Текст книги "Историкум 2. Terra Istoria"
Автор книги: Алекс Бертран Громов
Соавторы: Ольга Шатохина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
– Люди мечтают о переменах в своей жизни (естественно, к лучшему), но при этом и боятся их, подозревая, что, как и в сказках, вслед за чудесной находкой явится злая ведьма или нехороший колдун и всё испоганит, т. е. за чудо придется не платить, а бороться, а тогда это уже и не чудо вовсе. А почти работа…
Но люди во все (или почти – очевидцы не дожили, архивы сгорели, письменности не было) времена любили острое, поскольку размеренная жизнь была слишком пресной и требовала безопасной разрядки. Поэтому в Средние века собирались на публичные казни (в том числе – ведьмосожжения) заранее, за три-четыре дня занимая лучшие места.
Множество оккультных передач на телевидении удовлетворяет массовые потребности в чуде или разоблачении чуда, при этом многие из программ стараются выглядеть «натуральными», а не игровыми, даруя зрителям этакое чувство сопричастности к происходящему…
Когда микроавтобус с тарелкой связи карабкался на холм, Фаусту позвонил разъяренный Макс и на предложение «Немедленно прекратить валять дурака и приехать в родное посольство для последующей отправки домой» нарвался на насмешливый ответ:
– Что, прямо из эфира заберете меня в геенну огненную? Ну валяйте… Как только насчет имиджа великого контакта с разумной галактикой, похищающей эксперта-ученого во время телепередачи?
– Зря волнуешься, у нас на все случаи есть свои контрслучаи. Порядок опробован столетиями. А кому не нравится, те безвылазно на своих планетах кукурузу выращивают и смотрят исторические мыльные оперы. Так что лучше вернись сам. Не так обидно самому потом будет.
Но Фауст с Гретой уже отправились дальше, в столицу бывшей Австрийской империи. Накануне Грете тайком передали записку от Муноди, в которой назывался адрес и время – где и когда надо было ей с Фаустом быть в Вене. Без всяких объяснений.
Что рэперы носят на шее
В Вене, наученные горьким опытом, Фауст и Грета заказали номер на фамилию Розенкрейц в гостинице поприличнее и гарантировано в цивилизованном районе – в двух шагах от оживленной, со множеством магазинов Марияхильферштрассе.
За ними наверняка охотились, но просто сидеть в номере, ожидая звонка, было бы невыносимо тоскливо. Фауст и Грета отправились было по местным бутикам и торговым центрам, но вскоре им это занятие наскучило. Да и денег лишних не было при себе.
Настала пора отправляться во «время и место», назначенное Муноди. Местом оказался старинный аукционный дом «Доротеум».
– Там можно посмотреть всякие забавные вещицы. У них есть залы свободных продаж, не связанных непосредственно с торгами, – сказала Грета. – Да и люди там ходят весьма занятные.
У ценителей искусства и ученых есть страсть посещать аукционы, получая эстетическое удовольствие. Купить что-то они обычно не могут. Хотя встречаются и коллекционеры, приобретающие действительно драгоценные предметы, приходя на аукцион в потертых отнюдь не ради моды штанах и рваных ботинках.
Время, обозначенное в записке, неумолимо приближалось, и Фауст с Гретой отправились к монументальному подъезду, над которым красовались золотые буквы DOROTHEUM. Побродив по залам (самого Муноди нигде не было видно), где продавались причудливые стеклянные вазы, фарфоровые чашки, тарелки и статуэтки, они увидели в одной из витрин причудливое золотое изделие. Это была крупная подвеска, на массивной золотой цепочке. В каталоге, который Грета немедленно раздобыла, вещица значилась как «медальон в стиле Сецессион». Она была выставлена на продажу ради благотворительных целей популярным исполнителем рэп-композиций.
– Ничего не понимаю, – проговорила Грета. – Цепочка современная, это сразу видно. Но сам медальон никакой не Сецессион, это явно более старая вещь. Если бы я ничего о ней не знала, то сказала бы, что она из клада Шлимана, а то и более раннего происхождения.
– А тут часто так бывает, что характеристика продаваемой вещи не соответствует реальному ее происхождению?
– Бывает, конечно. Но тут могли записать со слов владельца. И какой смысл представлять как вещь эпохи модерна предмет, прямо скажем, древний? Не понимаю…
– Он вроде не так дорого стоит, практически на вес продается.
