Текст книги "Пока боги спят (СИ)"

Автор книги: Алекс Елин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

  Что мирная жизнь закончится – понимали все розмийцы. Вопрос заключался в другом: будет ли смена династии, и перерастет ли неизбежный хаос в гражданскую войну, что будет десятилетиями разрывать страну?

  Сейчас Джонатану II нужно было официально огласить наследника.

  Особенно после приступа, что случился с ним сегодня, когда король чуть не умер. Лишь мастерство доктора Хофмана, лечившего весь Замок Королей, смогло удержать умирающего на тонкой грани жизни и смерти.

  Госпожа Коменски оглядела просторную личную гостиную короля, примыкавшую к его спальне. В комнате находились вместе с ней министр иностранных дел, Карл Ларус – лысеющий сухой и высокий мужчина лет восьмидесяти, который начинал свою дипломатическую карьеру еще при отце нынешнего короля. Господин Ларус был блестящим дипломатом, умевшим быть и льстецом, и напористым дельцом, беззастенчиво продавливающим интересы Розми, и изысканным кавалером, а еще – сказочником. В одном не приходилось сомневаться – этот человек был предан лишь королю.

  А вот в верности третьего присутствующего госпожа Коменски очень сомневалась.

  Верховный жрец Всех Богов Света Розми Интовар никогда не нравился проницательной женщине. Он спелся с кронпринцем Джеффри и оказывал на него влияние, пытался направлять его и руководить им, – кстати, это ему в последнее время удавалось. И еще этот человек прямо-таки жаждал власти. Эта иссушающая жажда была написана у него на лице. Он не был опасным противником. До поры до времени. Интовар мог стать очень большой помехой в делах Розми. Он нацелился на должность регента. Ведь он так и не покинул Замок Королей после трагедии, которой закончилась свадьба сына принца Джеффри. С одной стороны, его не выпускали Майкл Фокс и генерал Бодлер-Тюрри до выяснения всех обстоятельств трагедии, но с другой стороны, ведь о том, что малыш Лоуренс выжил, тоже не сообщалось.

  Интовар же провел обряд бракосочетания на Кровавой Свадьбе, он нашел себе сторонников и пользовался доверием многих ноэлов... Он мог на что-то надеяться и претендовать.

  Дверь в спальню короля отворилась, появился личный секретарь Его Величества и пригласил присутствующих пройти к королю.

  Выглядел Джонатан II еще хуже, чем госпожа Коменски могла себе представить. К его белоснежной иссушенной коже прибавились прямо-таки кровавые круги под глазами, словно багровые синяки или кровоподтёки. Губы ввалились в рот. Под пергаментной кожей виднелись все кровеносные сосуды, а брови и ресницы почти полностью вылезли.

  Посетители поздоровались с королем. Он слабо кивнул им в ответ.

  – Госпожа Коменски, господин Ларус, господин Интовар, что привело вас к Нам? – шелестящим, но сохранившим властные интонации голосом спросил король, используя монаршее «мы».

  – Ваше Величество, – откашлялся господин Ларус, – необходимо объявить наследника престола.

  – Мы не решили еще, кто им будет, – ответил старик.

  – Если Вы умрете, не объявив о том, что господин Лоуренс жив – в стране начнется гражданская война. Потом уже никто не поверит в то, что принц Лоуренс – это настоящий принц Лоуренс, а не двойник, – настаивал Карл Ларус. – Оградите своих подданных от предстоящих из-за этого ужасов.

  – Мы не уверены, что корону следует передать Лоуренсу. Он еще слишком мал, – прошелестел Джонатан. – Мы склоняемся к кандидатуре Ее Высочества Талинды Виктории.

  – Простите, Ваше Величество, но принцесса Талинда скорее всего мертва, – отрезал Интовар, делая шаг вперед. – Ее дальнейшее ожидание нанесет лишь вред будущему нашей страны и интересам династии.

  – Откуда у вас такие сведения, Интовар? – осведомился король.

