Текст книги "Историкум 2. Terra Istoria"
Автор книги: Алекс Бертран Громов
Соавторы: Ольга Шатохина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
– Простите за научное любопытство, а кого именно?
– Тех, кто видел тех, кто видел феномены. Тех, кому открылась Истина и кому доступны соответствующие пресс-релизы. Мы готовы помочь настоящим ищущим проникнуть глубже в познание технологической Истины, а возможно, даже попытаться прикоснуться к ней. Соблюдая при этом технику безопасности и не засовывая внутрь механизмов пальцы и другие части тела.
– Да что вы, мне самому пальцы и прочее нужны. Не волнуйтесь. – На самом деле, Фауст-младший только и искал случая, чтобы залезть в одну из витрин и что-то позаимствовать. В цивилизованной части Вселенной неофициально считалось, что «то, что плохо лежит, нашедшему и принадлежит». Особенно если у нашедшего под рукой имеется звездный крейсер. Как говорится, «большие космические вооруженные корабли всегда правы». – Меня просто поражают ваши экспонаты!
– Я искренне рад. Сейчас я вам отсыплю нужных пресс-релизов, в которых есть всё как о великих тайнах Солнечной системы, так и дальних галактик, маяков и опорных пунктов, построенных по заказу суперцивилизаций.
И он начал аккуратно накладывать со стоящего в центре последнего зала стола кучи листов в фирменные пакеты общества. Закончив, снял трубку обычного офисного телефона (с красочной наклейкой – египетские пирамиды на фоне свежевымытой и блестящей галактической эскадры) и быстро буркнул короткую фразу, которую Фауст не успел разобрать.
Буквально через минуту дверь в зал распахнулась. Трое молодых людей были прямо-таки увешаны передовой фото– и видеотехникой, а две симпатичные девушки «с ногами от пола и до ушей» аккуратно держали в своих нежных пальчиках пару расправленных свеженьких футболок с логотипом общества и соответствующими комбинациями рисунков. Футболки на вид соответствовали размеру Фауста, и он с тоской понял…
– А теперь приступим, – радостно произнес фаустовский проводник по музею. – Вы же не просто ученый, а продолжатель рода, наследник легендарного ученого. Кому как не вам оценить наши поисковые и научные заслуги по достоинству и непредвзято сказать о них всему миру? Девочки, облачайте почетного гостя в наш дар!
После этих слов, приняв молчание Фауста за согласие, обе модельные девицы бойко взялись за него: одна стала очень аккуратно, чутко и эротично расстегивать его рубашку, при этом, видимо от волнения, многозначительно облизывая губы. Вторая же, приняв позу смиренной женщины из приличного гарема при виде ввалившегося владыки, держала наготове одну из футболок (вторую положили Фаусту в его рекламные пакеты).
Дискуссия возникла о штанах внука легендарного человека – нужно ли их для пользы сего общества расстегивать, дабы, не воспроизводя дополнительного потомства, засунуть фирменную футболку внутрь, ближе к телу Фауста. Тем временем молодые люди рассредоточились и, когда фаустовский Вергилий дал команду, бодренько защелкали и застрекотали. В результате младший Фауст был сфотографирован в нескольких базовых вариантах: в футболке поверх штанов на фоне витрин; в футболке внутри штанов (частично) на фоне витрин; Фауст в штанах и футболке в обнимку с девушками; он же в обнимку с девушками и крутым обломком древних технологий в руках (извлеченным для этих целей из витрины и вблизи напоминающим кусок непрезентабельной современной промышленной арматуры). Кроме того, были кадры с Фаустом, который держит эту штуковину: а) и задумчиво смотрит в космическую даль из окна музея; б) призывно машет штуковиной вдаль (по всей видимости, спрашивая инопланетян: «Это не вы эту штуку уронили?» и призывая их вернуться за ней, выдав попутно вознаграждение за находку и честность); в) Фауст рассматривает штуку в монокль и показывает радостно «ок!».
