Текст книги "Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны"

Автор книги: Александр Помогайбо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

Глава 13
ПРОМЕТЕЙ НЕСЕТ ОГОНЬ ЛЮДЯМ

Рассмотрев наш военно-морской флот, Суворов-Резун переходит к нашей авиации. Он и в авиации знаток.

Читаешь его с таким ощущением, что в мире ничего не смыслят ни во флоте, ни в авиации, а он, Суворов – Резун, прямо Прометей, несущий нам огонь знаний…

«Наркомат авиационной промышленности тоже теоретически производил и военные, и гражданские самолеты. Но можно вспомнить десяток названий великолепных истребителей, бомбардировщиков, штурмовиков, которые авиапромышленность выпускала тысячами, а вот вспомнить название гражданского самолета так просто и не удастся.

Был один такой самолет, который можно в какой-то степени считать гражданским, да и тот создан не у нас, а в Америке. Это был лучший в мире транспортный самолет С-47. Его строили у нас по лицензии и в качестве пассажирского, и в качестве транспортно-десантного. Так его и использовали: и в военном, и в гражданском вариантах, но для удобства все выпускаемые самолеты сразу на заводе красили в зеленый цвет, чтобы потом не перекрашивать».

Опять открытия за открытиями у Суворова-Резуна – ну прямо косяком.

Всегда считалось, что в Америке выпускали самолеты DC-3, «Дуглас коммерческий 3», его военную модификацию американцы называли С-47. СССР приобрел лицензию на коммерческий вариант DC-3. На его основе выпускался ПС-84, «Пассажирский скоростной 84» (на заводе № 84). Для армии было закуплено в США небольшое число С-47, которые использовались во время войны. Перед войной в СССР производились исследования – только исследования – по превращению ПС-84 в десантный самолет, но выпускался ПС-84 именно как пассажирский.

Самолет С-47 в СССР никогда не выпускался – ни в военном, ни в гражданском вариантах. Гражданского варианта С-47 вообще не существовало, даже в США.

Что касается мнения Суворова-Резуна, что все выпускавшиеся в СССР самолеты С-47 окрашивались в зеленый цвет, то тут я спорить не буду. Если самолет не выпускался, то какая разница – какой у него был цвет?

Пишет Суворов-Резун «зеленый» – пусть будет зеленый.

Но Суворов-Резун уже не слышит нас. Просветив читателя в области флота и авиации, Прометей принимается за просвещение в области боеприпасов. И здесь у него тоже удивительные открытия:

«5 момент создания Наркомата боеприпасов Советскому Союзу никто не угрожал».

Момент создания наркомата – 11 января 1939 года. Верно, тогда никто не угрожал СССР. Никто не кричал «убью» и не грозил кулаками. Правда, существовал «Антикоминтерновский пакт», но в него входили только Германия, Италия и Япония, так что можно было не бояться.

«Япония имела мощную авиацию и флот, но сухопутная армия Японии была относительно небольшой, вдобавок японская армия вела малоперспективную войну в Китае».

Все верно: не угрожала Япония. 11 января 1939 года – это как раз между Хасаном и Халхин-Голом… Прав Резун. Не угрожал нам император Японии 11 января с 1 по 6 часов ночи. Он в это время крепко спал.

Суворов-Резун считает, что не угрожал и Гитлер.

«Гитлер нанес сокрушительное поражение Франции, но, если бы Сталин ударил по Германии в 1940 году, отбиваться Германии было бы нечем, ибо промышленность его еще не была мобилизована».

Заметим, что это написано в книге про якобы готовившееся нападение Сталина. Суворов-Резун сам пишет, что у Гитлера не была мобилизована промышленность, ему нечем было отбиваться, а Сталин, видя такое дело, – растяпа – не напал. И этим всем Суворов-Резун иллюстрирует агрессивность коварного Сталина.

Поверим Суворову-Резуну. Надо верить людям. Но все же, порядка ради, проверим, действительно ли не было снарядов у Гитлера.

М. Мельтюхов в книге «Упущенный шанс Сталина» на странице 469 приводит таблицу выпуска военной продукции в Германии и СССР.