  – Насколько мне стало известно, – вздернул подбородок жрец, – ее самолет пропал над Керши. Пропало и звено Первого отряда Фритауна во главе с его командиром, посланные на поиски Ее Высочества Талинды. Прошло слишком много времени. Вам придется смириться – Ее Высочество Талинда Виктория мертва. Ваш единственный наследник – принц Лоуренс.

  – Ваше Величество, я боюсь, что нам необходимо сообщить о том, что мальчик выжил, – мягко сказала госпожа Коменски, – и что он теперь единственный наследник. Также нам необходимо назначить регента, что проведет Розми через годы, пока мальчик не вырастет. И потом отдаст ему власть.

  – У вас есть доказательства смерти Нашей внучки? – надменно осведомился король, но закашлялся, что смазало эффект.

  – Нет, Ваше Величество, – отчеканил Интовар. – Это здравые рассуждения и печальный опыт. Кершийцы ее не отпустят, даже если она жива. Надо сделать все возможное, чтобы обеспечить преемственность власти, Ваше Величество. Неужели сегодняшний приступ не убедил Вас в том, что надо поторопиться?

  – Ваше мнение, господин Ларус? – перевел свои потускневшие серо-зеленые глаза на министра иностранных дел король.

  – Как я говорил ранее, мы обязаны сообщить о спасении Его Высочества Лоуренса и о том, что он отныне наследует трон, – кивнул старый дипломат. – Я был в Керши. Даже если принцесса Талинда Виктория выжила в том ужасе, что происходил в Коргваре, то ее не отпустят живой. Они обезумели от крови и безнаказанности.

  – Лоуренсия? – король перевел взгляд на пресс-секретаря.

  – Я поддерживаю господина Ларуса и жреца Интовара. Пресса уже волнуется, жители страны находятся в панике, многие группировки, недовольные нынешней династией и государственным строем, поднимают головы. Появилось множество брошюр и листовок, призывающих вернуть трон династии Блустар или же выбрать кого-то из достойных ноэлов, кто за эти годы успел породниться с Вашей династией. Это только начало приливной волны, что может нас накрыть, если мы вовремя не обозначим наследника престола.

  Король пожевал ввалившиеся губы, устало прикрыл глаза.

  – Хорошо, Лоуренсия, мы сообщим о том, что Его Высочество Лоуренс чудом выжил. Интовар, надо сделать так, чтобы это было преподнесено как высшая воля богов Света.

  – Вы не объявите его наследником? – удивился Интовар.

  – Нет, пока нет, – слегка покачал головой король. – Мы полагаем, что Наша внучка жива. Полковник Увинсон и подполковник Грейсстоун – лучшие офицеры и солдаты нашей страны. Они выведут ее или погибнут. Но погибнут так, что нам станет достоверно известно об этом.

  – Это пустые надежды! – настаивал Интовар. – Даже если она жива, то принц Лоуренс – мужчина, у него несомненное преимущество перед принцессой Талиндой Викторией!

  – Интовар, я еще правитель этой страны! – окрепшим голосом грозно заявил король. Охранники, что стояли в углах спальни напряглись, готовые в любое мгновение броситься на того, кто вызовет гнев властителя Розми.

  – Прошу прощения, Ваше Величество, – севшим голосом заявил Интовар.

  – Теперь идите, – отпустил их король. – Лоуренсия, сделайте заявление. Прежде чем вы выступите перед страной, Мы хотим прочитать его текст.

  – Конечно, Ваше Величество.

  Три визитера удалились.

  Король же еще какое-то время разглядывал расписной потолок, а потом приказал позвать к себе генерала Бодлер-Тюрри. Требовалось узнать, известно ли что-то новое о Талинде, и обновить кое-какие списки.

  Глава 7

  28, месяц Разлива, 5555 года – 29, месяц Разлива, 5555 года

  1

  Рик и Стюарт, посовещавшись, приняли решение пересечь границу с Розми пешком, как ранее и планировалось.

