355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Помогайбо » Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны » Текст книги (страница 30)
Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны
  • Текст добавлен: 11 сентября 2016, 15:57

Текст книги "Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны"


Автор книги: Александр Помогайбо


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)

Так были расположены и некоторые из действующих дотов БУРа, по одной простой причине: в районе Бреста граница с Польшей проходила по берегу Буга. И потому линия дотов была не в глубине, а вдоль границы.

И эти – незамаскированные – доты Брестского УРа выполнили свою задачу, вместе с замаскированными. «С первых минут войны бойцы укрепрайона открыли прицельный огонь по врагу, заставили залечь в секторах обстрела цепи штурмовых отрядов, остановили на железнодорожных мостах через Буг бронепоезда с черными крестами, заставили свернуть на бездорожье вражеские бронемашины…

Артиллеристы из дота «Светлана» в первые же часы войны подбили на железнодорожном мосту через Буг фашистский бронепоезд. Второй бронепоезд, из которого фашисты пытались высадить десант, был поврежден огнем из дотов на мосту перед самым Брестом…

Восемь танков горели перед амбразурами четырех дотов под деревней Минчево. Гарнизон дота на околице деревни Речица (командиры младшие лейтенанты П. Селезнев, Н. Зимин и старшина И. Рёхин) много раз срывали метким огнем переправу гитлеровцев через Буг.

На подступах к долговременным укрепленным точкам, где секторы обстрелов накануне войны тщательно выверялись, фашисты несли большие потери.

Шестьсот бойцов БУРа сумели задержать на границе 293-ю пехотную дивизию до 30 июня, а 167-ю пехотную дивизию в опорном районе южнее Бреста – до 24 июня…

При прямых попаданиях вражеских снарядов в бетон воздух сотрясался так, что из ушей текла кровь. Люди теряли сознание. Но гарнизоны держались сутки… двое… неделю… вторую…

На рассвете 22 июня они успели получить приказ: «Из дотов не выходить!» Но они не ушли бы и без этого приказа, потому что перед каждым из них открывался в секторе обстрела участок границы, за недоступность которого несли ответственность поименно…

«150-килограммовый заряд, опущенный через перископное отверстие, – делились позже опытом фашистские саперы, – разворачивал стены сооружения, бетон растрескивался по слоям трамбования. Междуэтажные перекрытия разрушались во всех случаях и погребали находившийся в нижних казематах гарнизон».

Подрывники, поджигавшие бикфордные шнуры, слышали, как из-под задраенных люков доносилось пение. Обнявшись, бойцы пели «Интернационал». И часто – «Катюшу» (В солдатской шинели. С. 19–21).

Уточним, что «Интернационал» был в 1941 году гимном СССР. Для солдат Брестского укрепрайона его слова были точными: «Это есть наш последний и решительный бой».

Оказалась к месту в июне 1941-го и песня «Катюша». В войну имя из этой песни связали с артиллеристской установкой «катюша». А поначалу ее пели пограничники:

 
Ой ты, песня, песенка девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед
И бойцу на дальнем пограничье
От Катюши передай привет.
 
 
Пусть он вспомнит девушку простую,
Пусть услышит, как она поет,
Пусть он землю бережет родную,
А любовь Катюша сбережет.
 

Песня оказалась пророческой: благодаря жене погибшего комбата Пустовалова были установлены имена многих солдат, погибших в дотах Брестского укрепрайона.

Глава 20
«ЧЕРНЫЕ КОРПУСА»

Заинтриговав доверчивого читателя «красными пакетами», Суворов-Резун принимается пугать его «черными корпусами»:

«О «черном корпусе» Петровского можно наийти упоминания в книге генерал-лейтенанта артиллерии ГД. Пласкова (Под грохот канонады.С. 163). Необычная черная форма и в других армиях Второго стратегического эшелона отмечалась германской разведкой. Когда эта форма преобладала над обычной зеленой, полки, дивизии, а иногда и целые корпуса получали названия «черных». 24-я армия Второго стратегического эшелона, тайно выдвигавшаяся из Сибири, не была исключением. В ходе боев несколько ее полков и дивизий получили у немцев название «черных».

Далее Суворов-Резун утверждает, что «черными корпусами» были корпуса, состоящие из бывших зэков. Их не стали переодевать в защитную форму. Ну что ж, проверим. По книге того самого Г. Д. Пласкова, на которую ссылается Суворов-Резун.