– Давай купим!
Фауст задумчиво рассматривал вещицу. Очевидно было, что это никакой не медальон, подвешен кое-как, у предмета явно раньше было другое назначение.
Подошедший сотрудник аукционного дома подтвердил, что деньги за «медальон в стиле Сецессион» пойдут на благотворительность. И после настойчивых расспросов признался, что «скорее всего,прежнему владельцу вещица попросту надоела».
На поверхности медальона виднелся какой-то сложный рисунок. Рассмотреть его Фауст не успел, покупку уже упаковали в фирменную коробку и учтиво вручили ему. Выходя из «Доротеума», Фауст сказал Грете о рисунке, похожем на схему или чертеж.
– Интересно, что там могло быть, – проговорила Грета. – Может, карта, где клад лежит.
– Ага, сокровища твоей прабабушки!
– Думаешь, сохранились?
– Не знаю. Но можем поискать.
– А давай прямо сейчас посмотрим.
Она извлекла покупку из коробочки, повертела ее в руках.
– Смотри, да этот рэпер или кто он там, просто согнул ее, наверно, чтобы удобнее носить было. Вот ведь варвар!
Грета осторожно попыталась распрямить предмет. Металл подался неожиданно легко, обретя изначальную форму без малейших следов недавнего перегиба. Рисунок на нем действительно был.
– Это вимана, – сообразил Фауст, вспомнив материалы из папки Мунована Муноди.
– Да ты что?! – ахнула Грета.
И тут же поспешно спрятала находку обратно в коробку и пакет, встревоженно озираясь по сторонам.
– Что случилось? – спросил Фауст.
– За нами следят, – проговорила Грета. – Вон тот тип в желтой ветровке и блондинка на каблуках.
Фауст осторожно скосил глаза в указанном направлении и узнал блондинку-сигома, когда-то им отвергнутую. Действительно, кто кроме сигома может так непринужденно разгуливать на высоченных шпильках по средневековой брусчатке…
– Да фиг с ними. Мы же не собираемся устраивать прямо тут еще одну пресс-конференцию.
– И даже разврат не организуем?
– Для начала пьянку, а то нервы не выдерживают. Тут есть хоть одна винная лавка?
– Пойдем на Ринг, там точно была.
Магазин на Рингштрассе, здешнем бульварном кольце, напротив бело-кружевной Обетной церкви и впрямь был уже открыт. Но кафе при нем еще не работало. Поэтому требование немедленно откупорить одну из двух приобретенных бутылок бургундского и подать два стакана вызвало у продавцов легкий ступор.
– Мы еще не работаем.
– Вино продаете?
– Да.
– А емкости для него принести не можете?
– Мы еще не работаем.
– Ну хотя бы штопор дайте!
Штопор нашелся, пробка была извлечена. Фауст и Грета, купив в ближайшем супермаркете упаковку козьего сыра и пакет булок-кайзерок, расположились в крохотном, на две скамейки и стаю голубей, скверике. Голуби немедленно слетелись поближе – ждали крошек. Голуби везде, во всех городах одинаковые.
– А у тебя на планете такие же звезды, как у нас? – спросила Грета, в очередной раз отхлебнув прямо из горлышка.
– Звезды другие, но в целом то же самое, спальный район галактики. Ты понимаешь, что жизнь на моей планете не сахар? Это в основном, пустыня. Отсталая техника, минимум самых простых развлечений. Там гораздо скучнее, чем здесь, на Земле.
– Ну, здесь, если задуматься, тоже не очень весело. Недаром у нас так популярен анекдот о другом глобусе.
– Мне будет тяжело, если ты потом передумаешь и будешь втайне мечтать о возвращении на родную планету.
– Здесь я посмотрела всё и пережила многое. На самом деле я выбирала не планету, а тебя. С первой же встречи. Хочешь увидеть Вену с высоты? Я читала легенду, что колокольни собора архитекторам помогал строить чуть ли не твой дедушка…
– Это очень старое сооружение?
– Да. Колокольня не разрушалась даже во время Второй мировой войны, тогда только упал и разбился самый большой колокол Пуммерин.
…Узкая винтовая лестница, выводя на колокольню святого Стефана, кружит голову почище бургундского.
