Текст книги "Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны"

Автор книги: Александр Помогайбо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 39 страниц)

«Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в тех районах, где они нарушили советскую границу. Вплоть до особого распоряжения наземным войскам границу не переходить».

Директива же № 1 была отдана ранним утром в 00. 30 и предусматривала «быть в боевой готовности».

Директива № 3 была разослана вечером, на Юго-Западном фронте ее получили в 23 часа (согласно И. Х. Баграмяну) или около 24 часов (согласно Г. К. Жукову, вылетевшему на Юго-Западный фронт).

В полдень Сталин не посылал никакой директивы и никакого сигнала «Гроза». Это выдумка Бунича – полная чушь.

А вот директива № 3 предусматривала переход в контрнаступление. Баграмян рассказывает, по какой причине была принята эта директива: «Просматривая сейчас наши первые разведывательную и оперативные сводки, я с горечью убеждаюсь: в них далеко не отражалась вся та огромная опасность, которая угрожала войскам северного фланга нашего фронта. Какие, к примеру, сведения о противнике, наступавшем на нашу 5-ю армию, смогли сообщить наши фронтовые разведчики? Они отмечали, что в районе Любомля наступает одна пехотная дивизия, в направлении Владимир-Волынского – одна пехотная и одна танковая, а южнее, до самой границы с 6-й армией, – еще две пехотные дивизии.

Получалось, что во всей полосе армии наступает всего лишь пять дивизий противника. Учитывая, что неподалеку от границы у нас стояли четыре стрелковые дивизии, положение, естественно, казалось не таким уж угрожающим. Из этого и исходила полученная нами директива. Ведь ни наркому, ни начальнику Генерального штаба не было еще известно, что от Сокаля хлынул на Радзехув по свободной от наших войск местности немецкий моторизованный корпус и что такой же корпус стремится прорваться от Устилуга на Луцк. Когда мы более реально оценили угрозу для первого фланга для всего фронта, наши сводки, не отражавшие всей тяжести угрозы, уже были в Москве. Вероятно, такие же погрешности в оценке сил противника, вторгшегося в пределы страны, были допущены и другими фронтами.

Исходя из них, верховное командование теперь ставило задачи на 23 и 24 июня. Войскам нашего фронта предписывалось: «Прочно удерживая государственную границу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5-й и 6-й армий, не менее пяти механизированных корпусов и всей авиации фронта окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 24. 6 овладеть районом Люблин…» (Баграмян И. Х. Мои воспоминания. С. 230–231).

«Окружить и уничтожить» группировку противника не удалось. Поняв это, Ставка в ночь с 26 на 27 июня пришла к решению о переходе к стратегической обороне.

Но продолжим чтение Бунича.

«На Северо-Западном фронте командир танковой дивизии доблестный полковник Иван Черняховский, вскрыв свой красный пакет, не минуты не колеблясь, бросил свои танки в наступление на Тильзит, имея целью, захватив его, развивать наступление на Кенигсберг, как и было указано в извлеченном из пакета приказе. Даже в условиях 22 июня 1941 года танкам полковника Черняховского удалось, давя немецкие позиции, продвинуться на 25 километров. Только общая обстановка на фронте заставила Черняховского повернуть обратно».

Ну, наконец-то хоть один достоверный факт об агрессивности Сталина! Хоть в конце книги, в эпилоге, Бунич, наконец, приводит аргумент, который можно проверить, чтобы сделать соответствующий вывод. У меня как раз есть книга А. Шарипова «Черняховский», где он подробно расписывает все действия Черняховского в конце июня.

20 июня 1941 года 28-я танковая дивизия полковника И. Д. Черняховского после двух ночных переходов из Риги сосредоточилась в лесах в 20 километрах севернее Шяуляя. В 12-й механизированный корпус, куда входила дивизия Черняховского, также входили 23-я танковая дивизия, что расположилась западнее Шяуляя, и 202-я мотострелковая дивизия, что расположилась восточнее Шяуляя.

Конечно же, то, что эти дивизии не были собраны в кулак и подведены к границе, а, разбившись на три части, окружили город, означало желание Сталина напасть на Германию…

21 июня войска стояли там же. Видимо, готовясь к нападению…

22 июня прежняя позиция дивизии подверглась удару с воздуха, но малорезультативному. Черняховский ночью сменил позицию дивизии. Видимо по наивности, он не ожидал нападения немцев и сделал это просто так, по прихоти…

Тем не менее немецкий налет вывел из строя телефонную связь.

