Текст книги "Зачарованный"
Автор книги: Алекс Флинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 34
Оставайтесь здесь. Я сам управлюсь с великанами.
Братья Гримм. Храбрый портняжка
Я просыпаюсь от злобного пиканья своего разряжающегося мобильного. Я его выключаю. Здесь все равно нет связи, а Мэг звонила маме из Нью-Йорка.
Восемь утра. Интересно, она провела на дереве всю ночь? Я выглядываю из палатки и вижу мантию. Ее, наверное, уронила Мэг. Я желаю оказаться рядом с ней, хотя до сих пор не понимаю, почему она со мной осталась. Мэг опирается на ветку и смотрит на палатку.
– О!
– Я напугал тебя?
Вначале, кажется, Мэг не хочет отвечать, и я вспоминаю, что она злится. Но потом Мэг показывает вниз:
– Довольно жуткое зрелище, не правда ли?
Сверху я осматриваю погром на земле. Гиганты были здесь если не ночью, то днем. Все перерыто. Купленный мной кулер разломан – впечатление такое, будто какой-то нетерпеливый ребенок раскалывал руками арахис. Повсюду обувь и одежда. Еда исчезла, упаковки от нее разбросаны и свисают с кустов грязными водорослями.
На траве и сосновых иголках следы, по форме которых можно безошибочно распознать четыре гигантские ноги и две задницы. Великаны, наверное, думали, что мы вернемся и они смогут съесть нас.
Мэг смотрит в бинокль.
– Есть что-нибудь? – спрашиваю я.
Она качает головой и передает его мне.
Я тоже ничего не вижу, даже вдали.
– Может, нам спуститься? – говорю я.
– Ты уверен?
Я не хочу ей отвечать, поэтому притворяюсь, что не слышу вопроса. Я загадываю желание…
…и приземляюсь на след ноги раза в три крупнее моей. А в каждом из отпечатков от огромных задниц я мог бы удобно улечься (не в том смысле, что я об этом мечтаю).
– Убить такую громадину может только кто-то настолько же крупный, – говорю я.
Мэг изучает след от руки размером с лужу, но после моих слов поднимает голову.
– Ты знаешь, а ты прав.
Она усмехается, наверное довольная, что я сдаюсь.
– Не злорадствуй.
– Злорадствовать? Кто злорадствует? У меня есть идея.
Через час мы возвращаемся из «Уинн-дикси» с пятью индейками, веревками и мешком камней, которые насобирали еще по дороге туда. Обратно же нам помогла добраться мантия. Индейки тяжелые. Теперь все готово.
– От разговора до дела снашивается много пар обуви, – говорю я.
– Кто это сказал?
– Я не помню.
Пока я все готовлю, Мэг занимает позицию дозорного на дереве. Я понимаю, что те ловушки, которые я обсуждал с Вэнделлом, не сработают, но вот у этой как раз есть шанс. Я кладу индеек в палатку и открываю упаковки, чтобы гиганты почувствовали запах. Потом беру мешок с камнями и забираюсь высоко на дерево, где Мэг осматривает горизонт.
– Пока ничего? – спрашиваю я.
Она качает головой.
– Но они сюда придут. Они ищут еду и знают, что мы здесь разбили палатку, а еще помнят, что ты не такой проворный, как олень, и тебя будет легче поймать.
– Очень смешно, спасибо.
Я представляю, каково это – быть животным, на которого все время охотятся. Последние несколько дней я ощущаю себя кем-то подобным. Наверное, со временем учишься хорошо прятаться. Или погибаешь.
На таком фоне моя обычная жизнь кажется довольно легкой.
Мэг опускает бинокль.
– Ты задумывался о том, что значит быть мужем Викторианы? Ну вот, если бы ты на ней женился, чем был бы заполнен твой день?
– Надеюсь, не придется решатьникаких проблем, – говорю я. – Буду тусить с принцессой.
– И что? Весь день заниматься сексом? Прекрасная жизнь… для Райана. Но мне всегда казалось, что ты хочешь чего-то добиться.
– Сейчас я не могу ничего добиться. А брак с Викторианой не помешал бы мне моделировать обувь. И я не был бы вынужден красть материалы. Я бы стал знаменитостью с хобби. Пишут же некоторые детские книжки или песни.
