Текст книги "Затерянная Динотопия"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Грызуня. Ее так зовут.

Хизалк продолжал наблюдать:

– Как бы ее ни звали, мне кажется, они хотят скормить ей нашего друга.

– О нет! – Чаз непрерывно бил лапой о землю. – Это же варварство!

– Я уже ничему не удивляюсь. – Шремаза как могла старалась успокоить его. – Эти люди способны на все.

– У него есть шанс. – Чаз ходил по кругу. – Очень маленький и только в том случае, если она быстро соображает. Очень быстро. – Он снова обратился к Хизалку, который занимал самую выгодную позицию для наблюдения: – Что сейчас происходит?

– Пока ничего. О! Они сняли веревки с головы тираннозавра и развязали ее челюсти. Люди очень осторожны, они держатся подальше от нее.

– Еще бы. Что она делает?

– Пока ничего. Просто очень внимательно следит за Уиллом.

Чаз закинул голову назад, так что его костяной воротник ударился о спину.

– Надо было мне остаться с ним. Мне надо быть там! Я мог бы поговорить с этими людьми.

– Ты думаешь, они стали бы тебя слушать? – ласково говорила Шремаза. – Я провела много времени среди этих людей. Они совершенно уверены, что мы бессловесные и глупые. Если бы ты стал говорить, они бы подумали, что это какой-то трюк и Уилл говорит вместо тебя. Они скормили бы тебя тираннозавру еще до того, как ты успел бы вымолвить слово. Или сами съели бы тебя. Я поняла это по их взглядам, они и нас хотели съесть.

– Каннибалы! – Чаз покачал головой. – Что за чудовищные создания!

– Нет. – Килк, подобно многим своим соплеменникам, не любила резких суждений. – Они просто необразованные.

Протоцератопса охватило отчаяние. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным. Конечно, у него с Уиллом Денисоном были разногласия, но они так много пережили вместе, прошли такой трудный путь. За это время он сдружился с ним так, как ни с одним другим человеком, даже с собственным учителем. В нем проснулись уважение и искренняя привязанность к молодому наезднику на летающих ящерах.

Но Чаз ничего не мог сделать. Оставалось только уповать на то, что Уилл сам что-нибудь придумает.

В стане пиратов раздавался гомерический смех, каждый рассуждал, как следует поступать Уиллу. Кто-то сказал, что ему нужно повернуться и подставить свой зад. Гимараеш, конечно, смеялся вместе с другими, но его веселье было неискренним.

Взгляд желтых глаз был неотрывно прикован к Уиллу. С нижней челюсти Грызуни капала слюна. «Сколько времени ее не кормили? – подумал Уилл. – Судя по этому взгляду, слишком долго». Он стоял уже всего в нескольких футах от жутких челюстей.

Что делать? Банда захмелевших пиратов ничего не хотела слышать. Тираннозавр тоже, да он и не мог говорить на человеческом языке. Чаз, конечно, попытался бы, но его не было рядом. Он правильно поступил, что убежал.

Уилл не мог отвести глаз, дикий, почти гипнотический взгляд приковал его внимание, словно пронизывая насквозь. «Странно чувствовать себя не мыслящей личностью, а куском мяса», – подумалось Уиллу.

Трудно сказать, что за мысли роились в голове Грызуни. Унизительное положение пленницы наверняка ужасно разозлило и смутило ее. Но не напугало. Уилл вообще сомневался, что в языке тираннозавров есть слово «страх». Кажется, теперь юная хищница искала любую возможность выместить свой гнев на человеке – на любом человеке.

Уилл стоял уже совсем близко. Если бы лапы Грызуни не были связаны, она, без сомнения, уже бросилась бы на него. Даже будь его руки свободны, он не смог бы сопротивляться таким мощным челюстям. От молодой самки, как и от ее родителей, воняло тухлятиной.

Родители. На Уилла все-таки снизошло озарение. Он же мог говорить на языке тираннозавров. Если быть точным, мог произнести не больше четырех слов.

Четыре настоящих имени.

Он попытался воспроизвести звуки. У него, правда, так пересохло в горле, что в результате получился звук, похожий на кашель котенка. Эта отчаянная попытка еще больше развеселила пиратов, и они даже начали подстрекать его повторить все снова. Не обращая внимания на их насмешки, Уилл попытался заговорить во второй раз, издавая вполне сносное грудное рычание. Получилась жалкая, немного смешная имитация изумительного рыка Лихого. Но результат не заставил себя ждать.