Производство снарядов и мин в Германии и СССР

	1940 г.		Первая половина 1941 г.
	Германия	СССР	Германия	СССР
Снаряды (тыс. шт.)	26 016	14 921	5480	11301
Мины (тыс. шт.)	22 555	18 285	1745	8829

В 1940-м году – перевес у Германии. Но «если бы Сталин ударил по Германии в 1940 году, отбиваться Германии было бы нечем».Не было у Гитлера в 1940 году снарядов. Так «не было»,что в следующем, 1941-м, рассудив, что для блицкрига снарядов у него достаточно, Гитлер снизил выпуск боеприпасов, переключившись на выпуск танков.

Теперь посмотрим, как Сталин «перевел промышленность на военные рельсы»,а Гитлер – нет.

Доля великих держав в производстве вооружений (в %) приводится нами в таблице (по книге: Кнорр К. Военный потенциал государств. М., 1960. С. 67).

Доля великих держав в производстве вооружений

	1938	1939	1940	1941	1942
Германия	46	43	40	31	27
СССР	27	31	23	24	17
Англия	6	10	18	20	17
США	6	4	7	14	30
Италия	6	4	5	4	3
Япония	9	8	7	7	6

Итак, мы видим, что в 1940-м году доля Германии в мировом производстве вооружений составляла всего 40 процентов, а СССР – целых 23. А если бы Гитлер перевел свою страну на военные рельсы – какая могла быть доля? Просто страшно подумать! Все 40, 5 процента!

Германия – маленькая страна, без сырьевых ресурсов и с 80 миллионами населения, ей 40 процентов мирового производства вооружений еле хватит, чтобы защитить свои ничтожные границы. СССР – страна с жуткими ресурсами, жуткими границами и с 200 миллионами граждан. 23 процента мирового производства вооружений в СССР – да, это подготовка к войне…

Короче, не перевел Гитлер свою маленькую Германию на военные рельсы, а Сталин перевел…

Интересно, что в другие годы фюрер был еще дальше от мысли переводить. В 1939 году доля Германии составляла 43 процента, доля СССР – 31 процент. И в 1939 году, по Резуну, Сталин жаждал напасть на Гитлера.

Воспользоваться моментом, когда у Гитлера не было снарядов!..

А вот в Красной Армии положение со снарядами было просто великолепным. Об этом каждый может прочитать в книге «Маршал Жуков. Каким мы его помним». М., 1988.

Г. К Жуков после войны в беседе с Константином Симоновым коснулся вопроса об обеспечении Красной Армии снарядами на начало 1941 года:

«Особенно тяжело обстояло в ту зиму и весну дело с боеприпасами. Новые, введенные на вооружение артиллерийские системы, в том числе противотанковые, были обеспечены только пробными сериями снарядов. Из-за задержки со снарядами задерживалось и уже налаженное производство орудий.

Мы поставили вопрос о создании годового запаса снарядов на первый год войны, считая, что после перевода промышленности на военные рельсы производство, покрывающее нужды фронта, может быть достигнуть только через год после его начала.

Возникли споры.

Вознесенский, человек, знающий экономику, тут же мгновенно подсчитал, какое огромное количество снарядов мы хотим иметь в запасе, и с карандашом в руках начал доказывать, что, согласно нашим расчетам, мы планируем 500 снарядов для поражения одного танка противника.

– Разве это возможно?

Пришлось ответить ему, что это не только возможно, а необходимо, что будет отлично, если нам удастся обойтись даже не пятьюстами, а тысячью снарядов для уничтожения каждого немецкого танка.

– А как быть с нормами поражения, записанных у вас во всех документах? – спросил Вознесенский.

– Так это же нормы поражения на учениях, а на войне другое дело. Была создана комиссия.

После всех подсчетов убедились, что производство такого количества снарядов металлом обеспечить можно, но нельзя обеспечить порохами, с порохом дело обстояло из рук вон плохо.

В итоге заявку пока было решено удовлетворить только на 15–20 процентов».

