Текст книги "Игры с Тьмой (СИ)"

Автор книги: Акила Лескская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

И тут меня резко выдернуло из сознания Рен, и оказалось, что мое лицо в опасной близости от лица светлой эльфийки. Мы обалдело таращились друг другу в глаза, не в силах что-либо произнести. Шарахнувшись в сторону, девушка слетела с кресла, едва не заехав мне в лицо локтем, от которого я благополучно увернулась.

Сохраняя остатки своего спокойствия, я села в освобожденное кресло и закинула ногу на ногу. Эльфийка, тем временем, приходила в себя на полу от сеанса деления информацией, тряся головой, словно пыталась вытрясти из нее что-то. Склонив голову набок, я наблюдала за ней с интересом. Стоило ей прийти в себя окончательно, как первыми ее словами были:

– Я спала с ним всего пару раз!

Я заморгала, пытаясь понять, о чем она говорит.

– С кем? – решила уточнить я.

– С главой, – тихо пробормотала Рен, не поднимая на меня взгляд, – Алувьен, я не смогла устоять перед ним! Не сердись на меня!

– А почему я должна? – удивилась я, – с кем и когда спит Тениан меня не волнует, это его дела, а не мои.

Эльфийка подняла на меня озадаченно-растерянный и потеребила острый кончик своего ушка. В этот момент она выглядела на редкость мило и безобидно, как маленький игривый котенок, и даже я в этот момент усомнилась в том, что сидящая передо мной девушка учиться на убийцу. Столь очаровательное создание должно жить в прекрасном, лишенном страданий и трупов, мире, а не создавать последних.

– Но ведь ты его любишь, – сказала она и, предупреждая мои возражения, добавила, – я видела, какими глазами ты смотрела на него в моем воспоминании. Как я видела? Ну, я словно стояла в сторонке и видела, что происходит. Видела, какие у тебя были глаза.

– Да? – протянула я, ничуть не удивленная этим фактом – такое случалось часто, – и какими же были мои прекрасные глаза?

– Они действительно у тебя красивые. Зря ты говоришь это таким саркастическим тоном, – покачала головой эльфийка, – они были такими…такими нежными и любящими, но в то же время в них сочилась такая боль…Алувьен, прости!

– За что? – глухо отозвалась я, отводя взгляд в сторону, – я исчезла на двести лет, не обязывая Тениана соблюдать целомудрие все эти года. Он вправе делать все, что взбредет ему в голову. Я ему никто – не хозяйка, не друг, не любимая. Никто.

– Нет, ты для него многое значишь, – пылко возразила Рената.

– Извини, забыла, – я позволила горькой улыбке отразиться в глазах, – я для него враг, который посмел выжить, и которого теперь следует уничтожить.

На это девушка ничего не ответила. А что она могла сказать? Только заявить фальшиво-оптимистическим тоном, что все будет хорошо, и Тениан все же поймет, что я – это пропавшая убийца Тьма, а не его враг.

Тряхнув головой, отгоняя мрачные мысли, я встала с кресла и вытащила клинки:

– Вставай.

– А что мы будем делать? – полюбопытствовала Рен, понимая меня правильно и вытаскивая свои клинки.

– Я буду проверять твое мастерство, а ты будешь доказывать мне, что не полный бездарь в ремесле убийцы, – снизошла я до ответа.

Не дожидаясь, пока эльфийка примет боевую стойку, я нанесла первый удар, которым едва не снесла ей голову. Не знаю, кто из нас больше всего перепугался, но мне на миг показалось, что сейчас от ужаса мое сердце просто откажется работать. Клинок пролетел над ее головой всего в нескольких сантиметрах от ее белокурой головки. Рен только в самый последний миг успела увернуться от моего меча. Лезвие меча срезало прядку золотистых волос, которая упала на ковер спустя долю секунды с того момента, как Рен оказалась в зоне не досягаемости.

– Ты с-с у-у-м-ма с-с-сошла? – заикаясь, пролепетала эльфийка, глядя на меня своими округлившимися от ужаса небесно-голубыми глазами, – т-ты ж-же е-едва мен-ня не уб-бил-ла!

