Текст книги "Игры с Тьмой (СИ)"

Автор книги: Акила Лескская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

– Прекрати, – потребовал он. Я с удовольствие отметила, что он стал нежно-зеленого цвета.

– Интересно, а какова на вкус твоя кровь, – вслух начала размышлять я, – наверняка, похожа на вино, но с металлическим привкусом.

– А еще говоришь, что не вампир, – с усмешкой произнес темный эльф, вернув себе нормальный цвет лица, – ты часто пила кровь с разрешения?

– Хм, – задумалась я, – где два-три раза, может, больше я уже не помню. Зачем мне это помнить?

– Да, действительно зачем, – саркастично поддакнул он, – лучше же пить у того, кто больше ничего не скажет.

– А как же. Пей сколько хочешь. Ладно, заканчиваем разговоры обо мне и моих вкусах, и ты отпускаешь меня.

– Даже так? – прищурился темный эльф, – а может, мне выгоднее сдать тебя стражникам или Гильдии Убийц?

– Почему ей? – деланно безразлично поинтересовалась я, но все же мой голос дрогнул.

Эльф заметил это и чуть склонил голову набок. Некоторое время он рассматривал меня так, словно впервые увидел, и о чем-то думал. Его глаза подернулись задумчивой дымкой, что меня, признаться, обеспокоило. Не нравится мне его взгляд. Таким взглядом решают за сколько продать лошадь. А мне эта роль совсем не по душе.

– Почему Гильдии? – задумчиво повторил он, – ее главе было бы интересно получить в свои владения такую забавную штучку.

Я похолодела. Дьявол, если он сдаст меня Тениану, то я проживу ровно столько, сколько ему понадобиться, чтобы узнать меня. Мне вновь вспомнились бесчувственные глаза Смерти и летящие в мою грудь клинки. Словно отвечая на мои мысли, противно заныли места ранения, которые оставили после себя едва заметные шрамы, которые через несколько часов должны исчезнуть. Тениан для меня потерян…

Я опустила голову, чтобы скрыть заблестевшие глаза. Почему, почему глава заставляет меня постоянно плакать из-за него? Даже тогда, двести лет назад, он, искренне думая, что делает мне лучше, жестоко ранил мне душу. Он любил меня, он мог чувствовать, а теперь в нем не осталось и грамма эмоций. И в этом частично виновата я.

Темный эльф осторожно за подбородок поднял мое лицо, заставляя посмотреть ему в глаза. Я дернулась и вновь опустила голову.

– Не смотри, – сдавленным голосом попросила я, – не смотри на мою слабость, это оскорбляет меня.

Горло сдавило, как будто тисками, с трудом позволяя дышать. Мне так хотелось опуститься до позорного всхлипа, что едва сдерживала себя от этого поступка. Никто и никогда больше не должен увидеть моих слез. Когда при ком-то плачешь, то в этот момент открываешь постороннему свою душу, а я это делаю не позволительно часто.

Когда глаза перестали гореть от не пролитых слез, я подняла голову и увидела, что темный эльф стоит ко мне спиной. Уголки моих губ дернулись в улыбке. Надо же, исполнил мою просьбу в лучшем виде. Вот еще бы он уши заткнул, чтобы не слышать моих несколько прерывистых вздохов, тогда бы я была благодарна ему до последнего вздоха.

– Все, можешь поворачиваться, – хмыкнула я, возвращая своему взгляду холодность и сарказм.

– С тобой все в порядке? – глупо спросил он.

Я фыркнула от смеха. Ничего себе! Совсем недавно бил, а теперь спрашивает – все ли со мной в порядке?

– Теперь да, – кивнула я и поморщилась, – может, все же отпустишь? У меня руки затекли.

Эльф на некоторое время задумался, а потом, решительно кивнув, снял цепи. Я с наслаждением потерла запястья и, не размахиваясь, коротким, но сильным и почти незаметным, ударом в челюсть уронила его на колени. Не позволяя ему придти в себя, я заломила ему руку, удерживая на коленях, и прошептала ему на ухо:

– Нужно было заставить поклясться меня, что я не причиню тебе вреда. А так, я исполню все, что обещала с тобой сделать.

Сфера вновь была на мне, не позволяя темному эльфу распознать, говорю ли я правду или же лгу. Жилка на его шее забилась сильнее, и мои губы исказила злая усмешка. Я, сняв маску, но не иллюзию, по-прежнему скрывавшую мое лицо, прижалась губами к тому месту, где вена ближе всего подходила к поверхности.