  Возможность пересечь границу на самолете они даже не рассматривали: для полета на пассажирском лайнере требовались надежные документы, и даже, если бы Рику каким-то чудом удалось их раздобыть, то, наверняка, фото принцессы Иоланты и ее дочери были разосланы по всем аэропортам и вокзалам. Угнать частный самолет и пересечь границу с Розми на нем, также было делом рискованным: озверевшие от всего произошедшего пограничники, наверняка, получили приказ сначала сбивать все, что движется в сторону Розми, а уже потом выяснять, что же это было. Один полковник, может быть, и рискнул бы, но не с доверившимися ему людьми. Пересечь границу на машине было физически невозможно: отвесные стены скал этому не способствовали. На автомобиле они могли лишь ускорить продвижение к границе, не более того.

  Поэтому оба друга решили воспользоваться старым лазом, которым очень редко ходили шпионы и диверсанты Розми.

  Граница между двумя государствами пролегала по узкой долине, зажатой между отвесной стеной Великих Гор и Кершийским нагорьем. Граница была оснащена всем положенным: забором с колючей проволокой, натянутой в три ряда; контрольно-следовой полосой; сигнализацией и датчиками – от тепловых до датчиков движения. Вдоль нее с двух сторон тянулась дорога, по которой проходили патрули.

  Розми тут защищали горы, которые оставались неприступными, поэтому основательных оборонительных сооружений по эту сторону гор никто не строил. Как показала практика, Керши в пору очередного помешательства отправляла самолеты в сторону Великих Гор, откуда уже десантировались захватчики. Если бы Горной Стране взбрело в голову напасть по суши, то она могла бы получить с километр каменистой земли, а дальше упереться в отвесные скалы, нависавшие над долиной.

  Однако розмийским пограничникам была известна система пещер, проходившая под Великими Горами, под этой маленькой долинкой, один из подземных туннелей которой выходил под Кершийское нагорье. Вход в эту систему подземных туннелей не охранялся со стороны Керши – слишком запутанной и длинной была система пещер и переходов, в ней терялись не то, что одиночки, на поверхность не выходили целые группы спелеологов! Чтобы пройти по ней и выйти на Розовом перевале в Великих Горах требовалась не только прекрасная память, но и изрядная доля везения. Не все пограничники или шпионы Розми отваживались пройти запутанной многоуровневой подземной системой пещер в Керши. Один поворот не туда и можно было спокойно ложиться и умирать – все равно никто уже никогда не найдет.

  Рик во времена своей службы на границе с Керши пользовался этим ходом несколько раз. Он очень надеялся, что память не подведет его и сейчас. Вероятность встретить патрули и отряды кершийцев, поджидающие их группу на подступах к границе, была близка к ста процентам. Кершийцы ни за что на свете не хотели выпускать Иоланту и Талинду из своих лап, тем более после инцидента на их базе. Поэтому они в лепешку разобьются, но не пропустят принцессу и ее дочь в Розми. Никакой патруль розмийцев не успеет им на помощь. Скорее всего, кершийцы ждут группу Рика за пару километров от границы. И вооружены они до зубов.

  Маленький отряд полковника сгрудился под кроной очередной древней сосны, прижимаясь, друг к другу во сне, в надежде защититься от ночного холода. Пилот принцессы был совсем плох и последние несколько часов не приходил в сознание, жар не спадал, рана гноилась. Иоланта уже давно ни с кем не разговаривала. Она смотрела в одну точку, не реагировала ни на какие слова, от еды она тоже отказывалась. Женщина полностью отключилась от реальности. Талинда старалась ее напоить хотя бы водой (из еды у них были только украденные у владельца грузовика сухари и пара банок тушенки, которые съели утром), но Иоланта не реагировала ни на что. Девушка украдкой вытирала слезы и шла помогать остальным членам отряда.

  День прошел в очередной попытке выжить и опередить кершийцев. Он почти полностью походил на предыдущий. К вечеру отряд вновь повалился на сырую землю, прижимаясь друг к другу, чтобы хоть немного согреться.

  – Думаешь, они подпустят нас к нашему лазу? – спросил Стюарт друга, когда они расположились в лесу на ночлег.