В общем, всё это внучку не очень понравилось, потому что по замыслу Тритермия младший Фауст должен был подтвердить не только увиденное, но и то, что дедушка в своих записях (дневниках, письмах, разговорах и т. д.) подчеркивал, что, действительно, все загадочные земные древние технологии и артефакты были продуктом внеземного вмешательства. Разумеется, в своей массе позитивного, хотя могли присутствовать и единичные негативные моменты, связанные с нецелевым их использованием людьми.
После посещения музея вновь позвонил Макс и сообщил, что пресс-конференция Фауста-внука состоится через две недели. За это время он должен вписать дедушку во все материалы, составляемые на основе выданных материалов. Фауст в ответ посетовал, что ему выдали какую-то рекламную ерунду, ничего интересного.
– А откуда у них взяться большему? Они обычные местные, наивные аборигены на ставке. Да и от тебя никто не ждет особых откровений и доказательств. Ты должен подтвердить авторитетом Фауста-старшего, что древние технологии были подарены инопланетянами человечеству в его благо.
Макс хихикнул и добавил:
– При этом фамилии инопланетян называть не надо. Мы пока скромные. Вот после Контакта – памятники хоть на каждой площади. А бюсты – в каждом детском садике.
Истина не бывает одинокой
Фауст вернулся из музея в слегка растрепанных чувствах. Но запас потрясений на сегодня был, похоже, неисчерпаем – он обнаружил Грету в холле отеля, а рядом с ней сидел представительный седой господин. Когда он поднялся, приветствуя Фауста, то оказался высоким и худощавым. Безупречные манеры и сдержанность незнакомца наводили на мысль о его многолетних трудах на дипломатическом поприще.
– Господин Фауст? – спросил он.
– Да, – несколько озадаченно отозвался тот и вопросительно посмотрел на Грету.
Та улыбнулась:
– Это господин Мунован Муноди, известный ученый.
– Очень рад познакомиться, коллега, – пробормотал Фауст. – Вы здесь по работе?
– Да. Я хотел бы побеседовать с вами, если позволите.
– Прямо сейчас? – опешил злосчастный внук чародея.
– А вы думаете, у вас так много времени?
Тон, которым эти слова были произнесены, Фаусту совсем не понравился, поэтому он сухо ответил, что времени у него отнюдь не много, поскольку он должен готовиться к своему докладу на международной конференции «Эволюция человечества или хождение по кругу. Загадки Средневековья и древних времен». Макс среди прочего действительно обещал устроить такое выступление. Но про Макса и Тритермия Фауст говорить новому знакомому, конечно, не стал. Слишком мало среди знакомых обычных людей осталось. А из каких далей и времен другие взялись?
– Скажите, – с почти неуловимой иронией проговорил Муноди, – как вы оцениваете достоверность наших знаний о древних земных цивилизациях?
Фауст пристально взглянул на собеседника, пытаясь понять, случайно ли тот так построил фразу, что она явственно превращала его, Иоганна-Альберта, в чужака, стороннего наблюдателя, который зачем-то вмешивается в жизнь Земли. Что ему известно? А что должно быть известно простому доктору почти исторических наук, прилетевшему из космической глубинки? Хотя нет, это просто почудилось, нервы, усталость, неизбежный акклиматизационный стресс… Да еще Тритермий этот с моральками, чтоб ему заржаветь до полной неремонтопригодности!
– Все не только предметы, но и культы, о которых говорят сторонники древних цивилизаций, были привезены на Землю или созданы инопланетянами, – отчеканил Фауст. – Нельзя говорить, что человечество возвращается к тому, что уже было, а исключительно о продолжении и развитии. Что-то было утрачено и забыто, но в целом – в рамках наглядного технического прогресса.
– Вы действительно верите в то, что сказали? – спросил Муноди.
– У меня нет особых причин сомневаться в полученных сведениях.
– И откуда у вас вся эта информация?
– Я был в музее самых древних астронавтов, ознакомился с экспонатами и бумагами.
