Текст книги "Фаберже 1 (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

В её голосе прозвучало отчаяние. Странно было слышать это от человека, который всегда выглядел таким уверенным на публике.

– Снимите артефакты, Алла Михайловна, – сказал я.

Она удивлённо обернулась:

– Что?

– Снимите браслет. Покажите мне, как работаете с огнём и воздухом. Без поддержки артефактов.

Самойлова замялась:

– Здесь? Сейчас?

– А почему нет?

Она посмотрела на меня так испуганно, словно я требовал раздеться догола, а не избавиться от артефакта.

Потом медленно сняла браслет, положила его на стол.

– Хорошо, – выдохнула она. – Но не смейтесь, если будет плохо.

– Обещаю. Покажите, как работаете с огнём. Любое простейшее заклинание.

Самойлова вытянула руки вперёд, ладонями вверх. Закрыла глаза, сосредоточилась.

Над её ладонями вспыхнуло пламя. Небольшое, неровное. И дрожало, как свеча на ветру. Через несколько секунд оно начало мерцать, терять форму.

– Видите? – Самойлова разжала руки, и пламя погасло. – Не могу удержать больше минуты. У меня совсем нет силы…

– Сила у вас есть, и достаточно. Проблема в концентрации, – сказал я, подходя ближе. – Вы слишком напрягаетесь. И нервничаете.

– Легко сказать, – она нервно провела рукой по волосам. – Я пробовала расслабиться. Не получается.

– Попробуйте ещё раз. Дышите ровно. Огонь – не внешняя сила. Это часть вас.

Я поднял собственную ладонь. Над ней вспыхнуло ровное, стабильное пламя. Яркое, но контролируемое. Танцевало по моей воле, не дрожало, не мерцало.

Самойлова смотрела, как завороженная.

– У вас так легко получается…

– Практика, – ответил я, гася пламя. – Попробуйте снова. Расслабьтесь. Не думайте о результате. Только процесс.

Алла кивнула, снова вытянула руки. Пламя вспыхнуло – и снова задрожало.

– Не получается, – прошептала она.

– Здесь никого нет, – сказал я тихо. – Никто не увидит, а я знаю вашу тайну. Перестаньте уже, наконец, бояться того, что о вас подумают другие.

Самойлова дёрнулась, словно от пощёчины. Но, кажется, именно эти слова привели её в чувство.

– Хорошо.

Она медленно выдохнула и закрыла глаза. Плечи немного расслабились. А через пару мгновений пламя над её ладонями стабилизировалось. Стало ровнее, ярче.

– Видите? – прошептал я, стоя за её спиной. – Получается. Уже гораздо лучше.

Мы стояли очень близко. Я чувствовал тепло её тела – и не только от магии. Аромат волос – что-то цветочное, дорогое.

Самойлова медленно обернулась. Пламя погасло.

Наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.

Её глаза – карие, с золотистыми искорками – смотрели прямо на меня. Губы были приоткрыты. Дыхание сбилось.

– Александр… – прошептала она. – Я…

Глава 22

Время словно остановилось.

Её губы были так близко, что я чувствовал дыхание девушки. Карие глаза с золотистыми искорками смотрели прямо на меня.

Ещё секунда – и случится то, что изменит всё. Граница, за которой нет возврата.

И в этот момент дверь с грохотом распахнулась.

– Саша! – Лена влетела в комнату с планшетом в руках. – Я тебя везде ищу! Дизайнеры загрузили первый вариант сайта на тестовый сервер. Нужно срочно посмотреть и дать комментарии, у нас дедлайн сегодня вечером!

Она остановилась, заметив Самойлову:

– Ой, Алла Михайловна! Простите, не знала, что вы здесь.

– Ничего страшного, – Самойлова мгновенно сделала вид, что тянется к браслету на верстаке, улыбнулась и застегнула артефакт на запястье.

Идеальная выдержка, должен отдать ей должное. И светская улыбка, за которой ничего не прочитать.

– Мы как раз закончили снимать видео для моего аккаунта, – добавила Самойлова, продемонстрировав телефон.

Лена посмотрела на меня с лёгким подозрением – сестра всегда была проницательной – но ничего не сказала.

– Саш, это и правда срочно. Студия ждёт обратную связь.

– Иду, – кивнул я. – Алла Михайловна, желаете взглянуть?

– Конечно!

