли в одну из комнат фрейлин – побеседовать о взглядах на жизнь. А потом, когда я помогал застегнуть платье, выяснилось, что и фигура у ней чудесная. У меня и чулок её остался, вот я повязал в знак благодарности." И я торжественно снял с шеи забытый Галлер при отступлении чулок и подал статс-даме. Она взяла эту деталь белья, и все-таки покраснела. Королева подняла брови, фрейлины, стоявшие рядом, тоже покраснели от стараний сдержать смех, а я, решив нанести еще один удар, вытащил из кармана мундира второй чулок и подал его мгновенно пришедшей в себя Галлер.

Королева немедленно нанесла ответный удар в своем стиле:

– Вы знаете, граф, леди Галлер вдовеет уже пять лет. Если вы питаете к ней столь сильные чувства…

Тут Галлер внимательно посмотрела на королеву и нахмурилась.

– …то мы можем пренебречь некой разницей в возрасте. Я лично сосватаю вас, и вряд ли кто-то будет возражать мне, – ласково сказала королева, с интересом глядя на меня. Я похолодел, но не растерялся. Решение выскочило мгновенно. Я нежно посмотрел на Галлер, преданно – на королеву, подумал: "Прекрасно!", и ответил королеве:

– Видите ли, ваше величество, моя женитьба – это дело отца. Он желает женить меня на дочери соседа-маркиза, взять за ней хорошее приданое и дождаться от нас шести или семи внуков. Интересы семьи – прежде всего!

Тут я с некоторым сомнением, но внимательно посмотрел на талию Галлер. Королева, фрейлины и даже дама-секретарь тоже непроизвольно уставились туда же, но Галлер продолжала вежливо улыбаться. Это была железная женщина.

– К тому же, – продолжил я, – мы в некотором противостоянии с леди Галлер. Только что она запретила мне появляться в корпусе фрейлин по меньшей мере шесть лун!

И я посмотрел на леди Галлер. Она еле заметно кивнула (не обиделась, золотая душа!), и подтвердила:

– Да, ваше величество, моим приказом вход к фрейлинам воспрещен графу на полгода. Я беспокоюсь о его батюшке, который, несомненно, расстроится, если вдруг кто-то из наших девушек вздумает потолстеть из-за графа. И, дорогой граф, сообщите, прошу вас, вашему другу Гирону, что если он и дальше будет так основательно изучать кровати моих фрейлин, то он или не войдет в наш корпус целый год, или выйдет женатым!

Я картинно вздохнул (вообще-то, от облегчения: фрейлины меня уже начали доставать своей навязчивостью и желанием выйти замуж) и повесил голову. Королева решила побыстрее закончить разговор, так как фрейлины, услышав новость о запрете, перестали хихикать и удивленно уставились на меня с недовольным выражением лица.

– Хорошо, граф, – ласково сказала она, – вы можете идти танцевать.

Я поклонился королеве, поцеловал по очереди ручки Галлер, стоявшей со спокойным видом, кислым фрейлинам и хладнокровной даме-секретарю, и медленным шагом отошел к танцующим, сохраняя на лице самое серьезное выражение. "Так" – думал я. "От фрейлин я отвязался, леди Галлер трахнул, да еще так, что весь двор узнает сегодня же. От выговора отвертелся. Под кого будем подбиваться теперь? Под герцогинь? И главное, зачем? К чему все эти скачки?"

Я выбросил из головы забавные воспоминания. Сейчас на нас, несомненно, будет обращено основное внимание на балу. "Ну, держись, Альбер!" – подумал я.

Входная лестница была освещена яркими амулетами. У входа уже толпились дворяне, дворянки, слуги. Все они по очереди входили в огромные двери и, предъявив приглашения, всходили по лестнице на второй этаж, где, под присмотром опытнейшего Лорда Двора Серера, их объявляли и распределяли по столам с закуской. Я уже давно получил письмо от Серера с неофициальным запросом, каков дворянский статус Альты. После недолгого обсуждения мы с ним решили, что наша драконесса равна герцогиням.