Маленький комментарий к словам Г. К. Жукова. В июне 1941-го только началось производство 57-мм противотанковой пушки; снарядов к ней запасти не успели. С 1939 года началось производство 85-мм зениток, которые в 1941-м пришлось использовать как противотанковые, а достаточного запаса снарядов для нее сделано еще не было. 45-мм противотанковые орудия, для которых было много снарядов, не пробивали немецкие танки с установленной перед войной с СССР дополнительной броней.

Можно сказать, страну просто выручила 76-мм пушка Ф-22 УСВ, для которой был произведен приемлемый боезапас. Сталин так и говорил создателю этой пушки Грабину: «Ваша пушка спасла Россию».

Суворов-Резун:

«Советский Генеральный штаб, правительство и сам Сталин не очень боялись и германской агрессии в начале 1939 года. Общей границы с Германией не было, и потому Германия не могла напасть».

Не очень боялись. Боялись-таки, но не очень. Вот Сталин и говорил начальнику Генштаба Шапошникову: «Очень боишься?» Шапошников смущался, но твердо отвечал: «Не очень. Так себе боюсь. Средне, можно сказать, товарищ Сталин»…

Чего ее бояться – мирная страна была Германия. Ее так и звали: «мирная Германия»…

И чего это вдруг СССР вдруг обратился в 1939 году к Франции и Англии с предложением о совместном отпоре германской агрессии? Причем предложил совместные действия в случае целых трех вариантов нападения немцев: на Францию, на Польшу и «когда главный агрессор, используя территорию Финляндии, Эстонии и Латвии, направит свою агрессию против СССР» (СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 577). Командарм Шапошников на переговорах с английской и французской военными миссиями говорил, что в этом последнем случае СССР развернет 5 тысяч тяжелых орудий и от 9 до 10 тысяч танков.

И к чему это вдруг СССР снаряды? Тяжелым орудиям и танкам снаряды не нужны…

То, что англичане явно вели переговоры о военном союзе с нами на срыв, могло в будущем обещать англо-германский военный союз. Тогда снаряды тем более не требуются. Можно сразу накрываться белой простыней и ползти к кладбищу…

Суворов-Резун:

«Создание Наркомата боеприпасов в январе 1939 года не было ответом на германскую подготовку к войне. Советская разведка знала, что в тот момент германская промышленность работала в режиме мирного времени».

Знала наша разведка. В мирном режиме работала немецкая промышленность… В 1938 году Германия производила 46 процентов мирового производства вооружений, почти половину всех вооружений в мире. Причем все это делалось в режиме мирного времени… В этот год Гитлер и начал свои захваты: Австрия, Чехословакия…

Все правильно, все сходится, не хотел Гитлер войны, мирная была у него экономика.

Но как же Гитлер, не переведя промышленность на военные рельсы, при такой страшной нехватке снарядов сумел потом дойти до Москвы?

У нашего Прометея есть ответ и на этот вопрос:

«Потом Гитлер напал на Советский Союз. И тут ему ужасно повезло: у самых границ он захватил огромные советские запасы. Без них дойти до Москвы он не мог».

Как же у него, миролюбивого Гитлера, обстояли дела?

«Если четырехмесячный запас принять за 100 %, то пистолетных патронов было запасено только 30 %, т. е. на 36 дней, снарядов для горных орудий – 15 %, мин для легких минометов – 12 %, для тяжелых минометов – 10 %».

Страшная нехватка. Особенно в пистолетных патронах. Мы знаем, что немецкая армия стреляла только из пистолетов. Как скажет секундант: «Сходитесь» – немецкий и советский пехотинцы делают друг навстречу другу 15 шагов и стреляют. Винтовок у немцев и русских не было, как и автоматов. Только дуэльные пистолеты, с резной ручкой, фирмы Делубера.

Так вот, дуэлянты могли утолять свою страсть только на 30 процентов. На 70 процентов они колотили друг друга кулаками.

Были причины для недовольства и для любителей пострелять из горных орудий. Как известно, между Москвой и Берлином лежит несколько горных хребтов – Кордильеры, Анды, Гималаи, – а также пик Коммунизма. Так вот, немецкое командование почему-то недостаточно обеспечило снарядами для горных пушек войска, которым предстояло штурмовать Воробьевы горы.

