Текст книги "Зачарованный"

Автор книги: Алекс Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Алекс Флинн
Зачарованный

Моей дочери Мередит

Особая благодарность

Тони Маркиту, Джейн Карапецци,

Джойс Суини, Дориан Чирроне

и Джорджу Николсону

Немногие знают, что нужно для прогулки.

Вам понадобятся выносливость, простая

одежда, проверенная обувь, способность чувствовать

природу, хорошее настроение, любознательность,

хорошая беседа, хорошее молчание, и всего в меру.

Ральф Уолдо Эмерсон

Глава 1

Жил на свете сапожник. Денег у него совсем не было.

Братья Гримм. Маленькие человечки

Я никогда раньше не видел настоящую принцессу. И похоже, сегодня мне снова не повезет.

Давайте введу вас в курс дела: у меня в роду все были обувщиками. Дедушка называл нас сапожниками, но это слово сейчас больше ассоциируется с названием коктейля, а не. Моя семья обзавелась мастерской по ремонту обуви в «Корал-Риф-гранде» – шикарном отеле в Саут-Бич – еще до моего рождения. Вначале починкой занимались бабушка и дедушка, потом родители, а теперь мы с мамой. Так что мне встречаются знаменитые и скандально известные, богатые и… (ладно, это я о себе) владельцы «Бруно Мальи», «Маноло Бланик» и… «Конверс» (опять о себе). Я знаю красивых людей. По крайней мере, их ноги.

– Но пока мне не встретилось ни одной принцессы.

– Она будет с минуты на минуту, – прерывает мои мысли Райан, студент, подрабатывающий в гостиничном бассейне спасателем. В этот момент я отдираю подошву у одной из туфель от «Джонстон и Мерфи», которые нужны заказчику к восьми. – Мне друзья эсэмэс прислали – ее кортеж уже на Коллинз-авеню.

– А мне с этого что?

Я хочу посмотреть на нее, но должен оставаться на своем посту. Не могу пропустить клиента.

– А то, Джонни, что любой нормальный семнадцатилетний парень оторвался бы от прилавка, если бы в холле была аппетитненькая принцесса.

– Некоторым приходится работать. У меня клиенты…

– Да-а, обувь – это, безусловно, очень важно.

– Не обувь – деньги.

Райан редко общается со мной. Как и большинству работающих здесь парней моего возраста, деньги ему нужны только на бензин для машины с откидным верхом, полученной в честь окончания школы, ну или иногда еще на покупку одежды. На нем новое поло от «Холлистер» со слишком уж узкими рукавами – вероятно, чтобы можно было эффектнее демонстрировать всем свои бицепсы.

А я вкалываю, так как необходимо поддерживать маму, и единственная награда для меня – это возможность прострочить пару школьных ботинок на машинке «Лэндис Маккей». Несмотря на то что этой осенью я перейду в последний класс, поступить в университет в следующем году не удастся. Нет денег. Вероятно, буду чинить обувь до тех пор, пока не отброшу коньки.

– Неужели ты даже не хочешь ее увидеть?

Райан играет мускулами и смотрит на меня так, будто я признался, что ношу подгузники или что у меня жабры.

Конечно хочу. Я балдею от ее фотографий на первых полосах газет, лежащих в баре напротив. Она везде – в «Майами геральд», «Майами нью таймс», «Сан сентинел» и «Ю-Эс-Эй тудей». Один таблоид утверждает, что принцесса вышла замуж за иностранца, но большинство изданий представляют ее заядлой тусовщицей, часто позорящей своих родственников и страну. Она приехала в Майами по какому-то чрезвычайно важному секретному делу, которое наверняка связано с употреблением большого количества напитков, названия которых заканчиваются на «-тини».

О да, я знаю, она красива.

И я, чья жизнь – наискучнейшая в мире, должен хотя бы увидеть ее. Тогда потом, умирая от аневризмы при попытке разорвать очередной крепкий шов, по крайней мере, смогу сказать, что однажды созерцал принцессу.