«Около четырех часов не удавалось установить связь с вышестоящими штабами. Только к восьми часам утра была принята первая радиограмма из штаба корпуса: «Германия напала на Советский Союз, ее войска местами вторглись на глубину 50–60 километров, приготовиться к контрудару».

С восьми часов И. Черняховский стал готовиться к контрудару. Но еще не трогаясь с места.

«К двенадцати часам дня офицер связи штаба корпуса доставил Черняховскому приказ, подтверждающий радиограмму, полученную в дивизии в восемь утра. Как стало известно, командир корпуса Н. М. Шестопалов, ожидая указаний из штаба армии, медлил с приказом о переходе в наступление. Дорого стоили эти потерянные часы…»

Вот те на! И в 12 часов Черняховский еще не тронулся с места! Да и весь корпус!

«Только к четырнадцати часам командующий 8-й армией, следуя указаниям командующего СевероЗападным фронтом (с началом военных действий Прибалтийский Особый военный округ развернулся во фронтовое объединение), приказал 12-му механизированному корпусу, взаимодействуя с 3-м механизированным корпусом, уничтожить противника, наступающего на шяуляйском направлении».

Ну, наконец-то! Вот тут-то и был удар Черняховского по Восточной Пруссии, в соответствии с планом Сталина – Бунича напасть на Германию! Но – дальше:

«В свою очередь генерал Шестопалов приказал: 23-й танковой дивизии во взаимодействии с 10-м стрелковым корпусом 8-й армии с рубежа севернее Шяуляя нанести удар в направлении Плунге; 28-й танковой дивизии и 202-й мотострелковой дивизии, взаимодействуя с 3-м механизированным корпусом, с рубежа Варняй, Ужвентис с утра 23 июня нанести удар по вклинившемуся противнику в направлении Таураге».

Удивительно, но все эти города лежали на территории СССР. Таураге – это не Кенигсберг. И даже не Тильзит.

«Дивизия Черняховского, успев совершить пятидесятикилометровый марш, уже в десять часов утра заняла исходное положение для атаки».

Ну наконец-то атака! Но… в десять часов утра. Так это же следующий день! Только на следующий день, 23 июня, дивизия Черняховского развернулась для атаки. А Бунич говорил – Черняховский атаковал 22 июня…

Атаки – где? В Восточной Пруссии?..

«Как же развернулись боевые действия на участке 28-й танковой дивизии? Черняховский решил контратаковать противника в районе Калтыненяй…»

Калтыненяй – это опять не в Пруссии. Это – в Литве.

Забавно, что Бунича опровергает даже Суворов-Резун. В своей эпохальной книге «Ледокол» этот сотрудник английских спецслужб и немецкого литературного агентства сообщает:

«Согласно немецким трофейным документам, первая встреча с 28-й танковой дивизией произошла под Шяуляем».

Откуда же Бунич взял свое утверждение?

Видимо, он творчески развил следующее:

«В Прибалтике на полях сражений прошел суровую проверку на зрелость полковник И. Д. Черняховский, ставший одним из талантливых военачальников Великой Отечественной войны. Части 28-й танковой дивизии под его командованием контратакой не только остановили врага в районе Калтиненай, но и вклинились в его боевые порядки на 5 км, уничтожив при этом 14 танков, 20 орудий и до батальона пехоты» («Военноисторический журнал». 1988. № 7).

Но Калтиненай – это тоже не Германия.

В книге «Советские танковые войска. 1941–1945» читаем:

«В сложной обстановке начавшихся боевых действий командующий Северо-Западным фронтом генерал Ю. И. Кузнецов принял решение силами 12-го и 3-го механизированных корпусов во взаимодействии с общевойсковыми соединениями нанести контрудар по флангам 4-й танковой группы противника, прорвавшейся в стыке 8-й и 11-й армий.

Танковые дивизии (23-я и 28-я) 12-го механизированного корпуса генерала Н. М. Шестопалова должны были атаковать противника из района северо-западнее Шяуляя в южном направлении, а соединения 3-го механизированного корпуса под командованием генерала А. В. Куркина – из района Кедайняя в западном направлении. Подготовка контрудара проводилась в ограниченные сроки, поспешно, при крайне скудных сведениях о противнике; должное взаимодействие между соединениями организовать не удалось, боевые задачи для войск доводились с большим опозданием, так как связь была весьма неустойчивой.

