Текст книги "Историкум 2. Terra Istoria"
Автор книги: Алекс Бертран Громов
Соавторы: Ольга Шатохина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
Глубокой ночью от причальной стенки Пуэрто-Санта-Круз отвалил катер-ракетоносец. В рубке рядом с командиром стоял майор Меркадер. Катер поравнялся с несколькими военными судами, дрейфовавшими на траверзе порта, и эскадра взяла курс на Порт-Стэнли.
Сомнения командира катера, которые тот выразил накануне в приватной беседе с майором-однокашником в незаметном припортовом кабачке, Меркадер решительно развеял:
– Во всех компьютерах, даже в Пентагоне, уже указано, что острова принадлежат Аргентине. То есть послать сюда военную экспедицию – это нападение на суверенное государство.
– Тогда их это не остановило.
– Тогда они сто лет как ими владели. Незаконно, разумеется. Но официально. А теперь… Вот скажи, друг мой, – майор понизил голос, – если бы ты был министром обороны, что бы ты сделал в первую очередь?
– Да я!..
– Вот и запомни это, дорогой друг Лопес, запомни.
С остальными флотскими офицерами разговор протекал сходным образом. Многие сразу радовались, что нудные дискуссии с европейцами вообще и напыщенными британцами в частности более не актуальны. Кому-то требовалось время на размышление, но ни разу оно не оказалось больше пяти минут. Особенно после того, как Меркадер говорил, что любые договоры, заключенные по европейским канонам, отныне утратили силу и на них можно откровенно наплевать.
Майор Меркадер хотел стать генералом. А еще лучше президентом. И побыстрее. Благо Капиталь Федераль мирно спал, и некому было поднять тревогу по случаю очередной революции, вершащейся для начала на Мальвинских островах. И пусть поутру историки с дипломатами чешут языки, головы, рога… А впрочем, есть ли рога или небольшие рожки у местных историков, после того как сеньора История опять им изменила с военными?
Но именно слово «революция» грянуло из радиоприемника, настроенного на волну местной радиостанции. Меркадер вздрогнул, покрутил ручку настройки. «Работают все радиостанции Аргентины», – гремело из динамиков.
– Сеньор майор, там красные! – закричал вахтенный.
– В каком смысле?
– В прямом!
В лучах рассвета над Порт-Стэнли отчетливо пламенело алое знамя.
«Да здравствует мировая революция!» – гремело радио голосом президента Троцкого.
– Что происходит? – возопил майор Меркадер.
– Всё в штатном режиме, – отозвался кто-то, – как обычно, празднование Дня революции.
Президент Лео Троцкий, тезка, правнук и наследник основателя Социалистического Союза Континентов, завершил свою речь при восторженных криках. Ораторский талант в семье передавался по наследству.
Но в другом семействе по наследству передавался некий ледоруб. Кому нужны те, кто не нужен никому?
Исчислено.
Расследовано.
Приговорено.
В сорняках истории
Как приятно поутру проснуться и, сладко потянувшись, узнать, что мир обновился настолько, что безвозвратно канули в Лету все твои долги. Главное при этом – не оказаться тем, кому должны.
– Что ты наделал? – кричал Казанович, прыгая перед компьютерным столом. – Гарсиа, что ты наделал?! Теперь история никак не коррелирует с реальностью!
– История составлена из мифов, а копий нет, кто заметит.
– Да вы с ума сошли! Где Гомес? Где этот гад?
Поставленный писать код для изменений всего массива данных по Мальвинским островам Гомес, по его словам, случайно увлекся, отвлекся и забыл, какая версия была в итоге признана самой подходящей. Остальные программисты, не говоря об историках, спохватились, когда пакеты данных уже безвозвратно ушли в информационное пространство Земли. Попытки исправить обернулись еще большей путаницей – Великая Армада теперь отплывала из Англии к берегам Аргентины, пролив Дрейка оказался почему-то проливом Казановича, что, собственно, и взбесило историка сильнее всего.
– Да это в честь прадедушки твоего! – наконец нашелся Гарсиа. – Чего переживаешь, ведь родовое имя на картах прославлено.