Удивленная, Грызуня замигала глазами и закрыла свою внушительную пасть, неуверенно глядя на Уилла. «Эх, был бы у меня голос пониже», – сокрушался Уилл. Его легкие были на несколько порядков меньше и слабее, чем нужно, чтобы верно воспроизвести звуки языка тираннозавров, но он очень старался.

Его второе рычание еще больше смутило тираннозавра. Грызуня склонила голову набок, выражение ее лица говорило о сильном любопытстве, она ждала, что он еще скажет.

– Ух ты! – воскликнул Чамаш. – А парень-то разговаривает с ней.

– Ничего подобного, – заявил Копперхид. – Он просто знает, как имитировать ее рык. Все равно что собаку свистом подзывать.

– Точно, Копперхид прав. – Хотя Блэкстрап и не хотел признавать ни в одном из своих пленников каких-либо достоинств, все же он был поражен умением и храбростью молодого человека. – Нет, это не разговор.

Уилл находился в зоне досягаемости ее челюстей, но тираннозавр, казалось, уже не собирается употребить его на закуску. Теперь Грызуне стало интересно, откуда этот странный человек, пробравшийся в лагерь пиратов, чтобы освободить семейство стратиомимусов, узнал имена ее родителей. Накопившийся в ней гнев, который она жаждала выместить на злополучной жертве, совсем остыл, теперь ею двигало только любопытство. Его произношение, конечно, было ужасным, но слова не становились от этого менее замечательными. Она смотрела на него настойчиво, ожидая, что он еще скажет. Наклонив голову так, чтобы подбородок коснулся груди, человек произнес свое собственное имя. Имя, данное ему в племени тираннозавров. Вкладывая как можно больше энергии и значимости в интонации, он посмотрел Грызуне прямо в глаза и назвал ее имя. В последний раз она слышала его от мамы.

Сидя на корточках, она вопросительно зарычала на человека, повторяя имена родителей и свое собственное. На этот раз он энергично кивнул и улыбнулся. Грызуня была немного знакома с языком жестов людей и поняла его.

– Черт меня дери, если они не разговаривают, – удивлялся Раскин.

– Выброси эти глупости из головы, Раскин. – Блэкстрап нахмурился, наблюдая за рычащей беседой. – Рев и рычание, вот и все, что ты слышишь. Мальчик с собакой. Это не настоящая речь. Верно, Смиггенс?

– Я тоже так считаю, капитан.

Блэкстрап удовлетворенно хмыкнул.

– Да, они общаются, – продолжил Смиггенс, – но я бы не назвал это разговором. И уж конечно, это не разумная беседа. Но в любом случае в этом что-то есть. Что-то такое, чего мы пока не понимаем.

Блэкстрап закачал головой в знак несогласия:

– У меня как-то была лошадь, которая понимала больше слов, чем этот чертов выродок. Но я никогда не утверждал, что могу поболтать с ней.

– Посмотрите. – Томас показал на хищника. – Что она собирается сейчас делать?

Закинув голову, молодой тираннозавр завыл жалобно и громко, куда громче целой стаи злобных койотов или волков. Уилл мог только посочувствовать ее горю. Хотя пение больших хищников и было безыскусным и простоватым, оно было не менее благозвучным, чем пение других динозавров, исключая разве что утконосов, чье музыкальное мастерство было вне конкуренции.

В этой песне смешались гнев, и боль, и отчаяние одиночества. Не зная, как отвечать, Уилл приник лбом ко лбу Грызуни и стал ей подпевать. Он много раз ходил на концерты утконосов. По сравнению с гортанным тявканьем Грызуни музыка умелых коритозавров и ламбеозавров – просто шедевры Моцарта. Но даже примитивный напев тираннозавра задевал за живое.

Так или иначе, Уилл очень старался. Наверняка ему уже никогда не представится случай участвовать в таком исключительном дуэте.

Блэкстрап был настоящий сухарь, какие бы то ни было эмоции были ему чужды.

– Ну ладно, парень, хватит шуметь! – заявил он. – Эй, там, Йохансен, заткни ему пасть.

