Текст книги "Славные времена (СИ)"

Автор книги: Александр Брок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Слуги, знавшие меня всю жизнь, закивали с полным пониманием.

– А пока… Горман, когда курьеры отца с почтой будут?

Горман вытащил, по своей старой солдатской привычке, палочку с зарубками на памятные даты, и бросил на нее взгляд:

– Уже через шесть дней, господин.

– Завтра достанешь мой амулет изображений, пошлем ее образы батюшке и матушке вместе с письмом.

"Посмотрим, что скажут" – радостно подумал я. У меня не было сомнений.

На следующий день с утра у нас было учение. На учении я с интересом смотрел, как ловко Змея бросает ножи в размеченную доску и как умело отбивает удары сабли кинжалами. Она легко устояла даже против необыкновенно сильных ударов орка. Я, в свою очередь, опять образцово провел групповые бои на саблях, и надавал товарищам наемникам кучу полезных советов. Так же и в рукопашной, чувствуя на себе ее восхищенный взгляд, я швырял на землю всех подряд из самых немыслимых положений. Наемники сдержанно улыбались – они прекрасно понимали, в чем дело. Против ожиданий, наши со Змеей чувства не вызвали у них недовольства – они уже уважали меня за искусство боя.

Хотя мы со Змеей и с удовольствием следили друг за другом, но старались этим утром не встречаться взглядами – не знаю, как Змея, а у меня от ее глаз слабели колени.

После учения ко мне подошла Ветка. Ее беспокоили извечные житейские вопросы, о которых мы с Змеей еще и не думали.

– Надо прикинуть, как вам спать вместе, – хладнокровно сказала она мне. – Нечего терпеть, не школьники. Мы поговорили с Гоби, и решили так: каждый вечер мы оставляем вас на свидании в нашей палатке, и до вечерней зори идем в твою. Только ты скажи твоим слугам об этом. Что мы делаем – уж это наше дело, а что вы делаете – ваше дело. Потом, когда привыкнете друг к другу, можно и в одной палатке делать дела, а пока не будем вас смущать.

Я посмотрел на нее, и неожиданно для себя сказал:

– Согласен. Но она-то знает?

– Уговорим, – уверенно сказала Ветка. – Еще одна вещь: ты, конечно, понимаешь, что мы с ней прямо-таки очень близки, как и все наемницы.

– Конечно, – сказал я, неожиданно чувствуя, что сейчас покраснею, что даже при нашем веселом королевском дворе со мной случалось редко.

– Так вот, – продолжала эльфийка. – Она – редкая партнерша в постели. Нежная, понимающая. Но самое главное – не ошибись в ней. Она с тобой очень застенчивая, верит тебе, стесняется тебя. Но, по сути, она очень горячая, прямо бешеная. Помоги ей открыть свои чувства – и даже я тебе позавидую, такой ты будешь счастливчик.

Тут эльфийка заметила выражение моего лица и хихикнула.

– Понятно, – ответил я, не находя других слов.

Внезапно выражение лица Ветки стало озабоченным. Такое выражение я видел на ее лице крайне редко, в основном в бою.

– Слушай, а вообще-то дело плохо, – вдруг сказала она. – Если бы по традициям, ты бы нас всех таскал бы в постель по очереди, а сейчас Змея нам знаешь, что сказала?

– Что? – спросил я.

– Она сказала: "Он мой. Вы можете с ним спать, но тогда я обижусь." За эти полгода мы ничего такого от нее не слышали. У нее от тебя поехала крыша.

– Ничего страшного, – ответил я, сдерживая радость. – Я человек молодой, неженатый, и у меня крыша от нее тоже потихонечку едет.

– Неженатый – значит, можешь погулять с ней? – с обманчивой лаской спросила Ветка.

Я усмехнулся – у меня был достойный ответ.

– Неженатый – значит, могу жениться. Она же дворянка, это сразу видно. А ну-ка рассказывай, что ты о ней знаешь, – серьезно сказал я. – Шутки кончились, мне это важно.

Ветка замялась.

– Видишь ли, я не имею права рассказать все, – очень серьезно сказала она, – но главное для тебя скажу. Она беженка из Таронии, последняя из уничтоженного тамошним королем рода.