«Когда немцы оккупировали село Руденко, они поставили на могиле советского генерала крест с надписью: «Генерал-лейтенант Петровский, командир черного корпуса». Крепко, видимо, досталось врагам от Петровского, если они оказали ему такую честь!» (Пласков Г. Д. Под грохот канонады. М., 1969. С. 163).

Вот как сам Пласков объясняет название «черного корпуса». В Германии эталоном массового героизма является «черный корпус» Блюхера времен наполеоновских войн. Суворов-Резун на Пласкова ссылается, но его мнения как бы не замечает.

По аналогии разовьем Суворова-Резуна. Немцы называли наш самолет Ил-2 «черной смертью». О, тогда пилотами на нем были только заключенные ГУЛАГа! Выводят из цеха готовый самолет – к нему подводят под конвоем зэка. Спрашивают: «Умеешь самолет водить?» Зэк чешет бритый затылок: «Ну чё, в натуре, не разберусь, что ли? Тока покажите, какую ручку крутить?»

И летят самолеты Ил-2 на фронт, под блатную лагерную песню «Здравствуй, моя мурка, мурка дорогая…» Услышав знакомую песню в наушниках, немцы наполняют эфир паническими криками: «Ахтунг! Ахтунг! В воздухе – «черная смерть»!»

Но вернемся к Суворову-Резуну, к его потрясающе наглым подлогам. Вот он пишет:

«Германские войска, обнаружив и опознав на месте труп Петровского, по приказу вышестоящего командования похоронили советского генерала со всеми воинскими почестями».

Во какие рыцари – немцы! Похоронили советского генерала с воинскими почестями. Оркестр исполнил «Интернационал», затем последовали речи от родственников и товарищей по работе, после чего были салют из карабинов и прохождение почетного караула.

Что-то не верится…

Читаем Г. Д. Пласкова:

«Петровский был смертельно ранен. Семь километров несли солдаты бездыханное тело любимого генерала. Похоронили его, когда корпус вышел из окружения».

А Суворов-Резун самозабвенно врет дальше:

«Хорошо известно, что во время войны Сталин почистил ГУЛАГ, отправив на фронт способных носить оружие. Иногда за недостатком времени и обмундирования зэка отправляли на фронт в его одежде. В принципе разница невелика: те же кирзовые сапоги, что и у солдата, зимой – та же шапка на рыбьем меху, в любой сезон – бушлат, который от солдатского только и отличается, что цветом».

Вот те на! Оказывается, армейская форма – такая же, что и одежда зэков.

«Но живет в нас неизвестно откуда пришедшее мнение, что вот, мол, Гитлер напал, Сталин и послал зэков «искупать вину».

А между тем германские войска встретились с «черными» дивизиями и корпусами в начале июля 1941 года. А начали эти дивизии и корпуса выдвижение к западным границам 13 июня 1941 года. А армии Второго стратегического эшелона, в состав которых входили все эти «черные» дивизии и корпуса, начали формироваться еще в июне 1940 года, когда Гитлер повернулся к Сталину спиной, убрав с советских границ почти все свои дивизии».

Теория любопытная. По крайней мере, действует на воображение. Но какие у Суворова-Резуна аргументы?

«… Вот у бывшего уголовника Михаила Демина: «Почти вся армия Рокоссовского состояла из лагерников» (Блатной. С. 26).

В своей жизни Рокоссовский командовал только одной армией – 16-й. Он забыл в своих мемуарах сообщить, из кого она состояла».

Далее Суворов-Резун утверждает, что из уголовников… Но мы чуть задержимся на К. К. Рокоссовском, поскольку он подробно сообщил, из кого состояла его армия.

А руководил К. К. Рокоссовский тремя армиями с совершенно различным составом войск. Суворова-Резуна ввело в заблуждение то, что все три армии имели название 16-я.

Первая 16-я армия была переброшена из Забайкалья, ее поначалу возглавлял М. Ф. Лукин. После ранения Лукина армию объединили с группой К. К. Рокоссовского. Рокоссовский описывает свою первую 16-ю армию следующим образом:

«После объединения армия представляла внушительную силу: шесть дивизий – 101-я танковая полковника Г. М. Михайлова, 1 – я Московская мотострелковая, в командование которой вступил полковник А. И. Лизюков, 38-я полковника М. Г. Кириллова, 152-я полковника П. Н. Чернышева, 64-я полковника А. С.

