Текст книги "Зачарованный"

Автор книги: Алекс Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 27

Ральф Уолдо Эмерсон однажды сказал: «Немногие знают, что нужно для прогулки. Вам понадобятся выносливость, простая одежда, проверенная обувь, способность чувствовать природу, хорошее настроение, любознательность, хорошая беседа, хорошее молчание, и всего в меру». Я говорю это Мэг, пока мы пробираемся по тропинке к домику лесничего. Я думал попасть туда с помощью мантии, но если Зиглинда слышала, как я беседовал с Тоддом, то она может нас там поджидать. К тому же сегодня хороший денек, и я должен изучить рельеф местности, а может, даже поискать лягушку. Хотя, конечно, в километрах диких зарослей это будет трудно сделать.

– Я все думала, а когда же появится обувь. – говорит Мэг. – Не могло же у тебя быть цитаты без обуви.

– Во всех хороших цитатах упоминается обувь, – заверяю я ее. – И Эмерсон был прав. Обувь важна. – Я смотрю на свои старые «Найки», которые взял в дорогу, а потом на босоножки Мэг. – Вот твоя, например, не очень удобная.

– «Я по-прежнему твердо стою обеими ногами на земле, только обувь на мне получше» – это слова Опры Уинфри, – говорит Мэг, но при этом морщится. – На самом деле у меня и правда скоро волдырь будет. Может, как-нибудь заскочим домой и возьмем там мои кроссовки?

– А пока справишься?

– Да. Думаю, я должна дать тебе это. – Она вынимает кольцо с опалом. – Если вдруг мы снова разлучимся.

Я беру его, и мы идем дальше к лесничему. С обеих сторон нас окружает высокая трава, запах мангровых деревьев усиливается, и на тропинке уже больше песка, чем грязи. Печет так, что глазам больно смотреть. Я хочу достать из рюкзака солнечные очки, но, зная, что у Мэг их нет, из солидарности тоже щурюсь. Раз в несколько минут солнце закрывает большая птица, и на мгновение наступает облегчение, но потом снова возвращается испепеляющая жара. Облаков нет.

– Мы можем остановиться на минуту? – просит Мэг через некоторое время.

Мы направляемся к пеньку и присаживаемся, спинами вытесняя друг друга. Пока Мэг изучает свои волдыри, я смотрю на небо. Оно такое же ярко-синее, как дома в Саут-Бич, но птицы тут другие, размером как минимум с кошку, – колпицы, ибисы, цапли разных цветов, белые, розовые, синие и серые, но все с одинаковыми заостренными крыльями и длинными шеями. Они мне напоминают лебедей. Я пообещал им помочь найти их сестру. Но сейчас я не могу помочь даже самому себе.

– У тебя есть фотография лягушки? – интересуется Мэг.

– Конечно. – Я расстегиваю рюкзак и копаюсь в нем, но первой мне попадается не лягушка, а принц.

– Кто это? – говорит Мэг.

– Это принц, до того, как он стал лягушкой.

– Bay! Он секси! – Она тянется за снимком.

– Думаешь? У него вон родинка на лбу.

Но я, конечно, вижу, что он красив и атлетически сложен, не иначе как благодаря занятиям каким-нибудь королевским видом спорта, например поло.

– Я готова хоть сейчас его поцеловать, чтобы он снова стал принцем.

Я нахожу фотографию лягушки и очень быстро кладу ее поверх предыдущей, чтобы Мэг прекратила распускать слюни.

– Да-а, это все прекрасно, но вот что мы ищем, – говорю я, показывая на снимок. – Это лягушка. Не парень.

– Поняла, – Она изучает фотографию, потом снова меняет ее на первую. – Ты не против, если я поношу ее в своей сумке? Он тако-о-ой секси.

– Хорошо, носи. Если тебе нравятся бестолковые плейбои. – Я качаю головой.

– Думаю, нравятся – так же как тебе богатые принцессы-алкоголички. – Мэг убирает фотографию.

Что-то гигантское вновь закрывает солнце. Я смотрю вверх.

Гриф-индейка. Я показываю ей на него.

Легкий ветерок щекочет нос, принося с собой запах.

– Чувствуешь? – спрашиваю я Мэг.

– Мангровые деревья, – кивает она. – Они пахнут, как выгребная яма, но это не мешает им быть очень красивыми.