Но я понимаю, что имеет в виду Мэг. Я помню, что Викториану всегда окружают телохранители, и она должна прятаться в ванной, чтобы хоть на секунду остаться одной, и надевать маску, чтобы пресса не догадалась, какая она на самом деле. Наверное, бывает и тяжело, когда все достается так легко.
А еще я бы скучал по Мэг.
– Может, ты сможешь навещать нас? – говорю я.
– Не думаю, что у меня будет время, – фыркает она.
Мы молчим какое-то время, Мэг изучает верхушки деревьев при помощи бинокля, я делаю то же самое глазами. Постепенно солнце окрашивает небо красным и оранжевым, розовым и золотым, будто его разрисовал кисточкой один из гигантов.
– Хм, – говорю я – жалко, что не взяли колоду карт.
– Давай сыграем в «Четыре правды и одну ложь».
– Что это?
Я устраиваюсь поудобнее.
– Ты рассказываешь пять случаев из своей жизни, а другой человек должен угадать, где ты соврал.
– Но это будет слишком просто. Мы ведь с тобой уже сто лет друзья.
Тень Мэг пододвигается и удивленно смотрит на меня.
– Иногда у людей есть секреты даже от самых близких. А ты при этом уверен, что тебе всегда все поведывают, – ведь ты такой хороший друг!
Тут до меня доходит. Я же не сказал ей, как плохо у нас с деньгами, и скрыл все про Викториану.
– Ну хорошо, почему бы и нет? Только чур я начинаю.
Я стараюсь вспомнить что-нибудь заковыристое, но это нелегко.
– Первый раз я поцеловался, – наконец произношу я. – с Дженнифер Гарсиа в седьмом классе.
– Дженнифер? Бе-е.
Мэг зажимает нос.
– Она довольно хорошенькая.
– Довольно страшненькая. Надеюсь, это ложь.
Мэг ошибается. Я продолжаю:
– Второе: мой отец пропал, когда мне было два года. Однажды он просто исчез. Третье: в восьмом классе я тайно послал валентинку Хэйли Файнберг.
– Так это был ты?
– Да… то есть, может быть, то есть… четвертое: я получил «А» на выпускном экзамене по тригонометрии. Пятое: вчера я украл чипсы из твоей сумки.
– И не сомневалась, что их постигла именно такая участь!
Мэг хлопает меня по плечу.
– Видишь, тебя не проведешь.
– Зато я тебя проведу.
– Хорошо, так что было неправдой?
– Хотелось бы думать, что Дженнифер, но я почти уверена, что это выпускной экзамен. Ты не мог его так хорошо сдать. Я получила только «В», хотя буду посообразительнее тебя.
– Не… ладно, поймала. Теперь твоя очередь.
Мэг размышляет минуту.
– Итак. Первое: в нашем семейном бизнесе уборка полностью лежит на мне.
Это правда, ее мама уже пожилая, а братья страшные лодыри.
– Второе: я храню коробку с пеплом от писем Эндрю.
Эндрю. Ее бывший. Полный придурок. Он бросил ее из-за другой девушки, и я просто вижу, как Мэг сжигает его послания.
– Выкинь эту коробку. Он того не стоит.
– Третье: мы покупаем для кофейни кое-какую выпечку, а потом продаем ее под видом домашней.
– Правда?
– Да.
– Четвертое: я не умею свистеть.
Я знаю, что не умеет. Слышал, когда пыталась. И только я хочу согласиться с ней, как она прерывает меня и произносит как-то слишком наигранно:
– И пятое: я тайно безумно в тебя влюблена.
– А вот это, наверное, ложь! Ты сказала это слишком легко.
– Да, – хихикает Мэг, – думаю, мы не можем обдурить друг друга.
А потом я замечаю, как вдали что-то движется. Что-то большое. Я стучу Мэг по руке и показываю на движущееся пятно.
– Видишь?
Она поворачивается и смотрит, при этом наши плечи соприкасаются. Потом передает бинокль мне.
К нам направляется гигант, его едва можно разглядеть за карибскими соснами. Он один? С этим будут проблемы.
Но потом, позади него, я обнаруживаю и второго. Я выдыхаю и осознаю при этом, что, оказывается, затаил дыхание. Великаны идут, как охотники, медленно и на удивление тихо. Дикие животные выходят как раз на закате. Готов поклясться, что в это время они острее всего испытывают голод и жаждут кого-нибудь убить. Вспоминается туша оленя. Надеюсь, мы не закончим так же. Я поправляю на нас мантию. Она может понадобиться для быстрого исчезновения.