– А вы слепо верите только в одну точку зрения? – перебил его собеседник уже без всякой дипломатии. – Причем тех, чьи аргументы очень напоминают муляжи и хранятся в запертых витринах. Или вы увидели результаты сторонних объективных исследований тех предметов?
– Я, как подобает ученому, открыт для любой информации и познания. И если у вас есть что конкретное предложить из данных…
– Тогда я рад передать вам вот этот документ и материалы, его иллюстрирующие, – Муноди снова обрел прежнюю невозмутимую церемонность и вручил Фаусту довольно-таки увесистую папку. – Сравните с другими. Если будут вопросы – моя визитка к текстам прилагается.
Вскоре загадочный исследователь откланялся. Грета немедленно загорелась любопытством:
– Что там? Ты мне покажешь? Он так тобой интересовался.
– Подожди, пожалуйста, – промолвил Фауст. – Мне надо сосредоточиться на глобальном.
– Ну, не буду мешать, я как раз должна сделать пару звонков…
– Давай встретимся через час.
– Отлично.
Оставшись один, Фауст осторожно открыл папку. Там оказался фрагмент текста из комментариев к «Виманика Шастра» Арти Д. Александер, из которого следует, что никакие инопланетяне к созданию виман отношения не имели. Как и к прочим древнеиндийским чудесам – у земных древних цивилизаций были свои уникальные технологии. А еще там была карта, где были отмечены очаги этих самых древних цивилизаций. И они удивительным образом совпадали с картой закрытых для посещения зон, которую Фауст видел у Макса в самый первый свой день на Земле.
В тексте Арти Д. Александер подчеркивалось, что «исследователи и историки постепенно приходят к мысли, что некогда существовала цивилизация, превосходящая по технологиям и знаниям современную. Ей принадлежат истоки алхимических превращений – умение преобразовывать одни элементы в другие. Она владела смертоносным оружием массового поражения, вызывающим мощные смерчи и взрывы. Например, ядерные войны и как следствие – облучение и способы облегчить участь пораженных этой болезнью, описанные в эпосе «Махабхарата». Часть «Дрона парва»: «Молния, обратившая в пепел людей, побелевшие перья птиц…» Часть «Карна парва»: «…стрела смерти, как тысячи молний Индры, уничтожающей всё вокруг». «Бадха парва»: «реки и растения, покрытые пузырями и ставшие пеплом…» «Мусала парва»: «раздумав, правитель приказал разбить Железную Молнию и выбросить в море». С санскрита название оружия и атрибута Индры – «ваджра» – дословно переводится как «громовая стрела Индры», «молния», «ужасный», «страшный». Трактаты о летающих аппаратах полны технических характеристик, конструкций, описаний сплавов, металлов, способов ремонта и рекомендаций для полетов машин различных видов. Эти аппараты, движимые силой, зашифрованной в санскрите словом «ртуть», могли «подняться в небо – мгновенно и быть видными там как жемчужина…».
Оглушенный таким обилием невероятной информации, Фауст отложил бумаги, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов – в своем дневнике дедушка очень хвалил дыхательную гимнастику за эффективность, вот только запомнить внук успел мало что. На всякий случай он заказал самый крепкий кофе для повышения бодрости и продолжил чтение.
«Таких трактатов сохранилось немало, среди них «Вимана Пракаранам», «Вимана Шастра», «Бхану Вимана Шастра», «Самарангана»… «Самара Сутрадхара» – научный трактат о всевозможных воздушных путешествиях на виманах. В нем двести тридцать глав о конструкции, взлете, перелете на тысячи километров, нормальной и экстренной посадке и даже о возможных столкновениях с птицами (проблема современных аэропортов). «Самаранганасутрадхара» описывает устройства аппаратов, где ртуть имела какое-то отношение к движению или к системе управления. Виманы содержались в ангарах – «вимана гриха» и иногда приводились в движение желтовато-белой жидкостью или некой ртутной смесью, вероятно, авторы были не уверены в этом. Они были лишь наблюдателями и пользовались более древними текстами, испытывая замешательство насчет принципа их движения. Виманы имели различные источники движения, включая двигатели внутреннего сгорания, реактивные и более совершенные».