Я припомнил все что слышал о конфликте нескольких дворянских семей Родонии с королем, случившемся пять лет назад. Причиной были, кажется, их старинные права. Дело кончилось кровью. Хотя до гражданской войны дело не дошло, но роды были уничтожены королем с такой жестокостью, что дворянство возмутилось, и короля спасли, по слухам, только финансовые уступки лояльным родам и поддержка единственного архимага Таронии. Но недовольство осталось, и король, в отличие от архимага, вел теперь себя очень осторожно, и даже побоялся поддержать союзную себе Империю в войне с нами.

– Да, я припоминаю. Это были роды Тороно, Маркасо, Лорасо… – вспоминал я. При слове "Лорасо" Ветка моргнула, а затем решительно сказала в пространство:

– Заметь, я тебе не сказала никаких имен.

– Конечно, – подтвердил я. – Клятва есть клятва. А ты?

– А я – охраняю, – коротко сказала она. – Союзные гномы провели ее под горами, а до этого союзные эльфы, то есть мы – сквозь Туманный Лес до Великого Леса. Есть еще троюродный брат, но он не прямой наследник. Тоже скрывается – за Ранийским морем.

Я понял все, что не было досказано. Бедная Змея, потерявшая всех родных в пятнадцать лет, пять лет странствовала по дальним от родины странам, скрываясь от убийц короля – как законная наследница рода.

– Итак, король не может наложить руку на банковские вклады рода без её разрешения? – спросил я.

– Попробуй, забери у гномов, – усмехнулась Ветка. – И с землями тоже неясно.

Напротив, ясно, подумал я. По родонийскому закону, король бессилен сделать это, даже назвав Лорасов изменниками, пока смерть наследников не доказана законниками и магами. Законы на владение дворянскими землями практически одинаковы на всем континенте. Дворянство любой страны просто взорвалось бы от негодования, усмотрев в этом действии грубое нарушение своих прав. Тогда королю ни гвардия, ни армия, ни архимаг не помогли бы. Такое уже бывало не раз в истории континента.

– А почему она не у вас? – с недоумением спросил я.

– По нашему закону, человек не может жить у нас постоянно, только посещать, – сухо сказала Ветка. – Закону пять тысяч лет – как раз с тех времен, когда у людей появились города. Отменить его нельзя в принципе.

– Понятно, – сказал я. – А теперь слушай меня, и никому пока не говори. Я на ней женюсь, и укрою у нас. Там, за границами графства, охраняемыми нашими людьми и вашей Стражей, никто не достанет.

– Было бы неплохо, – вздохнула Ветка. – Только сначала трахнись с ней, и если понравится – тогда уж делай предложение. И слушай мои советы – я на пятьдесят лет старше тебя.

Я усмехнулся и перебил ее:

– Ну, для вас это, можно сказать, школьные годы.

– Все равно, формально я старше, – усмехнулась она. – Кстати, ты знаешь, почему я здесь, на войне? Потому что ее охрана, поставленная друзьями рода, была уничтожена два раза. Оба раза она уцелела чудом, и тогда решила уйти на войну, думая, что здесь не достанут. Я просто заменила полгода назад нашу тогдашнюю охрану. Я и Колючка.

– А как она научилась воевать? – с интересом спросил я.

– А она уже умела, – ехидно сказала Ветка. – Ее отец был бывшим военным и на обучение детей имел свои взгляды. Очень похожие на взгляды твоего отца, кстати. Оно и понятно – они были знакомы. Владение оружием, рукопашный бой, конное дело, плавание, походы в лесах и в горах, управление парусной лодкой, выживание в любой местности, лечение, приготовление пищи, производство самогона для солдат… Выживание она изучала у нас в Туманном Лесу. Боевую практику ее братья проходили в армии, а она – у егерей…

– Я понял, – остановил я Ветку. – А мать, сестры?

– Всех убили, и затем сообщили о самоубийстве.

– Скоты, – обронил я. – По этому королю могила плачет. Слушай, а этот архимаг – тот самый, что выжил после войны с драконами?

– Точно. Остальные погорели самым буквальным образом – в драконьем пламени. А он был самый молодой, и выжил. И после битвы забрал все амулеты, запасы магических энергий и стал архимагом. И с тех пор он никому не дает стать архимагом – хочет пожизненно быть самой большой лягушкой в болоте. По слухам, архимаги других стран с ним не общаются из-за плохой репутации… и так далее.

