Текст книги "Зачарованный"

Автор книги: Алекс Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 47

– Я удерживала ее, сколько могла, – рассказывает мне Мэг в кофейне через час. Вернувшись в гостиницу, мы позвонили в аэропорт, и несколько минут назад нам подтвердили, что самолет Викторианы взлетел. – Я хотела помочь тебе.

– Так же как помогла мне на кладбище?

– Нет, это все ты сам, – качает она головой.

Я не знаю, верить ли ей.

– Но ты ведь спасла меня после укуса скорпиона? Он был ядовитым. – Мэг кивает, поэтому я продолжаю: – И лебедь. Ты и его привела в порядок.

– Да, я могу лечить. Это пригодится, когда у нас будут дети. Правда. – Она дотрагивается до небольшого пореза у меня на горле, который мама заклеила лейкопластырем. Он сразу же перестает болеть. – Но тебе же удалось заставить Зигфрида сдаться! Что ты с ним сотворил?

– Ничего особенного… побеседовал, объяснил ему, что это плохая идея и всякое такое. – Я еще чувствую нож у своей шеи и дрожу. Мне кажется удивительным, что я вообще мог говорить в тот момент. Так иногда у людей обнаруживаются какие-то сверхчеловеческие способности, и они поднимают машину, наехавшую на их ребенка, или что-то в этом роде. Все было очень странно. В том смысле, что я даже не знаю, почему побежал за Зигфридом. У меня нет… таких сил, как у тебя.

– У тебя есть силы, – Мэг гладит меня по плечу.

– Да уж, – смеюсь я, – буду покрепче болтающегося каблука. И могу пришить подошву одним стежком.

– Это просто разные силы, – улыбается она. – Ты порядочный и честный. Вот почему Викториана обратилась к тебе, а не к кому-нибудь другому, и Зигфрид одумался именно поэтому. В мире существует разное волшебство.

– Разное волшебство. – Я касаюсь ее волос, потом провожу ладонью по щеке. – Было бы круто еще раз заморозить весь холл.

– Я сделаю это для тебя.

– Так ты поехала со мной, потому что я слабак и меня нужно защищать?

– Потому что я люблю тебя. – Она берет меня за руку. – А тут мне представилась возможность побыть с тобой рядом. Но еще я подозревала, что ты будешь заниматься чем-то опасным, иначе не стал бы врать. И не собиралась всю оставшуюся жизнь гадать, жив ли, умер ли, как…

– Как моя мама.

– Правильно. Поэтому я и воспользовалась бабушкиным кольцом, понимая, что если ты, попав в переделку, наденешь его, то оно перенесет меня к тебе.

– Хотя ты сама в результате попала бы в ту же переделку.

– Именно об этом я и мечтала. Я старалась все время быть наготове, даже маму предупредила, что могу внезапно исчезнуть, и она поняла.

– Я… ой. – У меня голова раскалывается от мыслей, но я говорю еще и еще, не давая Мэг понять, что мне нужно пойти домой и отдохнуть, – А почему же мы тогда не выбрались из залкенбургской тюрьмы каким-нибудь волшебным образом?

Мэг глядит на меня, прищурившись.

– Нет, я не в том смысле, ты, конечно, и так совершила кучу всего невероятного!

– Там было слишком темно. Сила нашей семьи во взгляде. Чтобы ее применить, нужно смотреть в глаза.

Я киваю и перехожу к вопросу, который беспокоит меня все последнее время.

– Тогда получается, ты и меня влюбила в себя при помощи колдовства?

Не то чтобы меня очень волновал ее ответ, правда, просто интересно.

Но Мэг качает головой.

– Конечно нет.

– А ты бы сказала мне, если бы это было так?

– Не знаю. Но подумай сам. Я пыталась добиться взаимности на протяжении многих лет. И гораздо легче было бы опутать тебя чарами, чем заставить ревновать к Филиппу. Нет, не скрою, я и такой вариант рассматривала, но мне хочется, чтобы все произошло по-настоящему.

– Мне тоже.

– Моя семья уже давно поклялась использовать наши способности только в случае крайней необходимости, не для того, чтобы сдать экзамен или заработать денег.

