Текст книги "Ринго Старр"

Автор книги: Алан Клейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Хотя оба фильма с участием группы получились, по словам Шенсона, «…уж очень пошлыми и примитивными, по причине небольшого бюджета»,ребята были твердо уверены, что в своей следующей картине они уже не будут играть эдаких веселых баловней судьбы – то есть не будут играть «The Beatles».После того как они дружно отвергли сценарий легкого комедийного вестерна «A Talent for Loving»(«Талант любить»), Шенсон осознал, что «найти фильм с хорошим сюжетом, где было бы четыре главных героя, практически невозможно».Он и представить себе не мог, чтобы кто–нибудь из битлов был задействован в фильме без троих остальных, однако осенью 1966 года Ричард Лестер пригласил Леннона на роль рядового Грипвида в «How I Won the War» («Как я выиграл войну») ,сатире на Вторую мировую войну. Находясь в Испании, Джон рассказал Ринго, который приехал его навестить, что его восторг по поводу участия в этом фильме быстро испарился, уступив место скуке, однако Старр не проявил должного сострадания; будь у него такая возможность, он бы с огромным удовольствием сыграл рядового Грипвида.

Джон проводил унылые часы вне съемок, сочиняя свою эпическую «Strawberry Fields Forever»,a Ринго снова отрастил бороду, которая несколькими месяцами ранее произвела настоящую сенсацию в прессе: его сфотографировали в тот момент, когда он, Морин и Леннон с Синтией поднимались на борт самолета, улетающего в Вест–Индию. Как всегда окруженные ликующими поклонниками, которые давно уже действовали им на нервы, «The Beatles»,их помощники и большинство их родственников «стали одной большой семьей»; по словам Синтии, «так сложились обстоятельства, что мы оказались вместе, но, к счастью, мы все очень хорошо ладим друг с другом».Ее мать стала первым жильцом в квартире Ринго на Монтегю–сквер, а несколько десятилетий спустя Пол Маккартни вспомнил об овдовевшем Хэрри Грэйвзе и послал ему приглашение на премьеру своей оратории, которая состоялась в Ливерпульском кафедральном соборе. Хотя заявление о том, что Ринго, перед тем как жениться, якобы спросил разрешения у Пола Джона и Джорджа, было скорее плодом больного воображения скучающего журналиста, Старр любил говорить: «Я бы, может, и сделал это, ведь мы так тесно связаны друг с другом».

« The Beatles»были единым целым не только на сцене, но и вне ее: они ходили на одни и те же премьеры, слушали одни и те же пластинки и пробовали одни и те же стимуляторы. Если Джордж, скажем, надевал вещь, которая нравилась троим остальным, то у Джона, Пола и Ринго через неделю появлялась такая же. Не было никакого совпадения и в том, что, по примеру Ринго, Джон, Пол и Джордж – да и вся их команда – стали отращивать бакенбарды и остроконечные усики и всячески экспериментировать с растительностью на лице. К 1967 году все четверо носили пышные усы.

Не все, однако, согласились с довольно спорным жестом королевы – по совету Уилсона (что сильно подняло его рейтинг) она присвоила каждому из « The Beatles»титул «Член Британской Империи». Пол даже прервал свой отпуск, чтобы присутствовать на пресс–конференции и рассказать журналистам сенсационные подробности предстоящей церемонии, тогда как Джон появился на двадцать минут позже, после того как Брайан послал за ним машину. Джон считал это награждение столь же абсурдным, сколь и призывы Лорда Сатча произвести их в рыцари. Маккартни же был в неописуемом восторге от того, что получит орден Члена Британской Империи. Не зная, что и думать, Ринго улыбался и махал рукой (что от него и требовалось), когда «The Beatles»проезжали сквозь ликующую толпу к Букингемскому дворцу 26 октября 1965 года. Наиболее привлекательной для Ринго во всей этой процедуре была сама медаль, которую он мог показать своим родителям, однако Старр никогда не собирался ее носить.