Мы втроём поднялись в мой кабинет. Лена развернула ноутбук на столе и открыла длинную ссылку на тестовый сервер.

– Вот, смотрите.

На экране загрузился сайт. Белый фон, золотые акценты, крупные фотографии изделий. Минималистичный дизайн в духе современной роскоши.

Я пролистал главную страницу, кликнул на разделы. Каталог, история дома Фаберже, контакты. Всё лаконично, стильно.

– Неплохо, – признал я. – Но главную фотографию нужно заменить. Эта слишком тёмная.

Самойлова наклонилась ближе к экрану:

– Согласна. И шрифт в описании коллекции слишком мелкий. Люди с телефонов будут смотреть – нужно крупнее.

– Ещё кнопка «Заказать» теряется, – добавила Лена. – Её нужно сделать контрастнее. Ярче.

Мы с полчаса разбирали сайт по косточкам. Указывали на недочёты, предлагали улучшения. Лена записывала комментарии в отдельный документ.

Постепенно неловкость рассеялась. Мы работали – профессионально, слаженно, как команда. Самойлова была сосредоточена, деловита. Никаких намёков на то, что едва не случилось.

Но я понимал, что между нами повисла недосказанность. И однажды к этому придётся вернуться. Но не сейчас.

– Думаю, этого достаточно, – подвела итог Лена, закрывая документ. – Отправлю менеджеру прямо сейчас. Успеют внести правки за несколько дней.

– Отлично, – Самойлова посмотрела на часы. – Господа, мне пора. Нужно успеть смонтировать пару коротких видео на вечер. Александр Васильевич, Елена Васильевна, спасибо за помощь.

Она протянула мне руку с безупречной вежливостью. Я пожал её ладонь – тёплую, изящную.

– Спасибо и вам за помощь, – ответил я так же формально.

Наши взгляды встретились на секунду. В её глазах мелькнуло что-то – вопрос? Сожаление? – но она тут же отвела взгляд.

– До встречи на презентации, – сказала она и вышла.

Дверь закрылась. Лена посмотрела на меня долгим взглядом:

– Что это сейчас было?

– Не надо, Лен, – перебил я.

– Я ничего не говорю, – она подняла руки. – Просто… Здесь аж воздух искрит.

Я промолчал. Спорить с Леной бесполезно.

– Не волнуйся. Всё под контролем.

Сестра вздохнула:

– Надеюсь…

* * *

День презентации начался с хаоса.

Я проснулся в шесть утра – хотя «проснулся» громко сказано, учитывая, что толком и не засыпал. Пара часов беспокойной дремоты – вот и весь отдых.

Отец уже сидел в гостиной с чашкой кофе и листами бумаги – репетировал речь.

– Доброе утро, – сказал я.

– Доброе, – отозвался он, не поднимая головы. – Или не очень. Не могу придумать хорошую концовку. Звучит слишком пафосно.

– Пафос – это нормально для таких мероприятий, – заметил я, наливая себе кофе. – Люди ожидают красивых слов.

– Хм… Может, ты и прав.

Он снова уткнулся в бумаги, бормоча что-то себе под нос.

Лена появилась через десять минут – уже в идеально отглаженном костюме и с планшетом под мышкой.

– Машина с охраной будет в половину пятого, – сообщила она, проверяя что-то на устройстве. – Артефакты упакованы, опломбированы, все бумаги из Департамента на руках. Регистрация прошла без сучка без задоринки.

– Отлично, – кивнул я. – В одну машину всё поместится?

– Там здоровый бронированный грузовик. Меня заверили, что он выдержит взрыв гранаты…

Это вряд ли, но проверять не хотелось.

Отец поднял голову:

– Кстати, я вчера получил сертификат на браслет для Аллы Михайловны. Артефакт можно передавать ей в пользование. Получилось… красиво. Очень красиво. Этот тот случай, когда я сам доволен своей работой.

В его голосе прозвучала гордость. Василий Фридрихович мог быть кем угодно, но мастером своего дела он оставался всегда.

Телефон завибрировал. Звонок от Виктории – организатора мероприятия.

– Александр Васильевич, доброе утро! – её бодрый голос резал слух в такую рань. – У нас всё идёт по плану. Декораторы уже работают в Зеркальном зале. Официанты прибудут к четырём. Кейтеринг подтвердил доставку к пяти. Остались финальные штрихи.

– Какие именно?