– А как насчет работы по дому? Вы же эксплуатируете эльфов.

– Домовые свободны. Они живут у нас просто по… ну не знаю… по традиции, что ли.

– А, понятно.

– Ты злишься, что я скрывала это все от тебя?

Я смотрю на Мэг и вдруг вижу ее совсем не такой, какой знал раньше. Но и во мне все изменилось. Еще недавно я был бедным неудачником, ремонтирующим обувь и не мечтающим о каком-либо будущем. Но за эти несколько недель я уже столько успел: сразился с двумя гигантами и победил их, обручился с принцессой и порвал с ней, превратил шестерых лебедей в людей и нашел любовь своей жизни. Неужели я желал, чтобы все оставалось как прежде?

Я качаю головой.

– Можно, я тебя поцелую?

Она кивает, и я это делаю.

– Джонни, иди сюда быстрее!

В мастерской напротив у мамы включен телевизор. Она показывает на экран. Там Викториана, целая и невредимая, подходит к трапу своего частного самолета в международном аэропорту Майами.

– Мы чудесно провели время во Флориде, – сообщает принцесса журналистам. Репортер задал ей какой-то вопрос. – О нет, без определенной цели. Просто солнце, шопинг. А еще… – Она поднимает ногу, на которой надета моя туфелька.

– Моя обувь в эфире!

– Когда ви все здесь собрались, я би хотела показать вам то, что я очень люблю. Вот эта босоножка. Потрясающая босоножка от нового дизайнера – Джанни Марко, он как раз из Саут-Бич. Но я абсолютно уверена, что его модели скоро будут на европейских подиумах.

Корреспонденты делают «у-у!», «а-а!», и я слышу щелканье камер – все фотографируют Викториану и мою туфельку.

– Как в сказке, – говорит Мэг.

Я обнимаю ее.

– Да. И у нее счастливый конец.

Глава 48

Рыба, рыбка, рыбинка.

Ты, морская камбала!

С просьбою к тебе жена

Против воли шлет меня!

Братья Гримм. О рыбаке и его жене

Мама предлагает пригласить вечером на ужин Мэг и отпраздновать то, что у нас есть электричество и можно наконец этот ужин приготовить. Ну и других поводов достаточно. Но когда мы открываем дверь, мама лежит на полу. Над ней склонился мужчина.

С меня на сегодня хватит.

– Эй! – Я бросаюсь к ней, жестом показывая Мэг, чтобы она вызвала полицию. – Что вы…

Мужчина поднимается.

– Она упала в обморок, я просто…

Наши глаза встречаются. Я знаю его… откуда-то.

– Я пришел сюда, чтобы найти свою жену, – говорит гость, его нос подергивается.

Именно в этот момент я понимаю, кто он. Я впервые вижу его при дневном свете, по крайней мере в человеческом облике.

– Вашу жену? – уточняю я.

Мужчина кивает.

– Думаю, она была несколько шокирована. Я не виню ее. Прошло пятнадцать лет.

– Вы говорите, это ваша жена?

– Невероятно, да? Она, наверное, думала, что я умер.

– Как рассказывал Корнелиус, семьи бывших всегда считают, что их пропавшие родственники умерли, – произношу я, так как передо мной стоит лис Тодд, – Значит, вы мой…

– Твой отец, – говорит мама с пола. – Но как? Где ты был все это время? И почему сейчас вернулся?

Я смотрю на лиса, который теперь мой отец, потом снова на маму.

– Тебе, наверное, лучше сесть, – советую я ей.

– Я принесу вам воды, миссис Марко, – предлагает Мэг.

Мы садимся на диван, и, когда мама уже может нормально дышать, Тодд, бывший лис, начинает свою историю. Мэг держит меня за руку, а я сжимаю ее ладонь. Я счастлив, что она здесь.

– Много-много лет назад я поспорил со своей женой. – Отец глядит на маму. – Сейчас даже не помню о чем.

– О работе, – подсказывает она.