– Ты боишься, – продолжала я шептать и, немного прислушавшись к его ощущениям, несколько удивленно добавила, – и тебе нравится происходящее.

– Ты права, – хрипло согласился он со мной и попросил, – кусай.

– Если ты настаиваешь…

Я укусила его за шею, пустив кровь, и немного отклонилась. Она темно-алой струйкой побежала по его белой шее. Позволив ей дойти до его ключицы, я медленным движением слизнула ее, а потом присосалась к нанесенной мной ране. Как я и говорила, его кровь была похожа на вино с металлическим привкусом, правда, мне было как-то неудобно. Но почему?

Я с неудовольствием оторвалась от его шеи, вернув маску на лицо, отпустила его руку и отошла на некоторое расстояние. То, что иллюзия не была снята с меня, было для меня хорошо, потому что все мое оружие осталось при мне. Так что исход нашего поединка будет предрешен.

– Почему ты меня не убила? – спросил темный эльф, зажимая рану на шее, и удивленно глядя на меня.

– Решила выбиться из привычной для меня роли, – высокомерно бросила я.

– Почему? – только и сказал он.

Я ничего не ответила, оставив ему возможность отыскать ответ. На самом деле, я сама не знала, почему просто не разорвала ему горло, хотя мне этого очень хотелось. Хотелось просто отомстить за все те удары, которые он мне нанес. Некоторое время мы молчали, а потом голос темного эльфа разорвал повисшее напряжение:

– Могу ли я повторно пригласить вас на обед, – и отвесил мне полушутливый, но все же изящный поклон.

– Если только вновь не будет снотворного или яда, – подумав, ответила я.

Он предложил мне руку, и я ее приняла. К сожалению, я шла по правую руку, поэтому не видела, но все же чувствовала опьяняющий аромат бегущей крови. Меня, признаться удивило то, что эльф не боится идти со мной, учитывая недавние обстоятельства. В нем не было даже грамма напряжения, только спокойствие и уверенность. Уверенность в чем? В том, что я больше не попытаюсь убить его? О, милый мой, в этом ты крупно ошибаешься! Стоит только жажде крови или голоду по энергии жизни показать свою отвратительную голову, как я, не задумываясь ни на секунду, убью тебя.

Мы пришли в похожую на давешнюю комнату, только выполненную в сине-серебристых тонах. Я села в кресло, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках. Эльф вновь сел напротив меня и поинтересовался:

– Тебе не хочется снять иллюзию?

Хочется, очень хочется! Как только накидываю ее, так уже мне не терпится мне скинуть ее! Дело в том, что мне кажется, что я надела чужие вещи, которые жутко неудобные и не очень-то приятно пахнут. Тем более, как я уже упоминала, это очень энергоемкое заклинание.

Я в точности скопировала соблазнительную улыбку Илэра, благо не раз видела ее, и томно выгнулась. Проведя кончиками пальцев по лицу, по шее, по груди, спустилась на талию и остановилась на бедре. На иллюзорной мне был темно-серый, обтягивающий, как вторая кожа, костюм, состоящий из кофточки, штанов и невысоких сапогов, которые подчеркивали все достоинства ненастоящей темной эльфийки. Эльф неотрывно следил за моей рукой, а потом перевел взгляд на мое лицо. Я продолжала улыбаться все той же улыбкой и спросила:

– А что, тебе не нравится?

– Нравиться, – ровным голосом подтвердил он, правда кончики его остроконечных ушей покраснели, – но мне гораздо интереснее увидеть тебя настоящую.

– Да? – я продолжила забавляться, – а если я так страшна, что тебе плохо станет? Эльфы же болезненно реагируют на некрасивость. Может, мне жаль тебя, поэтому и не хочу снимать иллюзию.

Эльф встал и подошел к столу, на котором стояли бутылка и одинокий бокал. Налив в него красное вино, он вернулся в кресло и принялся вертеть в руках бокал.

– Морально готовишься? – ухмыльнулась я.

– Женщина всегда красива для эльфа, – процитировал он, после того, как глотнул вино.

– Даже такая? – поинтересовалась я, сменив иллюзию.

Теперь перед эльфом сидела старая, горбатая старуха с крючковатым носом, на котором колоритно сидела огромная, почти в полноса, бородавка. Седые, сальные патлы обрамляли сморщенное, как печеное яблоко, лицо. Я улыбнулась, показав все три черных, гнилых зуба.