– Нет, – качаю я головой. – Что-то мертвое, большое.

Я встаю и иду на этот запах. В те моменты, когда он надолго теряется в сладком аромате океана, я начинаю сомневаться в своих предположениях. Может, и вправду это просто мангровые деревья? Надеюсь, потому что опоссум или белка так сильно бы не воняли. То, что я унюхал, скорее могло бы быть человеком.

Я сворачиваю с тропинки и продираюсь сквозь заросли травы, которая бьет меня по лицу и царапает руки. Но только я начинаю верить в то, что это запах мангровых деревьев, как снова чувствую его. Я зажимаю нос и стараюсь не дышать. И наконец вижу это.

Я вздыхаю с облегчением и возвращаюсь к Мэг.

– Это просто олень, – говорю я.

Потому что теперь понимаю, чего я на самом деле боялся. Я волновался, что это мог быть принц.

– Кто мог убить оленя в оленьем заповеднике? – спрашивает Мэг. – Тут что-то не так.

Хорошая мысль. Мы решаем рассказать об этом лесничему – если мы его когда-нибудь найдем.

От прохода сквозь острую как бритва траву у меня на руках и ногах остались порезы, которые болят. Мэг тянется к моему рюкзаку.

– У тебя там есть что-нибудь полезное, например солнечные очки, или носки, или аптечка?

– Я не хотел надевать очки, потому что у тебя их не было, – киваю я застенчиво.

– А давай, – говорит она, вытаскивая мои очки, – я их поношу, а за это сделаю что-нибудь с твоими ранами.

И тут я вспоминаю лебедя. Мэг его подержала, и ему стало лучше. Она его каким-то образом вылечила? Может, она вообще обладает какими-то волшебными силами? Но Мэг вытаскивает аптечку и мажет порезы «Неоспорином», потом заклеивает их пластырем. Они болят гораздо меньше, хотя не проходят. Ладно, я просто сумасшедший. Она закрывает пластырем и свой волдырь.

Вскоре мы видим людей – туристов и пляжников. И наконец подходим к домику лесничего.

Глава 28

– Мы ищем лесничего, – говорю я даме за стойкой информации.

– Я могу вам помочь. – Она смотрит на дверь позади нее, на которой написано «Офис лесничего». – Что вам нужно? Карты? Путеводители? Информация по экскурсиям? – Женщина выдает мне все перечисленное и снова бросает взгляд на дверь. – Вот, можете начинать осмотр.

– Спасибо. – Я забираю у нее буклеты. – Но мне действительно нужно поговорить с лесничим.

– Его нет. Может, в другой день. Или на следующей неделе. – Она достает из ящика стикер с надписью: «Снизьте скорость в заповеднике оленей». – Вот. Возьмите наклейку на бампер.

Это плохо. Он мне нужен сейчас.

– А он в заповеднике?

– Маргарет? – говорит голос из офиса. – Ты уже связалась с национальной гвардией?

Дама поворачивается и приоткрывает дверь.

– Они не приедут, – шепчет она.

– Не приедут?! Почему?

– Тсс! – Маргарет оглядывается на меня. – Потому что они вам не верят. Говорят, это все местные легенды.

– Национальная гвардия мне не верит?! – Голос становится еще громче. – Пусть они сюда приедут и посмотрят. Скажут ли они, что это местные легенды, когда столкнутся с ними лицом к лицу?

Маргарет снова оглядывается на меня.

– Вэнделл, – тихо говорит она в дверь, – я сказала этим милым молодым людям, что лесничего сегодня нет.

Вэнделл! То самое имя, которое назвал мне лис.

– Подождите, – говорю я, – я знаю, что это лесничий. И не уйду, пока не поговорю с ним.

Обычно я не такой напористый, но после заточения под землей хочешь не хочешь, а осмелеешь.

– Я вызову полицию, – говорит Маргарет.

– И что вы им скажете? Что я в Национальном парке, хочу поговорить с лесником, но он не может со мной пообщаться, потому что прячется у себя в офисе? Да-а, не сомневаюсь, что они меня арестуют.

– Дайте нам поговорить с Вэнделлом. – Мэг кладет руку мне на плечо. – А потом мы уйдем.

– Боюсь, не смогу.

– Ладно, Маргарет. – Дверь открывается. – Все равно об этом все узнают.

