Текст книги "Фаберже 1 (СИ)"

Автор книги: Алекс Хай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Фаберже-1

Глава 1

Они пришли за мной ночью.

Точнее, за моей оболочкой. Ювелирное яйцо Фаберже, фамильная драгоценность нашей семьи. Они видели в нём лишь бесценное произведение искусства и были готовы на всё, чтобы его заполучить.

Но не учли одного – это было необычное яйцо. И главный сюрприз находился внутри.

Номер в отеле «Ритц» стоил неприлично дорого, но мой праправнук не поскупился на безопасность. Саша специально прилетел в Цюрих, чтобы выкупить семейную реликвию на аукционе. Увёл меня из-под носа Ротшильдов, чем явно разгневал страстных коллекционеров.

В одном потомок просчитался – такие люди не терпят, когда им переходят дорогу. И сейчас решили забрать то, что считали своим.

В номер скользнули трое. Двигались, как призраки, но я чувствовал их ауры – стихийная магия, подавители, излучение артефактов. Хорошо подготовились.

Яйцо стояло на прикроватном столике – Саша ни на миг не хотел расставаться с семейной реликвией, хоть и не представлял, на что она способна. Толковый он парень, но пока слабоват. Магические способности – четвёртый ранг из девяти.

Саша проснулся, когда один из них вошёл в комнату. Рефлексы у парня оказались неплохие – мгновенно вскочил с кровати и выставил защитный барьер. Тонкий мерцающий щит из чистой энергии земной стихии окружил его зеленоватым свечением.

– Господа, боюсь, вы ошиблись дверью, – произнёс потомок с достоинством, которое делало честь роду. – Я вынужден просить вас уйти, иначе я приму меры.

Бахвальство, конечно. И грабители это прекрасно понимали.

Старший из них – коротышка в дорогом костюме – усмехнулся и достал револьвер. Необычный, разумеется. От ствола веяло стихиями воздуха и воды. Они подготовились и знали, что Саша был уязвим именно к ним.

– Господин Фаберже, – сказал он с лёгким французским акцентом. – Отдайте артефакт добровольно, и мы обойдёмся без лишнего кровопролития. Мой заказчик всё ещё готов предложить внушительную сумму за этот шедевр.

– Боюсь, это невозможно, – ответил Александр, усиливая барьер. – Семейная реликвия не продаётся.

Коротышка вздохнул с сожалением профессионала, которому предстоит работа сверхурочно.

– Жаль. Мне казалось, что вы разумный молодой человек…

Раздался хлопок. Артефактная пуля пробила барьер Александра, словно он был сделан из бумаги. Магия четвёртого ранга оказалась бесполезна против зачарованного оружия.

Александр рухнул на колени, прижимая руку к груди, но барьер так и не снял. Кровь просачивалась между пальцев, окрашивая белую футболку в тёмно-красный цвет. Он посмотрел на грабителей, потом на яйцо… Парень не был дураком – он понял, что рана смертельная.

– Нет… – прохрипел он. – Вы его не получите. Никто, кроме Фаберже, его не получит…

Французы не торопились его останавливать. Зачем? Умирающий человек, даже маг, не представлял для них угрозы. Они просто ждали, когда он окончательно испустит дух, чтобы спокойно забрать меня. Если они так легко проникли в «Ритц», то проблем и шума не боялись. Охрана не придёт. Жандармы опоздают. Всё куплено.

Ну же, Саша! Я не смогу ничего сделать, пока ты не активируешь яйцо! Я сам создавал этот артефакт и настроил на прикосновение. Только Фаберже сможет активировать силу.

Просто протяни руку, выпусти меня – и дальше я сам!

Александр всё же дополз стола, оставляя за собой кровавый след на ковре. Дрожащими пальцами дотянулся до поверхности артефакта… Его кровь капнула на драгоценную скорлупу, и я почувствовал, как старые магические контуры оживают.

Наконец-то. Молодчина, догадался!

Теперь моя очередь ответить.