– Мистер Фарнесворт не хочет, чтобы мы туда ходили пялиться на нее. И еще – а если кто-то придет и меня тут не будет?

– Типа скорая обувная помощь? – смеется Райан.

– Да. Она всегда нужна, когда твоя обувь вдруг вышла из строя. Нет, я не могу этого сделать. – Я пытаюсь сказать это тоном, не допускающим дальнейших возражений.

Так обычно говорила мама, когда я был маленький: «Мы не можем себе этого позволить», – и после ее слов я понимал, что продолжать спор бесполезно.

– Что случилось?

К нам подкрадывается моя приятельница Мэг.

Я рад ее видеть. Мэг работает в кофейне своих родителей рядом с нашей мастерской. Она явно будет сейчас злиться, потому что ее братья, чья смена была вчера вечером, оставили все в полном беспорядке. Мы с Мэг помогаем нашим семьям даже во время учебного года. Она мой лучший друг, да и вообще по сути единственный человек, на которого у меня обычно есть время. В средних классах я довольно сильно ею увлекся. Даже взял с собой на нашу дискотеку по случаю окончания восьмого класса. Она хотела заставить ревновать какого-то парня. Но был один момент на танцполе, когда я подумал, что у нас могло бы получиться… Ладно, это все давно в прошлом.

В общем, Мэг поймет, почему я не могу пойти с Райаном.

Тот играет мускулами и оглядывает Мэг с ног до головы, как он это проделывает с каждой девушкой.

– Я пытался уговорить Джонни хотя бы на пять минут вырваться из стремительного мира починки обуви, чтобы посмотреть на кортеж принцессы Вики. Но парень не хочет веселиться.

Мэг усмехается и кладет свою руку на мою.

– И почему же Джон должен обязательно увидеть этот евротрэш?

– Что-о? – Райан в шоке. – Да потому, что он семнадцатилетний парень с нормальными мужскими желаниями, а у нее… – Тут он приставляет оба кулака к своей груди.

– Очень красивые глаза, – договариваю я.

– И ай-кью одноклеточного организма.

Мэг закатывает карие глаза.

– Ну да он все равно не идет, – Райану просто нужно добить меня. – Мальчик влюблен в обувь.

– «Обувь, которая подходит одному, жмет другому», – говорю я, подмигивая Мэг. Мы с ней собираем цитаты про обувь. Я ждал возможности использовать эту. – Так сказал Карл Юнг.

– Какой Карл? – спрашивает Райан.

– Швейцарский психиатр, – отвечаю я. – Ты когда-нибудь слышал о юнговской…

– Короче, – торопится Райан, – ты действительно не идешь?

Мэг смотрит на меня.

– Если хочешь, скажу твоим клиентам, что ты скоро вернешься. Но я уверена…

– Правда? Спасибо!

Знаю, Мэг надеялась, что я откажусь от ее предложения, но я на самом деле хочу пойти. Я смогу посмотреть на Викториану, только когда она будет заселяться в отель, да и то из-за горшка с пальмой. Но все равно, приключений, пусть и таких мелких, мне и не хватает.

– Пора идти! – Райан берет свой телефон. – Пит только что прислал эсэмэс, что ее лимузин уже подъезжает.

– У тебя есть связи, – говорит Мэг Райану.

– Это самое главное. – Райан придвигается к ней поближе. – Может, свяжемся как-нибудь – скажем, в пятницу вечером?

Я уверен, что Мэг скажет «да». Чаще всего девушки буквально тают перед ним. Но она даже не улыбается.

– Нет, спасибо. Ты не в моем вкусе.

Я чувствую такое же удивление, какое вижу на лице у Райана.

– А кто в твоем вкусе? Другие девушки?

Мэг пожимает плечами, смотрит на меня, потом снова на него.

– Что же вы не идете любоваться вашей принцессой?

– Ты точно не против прикрыть меня?

Я знаю, что она против.