– Да, сэр. – Повернувшись к Уиллу, моряк резко дернул за веревку, которая была привязана за талию молодого человека. – Ты слышал, что сказал капитан!

Уилл потерял равновесие и растянулся на земле. То, что последовало за этим, было так же неожиданно, как и все, что происходило до сих пор.

Молодой тираннозавр бросил петь свою скорбную песню и быстро рванулся вперед к высокому пирату. Двое других, которые сдерживали его, были сбиты с ног, и только благодаря удвоенным усилиям и помощи товарищей им снова удалось укротить хищника. Челюсти лязгнули всего лишь в нескольких дюймах от лица Йохансена.

Поднялся переполох, каждый норовил накинуть веревку на пасть тираннозавру. Только когда пираты убедились, что больше им ничто не угрожает, они немного успокоились. А что до Йохансена, он был совершенно уверен, что его сердце на несколько секунд остановилось. Грызуня ничего больше не могла предпринять для сопротивления, и ей оставалось только с ненавистью наблюдать за своими мучителями.

С трудом поднявшись на ноги, Уилл заковылял к ней, больше не испытывая страха.

– Все в порядке, – нежно произнес он. – Я не ушибся.

Несколько раз подряд он повторил свое имя и потом ее, внимательно следя за тем, чтобы одна интонация не отличалась от другой.

Они встретились взглядами. Постепенно ее дыхание стало ровным.

Уилл вдруг почувствовал на своем плече тяжесть – это была рука Блэкстрапа. Хотя капитан и выглядел толстым, Уилл решил, что вряд ли хотел бы оказаться вместе с ним на борцовском ковре.

– Забавное зрелище, приятель. Очень познавательно. Но я ни на минуту не соглашусь с тем, что это животное наделено разумом. Тогда почему, спрашивается, он хотел откусить нос бедняги Йохансена? Как ты, Йохансен? – Моряк, еще не оправившийся от потрясения, смог только кивнуть в ответ. – Так я тебя спрашиваю, что это за странное проявление разумности?

– А как, вы думали, она отнесется к вам? Ведь вы ее поймали и держите в плену!

Песок набился в глаза, Уиллу очень хотелось протереть их, но руки были связаны.

Блэкстрап пропустил его слова мимо ушей.

– Я думаю, что ты просто знаешь несколько команд, которым подчиняются животные.

– Я не могу ею командовать. Никто не может командовать тираннозавром.

– Это она так называется? – Смиггенс смотрел теперь не на Уилла, а на другого пленника.

– Ты что, парень, за дурака меня принимаешь? Рычи на него, если тебе хочется, но только больше никакого пения. Мои нежные уши этого не вынесут. – Блэкстрап повернулся к помощнику. – Ты опять оказался прав, Смиггенс. Этот малыш нам пригодится не мертвым, а живым, хотя чертовски жаль, что вечеринка не удалась.

– Не стоит меня так называть, – заявил Уилл, внезапно решив вести подпольное сопротивление.

– Очень мило. – Блэкстрап усмехнулся. – А как же нам тебя называть?

– Я сказал вам. Меня зовут Уилл Денисон.

– Ну ладно. Ты славный и храбрый парень, малыш Денисон. Так послушай теперь меня. Ты будешь нас сопровождать до корабля. Вдруг по пути мы встретимся еще с какими-нибудь динозаврами, тогда твой лай нам пригодится. – Он наклонился ближе, мрачная улыбка обнажила его гнилые сломанные зубы. – Но знай, не важно, кто здесь лает, я – хозяин, а ты – собака.

– Я все еще не понимаю, как вам удалось невредимыми причалить и встать на якорь. Мне говорили, что любое судно, приблизившееся к Динотопии, неизбежно попадает в сильное течение и разбивается о берег.

– Ха, это красивое слово «неизбежно». В жизни своей я не встречал таких слов, Уилл. Я могу только сказать, что те жалкие капитаны, которые подходили к этим берегам, нам в подметки не годятся. Слабаки они, и экипажи у них дрянные были.

– Была очень большая волна, – объяснил Смиггенс. – И нас перенесло через рифы. Нам повезло.

Блэкстрап сердито посмотрел на своего помощника, но ничего не сказал.