– Даже такая? – кокетливо повторила я, проведя костлявым пальцем по лицу.

Эльф шумно выдохнул, и на его лице проступил такой ужас, что я едва не расхохоталась. Он одним глотком осушил почти полный бокал, а потом, подумав, вновь подошел к столу и, взяв уже бутылку, вернулся в кресло. Глянув на меня повторно и убедившись, что все это не привиделось, он сделал большой глоток прямо из бутылки. Я с улыбкой наблюдала за ним, а потом, встав с кресла, подошла и опустила на колени перед ним, как недавно он передо мной. Положив руки на подлокотники, я приблизила свое лицо к его и поинтересовалась:

– Берешься ли ты вновь утверждать, что женщина всегда красива для эльфа?

Глядя на меня в такой близости, эльф старался сделать вид, что его вообще здесь нет. Сапфировые глаза со стальными крапинками остекленели, как у покойника, а сам темный эльф застыл, как прекрасная статуя. Я с нетерпением ждала продолжения и, наконец, дождалась. Оттаяв, он с едва сдерживаемым содроганием посмотрел мне прямо в глаза, которые приняли мутно-серый цвет.

– Неужели ты такая? – прошептал он в священном ужасе, – да, я знал, что тебе много лет…

– Почему? – моргнула я.

– Твоя речь, – пояснил темный эльф, – так говорят очень старые существа.

Я взяла это себе на заметку. В скором времени мне срочно нужно подредактировать свою речь.

– Но я не думал, что ты, – он не нашел слов, чтобы выразить все, что было у него на душе.

– Что я, – издеваясь, подтолкнула я его к ответу.

– Такая своеобразная, – нашелся он, стараясь глядеть куда-то сквозь меня.

Я вновь улыбнулась соблазняющей улыбкой, которая, судя по реакции сидящего передо мной, смотрелась жутко на таком лице. Тонкий костлявый палец скользнул по лицу эльфа от его скулы до подбородка, что едва не довело темного эльфа до инфаркта.

– Тебе сейчас не стыдно, что избивал бабушку в подвале? – продолжала я изгаляться над ним.

Его скулы довольно-таки мило покраснели, говоря о том, что ему действительно стало стыдно. Решив добить его окончательно, я прижалась к его губам в страстном поцелуе (перед ним я незаметно стянула со своего лица маску), хотя мои плечи уже подрагивали от еле сдерживаемого хохота. В первые секунды он не отвечал на мои поцелуи, и я тихо мурлыкнула, оторвавшись от его губ:

– Женщина всегда красива для эльфа. А я была красива, ты видел меня в молодости.

Я врала и не краснела, но уж явно не ожидала последующего. Его руки кольцом обвили мои плечи, притянув к себе чуть ближе, а мягкие губы ответили на мои поцелуи. Если честно, то я не ожидала такого продолжения! Я думала, что эльф просто потеряет сознание от увиденного и поцелуя старой уродины, а теперь мне в голову закралось подозрение, что он тронулся умом!

Я прервала поцелуи и, все также незаметно вернув маску, язвительно усмехнулась:

– Не знала, что ты страдаешь слабостью к старушкам.

О, Дьявол! Я в восторге! Никогда не видела такого красного от смущения эльфа! Белоснежность лица сменилась краснотой помидора, что выглядело весьма экзотично, особенно в сочетании с его глазами.

Эльф смущенно отвел взгляд в сторону, по – прежнему оставаясь красным, но мне показалось, что все же он еще больше покраснел, хотя куда сильнее? Я не выдержала и расхохоталась. Некоторое время в комнате звенел только мой, отнюдь на старческий, смех. От хохота на моих глазах выступили слезы, которые катились просто неудержимо. Наконец, я отсмеялась, правда меня еще подбивало на хихиканье, и вытерла слезы. Темный эльф по-прежнему с интересом рассматривал стену, но краснота с его спала, только уши все еще оставались малиновыми.

– Что ж, ты убедил меня, что для эльфа женщина всегда красива, не смотря сколько ей лет, – я развернула его лицо к себе, – вернее, ты доказал, что для тебя женщина всегда красива. Даже, когда она становится страшной старухой. Хм, а может действительно тебе нравятся старушки?

– Благодаря тебе, начинают нравиться, – неожиданно улыбнулся он.

Я оторопела. Кажется, я своей шуткой превратила некогда более-менее нормального темного эльфа в извращенца. Больше так не буду! Постараюсь, по крайне мере.