– Какого прадедушки?
– Твоего! У тебя что, прадедушки не было? Был. У всех есть, и у тебя был. Почему он не мог плавать на кораблике вдоль Огненной Земли?
– Да что ему было там делать?!
– Я-то откуда знаю, может, прабабушку твою на яхте катал!
– Нет, – оживился виновник торжества Гомес, – тогда был обычай молодому человеку на весельной лодке совершить круиз вокруг Огненной Земли. В знак достижения совершеннолетия.
– Что вы несете?!
– А потом ему торжественно вручали фамильный ледоруб, выкованный в незапамятные времена кузнецами таинственного города Эльдорадо…
– Да-да, и на нем непременно была чеканная надпись «От сорняков истории»!
– А куда Меркадер делся, кто-нибудь знает?
– Да вроде был… а вроде и не было. Самое главное – про контрабанду вычеркнули? Не надо разглашать такую информацию. Вычеркнули? Вот, правильно, а то не видать нам настоящего рома.
– Ну как это так… У нас с собой есть!
– Слушай, доцент, а эту самую рыбу вялить можно? Воблы бы к рому-то…
– Ничего, и так пойдет! Вот завтра асадо[5] замутим настоящее. А пока наливай!
Ром оказался отменным. Все участники импровизированной пирушки, посвященной первому успеху оптимизации, полегли, не отходя от совещательной комнаты, временно приспособленной под пиршественную залу. Периодически тишину нарушал только богатырский храп или приступы иных бурчаний в ученых организмах.
На телефонные звонки, естественно, никто не отвечал. Через два часа на объект ворвалась тревожная группа департамента национальной безопасности. Обнаружив ряд беспамятных тел, бравые лансерос вызвали медиков, сигнализировали начальству о таинственном и злонамеренном отравлении участников проекта, а потом принялись проводить реанимационные мероприятия собственными силами.
И тут появились люди полковника Рафаэля.
– Это вы их убили!
– Что?! Нас прислали их спасать!
Дискуссия опять грозила затянуться. Но тут, издав особо мощный всхрап, за баррикадой из кресел зашевелился Гарсиа, произнося звуки, а потом и слова, явно выдававшие его происхождение от русских эмигрантов. Наконец, начальник отдела восстал из мертвых, сфокусировал взгляд на пришельцах и грозно вопросил:
– Пить будете?
Приказа убивать у спецслужб пока не было. Но очень хотелось.
Они жили долго и счастливо и встретились в один день
При честном выборе императора всегда возникают организационные трудности.
О компьютерном зале со специально оборудованным сервером для совершения исторических вбросов сейчас никто не вспоминал. Кроме двоих. Эти двое и встретились возле пресловутой красной кнопки.
– Что, Рафаэль, в императоры собрался? Я всё знаю! Очередной Наполеон выискался! Сейчас нажму кнопку, и тебя вообще не будет!
– Не храбрись, Иудушка Троцкий! У меня вот… – и полковник показал президенту дистанционный пульт управления.
Несколько секунд они буравили друг друга злобными взглядами, потом Лео проворчал:
– А если вдуматься, вранье всё это. Только денег без толку потратили уйму. Вот что, если уж нам оно так надо, давай в честном бою, на кулаках, решим, кому всё достанется.
– В честном или в смертном? – усмехнулся Рафаэль.
– В честном, зачем нам еще жертвы!.. Проигравший забирает свою жизнь, мешок золота и сваливает за границу. Согласен?
– Ну давай!
Однако красную кнопку кто-то из двоих успел нажать.
Итого:
Как известно, в любом супермаркете существует такой показатель, как процент боя и негодности товара к продаже. Эти издержки списываются. Как утверждают некоторые латиноамериканские историки, процесс производства истории тоже невозможен без подобных издержек и утилизаций.
Президент Лео очнулся привязанным к каменному ложу посреди древнего города Тиуанако. Но не развалины окружали его, а столица в расцвете могущества, и вместо таинственной тишины, так завораживавшей когда-то туристов, слышался гомон многочисленной толпы.
