Текст книги "Историкум 2. Terra Istoria"
Автор книги: Алекс Бертран Громов
Соавторы: Ольга Шатохина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
Эрик остался один. Он уже знал, что Мессиром за глаза называют самого Начальника ЖЭКа, легендарного специалиста по Временам и их извращениям, и, разумеется, по временным протечкам. К Мессиру за консультациями приходили и матерые академики, и целые научные доктора. А вот местных фантастов, жаждущих свежих сюжетиков и всяческих подробностей, Мессир отправлял к Верову. Тот, как гласит предание, собирал их погруппно и устраивал семинар, привлекая для наглядности заплывших попаданцев.
Но на самом деле работа с попаданцами требовала серьезной подготовки и даже нравственного совершенства. Так, по уверениям некоторых ученых, необходимо учитывать следующее:
По мере увеличения численности аборигенов функциональная стоимость каждого из них (кроме специально оговоренных исключений) падает, приближаясь к необходимому Космическому минимуму самовоспроизведения в негуманоидных (т. е. скотских) условиях.
Для того чтобы наглядно представить себе психологию иноместного Разума, нужно вообразить себя: попавшим в далекое Темное Прошлое, почти лишенное всех признаков настоящей цивилизации. Лучше – к амазонкам, которые, по слухам…
Ваше отношение к тем самым аборигенам равнозначно отношению к вам – как к аборигену.
Скажем коротко и прямо – Веров о существовании данных пунктов знал. Но теперь он отвечал и за Брегиса, которому предстояло еще жить да жить. К тому же он оказался легок на помине.
– Тебе насчет меня звонили? – спросил Брегис.
– Ну…
– И что?
– Что-что, расстреляют на задворках новейшей истории нас обоих, а потом тела и души пошлют в твое любимое Средневековье! Или прямиком на Восточный фронт в Минский котел. Без доппайка.
– А серьезно?
– Куда уж серьезнее…
Веров извлек из кармана кусок бумаги – замызганной, с расплывшимися буквами (здесь необходимо уточнить – такова историческая традиция, хоть с момента получения документа прошел всего лишь час и при этом он хранился в воздухо– и влагонепроницаемом сейфе) – и демонстративно зачитал:
– «…а тов. Брегису предписывается в трехдневный срок установить местонахождение закрепленного за ним согласно служебному табелю разводного гаечного ключа, утраченного по собственному недосмотру тов. Брегиса, и обеспечить его возвращение. В случае выполнения этой задачи и одновременного успешного поддержания функционирования всех остальных систем ЖЭКа, дисциплинарные взыскания наложены не будут…»
– Слушай, Штирлиц, а есть надежные способы найти этого гада?
– Если б они были, его бы не было!
– А какой другой вариант избегания нами наказания?
Следующие два вечера Эрик собирал в архивах и разговорах всю доступную информацию о Черном Сан-технике, регулярно сокрушаясь, что раньше не специализировался на городских легендах. Постепенно он отделил приметы народного культа сабжа – с жертвоприношением выпивки и закуски в санузлах различной степени совмещенности – от сугубо попаданческой статистики, свидетельствовавшей, что Черный Сан-техник:
1) появляется в точках, отмеченных устойчивой и высокой попаданческой активностью;
2) способствует усилению реакции сантехнических и водопроводных устройств на попаданцев, при этом сам не способен ликвидировать последствия;
3) способствует перенаправлению потока попаданцев, то есть упомянутые в пункте 1 точки проявляют черты транзитно-попаданческих узлов.
– Слушай, Штирлиц, а ведь он явно демонстрирует корпускулярно-волновой дуализм, – поделился Эрик с напарником вечером второго дня.
– Ты это… выражения-то выбирай!
– Про волну-частицу знаешь?
– Ну, допустим. Могу лекцию прочесть.
– Вот, а он тоже как волна-частица. Попаданец-попаданец!
– В смысле?
– В смысле мы попаданцы и с попаданцами дело имеем, так? А он в одном флаконе! Попаданец, который извлекает попаданцев.
– Вот же сволочь какая! – оживился, припомнив свое бесшабашное научное прошлое Веров. – То есть не просто конкурент нелегальный, вроде черных археологов… Ты только прикинь: едет какой-нибудь формально давно сгинувший штандартенфюрер своих же тогдашних собратьев копать…
– Вот! Ты правильно понял!