– Противник не будет ждать, пока ты будешь готова к бою, – спокойным голосом ответила я, едва сама не сорвавшаяся на позорное заикание, – запомни это на всю жизнь. Продолжим? – но, глянув на то, как девушку бьет крупная дрожь, я сжалилась, – хорошо, продолжим, когда ты придешь в себя.

Я в очередной раз убедилась, что правнучка Агонии не способна быть убийцей. Если только, конечно, не разрушит свою душу, но я сомневаюсь в том, что она осмелиться осквернить самое сокровенное и чистое, что есть у нее. Даже я бы никогда не пошла на это, не важно в каком бы я состоянии была.

Действительно, как может существо, так сильно реагирующее на проявление чужих эмоций и летающего над головой клинка, стать тем, кого будут называть – бездушным монстром? Разве эта хрупкая и чувствительная девушка сможет безжалостно всадить стилет между ребрами в темном переулке, а потом хладнокровно смотреть, как из постепенно стекленеющих глаз уходит душа? Сможет ли она постоянно находиться в состоянии постоянной опасности, принимая каждого, даже маленькую девочку с глазами котенка, за врага? Видеть его всюду, даже в тех, кого она любит? Что с ней будет, когда она убьет того, кого считала своим близким другом, любимым? Я знаю, что как только Рен почувствует впервые дыхание Госпожи Смерти, у нее останется всего два выхода, когда она убьет того, кто был ей дорог – или она сойдет с ума и покончит жизнь самоубийством, либо станет жестоким чудовищем, для которого нет разницы кого убивать – сильного мужчину или маленького ребенка…

Я наполнила стакан вином и подогрела с помощью магии. Подумав немного, я добавила в него чуточку яда, который становится им только при определенной дозе, и дала стакан сидящей в кресле девушке.

– Выпей, – ласково попросила я, – это успокоит тебя.

Девушка взяла стакан и одним махом его осушила. Я покачала головой. Нет, я была не права, насчет того, что Изабелл и Рен похожи. Все же эльфийка более чувствительная, чем моя воспитанница. Возможно, стать более жесткой Изабелл помогло то, что она выросла рядом со мной, которая не отличается добрым и ласковым характером. А также она не раз видела, как я выполняю свою работу.

Сев рядом с Ренатой и взяв ее руки в свои, я начала серьезным тоном:

– Скажи, Рен, почему ты хочешь стать убийцей?

– И ты туда же, – вздохнула Рен, а я отметила, что она перестала дрожать.

– Ладно, задам вопрос по-другому. Что тебе даст ремесло убийцы?

– Хорошую воинскую подготовку, много денег и уважение, – ни на миг не задумалась светлая эльфийка.

Печаль тронула мой взгляд, который насторожил Ренату.

– А что, это разве не так?

– Так, – не стала я спорить, – но это только малая часть того, что ждет тебя на пути убийцы. Подумай, Рен, разве тебе хочется слышать в глаза льстивое одно, а за спиной правдивое другое? Слышать, что ты являешься жестоким монстром, у которого нет ничего святого? Знать, что никто к тебе не будет относится с искренней теплотой и любовью? Видеть в каждом, даже в любимом тебе человека, потенциального врага? Врага, который с нежностью и любовью глядя тебе в глаза, убьет, как только ты станешь представлять для него угрозу? Рената, тебе разве не хочется лежать в объятиях дорогого тебе человека и знать, что тебе ничего не грозит и тебя любят? Ты не хочешь услышать, как смеются твои дети, которым будет грозить нешуточная угроза, если ты будешь убийцей? Пойми, судьба убийцы – это не романтика! Это циничная и злая правда жизни! Скажи, Рен, ты знаешь что такое душевные раны? Раны, которые никогда не заживают и постоянно ноют в твоей душе, заставляя тебя корчиться от невыносимой боли? Хочешь узнать, что это такое сейчас? Хочешь познать романтику жизни убийцы? – распалившись, я прижала руку эльфийки к своей груди и позволила душевной боли на краткий момент оказаться в другом теле.

Это длилось всего несколько секунд, однако для светлой эльфийки это оказалось достаточно. Выдернув свою руку, она разрыдалась. Крупные слезы текли по ее совсем еще молодому лицу, оставляя после себя мокрые дорожки на коже и соленовато-горький запах в воздухе. Я, притянув Рен к себе, обняла и начала гладить ее по волосам. Так в свое время я поступала с Изабелл, когда та плакала, но поглаживание по голове ее всегда успокаивало.