Смеха ради он приписал аббревиатуру MBIк своему имени на обложке альбома 1973 года. Орден пригодился Ринго еще один раз – когда « The Beatles»,Эпштейн и еще несколько знаменитостей подписали петицию – напечатанную на развороте The Times, —призывавшую легализовать марихуану. Он был слегка удивлен, узнав от одного журналиста о намерениях остальных, но потом выразил готовность присоединиться к ним, ведь «даже в больницах теперь нельзя ее попробовать– им не разрешают брать травку для исследований. Я считаю, это глупо».Старр все же не стал распространяться о том, каким незаменимым помощником может быть марихуана в творческом процессе, хотя и полагал, что «она дает людям большую свободу в общении и больше тем для разговоров».

Злоупотребление более тяжелыми наркотиками, чем «безобидная» марихуана, нашло свой выход в, мягко говоря, «странных» дебютных синглах таких групп, как «The Pink Floyd»и «The Move»; оно привело к тому, что команды вроде «The Pretty Things», «The Small Faces»и иже с ними забросили куда подальше песенки типа «тра–ля–ля, я тебя люблю»и стали писать трудные для восприятия «музыкальные откровения».

Диэтиламид лизергиновой кислоты – ЛСД – пользовался огромным успехом у лондонских тусовщиков, пока его официально не запретили использовать в медицинских целях в 1966 году. Тем не менее активно циркулировавшие слухи о том, что группа «The Truggs»употребляет «кислоту», вынудили их менеджера не выпускать своих «просветленных» парней за пределы страны, чтобы за ними не закрепилась репутация наркоманов.

Ринго не «торчал» в Лондоне, зато в его восьмикомнатной вилле на Беверли–хиллз во время турне по США 1965 года группа оттягивалась по полной программе. Для Джона и Джорджа это был уже второй «трип»; первый «трип» начался, когда они выпили кофе, в который один невменяемый представитель среднего класса подмешал кислоты. Для Харрисона психические «искажения», вызванные действием наркотика, были сродни мистическим размышлениям, тогда как Джона они увели в немыслимые странствования по неизведанным – и довольно мрачным – сферам вдохновения. Хотя на Ринго кислота оказывала возбуждающий эффект, для него не было никакой разницы между галлюцинациями и теми сюрреалистическими ощущениями, которые длились ровно до тех пор, пока он не начинал «отходить». Когда остальные открыто рассказывали о своих психоделических впечатлениях, Старру было мало что добавить. После нескольких трипов он решил, что с него хватит.

Из–за обостряющейся паранойи, вызванной постоянным употреблением наркотиков – которые им в большом количестве поставляли местные дилеры, – «The Beatles»больше не могли выдерживать гастрольных нагрузок. Они уже не выскакивали, а лениво выползали на сцену из своих закутков. Пол был единственным, кто добросовестно выполнял свои профессиональные обязанности; Джон выкрикивал самые грязные ругательства в этот непрекращающийся бедлам, который официально именовался их концертами. После выступления Джордж весьма неохотно отписывал автографы или просто отказывался их давать, тогда как Ринго продолжал проявлять чудеса терпения.

В последние оглушительные недели самого «многолюдного» турне «The Beatles»Ринго чувствовал себя как рыба под бушующими волнами. Переживая по поводу того, что группа «постоянно сбивается, но этого все равно никто не слышит»,Ринго наиболее приятно провел короткий перерыв, образовавшийся в гастрольном графике: он поехал в Гамбург и встретился со старыми друзьями в Ernst Merk Halle.Однако поводов для радости было мало. Четверка отыграла три вечера подряд в Зале боевых искусств Будокан, зная, что снаружи проходят демонстрации протеста против чужеземной поп–группы, оскверняющей Храм боевых искусств. Беспорядки в Японии показались битлам детскими шалостями по сравнению с открытой злобой, которую они испытали на себе в международном аэропорту Манилы, когда непреднамеренно оскорбили жену президента Филиппин. « The Beatles»и их окружение проходили таможню под тычки и свист озлобленных филиппинцев. Вместо привычных вопящих от восторга поклонников они получили «самый грубый прием, который нам когда–либо устраивали»,вспоминал Старр, который пережил сильное потрясение, когда на них обрушилась агрессия со стороны местного населения: «они явно имели

на нас зуб».

