Текст книги "Ночной палач"

Автор книги: Алекс Астер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 37. Просьба о помощи

– Мы нашли руду, – объявил Зед во время очередного собрания.

Он и Кэлдер обыскивали Забытые шахты несколько дней, пробираясь по опасным тоннелям. Большинство проходов со временем обрушилось. Небесный повернулся к Айсле, и самодовольство на его лице сменилось тревогой.

– Нам потребуется твоя помощь, – коротко сказал он.

Эния, чистившая апельсин, отчего по комнате расползался цитрусовый аромат, иронично приподняла бровь. Зед недовольно покосился в ответ.

Небесному не очень-то нравилась Айсла, это было понятно.

– С извлечением? – уточнила дикая.

Зед кивнул.

– Я пытался использовать воздух, но руду практически невозможно сдвинуть. Однако ты…

«Управляю камнями». Айсла едва сдержала улыбку, вспоминая, насколько далеко продвинулась с тех пор, как созерцала камень, который Оро ставил перед ней на острове Диких.

– Веди.

В шахте было тяжело дышать. Зеду приходилось постоянно нагонять внутрь свежий воздух, лишь частично заглушавший запах грязи, пыли и серы. Айсла прижала ткань рубахи к носу. Зед шел впереди, неся огненный шар, который создала Эния.

– Сказал бы, что к этому можно привыкнуть, – произнес небесный, – но нельзя. Считай, повезло, что ты не заперта тут неделями.

После его слов Айсла внезапно почувствовала, что ей невероятно повезло.

Весь путь они по большей части молчали. Недовольных не было, оба не жаждали общаться. Спустя несколько минут в голову Айсле пришла мысль.

– Почему все ненавидят Сорена? – Айсла вспомнила, как тот допрашивал ее перед остальными, пытаясь доказать, что она недостойна быть правительницей. – Ну, кроме очевидного.

Зед усмехнулся краем рта, глянув на нее. Айсла готова была поспорить, что выглядит глупо с лицом, наполовину закрытым рубашкой.

– Он считает, что лунианцы превосходят всех остальных, и ведет себя соответственно. По его указке целители закрыли все лавки на рынке. Все меньше лунианцев посещает главный остров. Они сделались замкнутыми, осторожными. Он использовал проклятие как предлог, чтобы изолировать свой народ.

А этот Сорен еще ужаснее, чем думала Айсла.

– Если он в это верит, то почему остался? Он должен быть более чем счастлив покинуть остров.

– Возможно, он ненавидит сумрачных больше, чем нас всех, – предположил Зед, пожимая плечами. – Или остался, чтобы шпионить для Клео.

Айсла не доверяла Сорену ни на грамм, но в голове все крутилась мысль.

– А… а Сорен – целитель?

Зед кивнул, и надежда в груди Айслы вспенилась игристым вином. Небесный нахмурился.

– Ты же не собираешься просить его о помощи виндерлендам?

– Именно это и собираюсь.

Наконец Зед остановился. Он указал на стену, и весь камень для Айслы выглядел одинаково, кроме легкого мерцания цвета. Она прижала руку к породе и закрыла глаза. Там, дальше, она ощутила руду, погребенную глубоко в каменной стене. Потребуется полная сосредоточенность, чтобы не обрушить им на головы всю шахту, но Айсла была уверена, что сможет извлечь нужное.

– Лучше создай ветряной щит, – сказала дикая Зеду, а потом ее рука погрузилась в камень.

Весь тоннель содрогнулся – с потолка упала каменная глыба, но ветер отбросил ее прочь. Айсла ощупывала стену в поисках куска руды, пальцы скользили сквозь камень, как горячее лезвие сквозь масло. А потом наконец ухватила искомое и вытащила руку обратно.

– Кажется, это?

Первый кусок из множества. Он не выглядел особенным, но Зед объяснял, что с помощью энергии стелларианцев и солярианского пламени руда превратится в металл, способный прорубить шкуру дрека.