Я продолжила свою речь уже более тихим, даже нежным шепотом:

– И представь, что ты будешь чувствовать это каждую секунду, каждый миг своей жизни. И после каждого раза, как только ты в очередной раз перешагнешь через себя, боль будет усиливаться. Тебе этого хочется? Даже только ради отсутствия этой боли я бы отказалась быть той, кем сейчас являюсь. Будь я на твоем месте, то не стала забивать свою голову такими идиотскими и опасными желаниями.

– Но ведь сейчас никто не думает об убийцах плохо, – робко попыталась возразить она, подняв на меня блестящие от недавних слез глаза, приобретшие цвет весеннего неба.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, везде говорят о нас только хорошее…

– Конечно, жить всем хочется, моя дорогая, – я вновь прошлась рукой по ее коротким волосам, – ты думаешь, что тот, кто осмелился высказать в слух свое отношение к Гильдии, останется жив? В душе все считают нас исчадиями тьмы, которые не достойны даже жить.

На комнату опустилась тишина, и только в этот момент я услышала, как по крыше гостиницы барабанит дождь. Надо же, никогда не подумала бы, что в подземном городе может идти дождь. Впрочем, с помощью магии и не то можно учудить. Дробный стук дождя иногда перебивало глухое ворчание грома, которое было едва слышно. Казалось, что гроза где-то далеко, но ненавязчивое внимание холодных струй опровергало это.

Мы сидели в одном кресле, довольно-таки удобно устроившись, и я держала в своих объятиях тихонько всхлипывающую эльфийку.

– Почему ты не отрастишь длинные волосы? – разбила я тишину вдребезги, – тебе бы очень пошло. Да и цвет у них очень красивый, такое светлое золото.

– Неудобно с ними на тренировках, – вздохнула девушка, – мешаются.

– Если правильно уложить, то это будет даже полезно, – возразила я, довольная тем, что Рен успокоилась, – у меня же длинные волосы, и ничего.

– Да? Покажи, – загорелась эльфийка.

Я на миг замялась, а потом мысленно махнула рукой и встала с кресла. Сняв плащ, а заодно и иллюзии, я расплела свои волосы, собранные в "корону", которая смягчала удар по голове. Волосы белым шелковым плащом опустились чуть ниже пояса. Я с наслаждением пропустила их через пальцы, а потом тряхнула головой.

Рен с восхищением в глазах подошла ко мне и притронулась к волосам.

– Они такие странные, – протянула девушка, – я про цвет имею ввиду. Они чисто белые, даже без каких-либо отливов. Как снег.

– Какие есть, – я принялась обратно заплетать волосы, – смотри и запоминай.

Девушка внимательно наблюдала за тем, как я укладываю волосы, а потом только тяжело вздохнула и покачала головой.

– Сложно? – насмешливо поинтересовалась я.

Рен смешно поморщила свой носик и согласно кивнула. Действительно, на первый взгляд это сложно, на второй – еще сложнее, но при определенной тренировке и долгом времени руки сами начинают автоматически заплетать "корону", в которой каждая прядь волос причудливо изгибается и создает ажурное плетение на голове. По мимо того, как я уже не раз говорила, что это смягчает удары по голове, это очень красиво. Помниться мне, раньше правительницы вплетали в свои волосы еще и заговоренные жемчужные нити, что придавало их облику еще большее величие и повышало безопасность.

Как только последняя прядь волос оказалась закреплена, я пробежалась кончиками пальцев по прическе, чтобы найти ошибку в плетение, но руки столько лет, заплетавшие "корону", не подвели, сделав все безупречно.

Рената подошла к зеркалу и задумчиво посмотрела в него, явно что-то представляя, а после улыбнулась.

– А с моими волосами можно что-нибудь сделать? – стеснясь, спросила эльфийка.

Я критично оглядела длину ее волос. Хм, можно ли что-нибудь сделать с волосами, которые чуть ниже подбородка?

– Только наголо подстричься, – предложила я, – а что? Протер тряпочкой – и все в порядке!