Лесничий – маленького роста, лысеющий, в коричневой форме с шортами. Кожа головы у него обгорела и облазит. Остатки волос взъерошены. Он выглядит так, будто спал меньше меня.

Вэнделл жестом приглашает нас в свой кабинет.

– Хорошо, – говорит он, когда мы входим. – Где вы это увидели?

– Увидели что?

– Вы же здесь для того, чтобы сообщить о мертвом олене?

– Да. То есть нет. Точнее, мы действительно видели этого оленя, но здесь по другой причине.

– Так вы нашли еще одного? Еще одного?

И тут он начинает плакать, но не такими мужскими слезами, когда человек притворяется, будто смахивает что-то с лица, а сам между делом вытирает слезу. Нет. Вэнделл начинает рыдать, хватаясь за голову, как ребенок, который разлил свой коктейль с замороженным соком. Наконец он садится и начинает раскачиваться взад-вперед.

– Все пропало. Пропало, – приговаривает лесничий.

Маргарет подходит к нему сзади и гладит его по спине. Когда он снова говорит «пропало», она приобнимает его.

– Ну-ну, будет, – Маргарет пристально смотрит на меня. – Видите, что вы наделали?

– Что я наделал? – Я не понимаю. Что тут такого ужасного? – Я просто сказал…

– Это заповедник оленей.

– Я знаю. И?

– То есть кто-то здесь убивает оленей. Вот в чем проблема.

– Некто-то. – говорит Вэнделл, – а что-то! Существа. Монстры. Тут живут монстры. Все пропало. Мне никто не верит.

– Ну-ну, – повторяет Маргарет, – все будет хорошо.

– Я хороший лесничий. В детстве мне легко давались естественные науки, и мои родители думали, что я должен стать врачом. Но н-е-е-е-т. Я хотел спасать нашу планету. А теперь я лично буду отвечать за исчезновение вида.

Вэнделл пуще прежнего заливается слезами, и уже становится невозможно разобрать, что он говорит. Я смотрю на Мэг. Она пожимает плечами, но направляется к нему.

– Извините, – говорит Мэг. – Можно, я сменю тему?

Лесничий делает сильный выдох через нос, потом втягивает все обратно.

– С-с-сменить т-тему?

– Всего на секунду, – кивает Мэг.

– Вы хотите сменить тему? – Еще одно шмыганье.

– Да, если это не очень сложно.

– Нет… нет. Я был бы рад сменить тему. – Он смотрит на Мэг покрасневшими глазами, у него течет из носа. – Какую т-тему вы бы хотели обсудить? – Еще одно шмыганье.

– Может, вы могли бы принести ему салфетку? – говорит Мэг Маргарет.

Маргарет замечает сопли, капающие из носа Вэнделла, вздыхает и встает.

– Хорошо. Но мне нужно будет пойти в кладовку. Он уже использовал всю последнюю коробку салфеток. Смотрите не расстраивайте его.

– Неужели его можно еще больше расстроить?

– Вы не видели, что бывает, когда он действительно разойдется.

– Мы ищем лягушку, – говорит Мэг, когда она уходит.

– Лягушку?

Мэг показывает мне жестом, чтобы я достал из рюкзака фотографию. Я уже это сделал.

– Это она. Вы ее видели?

Лесничий смотрит на снимок, и по его глазам я вижу, что он ее узнал. Он видел эту лягушку.

– Вряд ли, – отвечает Вэнделл.

– Она должна была попасть в парк вместе с одной семьей, в их автоприцепе.

– Вы не получите эту лягушку!

– Значит, она все-таки у вас?

Он думает секунду, а потом принимает решение.

– Да. И я ее не отдам. Я забрал эту лягушку у тех детей, которые ее привезли. Потому что это не аборигенный вид.

– Она из Алории.

– Точно. Это редкая алорианская морская лягушка, и ей нечего делать в Национальном парке Соединенных Штатов. Может, я и войду в историю как лесничий, при котором вымерли олени ки, но я не стану еще и тем, кто нарушил американскую экосистему, внедрив в нее европейскую лягушку.

– Что? – Я совсем сбит с толку.

Но тут в разговор вступает Мэг.