Зед уставился на нее, на стену, потом на руду, и его брови слегка приподнялись.

– Ну, так тоже можно, – заключил небесный.

Айсла нашла Сорена на острове Луны, где тот, вполне довольный жизнью, бродил по дворцу. Она не знала, был ли Сорен шпионом или просто себе на уме, но намеревалась выяснять, на чьей он стороне.

Казалось, лунианец был даже рад видеть Айслу, что лишь усилило ее подозрения. Он чиркнул ледяной тростью по полу, и резкий звук вонзился Айсле прямиком в мозг. Решив не тянуть кота за хвост, она перешла прямо к делу:

– На чьей ты стороне: нашей или сумрачных?

Сорен удивленно сморгнул.

– Я полагал, что ответ очевиден, судя по моему присутствию здесь, на Лайтларке.

– Отлично, – продолжила Айсла. – Тогда у тебя не возникнет проблем с исцелением воинов, которые затем будут за нас сражаться?

Глаза Сорена сузились. Айсла постаралась выглядеть как можно невиннее.

– Полагаю… нет, – проговорил лунианец.

Айсла расплылась в сладкой улыбке.

– Прекрасно. Потому что… откажись ты, я бы предположила, что ты шпион Клео или как-то еще работаешь против нас.

Улыбка Сорена стала далеко не дружелюбной.

– Кого я лечу?

Айсла получила особое удовольствие от выражения его лица, когда произнесла:

– Виндерлендов.

Самым трудным в том, чтобы Сорен вылечил воинов, оказалось убедить виндерлендов его не убивать.

Лунианец показал, как правильно заваривать цветок диких, не теряя его целебных свойств, а потом начал лечить их хворь вместе с эликсиром. Мгновенного результата не было, но Айсла надеялась, что достаточное число воинов скоро почувствуют себя лучше и присоединятся к битве.

Айсла добыла несколько кусков руды для Зеда. А когда тем же вечером перенеслась в Новоземье Диких, обнаружила, что у леса ее ждет Линкс.

Ее губы дрогнули.

– Если бы я не знала тебя лучше, то подумала бы, что ты за меня волновался.

Линкс чихнул, явно это отрицая.

Дикая положила перед зверем кусок мяса, прихваченный с кухни.

Леопард понюхал угощение… и в кои-то веки принял подарок. «Прогресс, – сказала сама себе Айсла. – Определенно прогресс».

Когда Линкс доел, она подошла ближе и спросила:

– Я говорила, что готовлюсь к войне. Ты будешь сражаться со мной бок о бок?

Она поискала ответ в зеленых глазах.

Леопард склонил голову почти до самой земли, и у Айслы сжалось в груди от такого явного жеста согласия.

Так часто ее предавали. Обманывали ее доверие. И то, что Линкс, который вечно прикидывался равнодушным, намеревался пойти с ней на битву, значило так много.

Дикая обвила руками могучую шею, и зверь позволил на нем повиснуть. Он поднял голову, и Айсла заболтала ногами в воздухе.

– Мы сделаем тебе доспех. – Она почти ткнулась Линксу в нос. – Но сначала мне надо научиться ездить на тебе верхом.

По мере того как их дни истекали, становилось понятно, что не хватает всего: времени, воинов, ресурсов, энергии. Они снова засели за круглый стол и принялись вырабатывать стратегию. Они ограничены во всем, значит, надо придумать, как заставить Грима и его воинов сражаться там, где им надо.

Они создали карту материка из таинственного пепла, который Айсла использовала раньше на острове Солнца.

Оро и Зед часами спорили до хрипоты, где у них будет наибольшее преимущество.

– Здесь, над шахтами, – утверждал Зед. – У нас будут воины в тоннелях, как в траншеях.

– Только на руку сумрачным: обрушат землю и похоронят наших воинов заживо, – возражал Оро.

– Как насчет того, чтобы расположить их между Поющими горами? Сумрачные не умеют сражаться в горной местности.

– Солярианцы – тоже.