– Через рифы, – повторил Уилл. – Пожалуй, это возможно. Да, наверное. Но как вы собираетесь выходить отсюда? В кольце рифов нет ни одного пролива.

– Мы найдем дорогу, – убежденно сказал Блэкстрап. – Если надо будет, взорвем один. У нас полно пороха на борту.

«Неужели они и вправду решатся на это? – думал Уилл. – Этот Блэкстрап столь упрям и безрассуден, что действительно может отважиться на такую авантюру».

Отзвук далекого грома приковал его взгляд к небу. Ураган все еще не утих. Неужели этому разбойничьему кораблю удалось преодолеть рифы, оседлав гигантскую волну? Какой же силы этот ураган? Обойдет ли он Динотопию стороной, или настойчивые прогнозы метеорологов окажутся верными?

– Надвигается сильный ураган… – начал Уилл.

Смиггенс не удержался от саркастического замечания:

– Знаешь, парень, ты нам не заливай про сильные ураганы. Сильнее того, что забросил нас сюда, просто не бывает.

– Это ничто по сравнению с тем, что может произойти. Ураган вот-вот обрушится на побережье, и самым опасным местом будут Северные прерии. Вы не можете возвращаться тем же путем. Все уже оставили свои жилища.

– А с чего это все ушли? – удивился Раскин. – Земли вроде тут плодородные.

– Я… я не знаю точно, – продолжал Уилл. – Знаю только, что надвигается страшный шестилетний ураган, и каждому, кто живет в Северных прериях, приказано покинуть эти места до тех пор, пока буря не отбушует.

Смиггенс поразмыслил над его словами:

– Там, где мы высадились, действительно очень ровный рельеф. Я видел такие земли по всему юго-восточному побережью Индии. Там сезонные муссоны вызывали сильные наводнения. – Он улыбнулся Блэкстрапу. – Ничего, «Кондор» выдержит.

– Это точно, Смиггенс. – Капитан уставился в темноту. – Все, что мы можем унести сейчас, – золото, камни – возьмем с собой на корабль, прихватим также нашего игривого дьяволенка и этого новенького, а потом вернемся с подходящими инструментами и разберем половину храма. – И произнес уже громче, подбадривая команду: – Верно, парни?

Множество усталых, но полных энтузиазма голосов радостно отозвались на его клич.

– У вас ничего не получится! – попытался вразумить их Уилл. – Ураган…

Блэкстрап схватил его за воротник рубашки:

– Старина Брогнар не знает, что такое «не получится». – Отпустив пленника, он занялся теперь своими людьми. – Сейчас всем спать, только пусть кто-нибудь караулит этих двоих. Они уже совсем сдружились. – И капитан побрел в темноту к своей золотой кровати.

«Нельзя допустить, чтобы они покинули остров, – в отчаянии думал Уилл. – Если пираты сбегут с этим золотом, про Динотопию узнают другие. Корабли один за другим будут бороздить океан, отыскивая ее, и в конце концов кто-нибудь найдет. Наступит конец мирному, спокойному сосуществованию людей и динозавров, которое складывалось тысячи лет. Бесконечные искатели приключений, политики, философы вторгнутся сюда. Сможет ли Динотопия выдержать такое нашествие? Останется ли она, как и прежде, абсолютно независимой страной?»

Динотопия никогда не шла по пути вооружения, тем более что вооруженные конвои использовались исключительно для охраны, чтобы не подпускать хищников к караванам, идущим через Дождливую долину. Разве смог бы Саврополис защититься от современных военных кораблей? Его жители даже не представляют себе, что это такое. Если найдется удобный проход через рифы, тогда чужие державы высадят на берегах Динотопии отряды солдат и…

Уиллу было страшно даже думать о том, что могло случиться. Он получил хорошее образование и знал немало страшных примеров из истории человечества. Уникальное общество Динотопии ни за что не сможет выжить под постоянным давлением внешнего мира. Отплытие пиратского корабля нужно предотвратить любой ценой, и не только чтобы спасти жизни морских разбойников, но и во имя блага Динотопии. И только он, Уилл Денисон, может сделать это.

Ну, может, и не только он один…

ГЛАВА 19

Из своего укрытия семейство стратиомимусов наблюдало, как разворачиваются события в лагере пиратов.