  – Надеюсь, они про него ничего так и не знают, – Рик почесал заросшую черной щетиной щеку. – Он в пяти километрах от границы... Скорее всего, их патрули и группы стоят ближе к забору...

  – Я бы поставил секреты или датчики подальше, на всякий случай, так сказать, – пожал плечами основательный Стю.

  – Хвала всем богам, ты не среди кершийцев! – усмехнулся Рик. – Не, не стоит датчики ставить – бегать замучаешься, они будут срабатывать на зайцев, волков и прочую живность. И это не говоря о возможных местных жителях, которым может взбрести в голову прогуляться в сторону забора.

  – Раз на кону война с противником, превосходящим тебя техническим оснащением, вооружением, людскими ресурсами – я бы помучился, – признался Стюарт. – Лучше гонять толпу народа и технику на проверки сработавших датчиков, чем потом наблюдать со стороны за дымящейся воронкой на месте собственной столицы.

  – Будем надеяться, что среди их командования нет таких параноиков, – Рик хлопнул друга по плечу, сдавая ему дежурство.

  Ночь прошла спокойно, а на утро Иоланта просто не проснулась.

  Женщина не смогла вынести свалившихся на нее тягот бегства и осознания того, что ее жизнь в сущности ничего не стоит. Она устала, организм ее был измотал переходом, дождем, голодом, ужасом и страхом последних дней, и она просто не смогла заставить себя сначала оставаться в сознании, а потом жить.

  Талинда долго плакала над телом матери, потом встала, вытерла распухший красный нос и тихо сказала:

  – Полковник Увинсон, полагаю, тащить с собой тело принцессы Иоланты мы не можем себе позволить?

  – Это будет неразумно и очень сильно задержит нас, – честно говоря, Рик ожидал куда более продолжительной истерики, завываний и уж точно не ждал такого вопроса. Он переглянулся со Стюартом. – Мы могли бы похоронить ее, но это тоже сильно нас задержит. Как бы ужасно не звучали мои слова, но кершийцы уже вполне могут быть недалеко, поняв, что мы на грузовике. Мы не можем задерживаться. Мертвым все равно. Мы еще живы.

  – Я понимаю, – девочка несколько бесконечных секунд смотрела прямо в изумрудные, чуть раскосые с поднятыми к вискам внешними уголками глаза полковника. Она и сама не знала, что хотела в них увидеть: поддержку или оправдание, а может быть хотела, чтобы он опроверг ее слова. – Но и бросить мою мать так мы не можем.

  – Не можем, – нехотя согласился полковник.

  – Возможно, есть способ как-то отдать ей последние почести и не задерживать наш отряд? – она глубоко вздохнула.

  – Мы можем взорвать машину, когда приблизимся к пещерам, что проходят под границей. Это отвлечет их от нас, и будет достойным погребальным костром Ее Высочеству, – решил Рик. Он понимал, что идет на риск и придется тратить драгоценные боеприпасы, но бросить принцессу на растерзание хищникам – это уже перебор, а копать могилу не было ни времени, ни сил... Да и лопаты у них не наблюдалось.

  – Это может привлечь ненужное внимание к нашему тайному ходу. Поэтому лучше это сделать, раз уж собрались рассекретить себя, на максимальном расстоянии от входа в систему пещер, – с нажимом проговорил Стюарт. – Не стоит давать им возможность обнаружить эту дверь в Розми.

  – Хорошо, сделаем так, – кивнула девочка. – Что делаем сейчас?

  – Выступаем.

  – Хорошо, – она еще раз вздохнула, пытаясь успокоиться. – Что с пилотом? – Талинда обернулась к одному из телохранителей.

  – Ваша Светлость, думаю, он до вечера не дотянет: слишком сильный жар и рана опухла, гноя стало еще больше. Его бьет лихорадка, он потерял очень много крови, и я подозреваю, что началось заражение крови.