В конце концов они пришли к выводу, что лучшее место для битвы – на западной стороне главного острова, в промежутке между рынком и замком. Это значило, что леса естественным образом обрамляли бы поле боя наряду со стенами стелларианцев и защитными растениями диких.

– Ты сможешь охватить такую большую территорию, – спросил Зед, – за девять дней?

– Да, – ответила Айсла, потому что иного выбора у нее попросту не было.

По ночам дикая училась ездить верхом на Линксе. Она падала так часто, что пришлось перенести уроки в реку. Высокий рост леопарда позволял ему проходить даже в самых глубоких местах, и Айсла не рисковала получить серьезную травму при каждом падении.

А падала она очень много.

Каждый раз Линкс смотрел на нее без восторга, потом вылавливал огромными зубами из реки за шкирку и снова забрасывал к себе на спину.

«Если бы только было больше времени», – думала Айсла. Дни утекали, как песок сквозь пальцы.

Она должна была привести диких на Лайтларк, начать покрывать его ядовитыми растениями, переправлять мирных жителей в новоземья. Только на это требовались дни и большая часть ее энергии.

Ей нужно было срезать путь.

Ей нужно было вспомнить что-то полезное.

Глава 38. Прошлое

Чудовище – просто комплимент для существа, жившего в пещерах, облюбовавшего местечко у входа.

Это был дракон.

В детстве Поппи часто рассказывала Айсле истории о зверях размером с холм, покрытых чешуей, похожей на шелушащуюся кору, с загнутыми когтями на концах крыльев, таких огромных, что закрывали солнце. Айсла боялась, что такой вдруг найдет дорогу во дворец и разнесет ее комнату одним скрежещущим воплем.

«Не волнуйся, птичка моя, – говорила Поппи. – Все драконы умерли».

Нет, не умерли. Просто прячутся.

– Он спит, – прошептала Айсла.

Дракон свернулся калачиком у входа в пещеру, отвернув голову в противоположную сторону. Грудь мерно поднималась и опускалась.

Айсла всмотрелась. Пещера была не очень глубокой. У входа оставалась небольшая щель, которую не закрывала туша дракона, и за ней, внутри…

– Нет, – покачала дикая головой, быстро моргая. – Этого не может быть. Нет. Слишком просто…

– Это меч, – сказал Грим.

Сразу за драконом, на куче других реликвий, лежал клинок. Он был сделан из двух полос металла, сплетенных вместе, словно любовники, образовав единое острие.

Айсла с облегчением выдохнула.

– Нам просто нужно проскользнуть мимо дракона, не разбудив его. Вот и все.

Грим не был столь уверен.

– А если он все-таки проснется, то сожжет нас заживо, – пробормотал сумрачный.

Они аккуратно, медленно и бесшумно приближались к пещере, к самому-самому краю.

«Все пройдет легко», – решила Айсла.

Дракон крепко спал, меч был прямо там, она его видела.

В тот миг, когда Айсла ступила внутрь пещеры, что-то со свистом пролетело по воздуху. В голени возникла боль.

Грим двигался быстрее молнии. Сумрачный сбил Айслу с ног и прижал к земле, подсунув ей под голову руку, чтобы смягчить удар. Через мгновение полдюжины стрел пробили его тело навылет. Айсла открыла рот, чтобы закричать, но ладонь Грима, холодная и твердая, как лед, жестко легла ей на губы. Дикая широко распахнула глаза. Они с Гримом смотрели друг на друга, лица были так близко, а стрелы все летели и вонзались в руки и ноги сумрачного. Его тело вздрагивало при каждом попадании, пока все наконец не прекратилось.

На долгий миг воцарилась напряженная тишина. Оба ждали, не разбудили ли они дракона. Айсла тяжело дышала, почти соприкасаясь грудью с Гримом.

Ни единого движения.

Айсла перевела взгляд на его раны. Двенадцать стрел. Удивительно, что ни одна не попала в сердце. Кровь пропитала его одежду, стекала на дикую.