– Что это? – Чаз содрогнулся от звуков, исполненных горя и печали.

– Это тираннозавр поет свою песню, – ответил Хизалк, выглядывая поверх невысокой стены. – Люди больше не прыгают вокруг и не смеются. Кажется, стало немного спокойнее.

– Что делает Грызуня? – спросил протоцератопс.

– Похоже, она сдружилась с юношей. Кажется, она не собирается съесть его. Во всяком случае, не сейчас.

Переводчик от волнения ходил и ходил по кругу.

– Нам надо как-то вытащить его оттуда.

– Я согласен.

– Должен быть способ… – Протоцератопс вдруг замер как вкопанный. – Ты?..

– Конечно. Он вернул нам свободу. Мы можем сделать для него то же самое.

Хизалк продолжал вглядываться в темноту.

– Нам надо выждать. Пока не подвернется удобный случай, нужно затаиться. Эти люди думают, что мы сбежали. Пусть они продолжают так думать.

Чаз колебался:

– Я, конечно, не против некоторое время прикидываться статуей. Вопрос только в том, что они будут тем временем делать с Уиллом?

Многие пираты заткнули уши.

– Остановите его! – закричал Трегганг, когда Грызуня издала особенно душераздирающий вой.

– Я заставлю его замолчать. – Гимараеш вытащил свой карабин.

– Нет! – Уилл бросился между португальцем и завывающим тираннозавром. – Это не выход.

– Да, брось это! – Блэкстрап вышел вперед и отвел карабин португальца в сторону. – Ты что, забыл, сколько стоит этот маленький чертенок?!

– С ним только лишняя морока, капитан. – Мрачный Гимараеш мотнул головой, указывая в сторону главного храма. – К чему нам эта головная боль, когда у нас уже больше богатства, чем мы можем унести?

– Может быть, и ни к чему, – согласился Блэкстрап. – Но Смиггенс убеждает меня, что готов везти эту тварь и наверняка купит ее у меня. Так что пока не убивай ее. – Повернувшись к Уиллу, он погрозил юноше саблей: – Я тебе вот что скажу: если не найдешь способ прекратить этот кошмар, мы найдем средство утихомирить ее.

Уилл энергично закивал:

– Хорошо, я сделаю. Но вам придется развязать мне руки.

Блэкстрап нахмурился:

– Ладно уж. Но сперва дай мне слово чести, парень, как представитель какой-то там «цивилизации», к которой, как утверждаешь, ты принадлежишь. Дай слово, что не попытаешься удрать.

– Я… – Уилл колебался лишь мгновение, – даю слово, капитан Блэкстрап, что я не сделаю ничего, чтобы сбежать.

Громила растянул рот в щербатой ухмылке:

– Все еще надеешься, что тебя спасут, да? Побежишь к ближайшему телеграфу?

– В Динотопии нет телеграфа. Ну, то есть в вашем понимании телеграфа.

– Ладно. Ты мне дал слово, парень. Томас, развяжи ему руки.

Огромный уроженец Ямайки развязал узлы на веревках. Уилл размял затекшие запястья, повернулся к Грызуне и стал повторять имена ее родителей, стараясь говорить как можно ласковее. При этом он жестами призывал ее к тишине. Увидев, что он идет к ней, Грызуня умолкла.

Уилл медленно подошел к молодой хищнице и встал рядом с ней. Потом осторожно вытянул руку и принялся почесывать ей нижнюю челюсть. Из уст изумленных пиратов послышались возгласы восхищения. Гимараеш так крепко вцепился в свой карабин, что пальцы его побелели.

– Что там происходит? – спросил Чаз.

Хизалк посмотрел на него с высоты своего роста:

– Люди развязали Уилла, но он не пытается бежать. Он идет прямо к тираннозавру. Сейчас он… я не верю своим глазам… он гладит ее!

– Он что?! – Чаз сейчас не отказался бы от такой шеи, как у менхизавра. Конечно, выглядел бы он смехотворно, зато видел бы все, что происходит в лагере пиратов, своими глазами.

– Все в порядке, – успокаивающе нашептывал Уилл Грызуне, ласково почесывая ее нижнюю челюсть. Конечно же, юная хищница не понимала человеческого языка, но общий смысл его слов она улавливала. – Мы как-нибудь выберемся отсюда. Вместе. Я знаю, ты думаешь, что эти люди сумасшедшие. Если хочешь знать, я и сам так думаю.