– Идите уже, пока я не передумала.

Уходя, Райан оглядывается на Мэг.

– Она на тебя запала.

– Наверное.

– Нет, серьезно. Тебе стоит приударить за ней. Она, конечно, не такая уж и хорошенькая, но ты не можешь быть слишком разборчивым.

– Да… а тебя она решительно отшила.

Я оборачиваюсь, – Мэг все еще глядит нам вслед. Она откидывает с глаз каштановые волосы длиной до подбородка, и на секунду я вспоминаю тот вечер в восьмом классе. Но тут Мэг показывает мне жестом: «Ну что ты смотришь?»

– Нет, мы просто друзья, – говорю я.

И все равно машу ей, пока не сворачиваю в холл.

Глава 2

В холле суета, как во время карнавала Калле-Очо, только без сальсы. Работник отеля выводит шесть лебедей на утреннюю прогулку вокруг фонтана. Другой сотрудник снимает чехол с клетки, где спит попугай. Лучи майамского солнца струятся сквозь окна десятиметровой высоты и падают на мраморный пол, так что он кажется сделанным из чистого золота. Глазам тяжело еще и потому, что управляющий, г-н Фарнесворт, смотрит прямо в моем направлении. Похоже, он собирается подойти, но в этот момент его голова резко поворачивается назад, и я понимаю почему. Один за другим входят все носильщики отеля, каждый из них несет по два чемодана «Луи Вуитон». Я быстро, как краб, отскакиваю в сторону и встаю там, где и планировал, – за горшком с пальмой – и представляю, что должно быть в тех чемоданах. Обувь. «Прадо», «Стюарт Вайтцманс», «Дольче и Габбана», «Джимми Чу» и «Александр Маккуин»!

Райан прав. Я ненормальный. Больше никто не стал бы думать о туфлях в такой момент.

Среди багажа я замечаю клетку для собаки. Ясно, что в «Корал-Рифе» с животными не пускают, но, я думаю, принцессе этого не скажешь. Клетка большая, и я жду, что в ней будет обычный пудель или афганская борзая. Но вместо этого там оказалась черно-коричневая ищейка с грустными глазами, пристально поглядевшая на меня.

– Привет, парень, – говорю я.

Собака рычит.

– Мило. – Райан тоже занял место за пальмой. – Он заметил нас.

Райан имеет в виду Фарнесворта, который уже давно перестал пялиться на дверь и успел промаршировать к нашему убежищу.

– Эй! Где вы должны быть?

– У нас перерыв, – оправдывается Райан.

– Проводите его не здесь. Я не хочу, чтобы вы беспокоили принцессу.

– Excusez-moi? – вмешивается голос. – Ви управляющий отеля?

Фарнесворт оборачивается, отступает назад и через секунду оказывается на моей ноге. Я пытаюсь отпрыгнуть назад. Это она!

Управляющий заикается и не может произнести ни слова. Интересно, пришлют ли горничную убрать за ним, когда он напрудит лужу.

– Э-э… – удается ему.

Я кланяюсь и тяну Райана за собой. Я очень стараюсь не смотреть на ее туфли, но это пока единственное, что мне видно. «Роберто Кавалли». Итальянские черно-белые платформы с ремешками V-образной формы, плетеным кожаным верхом и архитектурным каблуком.

– Простите?

Принцесса все еще старается установить контакт с Фарнесвортом, который пыхтит так, будто только что вернулся с пробежки по пляжу. И к тому же потеет. Она наклоняется ко мне и жестами показывает, что я могу выпрямиться. Вот когда я впервые могу как следует разглядеть Викториану.

Ни одна из многочисленных фотографий не подготовила меня к реальности. Ее красота шокирует меня, несмотря на то что жителя Саут-Бич сексапильностью сегодня не удивишь. Она в короткой юбке, длинные светлые волосы спускаются локонами к бедрам идеальной формы. И хотя принцесса подчеркивает фигуру обтягивающей одеждой, благодаря своим огромным глазам, синее океана за окном, она выглядит невинной, как в диснеевских фильмах.