Сумрачный без колебаний закрыл ее собой.

Айсла отняла от своего рта его руку и произнесла одними губами:

– Уноси нас.

Грим качнул головой.

Если они воспользуются его силой или звездным жезлом, меч исчезнет.

И они могут больше не найти его снова.

Каким-то образом Грим должен выбраться из пещеры. А ведь Айсла была даже не уверена, что выберется сама. Единственная стрела, попавшая в нее, пробила голень. С большей силой, чем Айсла могла себе представить, Грим поднялся на ноги. Айсла тихонько встала следом и тут же прикусила руку, чтобы удержаться от крика из-за острой боли. Она попробовала сделать шаг и едва не повалилась обратно на пол.

Одним быстрым движением Айсла оказалась в воздухе. Грим, с торчащей из него дюжиной стрел, непостижимым образом поднял дикую на руки и пошел, ровно и уверенно, из пещеры, через все поле туда, где можно открыть портал.

Оказавшись в своей комнате, Грим рухнул, и Айсла покатилась по полу. Ахнув, она кое-как вскочила и бросилась было к сумрачному. Потом подумала и развернулась к шкафчикам. Быстро обыскав все, нашла целительские принадлежности и лунианские повязки. С лунным жезлом Айсла быстро перенеслась к себе, схватила полный флакон исцеляющего эликсира и вернулась обратно.

Прежде чем помогать Гриму, надо было позаботиться о собственной ноге, иначе Айсле грозила слишком большая потеря крови, а с ней – и сознания. Секунду собираясь с духом, Айсла схватилась за древко стрелы и выдернула ее. Боль была такой острой, что дикая закричала, зажимая себе рот тыльной стороной ладони. Рану обожгло эликсиром. Дрожащими пальцами Айсла быстро наложила на ногу повязку.

Нет времени кататься от боли.

Айсла, прихрамывая, подошла к Гриму, который кое-как сумел сесть, и опустилась рядом с ним на колени.

– Надо…

– Давай, – приказал сумрачный, тяжело дыша.

Айсла ухватилась за первую стрелу, и он выругался. Вырвав ее, дикая залила в рану целебный эликсир, и Грим взревел.

– В тебе еще больше десятка, так что советую запастись терпением, – проговорила Айсла, частично повторяя его собственные слова, намеренно дразня, зная, что это разозлит Грима, поможет остаться в сознании. – Или ты забыл, что боль бывает полезна?

– Нечего меня высмеивать, – ощерился сумрачный. – Это правда.

Айсла только глаза закатила.

– Открою тебе секрет, Сердцеедка. – Грим вздрогнул, когда она вытащила следующую стрелу. – Боль дает тебе силы.

Айсла фыркнула от отвращения.

– Вовсе нет. Хотя, подозреваю, это очень в духе сумрачных – верить в подобное.

– Нет, – качнул головой правитель. – Это не про веру. Это на самом деле правда. Силу питают эмоции, а боль – самая мощная из них.

Дикая нахмурилась. Это никак не могло быть правдой.

– Это правда, – словно подслушав ее мысли, повторил Грим.

«Если так…»

– Ты когда-нибудь… целенаправленно…

– Да, – быстро ответил сумрачный. – Я преднамеренно причинял себе боль, чтобы углубить власть. Это было очень давно. Теперь нет необходимости. – И, словно спохватившись, добавил: – И… есть много разных видов боли.

Айсла все еще отказывалась ему верить. Все правители знали об этом? Почему тогда это не получило широкого распространения?

Нет, этого просто не могло быть.

Грим покачал головой, читая то ли по лицу девушки, то ли по отголоскам ее эмоций. Он цокнул языком, а потом напрягся, когда она стала тащить очередную стрелу.

– Все еще сомневаешься во мне. – Он посмотрел Айсле прямо в глаза. – Как думаешь, Сердцеедка: откуда у меня столько силы?