– А ты знаешь, кем был Мойдодыр? Это похлеще вариант, это дух вселившийся, с таким даже нашим гаечным ключом враз не разберешься.
– Да хрен с ним, с Мойдодыром, у меня один день остался! И ведь где-то я уже видел его физиономию…
– Черного?
– Да.
– Ну если он блуждающий и уже состоит на учете, то понятно… Надо ловить вблизи характерных мест, но таких до фига.
– У меня один день остался.
– Знаю, и нет никакой гарантии, что именно в этот день он очередной день Нептуна нам не устроит… Борман! Борман, ты что?!
С криком «Нептуна! Конечно! Нептуна!» Брегис подскочил и бросился к выходу.
– Стой, неугомонный! – Веров настиг его в дверях и втащил обратно. – Вот так сам попадешь фиг знает куда, и хорошо если наши там на месте окажутся.
– Я знаю! Я вспомнил!
– Та-а-ак! Ну-ка сядь и рассказывай.
– Это Брюс!
– Уиллис, что ли? Подожди, он же из нашего времени, зачем ему лишняя вода на лысину…
– Штирлиц, это граф Яков Брюс, сподвижник Петра Великого. Первый куратор императорской сети водоснабжения и глава Нептунова общества. А я-то еще удивился, почему прическа у него такая странная, седые длинные волосы, мелкие кудряшки. Это парик, тогда вся знать такое носила. Что делать с Брюсом-то будем? Ведь человек непростой, граф и в государственных чинах[35].
– Согласно инструкции надо Мессиру доложить.
После доклада руководство велело ждать, мол, приедут суперспециалисты с необходимой техникой. Они прибыли быстро, однако сканирование самых свежих мест появления Черного Сан-техника не показало никаких результатов.
– Не ловится ваш клиент, – констатировал секретный специалист. – Приборы его не видят.
– Почему так происходит?
– Потому что вы ошиблись.
– А еще варианты есть?
– Ну, теоретически есть – если он с официальной бумагой…
Блуждающий попаданец может быть невидимым для приборов, если он в своем времени был сотрудником попаданческой структуры и имел официальный документ, подтверждавший его полномочия. После короткого, но энергичного расследования выяснилось, что после смерти в своем времени Якова Брюса оформленный на его имя патент с правом инспекции любых водопроводных сооружений аннулирован не был. Затерялся, видимо, где-то, да и в чехарде правителей стало не до того. Структуры реорганизовывались, а ревизия документации не производилась.
– Тогда придется к нему ехать, – вздохнул Веров. – Если он успел твой ключ зафиксировать, ничего сделать не сможем. А если еще нет, попробуем договориться.
Немного стратегически важной информации с элементами дезинформации для низкооплачиваемых шпионов и работников пятой и шестой колонн. Водопровод в Москве существовал задолго до Брюса – еще при Иоанне III, чтобы не остаться защитникам Кремля без воды в случае вражеской осады, в 1491 году был обустроен самотечный родниковый водопровод – на «основаниях каменных водныя течи, яки реки, текущие через весь Кремль-град осадного ради сидения». Архитектор Петр Фрязин разработал проект, который и был воплощен: вода из родника под Собакиной башней самотёком направлялась по кирпичной трубе к Троицкой башне.
Через полтора века Христофор Голлоуэй снабдил Кремль не только обновленным водопроводом, но и водонапорной башней – той самой, которая известна нынче как Водовзводная. Раньше она именовалась Свибловой башней. Под руководством Голлоуэя в башне был устроен огромный резервуар, куда и поступала вода, подаваемая с помощью специальной подъемной машины на конной тяге. Мощность водопровода, обслуживавшего царскую поварню, мыльню и иные помещения, где требовалась вода, составляла полсотни кубометров в сутки.
Яков Брюс, обрусевший потомок древних шотландских королей, был прославленным инженером и слыл чернокнижником. Известный, кроме прочего, своими схемами благоприятных районов Первопрестольной, он разработал и схему водопотребления, а также методику бесперебойной подачи воды в город. Но безвременная кончина его августейшего покровителя надолго вычеркнула эту тему из списка государственных приоритетов. Хотя уже в то время ученым мужам было известно не только о попаданцах, но и связанных с ними коммунальных эффектах. Поэтому именно Петру I приписывают создание специальной попаданческой службы, включенной в состав Тайной Канцелярии.