– Как же они тут лазили, в рясах и латах?.. – выдохнула Грета, вскарабкавшись на верхнюю площадку.
– Искусство телепортации утрачено в наши дни, – голосом телеведущего проговорил Фауст.
Снизу донесся истошный вопль.
– Что там такое?
– Неважно. Смотри.
– Что-то случилось… Пожалуй, лучше спуститься.
Внизу возле кассы стояла машина скорой помощи и метался, потрясая какими-то бумагами субъект в желтой ветровке. Грета прислушалась к разговору двух классических венских «альтер фрау», захихикала и потащила Фауста прочь.
– Ты что?
– Быстро уходим!
Остановились они, только миновав несколько кривых узких улочек старого города.
– Что стряслось?
– Да сигомшу твою на лестнице стенами раздавило!
– Насмерть?
– Не знаю, не присматривалась. Да и чему там умирать, одни шестеренки да силикон! Бабульки обсуждали, мол, не зря в старину архитекторы ставили защиту от хтонических тварей и боевых големов. Видимо, система ее за голема и посчитала…
– Да, а официально сигомов на Земле быть еще не должно…
– Похоже, у чувака в желтом сейчас большие проблемы!
– Ну да. Однако лучше нам и здесь не задерживаться. Куда теперь?
– Обедать!
Оказалось, что найти открытый в середине дня ресторан не так уже легко. Пришлось возвращаться в центр города и долго бродить по улицам.
На стене одного дома – тушка окаменевшего василиска. Ему показали зеркало – кажется, даже по совету премудрого доктора Фауста, – и вот что вышло…
– И все-таки, что мы теперь будем делать?
– Знаешь, у одного вашего писателя я прочитал: «Прежде всего мы должны построить фабрику зеркал. И в ближайший год выдавать зеркала, зеркала, ничего, кроме зеркал, чтобы человечество могло хорошенько рассмотреть в них себя».
– И получится с человечеством, как с этим василиском…
– А что это за улица такая кривая?
– Шёнлатернгассе. О! Тут же ресторан должен быть, как раз в доме, где василиск висит. Я когда-то была здесь.
Ресторан «У василиска» был открыт. Обосновавшись в почти пустом зале, среди тяжелой мебели темного дерева и ослепительно белых скатертей, путешественники заказали мясо и овощи.
– Кляйне салат? – уточнила пышная официантка.
– Кляйне, кляйне!
– Я до сих пор был уверен, что «кляйне» означает маленький… – озадаченно пробормотал Фауст через несколько минут, созерцая две огромные миски.
– Если заказать «гроссе салат», тарелка будет размером с НЛО, наверное.
Тому, что венский шницель превосходил формат А4 и свисал с краев блюда, они уже не удивлялись.
– На вашей планете хорошо обстоят дела с продовольствием, – только и прокомментировал Фауст.
– Не волнуйся, в ресторане высокой кухни тебе подадут порцию на один укус. А счет выставят такой, будто ты целую полутушу слопал.
– Не было печали, так василиска разбудили, – бормотал явно перебравший «штурма[18]» благообразный дедок за соседним столиком.
– Интересно, почему он так говорит?..
Когда они вышли из ресторана, стало ясно, что слова почтенного венца не содержали никакой аллегории. Василиск, еще недавно окаменелостью красовавшийся на стене, исчез. Судя по свежим царапинам на штукатурке и стремительно рождающейся прямо тут новой городской легенде, он уполз самостоятельно в сторону ближайшего канализационного люка.
На Шёнлатернгассе по такому случаю уже собралась изрядная толпа. Тут из дверей «Цум Базилиск» вприпрыжку выскочил тот самый дедок, увидел в толпе знакомого и радостно закричал:
– Дитрих, теперь веришь, что я не пьян? Нету василиска! Ожил и уполз!
– А как твоя нога, Герхард? – озадаченно поинтересовался Дитрих, такой же седой. – Ты же говорил, что с трудом ходишь, нет?
Герхард удивленно уставился на свою правую ногу, потом на трость, которую продолжал держать.
– Зачем мне эта палка? Я же еще плясать могу!
– Тебе не кажется, – прошептала Грета, – что это всё из-за нас? Что же мы с тобой купили?