Яйцо вспыхнуло ослепительным светом. Система защиты, которую я заложил полтора века назад перед тем, как поместить в артефакт свой дух, ударила во всей красе.

Грабители даже не успели понять, что происходит – их просто испепелило дотла. В один миг от троих головорезов остались только тени на стене да запах озона в воздухе.

Саша сжал артефакт и откинулся на спину, глядя в потолок остекленевшими глазами. Он улыбался.

– Я всё-таки… вернул его, – хрипло проговорил он и потянулся за телефоном. – Отец… Отец должен знать…

Но силы оставили парня, и он рухнул на пол. Слишком тяжёлая рана. Кровь всё ещё сочилась, но сердце перестало биться.

Нет ничего хуже, чем видеть гибель своих потомков. Я, основатель династии артефакторов, которая заставляла трепетать всю Европу, годами мог только наблюдать, как мой род катится в бездну.

Внук продал меня на аукционе, сплавил за долги швейцарским коллекционерам. После этого дела семьи полетели под откос быстрее, чем санки с Воробьёвых гор. Это было неприятно.

Но талантливый парень, который погиб из-за человеческой алчности – вот что хуже всего. И сейчас я должен был сделать так, чтобы его жертва не оказалась напрасной.

Покидать яйцо после стольких лет заточения – ощущение неописуемое. Словно выбираешься из слишком тесной обуви после долгого перехода. Дух требовал оболочки, и подходящая лежала прямо передо мной. Душа уже оставила её.

Тело Александра было молодым, здоровым, и – что самое важное – принадлежало к роду Фаберже. Родственная кровь сделала вселение простым, как дыхание. Я просто… скользнул внутрь.

Сердце забилось с новой силой, лёгкие наполнились воздухом. Я осторожно сел, оглядел номер и уставился на свою драгоценную тюрьму.

– Ну что ж, – сказал я голосом Александра, но со своими интонациями, – пора возвращать фамилии былое величие.

* * *

Аэропорт Петербурга встречал километровыми очередями и запахом дешёвого кофе.

Я с интересом рассматривал современную конструкцию и провожал взглядом самолёты – во времена моей молодости невозможно было и помыслить об этих железных птицах! Но для Александра, воспоминания которого у меня частично остались, перелёты были привычным делом.

Впрочем, некоторые вещи остались неизменными. Сто сорок лет в заточении научили меня терпению, но имперская бюрократия испытывала его на прочность.

Паспортный контроль я прошёл без проблем – документы были в порядке, а моё лицо выглядело благообразно. Проблемы начались на таможне, когда я открыл чемодан.

Молодой сотрудник уставился на артефакт с нездоровым интересом. Магический детектор в его руках заверещал, как перепуганная свинья.

– Извольте объясниться, господин. Что это? – спросил он, явно предчувствуя возможность отыграться за жалкую зарплату.

– Семейная реликвия, – ответил я спокойно и протянул документы. – Драгоценное яйцо работы Петра Фаберже, основателя знаменитой династии артефакторов-ювелиров. Здесь все бумаги о покупке и разрешение на вывоз из Швейцарии.

– Показания силы самоцветов превышают допустимые нормы в тридцать раз, – чиновник потёр руки. – Это артефакт высшего порядка! Подлежит обязательной регистрации в Департаменте…

Я мысленно выругался. За полтора века жизнь сильно усложнилась. Раньше достаточно было сунуть страже пару ассигнаций, и проблемы испарялись. Теперь же существовал целый департамент для контроля магических предметов.

– Это фамильная ценность, – повторил я терпеливо. – Она создана моим прапрадедом и принадлежала моей семье несколько поколений. Я возвращаю её на родину.

– Неважно, – таможенник явно наслаждался моментом. – Вам придётся пройти со мной и подождать оценщика из Департамента. Он заберёт предмет на экспертизу, поставит на учёт, присвоит категорию опасности… И лишь затем вы получите свою реликвию назад.