– Милая собака, – получается у меня.

Уф, я такой идиот.

Она улыбается и открывает клетку. Пес резво выбегает и ищет, что бы обнюхать, но по сигналу принцессы сразу возвращается и садится позади нее. Викториана гладит его по голове, а потом поворачивается ко мне.

– С ним, – она кивает на Фарнесворта, – все в порядке?

– Обычно он нормальный.

– Вы… вы…

Рот управляющего пытается двигаться.

– Я Викториана.

Люди – как обувь. Одни – как кроссовки или вьетнамки, а другие напоминают лодочки на высоких каблуках. И принцесса Викториана похожа на туфли, которые носит, – не очень практичные, но красивые.

– Я не ожидал, что вы… То есть я думал, что буду иметь дело с вашей фрейлиной или… кем-то…

Фарнесворт обретает дар речи.

– Вот она. – Принцесса показывает на входящую в отель женщину с короткой стрижкой, в простой юбке, обутую во что-то наподобие алорианской версии «Аэросоулз». – Медлительная. А это… – Викториана имеет в виду нас с Райаном, – кто-то из ваших работников?

– А, эти! – с полным презрением произносит окончательно пришедший в себя управляющий. – Не волнуйтесь. Я не дам им вас беспокоить. Твой перерыв давно закончился. – Он хлопает Райана рукой. – А ты…

Тут Фарнесворт замечает меня.

– Non, non. Не нужно уходить. Я, возможно, пробуду здесь некоторое время и хотела би знать тех, кто тут предлагает свои услуги.

На Райана она бросает какой-то особенный взгляд.

Странно, что она собирается остаться надолго. Иногда в отеле задерживаются актеры – на время съемок, – но приезжающие высокопоставленные лица обычно проводят здесь только день-другой. Принцесса снова смотрит на Райана.

– Как вас зовут?

Привыкший к вниманию, но все-таки польщенный, он усмехается.

– Райан. Я спасатель в бассейне. Если вы там как-нибудь будете, я бы мог втереть вам в спину лосьон.

– Может бить, а может бить, и нет.

Принцесса глядит Райану в глаза на мгновение дольше, чем нужно, и я понимаю – она его оценивает. Я нафантазировал себе, что увиденное ей не нравится.

– А ви? Кто ви и что ви делаете? – Она поворачивается в мою сторону.

Язык отказывает мне. Почему я ее интересую?

– Скажи что-нибудь! – шипит Фарнесворт, стуча мне по спине.

Будто он сам был таким красноречивым!

– Меня зовут Джонни. Я… – Вдруг я начинаю стыдиться того, что хочу сказать, но все-таки продолжаю: – Я чиню обувь, у нашей семьи здесь мастерская по ремонту обуви. – Моя рука машет в направлении отельных магазинов.

– Туфли! – Принцесса хлопает в ладоши, будто это самая замечательная новость, какую она когда-либо слышала. – Я обожаю туфли! У меня их чемодан!

Я смеюсь. Конечно обожает. Она принцесса.

– Ты надо мной смеешься? Думаешь, что моя любовь к обуви… как ви это називаете – пустая?

– Я не…

– Может бить, и так. Но я верю, что туфли – они волшебние, как в «Cendrillon», по-вашему это «Золушка», или в «Красних башмачках». Я верю и волшебство. А ти?

Я с изумлением смотрю на нее.

– Уф, думаю, да.

Лебедь из фонтана проходит мимо, и ищейка начинает лаять, не агрессивно, а мягко, спокойно, будто разговаривая с ним. Викториана выставляет свою маленькую руку перед собакой, и та замолкает.

– Там, откуда я родом, в Алории, – говорит принцесса, – много волшебства. Иногда оно доброе, иногда не очень…

Она останавливается и встряхивает головой, очевидно осознавая, что производит впечатление чокнутой и что нужно сменить тему разговора.