– А все-таки почему? – спросил я.

– Да знаешь… битва была, конечно, ужасной, погибло четыре дракона и одиннадцать чокнутых архимагов, поддержавших Верховного Мага… это который начал драконам угрожать… но и у этой битвы были наблюдатели. От нас был лазутчик, и от гномов. И Магические Коллегии тоже узнали кое-какие подробности. Например, что погибло не одиннадцать, а десять архимагов. Выжило двое, и младший маг ударил раненого старшего мага в спину, думая, что их не видят. И стало там одиннадцать погибших, и один выживший молодой герой.

– Однако! – сказал я. – И еще говорят, что у магов есть нерушимый моральный кодекс.

– Мораль-то у магов высока, – заверила Ветка, – не считая, конечно, пустяков, таких как небольшие растраты, или поднять юбку красивой девушке. Или приласкать симпатичного мальчика – дело житейское. Но в серьезном деле… Они этого архимага, Прекора, очень не любят. А он с ними общаться побаивается.

Я обдумал все услышанное.

– Ладно, – сказал я, – как наблюдатель, я могу принимать участие в любых операциях наемников. Вот я с вами и буду ходить на разведку.

– Звучит глуповато, но… похоже, ты нам не помешаешь, – медленно сказала Ветка. – Ты знаешь, у меня странное ощущение. Я своим самым нежным местом чувствую, что за нами наблюдают и берут на прицел.

– Откуда берут? – спросил я, принимая ее слова совершенно серьезно. Ни один нормальный человек не станет пренебрегать предчувствиями эльфов. – Если из нашего тыла, то там можно почистить.

– Нет, не из тыла, а оттуда, – показала Ветка в сторону леса. – От противника. И еще я чувствую, что кто-то им отсюда поможет.

Вечером я помылся, приоделся и пошел в гости к девушкам, предварительно сказав Горману, что если в палатку придут Ветка и Гоби, то пусть сидят внутри и делают что хотят, хоть голыми бегают. Горман удивленно поднял брови. Сам, добавил я, буду в другой палатке. Горман переглянулся с непривычно молчаливым сегодня Адабаном и оба поклонились, скрывая улыбки.

– К вам можно, девушки? – дружески сказал я, снова внося букет полевых цветов перед собой.

– К нам можно, а вот к вам можно? – бодро ответила Ветка. Она и Гоби были, против ожиданий, прилично одеты.

– Да, – только и сказал я, чтобы избегнуть неловкости. – Слуги предупреждены. А что это вы так одеты?

– А у нас свидание сейчас, – спокойно ответила Ветка. – Только что я Гоби пригласила на него.

Она подняла руку и нахально пощупала грудь совершенно спокойной Гоби.

– Такая ты большая у меня, – наигранно вздохнула Ветка. – Ну, мы пошли.

И они без лишних слов, не смущаясь, вышли из палатки и завязали вход.

Я проводил их благодарным взглядом и повернулся к Змее. Она сидела на большой кровати Гоби, сложив руки на коленях, как воспитанная девушка из пансиона для дворянских детей. Змея была одета в красную шерстяную блузку со шнуровкой на груди и короткую, до колен, черную юбку. Я с восхищением рассматривал ее ноги.

– Так Лиана велела, чтобы ты видел мои колени, – со смущением сказала Змея, не зная настоящего имени Ветки.

Тут она подняла глаза, и мое дыхание сбилось. Я положил цветы на стол и сел рядом с ней. Она заглянула мне в глаза и вдруг осторожно прижалась к плечу. Мы замерли. Голова у меня закружилась. Наши сердца бешено колотились, казалось, друг о друга. Она закрыла глаза, и я на мгновенье пришел в себя и поймал ее губы.

Мы долго целовались губами, зажмурясь и гладя руками плечи друг друга. Затем она повернула голову, и наши губы раскрылись. Мы горячо толкались языками, я пил ее сладкую слюну. Она вдруг резко сдвинула рукой мою ладонь с плеча себе за пазуху, на маленькую крепкую грудь. Я и не заметил, что она уже расшнуровала вырез блузки.