Он скосил глаза и увидел полковника Рафаэля. Тот был в безупречном офисном костюме, поверх которого был наброшен церемониальный плащ жреца. Рафаэль извлек из ближайшего автомата запотевшую баночку «ИнкаКакс-Колы» и принялся с наслаждением прихлебывать. А потом отшвырнул опустевшую банку. Толпа взревела и устроила свалку за этот драгоценный талисман.
Рафаэль ухмыльнулся и поднял над Лео обсидиановый нож…
Корпоративный праздник с жертвоприношением во славу латиноамериканского Дяди Сэма был в самом разгаре.
ИВАН ДАУНШИФТЕРСтарорусская постапокалиптическая повесть
452 F – это температура, при которой прекращается цифровая жизнь – плавится пластик и перестают существовать гаджеты.
Вести из Грядущего
В родной глуши
– Меняю трешку в Гранатном переулке на комнату на Кожуховской.
– Да вы, батенька, из дикого яйца вылупились!
– Ай! Больно! Он не заразный?
– Да что вы! Господин хороший! Самые лучшие щенки! От охранных чемпионов! Кого нужно – того и загрызут! Даже костей не сыщешь!
– Кости должны остаться. Для отчету.
– Не беспокойтесь! Вырастут собаки сильные и верные!
– Да кто нынче верен? Какая тут порода? Задохлики! И нервные, раз цапаются! – вознегодовал потенциальный приобретатель. – Этих только в суп.
Покупатель мечтательно прижмурился, видимо, воображая лакомое блюдо по старинному китайскому рецепту. Или культовую древнерусскую эрзац-шаурму – сытный пирожок.
Но тут уже законно вознегодовал продавец.
– Не надо пальцы им совать! Взрослый чужаку с ходу не только палец, но и по самое не балуй откусит! Руки мыть изначально надо, перед засовыванием! Экий распальцовщик, знаток пород выискался!
В ответ потенциальный клиент лишь глухо заурчал, точь-в-точь, как отставной философ, выкуренный бесхозными школярами из коттеджной рублевской берлоги. Да и вообще в такой глуши, где по неписаной традиции собирались по субботам щенководы и покупатели, хамить друг другу было не принято. На прежней центральной площади столицы, внезапно ставшей почти что презренной окраиной, не было чужаков. Поди попробуй доберись в одиночку, не зная верных троп, живым из благодатного Бирюлево или ставших элитным местом Печатников к Кремлю, где не было вокруг ни огородов, ни прудов с рыбицей, ни парков с грибками. Ни лесной живности, тихо млевшей от человеческого вида…
Теперь только ветер гулял по руинам никому не нужных офисов, ставших надгробными памятниками былому. Там, где не было промышленных производств, не было и промышленных запасов, и ничего нужного для тех, кто должен выживать в мире, в одночасье лишенном искушенной прелести электронной подмаргивающей жизни.
Зато расцвели на земле и новые очаги цивилизации. Необычайное значение, в том числе и культурное, обрел теперь Люберецкий рынок, поскольку по субботам там выступали не только певцы-охальники, но и почет-сказители, воспевавшие подвиги и несказанный интеллект заказчика, совершившего невиданно-потаенное, о чем простому злодею и помыслить страшно…
Сказание о Новом Китеже
Новая группа по интересам в Живом Каменном Журнале – пещера северного вестибюля станции Пятницкое шоссе, правая стена.
Иван стоял возле рыночной Живой Стены, хронически открытой на группе «Собачники», внимательно читал свежевыбитые объявления о приглашениях на вязку, продаже получившихся щенков и предложении услуг «водителя собаки» для поисков чего-нибудь полезного и ценного. Может, хоть на этот раз ему повезет, и он наткнется на легендарную запись, предназначенную именно для него?