– Цветочные композиции, расстановка мебели в Дубовом зале, проверка света и звука. Ничего критичного. К шести вечера будет всё готово.

– Витрины для артефактов?

– Везут. Собрать успеют. Как только ваша сестра привезёт изделия, мы их сразу расставим.

– Хорошо. Я буду там к обеду.

– Отлично! До встречи!

Она отключилась. Энергии у этой женщины было столько, что хватило бы на небольшую электростанцию.

Я допил кофе, проверил почту. Куча писем – подтверждения от гостей, вопросы от журналистов, технические детали. Ничего срочного.

Открыл мессенджер. Сообщение от Самойловой, пришло только что.

«Доброе утро, Александр Васильевич! Волнуетесь? Я немного. Вот мой образ на сегодня – как вам?»

К сообщению прилагалась фотография. Самойлова в вечернем платье – тёмно-синем, облегающем фигуру, с открытыми плечами. Волосы уложены в элегантную причёску. Макияж безупречен. На запястье – наш браслет-прототип.

Выглядела она… ослепительно.

Я набрал ответ:

«Доброе утро, Алла Михайловна. Образ отличный. Вы будете звездой вечера».

Отправил. Потом задумался и добавил:

«Благодарю за помощь. Без вас мы бы не справились».

Ответ пришёл почти мгновенно:

«Не за что. Мы ведь команда. Увидимся вечером!»

Я убрал телефон. Между нами по-прежнему висело напряжение после того случая. Но Самойлова вела себя профессионально – никаких намёков, никакой неловкости. Возможно, я переживал зря.

Или она просто отлично умела скрывать чувства.

Лена залпом допила кофе, собрала все свои папки и планшеты и поднялась:

– Саш, во сколько выезжаешь во дворец?

– К обеду буду там. Проконтролирую сборку витрин.

– Я приеду к пяти. С артефактами и охраной.

– Хорошо. Будь осторожна.

Она кивнула и исчезла. Отец отложил бумаги:

– Саша, как думаешь, стоит упомянуть в речи историю с Пилиным?

Я задумался:

– Не стоит. Они и так всё знают. Сегодня вечер нашего триумфа, а не оправданий. Мы вернулись, мы сильнее, чем были. Вот и всё, что нужно сказать.

– Ты прав, – он кивнул. – Ладно, пойду ещё раз отрепетирую.

Василий поднялся и ушёл к себе в кабинет.

Я остался один. Посмотрел в окно – серое петербургское небо, моросил дождь. Типичная осень.

Сегодня решится всё.

Либо мы взлетим – и дом Фаберже вернётся на вершину. Либо провалимся – и тогда конец. Долги, банкротство, распродажа активов. Третьего не дано.

Я допил остывший кофе и поднялся к себе – переодеваться. Сегодня нужно выглядеть на все сто процентов.

Тёмно-серый костюм-тройка, белая рубашка, галстук. Запонки с гербом Фаберже – подарок семьи Александру на совершеннолетие. Начищенные до блеска туфли.

Я взглянул в зеркало. Молодой человек в дорогом костюме смотрел на меня с серьёзным лицом. Уверенный, собранный, готовый к бою.

Хороший образ.

Я вышел из комнаты и направился вниз. Впереди был длинный день.

* * *

Дворец Белосельских-Белозерских поражал роскошью.

Я улыбнулся, глядя на здание, как на старого знакомого. Розовый камень, белые колонны, атланты под балконами – настоящий памятник старой эпохи. А напротив, на другом берегу Фонтанки, красовался Аничков дворец, одна из императорских резиденций. Расположение – лучше некуда.

Сто пятьдесят лет назад я бывал здесь на приёмах и даже был лично знаком с его архитектором, господином Штакеншнейдером. Тогда дворец принадлежал князьям Белосельским-Белозерским и считался одним из самых прекрасных в столице.

Сейчас он превратился в площадку для мероприятий. Времена меняются. Зато было понятно, почему дальняя родня Самойловой давно оттуда съехала – обслуживать такую громадину в современных реалиях было невероятно дорого.

Охрана меня пропустила, я поднялся по ступеням и вошёл внутрь. В вестибюле уже кипела работа – люди сновали туда-сюда с коробками, стремянками, цветочными композициями.

Виктория заметила меня и помахала рукой:

– Александр Васильевич! Вы вовремя! Как раз начинаем финальную расстановку.