В Северной Америке их ожидала скорее психологическая, чем физическая атака – после того как в прессе было опубликовано самоуверенное заявление Леннона о том, что «The Beatles»стали популярнее Иисуса Христа. Из–за вероятности того, что на группу обрушится божественный гнев и на музыкантов будет совершено покушение, резко возросла посещаемость концертов; в южных штатах горели костры из битловских пластинок, куклуксклановцы пикетировали каждое шоу « The Beatles»,и даже предпринимались попытки закидать ребят тухлыми фруктами.

Как концертирующая группа «The Beatles»закончили свое существование 26 августа 1966 года, отыграв последний концерт в Candlestick Parkв Сан–Франциско, который состоял из получасового набора ранее не исполнявшихся песен, специально припасенных для публики. После «Yesterday»Пол объявил «специальный сюрприз по просьбам наших любимых фэнов».Сразу после этих слов Ринго заорал механически заученную «I Wanna Be Your Man»,запутался в словах и, вместо того чтобы петь второй куплет, повторил первый.

– Как же здорово с тобой работать, Ринго! – заявил Джон перед тем, как затянуть с Полом и Джорджем акапелльное вступление к «Nowhere Man».

Старр был «убежден, что мы вовремя прекратили гастролировать. Четыре года битломании вымотали нас морально и физически».В далеком 1963 году воображаемые обмороки и жизнерадостные экстазы казались вполне безобидными и даже забавными, но теперь нездоровое поведение фэнов приводило его в ужас, когда они пускались на любые ухищрения – висли на карнизах, глотали отраву, резали вены на запястьях – и все это ради того, чтобы его заметил кто–нибудь из битлов. Лео Маккерн никогда не забудет, как перекосилось лицо Ринго, когда хныкающий турист в шортах–бермудах, увешанный фотоаппаратами, плелся за ними и умолял дать автограф, в то время как они снимали одну из сцен для фильма «Help!»в песчаных дюнах:

– В обстановке кажущейся безопасности, погрузившись с головой в работу, он испытал такой шок, словно на него напали из–за угла.

Размышляя о своем неопределенном будущем, Ринго понимал, что к определенному моменту такие вторжения сойдут на нет: «когда наши пластинки не будут продаваться так же хорошо – к чему все и идет. Я смотрю на Элвиса, которому тридцать, и думаю, как он вообще остается на плаву. Некоторые из старых рокеров в свое время считали себя пупами земли, а в один прекрасный день публика о них забыла. По–моему, лучшее, что можно сделать, – это плыть по течению и говорить: «А, будь что будет!», но иногда я думаю и не могу себе представить, чем все это закончится».

Изучая чарты, как заправский брокер, анализирующий рынок акций, он обратил внимание, что последний сингл группы, «Daytripper»,занял первое место не так быстро, как его предшественники. Узнав о том, что в Тор 30журнала Melody Maker синглподнялся до третьей позиции, Старр скрыл свое разочарование, заявив:

– Ну что ж, третье место в тридцатке Melody Maker– это не так уж плохо.

В годовой таблице чартов NME «The Beatles»заняли третье место после «The Rolling Stones»,а по результатам опроса читателей того же издания ливерпульская четверка стала второй после « The Beach Boys»в номинации World Vocal Group(«Лучшая вокальная группа в мире»), но «флаг им в руки. Мы практически ничего не выпускаем, а все эти чарты были составлены тогда, когда у них выходило что–то действительно стоящее».В других странах популярность группы также медленно, но верно шла на убыль. В Германии награду Golden Otto(«Золотой Отто») самого читаемого журнала Bravoв 1966 году получили «Dave Dee, Dozy, Beaky, Mick and Tich»,обогнав при этом «The Beatles»,которым пришлось довольствоваться «скромной» второй позицией.