– Ты всегда был невнимателен на естествознании, Джонни. Вэнделл говорит о том, что когда люди привозят куда-то животных родом из других регионов, то эти животные могут убежать и навредить местной окружающей среде. Как часто бывает с этими маленькими черепашками, которых дети любят держать дома.

– Правильно! – говорит лесничий. – Красноухие черепахи. Вредные твари!

– Люди выпускают их в водоемы, – продолжает Мэг, – они там размножаются и съедают всю пищу…

– Оставляя голодать аборигенные виды и тем самым их уничтожая, а также нарушая цепь питания, – яростно кивает Вэнделл. – Не при мне!

– Или еще бирманские питоны, – добавляет Мэг.

– Даже не напоминайте мне о питонах! – содрогается лесничий. – Они растут и растут. А когда их владельцы уже не могут с ними справляться, они выпускают змей на волю.

– И тогда – прощайте домашние кошки.

– Точно.

– Так, давайте я попробую понять, – говорю я. – Вы забрали лягушку у той семьи, потому что не хотели, чтобы они выпустили ее в заповеднике?

– Да. Это моя обязанность как лесничего.

– И что вы с ней сделали?

Я волнуюсь. Может, она до сих пор у него.

– Понимаете… э-э… – запинается он, – неаборигенные виды… их нужно подвергать эвтаназии.

– Подвергать эвтаназии! – вскрикиваем мы с Мэг одновременно и смотрим друг на друга.

Он убил лягушку? Он убил принца?

– Вы… усыпили… ее?

– Я знаю, это звучит жестоко, но наша экосистема важнее, чем…

– Где лягушка?! – кричу я ему в лицо. – Ты, убийца, где лягушка?!

– Джонни, – Мэг оттаскивает меня за плечо, – дай ему ответить.

– Но он убил лягушку. Он убил…

– Я не усыпил лягушку, устраивает?

– Ты не убил ее?

Лесничий смотрит по сторонам.

– Я должен был ее усыпить, – шепчет он, – но у лесничих такие зарплаты, и вообще…

– Вы продали ее? – говорит Мэг.

– Еще нет. Но я… – Вэнделл снова оглядывается, потом подходит к окну, смотрит на улицу и возвращается. – Я пытаюсь ее сейчас продать на сайте для коллекционеров некоторых пресмыкающихся и амфибий.

– Вы забрали ее у детей, чтобы продать?

– Так лучше для экосистемы. Если я продам ее кому-нибудь в холодном климате и она там случайно убежит и будет жить на воле, ничего опасного не произойдет.

– Какой болван, – говорю я.

– Это хорошая новость, Джонни. Это значит, что лягушка все еще у него.

Мэг права.

– Хорошо. Я куплю ее у вас за тысячу долларов.

Я вижу, как глаза Вэнделла загораются от такой суммы. Потом прищуриваются.

– Я не могу этого сделать. Лягушка должна попасть в менее гостеприимный климат. Я не могу продать ее никому из Флориды.

Я снова начинаю расстраиваться.

– О-о-о, мы не из Флориды, – вдруг вступает Мэг. – Мы из Миннесоты, разве вы не замечаете нашего акцента? Мы ее заберем с собой.

– А если вы из Управления по охране окружающей среды?

– Мы дети! – Мне нужна эта лягушка. Я не могу позволить ее убить или заслать в «менее гостеприимный климат», чтобы она замерзла там до смерти. Я начинаю осматриваться. – Она здесь?

– Если вы дети, то почему вы так хотите заполучить эту лягушку?

– Мы просто любим лягушек, – пожимает плечами Мэг.

– Да, два старшеклассника могут потратить тысячу долларов просто потому, что любят лягушек. Вы не выглядите богатыми.

У меня начинает болеть голова. Лягушка в заповеднике, может быть, даже в этом здании. Может, она сейчас задыхается в коробке…

– Послушайте, мне нужна эта лягушка.

– Нет. Убирайтесь отсюда!

– Если вы не дадите ее мне, я вызову Управление по охране окружающей среды.

– Это не поможет тебе получить лягушку. У меня ее все равно нет…

– Джонни, – перебивает Мэг, – ты должен сказать ему правду, почему нам на самом деле нужна эта лягушка.

Я изумленно смотрю на нее. Она имеет в виду – объяснить ему настоящую причину?

– Он подумает, что мы сошли с ума.