Грызуня не отвечала, только тяжело, протяжно вздыхала.

– Посмотрите-ка, он успокоил маленький дракона. – Чин Ли сделал в воздухе какой-то загадочный знак. – Мы должны внимательно следить за ним. Он колдун.

– Да нет, не колдун. – Смиггенс, в отличие от своих суеверных товарищей, вовсе не был удивлен. – Помните, он сказал, что его отец ученый.

– Ученый или колдун, он заставил зверя замолчать. Это главное, – с довольным видом заявил Блэкстрап, который всегда мыслил приземленно и практично.

Когда Уилл опустил руку, к его изумлению, молодой тираннозавр ткнулся мордой ему в плечо. Он снова принялся почесывать малышку под подбородком и был вознагражден проявлением явного удовольствия. Хотя рука у него уже затекла от усталости, он не останавливался. «Тираннозавр всегда получает то, что хочет, – размышлял Уилл. – Даже такой молодой».

– Это не главное, – попытался втолковать он Блэкстрапу. – Главное – это наука и мораль, этика и образование.

– Да ну! На это добро не разгуляешься.

– Вы не понимаете. Вы видите только то, что перед вашим носом, и не хотите взглянуть шире, увидеть подлинный смысл. Динотопия не только место, где люди научились жить вместе с динозаврами, которые гораздо старше и умнее нас. Динотопия – это страна, где люди любого происхождения и любой национальности научились жить в мире друг с другом. Это урок истории для всего человечества. Таким должен быть и весь остальной мир. Здесь нет денег, но развита торговля. Все всегда помогают друг другу. Обучение свободно и доступно всем, кто ни пожелает. Те, кто хочет заниматься наукой, идут учиться в академии, другие поступают в ученики к мастерам, чтобы овладеть ремеслом. Даже самые простые профессии почетны.

– К чему это ты? – настойчиво спросил Мкузи.

– Почему бы вам здесь не остаться? – Уилл старался говорить как можно более убедительно. – Бросьте эту затею плыть назад в Америку, или в Европу, или еще куда бы то ни было. Оставайтесь здесь. Дышите свободно и живите в мире. Это гораздо ценнее, чем груда драгоценных камней и металла. Вот увидите. – Он с надеждой посмотрел на капитана.

– Ну, знаешь, парень, каждому свое. – Блэкстрап почесал затылок. – Я лично не собираюсь бросать свои камешки и золото. Но я честный человек. Давай спросим мою команду. – Он повернулся к морякам. – Вы слышали, что он сказал? Он предлагает нам бросить все это, – он обвел рукой золотые здания, – чтобы сидеть и мирно беседовать с кучей огромных ящериц. И конечно, заняться торговлей. Я предлагаю вам это обсудить, друзья мои. Как вы поступите? Что вы выберете – жизнь ремесленника или жизнь в роскоши и богатстве? Даю голову на отсечение – это сложный выбор.

Ответ пиратов нетрудно было угадать.

– Нет, – начал Уилл. – Нельзя так смотреть на мир! Вы не понимаете…

– Я понимаю, – насмешливо фыркнул Анбайя, – что вы глупцы, если это вам неинтересно. – Он показал на золотые сооружения.

Не нашлось ни одного, кто бы возразил ему. Настоящее безумие – оставить такие сокровища.

Некоторые высказали, что они думают по поводу предложения Уилла, в куда более красочных выражениях.

– Ты слышишь это, Уилл? – Блэкстрап подождал, пока стихнут свистки и гневные крики. – Если какой-то народ отказывается от богатства, мы с ребятами всегда готовы помочь решить эту проблему.

– Говорю же вам, – ответил Уилл, – я не думаю, что кто-нибудь еще знает об этом месте или о том, что оно именно здесь. Это же часть истории Динотопии. Это надо хорошенько исследовать и составить документы.

– Если хочешь, можешь хоть опись составлять. Ты можешь записать каждый золотой слиток, каждый камень, когда мы погрузим их на борт «Кондора». Только не сомневайся, мы это сделаем обязательно. – Голос его смягчился, когда он обратился к команде: – Когда-нибудь наступит такой день, парни, когда мы войдем в Темзу или в Бостонскую гавань на корабле, доверху груженном золотом.