– Ти никогда не должен стидиться обуви, а работать на свою семью почетно. Я тоже в семейном бизнесе. Это не всегда легко.

Я киваю, хотя думаю, что путешествовать по миру и ходить на вечеринки довольно просто, но, может, это и не так. Когда внимательно смотришь в глаза Викторианы, кажется, что она не может быть той тусовщицей из газет и таблоидов, которую волнуют только шмотки и пьянки. Наоборот, ее взгляд немного грустен, будто она чувствует себя в плену у своей жизни, так же как и я.

Фарнесворт, должно быть, решает, что с меня хватит, так как предлагает принцессе свою руку.

– Ваш номер уже готов. Я могу проводить вас.

Викториана задерживает свой взгляд на мне, перед тем как сказать:

– Очень хорошо.

Она игнорирует управляющего и идет к лифту. Фарнесворт спешит за ней.

Мы с Райаном уходим в обратном направлении.

– Господи! Я, похоже, влюбился, – сообщаю я ему у коридора, ведущего в бассейн.

– М-да… и в кого бы, вы думали? В принцессу, помешанную на туфлях. Да… был бы ты посимпатичнее… и работал бы, как я, в бассейне… Я вот, наверное, буду каждый день видеть ее в бикини.

– Ага.

Я никогда ее снова не встречу. Принцессы не отдают свои туфли в починку. Они посылают слуг за новыми.

Райан начинает свистеть, потом прекращает, может быть заметив, как сильно я расстроен.

– Сейчас нужен новый спасатель. Попробуй устроиться.

– Не могу, – качаю я головой.

– Плавать не можешь?

– Нет. Я классный пловец. Но мне надо помогать маме в мастерской. Нас там только двое.

– Обрежь пуповину! Тебе сколько – семнадцать? Пора принимать свои собственные решения. – Он пожимает плечами. – Подстраивайся под себя.

Я смотрю на лифты. Викториана входит в тот, который едет до самого верха, в пентхаус. Она чешет собаке за ушами. Я представляю себя рядом с ними взлетающим до самого неба.

Глава 3

А скоро нашелся и покупатель на сапоги. И так они ему понравились, что заплатил он за них большие деньги. Смог теперь сапожник купить себе кожи на две пары сапог.

Братья Гримм. Маленькие человечки

– О, да тут все гораздо лучше, чем когда я уходил.

Спеша на помощь ждущим меня клиентам из «Джонстон и Мерфис», я прохожу мимо кафе Мэг. Его заполнили участники конгресса, но на столах уже нет вчерашних пятен от кетчупа, пол сверкает, как песок на пляже, с него исчезли салфетки и обертки от соломок. Мэг и еще одна сотрудница наливают кофе и раскладывают по тарелкам круассаны.

– Как тебе удалось так быстро убрать?

– Когда я пришла, здесь уже было чисто, – говорит она. – Так ты встретился с ее королевским величеством?

– Она показалась мне милой, – киваю я, а сам все продолжаю осматривать кофейню.

– Ты хочешь сказать – миловидной, – говорит Мэг. – Ты ж на самом-то деле не разговаривал с ней.

– На самом деле разговаривал. – Я сам еще не могу в это поверить. – У нее есть собака, и она сказала, что чинить обувь… почетно.

Мэг издает звук, похожий то ли на смех, то ли на хмыканье.

Я оглядываюсь. Даже медовыжималка вытерта начисто, а сахарница просто блестит.

– Вчера вечером Шон и Брендан оставили все в полном беспорядке. Я думал, ты будешь в бешенстве, когда увидишь.

– Ты был тут, когда они закрывали кафе? – спрашивает Мэг.

Я киваю.

– И ты вернулся в семь утра?

– В шесть. Но это не имеет большого значения.

– Нет, это имеет большое значение. Нельзя вкалывать по шестнадцать часов в день.

– Нам нужны деньги.