Мы на миг оторвались друг от друга, тяжело дыша. Она быстро сняла блузку через голову, и я начал целовать ее обнаженные груди. Одной рукой она прижимала мою голову к груди, другой расстегивала мою сорочку. Я сжал ее колено, затем моя ладонь поползла наверх по бедру. "Да" – шепнула она.

Через некоторое время мы лежали в обнимку под одеялом, обнаженные, на длинной и широкой кровати Гоби. Нам было необыкновенно хорошо. Мы молчали, без слов понимая друг друга.

– Забыл принести вино, – вдруг вспомнил я.

– А у нас есть местное в кувшине, – сказала Змея. – Не особенно хорошее, у нас дома мы лучше пили.

– Для войны сойдет, – сказал я, набрасывая на себя сорочку и вставая, чтобы налить обоим вина. – И вообще, я готов хоть всю жизнь пить плохое вино, лишь бы ты была со мной.

– Какая жертва это в вашей стране, – легко пошутила Змея. – А у нас все пьют финиковую водку, а вино – легкий напиток. А пиво пьют только моряки.

– Пиво – дешево и сердито, – ответил я, подавая ей кружку с вином и садясь рядом. – Лиана намекала, что ты с юга – но это и так видно по тебе. Но она не говорила, что я у тебя буду первый.

– А кто знает? – пожала плечами Змея. – Я не особенно откровенный человек. Но тебе должна сказать: хорошо, что я стала женщиной, хоть и больно, и просто необыкновенно хорошо, что это был ты. Я люблю тебя.

– И я тоже люблю тебя, и не хочу жить без тебя, – помолчав, сказал я.

Помолчав, Змея перевела разговор на другое.

Перед закатом вернулись довольные девочки. Мы со Змеей к этому времени уже привели себя в порядок и сидели в обнимку на ее кровати, заканчивая кувшин кисловатого вина.

– А почему не на моей? – только и спросила Гоби. Она казалась довольной свиданием.

– Там надо белье менять, – смущенно сказала Змея. – Я хотела вам показать…

– Молодцы, – сказала веселая Ветка-Лиана. – Распечатали нашу девочку. Уже можешь жить полноценной жизнью.

Они, не чинясь, содрали с постели простыню и замочили ее в тазу с водой.

– У тебя слуги – замечательные, – неожиданно сказала Ветка, наливая себе остаток вина в кружку. – Накрыли на стол деликатесы из твоих запасов, поставили отличное вино из ваших погребов, а самих и видно не было. Гоби говорит, что за таким столом в жизни не сидела.

И Гоби молча кивнула головой.

Уже прошло двадцать дней с начала нашего со Змеей романа. За это время я успел пять раз сходить с девочками в разведку. Это оказалось неопасным, но не особенно приятным делом. Мы маскировались в колючих кустах, прятались в болотцах. Каждый день приходилось смывать с себя несколько фунтов грязи. Самое забавное было то, что мы и близко не видели противника – он затаился.

Несколько раз мы встречали контрабандистов, и заворачивали их обратно безо всяких разговоров. Словом, война здесь была скучной. Но лично я здесь нисколько не скучал. Каждый вечер я проводил в палатке девушек, причем каждый второй вечер они бодро собирались и шли в мою палатку – "на свидание", оставляя нас со Змеей наедине. Эти вечера не проходили у нас попусту.

Как-то вечером, один на один, в постели, я вернулся к старому разговору, и опять повторил Змее истинную правду – я уже не мог жить без нее.

– Ладно, оставим пока эти разговоры, – устало ответила Змея. – Ты же не знаешь, кто я.

– Догадываюсь, – прямо сказал я. – Видишь ли, твоя манера танцевать показывает, что ты – дворянка. Манера драться говорит об отличной школе, скорее всего, ты имела домашнего учителя – мастера боя. У меня манера такая же, не считая общих приемов, изученных в офицерской школе и на войне. Ты из южных королевств, судя по внешности и акценту – он у тебя еще остался. Ты явно не в ладах со своим родом или королем, если воюешь здесь. Если ты бежала бы с кем-то из дома или была похищена, об этом говорило бы дворянство всего континента. Ты же знаешь, какие они сплетники.

– О да, это я знаю, – улыбнулась Змея, с интересом слушавшая меня.