Ну начинается…

– Сколько это займёт времени?

– От трёх до шести месяцев, – чиновник улыбнулся, словно сообщил мне о выигрыше в лотерею.

Полгода? За это время мать Саши могла умереть, а дела рода – окончательно развалиться. Ведь вся эта история с возвращением яйца затевалась для того, чтобы помочь несчастной женщине.

– Послушайте, сударь, – начал я, – у меня нет времени ждать так долго. Быть может, есть варианты ускорить регистрацию артефакта? Тем более что все документы в порядке.

Таможенник покачал головой с видом неподкупного борца за справедливость:

– Взяток не берём! У нас тут новые времена!

Взятку я и не предлагал – много чести. Что ж, придётся адаптироваться к современным реалиям и повоевать на поле бюрократии. Я уже собрался позвонить домой, чтобы предупредить о задержке, когда дверь кабинета распахнулась.

– Александр Васильевич! – воскликнул вошедший. – Наконец-то!

Я обернулся и чуть не выдал себя. Незнакомец обращался ко мне как к старому приятелю, но в памяти Александра он был совсем другим – худеньким студентом-очкариком. Теперь передо мной стоял плотный молодой мужчина в дорогом костюме, с уверенной осанкой и цепким взглядом.

– Денис? – удивился я. – Ушаков?

– Он самый, – широко улыбнулся Денис, достал из внутреннего кармана кожаную корочку и сунул в нос таможеннику. – Граф Денис Андреевич Ушаков, помощник директора Департамента контроля оборота магических артефактов.

Да уж, за пару лет, что они с Александром не виделись, Ушаков сильно изменился. Новая должность явно была… сытной.

Таможенник мгновенно изменился в лице. Из самодовольного чиновника он превратился в услужливого лакея.

– Ваше сиятельство, – заискивающе произнёс он, – не знал, что этот… подданный Его Величества – ваш знакомый…

– Ещё с гимназии дружим, – Денис положил руку мне на плечо. – Давно не виделись, вот решил сам встретить. Оставьте Александра Васильевича в покое. Уверяю, любезнейший, все Фаберже знают порядок регистрации артефактов. Они, можно сказать, принимали непосредственное участие в составлении регламентов.

– Конечно, ваше сиятельство. Но правила предписывают…

– Предписывают. Поэтому я лично сопровожу господина Фаберже и его артефакт в Департамент. Мне как раз по дороге. А вы, любезнейший, свободны.

Таможенник поспешно закрыл чемодан и протянул мне его так, словно боялся, что я передумаю его брать. Денис кивнул ему с видом сытого барина.

– Пойдём, Саша. Подброшу до дома, заодно и поговорим.

Мы покинули кабинет по коридору для важных персон под завистливые взгляды других пассажиров. Денис вёл меня через аэропорт уверенно, то и дело отвечая на почтительные поклоны служащих.

– Карета ждёт, – усмехнулся он, кивая на стоянку, где нас ожидал чёрный автомобиль с затемнёнными стёклами.

Мы сели в салон, обитый кожей и пахнущий дорогими духами. Денис нажал кнопку на панели, и между нами и водителем поднялась перегородка. Автомобиль тронулся.

А Ушаков и правда быстро взлетел по карьерной лестнице. В памяти Александра отпечатался момент, когда он подтягивал товарища по профильным предметам для экзамена в Департаменте. С тех пор многое изменилось.

– Ну рассказывай, – Денис откинулся в кресле. – Как дела в Женеве? Чему тебя там учили два года? И что ты делал в Цюрихе?

Я быстро прокрутил в голове то, что знал Александр о своём обучении. Ювелирное мастерство, работа с артефактами, маркетинг, управление производством, принципы работы самоцветов… Весьма устаревшие, к слову.

– Традиционные методы, – ответил я уклончиво. – Европейская артефактная школа всё же отличается от нашей.