Мэг кивает. Она понимает. Зимой мы обычно нанимаем еще одного сотрудника, но лето – трудное время года, в отеле останавливается не так много людей, счета накапливаются. Я не хожу на пляж, но и не ночую на работе. Мэг не знает, что мама нашла другую работу и поэтому я совсем один.

– «Наши доходы – как наши туфли: если слишком маленькие, они стесняют нас и раздражают, а если слишком большие, то заставляют оступаться и падать», – цитирует Мэг. – Это сказал Джон Локк.

– Думаю, сейчас я справился бы со слишком большими доходами. – Я смотрю вниз. – А под тем столом ведь было разлито молоко?

– Вытерла.

– До этого ты сказала, что тут к твоему приходу все уже было чисто.

– Я соврала. Я не хотела, чтобы ты знал, что я гений уборки. Если об этом станет известно, то меня могут захотеть нанять горничной, а мне будет не хватать пленительного мира кофе. Ладно, мы можем уже перестать это обсуждать?

– Если мы перестанем обсуждать, что мне не следует работать в две смены.

Мэг хмурится и кладет руку мне на плечо.

– Извини, я просто… хотела бы помочь.

– Можешь сделать мне эспрессо.

Я стряхиваю ее руку.

– Поняла.

Она достает чашку.

Я иду в мастерскую и продолжаю чинить подошву. Не то чтобы я не был согласен с Мэг. Но мне нужно здесь работать. Мне приходится, потому что сотрудник моего уровня будет слишком дорого нам стоить. А потеря семейного бизнеса станет тяжелым ударом для моей матери.

Хорошо хоть, что вчера вечером я закончил с большей частью обуви. Может, после этой пары я смогу поработать над тем, что хранится в моей секретной коробке, той, которую я держу под просроченными счетами.

Я вынимаю ее на секунду, просто взглянуть. Внутри – пилотная модель босоножек, из ярко-зеленой кожи с желтоватым отливом: высокий каблук, каркасная структура и спрятанная для удобства, а также для стильности платформа. Ее сделал я.

Большинство наших клиентов – бизнесмены, приезжающие в город по различным делам. Они так много путешествуют, что замечают, как протерлись их легкие кожаные туфли от «Эскивель» за семьсот долларов, только в день какой-либо важной встречи. Поэтому мы можем брать за срочность полсотни и больше. Они могут себе это позволить.

А женская обувь попадается мне очень редко. Останавливающиеся здесь дамы выкидывают туфли, как только рвется ремешок, даже если до этого надели их всего один раз. Но иногда служанка или работающая по программе «Au pair» девушка приносит нам порвавшиеся босоножки от «Джузеппе Занотти» или «Дональда Плинера» в надежде переделать их для себя. Именно так я понял, что такая обувь может продаваться за сотни долларов.

И кроме того, с этими босоножками интересно работать. Они бывают из любого материала, всех цветов и стилей. А действительно удачные экземпляры – прямо настоящее искусство. Я разбираюсь в обуви, и, если бы у меня были материалы, я мог бы создавать такие же хорошие модели. Лучше.

Так что это моя мечта – стать всемирно известным дизайнером обуви, а не просто мальчиком-обувщиком в отеле. Сейчас, может, я и чиню подошву, но в душе знаю, что способен на большее.

Хорошо бы поступить в университет и научиться продавать то, что я создаю. Но пока нам нужны деньги на оплату аренды.

– Горячий. – Сзади ко мне подходит Мэг с чашкой кофе. – Где ты это достал? У какой-нибудь богатенькой дамочки?

– Да это так – ерунда всякая.

Я захлопываю коробку.

– Это не ерунда. Это великолепно. Ты ведь сам их сделал? – Она просовывает руку в коробку. – Да ладно, я видела, как ты рисуешь туфли, когда думаешь, что никто не смотрит. Уж кто-кто, а я не буду над тобой смеяться.