– О работе, – соглашается Тодд, – Я был молод, горд и не захотел извиниться перед своей дорогой женой, которая всегда в наших ссорах оказывалась права. Поэтому на следующее утро вместо работы я пошел на рыбалку.

– На рыбалку? – удивляется мама, и я вспоминаю, как крыс говорил, что лис был рыбаком.

– Да, я проснулся рано и в четыре утра уже как идиот стоял на дамбе Макартур. Я ничего не поймал и, когда начало всходить солнце, собрался уже уходить, но вдруг за удочку что-то дернуло. Я был счастлив. Уже осознав свою вину, я хотел прийти домой с огромным уловом, чтобы жена меня простила. Моя добыча была даже лучше, чем я ожидал, – красивый большой люциан с потрясающими плавниками и красными чешуйками. Но как только я обрадовался, он заговорил со мной.

Мама открывает рот. Я же совсем не впечатлен.

Отец продолжает:

– «Пожалуйста, не убивай меня, – сказал люциан очень отчетливо. – Я исполню все, о чем попросишь». Конечно, я в это не поверил, подумав, что просто переутомился. Но он настаивал: «Может, все-таки попробуешь?» И я попробовал. Загадал первое, что пришло в голову, – лодку. Я все время жалел, что у меня ее не было. И не успел я озвучить свою мечту, как очутился в шестиметровой рыбацкой шлюпке. На этом бы и остановиться, но я был молодой и глупый, поэтому возмутился: «Что?! Она слишком маленькая. Если ты такой волшебник, то я хочу судно побольше, огромное!»

– Давай угадаю, что было потом, – прерываю его я, – рыба разозлилась.

– Нет. Она улыбнулась совершенно невероятной для люциана улыбкой и сказала: «Рыбак, ты напрасно торгуешься». Но через секунду я уже был на двадцатиметровой яхте с двумя моторами и ступеньками, которые, уверен, вели к роскошным каютам.

– Ты истратил свое желание на яхту?! – Мама в шоке.

– Как только я ее увидел, то сразу же понял, что совершил большую ошибку! Вот он я – стою на яхте для миллиардера, но сам-то я не миллиардер. Как бы я объяснил это своей жене, то есть тебе? Ты бы расстроилась, ведь нам было необходимо столько других вещей! Поэтому я заявил люциану: «Подожди! Я хочу иметь большой особняк». Рыба закатила глаза, но в конце концов наклонила голову вправо и произнесла: «Посмотри вон туда, на Гибискус-айленд. Тот розовый дом теперь твой». У моих ног лежала связка ключей.

– И мы сейчас не живем на большой вилле, потому что… – Мама обескуражена. – Я в это не верю.

– Дай ему закончить, мама.

Я все еще не могу осознать, что это мой отец, мой настоящий папа, которого, я думал, уже никогда не встречу. Я улыбаюсь Мэг, она улыбается мне в ответ.

– Мы не живем в большом розовом особняке, потому что я был молодой и глупый. В тот момент, когда рыба дала мне этот дом, я понял, что не заработаю даже на оплату налогов за проживание в таком месте, как это. Лучше деньги, решил я, например ежегодный доход. «А я мог бы выиграть в лотерею?» – уточнил я и… оказался снова на дамбе Макартур с одной только с удочкой. «Ты попросил слишком много. Поэтому не получишь ничего», – сообщил люциан. Конечно же, это привело меня в ярость. И я пригрозил сделать из него чучело и повесить на стену, если он не вернет все, что забрал.

– О господи! – восклицаю я.