И с минометами у немцев была напряженка.

«На 1 июня 1941 года они имели: на 11 767 минометов калибра 81 мм – 12 миллионов 671 тысячу выстрелов; для 75-мм орудий (на 4176 штук) – 7 миллионов 956 тысяч; 105-мм гаубиц (7076) – 25 миллионов 799 тысяч; 105-мм пушек (760) – 2 миллиона 580 тысяч; 150-мм гаубиц (2867) – 5 миллионов 811 тысяч» (Демидов В. И. Снаряды для фронта. Л., 1985. С. 152).

Плохо у немцев было с минометами – на одного бойца РККА приходилось всего две мины. Двумя минами нашего красноармейца, конечно, не убьешь. Правда, основу немецкой артиллерии составляли не минометы, а 105-мм орудия; немцы планировали окружить русские части танковыми клиньями, а затем добить окруженных 105-мм гаубицами. Для окруженных было припасено 25 миллионов снарядов.

Но Суворов-Резун про 105-мм гаубицы, похоже, просто не знает.

Глава 7 называется «Партия в сапогах».

Хорошее название, необычное. Умеет Суворов-Резун художественные названия подбирать.

«Сталин ходил в сапогах, в полувоенной одежде. Сталинская партия подражала вождю: обувалась в сапоги, одевалась в полувоенную одежду. Посмотрите на фотографии Кирова, Маленкова, Кагановича…»

Смотрим на фотографии. Фотоснимков Маленкова так просто не найти, но я знаю библиотеку, где эта фотография есть.

Сходил, посмотрел, как просил Суворов-Резун. Да, сапоги на месте. Форма на месте. Все сходится.

Суворов-Резун продолжает:

«Не только внешним видом партия напоминала армию. Сталин так объяснял ее структуру: «В составе нашей партии, если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3–4 тысяч высших руководителей. Это, я бы сказал, – генералитет нашей партии.

Далее идут 30–40 тысяч средних руководителей. Это – наше партийное офицерство.

Далее идут 100–150 тысяч низшего партийного командного состава. Это, так сказать, наше партийное унтер-офицерство («Правда», 29 марта 1937 г.)».

И тут ссылочку Суворов-Резун приводит – каждый может проверить: «Правда» от 29 марта 1937 г.

Скрупулезно точный Суворов-Резун продолжает:

«Партия отвечала взаимностью: «Маршал мировой революции товарищ Сталин».

На этот раз ссылочки нет, что обидно. А как было бы славно: Суворов-Резун привел бы ссылочку, и ему не пришлось бы писать все свои книги с доказательствами. Сходили бы мы в библиотеку, прочитали о том, что Сталин маршал мировой революции, – и все бы стало ясно. Готовил Сталин мировую революцию – военным путем, естественно, поскольку маршал – звание военное, обязывающее.

А ссылочки Суворов-Резун почему-то не дал.

И не мог дать, поскольку о подстегивании мировой революции военным путем говорил Троцкий, который не верил, что русские способны создать социализм без помощи пролетариата других стран. Сталин же исходил из возможности создания социализма в одной стране.

Ах, вот оно, в этой же главе, и высказывание Троцкого:

«СОВЕТСКИЕ СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ЕВРОПЫ – единственный правильный лозунг, указывающий выход из европейской раздробленности, грозящей не только Германии, но и всей Европе полным хозяйственным и культурным упадком… Чем больше фашисты будут иметь в глазах социал-демократических рабочих и вообще трудящихся масс вид наступающей стороны, а мы – обороняющейся, тем больше у нас будет шансов…» («Бюллетень оппозиции», № 17–18, ноябрь – декабрь 1930. С. 53)».

Вот здесь Суворов-Резун аккуратно приводит ссылочку. Ссылочка на месте. Каждый может убедиться, так ли писал Троцкий.