Я сдаюсь. Она права. Я знаю все ее секреты – ну вот, например, когда нам было двенадцать, Мэг увлеклась спасателем. В тот день она после работы пошла в бассейн и напихала в лифчик купальника ваты и, прыгнув в воду, сразу же о ней забыла. Именно я тогда предупредил Мэг об опасности, вывел из бассейна, прикрывая собой, а потом вернулся и объяснил ее солнечному богу, что вата, которую он в тот момент вынимал из водостока, была моей, для мозоли.

Нет, Мэг не стала бы смеяться надо мной. Я пододвигаю к ней туфельку, а сам иду заменять подошву на ботинке, который начал ремонтировать.

– Мне она очень нравится. – Мэг проводит пальцем по ремешку. – Можно, я ее примерю?

Я действительно сделал эту босоножку тридцать шестого размера – как у Мэг. То есть где-то в подсознании я, наверное, искал модель. Но все равно – сама мысль, что кто-то, какой-то живой человек, наденет ее, пугает меня.

– Пожалуйста. У меня красивые ступни. Мне говорили, что они просто модельные.

– Это точно, – смеюсь я.

– Нет, правда, ты однажды увидишь рекламу противогрибкового крема для ног, и на ней буду я. – Она приподнимает туфельку. – Мне очень нравится дизайн. Я хочу ее носить.

– Ты не можешь ее себе позволить. Эта пара будет стоить долларов пятьсот.

– Ой, не меньше тысячи, я уверена.

– Да, это не для тех, кто, как мы, затоваривается в «Таргете».

Но я польщен, что моя работа ей так нравится, поэтому говорю:

– Ну ладно.

Она с важным видом снимает свои босоножки («Моссимо», магазинный бренд «Таргета», 14,99 доллара, искусственная кожа). У Мэг действительно классные ступни, а на ногтях красный лак под цвет футболки. Ее нога проскальзывает в туфельку, и, перед тем как продемонстрировать ее мне, она приостанавливается, чтобы еще раз полюбоваться дизайном.

– Но видишь, у меня есть еще одна туфелька, – произносит она с широко открытыми глазами.

– Да, диснеевская Золушка.

Я знаю эту цитату.

– «Каждая девушка почувствует себя Золушкой в таких туфлях».

Мэг надевает вторую. Потом встает и с важностью дефилирует по коридору, пританцовывая, будто модель на подиуме.

– Мэг представляет новую модель в изумрудном цвете от восхитительного нового дизайнера Джонни Марко.

– Это ярко-зеленый с желтоватым отливом.

– Ярко-зеленый с желтоватым отливом. С платформой и десятисантиметровым каблуком.

– Семь с половиной сантиметров. Они кажутся выше из-за платформы.

– Семь с половиной сантиметров. – Она снова кружится. – Я их обожаю. Но, наверное, мне пора их снимать.

– Наверное. – Но мне нравится на них смотреть, поэтому я растягиваю удовольствие. – Они удобные?

– Будто идешь по пляжу, – Мэг снова говорит голосом диктора. Она забрасывает ноги мне на колени. Флуоресцентный свет поблескивает на зеленой коже, и это волшебно, как сказала Викториана. – А еще есть?

– Только на бумаге.

Я достаю со дна коробки папку со всеми моими эскизами.

Мэг с восхищением их просматривает.

– О, ты должен сделать вот эти.

– Это сложно. Я сейчас не могу себе позволить купить материалы. Но у меня есть план. – Я показываю на объявление: «Обувь, которую не забрали в течение четырнадцати дней, будет пожертвована на благотворительность». – Я понял, что могу выставлять эти туфли на продажу через сайт eBay, а потом действительно отдавать какую-то часть вырученных денег на благотворительность. В результате я стал получать вполне приличную прибыль. Но иногда люди оставляют только одну туфлю, которую я не могу ни продать, ни пожертвовать, – раньше такую обувь я просто выбрасывал. А потом мне пришло в голову использовать отдельные ее части. Открой вон тот ящик.