Все пираты как один одобрительно закивали.

– Вам никогда не уплыть на нем, – сказал ему Уилл. – Даже если вы обманете ураган, вам ни за что не пройти через рифы.

– Ой, мальчик мой, за последние шесть месяцев я пережил больше, чем ты за всю свою жизнь. Даже и не думай, что ты напугаешь меня байками о сильном урагане или о непроходимых рифах. Я предоставлю тебе возможность самому посмотреть, потому что ты поедешь с нами.

– Что? – уставился на него Уилл.

Блэкстрап усмехнулся:

– Ты, наверное, подумал, если у нас золото на борту, значит, мы тебя отпустим? А кто же будет успокаивать нашего маленького любимца? Тебе надо на коленях благодарить меня, парень. Мы привезем тебя живым и невредимым из этого богом забытого места назад в цивилизованный мир.

– Но я хочу остаться здесь, – отчаянно запротестовал Уилл. Перед его внутренним взором встали лица Сильвии и отца.

Блэкстрап подошел к нему вплотную:

– Мальчик, не глупи, не будет здесь тебе никакой демократии. У тебя нет выбора. Чем скорее ты смиришься с этим, тем лучше для тебя.

– Вас остановят. – Уилл уже не мог держать свой гнев в узде. – Вас остановят и… и перевоспитают!

Блэкстрап поднял руки, изображая поддельный страх, и гаркнул:

– Перевоспитают! С ума сойти! Ты слышал это, Смиггенс? Помилуйте!

Уилл кивнул в сторону Грызуни:

– Ее ищут родители.

Смиггенс удивленно раскрыл рот:

– Ты имеешь в виду, что она еще не взрослая?

– Именно так. – Заметив неподдельный интерес помощника капитана, Уилл решил использовать это. – Вы наверняка догадывались, что она не совсем взрослая?

– Насколько она молода? – Смиггенс непроизвольно посмотрел в направлении главного каньона.

– Она очень юная. Не знаю, как пересчитать это на человеческие годы, но она совсем ребенок.

– Младенец! Интересно. Если это младенец, тогда какого размера взрослые? – удивленно воскликнул помощник капитана.

Пиратам было уже не до смеха. Направление взгляда Смиггенса не ускользнуло от собравшихся. Они тоже начали нервно озираться; хорошо, что ни один из них не был настолько зорким, чтобы заметить Чаза или затаившихся стратиомимусов.

– Вы даже не представляете себе, – сказал Уилл. – Вы просто не можете представить. По сравнению со взрослыми тираннозаврами лев или тигр – это обычные домашние кошечки.

Блэкстрап встал между Уиллом и Смиггенсом:

– Что тут происходит? Неужто мы не справимся с близнецом нашего маленького любимца, пусть даже с большим? Этот парень просто хочет напугать тебя. Да мы прогоним всех отсюда обратно в джунгли.

– Ваше оружие не остановит крупного хищника. – Уилл говорил с твердой убежденностью. – И нисколько не напугает. Он его вообще не заметит.

Неожиданно Блэкстрап наклонился прямо к лицу Уилла и заговорил низким, угрожающим голосом. Грызуня рванулась, но ничего не смогла сделать со своими путами.

– Ты что, парень, хочешь сказать, что старина Блэкстрап лжет? А?

Уилл лихорадочно стал подбирать слова:

– Нет. Я только пытаюсь предупредить вас. О вас лично я ничего не хотел сказать.

– Да. – Блэкстрап сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух. – Если так, тогда не вздумай пугать нас, парень. Я не боюсь ни крылатых, ни ходячих, ни водоплавающих тварей.

– Вы не поверите, сэр, – вполголоса добавил Уилл, – но даже если вы никогда и ничего не боялись, то родители Грызуни могут напугать вас.

Несколько человек нервно засмеялись, и Уилл понял, что они боятся Брогнара Блэкстрапа больше, чем чего бы то ни было.

– Всем спокойной ночи, – оборвал разговор Блэкстрап. – Мы здесь в безопасности. Вы сами видели, что случилось с теми чертовыми тварями с парусами на спинах. Никто размером больше нас не сможет пролезть в этот узкий каньон, а там, где мы высадились, нет никаких зубастых тварей.