Наконец гиганты уже так близко, что я слышу их поступь. Вначале из-за деревьев появляется Двуглазый. Смотрит в одну сторону, потом в другую.
Шаг к нам. Потом еще один. Тут из кустов появляется и Одноглазый, тот, который гнался за мной. Он пригибается к земле, будто прислушивается. Я замер, сжав в руке бинокль. От этого болят пальцы. Но изменить положение я не решаюсь. Они совсем рядом.
Первый останавливается и принюхивается – не знаю, к нам или к индейкам, – а потом оглядывается на своего товарища и начинает идти быстрее. Бум. Бум. Я понимаю – делиться он не хочет. Мэг заподозрила, что так и будет, когда увидела, как они дрались. Именно на это мы и рассчитывали. Запоздавший великан видит, что его более проворный собрат уже бежит, и тоже ускоряет шаг. Я затаил дыхание и не осмеливаюсь взглянуть на Мэг, но могу предположить, что она тоже не дышит, потому что воздух абсолютно неподвижен.
Двуглазый делает глубокий вдох и рычит. Только через секунду до меня доходит, что на самом деле это не рычание, а урчание его огромного желудка.
А потом он атакует. На удивление прытко поднимает палатку и рвет ее на части. Хватает одну индейку. Она большая, размером почти с его голову, слишком большая, чтобы проглотить ее целиком. Гигант испытывает некоторые затруднения с упаковкой, но в конце концов вытаскивает птицу и раздирает ей живот. Он вынимает все внутренности и глотает их. Далее следует громадная ножка. Великан отдирает мясо зубами, как Райан, когда поедает куриные крылышки «Баффало», а потом выплевывает косточки.
Тем временем подоспел и Одноглазый. Его товарищ пытается не дать ему добраться до индеек, но он отбивается и все-таки приступает к трапезе. Тогда Двуглазый возвращается к своей добыче, должно быть решив, что проще поделиться. Настал черед крыльев и грудки. Как ребенок на Дне благодарения, он достает и показывает дужку, но потом ее выбрасывает.
Все это занимает у него не более двух минут. Закончив, гигант заграбастывает следующую индейку и начинает уничтожать и ее. Одноглазый действует так же. Мы слышим только хруст костей.
В конце концов Двуглазый тянется за последней птицей, но вдруг обнаруживает что-то на своем пути. Это Одноглазый. Изо рта у него все еще свисают куски мяса, но он не собирается отказываться от последнего лакомства. Великан тянет за ножку, но она ломается. Двуглазый смеется, торжествуя, а Одноглазый рычит в ярости. Он пригибается и набрасывается на своего товарища. Тот падает, ударяясь головой о наше дерево. Оно раскачивается и наклоняется. Мы хватаемся за ветви. Я вижу рядом с собой Мэг – ее рот замер в беззвучном крике. Они не должны нас заметить и решить, что тут есть корм покрупнее. Я обнимаю Мэг.
Двуглазый хватает огромную коралловую скалу. Держа ее двумя руками, он бежит на Одноглазого. Тот вскрикивает и получает удар по голове. Потом падает на землю, истекая кровью. Собрат наносит ему еще один удар, и я понимаю, что он отправил его в вечный нокаут.
Оставшись в одиночестве, Двуглазый выхватывает индейку из ослабевших пальцев побежденного великана и исполняет победный танец. Но неожиданно спотыкается о распростертую ногу лежащего гиганта и с ужасным грохотом летит на землю, ударяясь о ту же самую скалу, которая поразила и Одноглазого.
Больше он не двигается.
Глава 35
Мы с Мэг уставились на гигантов под нами. Они не шевелятся.
– Умерли? – беззвучно шевелю я губами.
– Проверим, – вторит Мэг.
Спуститься вниз нам помогает мантия. Я иду на цыпочках, смотря под нош и стараясь не наступить на внутренности недоеденной индейки. Я чувствую слабое дыхание великанов – будто мощный вентилятор работает на большой скорости. Они не умерли, просто без сознания. Скала, которой Двуглазый сразил Одноглазого, валяется поблизости. Я мог бы прикончить их двумя хорошими ударами, но не могу. Это же люди, очень большие и дурно пахнущие. Я никого не могу убить.