Мэг достает мешок с кожаными обрезками, они все разных цветов.

– Ты знаешь, есть такие очень дорогие сумки, сделанные из маленьких и больших кусочков других дорогих сумок? Я хочу делать то же самое с туфлями.

– Это гениально. – Мэг хлопает в ладоши. – Я всегда знала, что ты гений.

– У меня уже почти хватает на еще одну пару.

– Когда ты находишь время на это? – Она дотрагивается до моей руки. Ладонь Мэг ледяная, и я вздрагиваю от ее прикосновения. Она это замечает и убирает руку. – Мне просто показалось, ты замечтался.

– Да, я странный парень.

– Простите, кого здесь нужно прибить, чтобы наконец обслужили?

Мой первый клиент сегодня – бизнесмен в итальянском костюме. Грубый. Одной рукой он выбивает барабанную дробь по прилавку, а другой держит черные оксфордские «блачеры» от «Коул Хаан». Магазинная цена – около двухсот долларов, бюджетный вариант.

– Может, вы могли бы починить это, если не очень сложно. – Мужчина теребит отлетевший каблук. – Мне они нужны прямо сейчас.

Я подхожу к нему, оставив Мэг.

– Конечно, сэр, но у меня есть и другая работа на очереди перед вашим заказом. Мне придется взять с вас за срочность, – лгу я.

– Да. Все, что угодно. У меня через час жизненно важная встреча.

Жизненно важная! Я бы хотел, чтобы что-нибудь такое произошло и со мной.

Я осматриваю ботинок. Каблук стерся на 2,5 сантиметра, к тому же он не выглядит фирменным. Этот парень купил пару дорогой обуви много лет назад и с тех пор пользовался ими, чтобы производить впечатление на клиентов. Наверное, если осмотреть его костюм, обнаружится, что он тоже поизносился. Я собираюсь сделать ему скидку на ремонт. Но потом вспоминаю о все увеличивающейся стопке счетов и о маме, которая вчера над ней плакала. К тому же он наглец.

– Шестьдесят долларов. – говорю я.

– Шестьдесят? В Сент-Луисе я платил…

– Это Саут-Бич, а не Сент-Луис, и ботинки вам нужны срочно. – Но я все-таки уступаю. – Ну хорошо, пятьдесят. Я все сделаю за двадцать минут.

Через четверть часа я отправляю его своей дорогой.

– Удачи!

Как только он уходит, Мэг жестом подзывает меня.

– У меня есть идея, – говорит она в перерыве между приходами клиентов – Если бы принцесса Викториана появилась на публике в твоих туфлях, все бы захотели такие же. Ты бы тогда смог брать тысячу долларов за пару!

– Да уж, а если бы у лягушки были крылья…

Но потом я решаю, что это интересная идея.

Я видел достаточно состоятельных людей, чтобы понять, что на самом деле они больше всего хотят казаться богаче, чем есть на самом деле.

– «Моя обувь – это специальная обувь для взыскательных ног», – цитирую я Маноло Бланика, дизайнера обуви. – Может быть, ты и права. Кто, как не принцесса, достоин носить ее?

– Никто, – соглашается Мэг.

– Но есть одна проблема. Как мы договоримся с ней?

– Дай ей одну пару. Ты сказал, что Викториана показалась милой. Может, увидев, как восхитителен твой дизайн, она сама захочет иметь твои модели и не придется ее убеждать. А потом ее сфотографируют в пьяном виде вываливающуюся из лимузина, и на всех снимках она будет в твоих туфлях. Тебе надо с ней снова поговорить.

Внезапно я слышу шум, доносящийся из холла, который может означать только еще одно появление Викторианы. Я бегу, чтобы проверить.

Не она. Просто ее собака. Плюс три телохранителя, два отельных служащих, шесть плавающих лебедей и куропатка в грушевом дереве.

– Безуспешно? – спрашивает Мэг, когда я возвращаюсь.

– Безуспешно, но я еще попытаюсь.