Среди укоренившегося в новой реальности искушенного населения ходили упорные слухи, что путем тщательного поиска на Живых Стенах можно найти объявление, не выбитое надолго, а начертанное быстроосыпающимся грифелем либо углем, а то и вовсе симпатическими чернилами. И гласит то объявление о месте и времени сбора очередной ватаги, отправляющейся в благословенные места, где всё осталось по-старому. Туда, где свет дают лампы, а не лучины без переключателей, где жилища обогреваются батареями, а не печурками… Иван почти забыл, что такое батареи, – осталось лишь какое-то смутное воспоминание о тепле, причем без занозистых тяжелых кривых деревяшек и дыма, раздражающего глаза и горло. А еще в той жизни были автоматы, за малую монетку наливавшие сладкий кофе с ванилью. Или даже горький, но с шоколадом. И волшебное окошко в далекие миры – айфон, окно побольше – стационарный компьютер, что-то невыразимо мудрое и, может быть, даже более быстрое, чем надежные деревянные счеты. Да и брали в ту ватагу не всякого, по прошлому тоскующего, а настоящих богатырей, у которых и родственники были богатырями. И деды имели богатырский билет за печкой. Или в загашнике.
Впрочем, среди замкнутого на людских иллюзиях множества преданий выделялось одно, которое утверждало, что на Земле остался только один город, где уважаемые люди по-прежнему живут в комфорте, с той же лампочкой еще того самого Ильича, – это Новый Китежград, он же золотодворцовый Лондон. Место скопления чудес и почетных изгоев. Город, регулярно скрывающийся под толщей изоляции – при первых же признаках серьезной опасности… А в самом центре его, в Сити, говорят, и раньше мирно спал коммунистический призрак, которому регулярно перепадали косточки от тамошней банковской системы, изначально придуманной для Генриха VIII и, соответственно, его восьми жен.
Ведь когда-то так было повсюду, хотя об этом лучше не вспоминать, тем более вслух – сочтут неместным отродьем или, хуже того, истографом, чудеса прошлого в памяти хранящим и другим их продающим. А это хуже пачкуна-сталкера, заводящего доверчивых людишек с каменистых огородов в зоны безысходности. Память, она сродни памятнику – всем хорош, и ликом, и статью, но не кормит и не греет. Хотя еще недавно были времена – как книжки, особливо классики в кучках собраний сочиниловок грели душу и тело в ласковых буржуйках! Кончились те времена – и вроде как позабылись прежние людские дурости: биография, моралька и тот еще лихой консенсус… Впрочем, консенсус на пиво не намажешь. А надо бы. Пиво ломтями всухомятку Очепятиской мастерской – само оно после натураль-баньки с красна-девицами, из северного полона приобретенными.
Иван, приехавший из заморской стороны в звании стажера (иначе говоря вековым натуральным штилем – оруженосца настоящего топ-бизнес-рыцаря), имел все шансы быстро достичь знатных должностей в филиале транснациональной корпорации, в которой его семья владела крупным пакетом волшебных бумаг – акций. Звали тогда Ивана просто и незатейливо – Джон. Переселившись на престижную топ-менеджерскую должность (предки отправили за море почтенного служения бизнесу ради), он в полной мере наслаждался жизнью в свободное время на правах небедного экспата – то есть почти что белого работорговца, только с офисными плантациями. Да и слово это мудреное кануло куда-то, завалилось под пыльное Время…
Джон честно постигал корпоративную мудрость и ждал неминуемых перемен к своему лучшему. Посещал клубы и рестораны, бухал с ушлыми аборигенами, практиковал умиротворенческий секс с аборигенками, о чем и сказывал его блог в популярной соцсети «Кругом». Всё было чудненько. Трамваи бегали. И даже птички пели задаром. Правда, другое они тоже делали… Но раз стал памятником – жди птичек…
С чего начинается конец Родины?
И погибель других земель…
Всё было хорошо. Для хороших людей. А потом пришла Корпоративная чума…
Первыми ее жертвами обычно становились члены совета директоров, заместители генерального директора, вице-президенты. И ни одна служба безопасности не знала, откуда приходит напасть и как передается. Поэтому панические слухи расходились по офисам еще быстрее чумы.
– Это наказание за межвидовой свальный грех между начальством и секретаршами!