И потом – кто знает? Может, они тоже заколдованы. Может, у них есть семьи, как у Корнелиуса.
Это была идея Мэг, что гиганты должны уничтожить друг друга. Мы собирались подождать, когда они, поужинав индейками, завалятся спать, и потом хотели начать кидать в них с дерева булыжниками. Тогда бы каждый из великанов решил, что это его товарищ в него бросается, и они бы стали драться. Я не надеялся, что это сработает, но согласился, так как у меня не было плана получше. Хотя это именно я придумал купить нечетное число индеек.
– Я свяжу их, – шепчу я. – И пусть Вэнделл потом разбирается с ними. Я подниму тебя на дерево, а потом спущусь в мантии.
Мэг размышляет.
– Я помогу тебе, – наконец говорит она.
– Нет, это мои поиски, а значит, и опасность моя. К тому же ты – мозг этой операции, а я мускулы.
– Ну да, несколько мускулов, – ухмыляется Мэг.
Но не успевает она продолжить спор, как я желаю, чтобы мантия перенесла нас на дерево.
Я оставляю там Мэг и спускаюсь обратно. Лучше сперва обезвредить ноги. Тогда если гиганты придут в себя, то не смогут бежать. Я обвязываю веревкой четыре лапищи, каждая из которых размером с вязанку дров. Снова и снова, сверху и снизу. Потом я применяю все свои бойскаутские знания по завязыванию узлов. Жуткий запах мешает сосредоточиться.
То же самое я проделываю с руками, потом обхожу великанов и дергаю за веревку в разных местах, чтобы проверить, хорошо ли она держится. Полностью удовлетворенный своей работой, я забираю Мэг, и мы фотографируем поверженных громил на ее мобильный.
– Пошли к Вэнделлу, – говорю я.
Лесничий у себя в офисе.
– Я знаю, ты пытался украсть лягушку, – говорит он, увидев нас. – Радуйся, что тебя не укусил скорпион.
Вэнделл показывает на табличку, прикрепленную к аквариуму. Там написано:
Androctonus ciustralis:
Желтый толстохвостый скорпион
Осторожно!
Смертельно опасен для человека.
Я смотрю на Мэг.
– Но он меня укусил! Как…
– Наверное, не сильно, – говорит она, а потом делает жест в сторону лесничего. – Ты же хотел ему что-то сказать?
Разве что поблагодарить его за ядовитых скорпионов…
– Гиганты связаны и лежат в лесу, – все-таки произношу я. – А теперь я хочу забрать свою лягушку.
Вэнделл слегка вздрагивает.
– Связаны? Ты должен был их убить.
Я был готов к этому.
– Смотрите, прикончив их, я бы совершил убийство. А вас бы тогда обвинили в подстрекательстве, что, насколько я знаю, считается преступлением. К тому же такие большие тела довольно трудно спрятать. Поэтому я просто нокаутировал их. – Я опускаю ту часть истории, в которой великаны вывели себя из строя сами. – Теперь можете вызвать полицию или Управление по охране окружающей среды, и вам поверят. Или отдайте их в Цирк Барнума и Бейли.
Лесничий думает.
– Но мы так не договаривались. Мы договаривались, что ты убьешь их, так что я не понимаю, почему должен отдавать тебе лягушку.
Он встает со стула и указывает нам на дверь.
– Было приятно иметь с вами дело.
Я не могу в это поверить. После всего, что я сделал, этот придурок не собирается возвращать лягушку? У меня чешутся руки. Сейчас я понимаю, что чувствует человек, когда действительно хочет кого-нибудь ударить. Но будучи парнем не буйным, как считает Мэг, я делаю несколько глубоких вдохов. Не помогает.
Голос Мэг прерывает мои размышления.
– Хорошо, Джонни, давай тогда просто развяжем их и уедем.
Вэнделл замирает.
– Развяжете их?
– Ну да. Связанные гиганты вам не нужны. А так вы найдете кого-нибудь другого, кто их убьет. Пошли, Джонни. Они, наверное, скоро придут в себя, уже ночь – как раз самое время искать пропитание.
– Хорошо, – смеюсь я. – Идем. У тебя есть ножницы?