А наш поборник исторической правды комментирует слова Троцкого:

«Мысль ясна: если Европу не сделать единой и советской, то ждут ее нищета и вырождение, но пусть фашисты наступают первыми…»

Но мы все же не рекомендовали бы читателю тратить время на поиск «Бюллетеня оппозиции» от ноября – декабря 1930 года. Обратите внимание на название: «Бюллетень оппозиции». Троцкий писал в нем то, в чем он со Сталиным был не согласен. А со Сталиным он был не согласен во многом, как и Сталин – с ним.

Выдворив Троцкого в Алма-Ату, Сталин 3 декабря 1927 года на XV съезде ВКП(б), выступая с отчетным докладом ЦК, ставил задачу: «учесть противоречия в лагере империалистов, оттянуть войну, «откупившись» от капиталистов, и принять все меры к сохранению мирных отношений. Мы не можем забыть слов Ленина о том, что очень многое в деле нашего строительства зависит от того, удастся ли нам оттянуть войну с капиталистическим миром, которая неизбежна, но которую можно оттянуть либо до того момента, пока не вызреет пролетарская революция в Европе, либо до того момента, пока не назреют вполне колониальные революции, либо, наконец, до того момента, пока капиталисты не передерутся между собой из-за дележа колоний» (Сталин И. В. Сочинения. М., 1949. Т. 10. С. 288–289).

Съезд, к слову, объявил принадлежность к троцкизму несовместимым с пребыванием в партии.

Продолжим чтение Суворова-Резуна:

«13 марта 1940 года Политбюро приняло постановление «О военной переподготовке, переаттестовании работников партийных комитетов и о порядке их мобилизации в РККА». Понятно, постановление в тот момент было секретным. Его опубликовали частично только в 1969 году (КПСС о Вооруженных Силах. Документы. С. 296–297)».

Здесь ссылочка на месте. У Суворова-Резуна что-то не выходит со ссылками про нападение Сталина на Европу. Со всеми остальными ссылками у него порядок.

Хочу порадовать Суворова-Резуна: в документах съезда, что был в 1934 году, он найдет целый ворох замечательных, чудных, восхитительных ссылок о подготовке к войне. В частности, в 1934 году было принято постановление о массовой мобилизации коммунистов в РККА. Эта мобилизация была довольно многочисленной. Мой дед тогда из журналистов «Воронежской правды» попал в бомбардировочную авиацию.

Мало того – в 1934 году был принят ряд постановлений, призванных существенно увеличить выпуск военной продукции. Кошкин назвал свой танк Т-34 именно в честь года принятия этих постановлений. Коммунист Кошкин ответил на решения съезда партии отличным танком. Делом он ответил на призыв ЦК.

Про 1934-й год я рассказываю Суворову-Резуну бесплатно. Пусть настрочит об этом годе еще десяточек томов, чтобы приблизиться по плодовитости к Ленину и Марксу. Вот только пусть учтет: 1934-й год был после 1933-го, когда к власти в Германии пришел Адольф Гитлер. Бывшая дружественная Германия стала враждебной страной, встав в один ряд с Англией, Францией и Польшей.

Впрочем, все равно ведь не учтет. Жизнь в Англии весьма недешева.

В 1940-м был новый массовый призыв коммунистов в армию. Тоже по понятным причинам. Но призывали на сей раз не журналистов, а учителей. Сельские учителя долгое время имели отсрочку от армии; а 1940-м в связи с увеличением армии их сделали политруками. Об одном таком бывшем учителе рассказывает генерал-лейтенант Г. Д. Пласков:

«Федор Трофимович раньше был учителем. К нам прибыл незадолго до войны, в числе четырех тысяч коммунистов, направленных в армию Центральным Комитетом партии.

Его назначили политруком 1-й противотанковой батареи 223-го стрелкового полка…

На правом фланге дивизии отход главных сил прикрывала противотанковая батарея старшего лейтенанта Шундова и политрука Бойко. Вместе с ними был командир взвода Федулов. Гитлеровцы окружили батарею. В течение двенадцати часов шестьдесят бойцов, в распоряжении которых было четыре орудия, вели неравный бой. И победили. Задержали врага, а потом вышли из окружения, вывели раненых и орудия.