  – Если он будет еще жив, мы обязательно потащим его с собой, полковник, Розми своих не бросает, – девочка вновь взглянула в глаза Увинсона. Она не знала, что будет делать, если он откажется, если сочтет ее всего лишь глупым ребенком. Этот человек иногда казался вполне добрым, отзывчивым, а иногда превращался в ледяную статую, глаза его становились похожими на осколки зеленого льда, и ее пробирала оторопь. Как она может ему приказывать?

  – Да, Розми своих не бросает, – Рик слегка склонил голову, признавая то ли ее право ему приказывать, то ли прописную истину.

  – Тогда не будем терять время, – она вздохнула еще раз, вытерла слезы.

  – Ты понимаешь, что этот костер может стать и нам погребальным? – осведомился Стюарт, когда Талинда направилась в сторону пилота, чтобы проверить его повязки.

  – А ты предлагаешь бросить тело принцессы? – приподнял одну бровь Рик.

  – Нет, – Стюарт окинул взглядом старенький грузовичок и его пассажиров, перетаскивающих тело принцессы в кузов. – Просто хочу убедиться, что ты осознаешь риск. Талинду надо посадить в кабину, нечего ей ехать с телом принцессы.

  – Сам с ней и спорь, если хочешь! – огрызнулся друг.

  – Что-то не хочется. Ты – старший по званию, вот и спорь.

  Этот день выдался очень жарким, пыльным, даже ветер не дул, а рек поблизости не встречалось, чтобы люди могли попить. Как назло, ближе к полудню кончился бензин. Грузовик встал. До границы было еще довольно далеко. Умер раненный пилот. Мир ополчился на маленький измученный отряд.

  Было принято решение взрывать грузовичок прямо тут и идти к границе пешком по лесу, там хоть была некая тень и возможность скрыться от посторонних глаз. Измученные и уставшие люди молча попрощались с погибшими спутниками. Талинда забрала серебряную цепочку пилота с собой, решив отдать ее родственникам погибшего. Кулон матери она взяла себе еще утром.

  Так путники двинулись прочь, оставив горящую машину за спинами, не оборачиваясь, и надеясь увидеть родные дома.

  2

  Дарел Паул Нотингейм в глубокой задумчивости расхаживал по небольшому залу храма Крома, где обычно происходили ритуалы жертвоприношения верховному богу Света. Само собой, т.к. Кром являлся богом Света, то и людские жертвы, да и кровь вообще ему были не нужны, поэтому обычно жрецы и люди несли дары: вино, фрукты, колосья пшеницы, свечи или же какие-то другие предметы, в которые они вкладывали частицу своей души.

  Под высоким потолком царила приятная прохлада. Как это часто случалось в храмах, расположенных в пустынях, одна из стен зала отсутствовала, ее заменяла изящная колоннада. Между мраморными черными стройными колоннами пролетал прохладный утренний ветерок, раздувающий тонкие белые занавеси, что висели между ними. Статуя Крома застыла у одной из расписанных искусными фресками стен. Бог грома и молний грозно взирал на своего жреца, мечущегося по черно-белому мраморному полу.

  Маленький жрец размышлял о будущем Розми и о своем собственном.

  Дарел был человеком честолюбивым, гордым и хитрым. Он сумел многого добиться, высоко поднялся по жреческой лестнице. Обзавелся нужными знакомствами не только среди жреческой братии, но и в высшем свете. Полезных знакомств у него не было только среди военных и спецслужб. Их он инстинктивно избегал, ведь часто они смотрели на жреца-недомерка свысока своего роста и могучего телосложения, которым отличались все розмийцы-мужчины. Еще будучи ребенком Дарел натерпелся от своего отца-военнослужащего, мечтающего отправить сына по своим стопам в армию, изнурявшего его физической подготовкой и отправившего в конце концов на службу.

  Сейчас жрец горько жалел о своем промахе. Надо было перешагивать через свою гордость и заставлять себя общаться с вояками. Они бы очень пригодились в скором будущем, когда начнется грызня за опустевший трон.