– Вот – в рюкзаке.
Мы направляемся к выходу.
– Подождите! – Лесник забегает вперед и преграждает нам путь. – Ты не можешь их развязать.
– Увидите.
Я начинаю протискиваться мимо него.
– Хорошо, хорошо, может, я немного поспешил. Вы получите лягушку. Просто отведите меня к великанам, мне нужно их видеть лично.
– С радостью.
Но когда мы идем к двери, я замечаю то, что заставляет меня остановиться.
Это аквариум на стойке информации у Маргарет. На нем написано: «Алорианская морская лягушка».
Он пуст.
Я хватаю Мэг и показываю туда. Она переводит взгляд с меня на аквариум… с аквариума на меня… Потом направляется к леснику.
– Простите? Мистер Вэнделл?
– Что?
– Вы для безопасности поместили лягушку в какое-то особое место?
Вэнделл поворачивается.
– Да она прямо вон там, у Маргарет на…
Его лицо застывает, и я понимаю: лягушка должна была находиться в этом аквариуме. Если ее там нет, то это значит, что она сейчас прыгает по Морскому шоссе, лавируя между машинами, или, еще хуже, что ее уже похитили залкенбургцы.
Лесничий что-то говорит, по крайней мере двигает губами. Но я не могу его расслышать из-за собственного голоса, звучащего в моей голове: «Все кончено, все кончено». Я пытаюсь найти опору в темноте и цепляюсь за первое, что попадается под руку. Это Вэнделл.
– Что ты с ней сделал? Где она?
Моя голова может взорваться.
– Я н-не… я не могу… она была здесь. Я забирал ее домой, но принес сегодня утром.
Он ищет на полу, на полках, под столом Маргарет. Ничего.
– Ее здесь нет, ты, идиот!
Я чувствую на своей ладони пальцы Мэг, которая пытается успокоить меня.
– Вы видели кого-нибудь? – спрашивает она Маргарет. – Женщину, очень красивую, с длинными светлыми волосами, или крупного высокого парня?
Мэг освобождает Вэнделла из моих рук, и вместо него я припадаю к ней.
– Никого похожего не было, – говорит Маргарет, держа руку на телефоне и готовясь звонить в полицию.
– А как насчет… – Я вспоминаю слова принца про семью с девочкой-подростком. – Были тут какие-нибудь девушки?
Маргарет смотрит на лесничего. Он кивает.
– Ну, была тут одна семья из Огайо.
Моего века касается надежда, которая, оказывается, еще жива.
– У них была шестнадцатилетняя дочка. Она любовалась лягушкой, говорила, что та классная.
– Они все еще в парке?
В этот момент я бы запросто набросился на шестнадцатилетнюю девушку из Огайо и выхватил бы у нее из рук принца.
Но Маргарет качает головой.
– Нет. Они уезжали. Остановились просто, чтобы купить сувениры и оставить запись в книге отзывов гостей.
Я бегу к книге отзывов. Лето, народу тьма, за сегодня исписали почти целую страницу. Но только одна запись сделана жителями Огайо.
Деби и Роб Стефан, Тэсса и Роб-мл..
Колумбус. Огайо.
Под ней комментарий:
Потрясающее место для остановки по пути на Ки-Уэст!
Ки-Уэст! Они едут на Ки-Уэст! Теперь нужно только попасть туда, и… о господи…
Мне придется проверить каждый отель на Ки-Уэсте.
К тому же, пока я там буду, надо еще выполнить обещание, данное лебедям, и найти их сестру.
Надежда прилегла, сказав, что слишком устала, чтобы идти дальше.
– Они жили в палатке?
Хороший вопрос. Кемпингов меньше, чем гостиниц.
– Нет, но это семейство было на микроавтобусе, кажется белом.
Ну, это значительно облегчает поиски. Каждая третья машина – микроавтобус, и половина из них белые.
Мэг пытается вытянуть из Маргарет еще какую-нибудь информацию, но та помнит лишь, что у девушки были красивые длинные рыжие волосы.
– Хорошо, тогда, наверное, нам надо ехать на Ки-Уэст и искать девушку с длинными рыжими волосами.
Мэг протягивает мне руку и ведет меня к двери.
– Бесполезно, – говорю я, оказавшись на улице. – Как мы сможем найти одну маленькую лягушку на всем Ки-Уэсте?