– Да уж. Я забыл, что это была волшебная рыба. Вдруг сильно запахло мусором, и я очень остро почувствовал эту вонь. Вокруг все было незнакомое и большое, так как сам я сильно уменьшился. Теперь я знаю, что попал тогда в порт Майами. Я подбежал к краю пирса и заметил плавающего поблизости люциана, который провозгласил: «Ты создал слишком мало, а потребовал слишком много. Отплатил угрозами за доброту. И тебе придется ответить. Тебя не простят до тех пор, пока ты не достанешь перо из хвоста Жар-птицы и не убедишь человека, который ее принесет, перерезать тебе ножом горло, не говоря ему зачем. Только тогда ты снова будешь человеком». – «Что ты хочешь сказать?» – удивился я. Рыба ударила хвостом о воду, и я увидел там свое отражение. Но не узнал себя. Лицо было рыжее, усатое, с острыми зубами и острым носом, к которому прилагалось довольно сильное обоняние. «Ты превратил меня в животное?!» – заорал я на люциана и, не раздумывая, нырнул за ним. Но не нашел его. Я бы и не сомневался, что мне все почудилось, если бы действительно не стал лисом. Я назвал себя Тодд, а это означает «лиса». Я жил в мусорном баке, избегал собак и ждал того дня, когда кто-то придет и поможет мне. Разве мог я представить, что спасителем окажется мой собственный замечательный сын?

Мама делает большой глоток, обмахивается, потом переводит взгляд с отца на меня.

– Ты надеешься, я в это поверю?

Отец качает головой.

– Я бы сам не поверил, если бы это случилось не со мной. Но спроси своего сына – нашего сына. Он тот самый герой, который нашел меня.

– Не может быть. – Мама кладет руку на лоб.

– Но ведь именно ты, – убеждаю ее я, – не переставала верить, что он не умер, не бросил тебя. Это же ты верила в волшебство!

– Но я не думала, что он был лисом!

– Но это правда, мама, я же с ним встречался.

Отец подвигается к ней ближе и осторожно дотрагивается до ее пальцев.

– Я всегда о вас помнил, о вас обоих.

– М-да, происходили и более странные вещи, – говорю я, – особенно в последнее время.

Мама берет лицо отца в свои ладони и долго внимательно смотрит на него.

– Я считала, что ты ушел из-за нашей ссоры. Я везде тебя искала – В ее глазах слезы. – Мы потеряли столько лет.

– Но у нас еще столько лет осталось. – Папа обнимает ее.

– Так ты знаком со своим сыном? – спрашивает мама.

Тодд – мой отец – кивает.

– Джонни хороший парень, несмотря на то что все-таки убил меня. Он сдержал данное мне обещание, хотя это было сложно сделать. Я хотел вырастить его мальчиком с принципами, но ты сделала это за меня.

– Да, он такой, – соглашается мама.

– Я рад. – Папа встает и раскрывает мне объятия.

Я иду к нему. Сумасшедший день, сумасшедшая неделя, сумасшедший мир.

Глава 49

Этой ночью я иду с Мэг на пляж, потому что мне нужно отдохнуть, отвлечься от всего произошедшего, просто побыть с ней. Там мы снимаем обувь. Я замечаю ее педикюр – дурацкий, с цветочками на пальцах. Интересно, она это сделала для Филиппа?

– Надо бы попросить домовых смастерить тебе какие-нибудь особенные туфли, – говорю я. – Не только у Викторианы должна быть эксклюзивная обувь от Джанни Марко.

Мэг бросает взгляд на свои ноги, но не улыбается.

– Ты не будешь об этом жалеть?

– О чем?

Я крепко сжимаю ее руку, когда мы направляемся к воде.

Она идет за мной, но медленно.

– Ты понимаешь, что я хочу сказать. Тебе ведь пришлось от всего отказаться – ты же мог жениться на принцессе, одной из самых красивых и богатых женщин в мире.

– Шутишь? Я бы возненавидел это все.

– Возненавидел бы свое богатство?

– Золотую клетку. Если бы я сейчас пришел сюда с Викторианой, на нас налетели бы сотни папарацци. И я бы возненавидел…

Я замолкаю, слушая, как волны ударяются о песок.

– Что?

– Все, если бы не был с тобой. – Я привлекаю ее к себе и пытаюсь поцеловать. – Ты волшебная – в прямом смысле этого слова.

Мэг смеется.

– А не скучно будет жить с девушкой, с которой знаком всю свою жизнь?