– Ну и шуточки у тебя, – неодобрительно покачала головой Рен.

– А если честно, то можно с помощью магии.

– Дорого это стоит.

– Я и бесплатно могу.

– Ты маг? – светлая эльфийка с удивлением вытаращилась на меня.

– Не маг, а убийца магов, – поправила я, – я также на этом специализировалась и дальше собираюсь. Так тебе отращивать волосы?

– Давай, – кивнула она и зажмурилась.

Я удивленно хмыкнула и положила свои ладони ей на голову. Теплая волна магии пошла от меня к волосам Рен, которые в ту же секунду принялись расти. Одновременно с этим, девушка почувствовала явную слабость, потому что внезапно решила упасть, но я успела ее подхватить и закончить заклинание. Я задумалась, что же мне сделать – то ли влить в Ренату часть своей силы, но при этом истощу свой резерв жизненной энергии, то ли дать самой девушке восстановить свои истраченные на отращивание волос силы. Оба варианты имели как плюсы, так и минусы. Подумав, я все же выбрала последний вариант. Без усилий подняв и взяв Рен на руки, я отнесла ее на кровать.

– Что со мной? – слабым голосом спросила она.

– Слабость, – лаконично ответила я, – просто так ничего не происходит. Волосы потребовали огромную часть твоих сил. Сейчас я распоряжусь насчет обильного обеда, а потом ты передохнешь пару часиков. После этого мы выезжаем.

Она ничего не ответила, лишь свернулась калачиком и закрыла глаза, положив ладонь под щеку. Глядя на нее, я в который раз за день покачала головой и улыбнулась. Картинка под названием "Спящая эльфийка" была очень умильной, тем более, что мне это напомнило Керрен. Я поджала губы и вышла из нашей комнаты, клятвенно заверив себя, что уж ее-то я постараюсь сберечь. И дело вовсе не в том, что Рен правнучка Агонии, а в том, что я ощутила огромную ответственность за нее, что было для меня удивительным. Такое случалось со мной всего пару раз – с Керрен и Изабелл. Бедные, бедные мои девочки! Мне очень жаль, что я не смогла вас сберечь! За одной пришла Госпожа Смерть, а другая оказалась в лапах вампира, став его Спутницей. Как ты там, моя родимая?

С этими мыслями я спускалась по лестнице в трактир, не забыв накинуть на себя двойную иллюзию Свериан и сферу, ограждающую мир от моих запахов и лжи. В трактире было довольно много народу. Мой наметанный взгляд сразу вычленил из присутствующих два десятка убийц, несколько наемников и воров. Остальные относились к той категории, которая носит название "мирный народ".

Я чуть напряглась, когда проходила мимо убийц, но никто из них не обратил внимания на дриаду. Украдкой переведя дух, я прошла до стойки и попросила принести в номер обед для четверых через час. Дело в том, что как только Рен проснется, а я не сомневалась в том, что она сейчас спит, она будет очень голодна и без усилий съест все, что окажется на подносе.

Так, а мне что сейчас делать? Сидеть и охранять эльфийку, пока она спит? Нет, не думаю, что кто-нибудь нас будет здесь искать. Почему? Да потому что это гостиница одна из самых дорогих в столице темных эльфов. Правда, будь на месте тех, кто идет по моему следу, я все же проверила все гостиницы и трактиры, которые будут в городе или деревне. Дьявол, как же я не догадалась! Наши лошади! Придется их продать.

С этой мыслью я вышла из трактира и пошла к конюшне. Забрав наших лошадей, предварительно отправив телепортом наши сумки в номер, я направилась на базар. Как оказалось, желающих продать лошадей очень много, даже слишком много. Я договорилась с одним продавцом о том, чтобы он как можно дороже продал наших лошадей, пообещав ему пять процентов за посредничество. Судя по жадно заблестевшим глазам продавца, он отхватит себе даже не пять процентов, а все девяноста. Хищно улыбнувшись, я пообещала ему в случае обмана все радости и прелести жизни, да такие, что он никогда их не позабудет. Удостоверившись, что продавец испугался, я отправилась искать других лошадей.