– Значит, ты, то есть весь твой род, не в ладах с королем, что нечасто бывает. Я, как сын графа, хорошо знаю генеалогию дворянских семей континента…

– Я тоже, – прервала меня Змея, – и знаю твой род: Альберы.

– Именно, – сказал я. – и, перебирая историю континента последних двадцати лет… ты же явно не старше, чем двадцать два года… я могу найти только четыре случая настоящей войны дворян с королями и гибели рода. Там были пропавшие юные дворянки твоего возраста. Две из них уже замужем. Еще одна была захвачена пиратами и выкуплена другим королевством из политических соображений. И только одна из них считается пропавшей без вести: младшая дочь покойного Лораса, графа из королевства Родония. Помнится, ее звали Калила. И ты знаешь, когда мы знакомились, мы несколько смешались мыслями и назвали друг другу свои настоящие имена. Ты представилась младшей леди Калилой.

Я внимательно смотрел на нее во время этих слов, и она так же внимательно смотрела на меня.

– Так вот, я хочу, – закончил я, – чтобы пропавшая Калила Лорас из рода Лорасо стала младшей графиней Альбер. Рассматривай это как официальное предложение. Можешь думать над ответом сколько хочешь: это не династическое предложение. Это предложение по любви.

Она молчала, прикусив губу и со смятением глядя на меня. Я решил сказать еще кое-что.

– Кстати, ты знаешь, что наши отцы знакомы?

– Я слышала, но никогда не имела чести встретиться…

– Ты просто забыла, – ласково сказал я. – Я тогда, после наших первых танцев, потратил полночи, просматривая изображения в моем семейном амулете образов, и нашел кое-что.

Я вытащил и оживил амулет, настраивая изображения.

– Этим изображениям тринадцать лет – дружеская семейная встреча на морском отдыхе на нашем побережье. Вот это – десятилетний я. Это – мой младший брат. А кто вот эта пухленькая восьмилетняя девочка на песке рядом с нами, как ты думаешь?

Змея вздохнула.

– Думаю, я знаю, кто это, – медленно сказала она, с нарастающим опасением – страхом перед прошлым – глядя на меня. – Я и не знала, что тогда вы делали мое изображение.

– А вот старшие, в летних костюмах и за ликером. Вот это – мой папа.

Она закивала, вглядываясь, тем не менее, не в веселое лицо моего отца, а в лицо его соседа. Это был приятный на вид дворянин, загорелый, худой, но очень подтянутый, несомненный бывший военный. Он был одет в превосходный летний камзол и сидел за столом с полным бокалом вина в руке, дружески улыбаясь кому-то с амулетом. Я помнил, что тогда я держал амулет. Рядом с дворянином сидела узколицая темноволосая женщина, горбоносая, очень привлекательная, с черными волосами, собранными в хвост по тогдашней моде, в легком светлом платье чудесного фасона. Она смеялась, говоря что-то обернувшейся к ней красивой полной женщине в красном платье – моей матушке.

– Папа и мама, – прошептала Змея. В её глазах появились слезы.

– Я перевел их изображения на отдельный амулет, – сказал я. – Вот сюда. Он твой.

Я отдал ей маленький амулет образов на шнурке. Она прижала его к лицу и заплакала.

Я подождал, пока Змея успокоится, и продолжил:

– Я послал моим родителям твои изображения и написал им о наших чувствах. Они ждут тебя как мою невесту, или как жену – в любом варианте. Они согласны.

Змея вытерла слезы и сжала руки.

– Ты знаешь, – со страхом в голосе сказала она, – я боюсь за тебя. Мне кажется, я проклята… Я могу принести тебе несчастье.

Я даже не успел сказать что-нибудь по этому поводу, как она задала мне неожиданный вопрос:

– Сколько ты еще будешь здесь, у наемников?

– Две луны, потом переведут на море. Говорят, на Черный флот – там не хватает офицеров, – ответил я.

– Если мы выживем с тобой эти две луны, тогда я и дам тебе ответ, – твердо сказала она.

Я уже знал ее и понимал, что уговоры бесполезны.

– Хорошо, – сказал я.

5. НАЕМНИЦА

Прошла еще одна луна.