От его слов ее руки на мгновение застыли на древке. Он испытал чудовищную боль. Именно это Грим и пытался сказать.

Это удивило Айслу, но… теперь ей захотелось узнать, что сделало его таким. Кто или что причиняло ему боль?

Грим пристально смотрел на девушку, она отвечала тем же.

Айсла выдернула стрелу из его груди, и сумрачный зарычал.

К моменту, когда дикая справилась со всеми стрелами, она услышала все ругательства, какие знала, плюс больше десятка новых. Грим помог снять с него рубашку, чтобы обработать раны эликсиром. Дикая обратила внимание на маленький амулет, висящий на его шее. Тот самый, что защищал от проклятия сумрачных. Когда грудь Грима обнажилась, Айсла поморщилась при виде свежих ран.

Грим мрачно рассмеялся.

Рассмеялся!

– У меня еще не было женщины, которая бы морщилась от вида моего обнаженного тела.

Айсла покачала головой:

– Как же тебе, наверное, тяжко носить такое внушительное эго.

Сумрачный снова негромко рассмеялся, и Айсла принялась обрабатывать раны эликсиром. От первого соприкосновения жидкости с кожей Грим зашипел. Его обычно холодное тело лихорадочно горело.

– Нога? – спросил он, хотя у самого из десятка дырок струилась кровь.

– Уже перевязала, – ответила Айсла, переходя к другой ране.

Девушка работала быстро и старательно, сосредоточенно сдвинув брови, проверяя, чтобы под кожей не осталось обломков и все было тщательно очищено. В процессе она чувствовала, что Грим внимательно ее изучает.

– Что? – наконец не выдержала Айсла.

Даже несмотря на валящую с ног боль, этот демон умудрялся говорить довольным тоном:

– Просто подумалось, – он ухмыльнулся, – какая ирония судьбы: Сердцеедка, которая пырнула меня в грудь, теперь занимается моим же лечением.

Айсла многозначительно на него уставилась.

– Какая ирония судьбы, что демон, утверждающий, что в нем не осталось ни капли человечности, закрыл меня своим телом от целого роя стрел.

Грим промолчал.

Когда Айсла закончила с последней раной, эликсира оставалось полфлакона, а повязок – всего на пару оборотов.

Опустив руки, она внезапно обратила внимание на беспорядок вокруг: пропитанную кровью рубаху Грима, груду сломанных стрел. Айсла всплеснула руками.

– Ну правда. Зачем ты это сделал?

Голова Грима склонилось набок, будто он вот-вот потеряет сознание.

– А это интересный способ сказать спасибо, – невнятно протянул сумрачный.

Одна повязка уже пропиталась алым, поэтому Айсла попыталась затянуть ее туже и остановить кровотечение. Закончив, девушка хотела убрать руки, но вдруг большая ладонь Грима накрыла обе ее, прижимая пальцы к его груди.

– Холод, Сердцеедка, – проговорил он, закрывая глаза и упираясь затылком в стену. – Он помогает от боли.

Айсла просидела, не шевелясь, несколько долгих минут. Единственным движением было биение сердца Грима под ее рукой. Сумрачный не открывал глаз. Рука нагрелась под его ладонью. Айсла осторожно высвободилась и села у стены рядом с сумрачным.

– Что это было? – спросила она, вспоминая, что стрелы появились из ниоткуда. – Я не видела никого и даже откуда они взялись…

– Это не человек, это орудие. Механизм, предназначенный для защиты от злоумышленников. Я такие уже видел.

– Где?

– У себя в замке.

Айсла удивленно повернулась к нему. Грим так и сидел, упираясь макушкой в стену, с закрытыми глазами.

– Думаешь, воровка украла его из твоего замка?

Грим пожал плечами.

– Если так, то она действительно лучшая.

– Как понимаю, способов обойти это орудие нет.

– К сожалению, оно очень надежно.

Айсла вздохнула.

– Что нам теперь делать?

Между ними и мечом оставалось всего несколько метров. Но даже если им удастся выманить дракона из пещеры, кто знает, какие еще чары охраняют добычу воровки.