Проплутав по базару час, у меня от разнообразия пород лошадей заболела голова. Внезапно меня привлекло звонкое, злое и смутно знакомое ржание, а также сочный мат. Недолго думая, я направилась в ту сторону. Каково же было мое удивление, когда я увидела своего Ворона! Мой конь был прикован к столбам шестью массивными цепями. Черные копыта рыли землю, а в черных глазах было столько неистовой ярости, что все стоящие рядом шарахались в сторону от каждого его судорожного движения.

– Хороший конь, – деланно безразличным голосом произнесла я продавцу.

– Хороший, как же, – скривился продавец, словно раскусил что-то кислое, – уже четырех своих владельцев убил. Все боятся к нему подходить, не то что садиться в седло.

– Откуда он такой? – продолжила я расспрашивать, – никогда такой породы не видела.

– А сам Дьявол, видимо, его создал. Давно уже живет, поганец. Раньше по лесам бегал, а потом отловили и решили продать.

– Продадите? – поинтересовалась я, наблюдая, как Ворон злобно, совсем по-волчьи ощерил зубы и звучно ими клацнул.

– Если подойдешь, то задаром отдам.

– Вот как? Хорошо. Я подойду и сяду на него.

– Сдурела? – посмотрел на меня, как на полоумную, продавец.

– Давно.

Я осторожно приблизилась к коню, который вперил в меня взгляд своих черных, как пропасти, глаз.

– Ворон, – позвала я его, – это я.

Все с той же осторожностью я положила ему на бархатный храп свою ладонь и чуть ослабила сферу защиты. Ворон с недоверчивостью понюхал мою руку, а потом жалобно и обидчиво заржал, словно жалуясь на весь мир и укоряя, что я бросила его. Я обняла его за крутую шею, а потом крикнула:

– Сбрую!

Мне тут же поднесли требуемое. Я за несколько минут быстро взнуздала своего верного коня, а потом, сев в седло, я обратно направилась в трактир. По пути я накладывала на него иллюзию простого вороного коня, у которого нет туманных гривы и хвоста.

– Так надо, – пояснила я, услышав его недовольное фырканье.

Заехав в конюшню и спустившись с седла, я вновь обняла его за шею и прошептала:

– Больше ничто нас не разлучит. Я обещаю.

Мальчишке-конюху я приказала насыпать Ворону отборного овса и налить чистой воды, а сама пошла проведать Рен. Девушка уже не спала, хмуро сидя на кровати. Как только я вошла в комнату, она недовольно пробурчала:

– А меня нельзя было предупредить, что уходишь?

– Ты спала, и я решила тебя не будить, – пожала я плечами, – выспалась? Обед принесли?

– Да, – кивком указывая на пустой поднос, ответила Рен и покраснела, – я все съела.

– Ничего, это было все тебе, – отмахнулась я, – давай собираться, нам нужно выезжать.

– А куда мы поедем? – полюбопытствовала она.

– К вампирам, а конкретно к замку повелителя вампиров, – я усмехнулась, увидев ужас на лице эльфийки, – мне нужен только замок, а не его обитатели.

Собрались мы быстро. Основную часть наших сборов составило укладка волос Рен. Не долго думая, я заплела упрощенный вариант "короны", которая смотрелась на девушке просто чудесно. Первой в конюшню спустилась эльфийка, а я задержалась, чтобы расплатиться за оказанные услуги.

Придя в конюшню, я увидела, как эльфийка растерянно вертит головой, что-то или кого-то ища. Мой конь с непередаваемым интересом следил за ней, а когда Рен подошла к нему и решила потрепать по шее, попытался цапнуть ее за руку, чтобы потом неповадно было трогать чужих лошадей.

– Ворон, не смей! – крикнула я, подошла к нему и щелкнула по бархатному храпу, – что-то ищешь, Рен?

– А где наши кони? – растерянно спросила она.

– Я их продала, чтобы нас не могли по ним опознать, – пояснила я, – пока мы вдвоем будем ехать на Вороне, а потом подберем тебе лошадь.

– Злой он какой-то, – пробурчала эльфийка, с опаской косясь на ехидно оскалившегося коня, – чуть руку по самые уши не откусил.

– А ты в следующий раз не трогай чужих лошадей, – посоветовала я, ласково трепля Ворона по шее, – и цела будешь.