Поп–музыка – штука ненадежная, однако Ринго если еще не был миллионером, то по крайней мере обрел твердую финансовую основу, и вероятность того, что он когда–нибудь будет еле–еле сводить концы с концами, стала равной нулю. Теперь он общался с Полом Гетти и ему подобными. Посреди отпуска на Корсике Морин перегрелась на солнце, и Ринго не составило никакого труда вызвонить Элистера Тэйлора и попросить его, чтобы тот прилетел на личном самолете и забрал их домой.

Ринго больше не вдохновляла идея владеть сетью парикмахерских салонов; по совету финансистов «The Beatles»он начал осторожно вкладывать деньги в недвижимость. Самым смелым шагом, на который решился Старр, было основание в 1966 году Brickey Building Company Ltd.,для чего потребовался весь тот опыт, который он приобрел во время переоборудования Sunny Heights.Основной деятельностью фирмы было украшение и перепланировка домов партнеров Старра по шоу–бизнесу, включая Джона и Джорджа. Кроме того, компания делала робкие шаги в направлении застройки. Хотя Brickey «продала несколько квартир»,через год ее не стало благодаря стараниям правительства, которое боролось с дефицитом платежного баланса.

– Пока у власти Уилсон, невозможно заниматься бизнесом, – негодовал Ричард Старки. – Мы остались с пятью домами и двумя квартирами.

В политических вопросах позиция Старра была довольно шаткой. Живя в Дингле, он придерживался социалистических позиций, но теперь, к 1966 году, когда его состояние многократно возросло, об этом не могло быть и речи. В этом смысле он был схож с Силлой Блэк, однако их пути разошлись. У нее, например, вызывало отвращение то, что Старр и остальные «The Beatles»употребляли наркотики, которые сильно подорвали здоровье Томми Куикли и Брайана Эпштейна. Тем не менее их дружба выдержала эти и другие этические конфликты. Грэйвзы и Уайты все еще жили по соседству друг с другом, хотя и в более комфортных условиях. Благодаря тому, что Силла и Ринго преуспевали, обе семьи рано вышли на пенсию и поселились с другой стороны Вултона. Элси и Хэрри, которые переехали последними из родителей «The Beatles»,выбрали себе бунгало в удаленном уголке Гейтэкр–парка. Пока Хэрри размышлял, чем бы таким заняться от завтрака до ужина, Элси задумчиво сидела у окна своей спальни и созерцала раскинувшийся за ним город.

В Ливерпуле все еще были бит–группы, храбрые анахронизмы, не известные никому за пределами Ланкашира, которые наяривали старые добрые «Money»и «The Hippy Hippy Shake»для тех, кто еще помнил времена Mersey Beat.В 1965 году Силла, Ричи и мистер Эпштейн участвовали в составе жюри северо–восточного конкурса «All–Britain Beat Contest».Второе место досталось команде под названием « The Conosseurs»,которые в следующем году переманили Винса Эрла из «Rory Storm and the Hurricanes».Эрл в свое время занял место Уолли, после того как этот бас–гитарист с эластичной глоткой ушел от Сторма и основал «The Combo»,септет, исполняющий джаз и поп–музыку; в этой группе была замечательная духовая секция.

Символично, что именно Сторм и его теперешние « The Hurricanes»играли в осажденном кредиторами Cavern,пока не пришли судебные приставы и не закрыли клуб. Оставаясь все тем же неисправимым рокером, Рори убивал публику наповал своим старым материалом. Сторм настолько отстал от жизни, что вполне мог бы выехать на волне возрождения рок–н-ролла в 1968 году, но он был слишком ленив даже для того, чтобы принять предложение своего знаменитого бывшего барабанщика, который был готов финансировать Сторма в любой момент, когда тот надумает записать новый альбом.