Самый крепкий земной кофе подали почему-то в чашечке размером с наперсток. На родной планете Иоганна-Альберта такая посуда не котировалась совсем, даже для измерения дорогих специй – их на Айдаху попросту не завозили. А в обычном фермерском обиходе налить в такое напиток – было бы сочтено за издевательство. Но когда Фауст одним глотком опустошил посудину, он понял, что в путеводителе придется сделать особый раздел по земным тонизирующим напиткам. Ибо от такой немыслимой дозы кофеина можно и взлететь без помощи орбитального лифта. Или на чем еще летали древние земляне, как там в рукописи?
«В 1875 году в одном храме была обнаружена “Вайманика Шастра” (текст IV в. до н. э.). Автор Бхарадваджи Мудрый использовал в качестве источников древние тексты. В информацию об эксплуатации виман он включил данные о вождении, сложности длительных перелетов, о способах защиты воздушных судов от ураганов и молний, руководство по переключению двигателя с источника свободной энергии (подобной антигравитации) на “солнечную”. “Вайманика Шастра” содержит восемь глав с диаграммами и посвящена трем видам летательных аппаратов (включая аппараты, которые не могли загореться или разбиться). В ней упомянуты тридцать одна основная часть этих аппаратов и шестнадцать используемых при их изготовлении материалов (поглощающих свет и тепло, делая их пригодными для конструирования виман)».
Фауст отложил прочитанное. Надо было выполнять обещание, данное Грете. А заодно придумать для нее хоть какое-то объяснение. Если, конечно, она не успела получить информацию из других источников. Врать, конечно, нехорошо, но и засорять земной девушке голову рассказами про своих инопланетных знакомых – тоже не лучший вариант.
«Не делай Чужому добра – не заразишься!» – гласила фосфоресцирующая надпись на стене полутемного бара. Для разговора с Гретой Фауст выбрал самый укромный уголок. Темные дела требуют темной обстановки. Для создания соответствующего «грязного» комфорта.
– Мне за сегодня звонили четыре журналиста, интересовались тобой, – с энтузиазмом сообщила она. – Повторяю, ты стремительно становишься знаменитостью.
– И не могу сказать, что меня это радует.
– Что случилось?
– Может быть, займемся твоим делом? В смысле – твоей бабушки.
– Вот так сразу? А дедушкой – чуть позже.
На самом деле внучек, оказавшийся между двух огней – настоящей реальностью и липовой декорацией Тритермия, хотел взять тайм-аут в сей информационной схватке, пустив по ложному следу максовских и прочих ищеек. И поэтому он заявил:
– Почему нет? Что предлагаешь для начала?
– Думаю, надо ехать в Швейцарию. Там живет моя тетушка, у нее хранятся наши семейные архивы. Они пригодятся для моей научной работы и для книги о прабабушке. Кстати, есть семейная легенда: она продала свои владения в Германии, а деньги вложила в коллекцию драгоценностей, которую где-то спрятала. Условие – всё достанется той наследнице, которая сможет найти этот клад. Представляешь, сколько это сейчас может стоить? Можно купить остров, где не будет ни одного журналиста.
– Ты в такое веришь?
– Я же пишу диссертацию по тому времени. Если даже не найду клад, то докторскую степень получу точно.
– Логично.
– Ты чем-то расстроен?
– Знаешь, мне иногда начинает казаться, что я в любом случае ничего не получу. Похоже, ситуация с дедушкой повторяется. Словно те самые действующие лица, которые его травили тогда, сейчас вернулись, чтобы завершить то гнусное дело.
– Тогда нам и впрямь пора заняться моим делом. Тебе просто надо отдохнуть от своих проблем. Может быть, в Виттенберг заедем? Не сказать, чтобы по дороге, но крюк небольшой.