– Почему? – мои глаза, скорее всего, стали размером с тарелку.

Видя мое удивление, эльф прыснул от смеха. Отсмеявшись к тому моменту, когда я всерьез уже подумывала о том, а не обидеться ли мне, темный эльф с улыбкой сказал:

– Будут нравятся, если все целуются также, как и ты. У них, понимаешь ли, опыт должен быть богатым.

Точно извращенец, подытожила я, с подозрением глядя на него. Встав с кресла, эльф поднял меня, взяв за руку, и подвел к большому зеркалу, в котором мы отражались в полный рост. Как зеркало не разбилось оттого, что оно отразило, я не знаю, но парочка была достойна, чтобы запечатлеть ее на картине. Низенькая, сгорбленная уродливая старуха с растерянно-веселыми глазами и высокий, очаровательный темный эльф, который эту самую старуху нежненько так обнимает за плечи. Вдоволь насладившись зрелищем, эльф сказал:

– Вместе мы чудесно смотримся, не правда ли?

– Не чудесно, а чуднО, – поправила я его, – кстати, мы так и не познакомились.

– Ах, простите, моя прекрасная леди, – он развернулся ко мне лицом и поднес мою руку к своим губам, – позвольте представиться, меня зовут Dak" Drim (от англ. – Dark Dream – Темная Мечта (или Темный Сон, как кому больше понравится), – прим. автора). Но для вас, моя несравненная, просто Дрим.

– Ладно, больше не буду придуриваться, – вздохнула я, снимая иллюзию, – разрешите представиться, меня зовут Алувьен.

Я отвесила шутливый поклон немного опешившему темному эльфу.

– Ты убийца? – выдохнул Дрим.

– С чего ты взял? – деланно удивилась я.

– Все любовницы Главы Гильдии Убийц выряжаются так, – презрительно пожал он плечами, – они все убийцы. О, Кверрит (Кверрит – бог темных эльфов, – прим. автора), я едва не убил шлюху Смерти! – он схватился за волосы, в поисках своей головы.

Жесткий удар в солнечное сплетение его согнул, а последующий удар коленом ему в лицо уронил его на ковер, заставив корчиться от боли на нем. Я стояла над ним со смертельным холодом в груди и была готова его убить. Никто не смеет оскорблять меня. Только эльф чуть разогнулся, как точный удар ногой в живот отбросил его на пару метров. Я быстро подошла к нему и, дернув его ворот рубашки, поставила его на колени. Глянув в его мутные от боли глаза, я съездила кулаком, по-прежнему держа за ворот рубашки, ему по морде несколько раз, но не так сильно, чтобы сломать ему челюсть, но так, чтобы ему было больно. Затем я запустила руки в его шевелюру и, притянув его лицо к своему как можно ближе, яростно прошипела:

– Больше никогда не смей даже думать о том, чтобы оскорбить меня. Иначе, я все же тебя убью.

И резко отпустила его. Дрим упал на спину, тяжело дыша, а я, не выдержав, носком сапога ударила его в бок, выбив из него стон боли. Я села в кресло, по пути взяв бутылку с вином, и отпила совсем немного. Ярость просто клокотала во мне, не находя выхода. Я всеми силами старалась успокоиться, иначе всем будет плохо.

Темный эльф полежал на ковре некоторое время, приходя в себя, а потом осторожно сел, морщась от боли. Тыльной стороной руки он стер с разбитых губ кровь, а затем осторожно ощупал лицо на предмет серьезных повреждений. Удостоверившись, что с его драгоценной физиономией все в порядке, Дрим встал и, чуть шатаясь, подошел ко мне. Я подняла свой злой, гневный взгляд и встретилась с ним глазами. Все его чувства были скрыты подо льдом спокойствия, в отличие от моих. Спустя пару минут игры в гляделки, эльф преклонил передо мной колено и, взяв мою руку, поднес к губам. Мне вновь захотелось съездить ему по лицу в очередной раз, но я все же удержалась.

– Простите меня, Алувьен, – покаянно произнес он, – простите за то, что оскорбил вас.

– В следующий раз я убью тебя, но пока Госпожа Смерть придет к тебе, пройдет очень много времени, – я сказала это пустым, ничего не выражающим голосом, – ты будешь радоваться ЕЕ приходу так, как никогда не радовался.

– Я запомню, – пообещал темный эльф, – я прощен?