Грим застонал, выпрямляясь.

– Сегодня? Я опустошу весь свой запас спиртного. Потом? Полагаю, продолжу играть в живой щит, пока мы не преодолеем все ловушки пещеры.

Глава 39. Боль

Сила отдавала металлом во рту, в носу, в горле, в желудке. Она освещала каждый миллиметр ее тела сверху донизу, она была сияющим маяком, клинком, придающим миру желаемые форму и размеры.

В воспоминаниях Грим научил ее тому, что больше никто не удосужился ей дать. Чтобы победить, ей нужно больше силы.

Грим утверждал, что боль – самая сильная эмоция.

Боль может быть полезной.

Деревья пробивались и вытягивались вверх сквозь комья земли. Та ломалась и менялась, формируя зачатки гор. Цветы хлынули потоком, укрывая все так быстро и так плотно, что перевалились с края острова.

Больше. Нужно больше.

Колючие растения, те самые, что доставали ее всюду во время Столетнего турнира, выросли густыми ощетинившимися зарослями. Следом потянулись растения с ядовитой листвой. Айсла распределила их по всему острову, по тем местам, которые они должны перекрыть.

Дикая погрузила руки в грязь, пальцами вырисовывая безумные формы, и закричала, когда земля вокруг разверзлась, исторгая еще больше растений, которые будут защищаться и сопротивляться.

Спустя минуты или часы Айсла почувствовала рядом его присутствие. Теплый лучик света, возникший у нее за спиной.

– Айсла? – позвал Оро.

Ее имя было вопросом.

– Я все сделала, – ответила дикая.

Казалось, что почти невозможно создать столько природы за девять дней, но Айсла справилась за одну ночь.

– Смотри! Я воздвигла стены, чтобы преградить им путь, и заполнила все открытые пространства. Грим сможет перенести войско только туда, куда решите вы с Зедом.

Айсла сияла.

А Оро не выглядел гордым за ее успехи.

Он выглядел… испуганным. Айсла вдруг поняла, что никогда не забудет взгляд Оро, обращенный на нее сегодня. Словно с ней что-то не так.

Словно она чудовище.

– Что ты сделала? – спросил Оро.

Айсла проследила за его взглядом и увидела: по вороту ее платья стекала кровь. Дикая подняла руки, трогая красные ручейки. Они струились из глаз, носа, уголков рта.

Сила… имела вкус крови.

У силы вкус крови.

Айсла повторяла про себя снова и снова, или, может, это просто крутилось в голове… Вероятно, Айсла просто жила в собственной голове, и ей никогда не стоило уходить… Возможно, она должна распахнуть себя настежь в мир и позволить всему, что есть внутри, выплеснуться…

– Айсла! – Оро жестко схватил ее за плечи и встряхнул.

Он был зол, расстроен, разочарован.

Она вернула силу внутрь себя – и мир застыл, голоса прекратились.

Здесь были только она и Оро. И все же… он был недоволен.

– Что ты сделала? – спросил он снова.

Сейчас голос был резким, голос короля, а не мужчины, в объятиях которого она засыпала, а его рука поглаживала ее по спине, убаюкивая.

– Я нашла кратчайший путь и опробовала.

Оро изучал ее ладонь, и Айсла задрожала, поняв, что сотворила. Она взрезала кожу. Это был короткий путь. Она сделала то, от чего Оро предостерегал ее несколько месяцев назад.

Использовала эмоции, чтобы стимулировать силу.

Боль может быть полезной.

Боль делает сильней.

– Все в порядке, – проговорила Айсла, доставая из кармана флакон с эликсиром. Капнула на рану, проследила, как срастается кожа. – Вот, смотри. Словно ничего и не было.

– Айсла, – осторожно проговорил Оро, – я же говорил: повелевать силой с помощью эмоций – очень опасно. Можно получить контроль быстро и крепко, но у всего есть своя цена.