Я делаю вид, что размышляю, а потом действительно задумываюсь. Всю мою жизнь женщины – вначале мама и Мэг, потом девушки, с которыми я хотел встречаться, – заставляли меня смотреть с ними всякие мыльные оперы. Знаете, такие, где с самой первой минуты догадываешься, что эта парочка в конце обязательно будет вместе. Но до этого им обязательно нужно преодолеть какие-то препятствия, например ураган. Или один из них оказывается помолвлен с кем-то другим, или у него страшная тайна, или они должны встретиться на крыше Эмпайр-стейт-билдинг в День святого Валентина, или – мое любимое – женщина лежит в коме, но ее дух все равно витает в квартире жениха. Эти фильмы мне всегда казались очень предсказуемыми и слишком нереалистичными. Но после того, что случилось, я уже не так в этом уверен. Может, и правда, чтобы понять, готов ли ты на все ради какого-то человека, нужно вместе с ним преодолевать препятствия.

Я качаю головой и говорю:

– У меня есть для тебя цитата.

– Когда ты успел ее найти? – вздыхает Мэг.

– Просто только что вспомнил. Это сказал Виктор Гюго: «Я встретил на улице молодого человека, очень бедного и влюбленного. Он был в поношенной шляпе, в потертой одежде; у него были дыры на локтях; вода проникала в его башмаки, а звездные лучи – в его душу».

Глава 50

Счастье и удача с тех пор не покидали сапожника во всю его долгую жизнь.

Братья Гримм. Маленькие человечки

В день открытия моего эксклюзивного обувного бутика в «Корал-Риф-гранде» принцесса Викториана приезжает в Саут-Бич с визитом. А это означает, что будет пресса. Папарацци толпятся в холле. Я же делаю вид, что они тут собрались из-за меня.

– Так у тебя все в порядке? – спрашиваю я, пока принцесса примеряет желто-белую босоножку с Т-образным ремешком и каблуком Людовика. Она хочет купить еще одну пару.

– Лучше чем в порядке, – отвечает Викториана. – Осенью я иду учиться в университет. Конечно, с хорошими охранниками, иначе родители будут волноваться, что меня могут снова похитить или что я их опозорю.

Она поворачивает ступню и смотрит на каблук. Это ее движение сопровождается по крайней мере десятком вспышек.

Я слышу, как Мэг говорит:

– Марко. Пишется: М-а-р-к-о.

– Кто это? – задает ей вопрос корреспондент.

– Дизайнер, это из-за него вы все сегодня здесь. Вы видели модели, которые он создает?

– Простите, – Принцесса подходит к журналисту и ставит свою ножку на прилавок точно так же, как в тот вечер, когда она попросила меня встретиться с ней. – Можете написать, что это самая любимая обувь принцессы Алории.

Еще больше вспышек.

– Повторите: как пишется фамилия? – уточняет газетчик.

– М-а-р-к-о, – диктует Мэг, – Когда он станет знаменитым, сможете сказать, что именно вы сделали ему имя.

– Точно, – подтверждает Викториана. – Моя будущая невестка наденет его туфли на свою свадьбу.

Это новость. Невеста Филиппа – американская актриса. Он познакомился с ней еще до превращения, но они скрывали свой роман. Принцесса также сообщила нам, что король с королевой никогда не одобрили бы такой выбор сына, но после всего произошедшего они стали стараться как можно быстрее женить принца, чтобы он опять не попался в какую-нибудь колдовскую западню.

– Oui, – говорит Викториана. – Эти босоножки уже и в Голливуде!

Входят мама с отцом. Окинув взглядом репортеров и клиентов, папа улыбается.

– Только подумать, еще несколько недель назад я жил в мусорном контейнере!

Родители закрыли мастерскую и теперь занимаются продажей моих моделей. Родители. Какое непривычное слово. Они сейчас решают финансовые вопросы нашего магазина. Окончив школу, я смогу поступить в университет и научусь сам управлять бизнесом. Это будет тяжело, но мне не привыкать.

Сперва нам нужно было найти фабрику для производства обуви. Для домовых объем работы был очень велик, да и к тому же у нас их больше нет.

В этом виновата мама. Я рассказал ей, как мне помогли эти человечки, и она была им чрезвычайно признательна. Но когда я описал того, которого успел разглядеть, и упомянул о его потрепанных штанишках, она почувствовала неловкость.