Она была в деловом костюме, с планшетом в руках и гарнитурой в ухе. Командовала процессом как генерал – полками.

– Покажите, что у нас есть, – попросил я.

– Конечно! Прошу за мной.

Мы прошли в Дубовый зал – место для коктейля и фуршета.

Зал был… впечатляющим. Тёмные резные панели покрывали стены от пола до потолка, массивная хрустальная люстра свисала с расписного плафона, паркет блестел как зеркало.

Официанты в чёрных ливреях с золотыми пуговицами расставляли столы вдоль стен. На столах уже появлялись башни из бокалов для шампанского, серебряные подносы, белоснежные скатерти.

– Напитки будут здесь, – показала Виктория на длинный стол у окна. – Шампанское, вина, коктейли, безалкогольные напитки…

– Еда?

– Фуршетное меню. Канапе с икрой, тартар из лосося, бутербродики с мраморной говядиной, морепродукты, сыры, фруктовые композиции.

Ага, как и согласовывали. Плюс горячее – мини-котлеты, жюльен в тарталетках, какие-то замысловатые соусы, название которых не произнести с первого раза…

Звучало очень дорого. Но и гости у нас были непростые.

– Анимация? – спросил я.

– Струнный квартет уже прибыл. Лёгкая классика, ничего навязчивого. Потом, во время показа, включим особую композицию.

Мы прошли в Зеркальный зал – место для непосредственного показа коллекции.

И здесь я на секунду потерял дар речи.

Зал был огромен. Стены покрывали высокие зеркала в золочёных рамах, многократно умножавшие пространство. Потолок украшала лепнина с позолотой. Три хрустальные люстры сверкали как созвездия.

Но главное – свет.

Декораторы выстроили вдоль стен настоящую световую инсталляцию. Прожекторы, спрятанные за драпировками, заливали зал мягким золотистым сиянием. В центре зала стоял подиум – длинный, обтянутый тёмно-синей тканью, с подсветкой по краям.

– Модели будут выходить отсюда, – Виктория показала на арку в глубине зала. – Пройдут по подиуму, продемонстрируют браслеты. Вы и ваш отец будете стоять здесь, – она указала на место рядом с подиумом, – и комментировать показ.

– А витрины?

– Уже в сборке.

Как по заказу, в зал вошли трое мужчин с тележками. На тележках лежали элементы витрин – стеклянные панели, хромированные рамы, подсветка.

– Где ставить? – спросил старший.

– Вдоль стен, – ответила Виктория. – По шесть витрин с каждой стороны. Расстояние между ними – два метра. Высота – стандарт, метр двадцать.

Команда рабочих принялась за работу. Я наблюдал, как из хаоса деталей рождаются элегантные витрины – стекло и хром, с внутренней подсветкой и бархатными подставками для браслетов.

– Красиво, – признал я.

– Только лучшее для лучших, – улыбнулась Виктория.

В зал вошла группа людей с рулонами бумаги – работники рекламного агентства.

– Где ставим стенды? – спросил один из них.

– В Дубовом зале, у входа, – ответила Виктория. – И по одному стенду в каждом углу Зеркального.

Они развернули стенды – огромные панели с промо-фотографиями Самойловой в наших браслетах – и принялись закреплять их на специальных конструкциях.

Выглядело эффектно.

Я вышел в коридор, проверяя телефон. Несколько сообщений – от партнёров, подтверждающих присутствие, от журналистов, уточняющих детали.

Время – половина пятого.

Лена должна была выехать к пяти. От Большой Морской до угла Невского и набережной Фонтанки – рукой подать, даже с учётом пробок.

Я набрал её номер.

– Саш? – ответила она после второго гудка.

– Как дела?

– Всё нормально. Машина уже здесь, охрана на месте. Загружаем последние коробки. Скоро и выезжаем.

– Хорошо. Жду.

Я убрал телефон и вернулся в Зеркальный зал.

Витрины собрали быстро – двенадцать элегантных конструкций вдоль стен, пока пустых. Ждали своего содержимого. Свет был выставлен идеально – мягкий, но достаточно яркий, чтобы камни в браслетах сверкали.

Виктория проверяла что-то в планшете, переговариваясь по гарнитуре с кем-то из подчинённых. Декораторы развешивали последние драпировки. Официанты в Дубовом зале выстраивали башни из бокалов – эти хрупкие пирамиды, которые смотрятся эффектно, но одно неловкое движение – и всё рухнет.