– Настолько, что ты забыл о старых друзьях? – в голосе Дениса появилась нотка обиды. – Почти не отвечал на сообщения. А когда в прошлый раз прилетал в Петербург, даже не позвонил…

Тут я наступил на тонкий лёд. Из обрывков воспоминаний Александра я знал, что тогда была серьёзная причина – болезнь матери.

Лидия Павловна столкнулась с самым страшным кошмаром любого артефактора – ей в руки попал «мёртвый камень». Самоцвет, который не несёт в себе магическую силу, а, наоборот, вытягивает её при контакте. Внешне никак не отличишь от обычного, даже аппаратура бессильна. Роковая случайность, ошибка геммолога… И теперь требовались огромные средства и ресурсы, чтобы поддерживать в бедной женщине жизнь.

Тогда отец Александра и решил выкупить фамильное яйцо из-за целебных свойств его самоцветов – посчитал, что это поможет. Так что Саше было не до гулянок с однокашниками.

– Возникли сложные обстоятельства, – сказал я осторожно. – Семейные проблемы.

Ушаков нахмурился:

– Какие проблемы могли быть настолько серьёзными, что ты не мог потратить час на встречу со старым другом?

Я промолчал, но Ушаков не унимался.

– Саш, ну мы же не чужие люди! Ты меня сколько раз от хулиганов защищал! А потом натаскивал по артгеммологии, чтобы помочь мне перевестись. Я твой должник! Расскажи, в чём дело – наверняка смогу помочь. Я же теперь на хорошем месте…

Александр не любил нагружать товарищей личными проблемами, это правда. Я тоже. И всё же Ушаков всегда был верным товарищем. Не болтал, стоил доверия. Да и помощь сотрудника Департамента могла мне пригодиться.

– Мать была при смерти, – сказал я тихо. – Мёртвый камень. Я прилетел буквально на день, узнал диагноз и сразу улетел обратно, на аукцион. Искал наше фамильное яйцо. Отец считает, что реликвия поможет ей выздороветь. Поэтому всё получилось так сумбурно и я ни с кем из наших не связался.

Ушаков быстро сопоставил все факты и нахмурился.

– Так вот почему твой дом атакуют кредиторы… – Он задумчиво поправил очки на переносице. – Выходит, твой отец заложил всё дело, чтобы выкупить это яйцо… И теперь вам просто нечем расплачиваться – его лицензия на производство артефактов отозвана.

Что⁈

Вот этого Александр не помнил. Или не знал.

Я резко обернулся к товарищу.

– Так-так, Денис. Давай-ка по порядку.

Глава 2

Ушаков откинулся в кресле и потёр переносицу:

– Несколько месяцев назад твой отец получил заказ мечты. Сам император распорядился создать знаки отличия для флигель-адъютантов из своей свиты. Пятьдесят шесть штук. Платина, самоцветы высшего порядка – алмазы, изумруды, рубины, сапфиры… Бюджет проекта – больше ста тысяч рублей.

Я многозначительно хмыкнул. По меркам моего времени это была немыслимая сумма, да и сейчас на неё можно было купить богатое поместье. Или бедный городок целиком.

– Василий Фридрихович подошёл к заказу со всей ответственностью, – продолжал Ушаков. – Лично проверял каждый камень, каждый артефакт. Всё работало безукоризненно. Департамент провёл проверку перед регистрацией – никаких нареканий. Изделия передали во дворец с лучшими рекомендациями и…

Я стиснул кулак, уже предвкушая развитие событий.

– И что пошло не так?

– А вот что, – Денис достал мобильник последней модели и показал несколько фотографий на экране. – Через неделю после церемонии вручения артефакты начали давать сбои. Камни трескались, защитные заклятия отказывали. Один флигель-адъютант получил ожоги от перегревшегося рубина. Другого чуть не убило разрядом от алмаза. Камень просто взорвался от дисбаланса настройки…

Я изучил фотографии. Артефакты действительно были испорчены – самоцветы потускнели, металл покрылся странными пятнами, платина оплавилась. Но самое подозрительное было в другом.