Он посмотрел на меня извиняющимся взглядом, а по губам расплывалась робкая улыбка. Я же ответила ему холодным и пустым, как ночная зимняя степь, взглядом и презрительно-высокомерным изгибом губ, правда, последнее он не увидел из-за маски, но все же одного только взгляда ему хватило.

– Прощен? – задумчиво повторила я, отнимая руку и по-прежнему смотря ему в глаза, – я никого не прощаю, только успокаиваюсь, но до конца жизни буду помнить все нанесенные мне обиды.

Не знаю, что было бы дальше, но в этот момент кто-то вошел. Я обернулась и застыла. Мои губы беззвучно шепнули:

– Неужели, это ты?

Его глаза лукаво блеснули.

Начало новой жизни

Не знаю, что случилось бы дальше, но тут кто-то вошел. Я обернулась и замерла. Мои губы шевельнулись в беззвучном:

– Неужели, это ты?..

Его глаза лукаво блеснули.

Нет, этого не может быть! Я же…я же…

Картины прошлого посыпались на меня, как разрушенный карточный домик. Наш первый поединок, который я, шутя и ничуть не стараясь, выиграла. Затем мне вспомнилось, как он, стоя коленно-преклонным, просит меня взять его в ученики, на что я в довольно резкой форме ему отказываю, вспомнив, свою первую и последнюю ученицу Керрен. После этого перед моим внутренним взором встали его глаза, полный тоски, одиночества и, несомненно, боли. И последнее: его кости в моих руках…

Зеленые глаза на татуированном, таком щемящем сердце знакомом, лице смотрят на меня с недоумение и интересом, словно он видит меня в первый раз. Глянув в мои глаза и увидев отголосок той давней, но для меня совсем еще свежей, боли, он чуть вздрогнул, а потом перевел свой взгляд на эльф, который по-прежнему стоял на одном колене.

– Дрим, неужели ты добровольно встал на колени перед женщиной? – с деланным удивлением спросил вошедший.

– Лис… – вновь неслышный стон скатился с моих губ.

Нет, я – то, конечно, понимала, что это не может быть Лис, но…Дьявол, как же они похожи! Даже ауры почти ничем не отличаются, только вот у Лиса-убийцы уже было много черных пятен, поставленных убийствами, а у этого вовсе нет. Хм, а может, это его реинкарнация? А что, вполне возможно. С этой мыслью мое сердце перестало пропускать удары и спотыкаться, начав работать в положенном ритме.

Дрим спокойно встал и дружелюбно улыбнулся ему:

– Ах, невероятно! Сам маэстро Ферри решил посетить мою скромную обитель! – темный эльф отвесил шутливый полупоклон.

– Да пошел ты, – беззлобно проворчал он, садясь на диванчик и закидывая ногу на ногу.

Маэстро Ферри склонил голову на бок в птичьем жесте, но это движение было плавным, как у убийцы или танцора. Хм, может, он действительно танцор? Вон, как он движется – словно танцует.

– Дрим, может, познакомишь нас? – обратился к темному эльфу он.

– С каких это пор тебе, Кельт, нужен кто-то, чтобы познакомиться с дамой? – в насмешливом удивлении вскинул брови Дрим.

После этих слов, они заржали, как два жеребца, отчего я чуть поморщилась. Зачем так громко хохотать? И вообще, что здесь смешного?

Я повторно поморщилась, только теперь уже досадливо, и накинула давешнюю иллюзию темной эльфийки. Мало ли, вдруг этот Кельт решит меня сдать Тениану. Я не сомневалась в том, что глава, помимо пущенных по моему следу убийц, еще и вольным наемникам назначит награду за мою голову.

Кстати, Ферри являлся полукровкой – эльф и дриада, получил от своих родителей самое лучшее, что могут предложить эти расы. Хм, и как я раньше не заметила тонкие зеленоватые пряди среди его алой шевелюры? А что, довольно-таки интересно смотрится.

Отсмеявшись, этот полукровка, заметив мой пристально оценивающий взгляд, подмигнул мне и с приятной улыбкой спросил:

– Могу ли я узнать имя прекрасной темной леди?

На миг я замялась. Что-то я недопонимала: неужели эльфы и иже с ними теперь не чувствуют магию? Я ведь даже не стала скрывать присутствие чар! К тому же, судя по его взгляду, он не сомневается в том, что это мой настоящий облик. Так, мне в срочно нужно узнать, что в этом мире случилось, иначе могу наломать кучу дров по своему незнанию.