Хотелось верить, это не метафора нашего вечера.

В дверях появилась знакомая фигура. Самойлова, в том же тёмно-синем платье, что на фотографии. Рядом – Катерина с неизменным планшетом.

– Александр Васильевич! – Алла сбросила короткую шубку и улыбнулась. – Как успехи?

– Всё идёт по плану, – ответил я. – Ещё час – и будем полностью готовы.

– Прекрасно, – она оглядела зал. – Боже, как красиво… Виктория, вы волшебница.

Распорядительница расцвела от комплимента:

– Спасибо, ваше сиятельство!

Я снова посмотрел на часы. Без пятнадцати пять.

Лена должна была выехать десять минут назад. Значит, будет здесь к пяти. Максимум. Нужно встретить её у входа вместе с охраной.

– Виктория, – окликнул я, – мне нужно встретить сестру с артефактами.

– Конечно! Я тут всё проконтролирую.

Я вышел на крыльцо дворца ровно в пять.

Невский проспект гудел, как обычно – машины, туристы, прохожие. Серое небо обещало дождь, но пока держалось.

Рядом со мной стояли двое охранников – крепкие парни в чёрных костюмах, нанятые специально для мероприятия. Их задача была проста: встретить машину, проверить документы, сопроводить груз внутрь.

Я посмотрел на часы. Пять минут шестого.

Машины не было.

Странно. Даже с пробками должны были быть здесь максимум к пяти. А прошло уже пять минут.

Может, задержались на погрузку? Или попали в затор?

Я достал телефон и набрал номер Лены.

Длинные гудки.

Потом – механический голос: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети».

Я нахмурился. Телефон выключен? Почему?

Может, разрядился. Или она просто не слышит звонка.

Но что-то внутри меня напряглось. Тихий тревожный звоночек в голове.

Я набрал номер снова.

Тот же результат. «Абонент недоступен». На этот раз без гудков.

Часы показывали десять минут шестого.

– Что-то не так? – спросил один из охранников.

– Не знаю, – ответил я честно. – Сестра не отвечает.

– Может, в пробке застряли? Сейчас на дорогах уже плотно…

– Возможно.

Но интуиция кричала: что-то не так.

Я позвонил в транспортную компанию – номер был у меня в контактах на случай проблем.

– Добрый день, транспортная компания «Экспресс», – ответила девушка-диспетчер.

– Здравствуйте. Александр Фаберже. У нас заказ на перевозку ценного груза, машина должна была выехать с Большой Морской. Можете уточнить местоположение?

– Секунду… – пауза, стук клавиш. – Заказ номер… так, вижу. Машина выехала в шестнадцать тридцать пять. По трекеру последний сигнал… – ещё пауза. – Странно.

– Что странно?

– Последний сигнал был в шестнадцать пятьдесят на Гороховой улице. Потом трекер перестал передавать данные.

Холод пробежал по спине.

– Что значит «перестал передавать»? И что они делали на Гороховой?

– Полагаю, объезжают пробку… У трекера либо отключили питание, либо повредили устройство. Сейчас пытаюсь связаться с водителем… – пауза. – Телефон не отвечает.

Чёрт.

– Высылайте координаты последнего сигнала, – бросил я и отключился.

Думай. Думай трезво.

Машина пропала. Телефон Лены выключен. Водитель не отвечает. Это не случайность.

Я набрал номер Лены ещё раз. Тот же автоответчик.

– Чёрт! – выругался я вслух.

Охранники переглянулись.

– Господин Фаберже…

– Подождите, – оборвал я.

Дверь дворца открылась. Вышла Виктория – как всегда, улыбающаяся и энергичная.

– Александр Васильевич! Скоро артефакты? Нам нужно успеть их расставить. До начала презентации осталось меньше двух часов, а расстановка займёт минимум сорок минут…

И в этот момент зазвонил телефон.

– Да?

– Саша… – голос Василия дрожал. Я никогда не слышал, чтобы отец так терял самообладание.

Сердце ухнуло вниз.

– Что случилось?

– На машину напали. Угнали. Вместе с… – голос сорвался. – Вместе со всеми артефактами. И Леной. Лену похитили вместе с машиной!

Глава 23

– Александр Васильевич? – голос Виктории донёсся откуда-то издалека. – Что случилось?