Раненый Бойко остался в строю.

Коммунисты избрали его секретарем партийного бюро полка.

Ночью я увидел его в подвале разрушенного дома Он еще в бинтах, иногда морщился от боли» (Пласков ГД Под грохот канонады. М., 1969. С. 157).

Всего за предвоенный год было призвано около 20 тысяч учителей. Деятельность учителей-политруков оценивается очень высоко. Они умели находить язык со своими бывшими учениками. Геббельс писал в своем дневнике: «… красные комиссары… играют главную роль в стойкости большевиков» (Ржевская Е. Геббельс: портрет на фоне дневника. М., 1994. С. 291). Было подсчитано, что в 1941-м политруки-учителя погибли почти все.

«Номенклатурных работников по одному, малыми и средними группами забирают в армию. Со стороны не видно: там одного забрали, тут одного забрали. Потом вдруг – постановление Политбюро от 17 июня 1941 года: «Об отборе 3700 коммунистов на политическую работу в РККА». Идет сосредоточение советских войск на границе Германии и Румынии, точно как в августе 1939 года на границах Польши…»

Было такое решение?

Было. В нем говорилось: «Призыв провести с 1 июля по 1 августа 1941 года».

А 6 июля 1941 года, по Суворову-Резуну, Сталин собирался напасть на Европу. Тогда, 6 июля 1941 года, в действие должен был войти мобилизационный план, по которому в армию отправлялись миллионы человек, из них можно взять десятки тысяч политруков. Зачем же тогда с 1 июля по 1 августа отбирать 3700 человек? Что-то здесь не сходится.

Но продолжим чтение Суворова-Резуна. Итак, «идет сосредоточение советских войск на границе Германии и Румынии».Что там дальше?

«Южный фронт меня интересовал особо. Он создавался для нанесения удара по Румынии, для захвата нефтяных месторождений Плоешти. Командовать фронтом Сталин назначил того же Ивана Тюленева, с которым Хрущев в сентябре 1939 года на новой германской границе делился мыслями о будущем Европы».

Ссылочки опять нет, поэтому проверим тезис про «удар по Румынии» сами у самого Ивана Тюленева. Войну он встретил в Москве командующим Московским военным округом.

«В 3 часа ночи меня разбудил телефонный звонок. Срочно вызывали в Кремль…

По дороге заехал в Генштаб. Г. К. Жуков по ВЧ разговаривал со штабами приграничных военных округов. После телефонных переговоров он информировал меня о том, что немецкая авиация бомбит Ковно, Ровно, Севастополь, Одессу.

В Кремле меня встретил комендант и тотчас проводил к маршалу Советского Союза К. Е. Ворошилову. Климент Ефремович спросил:

– Где подготовлен командный пункт для Главного Командования?

– Такую задачу передо мной никто не ставил, – ответил я. – Штаб Московского военного округа и ПВО города командными пунктами обеспечены. Если будет необходимость, можно передать эти помещения Главному Командованию.

Затем Ворошилов объявил, что я назначен командующим войсками Южного фронта. Отбыть к месту назначения предлагалось сейчас же» (Тюленев И. В. Через две войны. С. 124–125).

Вот те на! Я, прочитав у Суворова-Резуна, подумал было, что Сталин подготовил Южный фронт для нанесения удара по Плоешти, а, оказывается, Тюленев узнал, что стал командующим Южным фронтом только 22 июня.

Это еще не все. До 22 июня на границе с Румынией не было даже штаба Южного фронта.

И. В. Тюленев пишет: «Вечером 22 июня железнодорожный состав с полевым штабом Южного фронта ушел из затемненной, посуровевший Москвы» (там же. С. 125).

И это еще не все. Не было даже командного пункта для руководства Южного фронта!

«Вечером 24 июня специальным поездом я прибыл в Винницу. Изумлению моему и огорчению не было границ: командный пункт фронта оказался совершенно неподготовленным – ни одного телефонного и телеграфного аппарата, ни одной радиостанции» (там же. С. 126–127).