Коробочку они снова открыли в ближайшем парке, выбрав место побезлюднее. Золотое изделие всё так же мягко поблескивало, но тайну свою открывать не спешило.
– Золото вообще универсальный хранитель артефактов, и почти у всех аборигенных цивилизаций оно было священным, – заметила Грета. – Но что это, я не знаю.
– Я видел такое на картинках, которые передал Муноди. Это какая-то деталь виманы. Они всегда оказывали такое воздействие, засохшие деревья рядом расцветали, всё живое становилось еще живее, а полудохлое выздоравливало.
– Кто-то идет сюда, прячь быстро!
О пользе спонтанных покупок
Раннее утро было холодным и дождливым. Но Грета открыла окно и стала напряженно всматриваться в тусклые рассветные сумерки.
– Ты что там мерзнешь?
– Смотрю, что происходит. Тревожно мне как-то.
– Да ладно!
– Давай уедем отсюда, а?
– Куда?
– На улице обсудим.
Вышли, будто бы собираясь просто позавтракать, благо вещей при себе имели немного. В холле было шумно – прибыла большая группа испанских туристов. Поэтому на пару, тихо покинувшую гостиницу, никто из сотрудников не обратил внимания.
– Куда направимся?
– Может, в Германию?
– Снова по стопам дедушки?
Взятая когда-то напрокат машина уже казалась совсем родной. И завелась без малейшей заминки. Но стоило им выехать на улицу, озаренную фонарями и витринами, как внезапно двигатель заглох и всё освещение погасло.
– Это они!
Фауст попытался открыть дверцу, но всё было заблокировано.
– Кажется, твоим недругам очень нужен ты!
– Или не столько я, сколько эта вещица, – осенило его.
Застыла не только машина Фауста и Греты, но движение на всей улице. Даже вращающиеся двери ближайшего магазина остановились, превратившись в ловушку для не успевших войти или выйти людей.
– Фауст, не двигайся! – голосом Макса рявкнуло откуда-то сверху.
Иоганн-Альберт выхватил «медальон», пытаясь сообразить, куда его можно спрятать. Вдруг сжатая в ладони вещица стремительно потеплела.
Вспыхнуло уличное освещение, заурчал двигатель. Промчавшись прочь несколько кварталов, Фауст резко свернул в боковой проулок, где и затормозил.
– Выходи, пойдем так!.. – скомандовал он Грете.
До вокзала, откуда уходил экспресс на Мюнхен, было совсем близко, очередь возле кассы оказалась незначительной. Поэтому покупка билетов прошла без приключений.
В шестиместном купе кроме них никого не было. Да и вообще вагон трудно было назвать переполненным – несколько меломанов ехали в родной город Моцарта, компания менеджеров в Мюнхен.
Когда поезд уже тронулся, в купе заглянул седой господин с глазами ученого мудреца и невозмутимым лицом дипломата.
– Господин Муноди! – воскликнули Фауст и Грета.
– Он самый, коллеги, он самый. Что у вас случилось?
– Мы нашли это, – без экивоков заявил Фауст и протянул ему золотую дверную ручку. – Пожалуйста, возьмите. Мне кажется, вы знаете, что с этим делать.
– Позволю себе предположить, что да.
– Ну вот и хорошо… – в голосе Фауста невольно прорезалась горечь.
– Не жалейте о золотом предмете, – проговорил Муноди, – у него есть предназначение.
– Я беспокоюсь о другом. Неужели у Земли действительно есть выбор только между Галактическим Сообществом и Космической Федерацией?
– Не обязательно. На Земле бывают гости не только из космических далей, но и из нашего Будущего. И они не только рассказывают о свободной и независимой Земле… Возможно, вы сейчас как раз и выбрали именно это Будущее…
Когда за Муноди закрылась дверь, Фауст извлек планшет и начал набрасывать текст своего выступления в телепередаче, которую предложили снять новые чешские знакомые. Многие куски он зачитывал вслух.
– Отдельный раздел информационной подготовки Контакта посвящен его «идеологическим» проблемам. Какие религиозные представления могут иметь инопланетные разумные существа при условии, что такие у них вообще есть? Чем они будут отличаться от наших мировых религий? Каковы религиозные верования разумных инопланетян? Как утверждает д-р Йоганнес Фибаг в своей работе «Контакт! – А что потом?», «их религиозные представления будут отличаться от наших в широких пределах. Это неизбежность, ибо наши религии имеют разные истоки, они развивались в определенные исторические времена и в совершенно разных исторических условиях… к этому следует добавить, что большинство этих религий являются, очевидно, не чем иным, как высокоразвитыми карго-культами, возникшими из ранних контактов с инопланетными разумными существами».