Когда «The Pete Best Combo»получили приглашение менеджера нью–йоркской фирмы звукозаписи приехать в Америку, группа была уже там; Пит и К° записали альбом для продажи на территории США и отправились в гастрольное турне преимущественно по городам Канады. Последняя попытка Беста вернуть себе хотя бы крохи «украденного наследства» (теперь у него в группе были еще и саксофонисты) вызвала лавину восторженных воплей – в основном по известной ассоциации. В Англии его карьера не потерпела столь стремительного фиаско, как это случилось в Северной Америке, просто потому, что она там по большому счету и не начиналась. Пит оправдывался тем, что он «не создан для такой музыки. Я не из тех, кто подвержен веяниям моды».

Жизнь Ли Кертиса тоже была омрачена тем, что он так и не добился славы у себя на родине, зато как сольный певец имел успех в Германии; он стал желанным гостем на вечеринках « The Beatles»в Ernst Merk Halle.

В Star–Club «The Remo Four» играли джаз–рок, а «Кингсайз» Тэйлор оказался не столь приспосабливаемым, и его славный творческий путь подошел к концу. Главным образом из–за недобросовестности гангстеров, контролировавших залы, в которых играл Тэйлор, он остался без гроша в кармане и обратился за субсидией, чтобы вернуться на родину. Пока «The Beatles» рассекали небо где–то над его головой, «Кингсайз» погрузил гитары, усилители и чемоданы в купе второго класса. Пропустишь последний поезд – и останешься на платформе навеки.

8. «Они более или менее верно направляли меня в том стиле, в котором я могу играть»

«How I Won the War»был не единственным фактом, указывавшим на то, что в группе происходит раскол. Джордж отправился в Индию спасать душу, объявив всем, что он едет учиться играть на ситаре, а Пол написал музыку к фильму «The Family Way».Мечта Ринго сняться в главной роли в каком–нибудь фильме была близка к осуществлению – он и Брайан выбрали один из «сценариев, которые нам десятками присылают каждый день. Большинство из них такие нелепые».Поскольку битлы бог знает с какого времени каждый рабочий день находились на расстоянии вытянутой руки друг от друга, то, по мнению Старра, «здорово, когда можно выбирать, когда нам быть вместе, а не пахать в одной упряжке по принуждению, – да и вообще, иногда нужно сделать паузу и расслабиться, о'кей?».То, что они занимаются отдельными проектами, отметил Ринго – если выразиться ходовым клише шоу–бизнеса, – «благотворно влияет на группу в целом».Его брачный союз значил для него в то время меньше, чем «The Beatles», и Старр полагал, что так будет всегда. Морин, Синтия, Патти и Джейн в 1967 году были блондинками. «Иногда мужчины оказывают друг на друга странное влияние,– убеждал себя Ринго. – Одно время никто из нас никуда не мог выйти, даже с женой или девушкой, если к нему не присоединялся другой битл».

Вскоре после того, как бронированная машина увезла их после концерта в Candlestick Park,он и Леннон засели в одном придорожном пабе, чтобы выпить по пинте пива и осмотреться. Они всерьез обсуждали вопрос о том, чтобы основать маленькую битловскую коммуну и укрыться в ней от окружающей реальности. Эта идея почти нашла свое воплощение, когда Харрисоны и Старр вылетели на греческий остров Лесбос в июле 1967 года; Ринго, однако, вскоре пришлось вернулся домой, чтобы находиться рядом с Морин в последние месяцы ее беременности перед рождением их второго ребенка.

В течение этого во всех отношениях переходного года предпринимались и другие попытки найти прибежище, как на материальном, так и на духовном уровне. Приближалась дата истечения срока действия контракта с Брайаном Эпштейном, и для «The Beatles»становилось очевидным, что опутанной клубком неразрешенных проблем, возникших в процессе постижения Брайаном тайн своего ремесла, группе придется урезать ставку старого менеджера и подыскивать нового со стороны. Многие советовали обратиться к Аллену Клейну, за которым держалась стойкая репутация «Робин Гуда от поп–музыки»: для своих клиентов Клейн умудрялся «выколачивать» невыплаченные миллионы авторских отчислений из самых неприступных с виду фирм звукозаписи. Кружась, как стервятник над гнездом куропатки, над британскими поп–группами, он успел окружить воистину отеческой заботой «Dave Clark Five», «The Kinks»и прочие неограненные алмазы – включая «The Animals», «Herman's Hermits»и «Donowan»,– которые неуклонно двигались на пути к успеху под руководством независимого молодого менеджера–вундеркинда Микки Моста.