Но и заботы о водоснабжении не были забыты.О водопроводе вспомнила только императрица Екатерина Великая, поручившая 28 июля 1779 года «генерал-поручику Бауеру произвесть в действо водяные работы для пользы престольного нашего города Москвы». Бауэр, заслуженный военный инженер, разработал проект Мытищинского самотёчного водопровода, строительство которого и началось в 1780 году. Вода из мытищинских ключей по акведукам, один из которых получил в народе прозвание Миллионный мост, поступала в водонапорный резервуар, находившийся на втором этаже Сухаревой башни. Той самой, которая при жизни Брюса была его резиденцией и местом тайных ученых изысканий. Где, по данным историков, и располагалась первая школа ученых сан-техников (являвшаяся одним из факультетов навигационной школы), призванных не только ловить незаконных попаданцев, но и заботиться о жизнедеятельности подданных Российской империи.
Одновременно с этим на российских ярмарках появились книжки с лубочными картинками, в которых доходчиво рассказывалось народу, чего и как делать, ежели нарвался на попаданца, и главное – как самому не стать попаданцем. Много позже, уже при советских вождях, дабы спасти народ и членов партии от попаданчества, были выпущены следующие таблички.
Далее приводится Всесоюзный (впрочем, действующий и поныне) перечень табличек, предохраняющих от попаданства:
Осторожно, лифт закрыт на ремонт
Вход только для сотрудников
Туалет только для работников администрации
Не влезай – хуже будет
Внимание! Ремонтные работы ведет управление Спецтехники № 38
Не лезь – попадешь
Лифт закрыт на техобслуживание до 05.12.2018
С 11.00 до 15.00 в подъезде будет отключено водоснабжение и всякая другая деятельность
Впрочем, народная мудрость гласит, что до сих пор не зафиксировано ни одного случая попаданческого пропадания во время митингов и демонстраций, если вас туда отправили с работы.
Наперегонки с Историей
…Он с трудом пробирался по подземному коллектору, освещенному редкими и тусклыми светильниками. Где-то здесь должна быть серьезная протечка. Тут, где под многими слоями асфальта, под потоками машин сохранился фундамент Сухаревой башни, на верхнем этаже которой, в рапирной зале заседало Нептуново общество под председательством Якова Вилимовича Брюса, знакомца Исаака Ньютона. В нем состояли князь Меншиков, легендарный Франц Лефорт и сам государь Петр Алексеевич. Во все времена после Брюса ходили упорные слухи о тайных книгах, хранящихся в Сухаревой башне, о подземных ходах, которые от этого здания идут к разным окрестным домам и водоемам. Тем самым, где за корягами и водорослями скрывались от посторонних глаз могучие отечественные субмарины.
Среди книг, найденных в кабинете Брюса после его смерти, оказалась загадочная книга, состоящая из семи деревянных дощечек с вырезанным на них текстом. Поговаривали, что это и есть та самая магическая книга, которая раньше принадлежала магу и чародею Соломону. Брюс-де, не желая, чтобы она попала в чужие руки после его смерти, приказал замуровать книгу в стену Сухаревой башни. Многие утверждали, что будто он не умер, а создал волшебный воздушный корабль и улетел на нем неведомо куда. Или уехал в дальнюю командировку. Или погрузился в анабиоз. А может, и вовсе пол сменил и теперь нянчит детей.
Но сказочные умения Брюсу приписывались молвой, а создателем проекта первой высокотехнологичной системы городских коммуникаций он действительно был. И, как говорили некоторые либеральные злыдни, первым поздним (в смысле – в последующее время) попаданцем тоже. Вот только настоящего антипопаданческого разводного ключа ему, похоже, недоставало… И он решил позаимствовать сей знаковый девайс у многострадального Эрика. Да, знатная история получилась – потомок шотландских королей у потомка прибалтийского барона разводной ключ стырил.
А теперь Эрик пришел за ним.
– Яков Вилимович, на кой черт вы сперли мой ключ? Неужели вам – вам! – в вашем пласте времени такой не изготовят? Хоть из золота и с вашим гербом?..
– Сделают. Но ключ – только предлог, чтобы видеть вас здесь. Мне требуется помощник, я устал поспевать везде в одиночку. А поспевать не могу, пока не наведется порядок. А ваша служба – это хотя и наследница нашей, но не всё унаследовала. И не всех.
– Не понял…
– Нет у вас старинного архива, вот и не знаете, что есть те по Временам шествующие, с которыми ранее соглашения были заключены. У них и условия особые, а договора бессрочные…
– И обслуживать надо, раз договор…
– Ну вот и понял.