В тот непримечательный день мы вышли в разведку усиленным порядком. Это мне стоило скандала с Лимаром – он не хотел пускать меня с девушками. Под конец я невежливо посоветовал ему заткнуться и не лезть в обязанности наблюдателя. Когда он убрался, очень недовольный, я посмотрел ему в спину и, по неясному подозрению, попросил Ветку без шума привести в группу еще и Колючку для огневой поддержки. Колючка, конечно, согласился, но из-за него мы вышли с некоторым опозданием. Возможно, это спасло нас.

Гоби, Змея и я шли впереди. В двадцати шагах за нами бесшумно двигалась в кустах Ветка, со стрелой на луке. Еще дальше, как последняя линия обороны, сквозь лес скользил Колючка. У него было разрешение залезать на деревья для обзора и засад.

Мы прошли уже за первое озеро, когда я почувствовал, сам не знаю как, что впереди засада. Я скомандовал остановку, мы вытащили пистолеты и начали выжидать. Я чувствовал, что опасность не проходит. Шепотом я посоветовался с Гоби и Змеей, и мы решили обойти по дуге опасное место и заглянуть им за спину. Но мы не успели.

В тот момент, когда мы уже решили двигаться дальше, семь человек неожиданно для самих себя вышли на нас из кустов. Судя по всему, они нас не заметили на подходе. Когда кончилось терпение, они решили перенести засаду вперед.

Двое стояли ближе к Гоби, и она без раздумий атаковала их со своими короткими мечами. Сразу загремели клинки. Гоби немедленно начала давить, не давая взяться за пулевое оружие. Три противника от неожиданности остановились прямо перед нами, и еще двое, дернувшись, замерли сзади, вытаскивая пистолеты. Опытная Змея без раздумий бросила кинжал – он застрял у кого-то в горле – и метнулась влево, разводя нас в стороны по позиции.

К счастью, мои двуствольные пистолеты были у меня уже в руках. Я выстрелил два раза с правой руки – мой противник ушел от пули, сделав очень глубокий уклон в сторону, но один из стоявших сзади упал.

Я кинул второй пистолет Змее и, резко двинувшись в сторону от нее, вытащил саблю. Змея нырнула за упавшим оружием вниз, и выстрелы от противника прошли над ней. Я нанес удар вперед, и противник слева отшатнулся от меня назад, удивительно быстро вынимая свою саблю. Справа раздался крик: "Есть!" – Гоби извещала нас, что свалила одного, но второй не отступал. Слышно было сзади, как Ветка ломится сквозь кусты, меняя позицию: из-за моей и Змеи спин она не могла стрелять

Я начал смещаться вправо, прикрываясь крайним противником от остальных. С врагом в центре это сработало – его удар пришелся в пустоту. Но левый оказался настоящим мастером клинка. Он вытянулся вперед в немыслимой позе, садясь на левую ногу, и все-таки достал меня. Сабля распорола мне левый бок, к счастью, не очень глубоко.

Пока мастер менял ногу, я успел махнуть левого по носу, разрубив ему переносицу, и он замычал и упал на колени, захлебываясь кровью и болью. О нем можно было забыть. Падая на здоровый бок, я успел наклониться и рубанул центрального по колену так, что едва не отрубил ему ногу. Он взвыл и упал в сторону мастера, мешая ему, замедлив его атаку. Это спасло меня. В тот миг, когда мастер клинка сбросил с себя раненого, выпрямился и сделал шаг ко мне, сбоку уже встала с земли Змея с моим пистолетом в руке. Грохнул показавшийся мне очень громким выстрел, из насквозь пробитой головы мастера вылетели брызги плоти, и он упал прямо на меня. Я еле успел отбить его саблю, как локоть уже мертвого врага врезался в мой раненый бок. Я зарычал от боли. В глазах у меня все померкло.

Надо мной грохнул еще один выстрел – последний враг, стоя сзади, стрелял в стоящую Змею, но она ловко уклонилась от пули и выстрелила в него из пистолета. Пока он приседал, уклоняясь от пули, Змея бросила в него разряженный пистолет, сунула палец в карман на рукаве куртки и вытянула за кольцо метательный нож. Стрелок не успел даже выстрелить из сидячего положения, как обмяк и рухнул на землю. Нож торчал у него в глазу.