– Думаю, просто начнем с юга и пойдем на север.
Итак, мы желаем оказаться в самой южной точке США.
Глава 36
Ты должна исполнить свое обещание.
Братья Гримм. Принц-лягушка
– Знаешь, что такое «Фроггер»? – спрашиваю я Мэг. – Мама показала мне эту игру, когда я был маленький, а в прошлом году она ее мне купила.
– А какие правила?
– На первый взгляд они кажутся простыми, но на деле все гораздо сложнее. Нужно провести по шоссе лягушку, а там во все стороны едут автомобили, грузовики, велосипеды. И как раз в тот момент, когда тебе кажется, что ты выиграл и остается только переправить ее через реку по бревнам, она тонет.
– Ты хочешь сказать, что это похоже на нашу лягушку?
– Я хочу сказать, что это похоже на меня. Я лавировал между машинами на шоссе… я оказывался под водой… и я до сих пор пытаюсь ускользать от всяких разных опасностей. И не могу поверить, что ты все еще со мной. Ну почему ты все еще со мной?!
– Я никогда раньше не бывала на Ки-Уэсте, – пожимает плечами Мэг.
Самая южная точка США – это просто большой полосатый цилиндр. Он похож на черную пивную банку на фоне синих волн. Там все толпятся, чтобы сфотографироваться. На нем надпись: «Республика Конк: до Кубы 90 миль». Мы стоим, наблюдая, как вода жадно набрасывается на покрытую цементом набережную, и думаем, что делать дальше.
– «Вечером Дрема, Истома и Сон в деревянном большом башмаке отправились к морю», – декламирует Мэг.
Но я качаю головой. У меня нет настроения вспоминать цитаты про обувь. Мы решаем идти по улице Дюваль.
На Дюваль из двери «цыплячьего» магазина льется песня Джимми Баффета об изменениях в широтах, изменениях в подходах. Я ищу рыжеволосых. Или белые микроавтобусы – но почти все идут пешком. Мэг заставляет меня остановиться, чтобы опустить двадцать пять центов в банку для пожертвований, на которой написано: «Спасите цыплят».
Первым на нашем пути встречается мотель «Эрос», на нем реклама бассейна с джакузи, где можно находиться без купальника.
– Наверное, этот можно пропустить, – говорит Мэг. – Не очень похоже на семейное заведение.
– Кто знает, – говорю я, так как имею некоторое желание заглянуть внутрь, – Бывают же свободные натуры.
Мы сходимся на том, что нужно проверить парковку.
– «Снова чахну в Маргаритавилле», – поет Джимми Баффет, а мы приближаемся к дому, где жил Эрнест Хемингуэй, известный писатель.
Это напоминает мне о лебедях – Джимми, Эрнесте и Маргарите: их всех назвали в честь разных достопримечательностей Ки-Уэста. Я обещал поискать здесь их сестру, Каролину. Но сейчас нет времени.
Вдруг во дворе за воротами я замечаю девушку приблизительно моего возраста, с волосами, окрашенными в медно-красный цвет.
– Тэсса? Ты Тэсса из Огайо? – кричу я.
Она смотрит на меня с изумлением, будто я какой-то маньяк, гоняющийся за ней.
– Это ты? – все равно продолжаю я спрашивать.
– Нет. Я Хэйли из Южной Каролины.
Ее акцент не позволяет ошибиться.
Мы осматриваем всех людей, все туристические автобусы, спрашиваем на стойках регистрации во всех отелях. Изучаем улицы, пересекающиеся с Дюваль. Ничего. Проходя мимо зимнего дома Гарри Трумэна, я чувствую еще один приступ вины, потому что вспоминаю о лебеде Гарри и о его брате Трумэне. Вокруг бары, переполненные туристами в одних мини-бикини, магазины футболок и гостиницы для нудистов. Я подхожу к каждой девушке с похожими приметами, и дважды меня чуть не избивают. Рюкзак у меня приоткрыт, чтобы можно было в любую секунду выхватить мантию. Другого конца улицы Дюваль мы достигаем, когда уже почти стемнело.
– Пойдем? – Мэг привлекает мое внимание к указателю «Площадь Мэллори». – Там все собираются, потому что оттуда лучше всего смотреть на закат. Может, и рыжеволосая твоя придет.