– Это не брак, – сказал я. – Мой отец не мог пустить в работу настолько некачественные камни. Похоже на диверсию.

– Именно, – кивнул Денис. – Но попробуй это доказать императору, когда его свита едва не пострадала от ваших изделий. Да ещё и во время званого ужина с британским послом… Его Величество был в ярости. Министр двора потребовал немедленного расследования.

– И что выяснили?

– Не все, но часть камней оказалась подделками. Качественными, но подделками. – Ушаков горько усмехнулся. – Департамент прижали так, что пух перья летели, моего шефа едва не отправили в отставку. А Дом Фаберже лишили статуса поставщика двора. И у твоего отца отозвали лицензию на работу с артефактами высшего порядка…

Картина начинала проясняться, и мне это не нравилось. Кто-то очень тщательно подставил мою семью. От такого позора будет сложно отмыться.

– Пойми, Александр, – Денис наклонился ко мне, – твой отец – Грандмастер с восьмым рангом. Я не верю в то, что он умудрился проглядеть некачественные самоцветы. Но государь сказал своё слово. Без лицензии вы не можете создавать ничего дороже безделушек для мещанок и средних магов. А ты пока что артефактор с четвёртым рангом – даже с платиной работать не имеешь права.

– Поднять ранг – не проблема, – тут же отозвался я. – Пятый я возьму хоть завтра.

Ушаков покачал головой.

– Это не сильно поможет делу. Я слишком уважаю и ценю тебя, чтобы скрывать правду. Саш, всё настолько плохо, насколько может быть.

Я откинулся на сидении, переваривая информацию. Ситуация была хуже, чем я предполагал. Мало того что семья по уши в долгах – она ещё и лишилась возможности зарабатывать на том, что умеет лучше всего.

– А кредиторы? – спросил я. – Ты-то наверняка в курсе, что говорят банки.

– Дают два месяца на погашение основных долгов. Иначе заберут всё – дом, мастерские, оборудование. Вам останется только продать свой бренд кому-нибудь из крупных игроков – и…

Он замолчал, не желая даже озвучивать вслух перспективы.

Замечательно. Полтора века в заточении, чтобы вернуться к полному краху династии.

– Денис, – сказал я, – а ты не находишь странным такое удачное совпадение? Подделка камней именно в заказе для императора?

Он пристально посмотрел на меня:

– Нахожу. И?

– Меня давно не было в Петербурге, и я буду признателен, если ты подумаешь, кому из конкурентов выгодно так грязно убрать нас с рынка.

Ушаков озадаченно кивнул.

– Подумаю, Саш. Так, навскидку сказать не могу – не хочу ни на кого наговаривать без фактов на руках.

Здраво. Артефакторы – самое закрытое сообщество магов. У каждого мастера свои секреты, и тайны мы оберегаем тщательно. В былые времена даже конкуренты помогали и прикрывали друг друга, потому что дело стояло выше личного. Но сейчас, судя по обстановке, многое изменилось.

Автомобиль остановился у дома номер двадцать четыре на Большой Морской улице.

Я взглянул на знакомый фасад и почувствовал странную смесь гордости и тоски. Строгая неоготика с элементами модерна, серый гранит, устремлённые ввысь линии – всё это я помнил до мельчайших деталей. Ещё бы, ведь я сам помогал своему сыну покупать и обустраивать это место.

– Спасибо, Денис, – сказал я, выходя из машины. – Выручил.

– Не за что. Завтра приеду к вам домой с оценщиком из Департамента. Зарегистрируем твоё яйцо быстро и без лишней волокиты. А то ты с ним и правда три месяца провозишься. Недавно изменили регламент оценки, приходится заново регистрировать все артефакты. У нас завал.

Тем приятнее, что Денис нашёл время встретить меня и рассказать, как обстоят дела.

– Буду признателен.

– Но взамен требую обед в ближайшие дни! – усмехнулся Денис. – Нужно наверстать упущенное.