Он сжал руки в кулаки, его едва не трясло.

– Я говорил: это может тебя убить! Да, это кратчайший путь, – резко бросил Оро, выплевывая слова, – но кратчайший путь к смерти.

Вокруг стало нестерпимо жарко. А потом все исчезло.

Осознав правду, Оро стал спокоен, как затаившийся хищник.

– Он научил тебя этому. В воспоминаниях.

Айсла не стала отрицать.

Оро посмотрел на нее и покачал головой. Обвел внимательным взглядом ее лицо, покрытое кровью, едва зажившую руку.

– Я не узнаю тебя, любовь моя.

Руки Айслы задрожали. Она тоже себя не узнавала. Не узнавала девушку, что жила в ее голове, что принимала решения, которых Айсла не понимала…

– Я знаю: ты хочешь попасть в хранилище. Знаю: хочешь победить Грима. Я знаю: хочешь спасти себя и остальных, – продолжил Оро. – Но это не тот путь. – Он взглянул Айсле в глаза. – Пообещай, что больше не будешь это пробовать. Прошу тебя, обещай.

– Обещаю, – прошептала она, потому что Оро был так обеспокоен.

Потому что он просто хотел ее защитить.

Айсла не хотела ему рассказывать, что, несмотря на кровотечение, она ощущала себя намного сильнее прежнего. Она чувствовала контроль, превосходство.

«У крови вкус силы», – хотела сказать она. У силы…

У силы вкус крови.

Следующие несколько дней Айсле не удавалось поспать. Она начала переправлять мирных жителей в новоземья. Некоторые оказались знакомыми.

Никто не смеялся над ней, не обзывал. Только не теперь, когда дикая была единственным способом быстро покинуть остров до нападения.

Она собиралась уходить из Стелларианского Новоземья десятый раз за этот день, когда внезапно решилась на то, чего избегала очень долго.

Айсла вошла в комнату, знакомую ей почти так же хорошо, как ее собственная. Подсознательно Айсла ждала, что здесь ее встретит Селеста-Аврора, заплетающая серебристые локоны, просто чтобы занять руки.

Комната была пуста.

А повсюду – воспоминания. Стопка серебристых одеял в углу, в которые они всегда кутались. Облупившаяся краска, под которой проступал слой старой, сохранившейся с прошлой эпохи. Каменный пол перед камином, истершийся со временем, удобный, чтобы лежать. Они шутили, что правители, предшественники Селесты, облюбовали это место так же, как и они. Что ж, Айсла теперь предполагала, что все время это была лишь Аврора. Сидела перед камином. Меняла цвет комнаты. Одна, пока не появилась Айсла.

Пламя погасло. Осталась только зола.

На полке стояла коллекция шаров. Она была самой ценной для Селесты. В каждом было что-то таинственное. Селеста говорила, что они передавались из поколения в поколение и она не представляла, что внутри.

Лгунья.

Айсла схватила самый большой и швырнула его на пол. С грохотом он разбился вдребезги, повсюду разлетелись осколки. Злые слезы защипали Айсле глаза.

– Ты, наверное, считала меня такой дурой.

Следующий шар полетел в стену.

– Смеялась, как только я выходила из комнаты?! После того как делилась с тобой самыми сокровенными секретами, получая в обмен лишь ложь!

Третий разбился о дверь.

– Хоть что-то было настоящим?!

Айсла швырнула еще один. Подумала о маленькой девочке-стелларианке, которую убили твари, обо всех людях, погибших за последние пять веков. Ее голос задрожал:

– Я убила тебя, но этого недостаточно. Проклятия не умерли вместе с тобой. Они всё еще здесь. – Айсла сжала кулаки. – Ты знала, что убьешь тысячи людей? Тебя это вообще волновало?!

Из девушки вырвались тени с острыми когтями. По стенам побежали трещины, вскрывая слои краски. Вокруг ног Айслы разрастался черный ореол. Она тяжело дышала, гнев и печаль сдавливали грудь.