– Если он подумает, что мы сошли с ума, – пожимает плечами Мэг, – то хотя бы поймет, что мы не из этого управления и не копы. Это просто лягушка. Чего ему волноваться, если он продаст ее сумасшедшему человеку?

В этом есть смысл. Нам нечего терять. А если он не отдаст мне лягушку, я воспользуюсь мантией, чтобы проникнуть сюда ночью и выкрасть ее. Но мне бы не хотелось. Я не люблю воровать. К тому же моя предыдущая попытка украсть живое существо закончилась тем, что я оказался под землей в Залкенбурге.

Так что придется все рассказать.

Глава 29

В одном из лесов королевства поселились два великана; они причиняют огромные бедствия.

Братья Гримм. Храбрый портняжка

– Вы думаете, я в это поверю? – говорит Вэнделл, когда я заканчиваю.

– Я знаю, это похоже на бред – волшебство и все такое прочее, – вздыхаю я.

– О, проблема как раз не в волшебстве. Я верю в волшебство.

– Правда?

– Раньше – нет. Но сейчас я не могу не поверить в волшебство. Меня самого атакуют волшебные существа.

Я вспоминаю мертвого оленя. Лесничий хочет сказать, что их убивает волшебная сила?

– А не верю я в то, что принцесса выбрала для этих поисков такого сопляка, как ты.

– Простите?

– О, только не изображай мне тут, что ты так уж шокирован. Я учился в старших классах и знаю, каково это. Там всегда есть качки и богатенькие детки. И вся власть у них. А внизу лестницы такие, как мы, – лузеры.

Лузер. Именно так я всегда и думал, к тому же подозревал, что и другие обо мне того же мнения. Но когда подобный тип называет меня лузером, это уже слишком.

– Он не лузер, – говорит Мэг. – Он в школьной команде по реслингу.

– По реслингу? – Я думаю о тех парнях из пятничного реслинг-шоу по ТВ, но в этот момент ловлю неодобрительный взгляд Мэг. – Да-а… по реслингу. Чемпион штата в весовой категории до шестидесяти килограммов.

Я понятия не имею, существует ли такая категория. О чем я говорю?

– В категории до шестидесяти килограммов, да? – уточняет Вэнделл.

– Его называют Давидом, потому что он борется с парнями гораздо крупнее себя, как Давид и Голиаф в Библии, – говорит Мэг. – Однажды он остановил футбольную команду, когда они избивали первокурсника.

– Футбольную команду? – Вэнделл смотрит на меня с уважением. – Он сражался с целой футбольной командой? С полузащитником и всеми остальными?

– Да! – Мне это уже начинает нравиться. Покажу этому типу, как называть меня лузером. Я герой библейских масштабов! – Один парень весил больше ста десяти килограммов. И я заставил его просить пощады.

– Так ты можешь сражаться с гигантами?

Вэнделл уже практически подпрыгивает.

– С гигантами? Конечно, все, что угодно.

Если бы существовали гиганты, я, наверное, мог бы с ними сразиться. Я же герой, в конце концов.

– Так мы можем теперь получить лягушку? – говорит Мэг.

– У меня есть деньги, – добавляю я, – так что называйте свою цену.

Вэнделл внимательно смотрит в окно.

– Вэнделл? – повторяет Мэг. – Ваша цена?

– Да. – Я тянусь за рюкзаком. – Штука за лягушку – это по-честному.

Тишина.

– Вэнделл? – Мэг машет рукой у него перед носом. – Джонни хочет дать вам деньги за лягушку.

– Деньги? А… мне не нужны деньги.

Он снова поворачивается к окну.

Что случилось с этим типом? Но потом я, кажется, понимаю.

– Мы обещаем, что не станем ее здесь выпускать. Нет, сэр. Лягушка сразу же вернется в Алорию. На самом деле это принц. А человек же не может быть не аборигенным видом?

– Дело не в этом.

Вэнделл отходит от окна и начинает рыться в своем столе.

Мне нужна эта лягушка. Кто знает, правильно ли он вообще ее кормит, достаточно ли у нее воздуха. Может, принц Филипп голодает, потому что отказывается есть насекомых.

Вэнделл достает из стола бинокль и, вернувшись к окну, подносит его к глазам. Он будто пытается определить чье-то местонахождение. Потом жестом подзывает меня и протягивает мне бинокль.

– Погляди.