– То есть они утверждают, что большинство наших религий – это лишь туземные карго-культы?
– Ты правильно оценила эту слегка замаскированную чужеземную идею, которую впервые стали использовать еще в XIX веке, но реально известной она стала только после завершения Второй мировой войны. Туземцы якобы стали поклоняться сделанным из камней, глины, веток макетам самолетов и призывать «богов с небес» с их бесценными дарами.
– Для того чтобы выжить, туземцам нельзя быть наивными и доверчивыми! Кстати, один русский студент-историк, с которым я переписывалась, однажды заявил, что хотя и говорят, что у них медведи по улицам городов ходили, но он ни разу не встречал упоминания на русско-российских просторах карго-культов, ни их следов. Дары – те бы точно растащили, а вот строить бесплатно ради чего-то грядущего мифического – не стали бы… И попробуй сейчас индуса или другого азиата что-то бесплатно попросить сделать! Сразу вопли – давай бакшиш!
– Да, тут ни карго, ни карга не помогут…
– И вот возникла история о Джоне Фруме, том еще деятеле с Вануату, обещавшем много чего…
– А где именно находится то самое Вануату?
– Новые Гебриды. Так их обозвал Джеймс Кук. В юго-западной части Тихого океана.
– А кем же был легендарный Джон Фрум, обещавший каргочанам богатство и процветание?
– Почти чудесник в американской военной форме? Да кто ж его знает… От его имени обещали жителям далекого Вануату наступление новой эры и процветание для всех последователей.
– Ну разве такое может сбыться?
Да вот самое странное заключается именно в том, что сбылось. Каргочане покинули свои жилища и отправились в глубь острова Танна. И тут появились те самые…
– Пришельцы со звездолетов, до иллюминаторов набитых подарками?
– Нет, это в первую очередь ожидает жителей европейских и североамериканских столиц. А в недалеком прошлом на Вануату всё происходило по плану, и поэтому чудеса были соответствующие. На остров высадились почти триста тысяч американских солдат и офицеров, воспринявших остров как рай в эпоху Второй мировой войны. По сведениям этнографов, популярными мифическими персонажами стали Санта-Клаус и Дядя Сэм.
– А когда те, одарив аборигенов мелкими сувенирами, ушли воевать дальше?
– Каргочане построили символическую взлетно-посадочную полосу и макеты самолетов, символические вышки, на которых, исполняя ритуалы «дежурства», бдили так называемые «диспетчера». Многие обматывались вокруг себя обрывками найденных проводов и принимали от улетевших «сигналы». И не обошлось без символических военных парадов, проводимых 15 февраля.
– И все они верили в Фрума?
– Не все. Но в XX веке больше верят тому, кто одет в форму американского военного, чем в накидку а-ля греческий мудрец. К тому же участникам парада выдавались фирменные футболки. Тебе это ничего не напоминает?..
– Постой, а что это у тебя за пузырьки в рюкзаке?
– Капли датского короля.
– А если серьезно?
– Дедушкины микстуры.
– От чего они?
– От кашля и иллюзий. На самом деле – средства для создания оптических иллюзий. Бабушка дала на крайний случай. Фауст был хорошим алхимиком, и кое-какие из его изделий удалось сохранить.
– А вот если честно – он умел делать золото из свинца?
– По словам бабушки, это было одной из главных причин, почему дедушку на Земле так долго и усердно искали, потратив силы и средства.
– Почему же дедушка не воспользовался своими изобретениями на вашей Айдаху?
– А что он мог ими делать, жарить картошку? Ну сделал бы золото, и на любом галактическом пункте его бы арестовали за незарегистрированную трансмутацию. К тому же на Айдаху не было и нет ни демонов, ни чего другого.
– Что, на Земле они были?
– На Земле в них верили. А пока в них верили, люди боялись и не хотели рисковать.
За окном сквозь дождь и туман проступали контуры сначала холмов Винервальда, а потом уже и альпийских предгорий.