«The Rolling Stones»тоже кусали локти, – ухмылялся Мост, – когда увидели, как я разъезжаю на «Роллс–Ройсе» и какая у меня яхта; тогда они стали удивляться, куда это утекают их денежки. Тогда появился Аллен, собрал их и дал им денег».

Клейн поспорил с Мостом, что к 1967 году будет менеджером «The Beatles».Он стал ходить вокруг да около группы, пытаясь втереться в ее доверие.

«Аллен пытался вести наши дела, когда с нами еще был Брайан, сначала как коммерческий директор, не особо вмешиваясь в нашу работу, – вспоминал Старр. – И Брайан не мог ничего с этим поделать.

Клейн не входил в число самых популярных воротил индустрии звукозаписи, но зато, не тратя времени на лишние разговоры, он действовал быстро и жестко, проворачивая самые немыслимые сделки. Один из бухгалтеров, у которого явно не было повода любить Клейна, рассказывал:

– Аллен совершил переворот в рекорд–индустрии. Вы наверняка слышали все эти ужасные истории, которые про него рассказывают, – большинство из них является чистой правдой, – Клейн был необузданным американским хулиганом, который прилетел сюда и стал работать на стороне музыкантов.

Пол Маккартни чуть не лишился дара речи, когда узнал, что в 1965 году Аллену удалось выманить у Deccaдля «Stones»беспрецедентный аванс.

Пузатый, коротко стриженный человечек, который придерживался строгого распорядка дня и «жил по часам», Клейн украсил семейными фотографиями свой рабочий стол в офисе на последнем этаже манхэттенского небоскреба. Жесткий и самоуверенный у себя в офисе и в зале заседания совета директоров, он был спокойным, задумчивым, домашним человеком, любящим семьянином; находясь дома, он старался всячески оградить себя от того, что происходило на работе. Он был полной противоположностью Брайана; Аллена нельзя было встретить в вечерние часы, скажем, в Sunny Heights,поскольку он не хотел «слишком уж надоедать артистам, хотя, конечно, следует поддерживать с ними какую–никакую связь – но при этом оставаясь в стороне. Иначе мы будем действовать друг другу на нервы».Когда «ухаживание» Клейна за группой перешло все допустимые границы, он, как известный восточный мистик, который в свое время околдовал «The Beatles»,в срочном порядке изучил их музыку, чтобы быть во всеоружии, когда наступит момент решающего удара. Вместе с тем его внимание все больше и больше поглощали последние котировки акций на фондовой бирже. Аллен Клейн считал, что поп–музыка – это такой же товар, который можно купить, продать и выбросить, когда он придет в негодность.

В 1967 году имя Клейна для Ринго не значило почти ничего; его вполне устраивало – как и остальных троих – положение дел, которое было при Эпштейне, хотя бы потому, что за все время его брака с Морин «она не могла бы припомнить, чтобы хоть раз мы что–то не смогли сделать из–за денег. Мы никогда не задумывались о цене».По привычке Мо все еще коллекционировала купоны, но если ей нужна была сумма, превышавшая те несколько тысяч, которые Ричи регулярно переводил на ее банковский счет, она запросто обращалась к Барбаре, его секретарше в NEMS.

Раз в год она устраивала, как она выражалась, «тотальную скупку»; говорят, что после этого Морин выкидывала сразу по нескольку вещей в помойку, поскольку, по ее мнению, они не выглядели так впечатляюще перед ее зеркалом в Уэйбридже, как на витринах Harrods.

«Mini Cooper S»Старра со всеми его деталями от «Роллс–Ройса», электрическими стеклоподъемниками и панелями орехового дерева на дверях обошелся ему в пять раз дороже, чем обычная модель.