  Сам Дарел не имел никаких шансов занять престол Розми, но кто сказал, что ему нужно было именно это? Серенький невзрачный жрец был вовсе не против стать кукловодом, править за спиной венценосца. И пусть у Дарела не было никаких прав на трон, зато он знал человека, который в нынешних условиях мог предъявить свои права.

  Да, у старого друга при других обстоятельствах права были крайне сомнительными, – он был бастардом Кристофера VIII, – но при отсутствии наследников династии Уайтроуз вообще, Нил обретал все шансы стать следующим королем. И пусть он не отличался особым умом и сообразительностью, но именно поэтому Дарел в свою очередь имел все шансы стать теневым правителем Розми. Нил будет восседать на троне, а Дарел будет править.

  Прекрасная идея!

  Надо только опередить Тиберия, верховного жреца Крома, и начать склонять остальных жрецов на свою сторону, не то этот старый дурак перетащит их в свой лагерь. Нет, конечно, с подачи Дарела, Тиберий призывал жрецов к тому, чтобы они выступили на стороне Нила, но при этом верховный служитель Крома планировал сам править из-за спины господина Роуза. Дарелу же отводилась роль того, кто будет помогать влиять на нового короля.

  Тиберий был серьезным соперником в игре. У него было влияние и связи со многими другими верховными жрецами богов пантеона. Тиберий происходил из древнего рода ноэлов, что сумели породниться с династией Уайтроуз еще сто лет назад. И Тиберий был верховным жрецом верховного бога Розми, в конце концов. Хоть умом он также не блистал, как и Нил, однако это обстоятельство не помешало ему в свое время занять пост верховного жреца Крома. И это тоже надо было учитывать маленькому жрецу.

  Чего не было у Тиберия, так это верных людей среди военных и полиции, не было союзников у него и среди финансовых воротил. Впрочем, у Дарела их тоже не было. Эти люди были у Нила. Но ведь Тиберий мог блюсти свои интересы через других жрецов Крома, и воины Крома подчинялись тому же Тиберию... Хотя их глава в последнее время демонстративно соблюдал династию между воинами Крома и жрецами Крома. Может быть, удастся и его перетащить на свою сторону?

  Ладно, сейчас надо было прикинуть, сколько же еще жрецов других богов согласится поддержать Нила. И надо поговорить с самим Нилом, чтобы он оживил свои связи с военными и старыми друзьями. Вообще, надо бы подготовить его к тому, что ему необходимо занять трон брата!

  Вдруг Дарел ощутил на себе чей-то пристальный взгляд.

  Он резко обернулся.

  В зале никого не было, кроме самого жреца и статуи его бога. Глаза статуи пристально и зло смотрели на серенького жреца. В ужасе Дарел закрыл глаза. Когда он через несколько секунд вновь их открыл, то вздохнул с облегчением: ему показалось. Мраморная статуя так и оставалась простым каменным изваянием бога бурь и ненастий. Глаза ее, сделанные из черного оникса, так и оставались мертвыми глазами статуи, которые никак не могли гневно взирать на жреца.

  Дарел сглотнул.

  Он полагал, что боги Света, конечно, существуют или существовали, во всяком случае, раньше, только им давно нет дела до людей. То ли устали бороться с человеческой сущностью и природой, которая на протяжении веков уничтожала самих людей и избранную богами страну, то ли уснули. Время от времени, Дарелу становилось стыдно за такие мысли, ведь когда-то он истово верил в богов, поэтому и стал жрецом. Но приступы стыда становились все более и более редкими.

  Он довольно удачно избрал свой жизненный путь, открывший ему двери к власти, позволивший использовать свой ум и проницательность для борьбы за власть. Теперь осталась одна последняя битва на пути к вершине. Потом надо будет удержать власть, но это будет потом. Зная Тиберия и некоторых других верховных жрецов или жрецов из высшего Круга Посвящения, Дарел убеждался в том, что служители забывают своих богов. Они больше начинают заботиться о себе и своей выгоде, чем о своей пастве.