Основная роль в контрударе отводилась 12-му механизированному корпусу, который после марша из района Риги к исходу 22 июня сосредотачивался северо-восточнее Шяуляя. 3-й механизированный корпус должен был нанести удар лишь силами 2-й танковой дивизии, так как его 5-я танковая дивизия действовала в отрыве от главных сил в районе Алитуса, а 84-я моторизированная дивизия находилась в резерве 11-й армии.

Контрудар начался 23 июня. Выступив из района сосредоточения, 28-я танковая дивизия полковника И. Д. Черняховского к 10 часам вышла на рубеж развертывания (50 км юго-западнее Шяуляя), однако сразу перейти в наступление она не могла, так как почти все горючее было израсходовано. До 15 часов дивизия была вынуждена стоять на этом рубеже и ждать машины с горюче-смазочными материалами. Во время выдвижения части дивизии четыре раза подвергались ударам авиации противника и понесли потери.

Во второй половине дня 28-я танковая дивизия вела тяжелый бой с передовыми частями 1-й танковой дивизии гитлеровцев» (С. 23).

Итак, дивизия вступила в бой только 23 июня (а не 22-го), во второй половине дня, примерно в 50 км юго-западнее Шяуляя.

К Черняховскому Бунич прямо привязался:

«Фронтам, которые уже извлекли из сейфов пакеты с «Грозой», было приказано на первом этапе захватить Восточную Пруссию, на втором – остатки Финляндии и Норвегии и быть готовыми (после особого распоряжения) оккупировать Швецию. К сожалению, полковнику Черняховскому в одиночку этого сделать не удалось…»

Дался ему Черняховский. Захватить «остатки Норвегии»? Почему именно остатки? Куда должна деться вся остальная Норвегия? Или надо нанести удар такой силы, чтобы Норвегия превратилась в «остатки», а потом кое-какие из них захватить?

И зачем «фронтам» на первом этапе захватывать Восточную Пруссию, если на втором этапе не будет движения в глубь Германии? Черняховский захватывает Кенигсберг, а на втором этапе ждет вестей с севера – или сам уводит войска «в одиночку» захватывать «остатки Норвегии и Финляндии»? Пусть немцы спокойно осуществят мобилизацию?

Если захват «остатков Норвегии» был лишь на втором этапе, зачем вообще говорить о нем в «Красном пакете»? Предупредить «остатки»: «Готовьтесь»?..

И зачем в «Красном пакете» вообще упоминать о Швеции, если это операция не для первого и даже не для второго этапа? Чтобы шведы со страху выслали к Черняховскому депутацию, а потом подготовили ему торжественную встречу?..

Но я уже не могу ответить на эти вопросы. Похоже, логика Бунича и Суворова устроена иначе, чем у нормальных людей.

В завершении книги читатель, наверное, хотел бы знать ответ на вопрос – собирался ли Сталин напасть на Европу?

Ответа на этот вопрос я не знаю. Документов, которые об этом свидетельствовали бы, я нигде не нашел, в том числе и в изысканиях сторонников теории Суворова-Резуна. Все их аргументы о якобы готовившемся нападении Сталина являются либо домыслами, основанными на незнании общеизвестных фактов, либо подтасовками с целью протолкнуть свою книгу на модную тему в печать.

Я думаю, что наличие книг Суворова-Резуна и Бунича на полках наших книжных магазинов – это настоящий срам для нашей системы преподавания истории. Благодаря этому «преподаванию» народ читает полуграмотную чушь – и не способен определить, что это чушь.

Но это еще полбеды. Недавно мой знакомый учитель физики возил своих учеников в древний русский город Смоленск, и в музее экскурсовод задал школьникам вопрос: «Вы знаете, кем был Александр Матросов?» Из учеников, среди которых были семиклассники, восьмиклассники и даже несколько десятиклассников, на этот вопрос не ответил никто.

Литература

Суворов В.Последняя республика: Почему Советский Союз проиграл Вторую мировую войну. М.: ACT, 1995.

Суворов В.День «М»: Когда началась Вторая мировая война? М.: ACT, 1999.

Суворов В.Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну?: Нефантастическая повесть-документ. М.: Новое время, 1993.

Бунич И. Л..Операция «Гроза» или ошибка в третьем знаке. Книга первая. СПб: ВИТА-ОБЛИК, 1994.

Бунич И. Л.Операция «Гроза» или ошибка в третьем знаке. Книга вторая. СПб: ЮНА-ОБЛИК, 1994.

Арлазоров М. С.Артем Микоян. М.: Молодая гвардия, 1978.

Баграмян И. Х.Мои воспоминания. Ереван: Айастан, 1980.