Я смотрю. Трава. Высокая трава. И песок. В песке большое углубление. Его обнюхивает олень в поисках воды.

– Так что? Это углубление?

– Посмотри на его края, – говорит лесничий.

Теперь я вижу, что углубление имеет вытянутую форму, как ступня. А в конце этой ступни… пальцы! Это след. След величиной почти с целого оленя. У кого могут быть такие большие ноги?

– Нас окружили гиганты.

Вэнделл читает мои мысли.

– Э-э… гиганты?

– Да, гиганты. Нас осаждают гиганты, их двое, но двое таких – это более чем достаточно. Вот кто съел того оленя. И никто – ни Управление по охране окружающей среды, ни полиция округа Монро, ни клуб «Сьерра», ни национальная гвардия – никто мне не верит!

Я снова смотрю на след. Гиганты. Их не бывает. И тут я вспоминаю, что мама рассказывала мне легенду о великане, живущем на Флорида-Кис, как люди травят байки о снежном человеке или лох-несском чудовище. Я никогда во все это не верил, конечно. Но тогда я не верил и в ведьм, и в говорящих животных, и в волшебные мантии.

– Ты же веришь мне? – говорит Вэнделл.

Я киваю.

– И я знаю, что ты можешь мне помочь. Ты можешь убить их.

– Конечно могу… что?

Я опускаю бинокль и в изумлении смотрю на него.

– Что? – одновременно говорит Мэг.

– Ты можешь убить гигантов. – Вэнделл уже улыбается, абсолютно счастливый. – Ты молод. Силен. Тебя выбрала принцесса для поисков своего брата. Ты уже побеждал силачей, так что я знаю, что ты сможешь решить мою небольшую… э-э… гигантскую проблему.

– Но…

– Убей великанов – и получишь лягушку. Иначе я продам ее на сайте eBay.

– Но это может противоречить правилам на eBay, и вас могут забанить.

– Думаешь, я буду очень переживать, если меня забанят на eBay?

И тут он снова начинает плакать.

– Если я не сделаю что-нибудь с этими гигантами, – говорит Вэнделл в промежутках между всхлипываниями, – все олени погибнут и я буду за это отвечать.

Мэг протягивает руку и похлопывает его по спине. Я смотрю на нее скептически.

– А вы не пытались показать Управлению по охране окружающей среды фотографии этих следов? – спрашивает она. – Или фотографии самих гигантов?

Он кивает.

– Все думают, что они поддельные, как снимки лох-несского чудовища. – Лесничий открывает ящик стола и вынимает две фотографии. Большую часть великанов закрывают деревья, изображение размыто, и действительно кажется, что это подделка. – Люди уже много лет распространяют слухи о гигантах во Флориде. Их называют скунсовыми обезьянами. И никто в них не верит. А если я буду настаивать, то могу потерять работу.

Говорят, нельзя судить человека, если не прошел в его обуви хотя бы пару километров. Я смотрю на обувь Вэнделла – это настолько поношенные нефирменные туристические ботинки, что я не хотел бы в них сделать и шагу. У него действительно гигантские проблемы.

– Мы даже и рассматривать не будем возможность сражения с великанами, если сначала не увидим лягушку, – слышу я голос Мэг.

Лесничий поднимает свое залитое слезами лицо.

– Она у меня прямо здесь, – Вэнделл подходит к аквариуму с жабами и лягушками. Опускает туда руку и достает мокрую квакающую лягушку, гораздо меньше той, которую я видел на Ки-Ларго. – Познакомьтесь с Alorius marinus.

Лягушка писает ему на руку. Он не реагирует.

У нее красно-оранжевое пятнышко и семейная родинка. Это принц. Без вариантов. Но лесничий держит лягушку на расстоянии. Если бы я мог просто схватить ее… Я снимаю со спины рюкзак, собираясь надеть мантию. Если бы получилось достать мантию, дотянуться до лягушки и…

Мэг. Мне нужно еще забрать Мэг.

За одну эту секунду моих сомнений Вэнделл понимает, о чем я думаю.

– О нет, не получится, – Он отдергивает руку с лягушкой, – Ты ведь пытался ее взять?

– Он просто пытался достать вот это, – Мэг показывает ему наушники.

– Наушники? – Лесничий так крепко сжимает принца, что я боюсь, как бы он его не раздавил, – Не похоже.

