Текст книги "Американская ария князя Игоря"

16. Прибытие к Вадику

Драйвером, то есть водителем, Вадик оказался, мягко говоря, своеобразным. Он непрерывно что-то рассказывал, периодически хохоча, причем в процессе хохотания Вадику нужно было обязательно заглядывать в лицо пассажиру справа – в данном случае Игорю, – чтобы посмотреть на его реакцию.

– Старик, – сказал Игорь, когда Вадик раз в десятый посмотрел ему в лицо, совершенно забыв о дороге, – я-то, в общем, не против, что ты так часто ищешь на моем лице следы одобрения, но ты в курсе, что в процессе езды хорошо бы хоть изредка следить за шоссейкой? Ну, просто на всякий случай…

– Да брось ты, – сказал Вадик, резко крутанув руль, так как он чуть было не впечатался в зад какого-то трейлера. – Я эту дорогу знаю наизусть, сто раз тут ездил.

– Наизусть – это понятно, – вежливо заметил Игорь. – Но вряд ли в прошлый раз, когда ты тут ехал, именно на этом месте находился трейлер, в который ты сейчас чуть не влепился. Так что ты смотри на дорогу-то, смотри. А то, не дай бог, врежешься, вся грязь с машины обсыплется – ты же ее потом на стоянке никогда отыскать не сможешь.

– Не боись, – отважно сказал Вадик. – Я свою машину в любом виде узнаю. Кроме того, я ее не так давно мыл.

– В прошлом году? – поинтересовался Сергей.

– В этом, – сказал Вадик. – В честь Рождества.

– Рождество было в прошлом, – подал голос Сергей.

– Ну, в прошлом, – легко согласился Вадик. – Но ведь мыл же, правильно? У нас тут погода довольно сухая – чай, не Англия. Дожди идут редко. А когда идут – смывают пыль, которая накапливается во время сухой погоды. В природе, старички, все взаимосвязано.

Между тем машина Вадика уже вовсю катила по Нью-Йорку. Сергей, который здесь был первый раз в жизни, крутил головой во все стороны и разглядывал знаменитые нью-йоркские небоскребы.

Игорь, который летал в Штаты пару раз в год, делал вид, что он тут все давно уже знает, поэтому разглядывал небоскребы незаметно, стараясь не вертеть головой.

– О, вон Брайтон начинается, – обрадовался Вадик, показывая рукой куда-то направо.

Сергей посмотрел в указанном направлении и увидел огромную красную вывеску с надписью «МОСВИДЕОФИЛЬМ. Фильмы, книга, музыка». Неподалеку от нее висела вывеска поменьше, рекламирующая на русском «Центр спорта, здоровья и похудения».

– Прикольное место, – сказал Игорь, пристально глядя в окно. – Я тут один раз как-то был. Смотри, Серег, бабулька пирожками торгует.

Сергей посмотрел – и действительно, под вывеской «ПИРОЖКИ» стояла совершенно типичная советская бабулька в черном полушубке и с цветастым платком на голове, которая торговала узкими длинными пирожками – почти один в один, как те самые вкуснейшие и вреднейшие пирожки «с кошатинкой», которые он в детстве покупал в киоске на станции метро «Сокол».

– Я в прошлый раз специально сюда приехал погулять, – объяснил Игорь. – Полдня шатался по улицам и по пляжу. Один раз даже услышал разговор бабулек на скамейках – укатайка полная. Они своими внуками хвастались. «Мой Мишенька, – сказала одна, – кончил на адвоката». – «А мой Сашенька, – сказала другая, – кончил на компьютер». Я там полчаса рыдал, когда все это слушал.

– Да, здесь место уникальное, – согласился Вадик. – Чистый Советский Союз с капиталистическим уклоном. Некоторые тут лет тридцать живут – и до сих пор английского толком не знают.

– Кстати, а как у тебя с английским? – поинтересовался Игорь. – Быстро набрал?

Вадик вдруг неожиданно погрустнел.

– Ой, – сказал Игорь. – Я спросил что-то не то?

– Да нет, – грустно сказал Вадик. – Все то. Просто это больная тема. Понимаешь, незаживающая рана.

– Понимаю, – сочувственно сказал Игорь. – У меня та же фигня, когда спрашивают, почему я не научился играть на баяне.