Вот тебе и подготовка Сталиным нападения на Румынию! Вот тебе и захват нефтяных месторождений Плоешти! Ни одного телефонного аппарата 24 июня 1941 года!

Но Суворов-Резун с завидным упорством гнет свое:

«Решение о создании Южного фронта утверждено Сталиным 21 июня 1941 года, а вся предварительная работа проведена особо».

Особо прятали от Тюленева телефонные аппараты и радиостанции. Правильно: нечего по телефону впустую болтать – надо захватывать «нефтяные месторождения Плоешти».

Ну а какое распоряжение получил Тюленев на самом деле? Он пишет:

«На следующий день после моего приезда в Винницу штаб получил директиву Народного комиссара обороны, в которой было сказано, что из резерва Ставки Главного Командования была создана группа армий под командованием маршала Советского Союза СМ. Буденного. Армиям Южного фронта ставились оборонительные задачи: прикрывать государственную границу в своих полосах и не допустить вторжения немецко-фашистских войск на нашу территорию» (там же. С. 127).

«Оборонительные задачи». Но эти задачи поставили перед Тюленевым после 22 июня. А что было до 22 июня, когда Сталин якобы готовил удар по Румынии? Не случайно же Сталин отдал распоряжение о создании Южного фронта 21 июня?

«На наших западных границах предусматривалось развертывание четырех фронтов: Северного, Северо-Западного, Западного и Юго-Западного, на формирование которых выделялся основной состав управлений Ленинградского, Прибалтийского, Западного и Киевского военных округов.

Одесский округ должен был выделить только управление 9-й армии, которую предполагалось включить в Юго-Западный фронт. В связи с этим 20 июня военный совет Одесского округа предложил наркому обороны создать на базе своего управления Южный фронт» (Анфилов В. А. Крушение похода Гитлера на Москву, 1941. С. 98).

Вот те на! Сталин вообще не думал организовывать Южный фронт! На организации Южного фронта настоял Одесский военный округ.

Но с чего это вдруг такая странная инициатива? Бене Крику из Одессы не хватило бензинчику для зажигалки, и он вздумал напасть на нефтяные месторождения Плоешти?..

«Эти предложения обосновывались следующими соображениями. Перед войсками округа развернулась сильная группировка противника, имевшая превосходство в пехоте, артиллерии и танках в 2–3 раза. Оценив вражескую группировку, командование округа пришло к выводу, что главный удар противник нанесет на Бельцы, чтобы кратчайшим путем выйти к Днестру и развить наступление на север и северо-восток по тылам Киевского округа. В связи с этим военный совет Одесского округа просил усилить войска прикрытия на бельцком направлении 7–8 дивизиями и на кагульском – 6–7 дивизиями. В полосе округа военный совет предложил развернуть две армии: одну на рубеже Липканы– Леово и другую – от Леово до побережья Черного моря.

Главный военный совет согласился с предложением военного совета Одесского округа и принял постановление об образовании Южного фронта» (там же).

В этой главе с Суворовым – Резуном мы разобрались – переходим к следующей.

Главка 8 называется «До самого конца». В ней Суворов-Резун цитирует работы бывшего начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова.

«Б. М. Шапошников отличается от всех предшественников предельно ясно, кратко, категорично: «Мобилизация является не только признаком войны, но и самой войной. Приказ правительства о мобилизации есть фактическое объявление войны». «В современных условиях мобилизующее государство должно заранее принять твердое решение о ведении войны». «Под общей мобилизацией понимается такой факт, когда уже не может быть возврата к мирному положению».

Все верно. Говорил и такое Б. М. Шапошников.

«Сталин не только разделял взгляды Шапошникова, Сталин имел те же взгляды».

И это верно. Думал так Сталин. Этому есть свидетельства. Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» пишет:

«13 июня С. К. Тимошенко в моем присутствии позвонил И. В. Сталину и просил разрешения дать указание о приведении войск приграничных округов в боевую готовность и развертывании первых эшелонов по планам прикрытия.

– Подумаем, – ответил И. В. Сталин.