Грязнова, 108-я полковника Н. И. Орлова, 27-я танковая бригада Ф. Т. Ремизова, тяжелый артиллерийский дивизион и другие части» (Рокоссовский К. К. Долг солдата. С. 42).

Помнится, Суворов-Резун сам писал, что стрелковые дивизии с номерами от 101 до 186 появились 19 августа 1939 года. Это не совсем так, но все равно: все стрелковые дивизии армии Рокоссовского были созданы самое позднее в 1939-м, так что явно не были из ГУЛАГа. Заметим, что в танкисты и артиллеристы брали далеко не каждого (командир орудия или танка, например, должен был быть членом партии), так что из уголовников не могли состоять и 101-й танковая дивизия, и тяжелый артиллерийский дивизион.

1-я мотострелковая – это тоже не уголовники. Эта дивизия, которая каждый год участвовала в парадах на Красной площади в качестве 1-й Московской Пролетарской, а с парада 7 ноября 1940-го – в качестве 1-й Московской мотострелковой. В 1-й мотострелковой дивизии проходила испытание артиллерия; дивизия имела хорошую выучку и отлично показала себя с первых же боев.

Вот такой была первая 16-я армия Рокоссовского. Теперь перейдем ко второй 16-й армии. К.К. Рокоссовский:

«Вечером 5 октября я получил телеграмму из штаба Западного фронта. Она гласила: немедленно передать участок с войсками генералу Ф. А. Ермакову, а самому со штабом 16-й армии прибыть 6 октября в Вязьму и организовать контрудар в направлении Юхнова. Сообщалось, что в районе Вязьмы мы получим пять стрелковых дивизий со средствами усиления» (там же. С. 52).

Сдав войска и участки обороны, Рокоссовский со штабом в ночь на 6 октября отправились в район Вязьмы, но когда штаб прибыл в Вязьму, противник уже обошел город с севера. Штабу пришлось с боями, подчинив себе выходившую из окружения 18-ю ополченскую дивизию, пробиваться на восток.

14 октября Рокоссовский прибыл в Волоколамск, где и был развернут штаб новой 16-й армии. К. К. Рокоссовский:

«Первым в район севернее Волоколамска вышел 3-й кавалерийский корпус под командованием Л. М. Доватора. Он поступил в оперативное подчинение 16-й армии. Корпус состоял из двух кавалерийских дивизий – 50-й генерала И. А. Плиева и 53-й комбрига К. С. Мельника… Левее кавалеристов расположился сводный курсантский полк, созданный на базе военного училища имени Верховного Совета РСФСР, под командованием полковника СИ. Младенцева и комиссара Д. Е. Славкина» (там же. С. 64–65).

Конники Доватора – это конечно же не уголовники. Что касается Военного училища имени Верховного Совета РСФСР, то оно было самым элитным училищем РККА. Питомцев этого училища называли «кремлевскими курсантами». Можно представить, каким отчаянным было положение под Москвой, если пришлось бросать в бой за месяц до выпуска без пяти минут командиров как простых солдат.

«На левом фланге, прикрывая Волоколамск с запада и юго-запада до реки Руза, стояла 316-я стрелковая дивизия, прибывшая из фронтового резерва» (там же. С. 65).

А эта дивизия кадровой уже не являлась. 316-я стрелковая дивизия генерала Панфилова была сформирована в Казахстане, из призывников 30—35-летнего возраста, в основном не имевших военной подготовки. По сути, дивизия была ополченской. После войны много писалось о мужестве панфиловцев, но любой героизм бесполезен без мастерства, и потому нам следует помнить и о «военном философе» Панфилове, постоянно анализировавшем отчеты о боях и создавшем глубоко – на 20–25 километров – эшелонированное построение дивизии, состоящее из множества помогавших друг другу огнем опорных пунктов.

«В резерве мы имели стрелковый полк 126-й дивизии. Он организованно вышел из окружения… И еще была выведена в резерв для пополнения 18-я стрелковая ополченская дивизия. Разумеется, она держалась наготове. Армия получила на усиление два истребительно-противотанковых полка, два пушечных полка, два дивизиона московского артучилища, два полка и два дивизиона «катюш» (там же. С. 68–69).