Бек А. А.Волоколамское шоссе. М.: Советский писатель, 1970.

Бережков В. М.Как я стал переводчиком Сталина. М.: ДЭМ, 1993.

Берт С. Л.Мой отец – Лаврентий Берия. М.: Современник, 1994.

Битва за Москву. М.: Московский рабочий, 1975.

Буллок А.Гитлер и Сталин. Смоленск: Русич, 1994.

Василевский A. M.Дело всей жизни. Москва: Политиздат, 1973.

Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945. М.: Воениздат, 1970.

Военно-морской словарь для юношества: В 2 т. Том второй. М.: ДОСААФ, 1987.

Волков Ф. Д.За кулисами второй мировой войны. М.: Мысль, 1985.

Волков Ф. Д.Взлет и падение Сталина. М.: Спектр, 1992.

Гот Г.Танковые операции. Гудериан Г. «Танки – вперед!» Смоленск: Русич, 1999.

Гудериан Г.Воспоминания солдата. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.

Грабин В. Г.Оружие победы. М.: Политиздат, 1989.

Гречко А. А.Годы войны. М.: Воениздат, 1976.

Долматовский Е.Зеленая Брама. М.: Политиздат, 1985.

Жуков Г. К.Воспоминания и размышления: В 3 т. М.: Агентство печати Новости, 1988.

Жухрай В. М.Сталин: правда и ложь. М.: Сварогъ, 1996.

Иосиф Сталин в объятиях семьи. М.: Родина, 1993.

Калашников М.Сломанный меч империи. М.: Крымский мост-9Д, 1999.

Комиссары. М.: Молодая гвардия, 1988.

Кузнецов КГ.Накануне. М.: Воениздат, 1966.

Манштейн Э. фон.Утерянные победы. Смоленск: Русич, 1999.

Мельтюхов М. И.Упущенный шанс Сталина. М.: Вече, 2000.

Мерецков К. А.На службе народу: Страницы воспоминаний. М.: Политиздат, 1968.

Митчем С.Фельдмаршалы Гитлера и их битвы. Смоленск: Русич, 1998.

Новиков М. Н.Творцы оружия. М.: ДОСААФ, 1983.

Ордена Ленина Московский военный округ. М.: Воениздат, 1977.

Оружие победы. М.: Машиностроение, 1985.

От «Барбароссы» до «Терминала». М.: Политиздат, 1988.

Пикер Г.Застольные разговоры Гитлера. Смоленск: Русич, 1993.

Пласков Г. Д.Под грохот канонады. М.: Воениздат, 1969.

Рендулич Л.Управление войсками. М.: Воениздат, 1974.

Решин К. Г.Генерал Карбышев. М.: ДОСААФ, 1971.

Ржевская Е. М.Геббельс: портрет на фоне дневника. М.: Сло-Ьо/SLOVO, 1994.

Рокоссовский К. К.Солдатский долг. М.: Воениздат, 1968.

Самолеты ОКБ имени С. В. Ильюшина. М.: Машиностроение, 1990.

Сквозь огненные вихри. М.: Воениздат, 1987.

Саттон Э.Как Орден организует войны и революции. М.: Паллада, 1995.

Сафронов К.В .За фронтом – тоже фронт. М.: Воениздат, 1986.

Сечкцн Г. К.Граница и война: Пограничные войска в Великой Отечественной войне советского народа 1941–1945. М.: Граница, 1993.

Скрипко К. С.По целям ближним и дальним. М.: Воениздат, 1981.

Великая Отечественная война 1941–1945. М.: Политиздат, 1985.

Смит Д.Муссолини. М.: ИнтерДайджест, 1995.

Советские танковые войска. М.: Воениздат, 1963.

Советско-финская война 1939–1940 гг. Минск.: Харвест, 1999.

Соколов Б.Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи. Минск:, Родиола-плюс, 2000. СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. М.: Политиздат, 1971.

Тюленев К. В.Через три войны. М.: Воениздат, 1972.

Филби К.Моя тайная война. М.: Воениздат, 1980.

Шарипов А. А.Черняховский. М.: Воениздат, 1972.

Шахурин А. И.Крылья победы. М.: Политиздат, 1985.

Шелленберг В.Лабиринт. М.: СП «Дом Бируни», 1991.

ШтеменкоС. М. Генеральный штаб в годы войны. М.: Воениздат, 1968.

Шунков В. Н.Танки Второй мировой войны. Минск: Харвест, 1997.

Яковлев А. С.Советские самолеты. М.: Наука, 1982.