– Они специальные, должны помочь мне с ней поговорить – если это, конечно, правильная лягушка. Попробуйте сами.

Вэнделл пытается одной рукой вставить их в уши. Я не предлагаю помощи. Мантия уже у меня в руках, Мэг рядом со мной в полной готовности. Если он уронит лягушку – мы ее схватим.

Но он не роняет. А вставляет наушники и смотрит на меня.

– И что теперь?

– Скажите «Привет». Посмотрите, поймет ли он вас.

– Привет, малыш, – Вэнделл наклоняет голову к лягушке. – Как дела? Насекомые хорошие?

Она громко квакает, потом дует на волосы Вэнделла, так что они встают дыбом, в результате чего мы все подпрыгиваем. Лесничий вытаскивает наушники.

– Что он сказал? – спрашиваю я.

– Он назвал меня не очень хорошим словом.

– Ему не нравится быть в плену. Вы должны отдать его мне.

– Ему не нравится, как его здесь кормят, а тебе я его отдам, когда ты убьешь этих гигантов.

– Дайте мне поговорить с ним.

Я протягиваю руку.

Я надеюсь, что он даст мне лягушку или хотя бы опустит ее на пол. Но он дает мне только наушники. Я их вставляю и наклоняюсь очень близко к лягушке, все еще пытаясь найти хоть какую-нибудь возможность…

– Меня прислала Викториана, – шепчу я.

Секунду лягушка молчит, потом все-таки отвечает:

– Викториана? Что ти знаешь о Викториане?

– Она остановилась в отеле, где я работаю, в Саут-Бич. Она послала меня, чтобы…

– Моя сестра – бессердечная тусовщица, ждать от нее забота о своей семье так же бесполезно, как ждать, что она пойдет покупать одежду в секонд-хенде.

– Это неправда.

Я вспоминаю страдания Викторианы.

– Нет, это правда. Если ти говоришь, что тебя прислала Викториана, значит, ти обман. Тебя прислала ведьма, чтоби убить меня.

– Я здесь, чтобы спасти тебя. Сегодня ночью… – я не даю себе произнести, что сегодня ночью собираюсь вернуться и украсть его, – я должен убить одних великанов. После этого я вернусь.

Лягушонок практически выпрыгивает из руки Вэнделла.

– Я плюю тебе в лицо – тьфу! – Он выпускает фонтан лягушачьей слюны. – Я убегу. Я буду свободной лягушкой!

– Если убежишь, хм, упрыгаешь, то как ты тогда найдешь девушку, которая тебя поцелует?

– О, у меня есть свои способи. – Лягушонок закатывает свои выпученные глаза. – Даже в этой пупырчатой коже я не потерял своего обаяния. У меня есть план. Когда здесь появится какая-нибудь семья с дочкой-подростком, я уеду с ними.

– Ладно, в любом случае я приду за тобой позже… завтра, после того как убью гигантов.

– А меня тут уже не будет, понял, залкенбургская нехристь?!

Принц снова плюет, но на этот раз я успеваю увернуться.

– Хар-р-рашо, – говорю я.

– Что он тебе сказал? – спрашивает Мэг.

– Он довольно зол.

Вэнделл опускает лягушку обратно в аквариум, где она продолжает квакать в знак протеста.

Так как я все еще в наушниках, то понимаю, что принц выражает свое мнение о нас и наших матерях – вначале на английском с французским акцентом, потом уже на чистом французском. Я вынимаю наушники.

– Так что теперь? – волнуется Вэнделл.

– Думаю, мы переночуем здесь в палатке. Нам нужны подручные средства. – Я пытаюсь сообразить, что мне могло бы понадобиться, если бы я действительно собирался убить гиганта. – Этот бинокль – раз и э-э… что-нибудь для капкана.

– Как ты собираешься сооружать капкан на гигантов? Возьмешь коробку и палку и будешь надеяться, что они туда забредут? Это должна быть нема-а-аленькая коробка.

– Вас не касается, как я буду это делать. Вы этого не сделали.

– Не унижай Вэнделла. – Мэг треплет меня по плечу. – Он свое дело знает.

– Лучше скажите, где они чаще всего бывают, – прошу я.

Лесничий говорит нам, что великаны любят проводить время вблизи больших деревьев, так как их там почти не видно. И мы уходим.