Виттенберг на реке Эльба был в числе городов, которые оспаривали не честь рождения доктора Фауста, но его последних минут, которые можно назвать героическими.
В этом городе до сих пор есть дом, надпись на мемориальной доске которого гласит, что с 1525 по 1532 годы здесь жил и работал доктор Иоганн Фауст, астролог и алхимист. Кроме того, по некоторым сведениям в 1539 году гостиницу того же городка посреди ночи сотряс взрыв. Крыша ходила ходуном, были слышны душераздирающие крики и очевидный шум борьбы. Из печной трубы периодически вырывалось синее пламя. Прислуга разбежалась. Только под утро, когда всё стихло, люди осмелились вернуться в дом. На полу под обломками мебельных досок лежало сильно обожженное скрюченное человеческое тело в изодранной одежде. Один глаз был выбит, на теле была масса кровоподтёков, руки, шея и ребра сломаны. Это был труп доктора Иоганна Фауста. Горожане утверждали, что этой ночью к нему приходил Мефистофель, с которым Фауст заключил договор на двадцать четыре года. Срок истек, и Дьявол явился за душой доктора.
Как прокомментировали Фаусту-младшему в одном уважаемом юридическом бюро: «Нужно тщательно выбирать деловых партнеров и обращаться к специалистам перед подписанием договоров».
Не одним Фаустом, к радости младшего члена семьи, оказалось актуально сие место. Главной достопримечательностью Виттенберга оказались «двери тезисов», где текст Лютеровых обличений был отлит в бронзе. Был здесь также дом Гамлета, ибо именно в Виттенбергском университете учился злосчастный датский принц. Ну и, конечно, гостиница, где, если верить преданию, доктор Фауст провел свои последние земные мгновения. Согласно вывеске, даже тот номер сохранился. И, как легко догадаться, он был самым дорогим. Причем постояльцы должны были отдельно оплачивать производимую ими фото– и видеосъемку. В полночь в сем номере (по заказу и отдельному тарифу) могли раздаваться «ужасные крики», а на экране современного устройства, мастерски имитирующего старинное зеркало, появлялись попеременно лики Фауста (старшего), Мефистофеля («страшно, аж жуть») и его товарищей по работе. Говорят, пораженные концом прославленного грешника, двое мини-олигархов из далекой России нашли свое семейное счастье с юными любовницами, проведя здесь ночь…
Задерживаться ни в гостинице, ни в городе Грета и Фауст не стали. Впрочем, причина была экономической…
Где у вас есть тетя…
Швейцарская тетушка Греты владела большим старинным домом на берегу Женевского озера. Была она чопорной и суровой, с замашками матерой аристократки. Грета представила Фауста как своего жениха. И тут же пояснила:
– Мы до свадьбы решили ночевать в разных спальнях.
Тетушка одобрительно кивнула, ее лицо слегка смягчилось. Впрочем, разговор за кофе – из чашек тончайшего антикварного фарфора – и восхитительными шоколадными пирожными всё равно оставался светской беседой о погоде, модных курортах… Фауст уже было расслабился, когда тетушка неожиданно спросила:
– Я слышала в новостях, что в Японии изобрели специальных роботов для секса. Вот вы скажите мне, как ученый, неужели такое возможно? И в чем суть такого секса?
Фауст чуть не поперхнулся очередной сладостью. Но быстро совладал и с собой, и с коварной печенькой, после чего невозмутимо ответил:
– Конечно, возможно, мадам. Мне лично доводилось видеть некоторые образцы, визуально практически не отличимые от представителей нашего биологического вида.
И ведь практически не соврал, подумал он, вспомнив о сигомах из отдела Макса. К Японии они, правда, никакого отношения не имели, но это уже детали, причем несущественные. К тому же сейчас, как и в старинные времена, чудные товары, изготовленные в галактике, выдавались на Земле за изделия далеких или не близких стран с передовой технологией.
– Визуально? – оживилась тетушка. – А это мужчины или женщины?
– Есть экземпляры и мужского, и женского пола.