Я всегда испытывал уважение к Сересу: он был исключительный профессионал в своем деле, знающий, где сейчас находится и чем занимается любая сколько нибудь известная дворянская фамилия. Это ровесник моего отца, крепкий немолодой дворянин с еще черными бровями и усами, и с бритым подбородком, как было модно при старом короле. Я знал, что он очень уважает моего отца, и до войны со снисхождением относился к моим проделкам при дворе. В прошлой войне Серер отлично сражался капитаном, но затем молодая супруга принудила его уйти из армии на статскую службу в Департамент Дворцов, где он, скрепя сердце, сделал блестящую карьеру. Его жена, весьма разумная женщина, почему-то не хотевшая для него военной карьеры (кажется, у неё на войне погибли несколько братьев), была счастлива этим. Сейчас он уже был вдовец, но со службы не ушел – уважение короля, чувство долга, многолетняя привычка, справедливое ощущение своей важности при дворе, и так далее. Мама с подругами подумывали найти невесту для Серера (незачем мужчине пропадать без подруги, а дети уже взрослые), но он был уж очень занят на службе.

И вот мы поднимаемся по широкой Яшмовой Лестнице, я под руку с Альтой и Белла под руку с Огюстом. На наших губах дежурные улыбки. Я нисколько не волнуюсь, а Альта сохраняет полное самообладание, и только с любопытством оглядывает все вокруг. Где-то сзади только прибыл и высаживается из своей кареты Гирон, заехавший за тетушкой Даллой.

Мраморные колонны в форме деревьев по обеим сторонам лестницы (старинная работа гномов) поддерживают на своих ветвях сияющие амулеты, и на ступенях всё переливается цветами мундиров, костюмов, придворных платьев, отблесками драгоценностей в ушах и на шеях женщин. Сверху льется прохладный воздух от амулетов, и играет пока что тихая музыка. Там, наверху, с двух сторон по очереди объявляют имена и титулы гостей. И там стоит Серес, незаметными кивками управляя процессом представления.

Вот мы уже наверху, и никто не замечает нас: столько народу вокруг. Перед нами объявляют: генерал Тамон с супругой, за ним идет адмирал Масена (мой старый командир) с супругой и дочерями. Вот какой-то малознакомый маркиз с супругой, за ними сын и три (!) племянника. Вот и мы выходим на верх лестницы и останавливаемся. Я вижу внимательный взгляд и приветливую улыбку Серера, и он кивает головой обеим глашатаям, что несколько необычно. Оба они удивительно согласованно говорят в разные стороны:

– Граф Сергер Альбер…

(наступает небольшое затишье)

– И леди Алтейа Кир, герцогиня Серебряного Предела!

– Глаза, – шепчу я Альте, и она возвращает глазам истинный, драконий вид. Наступает полная тишина, и в ней мы медленно, торжественно идем вперед, приветливо кивая лорду Сереру. Все смотрят на нас, очень тихо перешептываясь. Наши наряды и прически производят, судя по всему, потрясающее впечатление на окружающих. О мастер Гардени, ты знал, что делал с нами! Сзади объявляют Беллу и Огюста (как официального жениха), и они движутся за нами.

Мы только собираемся объединиться и совместно подойти к накрытому столу, чтобы пропустить рюмочку или угоститься кофе с пирожными, как Серер делает мне, именно мне, знак. Я вопросительно поднимаю брови, и он подходит ближе и негромко говорит:

– Граф, их величества хотят видеть вас с леди.

Мы кланяемся и медленно идем за ним в левую, церемониальную часть зала. Там стоят троны. Оглянувшись, я успеваю сделать знак глазами Белле, и она и Огюст замедляются и плавно поворачивают к столам.

Мы проходим за Серером мимо лучших членов общества: герцогов с супругами, архимагов из Коллегии (их только двое сегодня), военных, знаменитых артистов, философов из Академии, известных писателей. Все они вежливо кланяются малоизвестному молодому магу и юной драконессе. Мы вежливо кланяемся в ответ. Наконец, мы предстаем перед так называемыми парадными тронами. В них, в белых придворных костюмах с золотой вышивкой, сидят и с острым интересом глядят на нас король и королева. Слева и справа стоят оба принца, все три принцессы, канцлер и королевские советники – и тоже смотрят с необыкновенным вниманием. За ними видны послы эльфов, гномов, орков и соседних стран – все в парадных мундирах.