Рен ничего не ответила, но взгляд, брошенный Ворону, ничего хорошего не сулил. Я быстро запрягла коня и села в седло, а потом помогла эльфийке взобраться в седло позади меня. Чуть сжав бока коня, я послала его в легкую рысь и подумала о том, что как хорошо, что он может с равной легкостью везти на себе и меня и Рен.

Копыта Ворона тихо цокали по вымощенной дороге Виван-оль-Ниль, а я размышляла о том, что как хорошо, когда рядом нет темного эльфа. Нет, я не расистка, но эти темные эльфы приносят мне сплошные проблемы. От одного, то есть князя Илэриана, я уже избавилась, что сильно грело мне душу и наполняло ее теплом удовлетворения, а вот относительно второго – Дрима – надеюсь, больше никогда его не увижу.

Внезапно мой взгляд зацепился за фигуру в темном плаще, и мы встретились глазами. На этот краткий миг воздух, казалось, перестал поступать в легкие, потому что глаза незнакомца, искрящиеся в тени капюшона, скрывающей все лицо, были неповторимо серебряного цвета. Во мне вновь колыхнулось то чувство, которое требовало убить кого-нибудь. Я придержала Ворона и собиралась выяснить, кто он, но незнакомец с глазами искрящегося серебра быстро скрылся в переулке. Мне осталось только досадливо пустить коня в галоп.

Будь я проклята, если скажу, что знаю этого незнакомца! Но, Дьявол, почему же мне захотелось убить его, если впервые вижу? Или не впервые? Хм, он очень похож на Илэра, вернее, его серебряные глаза также красивы, как у умершего темного князя Илэриана. Нет, мне нужно как-нибудь и когда-нибудь узнать, кого же я встретила.

– Алувьен, – прижалась ко мне чуть сильнее Рен.

– Рен, пока на меня идет охота зови меня Элрин, – перебила я ее.

– Почему? – наивно поинтересовалась она.

– Детка, по этому имени нас будет очень просто найти, – терпеливо пояснила я, занятая мыслями о том, кто же этот темный эльф?

– Хорошо, Элрин, – смиренно произнесла эльфийка, – я вот что хотела спросить: ты, случайно, не знаешь темного эльфа по имени Дрим?

– Нет, не знаю, – покачала я головой, но вопрос мне не понравился.

– Странно, но он говорил, что вы знакомы, – протянула Рената.

– Может, ошибся, – предположила я.

– Нет, он очень точно описал тебя, а также имя Элрин.

– Что ты ему ответила? – напряженно спросила я.

– Что не знаю тебя, – ответила она, – но, кажется, он мне не поверил. Интересно, почему?

Улыбка коснулась моих губ. Рен, Рен, Рен, ты ведь даже не подозреваешь о том, что все твои мысли написаны у тебя на лице! А скрывать их ты еще не научилась, потому что еще мало у тебя жизненного опыта да и возраст тоже играет роль. Будь ты постарше на один десяток лет, то уже тогда смогла бы контролировать проявления своих чувств, а пока в тебе гуляет юношеская дурь, которая не поддается контролю. Вот когда она пройдет, и ты перестанешь делить мир на черное и белое, только тогда ты сможешь спокойно лгать, не вызывая подозрения. А пока придется быть той, с кого так легко прочитать правду.

Ворон черной стрелой вылетел из ворот столицы темных эльфов. Я собиралась без остановок ехать до замка повелителя вампиров – благо не далеко – но Госпожа Судьба решила нарушить мои планы и посмотреть, как я буду выпутываться.

На дороге, верхом на золотисто-рыжем коне, нетерпеливо постукивал пальцами по передней луке подозрительно знакомый темный эльф. Дрим, хоть и выглядел расслабленным, явно нервничал и кого-то поджидал. Дьявол, будь милосерден, чтобы он не нас поджидал! Рената высунула свой любопытный носик из-за моей спины, и тут же оказалась во внимании синих с металлическими прожилками глаз, в которых забрезжило тщательно скрываемое облегчение. Я тихо вздохнула и, стараясь делать вид, что впервые его вижу, поравнялась с ним. Проехать мне дальше не удалось. Бледная рука эльфа проворно схватила Ворона за повод, останавливая. Жеребец зло взвизгнул и попытался лягнуть нахала, но я не позволила этого. Вежливо-нейтральная улыбка обозначилась на лице, а серебристо-зеленые глаза иллюзорной дриады вопросительно посмотрели на Дрима.