Далее К. К. Рокоссовский упоминает танковую бригаду Катукова. Это не уголовники, а кадровые военные, приостановившие наступление Гудериана западнее Тулы, отчего бригада получила название 1-й гвардейской. Именно благодаря опыту Катукова Сталин дал указание использовать танки для танковых засад.

Рокоссовский пишет:

«Обрадовала нас 78-я стрелковая дивизия. Ее привел под Москву замечательный боевой командир полковник А. П. Белобородов» (там же. С. 75). Это была кадровая часть, охранявшая границу в районе Уссурийска. Дивизия была выведена из состава Дальневосточного фронта и направлена на самое опасное направление. Она проявила себя прекрасно – на станции Снегири по Рижской железной дороге есть даже музей, посвященный этой дивизии.

На клинском направлении оборонялась опергруппа Захарова.

«Генерал Захаров объединил все части, находившиеся в том районе. В его группе войск были 17-я кавалерийская, 126-я и 133-я стрелковая дивизии, полк училища имени Верховного Совета и 25-я танковая бригада (вернее сказать, то, что осталось от этих соединений)» (там же. С. 95).

133-я дивизия была тоже переброшена из Сибири: сначала – на Калининский фронт, потом – под Москву. За бои под Москвой дивизия стала 18-й гвардейской.

Но были ли под Москвой люди в черных бушлатах?

Об этом в книге Рокоссовского не сказано, но про людей в черных бушлатах иногда можно слышать в воспоминаниях ветеранов боев за Москву, что собираются в Дмитрове каждый год 9 Мая.

В решающий момент оборонительного сражения под Москвой действительно появились люди в черных бушлатах!

С Тихого океана прибыли краснофлотцы. Их штаб располагался в Марфино. Выгрузившись из эшелона, отряд в 400 человек направился пешком из Катуара к Белому Расту. Там был узел немецкой обороны – немецкие пулеметчики с возвышения обстреливали всю долину. Отряд моряков пошел в атаку в своей морской черной форме. Белый Раст был отбит – но 68 моряков были захоронены в Белом Расте. Вот этим героическим морякам был установлен первый на подмосковной земле памятник.

К началу декабря немцы истощили под Москвой свои силы, и по ним был нанесен сильный удар резервными армиями. Одну из них, 10-ю, возглавлял Ф. И. Голиков. По его свидетельству, армия состояла «из резерва дивизий Московского военного округа, семь из первоначально входивших в ее состав девяти дивизий родились на ее территории» (см.: Битва за Москву. М., 1975. С. 343). Сами дивизии формировались в Поволжье и вобрали в себя много местных жителей. Согласно К. К. Рокоссовскому, дивизии состояли из резервистов, но, понятно, к концу 1941-го резервистами остались люди преклонного возраста или излечившиеся раненые. Видимо, состав 10-й армии определил ее неудачу: в середине января немцы потеснили ее и заняли Сухиничи. И тогда К. К. Рокоссовский получил приказ, о котором пишет следующее:

«Управление и штаб армии получили приказ перейти в район Сухиничей, принять в подчинение действующие там соединения и восстановить положение.

Передав участок и войска соседям, мы двинулись походным порядком к новому месту» (там же. С. 105).

Половина 10-й армии, что принял под свое командование К. К. Рокоссовский, и стала его третьей 16-й армией. Командование же оставшимися дивизиями 10-й армии принял генерал-майор B. C. Попов.

«От Ф. И. Голикова 16-й армии передавались 322, 323, 324 и 328-я стрелковая дивизии и одна танковая бригада вместе с участком фронта протяженностью 60 километров. Из наших старых соединений, с которыми мы сроднились в боях под Москвой, получили только 11-ю гвардейскую…» (там же. С. 106).

11-я гвардейская – это 18-я дивизия московских ополченцев, что выбиралась с Рокоссовским из окружения. Таким образом, солдаты третьей 16-й армии Рокоссовского в основном были набраны из Московского военного округа (за исключением 323 дивизии из Орловского военного округа).

И вот только тут наконец впервые появились лагерники…

«Однажды Лобачев и Романов, начальник политотдела армии, сообщили мне, что в концлагере Козельска наши войска захватили несколько концлагерей.