Я киваю, хоть и подозреваю, что Мэг просто хочет посмотреть, как будет садиться солнце. Женщинам нравится всякое такое. Но все равно она права – есть большая вероятность, что наши туристы из Огайо тоже решат полюбоваться.
Мэллори. Это последний лебедь.
На площади полно народу. На маленькой сцене мужчина с кольцами в сосках заглатывает огонь, другой на ходулях перепрыгивает через голову. Торговцы продают ожерелья с именами на зернышках риса. Я вижу по крайней мере десять рыжих и направляюсь к одной из них.
– Давай лучше я. – Мэг приближается к ней. – Тэсса?
Девушка оборачивается, и вдруг я чувствую, как моя надежда подпрыгнула. Но потом вижу, что этой даме явно за тридцать.
– Извините, – говорит Мэг. – Я обозналась.
Снова и снова повторяет она этот прием, и каждый раз безуспешно.
– Ладно, нам пора дальше, – говорю я.
– Нет, – Голос Мэг терпелив, но ее взгляд холоден. – Я ночевала с тобой в палатке, не ела, распаковывала липких индеек, смотрела, как дерутся гиганты, спасала тебя после укуса скорпиона и слушала твои рассказы о Принцессе Совершенство в течение нескольких часов, которых мне уже теперь никогда не вернуть. Но иногда, Джонни, нужно остановиться и просто посмотреть на закат. А если ты и вправду думаешь, что эти пятнадцать минут что-либо решат, то иди без меня. Вот. Возьми, на случай если я вдруг понадоблюсь. – Она передает мне кольцо. – Все, пока.
Мэг поворачивается к покрывшемуся солнечным румянцем океану, и я понимаю, что она не пойдет со мной.
Секунду я размышляю, стоит ли уходить, но потом осознаю, что Мэг права. Эти минуты ничего не решат. Мы обошли тридцать отелей и можем продолжить позже. Будем надеяться, что семейство Стефан останется еще на одну ночь.
– Конечно, – говорю я. – Давай останемся и посмотрим.
Я видел много закатов в Саут-Бич, было очень красиво. Но на площади Мэллори все по-другому. Наверное, это из-за разницы в широтах или из-за каких-то веществ в атмосфере. Или, может, как поет Джимми Баффет, дело в изменениях в подходах – здесь мы наблюдаем за этим процессом осознанно. Солнце тут кажется краснее. Оно окрашивает небо не только оранжевым и розовым, но еще пурпурным и золотым. Мэг протягивает мне руку, и я беру ее. Толпа вокруг замерла. Почти ничто не шевелится, только треугольники парусников раскачиваются на фоне горизонта. Свет, исходящий от воды, превращает мир в картину, а не в банальную отпускную открытку.
– Я как-то слышала одну историю, – прерывает молчание Мэг. – Мадам Помпадур – это фаворитка Людовика Пятнадцатого…
– Ну, это все знают.
Хотя я на самом деле впервые слышал.
– Ладно, не важно, так вот – она была большой модницей, и однажды сапожник доставил ей великолепную пару шелковых туфель. Конечно, мадам Помпадур была в восторге. Но только лишь она сделала в них несколько шагов, как туфли развалились на части. В ярости фаворитка послала за обувщиком. Когда он увидел, что осталось от его красивых босоножек, то развел руками и сказал: «Но, мадам, вы, наверное, в них ходили».
– Ха! Это хорошо! Почему ты об этом вспомнила?
– Ой, трудно сказать… Мне кажется, многие хотят иметь такую обувь, которую потом не смогут носить.
Я понимаю, что она говорит не об обуви в прямом смысле этого слова, а обо мне и Викториане. Я смотрю на Мэг, но она отводит взгляд. За нами парень с гитарой начинает петь «Кареглазую девушку». Я вспоминаю вчерашний вечер на Эмпайр-стейт-билдинг, когда почти поцеловал Мэг. Она всегда была моим лучшим другом. Мы вместе делаем уроки. Мэг – модель для моей обуви, и она слушает, когда я взахлеб рассказываю ей о своих мечтах. Разве это не любовь? У неба странный лавандовый оттенок, и я наклоняюсь к Мэг.