– Чем я могу вам помочь? – мне удалось даже точно спародировать голос мертвой Свериан.

– Рад видеть тебя снова, Элрин, – обворожительно улыбнувшись, склонился в полупоклоне темный эльф, прижав узкую кисть к груди. На безымянном пальце левой руки было кольцо из светлого металла в виде вьюна, и оно было подозрительно похоже на те кольца, какие обычно носят дамы.

– Простите? – я похлопала ресницами, изображая недоумение, – вы, наверно, ошиблись. Меня зовут Свериан, а не Элрин.

В ответ темный эльф лишь улыбнулся несколько высокомерно-самодовольной улыбкой и вдруг резко подался вперед. Левая рука пронеслась у меня над головой, что заставило мне пригнуться, и вытащила из наспинных ножен правый клинок. Со стороны, наверняка, казалось, что темный эльф вытащил меч прямо из воздуха. С видом победителя, Дрим покрутил у себя перед носом моим клинком, но долго держать в вертикальном положении не стал из-за длины клинка.

– А мне кажется, что вы все-таки Элрин.

Тихий, угрожающий рык пролился с моих губ совершенно самовольно, что заставило Дрима улыбнуться еще более довольной улыбкой. Рен позади меня молчала, словно мышь под веником, и не двигалась, явно боясь привлечь мое внимание.

– Что вам нужно, Dak" Drim? – подчеркнуто официально спросила я, позволяя глазам стать, как изумруды – холодными и бездушными, – вы задерживаете нас.

– Я хочу, чтобы вы взяли меня в свою прогулку, – безмятежно ответил Дрим, – или же я могу спокойно сдать вас Охотникам Гильдии Убийц.

– Это шантаж! – скрипнула я зубами, сжимая повод так, что побелели костяшки пальцев.

– Таков мир, – философски произнес темный эльф, довольно мерзко улыбаясь, – за даром никто ничего не делает. Тем более, что убить меня ты не сможешь.

– А что мне мешает убить тебя? – вкрадчиво поинтересовалась я, опасно суживая глаза и возвращая себе клинок посредством магии.

– Защита Темного Двора, – эльф с деланным интересом полюбовался на свое колечко, – я, видишь ли, являюсь личным послом Темного Повелителя.

Не знаю, как я не получила инфаркт, но новость была очень…шокирующей. Личные послы Повелителей – это особы, наделенные особым доверием Повелители, да к тому же фавориты. То есть, если кто-нибудь ранит эту темную персону, то Повелитель оторвет собственноручно голову провинившемуся. А мне еще не хотелось расставаться со своей головой.

– Позвольте мне поинтересоваться, о личный посол Темного Повелителя, – издевательски произнесла я, – за хрена вам гулять с нами?

– Мне скучно, – его лицо выражало ту скуку повесы, которая перешла все мыслимые границы, – а чуть узнав тебя, я понял, что ты сможешь внести разнообразие в мою жизнь.

Признаться, мне сильно хотелось вцепиться ему в горло. Ах, я ему жизнь должна разнообразить? Ну что ж, пусть потом не жалуется, что покой ему только снится.

– Разнообразие? – я растянула губы в хищном оскале, – ну что ж, будет тебе разнообразие. Только я не буду тебя защищать, когда Охотники Гильдии нападут на нас.

С этими словами я послала Ворона в галоп. Взвизгнув, конь рванул вперед, и дорога все быстрее и быстрее бежала под копытами. Отстав на несколько метров, нас пытался догнать жеребец Дрима, но безрезультатно. Что ж, сам напросился.

К замку повелителя вампиров мы подъехали ночью, когда ее любимцы просыпались. Стоя на холме, с которого замок был как на ладони, я задумчиво смотрела на него. Там горели почти все окна, и на краткие миги в них появлялись чьи-то силуэты. Хм, мне кажется, что там идет какой-то праздник. Очень надеюсь, что не празднуют отсутствие моей персоны. Может подпортить им праздник, явив себя? Нет, это будет по-детски.