– Мы должны обновить их гардероб – в знак нашей благодарности.

И в течение всей недели, пока папа занимался мастерской, мама кроила маленькие брючки и пиджачки из обрезков ткани. В субботу вечером она отнесла их в кофейню Мэг.

В воскресенье утром новые вещи исчезли, а вокруг все было в полном беспорядке.

– Не понимаю, что произошло, – расстроилась Мэг.

– Я надеялась, им понравятся костюмчики, – покачала головой мама.

– Костюмчики?! – ужаснулась Мэг.

Потом она сказала, что домовым можно оставлять еду, но ни в коем случае ничего похожего на оплату, а когда им дают одежду, они всегда уходят.

– Никто не знает, то ли они обижаются, то ли теперь считают себя слишком хорошо одетыми, чтобы трудиться… Ни один домовой ни разу не задержался и не объяснил.

Маме стало стыдно, но Мэг ее успокоила:

– О, все в порядке. Мои братья могут иногда и поработать. На самом деле мне всегда было немного неудобно, что нам кто-то помогал.

Журналисты трубят во все трубы, освещая визит принцессы и его причину, поэтому неудивительно, что телефон разрывается. К нам пытаются пробиться разные светские львицы, которые хотят иметь пару эксклюзивных туфель от Марко, и представители бутиков, которые хотят их продавать. Нам даже позвонил лесничий Вэнделл. Он поздравил нас с успехом и поведал о своем: его номер с гигантами только что пригласили в цирк в качестве гвоздя программы, и он, как продюсер, будет получать десять процентов от выручки, а это гораздо больше того, что он мог бы выторговать за лягушку на eBay.

Маме вроде бы нравится принимать звонки, поэтому я удивлен, когда она передает мне трубку.

– Думаю, на этот ты должен ответить сам.

– Добрый день.

– Добрый день. Мистер Марко?

– Да, это Джонни. То есть Джанни.

– Вас беспокоит Кэрол Эллерт. Я закупщик для «Сакс, Пятая авеню».

Мама теряет дар речи. Но мне все-таки удается выдохнуть:

– Вас плохо слышно. – Я показываю жестом: «Пожалуйста, дайте мне воды». – Так откуда вы?

– «Сакс, Пятая авеню». Мы бы хотели договориться о встрече по поводу поставок вашей обуви в наш магазин.

Мэг возвращается со стаканом.

– Кто это? – беззвучно шевелит она губами.

– «Сакс», – шепчу я, и прямо у телефона мы начинаем танцевать от счастья.

– Простите? – говорит голос на другом конце провода. – Алё? Вы куда-то пропали?

– О нет. Извините. Я просто… у меня был клиент.

– Я понимаю. Скоро у вас будет много клиентов. Вас устроит следующий четверг?

У меня в роду все были обувщиками. Дедушка называл нас сапожниками, но это слово сейчас больше ассоциируется с названием коктейля, а не профессии [1]1
  Английское слово «cobbler» имеет несколько значений, в том числе «сапожник» и «кобблер», т. е. напиток из вина, сахара и лимона со льдом.


[Закрыть]. Моя семья обзавелась мастерской по ремонту обуви в «Корал-Риф-гранде» – шикарном отеле в Саут-Бич – еще до моего рождения. Вначале починкой занимались бабушка и дедушка, потом родители, а теперь мы с мамой. И с папой тоже. Так что мне встречаются знаменитые и скандально известные, богатые и бедные, те, кто носит «Гуччи», «Бруно Мальи», «Маноло Бланик» и «Конверс». Я знаю красивых людей. По крайней мере, знаю их ноги.

Но до этого лета я не мог и представить, что они будут носить мои модели. Или что я найду своего отца. Или что со мной приключится такая невероятная история с участием колдуний, шести лебедей, бывших ранее людьми и теперь снова ими ставших, и красавицы принцессы, которая хотела выйти за меня замуж. И уж точно я никогда не думал, что отвергну ее, чтобы остаться с девушкой, которая работает напротив.

Я подмигиваю Мэг. А в трубку отвечаю: – Подождите, я проверю свой график. Да, конечно, я смогу уделить вам время.