Я поднял телефон. На экране высветилось уведомление: входящее сообщение от транспортной компании. Координаты последнего сигнала GPS-трекера.

Я открыл сообщение. Карта. Красная точка на Гороховой улице, около Каменного моста через Екатерининский канал.

Мозг заработал на автомате. Эмоции – потом. Сейчас нужно действовать.

– У вас есть машина? – резко спросил я у охранников. – Быстро!

Те переглянулись.

– У меня есть! – тут же сказала Виктория и бросила ключи. Я поймал их на лету.

– Спасибо, – кивнул я женщине и обернулся к охранникам. – Вы двое – за мной.

Я развернулся и побежал к стоянке. Охранники последовали за мной.

– Александр Васильевич! – окликнула Виктория. – Что происходит⁈

– Проблема, – бросил я через плечо. – Срочная.

– Но…

Я не стал слушать. Добежал до стоянки и нажал на кнопку сигнализации – отозвался ярко-красный джип. Я запрыгнул на переднее пассажирское сидение.

– Вы за рулём, – бросил я старшему охраннику. – Я покажу маршрут. Второй – сзади. Погнали!

Охранники не стали спорить. Влезли в машину, старший завёл мотор.

– Куда?

Я ткнул пальцем в экран телефона:

– Гороховая улица. Мост через Екатерининский канал. Быстро!

Двигатель взревел. Джип сорвался с места.

Я набрал номер отца. Длинные гудки. Наконец, трубку подняли.

– Саша?

– Отец, я еду по координатам. Вы где?

– Выезжаю из дома. Я уже позвонил в полицию, они высылают наряд. Охранная служба тоже пришлёт своих…

– Хорошо. Встретимся там.

Я отключился и набрал Ушакова. Один гудок. Два. Три.

– Саша? – голос Дениса был удивлённым. – Что-то случилось?

– Лену похитили, – выпалил я. – Вместе с грузовиком, в котором все наши артефакты. Напали на Гороховой, угнали машину. Я еду по последним координатам трекера. Каменный мост через Екатерининский канал.

Пауза.

– Чёрт, – выругался Ушаков. – Саш, не делай глупостей. Дождись полицию.

– Нет времени. Лена может быть в опасности.

– Поднимаю людей. Будем там через пятнадцать минут.

– Спасибо.

Я отключился.

Джип летел по набережной Фонтанки. Водитель лавировал между машинами, сигналил, обгонял. Профессионал.

– Быстрее, – бросил я.

– Делаю что могу, – огрызнулся водитель. – Пробки, сами видите. Не в воду же нырять…

Я видел. Вечерний час пик, машины ползли как черепахи. Но каждая секунда промедления могла стоить жизни Лене.

Я смотрел на карту в телефоне. От дворца Белосельских-Белозерских до Каменного моста – два с половиной километра. По прямой – три минуты. По пробкам – вечность.

– Быстрее, – повторил я.

Охранник выругался сквозь зубы на вылезший из переулка седан. Но ещё сильнее надавил на газ.

Набережная Фонтанки летела мимо. Старинные здания, мосты, фонари. Всё сливалось в размытое пятно.

Телефон завибрировал. Сообщение от отца:

«Еду. Будь осторожен».

Я не ответил. Смотрел на карту. До цели оставался километр. Ещё минута.

Джип пронёсся мимо Аничкова моста, мимо какого-то особняка, мимо…

– Семёновский мост впереди! – крикнул второй охранник с заднего сидения. – Смотрите! Там грузовик! Наш грузовик!

Я вскинул голову.

На мост через Фонтанку на бешеной скорости вылетел массивный бронированный грузовик. Тот самый.

Водитель ударил по тормозам. Джип занесло. Резина взвизгнула на асфальте.

Дверь кабины грузовика распахнулась на ходу. Оттуда выпрыгнул человек в чёрном – ловко, профессионально, перекатился по мостовой и бросился бежать.

А грузовик… продолжал мчаться. Без водителя. На полной скорости. Прямо к чугунной ограде.

– Нет, – прошептал я.

Бронированная машина врезалась в чугунное ограждение с оглушительным грохотом. Металл взвыл. Ограда не выдержала – вырвалась из креплений и обрушилась. И грузовик, накренившись, полетел в воду.

Я успел увидеть сестру. Лена сидела на пассажирском сидении – бледное лицо, закрытые глаза. Кажется, она была без сознания.