Айсла закрыла глаза и позволила слезам соскользнуть по щекам. Она махнула рукой, и тени уничтожили все оставшиеся шары.

Все оказались пусты, кроме одного. Что-то медленно спланировало на пол, когда он разбился о стену.

Одинокое серебряное перо.

Айсла шагнула ближе. Наклонившись, она подцепила перо пальцами. Кончик был заострен, как для письма.

Зачем Аврора вложила перо в шар?

На конце не было чернил, но все же Айсла попыталась написать букву на куске пергамента – ничего.

Комната лежала в руинах. Словно вломился дикий зверь, а потом когтями и клыками прорывался наружу. Отчасти Айсле было приятно видеть эти разрушения.

– Ненавижу тебя, – прошипела Айсла тому, что осталось от спальни Селесты.

Уходя, девушка забрала перо с собой.

Стоял поздний вечер, когда тени особенно длинны. Тени деревьев, однородные и податливые, охотно слушались ее команд. Ремлар сидел на высокой ветке, пока Айсла кружилась, связывая их воедино. Закончив, она резко двинула кистью, щелкнула ими, как хлыстом. Острый край срубил ряд деревьев.

– Научилась из воспоминаний? – крикнул сверху Ремлар.

Айсла и ухом не повела, выращивая новые деревья взамен уничтоженных. Она взяла это за правило: восстанавливать все, что разрушила.

– Раз уж война на пороге, чувствую необходимость тебе напомнить, что не всю жизнь можно восстановить, – проговорил Ремлар. – По крайней мере, на Лайтларке.

Дикая сжала зубы. Она это прекрасно понимала, и осознание разъедало изнутри. Если Оро прав и Гримшоу действительно объявлял ей войну… значит, каждая смерть будет на совести Айслы. Она не могла этого принять, не могла с этим жить.

Она все еще ничего не понимала. В воспоминаниях они не любили друг друга.

Тьма хлынула, как только Айсла взмахнула рукой. Пронеслась сквозь лес, уничтожая все на пути. Так получалось, что силы сумрачных стали для нее исцелением. Как будто она выпускала худшую часть себя наружу.

Ремлар спланировал с дерева вниз, упруго приземлился перед дикой. Он выглядел очень довольным.

– Твоя тьма расцветает, – сказал крылатый, рассматривая путь, проделанный тенями.

Айсла уничтожила часть леса.

– Так и есть, – ответила она. Дикая ощущала это внутри. Что-то разворачивалось в ней, пробуждалось. Она вспоминала все больше и больше. – Этого я и боюсь.

– Не стоит бояться, – сказал Ремлар. – Следует использовать.

– Как использовать?

– До войны – считаные дни. Я и мой народ, – крылатый кивнул на улей, – собираемся сражаться. На Лайтларке есть еще существа, тронутые тьмой, которые могут к тебе присоединиться, если ты попросишь.

– Нет, они не станут, – покачала головой Айсла. – Я спрашивала.

Она вспомнила о женщине-змее на острове Звезд.

– Всех?

«Нет, не всех».

– И как их убедить? Что им предложить?

– Себя, – просто сказал Ремлар. – Предложи им себя.

– Себя?

Ремлар кивнул.

– Прошли тысячи лет с момента, как один человек владел силой сумрачных и силой диких. Ты даже не представляешь, что это значит.

Айсла вспомнила, с каким почтением к ней относились виндерленды.

– Скажи мне: что это значит? – почти взмолилась она.

– Мне не нужно ничего тебе рассказывать, – ответил Ремлар. – Сама все увидишь.

Он широко повел рукой.

– Создания острова, такие же древние, как и я, присоединятся к тебе. Они сразу поймут, что ты такое.

– И что я?

Ремлар глянул на нее, и Айсла увидела в его глазах блеск.

– Надежда.

– Надежда? – спросила она и повернулась на внезапный журчащий звук.

С неба невероятным образом падал столб воды.

Айсла моргнула – и лес вокруг исчез.