– Нет! В «WoT» появилось бактериологическое оружие, которое поражает игроков!
– Да что вы глупости говорите, когда это – порождение искаженного корпоративного духа! Забыли люди о его почитании, недостаточно жертв приносили, вот дух конкретно и разгневался!
– Нарушены были правила служения нашего! Директора перестали возноситься к небесным высям в отдельных лифтах, допустив сближение с чернью. Вот и последовала кара страшная, но справедливая!
– Сотворение затворилось!
– Пробил час вселенского Референдума!
– Это инопланетяне-колонизаторы повыключали рубильники и провода позамыкали!
– Кофемашины стали разумными и отомстили нам!
– А я недавно пылесос и стиральную машину ударил! Правда, нечаянно…
– Братцы! Простите, это я тогда весь фонд глобального развития скрысячил и не поделился…
Звучали и редкие голоса, утверждавшие, что нет бациллы страшнее паники, недаром ее так долго подкармливали и лелеяли фармацевтические компании при активной поддержке иных государственных мужей. Вот к примеру, в 2005 году главный врач Англии Лиам Дональдсон утверждал, что эпидемия птичьего гриппа может убить не меньше пятидесяти тысяч человек, а скорее всего, жертв будет в десять раз больше. Число же заболевших вообще не будет поддаваться исчислению. На самом деле, заболели, как известно, не более пятисот пятидесяти человек. Консультант британского правительства сэр Рой Андерсон получал от медицинской корпорации сто шестнадцать тысяч фунтов в год за то, чтобы хвалить определенные лекарства, пугая всех перспективой новой «испанки» и обеспечивая централизованную закупку тех самых чудо-таблеток. Корпорация заработала три с половиной миллиарда фунтов. Когда скандальные факты всплыли, то 1,9 миллиарда у фармацевтов отобрали как штраф. Но было поздно. Бацилла паники заматерела и зажила самостоятельной высоковирулентной жизнью.
Однако истинной причины появления страшного недуга так никто открыть и не смог. Поэтому, выкосив топ-менеджмент почти начисто, чума распространилась на следующие уровни корпоративной пирамиды, собирая и здесь обильный урожай жертв. Умирали люди, гибла техника, порой успевая искрящимся фейерверком проститься с близким ей офисным человеком…
Джон по старинной британской привычке приезжал в офис каждый день, ибо не мог оставить свое служение корпорации и ее, казалось бы, вечным ценностям с легким налетом кланового гуманизма. И каждый час он ждал проявления у себя первых симптомов ужасной болезни, заключавшихся в исполнении старинных революционных песен («Вышли мы все из айпода… Долго нас в банках держали») и последующей раздаче крупных купюр чуждой валюты бабушкам у подъездов. Далее следовала стадия культурного величия («Наличность посвятил народу своему») и завершающая – политическая. Во время оной банкиры, топ-энерго-манагеры и полувладыки сырьевых придатков бились насмерть на арене стадиона «Лужа» в групповых поединках на звание «Царя Горы и окрестностей», напрочь позабыв о благородном рыцарском стяжательстве финансовых подвигов.
Число носителей прежней приэлектронной элиты неуклонно сокращалось, и по мере уменьшения их количества Корпоративная чума подбиралась и к полукровкам – начальникам отделов различных управлений, трестовикам и даже бюджетным деятелям. Медицина была почти что бессильна – на короткий срок помогало лишь слабительное и регрессивный гипноз, а также опционные припарки. Но количество носителей голубой благородной финансово-сырьевой крови в мире неуклонно иссякало. Кто же примет в свои натруженные руки падающий в никуда мир? Иных уж нет, а те скрылись «под корягой»…
Недаром, ох недаром мудрейший Лоуренс Кокрофт из Transparency International усматривал прямую связь между коррупцией и нарушением экологического равновесия. В самом простом виде это выглядело так: хочешь вырубить неприкосновенный по всем законам лес – дай взятку. А вслед за лесом заплывет илом река, которую он оберегал, прекратится судоходство и целый регион придет в упадок. Даже без чумы.