– Ищем пополнение, а оно рядом, – сказал Алексей Андреевич.

Это была верная мысль. Послали в Козельск группу офицеров штаба, политработников и врачей. Отобрали пригодных по здоровью. Эти люди столько испытали за время оккупации, что готовы были идти на любую опасность, лишь бы отомстить ненавистному врагу» (там же. С. 117).

Теперь, прояснив ситуацию с тремя 16-я армиями (вместо одной, по Суворову-Резуну) и заключенными немецких концлагерей (вместо зэков, по Суворову-Резуну), вернемся к иным открытиям бывшего беглого разведчика.

Он пишет:

«… Рокоссовский вскользь говорит: «Жизнь убедила меня, что можно верить даже тем, кто в свое время по каким-то причинам допустил нарушение закона. Дайте такому человеку возможность искупить свою вину и увидите, что хорошее в нем возьмет верх; любовь к Родине, к своему народу, стремление во что бы то ни стало вернуть доверие сделают его отважным бойцом» (Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Солдатский долг. С. 136).

Этим Рокоссовский вполне однозначно признает, что у него было достаточно возможностей убедиться в том, что из зэков можно сделать солдата.

Но не это главное.

Главное в том, что Сталин предоставил зэкам «возможность искупить свою вину» и «стать отважными бойцами» ДО НАПАДЕНИЯ ГИТЛЕРА».

Что ж, проверим Суворова-Резуна.

Пишет такое К. К. Рокоссовский?

Пишет!

«В августе к нам на пополнение прибыла стрелковая бригада, сформированная из людей, осужденных за различного рода уголовные преступления» (там же. С. 136).

В августе… А Суворов-Резун говорит – «до нападения Гитлера». Как же так? Но, может, бригада формировалась до 22 июня 1941 года, потом ее обучали, а в августе она прибыла на фронт?

Я не буду мучить читателя и сразу сообщу только: Рокоссовский пишет про август 1942-го, а не 1941 года. Замечу, что в августе 1942-го К. К. Рокоссовский уже не командовал 16-й армией, а руководил Брянским фронтом, в который 16-я армия даже не входила.

Про то, что Рокоссовский пишет про 1942 год и не про 16-ю армию, – Суворов-Резун не упоминает.

Суворов-Резун пишет про якобы выдвигавшуюся к самой границе 16-ю армию, затем приводит слова Рокоссовского о лагерниках, что относились к Брянскому фронту, и тотчас переходит к заключению: Сталин начал вооружать зэков до нападения Гитлера, Суворов-Резун даже заглавными буквами это выделил, вбивая в сознание читателя, чтобы тот, упаси Боже, не вздумал проверять, что на самом деле писал К. К. Рокоссовский.

Итак, мы проверили «доводы» Суворова-Резуна. Какие он делает из них выводы?

«Если германская армия встретила дивизии и корпуса, укомплектованные зэками в начале июля, но в составе армий, прибывающих из далеких уральских, сибирских, забайкальских провинций, значит, Сталин дал зэкам оружие в руки до 22 июня 1941 года».

Свое фантастическое утверждение Суворов-Резун выделил жирным шрифтом. Но, занимаясь выделениями, Суворов-Резун запутался в собственной лжи. «Сталин дал оружие зэкам» до 22 июня – и в том же предложении пишется, что дивизии были укомплектованы зэками лишь в начале июля. Где зэки с оружием пребывали между 22 июня и началом июля?

«Рассказ о «черных» дивизиях и корпусах мы начали с 63-го стрелкового корпуса 21-й армии. И тут упомянули комкора Петровского и комбрига Фоканова. Отчего же они не генералы? Ответ тут простой. В «черных» корпусах и дивизиях,(эта запятая тут у Суворова-Резуна. – АЛ.) не только солдаты и офицеры, но и высшие командиры были ветеранами «барачных городков для лесорубов».

Страшно, ужасно. Но все проще: Петровский был генералом. Об этом пишет и Пласков, на которого ссылается Суворов-Резун:

«К месту прорыва командир 63-го корпуса генерал Л. Г. Петровский подтянул полки 167-й и 61-й дивизий» (Пласков Г. Д. Под грохот канонады. С. 161).