  Иногда Дарелу становилось страшно: если вспомнить многочисленные хроники и легенды, да и саму историю, боги Света никогда не прощали тех, кто их предал. Особенно своих жрецов. Хотя время от времени, они и допускали распри и раздор, даже позволяли жрецам вмешиваться в государственные дела и создавать свои королевства, но в итоге все же ставили своих жрецов на место. Или уничтожали. Хотя до дня мести и расправы могли пройти годы или даже века. От чего бы еще одному жрецу Крома не достичь вершин власти над страной?

  Дарел еще раз взглянул на статую.

  Точно показалось.

  Это разыгралось воображение и сказывается усталость. С момента убийства королевской семьи маленький жрец почти не спал, развив бурную деятельность, заставив Тиберия не только поверить в Нила и успешность авантюры, но и начать действовать.

  Так и до сумасшествия недолго.

  Дарел покачал головой и решил поспать хоть несколько часов.

  3

  Талинда шла через лес вслед за полковником Увинсоном, слушаясь его во всем, ведь только благодаря его умению выживать и уму, она еще была жива. Девушка очень хотела бы погрузиться в бессознательное состояние, в котором пребывала ее мать накануне смерти, и тихо умереть, но что-то не давало ей сдаться.

  Может быть, фамильное упрямство Уайтроузов, в свое время заставившее ее предков не только выжить, но и начать жизнь заново на совершенно неизведанной планете среди враждебного населения и множества опасностей. Может быть, это был всепоглощающий гнев на Керши. Гнев – тоже фамильное достояние... Досталось оно от ее прапрабабки, жены Луиса I, первого короля их династии, а она была коренной розмийкой.

  В любом случае юная наследница престола (которая еще об этом и не подозревала) собиралась не только выжить, но и отомстить. Страшно отомстить. Жестоко. Так, чтобы Керши надолго запомнила, что значит убивать розмийцев, и чем это может обернуться для нее.

  Именно переполнявшие девушку гнев и упрямство не давали ей плакать и отодвигали на второй план горе, охватившее ее после гибели матери. Иногда Талинде казалось даже, что эти чувства сумели вытеснить и боль утраты, и боль избитого тела, и голод, и жажду. Словно бы только эти два чувства остались в ее израненной душе.

  Голодная, уставшая, избитая девочка упрямо переставляла ноги, стискивая зубы от боли при каждом вздохе – ребра треснули. Но Талинда Виктория пробиралась по весеннему горному лесу вслед за полковником Увинсоном, не позволяя себе ни на миг попросить пощады. В ее голове уже не осталось ни одной мысли, кроме как о мести.

  Она прямо видела, как над кершийской столицей распускается огненный цветок, который посеяла ковровая бомбардировка самолетов Розми, пронесшихся над этим грязным городом. Она видела кершийских дипломатов, униженно просящих перемирия и заверяющих ее, Талинду, в вечной своей дружбе, молящих принять контрибуцию... Перед ее мысленным взором вставал неизвестный ей конференц-зал со стенами нежно-зеленого цвета, одна стена которого была стеклянной и выходила на какой-то аэродром. В помещении находился деревянный стол с вырезанной на нем огромной звездой Розми ...

  Зал был заполнен странными людьми: дипломатами, военными, еще кем-то, Талинда видела Стюарта Грейсстоуна, видела совершенно седого господина Ларуса и девушку, по лицу которой текли слезы. Она была в форме офицера Розми, что само по себе было очень странным, ведь в армии Розми не служили женщины... Но почему-то Талинда не видела Рика Увинсона, хотя знала, что он должен быть там...

  Кершийцы умоляли ее простить их и заверяли в искренности своих извинений... Рядом с ними был ее второй дед – император Алсултана, которого Талинда видела всего раз десять в жизни... И он также заверял ее в вечной дружбе Алсултана и Розми, залогом которой была сама Талинда – внучка императора.

  На лбу же девушка ощущала что-то тяжелое, охватывающее ее голову... Корона? Но как? Этого просто не может быть!

  Очнулась Талинда Виктория на мягком мху. Она лежала лицом вниз, ее пытались перевернуть полковник Увинсон и один из телохранителей.