– Дело в том, – объяснил Вадик, – что я тут всю жизнь работаю или вообще в русскоязычных компаниях, или в русскоязычных отделениях американских компаний. У нас, конечно, язык общения и переписки – английский, но реально все равно все говорят по-русски. А кто пробует по-английски – того считают козлом и выпендрежником.

– Ну так как ты тут без языка-то? – поинтересовался Игорь.

– Почему без языка? – в свою очередь удивился Вадик. – Я с языком. На бытовом уровне в пределах сотни предложений – запросто. И кино могу смотреть на английском. С субтитрами, правда.

– О, прям как я, – обрадовался Сергей. – Я тоже на бытовом уровне могу и с субтитрами.

– Но вот всякие грамматики и прочая фигня, – продолжил Вадик, – это в голову никак не лезет. Поэтому стараюсь говорить такими предложениями, чтобы не заморачиваться формами глаголов. «Я пришел», «я ушел», «где здесь туалет», «два гамбургера, плиз, и кока-колу».

– Логичный подход, – согласился Игорь.

– Кроме того, – сказал Вадик, – мне вообще не имеет смысла как следует язык учить. У меня же дикция очень плохая. Наши-то нормально понимают, а вот когда по-английски говорю – хоть чисто, хоть грязно, – все одно по два-три раза приходится повторять.

– Ну, значит, старик, – сказал Игорь, – тебе и переживать нечего. И я тогда не буду переживать, что на баяне не научился. В конце концов, бывают и другие вполне достойные инструменты.

– Комуз, например, – встрял в разговор Сергей. – В смысле, варган.

– Не знаю я, что это такое, – признался Игорь. – На нем играть сложно?

– Играть на нем просто, – объяснил Сергей и тут же продемонстрировал: «Пиу-пиу-пиу-пиу…»

– На нем сложно играть правильно, – продолжил он, – то есть закомузить соответствующие частоты и мотивы, чтобы вызвать нужных духов. Это главный инструмент любого юникс-администратора. Без комуза ядро FreeBSD фиг перекомпилишь. Еще бубен нужен и заячья лапка.

– Что-то тебя, старичок, куда-то не туда понесло, – сказал Игорь. – Опять начинаешь на птичьем языке болтать. Если ты нам сейчас начнешь про твой любимый «Линекс» втюхивать, я попрошу Вадика высадить тебя из машины.

– «Линекс», старичок, это для лечения дисбактериоза кишечника, – разозлился Сергей. – А я тебе втюхивал про «Линукс». «Линукс», понял?

– А мне, старичок, что дисбактериоз, что твои втюхивания – один баян вместе с комузом, – также разозлился Игорь. – Несешь какую-то фигню, у нормального человека уши в трубочку сворачиваются. Найди себе такого же крейзанутого – и ему мозги полоскай. Вон, Вадику, например. Он же у нас такой же, айтишник?

Вадик сделал очень неопределенное выражение на лице.

– Вадик! – требовательно спросил Сергей. – Ты в «Линуксе» хоть чуть-чуть соображаешь?

– Зато я соображаю в дисбактериозе, – практически без паузы на раздумья ответил Вадик. – Дело в том, старички, что тут в Штатах никакого дисбактериоза нет. В смысле, нет такого заболевания как класса. Соответственно, нет никаких лекарств вроде вашего линукса-линекса или как его там.

– Как это? – удивился Игорь. – Я же, старичок, медик. Хоть и офтальмолог. Но в институте много чему учился, даже на гинеколога.

– Но потом подумал, – пробурчал Сергей, – что женщине лучше смотреть в глаза.

– Пошляк, – презрительно сказал Игорь.

– Очень просто нет дисбактериоза, – ответил Вадик. – В желудке же по любому тусуется дикое количество бактерий. Правильно, медик?

– Стопудово, – подтвердил Игорь.

– Ну вот. Эти бактерии там всегда и так есть. Сотней бактерий меньше, сотней больше – все та же фигня. Не бывает дисбактериоза, потому что бактерий там всегда полно.

– Правильно, – согласился Игорь. – Но бывает заметное изменение состава бактерий. Поясняю на примере. Идет толпа блондинок. Они сверху как выглядят?

– Как одно большое светлое пятно, зовущее к радости и счастью, – торжественно ответил Вадик.

– Ello hombre! – почему-то перешел на испанский Игорь. – Наш человек! А теперь скажи, что будет, если туда вклинить штук десять-двадцать брюнеток?

– На большом светлом пятне появятся темные пятна, – загрустил Вадик.