– А в смысле той самой функции они отличаются?
– Мне не доводилось проводить сравнительное тестирование.
Грета аж покраснела, но явно не от скромности, а от отчаянно сдерживаемого хихиканья.
– Ты не напомнишь, когда у нас свадьба? – не преминул подколоть ее Фауст при первой возможности.
– Как только ты или я найдем сокровище. Или ты, дорогой, раздумал мне дарить на свадьбу большой остров, чтобы сделать меня принцессой? Или хотя бы графиней.
– Ну что ты! Сейчас же займусь трансмутацией здешних мельхиоровых ложек и вилок в золотые. Позже займусь превращением холодильников и газонокосилок.
– Замечательно. И обрати внимание на статуи в фонтанах. Увы, гипс давно не моден. Заодно и трансмутируй дверные ручки и вешалки.
После этой милой беседы «жених» и «невеста» занялись своимиделами. Грета на несколько дней полностью погрузилась в разбор фамильных хроник, дневников и всевозможных свидетельств. Фауст решил позволить себе небольшой отдых, но к концу второго дня блаженное ничегонеделание вызвало приступ лютой скуки. Он принялся листать журналы, найденные в гостиной и библиотеке. Одна из публикаций заставила его призадуматься – в ней говорилось о том, что в 2008 году парламент швейцарского кантона Гларус со второй попытки оправдал и реабилитировал «последнюю ведьму Европы» Анну Гельди, которая была осуждена и обезглавлена в 1782 году. Отрадный факт реабилитации мог быть объяснен не только тотальной борьбой за справедливость, но и заботой об увеличении туристических доходов данных мест, и новыми толпами туристов, привлеченных такой новостью…
Уже несколько столетий на Земле существует устойчивая категория «ведьм» – то есть тех, кто по той или иной причине (а часто – под руку подвернулась) подвергается преследованиям, основанием для которых служат жажда наживы и суеверия. Гельди не была исключением. Она трудилась скромной служанкой в доме местного судьи Иоганна Якоба Тшуди. Ее обвинили в том, что она отравила хозяйскую восьмилетнюю дочь Анне-Мигели, колдуя и подмешивая в молоко заговоренные булавки, от чего у девочки появились судороги. Когда Гельди арестовали и подвергли пыткам, то она призналась, что является ведьмой. Посему добропорядочные судьи, наверняка читавшие Вольтера и Дидро (а возможно, и прочих энциклопедистов – на дворе уже был век Просвещения!), приговорили женщину к смертной казни, которую вскоре и привели в исполнение, а тело осужденной закопали прямо там же, на площади, рядом с эшафотом, без христианских обрядов погребения.
В случае фобий брезгливая Истина обычно укрывается где-то рядом. Существует гипотеза, которая отчасти оправдывает тот самый жестокий суд: малограмотная служанка была любовницей своего хозяина, просвещенного судьи Тшуди, а когда она постарела и подурнела, то он решил её безо всяких сантиментов уволить, просто выставив за дверь. Взбешенная таким предательством Гельди заявила, что предаст их прежние отношения огласке, и Тшуди, которому грозила потеря места судьи, решил с ней расправиться, обвинив в колдовстве.
Поскольку этот приговор вызвал кучу недоуменных вопросов не только в самой Швейцарии, но и граничащих с ней германских княжествах, то для соблюдения своего реноме (казнь ведьмы – в центре Европы, в конце XVIII века!) местные власти убрали из опубликованной позднее редакции судебного акта слово «колдовство», а казненная получила всем понятный «статус» отравительницы. Но в швейцарских архивах бережно хранятся даже старинные судебные документы, и Фауст, чьего дедушку тоже не раз обвиняли в чем-то подобном (чародействе), не мог не заинтересоваться успешным судебным прецедентом.
– А если мы обратимся к здешним властям с просьбой об оправдании моего дедушки? – предложил Фауст, показав статью Грете.
– Он тут бывал?