Лежа, я видел, как тот, кто получил от меня саблей по колену, со стоном сел и выдернул из-за пояса пистолеты. Я не мог пошевелиться от сильной боли, и с ужасом понимал, что сейчас он убьет Змею, и я не смогу ему помешать. Но он сначала навел пистолет на меня. Я изо всех сил толкнулся правой рукой от земли и опять застонал от невыносимой боли, а Змея с необыкновенной быстротой встала между нас. Второй кинжал был уже у нее в руке.

Грохнул выстрел. Змея махнула рукой в бессмысленной попытке защитить меня. Пуля отбила в сторону кинжал в ее руке и пробила ладонь, но я уже успел чуть-чуть откатиться в сторону и уклониться от выстрела. Стрелок не успел нажать курок второго пистолета, как стрела Ветки пробила его висок, и он свалился на землю. Снова свистнула стрела, и кто-то взвыл от боли: Ветка опять не промахнулась, теперь в противника Гоби. Вся схватка, как и обычно, заняла буквально несколько мгновений. За это время семь человек были убиты, а двое – ранено.

В заключение над нами пронесся в бесшумном прыжке эльф Колючка с натянутым лукам в руках, не успевший на стычку. Некоторое время он и Ветка стояли по-эльфийски – спиной к спине, пригнувшись, со стрелами на луках, но больше никто не появлялся. Гоби хрипло дышала за ними, укрывшись за деревом, держа меч наготове.

– Убитые есть? – наконец, на эльфийском спросил Ветку эльф.

– Конник ранен – на него вышло сразу трое, и слишком близко, – сказала, тоже на эльфийском, Ветка, не опуская лук со стрелой.

– Это засада – уходим! – сказала Гоблинша, старшая в группе.

Змея упала на колени рядом со мной. Она с тревогой заглядывала мне в лицо.

– Зачем ты хотела прикрыть меня собой? – глупо спросил я.

– Помолчи, – сказала она, – не теряй силы. У тебя бок пробит.

– Небольшой порез, – сказал я. – А все-таки?

– Потом, – отрезала она. – Один на один. Без свидетелей.

Затем Змея осторожно положила свою здоровую ладонь на мою.

– Я думала, что сойду с ума, если тебя пристрелят на моих глазах, – вдруг сказала она, прямо посмотрев на меня. В темных глазах бесстрашной наемницы стоял ужас. – Может, ты меня заколдовал?

– Это по другому называется, моя змейка… Моя самая красивая змейка в мире, – вдруг неожиданно для себя сказал я. "О боги, ведь я уже называл так Альту" – как-то расслабленно подумал я. "Схожу с ума и путаю их". В голове у меня мутилось от боли.

Змея вдруг стесненно улыбнулась.

– Не люблю зависеть от мужчин, – без обиняков сказала она. – Но теперь придется. Уж больно ты не похож на других.

– А может, я притворяюсь? – сказал я, с трудом улыбаясь: боль усиливалась. – Может, я такой же хам, пьяница, бабник и придворная скотина, как и все остальные?

Она теперь уже холодно усмехнулась.

– Даже если и так – мне наплевать. Я сплю с тобой, и я собираюсь спать с тобой и дальше. Ты самый лучший, вот и все. Тебе не уйти от меня, мой самый лучший.

Она положила здоровую ладонь мне на лоб. Тем временем Гоби и эльф, не слушая, что за чушь мы несем друг другу, подошли и начали поднимать меня. Тут я, к сожалению, потерял сознание от боли, и не смог продолжать разговор.

Очнулся я уже в палатке, где маг-врач заговаривал и зашивал мне рану. В общем, из злосчастной вылазки мы оба вернулись ранеными. Врач полдня залечивал Змее простреленную ладонь. Меня положили в полковой госпиталь зашивать распоротый саблей бок. На лечение слабыми госпитальными амулетами могло уйти дней десять – двенадцать. Я пока что считался раненым серьезно, и сестры-жрицы меня даже в туалет не выпускали из палаты, поднося ведро.