Джон уже и не рассчитывал лечь в фамильный склеп, оказавшийся после Катастрофы далеко-далёко, за горами и морями, но тут случилось непредвиденное – он не заболел. Почему же чума именно его обошла стороной? Да сия тайна за многими печатями и утерянными бланками. Может, потому, что читал здешних классиков в оригинале? А может, потому, что его вроде как любила одна из секретарш шефа, вовсе и не подозревавшего о такой англицкой подлянке. Но была еще одна версия джоновской сохранности – самая трогательная и посему реалистичная. В берлоге Джона жил тогда красный ирландский сеттер, преданный ему. Он-то и умер – вместо него. А любовь, как известно, не то чтобы всесильна, но сама имеет трагедийную составляющую. Резюмируя: Гамлет, несмотря на происхождение и перспективы карьерного роста, тоже мог не заразиться. В отличие от труженика Полония.
И вот настал вечер, когда погасли лампы и мониторы, умолкли айфоны и телефоны стационарные, охладели навсегда кофемашины. Застыли на полпути лифты – и долго еще доносились из них крики и стоны замурованных заживо между небом и землей. Нет, не людей (тех давно уж здесь не было), а прежних хозяев, воротил жизни. Долго сидел Джон в своем кабинете один, ибо не было уже рядом с ним офисных существ. Но ничего не происходило, только становилось всё холоднее, и всё громче завывала метель за постепенно растрескивающимися стеклами панорамного окна.
Чуда не случилось – синий последний офисный троллейбус-вертолет, прежде забиравший из здания засидевшихся топов, так и не появился в пасмурном небе…
Наконец, потерявший свою частицу огромного мира (работу, сбережения, приятелей и любовниц) Джон поднялся и побрел к выходу. Он покинул безжизненный бизнес-центр и пошел к оставшимся где-то людям, ориентируясь на отсветы далеких костров… Чей костер в тумане светит? Кто живет в тех теремках? Где теперь есть место подвигу?..
Кто вернет нам буквы?
Последнему союзу грамотеев нужны резчики-переписчики, ранее не судимые за лжесвидетельства…
Продавец щенков оскалился и рыкнул грознее иного волкодава:
– Это собаки-книгоискаки! А ты, раз не понимаешь ничего, отойди. Суповых тварей вон в том коллайдеровском секторе ищи! – и на всякий случай поправил сначала крышку на ветхой корзине (от Виттона) со щенками, а потом и демонстративно – немаловажный тесак, лихо пришпандоренный у своего левого бока. Тесак считался уже горячим оружием. К холодному относилось только то, что влезало в карман кафтана. Многие так называемые боевые извратители носили кафтаны почти до полу. С соответствующей длины карманами. В галстуках отныне изображали только оскалившихся плодоядных Чужих и сезонных Врагов Народа. Да и пиджак отныне назывался не иначе как «злодейская одежда». Про корпоративные набедренные повязки и лифчики с офисным поролоном для увеличения привлекательности уже забыли…
Произошли изменения и в собачьем мире. Нельзя сказать, что болонки и прочие малогабаритные и умственно далекие от человека собачки-болванки вымерли сразу. Да и их исчезновение не было бесполезным и бесследным, поскольку часть, оказавшись в супах и бульонах, спасла лишившихся фирменных продуктов обитателей мегаполисов. Но зато появились новые разновидности, среди которых и те, которые получили название собаки-книгоискаки. Усмотреть в них признаки породы в том смысле, в каком это слово употреблялось сравнительно недавно в соответствующих альбомах («Дама с песиком»), и впрямь было бы трудновато. Но волшебное слово «собака-книгоискака» объясняло всё. Как в былые, теперь уже легендарные времена с собаками искали еду в лесу, так теперь их натаскивали на поиск книг. Ибо тот, кто сейчас владел хотя бы одной книгой… ну не то чтобы владел миром, но мог выменять на свое сокровище весьма значительную часть того, во что превратился мир после прекращения электронной жизни. Не считая, конечно, тех злокачественных книг, которые и были растерзаны простым людом по обвинению в массовых злодействах и исчезновении целого ряда Массовых Радостей.