Ринго и Морин, выросшие в бедных ливерпульских семьях, совершенно не умели обращаться с наличностью. Приехав в Грецию, они обменяли фунты на местную валюту по такому невыгодному курсу, что попали в крайне неприятную ситуацию – им буквально было не на что переночевать; пришлось срочно звонить в Лондон, а потом связываться с одним афинским поклонником. К счастью, время было позднее, и темнота спасла Ринго от полного разорения. С 1963 года ему ни разу не приходилось предъявлять документы, удостоверяющие его личность, чтобы подписать чек; он фактически разучился рассчитываться реальнымибанкнотами. Даже небольшая сдача была ему нужна не больше, чем мартышке – очки, по крайней мере, он так считал. Однажды, когда Ринго возвращался домой с лондонской вечеринки, у него кончился бензин, и он стал ловить машину, не имея в кармане ни пенни.

Человек, который подвез Ринго, как выяснилось из последующей беседы, был корреспондентом одной из национальных ежедневных газет. После этого случая Старр трясся целую неделю, но, поскольку о нем не появилось упоминания ни в одной газете, Ринго смог вздохнуть спокойно. Не было никакой причины для подобного задабривания, однако по приезде в Sunny HeightsСтарр подарил своему опасному, но, как выяснилось, благородному спасителю только что вышедшую пластинку «Sergeant Pepper's Lonely Hearts Club Band»со своим автографом.

Что бы ни говорили о содержании нового альбома, эта синкретичная работа в техническом отношении была на голову выше предыдущей пластинки «The Beatles», «Revolver»,в которую вошел единственный британский хит Номер Один в исполнении Ринго – «Yellow Submarine».По совету Донована, этого взъерошенного шотландца, начинавшего свою карьеру в качестве «британского ответа Дилану», эту вещицу задумывали как идеальную детскую песенку для Старра, которая вместе с тем очень точно передала атмосферу портового Ливерпуля, пополнив ряды «однодневных» новинок вроде «The Runaway Train»группы «The Singing Dogs»и «I Am a Mole and I Live In a Hole»в исполнении «The Southlanders».Ее «разговорный» пролог оказался очень актуальным, косвенно намекая на побег Барбары Мур из «Land's End»к Джону О'Гроутсу.

Все больше и больше музыкальных решений « The Beatles»принимали непосредственно в студии – теперь десяти часов, которые ушли на запись их первого альбома, не хватило бы и на одну песню.

«В EMIмы на хорошем счету, – скромничал Ринго. – Они не имеют ничего против того, чтобы мы тратили столько студийного времени, сколько нам нужно».

Чтобы записать всего два такта в «Yellow Submarine»,группа пригласила духовой оркестр; звуковой эффект «морского путешествия» и участие Патти Харрисон и подруги Мика Джаггера Марианн Фейтфул в общем fortissimoприпева были лишь мелкими штрихами в этом развеселом «шедевре», который был выпущен на сингле с маккартниевской «Eleanor Rigby»(«жемчужина» с альбома «Revolver»,как и «Yesterday» —с «Help!»)и тут же переигран группой Верил Марсден «The She Trinity»,также «приписанной» к Parlophone.Такая тактика стала очень популярной в конце шестидесятых – на сингл записывалась песня с альбома, который уже получил признание публики; на «Yellow Submarine»обрушился шквал пародий, самыми известными из которых, пожалуй, были «The Purple Airplane»Спайка Миллигана и «Le Sous–Marine Vert»(как ни странно, «Зеленая подводная лодка») Мориса Шевалье.

В записи « With a Little Help from My Friends» —очередного Starr–Timeс альбома «Sgt. Pepper» —приняли участие Джо Браун, «The Beach Boys»,Барбра Стрейзанд, Ричи Хевенс, Джефф Линн и многие другие знаменитости. Первоначально эта вещь называлась «Badfinger Boogie»,которая начиналась со строчки «What would You Do If I Sang out of Типе/Will You Throw Tomatoes at Me?»(«Что бы вы сделали, если бы я спел фальшиво?/3акидали бы меня помидорами?»). Все еще свежо было воспоминание о леденцах, летящих на сцену, поэтому Ринго заявил: «Я не буду петь эту песню», и тогда последнюю фразу заменили на «Will You Walk out on Me?»(«Вы бы меня бросили?»).