– Битые пиксели, – прокомментировал Сергей.

– Вот! – снова обрадовался Игорь. – Ты же понимаешь! Всего-то несколько брюнеток в толпе блондинок, а уже непонятно, к чему все это дело зовет и зовет ли вообще.

– И что?

– А то, что то же самое происходит и с бактериями, – торжественно сказал Игорь. – Есть толпа бактерий, которые у нас в желудке что-то там обрабатывают.

– Кстати, я жрать хочу, – сообщил Сергей.

– Все жрать хотят, – отмахнулся Игорь. – Приедем – поедим. Короче, толпа бактерий. И вдруг под воздействием каких-то внешних факторов – например, действия антибиотиков – в их толпу вклиниваются какие-нибудь патогенные микроорганизмы.

– Я категорически против того, чтобы вы брюнеток ассоциировали с патогенными организмами, – возмутился Сергей. – Мы с Кирой возмущены. Она, между прочим, брюнетка.

– Это только для примера, – объяснил Игорь. – Я уважаю брюнеток. Особенно если они крашеные в блондинок.

– Ну и что там с патогенными? – заторопил Игоря Вадик.

– Патогенные микроорганизмы мешают дружественным нам бактериям нормально обрабатывать пищу, – объяснил Игорь. – Это и есть – дисбактериоз. Его надо лечить пробиотиками.

– Нет у нас тут в Америке такого заболевания, – твердо сказал Вадик. – Нет как класса. Есть синдром раздраженного кишечника – вот это запросто.

– А это от чего возникает?

– Да от чего угодно. От стресса, от неправильного питания, от жирной пищи…

– От стресса патогенные микроорганизмы не возникнут, – твердо сказал Игорь.

– Вот именно, – заметил Вадик. – Поэтому никакого дисбактериоза и не существует. Существует синдром раздраженного кишечника.

– Да как хочешь называй, – махнул рукой Игорь. – Если лечится пробиотиками – значит, то же самое.

– Почему пробиотиками? Могут лечить антидепрессантами, раз от стресса или эмоционального напряжения.

– Дисбактериоз лечить антидепрессантами?

– Игорь, да ты какой-то тормоз, честное слово, – стал раздражаться Вадик. – Я же тебе сказал – у нас тут нет никакого дисбактериоза. Это у вас дурят людям голову.

– Вадик, не раздражайся, – подал голос Сергей. – А то заработаешь синдром раздраженного кишечника.

– Да, – согласился Игорь. – Нам бы не хотелось, чтобы это случилось в твоей машине. Оно, конечно, в твоей машине всегда можно найти, где выйти за сарай до ветру, но тем не менее…

– Ладно, – сказал Вадик, успокаиваясь. – Хотите лечить несуществующие болезни – это пожалуйста. А у нас тут наука в другом веке существует.

– В каменном? – небрежно спросил Игорь.

– В двадцать первом, дубина, – снова разозлился Вадик.

– Мне грустно тебе это говорить, – ласково сказал Игорь, – но двадцать первый век уже наступил. Чес-слово. Я точно помню, что это дело отмечал не так давно.

– Ну, то есть в двадцать втором, – поправился Вадик.

– Поздно, – так же ласково сказал Игорь. – Уже запротоколировано и прокомпостировано.

– Мозги компостировать ты всегда умел, – усмехнулся Вадик. – Еще со школы.

– Да, есть во мне такой божий дар, – согласился Игорь.

– Между прочим, – подал голос Сергей, – разговор начался с «Линукса».

– Мы тебе сейчас за этот «Линукс» дисбактериоз устроим, – пообещал Игорь.

– Вместе с синдромом раздражения кишечника, – добавил Вадик.

– Скучные вы люди, – вздохнул Сергей, – никакого интереса к техническому прогрессу.

– Технический прогресс – он очень нужный прогресс, – важно сказал Игорь. – Я, например, всегда за Интернет, где можно найти…

– Порнуху, – быстро сказал Сергей.

– Можно и порнуху, – кивнул Игорь. – Но исключительно – в медицинских целях.

– Еще скажи, что ты там глаза изучаешь, – захихикал Сергей.

– И глаза в том числе, – строго сказал Игорь. – Может, я диссертацию хочу написать: «Влияние оргазма на остроту зрения во время симулирования оргазма».

– Люблю настоящих ученых, – сказал Вадик. – Пытливых исследователей. Кстати, мужики, мы уже почти приехали. Эта дорожка ведет в наш городок.