Почти никто не смотрит на меня, внимание устремлено на Альту. Она, естественно, нисколько не волнуется – ей глубоко наплевать на людскую политику. Тем не менее, Альта идет под руку со мной не с обычным для драконов среди людей каменно-равнодушным, даже презрительным выражением лица. Сегодня моя драконесса совершенно спокойна, приветлива, как дворянка высокого ранга при дворе. О её сущности дракона напоминают лишь вертикальные змеиные зрачки. Они зелены и холодны – это Альта умеет в совершенстве.

Я, сказать по совести, слегка волнуюсь. Я давно уже привык ко двору, но старался избегать его в последний год – не хотелось терять времени на политику и ненужные интриги. Я прекрасно помню предупреждения отца. Он часто напоминает, что дракон – это огромная сила в войне и в политике, существо, способное в одиночку сжигать города и армии. Неизбежно, вокруг Альты будут начаты интриги с целью использовать при случае ее мощь – по желанию или без. И только внимание короля спасет меня от напрасно потраченных нервов. Потому я рад встрече с королем – она "успокоит" многих интриганов. Если бы не моя дружба с Альтой и не поддержка отца, корона могла бы и поосторожничать. Но политические выгоды и рекомендации отца перевесили опасения.

В сущности, король проявил необычную смелость, согласившись принять дракона в городе. Все знают, что драконы могущественны и раздражительны. Они презирают людей, ни во что ни ставят человеческую жизнь. Сжечь человека, дом или улицу дракону же легко, как человеку поджечь пучок сена. Убить дракона могут только архимаги, и разве что вдесятером на одного. В народе считают, что драконы не жгут людские города только потому, что самих драконов мало на белом свете, и они не залетают в людские места, побаиваясь магов. Они предпочитают жить в горных пещерах Страны Драконов, где копят золото и спят на нем. Это мнение искусно поддерживается самими драконами из соображений, в основном, безопасности людей. И только маги знают, что драконы есть древнейшие и мудрейшие обитатели нашего мира, что тысячи крылатых ящеров живут на высочайших плоскогорьях нашего континента, что они легко оборачиваются людьми (насколько мы знаем), что у них есть школы, университеты, великие маги и великие врачи, и, по легендам, им доступны миры демонов, а может, и какие другие миры… Маги знают, но болтать об этом не любят. И только одно справедливо в народном мнении – драконы действительно не любят жить среди людей, и только юная Альта легко выносит людское общество, поскольку с детства привыкла к моей семье и ко мне.

– Здравствуйте, леди, здравствуйте граф, – негромко и вежливо, как всегда, говорят король и королева, кивая головами. Все приветливо кивают– и стараются не упустить ни одного нашего движения. Живая драконесса, юная девушка живет в столице и учится в Магической Школе – этого не было тысячи лет. И у нее есть близкий друг, молодой маг, бывший военный и известный светский ухажер – это еще более волнует общественное мнение. Почему, как, что вообще творится в Магической Школе – интересны любые обрывки новостей. Мы находимся как бы под магическим увеличителем, в котором можно видеть даже бактерии, но никто ничего толком не знает.

Все знают, что мы с Альтой влюблены друг в друга и спим вместе – но не знают, почему. Говорят о трактире Лога, как о нашей базе, он стал модным у дворян – и это всё. Слышали, что Альта уже поджарила каких-то бандитов до смерти – но никто не знает подробностей. Все знают, что мы с ней летаем часто и далеко – но никто не знает, куда и зачем. Все слышали, что она выловила и продала рыбакам огромного угря, и при этом обругала их Гильдию – но никто не знает почему. Общие знакомые не рассказывают чего-нибудь содержательного. Гирон молчит как рыба, моя мама пожимает плечами, Белла загадочно улыбается. Маги только машут рукой – мол, мы заняты, мы с ними в Школе видимся, а остальное – не наше дело (это, конечно, клановая солидарность). Слуг подкупить не удается. Журналисты побаиваются следить за нами. Одна статья о детях, купающих драконессу в фонтане у трактира несколько раз в луну– и более ничего.

Мы кланяемся.

– Надеюсь, вам здесь, у нас, нравится? – приветливо спрашивает король. Я знаю, что он вежлив, и что у него железные нервы. Королева – несколько более пылкая особа, но и она умеет промолчать, и умело маневрирует в дискуссиях.

– Ваша столица – чудесный город! – вежливо говорит Альта. – Мне он так нравится! Я чувствую себя здесь как дома.