– А расторгнуть договор никак?
– Да держав тех уж нет, надо Комитет созывать, убытки и прибытки каждого подсчитывать, и может, земли перекраивать. В договорах-то старинных, в пунктах особых, всё учтено было. А сдвинешь всего один пункт – и весь договор под откос покатится.
– Но ведь вы же сами сказали, что все вымерли.
– Ну и что? Как договор аннулируешь, они в тех временах сразу узнают – с каждой из подписавших сторон специальные колокольчики подвешены на сей случай. И тогда сразу наследники появятся. Причем – законные, им же всё завещают.
– Выход-то какой?
– Вот и ищем. А пока – будем трудиться вместе. Беру я тебя помощником.
– Согласие мое не требуется?
– А что ты против моего предложения сказать можешь? Глянь вокруг…
Эрик машинально глянул сквозь слюдяные чешуйки в окне – и не увидел привычных многоэтажных домов, только склон холма, деревья и несколько избушек. Обернулся – Черного Сан-техника Брюса уже не было.
Брегис ринулся в подвал – искать проход, через который попал сюда. Но коридор теперь заканчивался тупиком, каменной стеной. Но она была влажная, где-то за ней слышался слабый шум воды. Отвинтить ключом тут было нечего, поэтому Эрик принялся просто колотить по кладке, жалея, что знаковый инструмент сан-техника – именно ключ, а не кувалда. А еще лучше бы перфоратор…
Рев, раздавшийся прямо над ухом, Брегис ни с чем бы не спутал. Точно перфоратор, значит, и выход есть, не во временах же Брюса без электричества им орудовать?..
– Тащи его! – загрохотал, перекрывая шум и внушая надежду, голос Верова. – Борман, мать твою, ну куда же тебя понесло?!
«Домой, я хочу домой, к трубам, вентилям и смесителям, семье и кошке».
И с этой мыслью Брегис, крепко сжимающий в руках обретенный заново ключ, вывалился в облако кирпичной крошки, сквозь которое просвечивали розовые кафельные стены. Никаких атрибутов старины и Брюса было не видать. А между тем вокруг Брегиса уже кипела бурная деятельность.
– Хозяйка, – рокотал Веров, – да кто же додумался стык труб намертво в кирпичный короб замуровать? Это руки пообрывать за такую дурь! Вот и протекло там, а как добраться? Пришлось ломать.
И вполголоса добавил, обращаясь к Брегису:
– Ну, ты живой, попадалово наше? С фараоном обедал, что ли?
Эрик попытался заговорить, но пока получались одни междометия. Очень неинтеллигентные.
– Ты живой вообще?! – громыхнул в полную силу бас Верова. – Дрыхнуть не надоело?
– Это побочный эффект от столкновения с Черным Сан-техником, – пояснил голос специалиста. – Не трогайте, может, чего умное ему и приснится.
Брегис вздрогнул и очнулся – в кабине тряского «уазика» под брезентовым верхом, мчавшегося по Горьковскому шоссе со скоростью, которой и нельзя было ожидать от такой почтенной и неказистой машины. Рядом расположился Веров, а на переднем сиденье в обнимку с внушительным кофром сидел давешний специалист, не сумевший выследить Брюса с помощью приборов. На всякий случай при нем Эрик не стал рассказывать Верову о странном сне и сопутствовавшем ему деловом предложении.
Они ехали в Глинки, имение Брюса, место, о котором страшных преданий среди окрестных крестьян в свое время ходило не меньше, чем в Европе о Фаусте. Одна из легенд рассказывала о смерти Брюса. Изготовив магический раствор, делающий его неуязвимым, Брюс повелел слуге разрубить его на части мечом и потом сложить части вместе и облить «живой водой». Слуга разрубил тело Брюса, но тут приехал царь и потребовал Брюса к себе. Слуге пришлось рассказать правду и показать тело господина. «Глядят – тело Брюсово уж совсем срослось и ран не видно; он раскинул руки как сонный, уже дышит и румянец играет в лице». В общем, осталось только в промышленном масштабе наладить производство оздоровительного крема «Собери себя заново».
Впрочем, большая часть этих историй была связана с водой, что теперь не казалось удивительным (хотя крупные водные хозяйства не являются тайными спонсорами данного издания).