Все последние резервы разумного человечества ушли на подготовку отражения предстоящего нашествия инопланетян – ибо кто же с какой суперзловещей целью решил лишить землян всех устройств, работавших на инородной энергии? Впрочем, и ветряные мельницы перестали давать простой электрический ток. А может, его слили злобные сектанты в Матушку-Землю? Ведь однажды члены общества «Защиты Анны Карениной» поймали в хлеву не успевшего переодеться железнодорожника и просто порвали на части. А бывшим работникам ЗАГСов лучше было не попадаться в руки активистам популярного движения «Семьи.нет»…Понятно, чем торговали хозяева секты «Мертвые души».
Велик Космос! Много чего может найтись в его глубинах… С тех пор как начали умирать гаджеты, у людей остался пост № 1 на Останкинской башне (той самой, где ранее, а может, и сейчас, катался, пугая охранников, непонятный лохматый черный шарик размером с арбуз, и гуляли три фирменных «фамильных» призрака, в том числе – Рыжая собака). Раз в неделю пешком отправляется новый отряд и бдительно зрит за небесами. Имеется и свой потаенный неприкосновенный запас – мало кто из живущих в курсе о том предании, что в одном из подвальных помещений малого здания телецентра с момента строительства хранится боевой (или не очень) бульдозер. Замурованный то ли по ошибке (котлован разрывали, стены вокруг возводили, ну и не рассчитали), то ли по секретному плану обороны Земли. А что хранится в комнате, затерянной в лабиринте останкинских коридоров и почти документально не существующей, с давнишних пор – исключительно военная тайна. Но точно есть специальный факельщик, который должен сообщить находящимся на поверхности земли о замеченных признаках вторжения.
Были отданы под суд и казнены несколько злодеев-ученых, ранее занимавшихся поиском внеземных цивилизаций и попытками передачи им сигналов, по обвинению в измене родине. А некоторые подались в бега. Да и среди прежних писателей нашлись те нацпредатели, кто не только посмел воспевать инопланетное, но включить родную Землю, Отца-Родину в так называемую Космическую Шеренгу (Великое Колечко, или попросту – Разумную Галактическую Баранку). Охальники были облачены в красное и отданы на час-другой быкам… «Не нужен нам Космос враждебный, дубьем мы Чужих отобьем!»
Представители уцелевшей в катаклизме родной цивилизации просто обязаны были быть экономными. Дармоеды свое уже отъели. Первыми были перебиты «нереальники» – так называли всех, кто имел дело с исчезнувшими эфемерными данными, не иначе как заботливо фиксировавшими народное горе. Менеджеры, управленцы, диджеи, телевизионщики, телефонисты… Как говаривали знатоки, «кончилась фиксация – кончилось и горе». Пришлось создавать специальные отряды во многих поселениях для борьбы с геймерами, которые по застарелой привычке принялись было охотиться на людей в реале. И потом приторговывать трофеями, изуверы! Заигрались, ироды, вместо заботы о картошке и свекле, яблонях и черной смородине, стратегически важной квашеной капусте!..