– Ну, если верить печатным свидетельствам, он странствовал по всей Европе. И, кажется, где-то здесь его удостоили очередного ругательного отзыва. Клеветнического, разумеется!
– Хорошая идея. Попробуем.
Однако ответ от министра культуры кантона оказался неутешительным. Не отказывая прямо, почтенный чиновник – или его дежурный референт – сообщал, что многие старинные бумаги хранятся в неоцифрованном виде, поэтому поиск может занять много времени, от трех до семи лет. А после этого можно затевать судебный процесс. Но следует запастись терпением.
Постскриптум к официальному посланию информировал «уважаемого господина Фауста» о возможности частным порядком обратиться в Международное общество реабилитации жертв Темных веков.
– Ага, – мрачно заметила Грета, – когда я работала в газете, мы давали разным навязчивым сумасшедшим координаты либо конкурентов, либо тех, кто нас чем-то обидел.
Но, произнося эти слова, она уже искала в Интернете упомянутое Общество.
– Смотри, штаб-квартира у них в Цюрихе. Можем съездить.
– Давай съездим.
– Отлично, сейчас найду какой-нибудь отель.
– Похоже, туда ездят только богачи, – с досадой констатировал Фауст, посмотрев на стоимость номеров. – Два номера нам, пожалуй, не по карману.
– Можем представиться мужем и женой и взять один номер. С двумя постелями.
– Там свидетельство о браке не спрашивают?
– Вроде нет, разве что мы захотим снять квартиру в особо респектабельном доме. Владельцам отелей бизнес такого не позволяет. Но в любом случае, кто мешает нам получить это свидетельство? В случае чего, у меня не потребуют показаний против тебя…
Перспектива фиктивного брака несколько озадачила Фауста, он только и смог пролепетать:
– Я не могу жениться без согласия бабушки.
– Да твоя бабушка в американской глуши об этом не узнает. Чего ты боишься, внучек?
– Ты даже не можешь представить, в какой глуши.
– А почему твоя семья не перебралась в более цивилизованные места?
– Все говорят, что у дедушки было огромное состояние, будто он в золоте купался и олигархом был, и пытаются содрать с нас деньги.
– А что, это не так? Он ничего не оставил? И кстати, куда он делся, твой дедушка?
– Да вышвырнули его пинком под зад, отобрав всё вплоть до штанов.
– Куда вышвырнули, как в классике – в ад?
– Хуже – в родную глухомань.
– Так что, он у вас, как и ты, из Америки родом? Из страны кукурузы и яблочного пирога? Он что у вас, такой непрактичный был?
– Да полный романтик! Самое ценное – бабушку – он успел с собой забрать. Причем в багаже и без всяких документов. А потом дедушкин приятель Вагнер из части дедушкиных дневников книжку сделал. Заработал денег и ни с кем не поделился.
– Ну да, это очень известная книжка! Так я заказываю нам один номер на двоих?
– Да.
Кто-то должен смотреть за Порядком
Напоминание о необходимости предоставить Тритермию первый из обещанных отчетов застало Фауста практически врасплох. Впрочем, направляясь в местный аэропорт, он успел подумать, что связного изложения от него никто и не ждет. И не ошибся. Отчет был принят с полнейшим равнодушием, а потом Тритермий, присутствовавший здесь то ли в виде динамической голограммы, способной не только производить впечатление, но и обращаться с предметами, то ли прибывший лично, сурово изрек:
– Господин Фауст, вы на Земле всего лишь месяц с небольшим, а уже успели привлечь к своей персоне нежелательное внимание.
– Я к этому не стремился.
– Допускаю, что так. Но нам пришлось приложить немалые усилия, чтобы направить вашу активность в нужное русло. Более того, нет никакой уверенности, что вы в нем удержитесь.
– Я не хочу причинять вред моей родной планете. Но и Земле я вредить не хочу.
– А кто говорит, что мы собираемся ей вредить? Наоборот, создана специальная комиссия, которая работает над подготовкой оперативного безболезненного и, несомненно, прогрессивного Контакта.