На другой день мы были у И. В. Сталина и доложили ему о тревожных настроениях и необходимости приведения войск в полную боевую готовность.

– Вы предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете ли вы это или нет?»

Все правильно, все верно говорит Суворов-Резун…

Сталин действительно думал, что мобилизация – это война.

И потому Сталин в мобилизации отказал.

Г. К. Жуков продолжает:

«Уходили мы из Кремля с тяжелым чувством.

Я решил пройтись немного пешком. Мысли мои были невеселые. В Александровском саду возле Кремля беспечно резвились дети. Вспомнил я и своих дочерей и как-то остро почувствовал, какая громадная ответственность лежит на нас за всех ребят, за их будущее, за страну в целом».

Но И. В. Сталин не только не разрешил мобилизацию.

Г. К. Жуков:

«Я говорил уже о том, какие меры предпринимались, чтобы не дать повода Германии к развязыванию военного конфликта. Нарком обороны, Генеральный штаб и командование военными приграничными округами были предупреждены о личной ответственности за последствия, которые могут возникнуть из-за неосторожных действий наших войск. Нам было категорически запрещено производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи без личного разрешения И. В. Сталина».

Вот это и позволило Гитлеру без труда прорвать оборону границы.

Мобилизация началась лишь 22 июня 1941 года!

Но для чего это Суворов-Резун начал разговор о мобилизации?

А для того чтобы, поболтав о мобилизации, завершить главу многозначительным: «В августе 1939 года Сталин на что-то решился».

Читатель, видимо, должен решить, что раз Сталин начал мобилизацию в 1939 году, он еще тогда начал подготовку к нападению на Германию.

Что же, проверим.

Да, Сталин в сентябре 1939 года увеличил армию… А затем ее сократил.

Цифры штатной численности РККА и списочной (то есть фактической) приведены по книге: Мельтюхов М. Упущенный шанс Сталина. С. 361.

Таблица штатной и списочной численности РККА

Дата	Штатная численность	Списочная численность
		Всего	В т. ч. части вне норм
20 сентября 1939 г.	2 265 000	5 289 400	?
1 декабря 1939 г.	2 300 000	3 273 400	не учтены
1 января 1940 г.	4 163 400	3 851700	240 800
1 февраля 1940 г. -	4554 180	4 229 954	242 381
1 марта 1940 г.	4554 180	4 416 000	не учтены
1 апреля 1940 г.	2 300 000	4 355 669	228 884
1 мая 1940 г.	3 302 220	3 990 993	не учтены
1 июня 1940 г.	3 410 000	4 055 479	175 798
1 сентября 1940 г.	3 574 705	3 423 499	не учтены
1 октября 1940 г.	3 670 854	3 446 309	не учтены

С началом Второй мировой, в сентябре 1939 года в Красной Армии было 5 289 400 человек. 22 июня 1941 г. в Красной Армии было 5 774 211 человек (См.: Мельтюхов М. Упущенный шанс Сталина. С. 473), то есть всего-то на полмиллиона человек больше…

В следующей, 9-й главе, Суворов-Резун раскрывает нам, на что якобы решился Сталин в 1939 году, вынашивая свои агрессивные планы.

«… Был разработан принципиально новый план вступления в войну. Вот краткое его содержание.

1) Процесс мобилизации разделить на два этапа: тайный и открытый.

2) Первый, тайный, этап – до начала войны. Па этом этапе на режим военного времени перевести государственный аппарат, карательные органы, промышленность, системы правительственной, государственной и военной связи, транспорт, армию увеличить до 5 000 000 солдат.

3) Ради маскировки первый, тайный, этап мобилизации растянуть на два года…»

Ну, дальше я цитировать не могу. Растянуть «тайный» этап на два года просто невозможно. Тайной может быть мобилизация, которую делают стремительно, в пределах недели. Только в этом случае пока противник узнает об этом, пока будет что-то решать, осуществлять мобилизацию – будет уже поздно. Чтобы верить в «тайную» мобилизацию в два года – надо быть полным Резуном, тем более что в июне 1941 года Красная Армия была больше армии сентября 1939-го всего на полмиллиона человек.