«With a Little Help from My Friends»,которая стала продолжением заглавного трека альбома, послужила своего рода представлением для героя Ринго – музыканта из «Оркестра клуба одиноких сердец сержанта Пеппера», Билли Ширса; как впоследствии объяснил сам Старр, «изначально концепция «Sgt. Pepper» подразумевала, что альбом будет напоминать своего рода сценическое шоу… Ну, вы понимаете, все начинается с аплодисментов, воплей, а потом появляюсь я– мы хотели, чтобы все было как в театральной постановке; нам бы удалось это сделать при помощи разных, студийных эффектов. В конце концов мы забросили эту идею. В первой паре треков еще присутствовал наш первоначальный замысел, но потом просто одна за другой пошли песни. И все же нам удалось выдержать цельную концепцию. Получилось, как будто мы сыграли пару вещей, а потом начался пожар, и все зрители разбежались, а мы продолжали играть».

Пластинка, которая разошлась миллионными тиражами, по популярности всерьез соперничала с синглом «All You Need Is Love», который вышел в день двадцатисемилетия Ринго Старра и сразу же взлетел на вершину австралийского хит–парада; в 1987 году Ринго Старр (в отличие от Пола Маккартни и Джорджа Харрисона) отказался участвовать в двухчасовом праздничном шоу It Was Twenty Years Ago Todayна Granada TV,посвященном той психоделической волне конца шестидесятых, которую вызвало появление альбома «Sgt. Pepper».Равно как не участвовал он и в выборе персонажей для знаменитой обложки этой пластинки. По мнению Ринго, « это не лучший из наших альбомов. Для всех остальных он был, конечно, вершиной, но я чувствовал себя скорее сессионным музыкантом».Но разве так не было всегда? На одном из последних снимков, сделанных в то время, когда пресса еще могла беспрепятственно входить в Студию 2 во время работы группы, Пол сидел за пианино, у Джона и Джорджа в руках были гитары, а Ринго в своем хипповском прикиде – весь в бусах, шифоне и мятом бархате – стоял в углу и ждал остальных.

«У ребят было весьма слабое представление о том, как писать партии для барабанов, как, впрочем, и для гитар, органа и оркестра из сорока инструментов, – рассказывал Ринго. – Они просто говорили: «Я хочу, чтобы такой–то инструмент играл то–то». Они более или менее верно направляли меня в том стиле, в котором я могу играть».

Как правило, он приезжал на Эбби–роуд раньше других битлов. Однажды, не зная, чем бы заняться до прихода остальных, Ринго забрел в «Студию 1» и с радостью согласился похлопать в ладоши на записи песни американского певца Соломона Кинга. После того как «The Beatles»заканчивали работу, Ринго уходил домой, не сделав за день ничего более путного, чем пара никому не нужных замечаний по поводу пятьдесят пятого дубля только что записанной песни, который мало чем отличался от пятьдесят четвертого. В песне Пола «When I'm 64»он звякал трубками–колокольчиками, а в очередном опусе Джорджа с «Sgt. Pepper» – «Within You Without You» —Ринго наблюдал за индийским музыкантом, который играл на табле.

Возможно, Старр и мог бы быть в гуще событий, если бы он предложил хотя бы одну стоящую композицию. Он не то чтобы не мог заняться написанием песен, просто «они сочиняют сущую ерунду. По моему мнению, они не написали ни одной хорошей мелодии».Благодаря неимоверным усилиям Клауса Формана (он теперь играл на бас–гитаре в группе Манфреда Манна) Ринго кое–как освоил первичные навыки игры на гитаре («А когда я ничего не умел, я зажимал какие–то немыслимые аккорды… Учись – не учись, все без толку: все равно большинство песен, которые я пишу, состоят из двенадцати тактов»).