  – Все хорошо, – прошептала она, – все хорошо... Это просто случайно... Споткнулась...

  – Сможете идти, Ваша Светлость? – осведомился полковник. – Осталось еще немного, тогда будем в относительной безопасности. Сейчас Вам никак нельзя падать.

  – Да, я дойду, – она вновь улыбнулась. – Просто отключилась не на долго... Наверное, недосып. Я уже в норме... Полковник, а у вас есть дети? – вдруг спросила она. Судя по лицу Рика, он был ошарашен.

  – Нет, Ваша Светлость... У меня нет детей. Во всяком случае, я о них ничего не знаю.

  – Странно, – она встала на ноги, подержалась за дерево. – А я видела... У вас есть дочка...

  – Вы перепутали, – улыбнулся Рик. – У подполковника Грейсстоуна есть дочь.

  И вновь лес...

  Сосны чередовались с елями, ели сменялись соснами. Воздух был пронизан солнечными лучами и щебетом весенних птиц. Пахло нагретыми стволами и древесной смолой, по веткам скакали тощие после зимы белки. Посреди мягкого зеленого, сизого и белесого мха появлялись прогалины, заполненные подснежниками и отцветающей ветреницей. На редких полянках стояли кустики, ветки которых были опушены молодыми листиками, еще ярко-зелеными и нежными.

  Надо идти. Надо идти.

  Наверное, именно так и закаляется воля. Именно в таких условиях человек и взрослеет, и становится тем, кто он есть... Талинда знала лишь одно – она не должна стать тем слабым звеном, из-за которого их отряд будет подвергаться опасности. Она никогда не будет слабой! Она никогда не сдастся! Никогда!

  С ночевкой отряду повезло: они вышли к ручью с крутыми берегами, из которого смогли напиться, промыть раны и сбитые в кровь ноги. Ночевали они под обрывом, в небольшой земляной каверне.

  Розмийцы еще день пробирались по лесу, чувствовали спиной преследователей, что вышли на их след... А может быть, те просто случайно увидели следы, что оставлял отряд... Кто ж его знает? В любом случае в спину розмийцам теперь дышала погоня. Стюарт заметил лишь, что им пока везет – у преследователей нет с собой собак, иначе их нашли бы куда быстрее.

  Иногда розмийцам приходилось подолгу лежать в кустах или в оврагах, пока мимо проходили патрули кершийских пограничников или группы преследователей, то ли ждавших беглецов на довольно большом участке границы, то ли понявших, куда направились розмийцы. В такие минуты Талинде казалось, что ее сердце стучит настолько громко, что враг вот-вот его услышит и тогда им придет конец! Она старалась задерживать дыхание или дышать через раз, а от страха холодный пот катился по ее спине. Она в ужасе сжимала липкой рукой рукоять пистолета и все ждала, и ждала... К вечеру девочка устала пуще прежнего. Голод и жажда мучили ее непрерывно, ко всем неприятностям добавились еще какие-то слепни или другие насекомые, что следовали за отрядом по пятам и жалили непрестанно.

  К вечеру небольшой измученный отряд вышел на опушку леса. Дальше расстилалась каменистая равнина, посреди которой то тут, то там виднелись выходы гранита или же целые островки, сложенные глыбами камней. Ветер волнами набегал на прошлогоднюю высокую траву, что колыхалась в долине.

  – Передвигаемся ползком, головы не поднимать, следить буду только я, – приказал полковник Увинсон. – Не стрелять без моего приказа. Если я сказал «лежать» – лежать и не дышать, и не думайте, что вы знаете лучше меня, КАК пересекать открытую местность, – это полковник уже обратился к телохранителям Талинды. – Я тут несколько раз ходил, я знаю, как они патрулируют, вы – нет. Сейчас они ждут нас здесь. Они могут устроить секреты, тут могут быть патрули и собаки. Они не уверены, что мы пойдем именно здесь, но я бы устроил теплую встречу на протяжении всей границы, поэтому считаем, что нас ждут и о нас знают.