Я рванул дверь, выпрыгнул на ходу. Упал, перекатился, вскочил, успел лишь на бегу сбросить пиджак.

– Господин Фаберже, подождите! – крикнул кто-то из охранников.

Я не слушал. Разбежался и прыгнул с моста в воду.

Холод ударил как молот. Вода была мутной, грязно-зелёной, с взвесью ила. Видимость – метр, от силы. Я открыл глаза, несмотря на жжение, и поплыл вниз. Глубина здесь была около двух с половиной метров. Не так много. Но в ледяной воде, в одежде, которая тянула вниз, это казалось бесконечностью.

Я грёб, пытаясь сориентироваться почти на ощупь. Тёмная масса впереди оказалась кабиной, чуть наклонённой набок. Я поплыл туда. Лёгкие начали гореть – воздуха не хватало.

Ещё метр. Ещё полметра.

Я добрался до кабины и прижался лицом к окну.

Лена была там. Голова запрокинута, глаза закрыты. Ремень безопасности держал её на месте. Вода хлестала в кабину через разбитое стекло – медленно, но неумолимо.

Лёгкие взвыли. Нужен воздух. Сейчас. Немедленно. Я оттолкнулся от грузовика и взмыл к поверхности.

Голова вынырнула из воды. Я жадно глотнул воздух. Раз. Два. Три.

Вокруг слышались крики. На мосту столпились люди – зеваки, прохожие. Кто-то кричал, чтобы вызвали полицию. Кто-то снимал на телефон.

– Держитесь! – крикнул один из охранников с моста. – Мы сейчас поможем!

Я не ответил. Снова набрал воздуха и нырнул. Но на этот раз я точно знал, куда плыть. Я добрался до пассажирской двери, схватил дверную ручку и рванул на себя.

Заклинило. Чёрт.

Я упёрся ногой в борт грузовика и рванул изо всех сил, призвав стихию земли. Металл скрипнул под натиском силы. Дверь поддалась – медленно, нехотя, но открылась.

Вода хлынула в кабину потоком. Лену качнуло, но ремень безопасности держал. Я протиснулся внутрь. Нашёл замок ремня, нажал…

Ремень расстегнулся. Лена качнулась в мою сторону. Я подхватил её под мышки и потянул к себе. Она была лёгкой – слишком лёгкой. Голова запрокинулась назад, волосы плыли в воде.

Держись, Лен. Держись.

Я вытащил её из кабины. Обнял одной рукой поперёк груди, второй рукой начал грести к поверхности.

Вверх. Только вверх.

Лёгкие горели. Мышцы сводило, холод пробрался в кости.

Ещё метр.

Ещё чуть-чуть…

Я вынырнул и жадно втянул воздух. Лена висела у меня на руке, безжизненная.

– Сюда! – заорал я.

На мосту засуетились. Один из охранников начал перелезать через ограду – осторожно, держась за изогнутые прутья. Второй держал его за пояс, страхуя.

– Давайте её нам! – крикнул охранник.

Я поплыл к нему. Несколько гребков – и я был у каменной набережной. Здесь не было пристани, только вертикальная стена, облицованная гранитными плитами. Благо не очень высоко.

Охранник свесился вниз, протянул руки:

– Поднимайте! Я возьму её.

Я поднял Лену как мог – вытянул руки, подняв её над водой. Тяжесть мокрой одежды тянула меня вниз, но я держал.

Охранник схватил Лену за руки. Второй помогал ему сверху, не давая сорваться. Люди на мосту тоже суетились – кто-то тянулся помочь, кто-то выкрикивал советы.

Я призвал стихию воздуха.

Слабо, но достаточно, чтобы подхватить Лену снизу невидимым потоком, облегчить охраннику задачу.

Воздух повиновался. Медленно, неохотно, но повиновался.

Лена поплыла вверх – легче, чем должна была. Охранник подхватил её крепче, втащил на мост.

– Есть! – крикнул он.

Люди окружили Лену. Кто-то попытался положить её набок. Кто-то проверял пульс.

А я остался в воде. Холод выгрызал последние силы. Пальцы онемели. Дыхание сбилось.

Но Лена была спасена. Это главное.

– Вас тоже нужно вытащить! – крикнул кто-то сверху.

Я поднял голову. На набережной у парапета столпились десятки прохожих. Протягивали руки, готовые помочь.

– Давайте, карабкайтесь! – крикнул один из охранников. – Держитесь за камни!