И тут краем глаза я замечаю ее. Зиглинду. Ведьма снова красивая, как когда была Нориной, хотя по-другому. Но я все равно знаю, что это она. Зиглинда разглядывает толпу. Она знает о рыжеволосой? Нет. Ее голова опущена вниз – ей нужна лягушка! Ведьма знает, что принц тут! И если она меня заметит, будет катастрофа. Зиглинда может снова взять меня в плен, чтобы выкачать информацию. Или может захватить Мэг. Я не позволю ей этого сделать.
Я вытаскиваю из рюкзака мантию и накидываю ее на нас.
Мэг испугана.
– Что ты…
У меня нет времени объяснять. Я шепчу название первого места, которое приходит на ум.
– Хочу оказаться на кладбище Ки-Уэста.
Мгновение спустя я сижу на склепе с надписью:
Я же говорил вам, что был болен.
Б. П. Роберте 17мая 1929 – 18 июня 1979
Мэг читает эпитафию и смеется.
– Хорошее напоминание! – Она сжимает мою руку под мантией. – Почему мы здесь?
– Я увидел ее.
– Тэссу? Я думала, ты хотел…
– Не Тэссу. Ее. Зиглинду. Ведьма была на площади Мэллори. Она знает, что лягушка там. Поэтому мне пришлось срочно перенести нас оттуда.
Мэг смотрит по сторонам. На кладбище почти никого нет – наверное, потому, что все сейчас наблюдают за закатом. Нас окружают осыпающиеся надгробные памятники, некоторым из них более ста лет. В углу кладбища мавзолеи, что-то наподобие больших домов для мертвых. Они напоминают мне о Доме с призраками в Диснейленде.
– Но зачем именно сюда? – спрашивает Мэг.
– Первое, что пришло в голову. Мы с мамой как-то были тут. Ходили на экскурсию «Мир привидений».
Мэг не выглядит такой уверенной, как обычно, и снова оглядывается. Несмотря на летнюю жару, я чувствую, как она дрожит под мантией. Поэтому ее следующие слова меня не удивляют.
– Это место на меня наводит жуть. Может, пойдем проверим, нет ли тут поблизости каких гостиниц?
– Хорошо.
Я складываю мантию в рюкзак, но оставляю молнию приоткрытой. Мы направляемся к главному входу.
– Ты знаешь, здесь однажды обокрали могилу, – говорю я, хотя Мэг уже и так в ужасе – или, может, как раз поэтому.
Она старается не обращать на меня внимания.
– Знаешь? – повторяю я.
– Тьфу, перестань!
– Так вот – один старик, он был графом или кем-то в этом роде, однажды влюбился, а его невеста умерла. Ее похоронили тут в одном из мавзолеев, и однажды ночью…
– Не слушаю! Не слушаю!
– Он вломился туда и выкрал ее тело. Потом одел труп в свадебное платье и так и держал.
– Прекрати! Разве она не пахла?
– Наверное, – пожимаю я плечами, – он заменил большую часть кожи воском.
– Я тебя ненавижу.
Мэг убыстряет шаг, но не может бежать, потому что тут множество крошечных детских надгробий, какие часто бывают на старых кладбищах.
– Да ладно, это романтическая история. На самом деле… – Я делаю паузу.
– Что?
Мэг замирает прямо перед одним из склепов. Солнце уже почти село. Я догоняю ее.
– Что на самом деле? – спрашивает она.
– На самом деле эта девушка была погребена прямо… здесь!
Я сильно сжимаю руку Мэг. Она визжит и вырывается, потом мчится изо всех сил прочь из этого сумрачного места. Немногочисленные туристы цыкают на нас, чтобы мы не нарушали серьезность атмосферы. Я смеюсь и бегу за ней.
Когда мы достигаем ворот, я замечаю нечто, что заставляет меня открыть рот.
Это дом, а точнее, пансион. Называется «У Каролины». Старое здание с жестяной крышей такого ослепительно-пурпурного цвета, что я вижу ее почти в полной темноте. Но не это привлекает мое внимание. Мой взгляд останавливается на вывеске, которая гласит:
ДОМ КОРОЛЯ КИ-УЭСТА
А внизу более мелко:
Фэнтези-фест 1980
– Мэг! Подожди! Посмотри!
– Я не буду смотреть. И не буду ждать. Я не люблю кладбища.
Это не кладбище. Это дом короля Ки-Уэста. Нам надо туда пойти. Я обещал лебедям…