– Непременно. Выбирай место, – отозвался я.

– Скину адрес. На связи! Только телефон не выключай!

Автомобиль отъехал, а я остался наедине со своим прошлым. Когда-то этот дом был центром моей империи.

На первом этаже располагался флагманский магазин и некоторые мастерские. Второй этаж отвели под изготовление артефактов. Третий занимала администрация фирмы, мой кабинет, двухэтажная библиотека и комнаты домочадцев. Четвёртый этаж – художественная студия и прочее. Я даже лифт установил – по тем временам неслыханная роскошь.

Пятьсот человек работало в этом доме. Сто мастеров-ювелиров различных специальностей, пятьдесят артефакторов, а ещё ученики и другой персонал… Собственная столовая для сотрудников. Чёткая организация, налаженные процессы – всё как в швейцарских часах.

Теперь же, глядя в окна, я видел совсем другую картину. Рабочие места были наполовину пусты. В магазине – два-три покупателя от силы. Атмосфера какой-то безнадёжной тишины.

Империя умирала.

Я толкнул дверь магазина, и над головой зазвенел старинный колокольчик. За прилавком стояла высокая темноволосая девушка в строгом платье.

Я узнал её сразу – Лена, старшая сестра Александра, моя красавица-праправнучка. Двадцать четыре года, талантливый дизайнер украшений. И пусть пока всего четвёртый ранг магии, зато большой потенциал и талант художника.

Но как она изменилась с момента их встречи с Александром! Бледная, словно давно не была на солнце, запавшие щёки, тени под глазами – даже косметика плохо это скрывала. Раньше в ней был едва уловимый внутренний свет, унаследованный от матери. Теперь же я видел перед собой уставшую молодую женщину, которая держалась из последних сил.

– Саша, – выдохнула она, подходя ко мне. – Наконец-то.

Объятие было сдержанным – Лена не любила публичных проявлений чувств. Но в том, как она прижалась ко мне на секунду, я почувствовал всю её усталость и отчаяние.

– Как дела, Лен? – спросил я, отстраняясь.

– Как видишь, – она кивнула на полупустой магазин. – После скандала покупатели шарахаются от нас как от прокажённых. Инцидент слишком быстро вышел за пределы дворца… Полагаю, ты уже знаешь.

– Да, прочитал в газете, – рассеянно отозвался я и оглядел витрины.

Новые изделия были выставлены красиво, но я заметил, что качеством они были попроще, чем раньше. Серебро и золото вместо платины, самоцветы малого и среднего порядка вместо высшего.

– А мастерские?

Сестра покачала головой.

– Половину людей пришлось отпустить, многие ушли сами. А денег нет даже на зарплату оставшимся. Я покажу тебе расходы – поседеешь.

Лена проводила меня к лифту. Старый механизм заскрипел, поднимая нас на четвёртый этаж. В кабинке повисла тягостная тишина.

– Как мама? – спросил я.

Лица Лены стало ещё печальнее:

– Плохо. Очень плохо. После того случая с мёртвым камнем она почти не встаёт с постели. Лекарь приезжает каждый день на подпитку. Я делаю всё, что могу, но…

Она не договорила, но и так было понятно. Лена разрывалась между уходом за матерью и попытками спасти семейный бизнес. И явно не справлялась ни с тем, ни с другим.

– А отец?

– Отец совсем опустил руки, – в голосе Лены появилась нотка раздражения. – Сидит днями напролёт в кабинете и смотрит в стену. Говорит, что всё кончено, что он всех подвёл. Думает продавать бренд, но как можно продать своё имя⁈ Прости… Я просто очень устала.

– Ничего страшного, – я приобнял девушку. – Я вернулся, теперь тебе станет проще.

Лифт остановился, и мы вышли в коридор. Здесь тоже чувствовалась запустение.