– Так что, капитан, сегодня можно не ставить часовых? – спросил Томас.

– Нельзя, Томас. Сюда не доберутся динозавры, но это не значит, что не доберутся люди. Если этот парень говорит правду, его будут искать, на этот случай мы выставим караул. Я-то, конечно, не боюсь ни философов, ни ученых, но не хочу, чтобы они мешали мне спать. – Он усмехну лея. – Хотя не думаю, что они найдут нас; парень сам сказал, что об этом месте никто не знает. Так что, джентльмены, всем спать. Завтра собираем все, что можем унести, и прямиком на корабль.

– Ура капитану Блэкстрапу! – крикнул кто-то.

За этим возгласом последовало тройное нестройное «ура», но в нем не слышалось обычного ликования. Люди были измучены до предела.

Уилл терпеливо ожидал, пока два пирата привязали его к тому же столбу, где раньше томились Хизалк и Шремаза. Он, конечно, дал честное слово, но Блэкстрап не был таким глупцом, чтобы позволить своему новому пленнику бежать из лагеря.

Когда все угомонились, Уилл проверил веревки. Как он и опасался, они оказались слишком крепкими. Примостившись на твердой земле, он старался устроиться поудобнее, чтобы поспать.

За ним спокойно наблюдала малышка Грызуня. Ее морда была лишена мимики и ничего не выражала, но Уилл чувствовал исходящее от молодой хищницы доверие, а может быть, даже дружеское тепло. Хотя последнее редко встречалось среди тираннозавров.

Двое пиратов расположились по обе стороны от пленников. Очевидно, что Блэкстрап ни на минуту не хотел упускать Уилла из виду даже связанного. Нельзя, чтобы кому-то подвернулась возможность повторить ночной визит, который послужил освобождению стратиомимусов. Блэкстрап не ошибался дважды.

Уилл закрыл глаза. Лучше попытаться заснуть. Утро вечера мудренее.

– Что они сейчас делают?

Низкорослому протоцератопсу никак не удавалось выглянуть из-за стены, за которой прятались они с друзьями. К тому же он не так хорошо, как стратиомимусы, видел в темноте, поэтому в любом случае ничего толком разглядеть все равно не смог бы. Килк, Аримат и Трилл толклись позади него.

– Похоже, они собираются спать, – шепотом ответила Шремаза.

Взрослые стратиомимусы притаились на стене.

– Да, – согласился Хизалк. – Посмотрите, как они обступили костер.

Он и его супруга повернулись и неслышно спрыгнули на землю.

– Как же помочь Уиллу? – протараторила Килк на родном языке, зная, что одаренный полиглот Чаз все равно поймет ее.

– Мы можем попытаться освободить его, – бормотал Чаз, – и молодого тираннозавра тоже.

Хизалк удивленно уставился на него:

– Мы ничем не обязаны дикому хищнику.

– Да, но Уилл и я… мы обещали ее родителям.

– Надо же, какие странные союзы приходится заключать, чтобы выпутаться из этой истории, – заметил Хизалк.

– Мы не можем просто так вторгнуться в лагерь, – продолжал Чаз. – Уилл объяснил мне, что такое оружие. Оно не причинит вреда большому карнозавру, но любого из нас оно может убить.

– Тогда что нам делать? – спросила Шремаза.

Хизалк оглядел свою только что воссоединившуюся семью. Похоже, теперь им снова придется расстаться.

– Среди нас я самый быстрый и самый выносливый. Килк и Чаз, расскажите мне про тропу, по которой вы пришли, чтобы мне не искать дороги в Дождливой долине. Так я в два раза быстрее доберусь до Лесограда и вернусь с подмогой.

– Это очень опасно. – Шремаза совсем не обрадовалась такой затее.

– Килк же сделала это! – Хизалк взглянул на дочь, которая запыхтела от гордости. – Пока меня не будет, вы должны осторожно следить за этими людьми. Может быть, удобный случай освободить Уилла… и молодого тираннозавра представится сам собой. Чаз мог бы попытаться подслушать, что говорят люди, и передать вам. В такой ситуации можно немного поступиться этическими принципами. – Он по очереди обнял детей. – Это будет интересный опыт, хотя и опасный. Сделаем из него игру.