Но ходили черные слухи, что, дескать, еще пока живы бодрые (а не бодрые просто не пережили свалившихся превратностей) старички, когда-то управлявшие корпорациями через виртуальное пространство и лично переписывавшиеся и переговаривавшиеся с приятелями, обитавшими за Океаном. Дескать, сии персонажи, как только началась Чума (или, самое странное, – еще до этого), бросили свои глобальные посты и, не взяв никакой компенсации, словно древние рыцари-тамплиеры, изобретшие денежные чеки и европеизировавшие откаты, ушли в поисках Сермяжной Правды в соседние аулы. Когда-то аулом называли территорию, покрываемую одним-единственным провайдером (контора по сплаву и валу информации, ранее – «Бойкие люди и бойкие сплетни!»). Иных уж нет, а другие, которые далече, заведуют почтовыми голубями (теперича – «Узнай от первого голубя!»). Был, правда, один проект, позже разоблаченный как злокозненное вредительство – была предложена система «симпатических улиток», призванных собой заменить пришедший в полную негодность телеграф. Сии улитки должны были, ползая плотными рядами по обустраиваемым землям, отправлять друг другу информационные сигналы при помощи своих личных антенн и при этом служить и бесподобными слизистыми семафорами. При служебном расследовании было обнаружено, что впервые сие изобретение было предложено к использованию во времена Парижской Коммуны неким Жюлем Аликсом, феминистом и социалистом, членом Совета Коммуны. Может, заслан туда кем был? Хорошо хоть, что вместе с Цифрой исчезли попаданцы – проходимцы из разных времен, этакие дорогие (по затратам на кормление и ублажение) горе-специалисты по Светлому Будущему, регулярно и нервно (озирающиеся по сторонам) дающие советы, как что-то где-то сейчас обустроить с мудреной перспективой.
Ну а местные олигархические олигархи, неужто они все как есть не пережили сию Катаклизму? Те самые топ-персонажи не только не померли от Корпоративной Чумы, но были включены в состав Дикой Охоты – конного отряда, шествующего вокруг вашингтонского Белого Дома и лондонского Сити. На наших землях сие формирование ранее существовало под брендом Дикой дивизии. Разве без Диких новый порядок наведешь?
Ну а опосля того, как бытовая и не очень техника приказала долго жить, и ухода из мира прежних топов самыми нужными людьми вдруг оказались выживальщики, над которыми еще недавно посмеивались, как над чудаками со сваленными в закромах запасами. Если в общине или поселке не было хоть одного такого, считалось, что поселок неудачный и особых шансов отстоять свою территорию у его жителей нет, проще сразу войти в унию с какими-нибудь соседями, у которых выживальщик имеется.
Так человечеством была пройдена точка профукации. Иначе говоря, все профукали и ту самую развилку по дороге в Концентрат Мирозданья для венцов либеральной эволюции. Вся оцифрованная информация, булькая и похрустывая, а порой – издавая непотребный запах, погибла вместе с гаджетами, которые обеспечивали ее существование. И вскоре только в сказках, которые старики рассказывали внукам под треск огня в примитивных очагах, остались отголоски блаженного времени, когда существовали Интернет, телевидение и микроволновые печки с таймером, блендеры и пароварки, без которых жизнь была бесцветна и пресна, аки народная колбаса из останков прежней гофры…
Кто Прошлое помянет – тому глаз и что-нибудь еще вон
Нет в мире совершенства, но всегда хочется. Сложности его обретения, как всегда, кроются в формах. После окончания Цифры должна вроде следовать Буква, но народ с радостью выбрал долото, топор и лобзик. Ценность прорицаний (в том числе Ленинского пророчества) резко снизилась. Оказалось, что специалисты, умеющие что-то делать руками или хотя бы представляющие, как это делается, – намного дороже золота. Потому что золото ничего не стоило теперь. Не было ни прежних государств (ну в окрестностях вроде как отмучились, по крайней мере – не видать и не слыхать), ни спецхранов, ни магазинов. Ни диссертациев, ни культурных министерств…
Из прикладных занятий самым популярным оказалось ремесло печника. А самым лучшим жильем – хибарки с низкими потолками. Модные когда-то лофты и пентхаусы стояли пустыми, постепенно разрушаясь. Первые потому, что попробуй натопи такое огромное пространство маленькой печкой – а большую себе мало кто мог позволить, и даже эти мало кто быстро отучились тратить дрова впустую. Когда человека хотели вежливо (почему-то) назвать умственно отсталым, то просто говорили, что «он живет в конференц-зале». А пентхаусы годились разве что для дозорных постов, и смена отправлялась пешком с пищевыми котомками за плечами вверх по бесконечным лестницам раз в неделю, не чаще. Еще на крышах устраивали резервуары для сбора дождевой воды, которую, по слухам, некие тайные барыги закатывали в оставшиеся с лучших времен пластиковые бутылки с этикетками целебных напитков.