Комкором генерал был по той причине, что командовал корпусом – хотя приказ о присвоении ему генерала действительно сильно задержался.

И возглавлял Л. Г. Петровский отнюдь не уголовников. Г. Д. Пласков пишет о дивизии из корпуса Петровского, где служил сам:

«53-я стрелковая дивизия родилась в огне гражданской войны, в 1919 году. Это было кадровое соединение, со славными традициями» (там же. С. 126).

«После первых боев 24-я армия попала в правильные руки: командование принял генерал-майор НКВД Константин Ракутин».

Намек Суворова-Резуна в следующем: армия, сформированная из уголовников, была взята в «соответствующие руки» генерала НКВД…

Тут от вопиющего невежества Суворова-Резуна просто приходишь в изумление.

К. И. Ракутин – пограничник чистейших кровей. В его честь на Камчатке, где он служил, названа пограничная застава. Генералом НКВД он был только потому, что охрана границы входила в ведение Народного комиссариата внутренних дел (НКВД). При чем тут «правильные руки», даже если бы 24-я армия была из одних уголовников?..

А из уголовников она не была. Когда 24-ю армию возглавил К. И. Ракутин, она состояла из великолепных строевых частей. Пройдет совсем немного времени, и дивизии 24-й армии под командованием Ракутина станут первыми гвардейскими дивизиями Красной Армии – и именно благодаря своей боевой выучке. В приказе о присвоении звания гвардейских этим дивизиям будет обобщен их боевой опыт для использования другими соединениями.

100-я дивизия в 1940-м брала «линию Маннергейма», за что получила орден Ленина. В тяжелые дни июня 1941 года она, без артиллерии, смогла задержать немцев на два дня, а затем вышла из окружения. Состояла дивизия поначалу в основном из белорусских крестьян, которые, уходя на восток, брали в мешочки родную землю. Потом дивизия получила пополнение из москвичей, ленинградцев и сибиряков. После боев под Ельней дивизия стала 1-й гвардейской.

127-я дивизия была сформирована 20 сентября 1939 года. В составе 16-й армии дивизия в середине июля смогла под Смоленском перейти в наступление – только положение на других фронтах не позволило дивизии развить успех. Под Ельней дивизия стала 2-й гвардейской, а затем знаменитой гвардейской Таманской. После войны дивизия неизменно участвовала в парадах на Красной площади.

153-я дивизия стала 3-й гвардейской, 161-я – 4-й гвардейской. Прошло совсем немного времени, и 26 сентября 1941 года гвардейскими стали 107-я и 120-я дивизии 24-й армии.

То, что советская гвардия появилась именно у Ракутина, не случайно. В советско-польскую войну 1920 года Ракутин служил в приграничной 53-й стрелковой дивизии, у которой при наступлении на Варшаву кончились боеприпасы. Дивизия отошла в Германию, где была интернирована. В лагере для интернированных К. И. Ракутин стал изучать немецкий язык и труды немецких военных теоретиков Клаузевица и Мольтке. Кроме теоретических воззрений Ракутин перенял у немцев импонировавшую ему их пунктуальность и стремление продумывать мелочи. Так что летом 1941 года в боях под Ельней командующий 24-й армией ничем немцам не уступал – и даже превосходил их, поскольку, угадывая возможные их действия, поступал так, как они от него никак не ожидали. Это позволило командующему 24-й армией остановить врага на самом важном

– московском – направлении и даже потеснить его. В 24-й армии была также 6-я дивизия народного ополчения дивизии: около 300 работников НКВД – добровольцы Наркомата иностранных дел, преподаватели и студенты Московского института железнодорожного транспорта, а также рабочие и служащие Дзержинского района.

Так получилась, что под началом К. И. Ракутина оказалась и его давняя 53-я стрелковая дивизия. Интернированная в Германии, она была воссоздана в 1931 году; позднее ее сделал одной из лучших бывший офицер царской армии генерал-майор К. Ф. Баронов. В сражении под Ельней 53-я дивизия соединилась с 100-й, замкнув кольцо окружения. Позднее 53-я дивизия стала гвардейской. Но Ракутину этого увидеть уже не довелось. Перебросив из-под Ленинграда к Москве 4-ю танковую группу, немцы перешли в наступление, и 24-я армия попала в окружение. Возглавляя группу прорыва, К. И. Ракутин погиб.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю