Текст книги "Зачарованный"

Автор книги: Алекс Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17

Рассказывая лису свою историю, я остаюсь в мусорном баке. Так безопаснее, особенно учитывая, что я сейчас разговариваю с лесным животным. Может, я так никогда к этому и не привыкну.

Я показываю ему фотографию лягушки и говорю, что последний раз ее видели в фуре, направлявшейся в подводный отель.

– Ты знаешь что-нибудь о ней?

Лис кивает.

– Знаешь?

– А еще мне известно, куда она поехала дальше.

Я жду в надежде, что он продолжит. Но он только пристально смотрит на меня, его маленькие умные глазки изучают мое лицо.

– Так ты расскажешь мне? – прошу я, когда молчание затянулось.

Лис вздрагивает, будто от удара грома.

– Я просто пытался решить.

– Решить что?

– Говорить ли тебе.

– А почему ты сомневаешься?

– Жизнь бывших трудна. Мы родились людьми, но существование в обличье животных очень опасно. Нас в любое время может подстрелить браконьер, сбить машина, атаковать собака. Еще эта спортивная охота! Мы должны проверять, достоин ли человек доверия.

– Мне все доверяют.

– Кто это «все»?

Я думаю. Мэг мне доверяет, хотя это не очень хороший пример, потому что я ей соврал. Или мама… но она ведь моя мама.

– Понимаешь, есть одна принцесса, – наконец произношу я.

– Принцесса? – Лис хмурится, насколько это вообще умеют делать лисы. – Это Америка, малыш. Может, я и лис, но я не дурак. Я знаю, что здесь нет принцесс.

– Она не из Америки. Она из Алории, и она…

Я останавливаюсь, представляя невероятную сексапильность Викторианы. «Она причина всех моих проблем», – хочу сказать я, но вместо этого говорю:

– Она в беде. И из всех людей, которых принцесса могла попросить помочь ей, она выбрала меня. Она думает, что я… – это конечно неудобно говорить, – что я хороший мальчик.

– А почему она так думает?

– Потому что я очень много работаю, чтобы поддерживать маму. У нас мастерская по ремонту обуви.

– Ремонту обуви?

Лис дергает хвостом.

– Я знаю, это звучит неубедительно, но именно этим занимается наша семья, и я, наверное, тоже буду заниматься этим всю оставшуюся жизнь. Отец бросил нас, когда я был маленьким.

– Да, не повезло. – Усы лиса двигаются вверх-вниз. – Я встречал много лисят без отцов. Обычно оба родителя присматривают за детенышами, но иногда отца убивают, а малышам трудно научиться охотиться.

– Мне тоже было нелегко. – Я сочувственно киваю. – Не в смысле охоты, а с другими вещами. Но принцесса говорит, что если я помогу ей найти лягушку, то она выйдет за меня замуж.

Лис поднимает голову и смотрит на меня.

– Ты хочешь жениться на принцессе, Джонни?

– Конечно. Кто бы не захотел? Я хочу денег, денег, чтобы учиться, открыть свой бизнес, заботиться о маме. А кроме этого…

– Что кроме этого?

– Она красивая.

– Да, красота всегда помогает, – соглашается лис. – У меня самого была красивая жена.

Он молчит какое-то время. Я не мешаю ему думать.

– Хорошо, – наконец говорит лис. – Я дам тебе шанс.

– Ты расскажешь мне все, что знаешь о лягушке?

– Я сказал, что дам тебе шанс. Но прежде чем я помогу тебе, ты должен пройти тест.

– Какой тест?

– Ты должен доказать, что достоин. Первое, что тебе нужно сделать, – пойти в гостиницу за этим мусорным баком и провести там ночь.

Я вспоминаю бар этой гостиницы с теми жуткими чуваками, которые хотели сделать меня своей женщиной. Я не уверен, что они захотят меня увидеть снова, особенно всего вывалянного в мусоре. Но у меня нет выбора.

– Конечно.

– Но не думай, что сможешь меня обдурить. Здесь поблизости есть две гостиницы. Одна – хороший пансион, чистый и уютный. А вторая – тот мотель, который ты видел. Чтобы достичь цели, ты должен будешь переночевать в менее приятной гостинице.

– Понял.

– А завтра возвращайся, и я дам тебе нужную информацию.

– Хорошо.

Я жду, что он скажет мне что-то еще. Но лис просто сидит.

– Иди, – наконец произносит он.

– Ох.

Я забираю свою мантию и вылезаю из контейнера.

Я обхожу здание сбоку и вижу дверь. Сейчас десять, солнце высоко в небе, и мотель поэтому выглядит еще более обшарпанным, чем раньше. У входа стоят мотоциклы и несколько машин-развалюх, в одной из которых на сиденье для пассажиров кто-то спит. Я бы и сам не прочь немного. Может, удастся заселиться пораньше. После такой насыщенной ночи глаза слипаются уже от одной мысли об этом.

Вдали виднеется другая гостиница. Как и сказал Тодд, это действительно пансион, расположенный в традиционном для Ки-Уэста большом доме с жестяной остроконечной крышей – в таком всегда хотела остановиться мама. Он называется «Дом бабочек Эмили», и вокруг красных и фиолетовых цветов порхают бабочки.

Но лис сказал, что я должен остановиться в плохом отеле. Я послушаюсь его. Я уже начинаю поворачиваться к пансиону спиной, когда замечаю, что в цветах кто-то шевелится.

Это лягушка.

Это просто лягушка. Обычная нормальная лягушка, не моя лягушка.

А почему не моя? Я делаю шаг в ее направлении, потом еще один. Лягушка неподвижна. Я не спускаю с нее глаз, боясь, что, если перестану смотреть, она исчезнет.

– Филипп! – зову я.

Она не реагирует. Я делаю еще один шаг, наклоняюсь и наконец могу ее разглядеть.

На голове у лягушки рыжая полоска.

Я сделал это. Я победил. Мне не нужен ни лис, ни мотель, ни что-либо еще. Меня не застрелят. Мне нужно всего лишь поймать лягушку, а это может сделать любой мальчишка. Хоть раз в жизни что-то далось легко!

Лучший способ поймать животное – накрыть его полотенцем или одеялом. Не сводя с лягушки глаз, я лезу в рюкзак и вытаскиваю мантию.

Лягушка не шевелится.

Я делаю шаг вперед, потом еще один и ни на секунду не перестаю наблюдать за ней. Я вижу бородавку, рыжее пятнышко. Это моя лягушка. Я хочу побежать к ней, но сдерживаюсь. Она не двигается. Она доверяет мне. Нельзя ее спугнуть.

В конце концов я подхожу настолько близко, что почти уже могу накинуть на нее мантию.

Один последний шаг.

Лягушка прыгает на лестницу, ведущую в пансион.

Нет. Нет! Не упрыгивай. Но я сохраняю спокойствие. Она запрыгнула только на одну ступеньку. Их три. Я стараюсь не думать о подвале. Если она проскочит между ступеньками, мне придется искать ее там.

Я еще немного продвигаюсь. Спокойно. Спокойно.

Лягушка запрыгивает на вторую ступеньку.

Нет!

Спокойно. Спокойно.

Я делаю еще один большой шаг. Вспоминается, как мы с Мэг играли на пляже в «Мама, можно я?», незаметно убегая вперед и надеясь, что нас не найдут. Я протягиваю руки вперед, готовый набросить мантию.

Лягушка вскакивает на крыльцо.

Дверь в гостиницу открывается, и она запрыгивает внутрь.

– Нет! – Я не могу сдержать крик.

Выглянувшая на крыльцо старушка изумленно смотрит на меня. Я пытаюсь улыбнуться, она отпускает дверь, и та закрывается.

Хорошо. Лягушка сейчас внутри. В ловушке. Я могу ее там поймать.

Спокойно.

Может, ее даже выгонят оттуда.

Я пытаюсь представить принца, которого выметают метлой. Лучше не терять времени.

Я быстро запихиваю мантию в рюкзак и поднимаюсь по ступенькам.

Внутри – синие цветы и белая плетеная мебель, но лягушки нигде нет. На меня уставилась группа туристов, пытаясь удержать на коленях тарелки, с которых они ели маффины. Я представляю, как, должно быть, выгляжу: семнадцатилетний, с рюкзаком на спине, грязный и пахнущий мусором. Я похож на беспризорника.

Ладно. Я не собираюсь тут останавливаться. Я просто заберу свою лягушку и уйду.

– Чем могу помочь?

Ко мне приближается женщина средних лет в желто-коричневых сандалиях «Биркенсток», в руках у нее кофейник. Она старается выглядеть дружелюбно, как будто ничего не случилось.

– Нет, – говорю я, – То есть… извините… я пытаюсь поймать лягушку.

– Лягушку?

Дама морщит нос.

– Она только что заскочила сюда, когда вышел один из постояльцев.

Я осматриваюсь. Никакой лягушки я не вижу, так же как не вижу и напуганных лиц постояльцев, чей завтрак она только что попыталась испортить. Нет. Они спокойны. Я наклоняюсь и начинаю смотреть под столами (на всех скатерти) и под стульями (на всех сидят люди).

– Молодой человек, здесь не было…

– Была.

Я вынимаю из рюкзака мантию.

При этом что-то – мусор, еда – падает на пол, и я чувствую запах пива и пота. Люди за столами морщат носы, хотя все равно стараются делать вид, что меня не замечают. Они тут все такие толерантные на этих островах.

Но женщина с кофейником все равно хлопает по моей мантии.

– Пожалуйста, уберите это.

– Извините, буквально одну минуту.

Я не могу позволить, чтобы меня отсюда вышвырнули, – только вместе с моей лягушкой. Я встаю на колени и начинаю ползать мимо «Кларксов» и «Изи Спиритов» – брендов, которые никогда не увидишь в «Корал-Рифе». Вот большой плетеный диван, на котором сидят три человека. Наверняка лягушка под ним. Коленям больно, но я ползу к нему.

– Молодой человек! Молодой человек, пожалуйста!

Гости беспокойно ерзают, отодвигают ноги и смотрят на женщину с кофе.

– Простите, – говорю я, – но вы же не хотите, чтобы у вас тут прыгала лягушка?

– Лягушка?!

Пронзительный крик одной из дам на диване.

– Здесь нет лягушки, – говорит женщина с кофе.

Я ползу сквозь лес ног, смотря то в одну сторону, то в другую – от «Топсайдеров» до «Мефисто».

Я добираюсь до дивана.

– Простите, вы не будете возражать, если я посмотрю под этой подушкой?

Дама в сандалиях «Маргаритавилль» от Джимми Баффета вскакивает.

Лягушки нет ни под диваном, ни под столами. Лягушки нет ни под буфетом, ни под телевизором. Лягушки нет нигде.

– Может, она опять ускакала на улицу? – говорит женщина с кофе. – Почему бы вам не пойти и не посмотреть?

Я понимаю, что так и нужно сделать. Еще раз оглядев комнату напоследок, я направляюсь к двери.

Но когда я пытаюсь выйти, она не открывается. Я дергаю, потом сильнее. Кручу ручку. Ничего.

– Ее заело, – говорю я женщине с кофе.

– О господи! – Она ставит свой кофейник и смеется сквозь стиснутые зубы. – Этого не может быть.

Хозяйка подходит ко мне и с легкостью распахивает дверь, жестом приглашая меня выйти.

– Спасибо.

Я прошмыгиваю мимо нее, но не успеваю переступить порог, как живот схватывает какая-то режущая боль. Я сгибаюсь пополам и, шатаясь, захожу обратно.

– Вы в порядке?

Я вижу «Биркенстоки» дамы с кофе, ее сжатые пальцы ног.

– Нормально.

Мне стало лучше. Я собираюсь с силами и пытаюсь снова выйти на крыльцо.

И вновь боль пронзает меня насквозь. Сейчас она и в голове. Я, спотыкаясь, возвращаюсь.

– Нет-нет, я ухожу. Все в порядке.

Я поворачиваюсь. Поле зрения сужается, я будто смотрю в игрушечный телескоп. Кишки сплетаются. Мне нужно идти. Нужно. Идти. Я едва чувствую под собой ноги. Но все равно делаю шаг вперед.

И тут они подгибаются.

Глава 18

Меня окружает уродливая обувь. Кто-то кладет что-то липкое мне на голову.

– Вы в порядке? – спрашивает дама с кофе. – Я вызову врача.

– Нет, не надо, – говорю я, потому что в эту секунду осознаю: это волшебство.

Что-то или кто-то не дает мне уйти из этой гостиницы, наверное, чтобы помешать выполнить приказ лиса переночевать в том притоне.

Может, меня вообще сюда заманили? А лягушка была миражом?

Я знаю, что, если выйду в эту дверь, боль вернется.

– Мне не нужен врач. – Липкая вещь у меня на голове оказывается губкой для мытья посуды. С нее капает мне на лицо. – Но думаю, мне нужно где-то остановиться.

– О нет. – Пальцы на ногах снова сжимаются. – Это отель, а не приют.

Я понимаю. Это уже предел гостеприимства.

– У меня есть деньги.

Я пытаюсь нащупать свой рюкзак, который, оказывается, поставили в угол. В конце концов мне его передает дама в бело-оранжевых «Мефисто оллраундерс» с анатомическим контуром.

– Спасибо, – говорю я. – Милые туфли.

– Спасибо. – Она смотрит вниз. – Они очень удобные.

– Ну вы же знаете, что сказал Джордж Бернард Шоу?

Дама качает головой.

– «Взбунтоваться против высокого каблука может только женщина в умопомрачительной шляпке». – Я показываю на ее шапочку-козырек с помпонами. – У вас она как раз такая.

– Не думала, что молодые люди знают Шоу, – смеется дама.

Я роюсь в рюкзаке и достаю деньги. Сердце кровью обливается, но я все-таки показываю даме с кофе триста долларов.

– Этого хватит, чтобы здесь сегодня переночевать?

Этого должно быть более чем достаточно, потому что она говорит:

– У вас есть чистая одежда?

– Да.

От меня, наверное, и правда воняет.

– Хорошо. Когда почувствуете, что можете встать, идите в туалет и переоденьтесь. Вашу комнату скоро подготовят. Можете пока съесть маффин… когда переоденетесь.

– Конечно. – Я перевожу взгляд с «Биркенстоков» на «Мефисто», – На самом деле я думаю, что уже готов переодеться.

Я должен предпринять еще одну попытку уйти. Мне только что пришла в голову одна мысль.

– Замечательно.

Хозяйка показывает мне на туалет.

Там я набрасываю на плечи мантию.

– Хочу оказаться снаружи. Действительно снаружи. Без шуток.

Ничего.

– Хочу оказаться в другом отеле, там, где я должен быть.

Ничего.

– У вас все в порядке? – Кто-то стучит в дверь.

– Да.

Дама с кофе – ведьма? Она меня поймала в ловушку? Но одно ее неодобрительное выражение лица говорит о том, что это не так. Она не хотела, чтобы я оставался. Но кто-то хотел. Кто-то меня заколдовал. И мантию, поэтому она и не работает.

Я переодеваюсь, моюсь, как могу, и вытряхиваю мусор из мантии. Потом я выхожу и жадно поглощаю три маффина.

Через час я уже в номере на третьем этаже, смотрю вниз на лиса и на мотель, в котором он велел мне быть. Лис встречается со мной взглядом, но потом отводит глаза. Лягушки нигде не видно, и криков из холла, которые бы означали, что она там, тоже не слышно. Почти каждый час я спускаюсь и пытаюсь выйти на улицу. И каждый раз меня сковывает невероятная боль. Я даже пытаюсь вылезти из окна, но не могу.

В конце концов я простирываю свою грязную одежду в раковине, а потом устраиваюсь в кровати с пологом и засыпаю. Надеюсь, у меня получится уйти завтра.

Я сплю весь день, даже не вспоминая о еде. Это пансион с завтраком, поэтому я не жду обеда. В любом случае я не голоден, только устал, да так, что мне почти ничего не снится.

Когда я открываю глаза, уже темно и электронные часы показывают восемь. Я на ощупь дохожу до двери. Бесполезно. Я снова ложусь в постель, но теперь все время просыпаюсь. Господи, я в ловушке. Я когда-нибудь вообще выберусь отсюда? Я не предпринимаю новых попыток выйти, пока не наступает полночь. Уже следующий день. Может, я еще смогу попасть в тот мотель? Но нет. Я не могу пройти.

Я слишком напуган, чтобы снова ложиться спать. А что, если я завис в этой альтернативной вселенной навсегда и никогда больше не увижу свою семью? Рано или поздно наступит момент, когда я не смогу оплачивать счета, и хозяйка вызовет полицию, чтобы выселить меня.

С восходом солнца я принимаю душ, одеваюсь, а потом спускаюсь вниз.

– Вы выглядите посвежевшим. – Дама с кофе расставляет подносы с плюшками. – Готовы завтракать? У нас свежие топленые сливки.

У меня болит желудок, но по другой причине – из него, как плохой запах, поднимается холодный неукротимый голод.

– Конечно, – киваю я. – Но сперва мне нужно проверить… погоду.

– Сегодня жарко, все хорошо, – улыбается она.

– Не сомневаюсь.

Я иду к двери. Как я и подозревал, она теперь легко открывается, и когда я выхожу наружу, то чувствую себя абсолютно здоровым. Я делаю второй, потом третий шаг, и вдруг возникает такое ощущение, какое часто бывает на работе, – будто кто-то за мной наблюдает. Я смотрю на другую сторону улицы. Это лис. Его глаза встречаются с моими. Потом он шмыгает в кусты.

Я поднимаюсь по ступенькам. Дама с кофе все еще здесь.

– Я потерял достаточно много времени, ну пока болел, и не только. Можно, я возьму маффины с собой?

– Конечно. – Она рада от меня избавиться. Наверное, из-за мантии в рюкзаке. Одежду-то я выстирал, но на мантии почистил только отдельные пятна, чтобы не испортить ее волшебных свойств – если они у нее вообще еще остались. Поэтому она все равно пахнет. – Давайте я дам вам пакет.

Оставшись один, я направляюсь к столику у буфета и быстро хватаю три маффина, два запихиваю в рюкзак для лиса. Для подкупа. Когда хозяйка возвращается с пакетом, я набираю в него столько еды, сколько позволяет приличие, благодарю ее и ухожу.

Так, теперь на поиски лиса.

Глава 19

Но золотую клетку смотри не трогай, а то беда будет.

Братья Гримм. Жар-птица и серый волк

Мне не приходится долго искать. Как только я перехожу улицу, лис выходит из-за мусорного контейнера. Он ждал меня.

– Привет, – говорю я.

– Мне нечего тебе сказать, – говорит лис.

– Слушай, я облажался.

– Думаешь? – Он вертит хвостом и уходит.

– Но я увидел ту самую лягушку.

– Ту самую лягушку? – Он поворачивается, насмешливо улыбаясь маленькими черными лисьими губами. – О да, конечно, это была та самая лягушка! Идиот! Это был мираж! Я не могу работать с тем, кто попадается на такие уловки! А теперь, если позволишь, мне нужно найти себе завтрак. – Лис приседает, собираясь запрыгнуть в мусорный бак.

– Подожди! – Я вспоминаю о маффинах. – Не хотел бы ты попробовать что-нибудь помимо мусора?

Мое предложение застает лиса уже в воздухе, но он умудряется развернуться и даже достаточно ровно приземлиться.

– О чем идет речь? – Он прищуривается.

Я подхожу ближе, потом открываю перед ним пакет.

– Маффины. Кексы. Плюшки. Все лично испекла милая дама из пансиона, в котором я был в плену всю ночь.

– В плену! – Лис усмехается, но осторожно тянет лапу к смородиновому кексу.

– Не так быстро! – Я оттаскиваю пакет. – Да, меня поймали, поймали! И как преступника держали в тюрьме, полной стариков. А если ты хочешь кекс или круассан с чем-то, что называется топлеными сливками, то должен выслушать меня, или…

Я закрываю пакет и собираюсь убрать его себе в рюкзак.

– Или что? – Глаза лиса следят за пакетом.

– Или можешь питаться объедками из этого бара. Кстати, может, они все в блевотине?

Тут я снова открываю пакет и машу рукой, чтобы до него дошел аромат. Лис сразу же начинает активно принюхиваться – он явно уже приобрел присущую его новому биологическому виду способность остро чувствовать запахи.

– Пожалуйста, – прошу я. – Мне нужно найти эту лягушку. Это не для меня. Это для моей мамы.

– Твоей мамы?

– Она очень беспокоится. – Я еще больше приоткрываю пакет. – У тебя же была мама?

– Ода! – Лис почти рыдает. – Но только я уже сто лет не ел ничего сладкого. Эта пожилая дама в пансионе никогда ничего не выбрасывает.

– Так ты не хотел, чтобы я там ночевал, потому что ненавидишь ее?

– Нет. Я не хотел, чтобы ты ночевал в этой гостинице, потому что…

Он останавливается и смотрит по сторонам. Потом запрыгивает на край мусорного контейнера и тоже его осматривает.

– Что?

– Тсс! Я должен убедиться, что нас никто не слышит.

Лис спрыгивает, бежит к углу здания и заглядывает за него.

– Тебя ж никто не поймет, даже если и услышит.

– Поправка: никто, кроме животных. Подумай об этом. Ты не видел кого-нибудь, когда сюда шел, – собаку, например, или кошку? У хозяина мотеля есть очень пронырливые кошки.

Я пытаюсь вспомнить, потом качаю головой.

– Все равно, проверь еще и ты на всякий случай. Но сперва дай мне клюквенно-апельсиновый маффин.

– Хорошо, но только один.

Я даю его ему, потом забираю с собой пакет и осматриваю окрестности, чтобы убедиться в отсутствии слежки, а также чтобы удовлетворить лиса.

Я не позволял себе об этом думать, но теперь, когда я на свободе, меня мучает один вопрос – кто поймал меня там, кто наблюдал за мной? Они попытаются сделать это еще раз?

Проверив под каждым кустом и деревом, я возвращаюсь к лису, который уже покончил с маффином и облизывает усы.

– Понравилось?

– Да! Еще! Еще!

– После того как поможешь мне.

– Но я не должен… ты не доказал, что тебе можно доверять.

– Но…

Я беру лепешку и дую на нее. Она еще теплая, только что из духовки.

– Ой, ну хорошо. – Он сидит на задних лапах, не сводя глаз с лепешки. – Но так как ты провалил первый экзамен, я попрошу тебя сделать кое-что еще. Теперь я хочу, чтобы ты не просто остановился в том мотеле, но еще и украл там кое-что для меня.

– Украл?

Лис кивает.

– В баре живет золотая птица, гордость и радость бармена. Днем она сидит в деревянной клетке, а ночью – в золотой. С четырех до семи утра бар всегда закрыт. Дверь заперта, но за ней не следят, поэтому постоялец отеля мог бы запросто туда войти – особенно при помощи волшебной мантии.

– Но я не ворую. – Я вспоминаю о лебедях в нашем отеле, как Фарнесворт их любит. А если бармен тоже так относится к этой птице? Еще я думаю о тех парнях, которые наверняка или побьют меня, или сделают со мной что-нибудь похуже. – Нет, я не смогу.

– Хорошо. – Лис отворачивается.

– Подожди! Может, я могу выполнить какое-то другое твое поручение?

– Нет. Ты уже один раз подвел меня. Если хочешь узнать, как найти лягушку, принеси мне эту птицу. Я стараюсь тебе помочь, тебе и твоей бедной матери. Но никто не говорил, что завоевать принцессу будет легко.

Лепешка у меня в руке уже остыла и немного подсохла.

– Ты собираешься убить эту птицу?

– А что, если и да? Разве жизнь принца не стоит жизни птицы? Но нет. Я не убью ее. Я просто хочу посмотреть на нее.

Я думаю об этом.

Наверное, это действительно мерзко – когда тебя превращают в лиса и вынуждают питаться отбросами. Может, эта птица тоже из бывших.

– Ты знаком с этой птицей?

– А какое это имеет значение? Тебе нужна информация?

Нужна. Это не имеет никакого значения. И если узнать, где лягушка, можно только таким способом, то я украду птицу. Иногда приходится быть не особо разборчивым, чтобы получить то, что тебе надо.

– Хорошо, – говорю я.

– Вот молодец! Ты должен запомнить только одно. Птица спит в золотой клетке, а обычная деревянная клетка стоит рядом. Тебе нужно обязательно пересадить ее из одной клетки в другую – иначе она не захочет уходить с тобой.

– Деревянная клетка. Понял. Но почему?

– Это часть экзамена.

Я киваю и стараюсь не думать о той части, которая касается непосредственно самой кражи, когда мне придется обворовать этих страшных парней из бара.

– И дай мне теперь эту лепешку.

Я беру несколько маффинов себе и отдаю лису весь пакет. Потом ухожу, оставляя его наслаждаться круассаном.

– Джонни? – вдруг останавливает меня его голос.

Я поворачиваюсь.

– Как зовут твою маму?

– Мари, – удивленно отвечаю я.

– Милое имя, – комментирует лис и возвращается к своим лепешкам.

Я направляюсь к мотелю. До наступления ночи еще долго, очень долго. Но я не хочу, чтобы сегодня мои планы опять кто-то нарушил. Лис может не дать мне еще одного шанса. Подходя по дорожке к гостинице, я замечаю лягушку. Ту самую! Она смотрит прямо на меня и собирается прыгнуть в сторону пансиона. Я делаю шаг ей навстречу. Лягушка замирает и не сводит с меня глаз.

Нет. Она не настоящая, и я не должен обращать на нее внимание. Я поворачиваюсь к ней спиной и иду к дверям мотеля. К счастью, они открываются. Когда я оглядываюсь, лягушки уже нет.