Рената подошла ко мне и принялась с интересом выискивать то, что так привлекло мое внимание. Спустя пять минут, она не выдержала:

– На что ты смотришь?

– На замок, – ответила я и увидела, как из окна замка вылетела крылатая фигура, – ложись!

Мы втроем упали на землю. Темный эльф оказался рядом со мной, причем его рука якобы случайно оказалась на моей талии. Я, сцепив зубы и припомнив, что лучше строить из себя покладистую дуру, промолчала и по-пластунски поползла к краю холма. Так, что тут у нас? Перед входом в замок возле разожженного костра кружило в причудливом танце несколько крылатых и вполне человеческих фигур. Я заворожено смотрела на них, бездумно ища глазами знакомую хрупкую фигурку. Но нет, ее там не было.

– Интересно, что это с ними? – озвучил общую мысль Дрим.

– Может, праздник? – предположила Рен.

– Праздник– не праздник, а нам здесь делать нечего, – я начала отползать.

– А зачем мы сюда вообще ехали? – удивился темный эльф.

– Гулять, – съязвила я, стряхивая с одежды травинки, – впрочем, если тебя что-то не устраивает – можешь сваливать.

– Ну уж нет, – обольстительно улыбнулся он.

Я покачала головой, краем глаза с удивлением заметив, что Рен покраснела. Хм, было бы просто замечательно, если бы она влюбилась в него. Тогда можно будет заставить ее уйти с дороги убийцы.

…Убийца – это существо, лишенное всех чувств, кроме жестокости и алчности. Так думают все, кто не знает их всю потаенную сущность. На самом деле, чувства есть, но они скованны льдом самоконтроля и сознательного ограждения от них, что позволяет нам, убийцам, не сойти с ума. Никто, кроме идущих с Госпожой Смертью, не знает, как кричит и стонет душа, еще не обросшая бронею хладнокровности, когда чужая жизнь по капле вытекает из только что живого существа. Существа, с которым только-только убийца сидел в баре и пил пиво, беззаботно смеясь и заверяя в дружбе. Фактически, мы убиваем своих знакомых, а некоторые и вовсе своих друзей, которые с понимание отнеслись к неясной боли в глазах собеседника. Или после бессонной ночи, проснуться в объятиях того, кто, как ты знаешь, не причинит тебе зла, в отличие от тебя, и это мысль ранит тебя сильнее, чем ненасытная сталь. Проснуться, чувствуя горячее кольцо рук, бережно и нежно сжимающих тебя в объятии, а после встретиться с ласковыми и сонными глазами, в которых озорными бесятами скачет озорство. Встретив утро с тем, кто стал тебе дорог и согрел покрывшуюся инеем душу, или душевно посидев за кружкой хорошо сваренного пива, ты с терзающей сердце ясностью знаешь, что скоро твой клинок окрасится кровью. После совершенного, хочется выть, как волк в лунную ночь, и горячие, но никак не проливающиеся, слезы жгут глаза, хуже попавшего в них перца.

Душевная боль рвет когтями твою душу, и с этим не сравниться никакая физическая боль. Кажется, что она рвет каждую твою клеточку, причиняя адскую, не заглушаемую ничем, тоску, переплетенную с отчаянной горечью. От этого хочется стонать и лезть на стену, плакать и крушить все, что попадется под руку. Но ничего не помогает, и остается лишь смириться и дать ей уйти самой, тихо посмеиваясь. После очередного приступа остается лишь опустошенность и усталость во всем теле, а также желание забиться в какую-нибудь норку и заснуть.

Когда ты молод, все кажется таким романтичным и загадочным, манящим и кружащим голову, как самый крепкий напиток, но вдруг осознаешь, что тебе уже противно видеть, как твои руки по самые локти заливает кровь, и чувствовать, как в груди, словно кошка свои когти точит. И вот только тогда, ты понимаешь на какую страшную и опасную дорожку вступил. В отчаянии ты оборачиваешь назад, что бы начать все сначала, но видишь, что дорожка начинается возле твоих ног, а свернуть куда-нибудь в сторону невозможно. Остается только сгорбить плечи и покорно идти по ней, выдерживая очередные каверзы Госпожи Судьбы и переставая быть собой…