Игорь с Сергеем замолчали и стали разглядывать окрестности. Вокруг чередовались лесочки и всякие симпатичные райончики с отдельно стоящими домами. Чистота в них была необыкновенная – казалось, что домишки просто игрушечные.

– А вот и наша улочка, – торжественно сказал Вадик, выруливая на дорожку, слева и справа от которой стояли домики с участками.

Вблизи домики смотрелись еще лучше. Участки безо всяких заборов были засажены тщательно подстриженными газончиками и небольшими деревцами. Домики были совершенно различной архитектуры, но все покрашены в веселенькие цвета, так что улица смотрелась празднично и сразу создавала хорошее настроение.

– Ну, вот и мой хоум, свит хоум, – радостно сказал Вадик, показывая рукой на свои владения.

Сергей с Игорем посмотрели в указанном направлении и обалдели. Нет, в самом домике не было ничего необычного: типичный одноэтажный домик с мансардой и гаражом. Но участок у домика неопровержимо показывал, что ЗДЕСЬ ЖИВЕТ РУССКАЯ СВИНЬЯ! Вся территория была завалена опавшими и давно сгнившими листьями, которые создавали ощущение, что домик стоит посреди какого-то болота. На фоне остальных вылизанных и зелененьких участков этот оставлял ощущение кариозного дупла посреди взрыва мастерства стоматологов.

– Вадик! – сказали Игорь с Сергеем хором. – Какого хрена ты листья с участка не убираешь?!!

– И вы туда же? – ахнул Вадик. – Мало мне тут соседи телег в муниципалитет накатали и мало мне от муниципалитета угрожающих писем…

– Это, старик, тебе просто повезло, – сказал Игорь добродушно, вылезая из машины. – Был бы я у тебя тут соседом – никаких писем писать бы не стал. Просто пришел бы к тебе, побеседовал по-свойски, по-соседски, но без особого членовредительства. Участочек сразу бы засверкал. А то понимаешь, ко мне гости приезжают, приличные люди. Я специально дом в хорошем месте покупал. Но они приезжают и что видят? Соседский участок, где живет какая-то русская свинья.

– Я вообще-то еврейская свинья, – разобиделся Вадик.

– Еврейской свиньей я тебя не могу назвать, это некошерно, – любезно объяснил Игорь.

– А русской, значит, можно? – в свою очередь обиделся за всех русских Сергей.

– Ну так ты посмотри на этот говнючник во дворе! – вскричал Игорь. – Впрочем, – сказал он, успокаиваясь, – у нас действительно какой-то Кафка для детского сада получился. Армянин называет еврея русской свиньей, а татарин при этом обижается за русских. Надо с этим завязывать. В конце концов, это дело Вадика – что ему вытворять на своем участке.

– Точно, – обрадовался Вадик.

– Поэтому завтра подъем в семь утра, – продолжил Игорь, – всем раздаем грабельки и здоровые бумажные мешки – будем собирать листья. И пока хоть один листочек будет валяться на территории, никто завтракать не пойдет.

– Блин, лучше бы меня пугал муниципалитет, – застонал Вадик.

– Правильно, – согласился Игорь. – Но тебе не повезло. Я уже здесь. Поэтому завтра твой участок будет сверкать, как чистый бриллиант, а соседи потянутся к тебе со всякими дарами: собственноручно испеченными пирожками, домашним самогончиком и прочими выражениями искренней благодарности.

– Точно потянутся? – недоверчиво спросил Вадик.

– Непременно, – подтвердил Игорь. – Они же несколько месяцев из-за тебя не могли гостей приглашать. А с завтрашнего дня – все дороги будут открыты. И все участки будут сверкать.

– Дары – это хорошо, – решительно сказал Вадик. – Ладно, уговорил, завтра убираемся. Только я чур механизацию внесу – буду пылесосом убирать. А то не люблю я эти ручные приспособления…

– Ты уверен, что пылесос для этого приспособлен? – поинтересовался Игорь.

– А чего нет-то? – удивился Вадик. – Его задача – сосать. Пускай листья сосет. И потом выплевывает в подставленную тару.

– Ладно, посмотрим, – с явным недоверием в голосе сказал Игорь, доставая из багажника свои вещи.

– Ну что, други, – торжественно сказал Вадик. – Добро пожаловать в мои апартаменты.

И он открыл входную дверь.