Лежа в госпитале, я пропустил разбор сражения, на котором девушки сильно поругались с Лимаром. Он послал группу на разведку в третий раз на одно и тоже место, чего опытные наемники никогда не делали. Кончилось тем, что они пообещали вывести Лимара на суд отряда. Он покинул разговор крайне недовольный обвинениями в неумении воевать. Жаль, меня не было. Я пришел к выводу, что группа уцелела еще и потому, что все выстрелы противника в тот день были нацелены не в Гоби, не в меня, а в Змею. Это выглядело очень подозрительно, и мне хотелось устроить Лимару допрос с пристрастием.

В первый же день госпитальной жизни вместе со Змеей, Гоби и Веткой ко мне в палатку пришла… Альта. Она, как всегда, была в своем черном платье и босиком.

Мне показалось, что я брежу.

– Откуда ты взялась? – спросил я ее в крайнем удивлении.

– Я почувствовала, что ты ранен, взяла лечебные амулеты и прилетела, – не вполне понятно объяснила Альта.

– А как ты меня нашла? – спросил я.

– А мы с папой следим, где ты служишь и как, – честно ответила Альта. – И мама твоя нам сообщает, и я кое-что чувствую по амулету.

Я временно оставил расспросы о непонятном, и, кряхтя, протянул ей здоровую руку. Альта взяла меня за ладонь и неуверенно оглянулась на Змею. Похоже, она была в курсе моей личной жизни. Змея молча улыбнулась. Она не собиралась ревновать своего любимого к высоко летающим драконам. Я уже перешел из любовников в возлюбленные, и был достоин ее доверия.

– Надо поговорить с врачом и показать ему мои бумаги и амулеты, – сказала Альта, отпустила мою руку и вышла из комнаты. Пользуясь ее отсутствием, я спросил Змею:

– Ты знаешь, кто она?

Она с улыбкой кивнула и оглянулась на Ветку.

– Тогда прошу тебя, не обижай ее, – попросил я. – Она еще совсем девчонка, хоть и дракон.

– Хорошо, – только и сказала молчаливая Змея. Гоби и Ветка весело переглянулись.

Вернувшись после разговора с доктором, Альта начала вести себя очень естественно. Она нисколько не смущалась Змеи, меня и сестер-жриц госпиталя. Позже, когда я спросил Альту, как дела на личном фронте, она откровенничала так, что девочки от души смеялись над ее смешными байками. Особенно нам понравился рассказ об одном юном драконе, ухаживавшим за Альтой. Сей модник зачем-то покрасил шкуру в крупную синюю клетку, а когти в серебряный цвет.

– …и вот он подлетает и приглашает на танец в воздухе, – заканчивала Альта, – а серебряные когти на задних лапах пускают на нас зайчики. Меня такой смех разобрал, что не смогла ему ответить. Он обиделся. На этом ухаживание кончилось.

– Ну вы, драконы, даете! – искренне сказал я. – Серебряные ногти у мужика! Да это только в борделе для женщин можно встретить!

– Продвинутая раса и широкие художественные взгляды, – отпарировала, смеясь, Альта. – У нас молодые и не такое откалывают.

Тут от хохота у меня даже заболел раненый бок. Ветка чуть не упала от смеха под стол, за которым сидела. Змея тихо смеялась, в своей манере. Только Гоби неуверенно, но с достоинством улыбалась: ей, уроженке деревни, было непонятно, над чем веселятся горожане.

– Ну и что? – сказала она. – Вон у нас в селе на Холодном Берегу жрец Хорса себе зубы вызолотил, и ничего, всем очень нравилось.

– Понимаешь, Гоби, – начала вводить ее в курс дела Ветка, – в их столице серебряные ногти носят мужчины-шлюхи, которые с кем угодно спят за деньги – и с бабами, и с мужиками. Это их цеховой обычай последние триста лет. Так тогдашний король приказал.

– Интересно, – удивилась Гоби. – У нас обычно молодой живет у старухи, или там одинокой бабы, и кормится-поится, подарки получает. Но чтобы отдельный цех бл***й-мужиков, да еще за деньги?

– У вас на славянских Берегах жизнь патриархальная, – объяснила Ветка, – а у них современное общество. Всё организовано. Скажем, приедет купец на рынок в чужой город пол луны или целую луну торговать, да без жены или там служанки. Вот они его и обслужат. В большом городе всё можно найти. Ты можешь себе заказать молодого парня, или даже женщину – позабавиться. И никто тебе слова не скажет, только плати.