– Саш, – Лена остановилась у двери в жилую часть дома и взяла меня за руку. – Поговори с отцом. Ты же наследник, твоё мнение для него важно. Может быть, ты сможешь встряхнуть и переубедить его. Меня он не желает слушать…

Я посмотрел на сестру – уставшую, отчаявшуюся, но всё ещё борющуюся. Вся тяжесть семейных проблем легла на её плечи, и если я не помогу, то и она сломается.

– Сегодня же с ним поговорю, – сказал я. – Потому что если он отказался бороться, станем мы.

– Спасибо, – она впервые за время нашей встречи слабо улыбнулась. – Мне нужно закрыть магазин. А ты пока проходи к родителям.

Лена ушла, оставив меня наедине с воспоминаниями и наблюдениями. И теперь мне предстояло выяснить – можно ли ещё что-то спасти из этих руин.

Первым делом я попал в административную часть – знакомые кабинеты, где когда-то кипела работа по управлению империей Фаберже. Сейчас большинство столов стояло пустыми, лишь несколько клерков тихо перебирали бумаги.

– Александр Васильевич! – воскликнул пожилой служащий, поднимаясь из-за стола. – Какое счастье, что вы вернулись!

Я улыбнулся воспоминаниям. Сергей Никифорович Рыкин, счетовод. Его семья служила нам поколениями. Когда-то я взял на работу смышлёного мальчишку из мещан – и теперь его правнук всё ещё с нами.

Быть может, не всё ещё потеряно, раз старая гвардия осталась?

– Сергей Никифорович, – кивнул я с улыбкой. – Рад видеть вас в добром здравии. Господа.

Остальные работники и слуги тоже начали кланяться и приветствовать меня. Видимо, весть о моём прибытии уже разнеслась по всему дому. В их глазах читалась надежда – может быть, наследник что-то изменит, что-то исправит.

Если бы они знали, что перед ними стоит не их молодой барин, а дух его прапрадеда, интересно, как бы они отреагировали?

– Где сейчас отец? – спросил я.

– Василий Фридрихович в спальне Лидии Павловны, – ответил Рыкин. – Лекарь приехал на ежедневные процедуры.

Я кивнул и, прихватив чемоданчик с яйцом, направился дальше в жилую часть апартаментов. Коридоры здесь были уже, обстановка домашней, но даже тут чувствовался налёт запустения – некоторые картины сняли со стен. Должно быть, продали.

У двери материнской спальни я остановился, собираясь с духом. А затем тихо приоткрыл дверь и заглянул в просторную комнату. У большой кровати с балдахином склонились две фигуры – мужчина средних лет и пожилой человек в тёмном сюртуке, явно лекарь.

На кровати лежала женщина, и при виде её у меня сжалось сердце. Лидия Павловна когда-то была красавицей – зелёные глаза, светло-русые волосы, тонкие черты лица. Сейчас это была бледная тень прежней себя. Кожа натянулась на скулах, руки стали почти прозрачными, а в глазах угасала жизнь.

Мёртвый камень делал своё дело медленно, но верно. Насколько же он был мощным, если одного контакта хватило, чтобы навсегда поразить не самого слабого мага? У матери Александра был шестой ранг.

– Саша? – слабо произнесла женщина, заметив меня в дверях. На лице появилась слабая улыбка. – Сынок, ты вернулся…

Мужчина у кровати – мой «отец», а на деле правнук Василий Фридрихович – резко обернулся. Лет пятидесяти, широкоплечий и всё ещё высокий, хотя и сутулился от груза забот. От рода Фаберже он унаследовал тёмные волосы, правда, уже с заметной сединой, голубые глаза и несколько шрамов на руках. Это наши профессиональные раны, следы многолетней работы с опасными артефактами. Плата за ремесло.

Грандмастер, маг восьмого ранга, владеющий всеми четырьмя стихиями. Один ранг до абсолютной вершины табели магов…

Но сейчас в его глазах читалось такое отчаяние, что я невольно сжал кулаки. Этот человек был сломлен.

– Александр, – сказал он хрипло, – слава Богу, ты успел.