– Не сомневаюсь в этом. Так как дела с дедушкиной реабилитацией, о которой вы говорили?
– Не горячитесь, ждала семья пятьсот лет – еще пару месяцев подождет. Вы чем-то крайне озабочены. Может, назовете причину?
– Ну… я видел музеи в честь дедушки и памятники ему – так почему же я не смог сразу, без труда получить необходимые документы?
– Потому что неправильно начали. Не с того.
– С чего же я, по-вашему, должен был начать?
– С признания справедливости всех претензий к вашему дедушке.
– Что?!
– Он нарушил установленный порядок. Некоторые усматривают в этом проявление живости характера, но это удовольствие, за которое надо платить. Вы же не хотите платить, и признавать факты отклонения от общественно-социальной нормы тоже не хотите.
– Но ведь отклонения только подтверждают правила.
– Всегда есть тот, кто должен за всё платить. Планете Земля нужно медленное, контролируемое нами развитие. Вы представляете, чего стоило доставить в совокупности ваше тело и разум сюда? А кто за это платил?
– Администрация галактики?
– Да. Но ведь энергия не возникает из ничего, и каждый ресурс чего-нибудь да стоит. Нужно заботиться обо всех и помогать нуждающимся планетам. Вы же сами знаете, сколь бедна родная планета Айдаху. И вы с дедушкой своими действиями делаете ее еще бедней.
Фауст ничего не ответил. Тритермий выдержал паузу, после чего проговорил:
– Ну что ж, приступим к стандартному искушению.
И он (по всей видимости, всё же оказавшийся в плоти) протянул Фаусту контракт на работу. Пробежав его глазами, исследователь заметил, что текст являет собой осовремененную версию тех договоров с дьяволом, которые он уже читал в архивах.
– Вы и есть искуситель?
– Нет, я координатор, а любой координатор должен уметь искушать нужных для дела персонажей.
– И зачем вам моя скромная душа?
– Чтобы уберечь ее от других искушений и последующих санкций. Если хотите договор в архаичной форме, то вот, он тоже имеется.
Итак, наше юридическое лицо обязуется:
«…предоставлять мне правдивую и всестороннюю информацию, без искажения или двусмысленности, по каждому вопросу, по которому запросите…
…заблаговременно предупреждать о любом секретном договоре против меня и предоставить мне способы и средства, чтобы расстроить эти замыслы и свести их на нет.
…научить тем языкам, какие я пожелаю выучить, так чтобы я мог читать, разговаривать и высказываться так совершенно, как будто я владел ими с детства.
…наделить здравым смыслом, пониманием и умом так, чтобы я мог обсуждать все проблемы логически и мог дать обоснованное суждение о них.
…защищать меня и присматривать за мной во всех заседаниях суда и совещаниях у короля, епископа или папы, перед которыми я могу предстать.
…защищать меня и мое добро от повреждений, неважно, домашних или иностранных, от воров и от вреда…»
Ну, согласитесь, это же прекрасные условия! Где еще вы найдете такие! Подписывайте договор, и мы, как говорят на Земле, станем партнерами!
– Я бы предпочел пока вообще от подписания воздержаться…
– Воздержание не порок, но вы должны помнить, что в современном мире это выглядит странно, – усмехнувшись, скаламбурил Тритермий. – Подписавший, а точнее – завербованный, получает не только жалованье, но и статус агента, гарантирующий от многих серьезных неприятностей. Ваше право. Проблем не обещаю – они вас сами найдут. Жду вас через месяц… и очень надеюсь, что мне не будут напоминать о вас раньше. – Он мигнул (всё же голограмма?) и исчез в проеме открывшейся двери…
Фауст вернулся в особняк, по счастью не столкнувшись с тетушкой Греты. Да и она сама отсутствовала. Злосчастный исследователь путей истины проверил электронную почту. Общество реабилитации отозвалось на запрос, прислав любезное и витиеватое, многомегабайтное приглашение размером с добротный рекламный буклет.