Никакой битвы за обладание ключом, которую нарисовало романтическое и измученное недосыпом воображение Брегиса, так и не произошло. В музее их встретил директор (оказавшийся из соответствующего ведомства и поэтому знавший всё, что положено, о подноготной графа), проводил в один из залов, где красовался портрет первого владельца имения. Эрик сразу узнал в изображенном того человека, с которым беседовал в прихожей одной из квартир злополучного шестого дома.
– Да, это он!
Специалист, успевший расставить вокруг портрета свои приборы, немного повозился с ними и кивнул.
– Он. Всё подтверждается. Но сделать ничего нельзя.
– А где мой ключ? – спросил Эрик.
Хотя во сне вроде ему вернули, но сейчас-то ключа не было. Но, может, Брюс где-то здесь для него и оставил.
Веров кивнул в сторону портрета. И Эрик увидел среди алхимических приспособлений и приборов, которые художник запечатлел рядом с Брюсом, свой гаечный ключ.
– Достать можно? – деловито поинтересовался Штирлиц.
Эрик встрепенулся.
Специалист и директор музея переглянулись и дружно замотали головами.
Брегис понурился. Веров отправился беседовать тет-а-тет со специалистом. После возвращения отозвал Эрика в сторонку.
– Понимаешь, – сказал ему Веров, – есть высшие инстанции, высшие силы, ну, если хочешь, боги. Но даже они не в силах вернуть пролитую воду обратно в трубы. Да и, говорят, договора какие-то древние есть, до сих пор актуальные. И тут Брюс замешан, то бишь оформлен. Так что он нам сегодня не по зубам…
На самом деле Эрик не очень переживал. Понятно, что в глухомань его не сошлют. Не то что особо не за что, просто там он нечаянно может и не таких дел натворить. А куда потом ссылать?
В глубине души Брегис всё же надеялся, что после такого провала его официально признают негодным к полевой работе и дозволят вернуться обратно в тишину кабинета, к тонкостям древней поэтики, свиткам и манускриптам. Тем более что запах пряного сильфиона в том салате, которым угощал злополучный гуманоид-амфибия, пробудил в нем жгучий, как вкус этого растения, интерес к Древнему Риму. Благо там с поэтикой всё было в порядке, поэмы даже проходили по разряду полноценных исторических источников.
Понятно, что сан-техники очень нужны, но вот станет ли Брегис полноценным специалистом? Таким, как Веров? Не только компетентным, но и готовым ко всему? Вот это и предстояло решить специальной комиссии. Но за день до ее заседания произошло два примечательных случая, причем оба были связаны с профессиональной деятельностью.
Квартира, где произошла очередная протечка, ничем особенным не отличалась от прочих в том же доме.
– Да куда же вы смотрите?! – визгливо орала неопрятная тетка в разномастных бигуди. – Это что же за безобразие! Нет, вы только посмотрите! Вы там непонятно чем занимаетесь, а мы мучайся!
– Похоже, не все люди – люди, – проворчал сквозь зубы Веров, – эти вот явно крокодилы-оборотни.
И громко спросил:
– Хозяйка, где и что протекает?
Вопрос спровоцировал новый шквал истошных претензий, обвинений и угроз. Веров явственно скрипел зубами. Эрик, не дожидаясь затишья, распахнул дверь ванной.
Тут тоже всё было традиционно. Зеленоватый потрескавшийся кафель до середины стен, а выше побелка, свисающая клочьями. Чугунная ванна с желтыми потеками. Мутное окно под потолком. Пахло якобы ванильным шампунем и замоченным три дня назад бельем.
А посреди всего этого стояла девочка лет шести в белом льняном платье. Она без всякого страха посмотрела на Эрика и воскликнула:
– Диодор!
Опешивший Брегис попятился.
– Диодор, ты меня не узнаешь? – снова зазвенел ее голосок. – Я Клеопатра. Ты приезжал к моему отцу, царю Птолемею, и рассказывал про Сицилию[36]. Про город Наксос возле огненной горы, про войну с Карфагеном… Почему ты молчишь?
И тут на Эрика навалилось Прошлое…
А через два часа уставший Веров буквально ввалился в родную контору и, даже не успев присесть, услышал из динамика:
– К нам делегация по обмену опытом с Бетельгейзе прибыла. И их старший сан-техник, эффектная такая женщина, говорит, что ты – её родственник… Откуда у тебя, Веров, родственники за пределами Земли?..