Лекарь тем временем продолжал работу – держал руки над телом матери, передавая ей стихийную энергию. Процедура, которая могла поддержать жизнь, но не вылечить. Временная мера, не более того.

– Как ты, матушка? – спросил я, подходя к кровати.

– Держится, – ответил за неё отец, но его голос дрожал. – Лекарь говорит… говорит, что у нас ещё есть время. Ты очень вовремя вернулся.

Согласен.

Да, времени было мало. И не только у Лидии Павловны – у всей семьи. Два месяца до окончательного разорения, и каждый день женщина слабела всё больше.

– Саша, – прошептала Лидия Павловна, протягивая ко мне руку, – покажи, что привёз из Швейцарии. Отец сказал, ты смог выкупить фамильную реликвию. Я так хочу на неё посмотреть…

Лекарь как раз закончил, собрал свои инструменты в потёртую кожаную сумку и направился к двери. Тактично решил не мешать семейному воссоединению.

– До свидания, Василий Фридрихович. Завтра в то же время, – сказал он устало. – И помните – никаких потрясений. Лидии Павловне нужен полный покой.

Отец проводил его до двери, а затем вернулся к кровати жены. Мать почти задремала, её дыхание было поверхностным и прерывистым. Но когда он вернулся, женщина распахнула глаза.

– Саша, – тихо позвал отец, – Всё прошло нормально?

Я едва заметно усмехнулся, но решил уберечь правнука от страшной правды. Да и всё равно не поверят.

– Пришлось повоевать с представителем Ротшильдов за нашу реликвию, но в итоге он сдался. Я вовремя подсуетился.

– Хорошо, хорошо… Ну, показывай же!

Я поставил чемоданчик на прикроватный столик и аккуратно открыл замки. Внутри в специальном футляре из бархата, лежало моё последнее творение – яйцо, которое я создал полтора века назад как венец своего мастерства.

Даже сейчас, глядя на него чужими глазами, я не мог сдержать гордости. Платина, золото и серебро переплетались в сложном орнаменте, образуя поверхность, которая казалась живой. Алмазы, изумруды, александриты, рубины и сапфиры были закреплены с такой точностью, что создавали единую магическую матрицу. Каждый элемент служил определённой цели, каждая линия имела смысл.

Это была не просто ювелирная работа – это была магическая симфония, воплощённая в металле и камне.

– Господи, – выдохнул отец, склоняясь над артефактом. – Прадед действительно был гением. Я не смогу создать и наполовину столь же прекрасную вещь. Я видел это яйцо в детстве, пока отец его не продал. И уже забыл, насколько оно великолепно…

Лидия Павловна повернула голову. Увидев яйцо, она широко раскрыла глаза.

– Как красиво, – прошептала она. – Чувствуете? Оно… словно живое.

В некоторой степени так и было. Артефакт действительно излучал жизненную силу – слабую, но стабильную. Полтора века моего заключения не лишили его силы, но заметно истощили.

– Саша, – отец положил руку мне на плечо, – передай яйцо матери. Может быть, древние самоцветы помогут и напитают её.

Я осторожно взял артефакт в руки. Металл был тёплым, а камни мягко пульсировали, откликаясь на моё прикосновение. Странно было держать собственное произведение, зная, что совсем недавно моя душа была заключена именно в этой оболочке.

– Мама, – сказал я, протягивая яйцо к её рукам, – попробуй подержать его. Ничего не делай, просто чувствуй. Самоцветы отреагируют на твои стихии и сами настроятся.

Женщина протянула тонкую руку, но в последний момент отдёрнула. Сомневалась.

– Вы уверены, что стоит? Всё же этот артефакт делал ваш предок, а он был известным затейником. Мы ведь не знаем, какие функции и программы он заложил в это яйцо…

Я мягко улыбнулся.

– Не бойся. Уверен, вреда он никому не причинит.

Лидия Павловна улыбнулась и слабыми пальцами обхватила артефакт.

В тот же момент камни на яйце ярко вспыхнули.