Я посмотрел на стену набережной. Гранитные плиты, плотно подогнанные друг к другу. Но между ними были швы – узкие стыки, небольшие выступы. Зацепки.

И снова я призвал стихию земли. Камень заворочался под моими пальцами, немного выступая вперёд. Я упёрся пальцами в щель между плитами, подтянулся. Нашёл следующую зацепку – выступ в камне, едва заметный.

Мокрая одежда тянула вниз. Руки дрожали от холода.

Ещё один выступ. Ещё один.

Руки сверху потянулись мне навстречу. Кто-то схватил меня за запястье. Кто-то за плечо.

– Держим! Давай, братец!

Меня подтянули. Я перевалился через ограду моста – грохнулся на холодный камень и закашлялся, выплёвывая воду.

– Живой! – констатировал кто-то. – Девку спас, а сам едва не помер.

– Герой!

Я поднялся на четвереньки, потом встал и сразу же принялся искать Лену.

Сестра лежала на мостовой в окружении людей. Один из охранников склонился над ней, проверяя пульс. Лицо у Лены было бледным, губы синие.

В этот момент из толпы выбежал мужчина средних лет в очках и длинном пальто.

– Пропустите! – крикнул он. – Я лекарь пятого ранга! Пропустите!

Охранник посмотрел на меня. Я кивнул:

– Пустите его.

Лекарь опустился на колени рядом с Леной. Положил руку ей на лоб, прикрыл глаза. Над его ладонью вспыхнуло мягкое золотистое свечение – магия исцеления, слабая, но стабильная, завязанная на стихии земли и воды.

– Переохлаждение, – пробормотал лекарь. – Удушение. Шок. Но жива. Сейчас…

Свечение усилилось. Лена дёрнулась. Закашлялась. Из её рта хлынула вода.

– Переверните её набок! – скомандовал лекарь.

Охранник помог. Лену положили набок. Она закашлялась сильнее, выплёвывая воду, хватая ртом воздух.

– Лен, – я опустился рядом с ней на колени. – Лена, ты меня слышишь?

Она открыла глаза. Мутные, испуганные. Посмотрела на меня, не узнавая. Потом фокус вернулся.

– Саша? – прохрипела она.

– Я здесь. Грузовик упал в воду. Я тебя вытащил.

Она попыталась сесть. Лекарь придержал её:

– Полегче. Не торопитесь.

Но Лена не слушала. Она села, оглянулась – увидела разбитое ограждение моста, воду внизу.

И вспомнила.

– Артефакты! – выдохнула она. – Саша, артефакты! Они… они утонули! Боже, что теперь будет⁈

Голос её сорвался на крик. Она попыталась встать, но пошатнулась. Я подхватил её.

– Успокойся, – сказал я. – Ты жива. Это главное.

– Но артефакты… – она схватила меня за рукав. – Саша, там всё! Вся коллекция! Всё, что мы делали! Упаковка промокнет!

Я посмотрел на воду. Грузовик лежал на дне – тёмное пятно, едва различимое в мутной зелени.

– Нужно поднять машину, – сказал я. – Сейчас же.

– Как⁈ – Лена схватилась за голову. – Пока приедет техника, пока поднимут… Саша, это часы! А презентация…

Я посмотрел на часы. До начала презентации – час сорок минут.

– Лен, – я взял её за плечи. – Расскажи, что случилось.

Она попыталась собраться с мыслями. Дыхание было прерывистым, руки дрожали. Какой-то парень стащил с себя куртку и набросил ей на плечи. Люди за моей спиной уже звонили во все службы спасения.

– Мы выехали… всё было нормально, – стуча зубами, сказала Лена. – Но на Гороховой… Нас неожиданно окружили. Несколько машин. Заблокировали дорогу во все стороны…

– Кто?

– Не знаю! Откуда я знаю, Саш⁈ Они не представились! Водитель заблокировал двери изнутри, включил тревожный маячок. Но они… они как-то открыли двери. Открыли мою дверь, я попыталась сопротивляться, но… – она прикрыла глаза. – У меня резко потемнело в глазах. И всё. Очнулась только что…

Я сжал кулаки. Профессионалы. Это была работа профессионалов.

– Водитель? Охрана?

– Не знаю, – прошептала Лена. – Я не видела, что с ними случилось…

Я огляделся. Толпа зевак росла. Вдали послышался вой сирен.