– В хорошую погоду здесь красиво, – сказала Грета, – горы снежные видны. А ты с помощью дедушкиных средств можешь сделать хорошую погоду?
– Чтобы гарантированно привлечь к нам внимание всех контрольных служб?
– Тогда, пожалуй, не надо. Хотя жаль…
Одну из склянок с составом, создающим завесу невидимости, Фауст продолжал машинально вертеть в руках, даже когда вышел в коридор уточнить время прибытия. Это его и спасло, когда на подступах к тамбуру он буквально уткнулся в спину Макса. Помощник Тритермия уже оборачивался, когда Фауст швырнул ему под ноги склянку и ринулся обратно в купе.
– Выходим немедленно!
Он спешно накинул на одно плечо лямку рюкзака и буквально поволок Грету к другому выходу из вагона. Поезд не спеша вползал под стеклянные своды огромного вокзала. Едва он остановился, Фауст и Грета ринулись прочь, отбежали по платформе и притаились за каким-то киоском.
– Что там? – прошептала Грета.
– Макс. Помнишь, на прессухе был такой?..
– Да. Выследили…
– Может быть, сумеем оторваться.
В дорогу дальнюю…
Поезд тронулся, быстро набирая скорость. Дождавшись, пока он скроется из виду, и осмотревшись – Макса не было видно, – Фауст выпрямился и спросил:
– Где мы оказались, как ты думаешь?
– Что думать, когда можно посмотреть! – Грета прошествовала к прилавку киоска и констатировала: – Зальцбург.
– Слушай, давай вино допьем, чтобы этим гадам не досталось!
– И правда, в университетской подворотне мы еще не пили!
Подворотня местного университета оказалась высокой и просторной аркой, под которой скрывалось от дождя немало людей. А возможно, и не только людей. По крайней мере, украшавшая ближайшую площадь статуя кого-то неопознанного в плаще, которую какой-то остряк громко обозвал памятником неизвестному назгулу, в те редкие минуты, когда на нее не смотрели, незаметно усаживалась поудобнее.
Злоупотребивший согревающими средствами японец тщетно пытался вскинуть на спину свой огромный рюкзак с фототехникой, каждый раз теряя равновесие. Вокруг уже собрались болельщики, подбадривавшие его криками:
– Давай еще!
И тут появились сотрудники галактической службы безопасности.
– Ну вот, молодой человек, доигрались вы. Теперь домой и без всякого права участвовать в подготовке контакта. Вы растратили разрешенное время пребывания, а теперь ваша виза истекла.
– Прямо вот сейчас?
– Ну, если вы склонны к формальностям, у вас есть еще десять минут. Как раз успеете попрощаться.
– Думаете, мое исчезновение пройдет незамеченным?
– Зачем исчезновение? Всё будет выглядеть так, будто американский исследователь улетел обратно в Штаты и оттуда прислал заявление, что не намерен больше давать интервью. И не питайте иллюзий – наследственный гипноз, дар которого вы унаследовали от своего дедушки, на меня и сотрудников не действует.
– Где Макс?
– Странный вопрос. Казалось, у вас на Земле другая сердечная привязанность…
Похоже, на Макса микстурка подействовала основательно, размышлял внук доктора Иоганна. Он хмуро ждал открытия орбитального лифта, стоя рядом со своим внушительным рюкзаком.
– Что в рюкзаке? – спросил представитель службы безопасности.
– Личные вещи. Белье. Грязное, между прочим. Неужели будете в нем копаться?
– Нет уж, дедушкин фокус у вас не пройдет. Доставайте ваше бельишко! Эх, барышня, и не стыдно вам было доверяться такому неудачнику!
Грета взвилась из рюкзака, словно тролль из табакерки, и обложила безопасника такими отборными ругательствами, что тот, доселе похожий на сигома, внезапно стал похож на слегка напуганного человека и покраснел.
– Извини, что так получилось, – проговорил Фауст.
– Да ладно, всё нормально! Мы еще продолжим!
– Больше вы не увидитесь! Вам – обратно на Землю, а ему – в свое космическое захолустье.
– Увидимся. Жди меня, через пять лет встретимся.
– Ты уверен?
– В галактической рекламной рассылке говорится, что через пять лет состоится официальный контакт. Уже идет продажа билетов на торжественную церемонию! Я куплю билет и вернусь…