Как меня зовут? Говорить или не говорить? Хотя я уже сказала свое имя Дриму, но ведь можно это спокойно подправить, чем я тут же занялась, попутно отвечая на вопрос пришедшего:

– Меня зовут Элрин.

Как только это имя слетело с моих губ, в памяти темного эльфа произошла замена имен. Теперь он будет уверен, что именно так меня и зовут, а имя Алувьен навсегда исчезло из его памяти.

– Элрин, я не думаю, что мне нужно представляться, – одарив меня очередной улыбкой, проговорил Ферри, – меня ведь знает каждый.

Но не та, которая совсем недавно отошла от двухсотлетнего сна. Что ж, попытаться залезть в его память? Нет, лучше не надо. Во-первых, это муторно и энергоемко, а во-вторых, это очень заметно, когда кто-то лезет к вам в мозги. Так что, придется как-то выкручиваться.

Положение спас Дрим. Темный эльф (везет мне что-то на них) с выражением радушного хозяина (ага, если особенно вспомнить, что он со мной сделал) предложил нам отужинать. Я хотела было согласиться, но вспомнила о том, что меня ждет Рен. Поэтому я поспешно откланялась, отговорившись делами.

Стоило мне только войти в комнату, как на меня налетела светлая эльфийка. Ее голубые глаза метали молнии, а короткие светлые волосы, подстриженные по последней моде, были взлохмачены. По мимо этого, я еще отметила некоторую красноту глаз и распухший нос, говорившие о том, что их хозяйка недавно плакала.

– Где ты была? – схватила она меня за плечи и довольно-таки сильно встряхнула.

– Там, где меня уже нет, – я довольно невежливо отцепила ее пальцы от себя, – а тебе-то что?

– Мне-то что? – едва не задохнулась от негодования Рен, – да я тут с ума схожу, переживая за тебя!.. А ты…

– Переживая за меня? – деланно удивленно округлила я глаза, а потом жестким голосом поинтересовалась, – деточка, ты, случайно, не забыла, кто я? Я ведь не сопливая выпускница колледжа благородных девиц! Я убийца.

– Убийца, но ведь ты совсем ничего не знаешь об этом мире! – упорствовала она, словно маленькая капризная девочка.

Последняя мысль заставила меня вспомнить Изабелл. А ведь они сильно похожи по характеру– обе взбалмошные, темпераментные и чувствительные девицы. Но ведь Рен убийца, и не должна так себя вести. Что-то мне это не нравится.

– Ты могла по незнанию попасть в беду! – продолжала надрываться правнучка Агонии, – тебя могли убить!

– Все, хватит, – рявкнула я, – прекрати! Ты кто– моя мать или убийца?

Девушка замолчала, но выступившие красные пятна на ее лице показывали, что она еще не успокоилась. Действительно, она что моя мать, раз чувствует за меня такую ответственность? Неужели Рен думает, что меня можно за такое краткое время убить? Да, в самой неравной схватке, я просто наплюю на всех и телепортируюсь, если будет время.

– Ладно, замяли, – примирительно произнесла я, – Рен, деточка, я вторая по силе убийца, после Тениана. Неужели ты думаешь, что меня будет легко убить? Не нужно за меня беспокоиться и бояться, что я могу умереть. Да, я умру, все мы когда-нибудь умрем. Разве ты еще не поняла такой простой, но необходимой в нашем ремесле, вещи, что убийце нельзя никому привязываться, иначе будет плохо. Как давно ты стала убийцей?

Рената молча, но внимательно слушала меня, запоминая все, что я сказала. Прежде чем ответить на мой вопрос, она на некоторое время замолчала, словно собираясь выдать какую-то постыдную тайну. Наконец, вздохнув, будто поняв, что ничего такого страшного нет в ее ответе, эльфийка ответила:

– Тьма, я…я еще не убийца и полноправный член Гильдии Убийц, – и увидев мои изумленные глаза, поспешно добавила, – я должна была через год закончить обучение и стать полноценной убийцей. Алувьен, что с тобой? – испуганно спросила она, видя, что я медленно оседаю в кресло, – тебе плохо?

Плохо, ой, как плохо! Ну, Агония, как увижу тебя, так собственными руками удушу тебя! Как ты мог послать со мной, на верную гибель, свою правнучку, которая даже обучение не закончила!? Она вообще когда-нибудь убивала?

– Рен, ты уже убивала? – напряженно спросила я.

– А что? – осторожно поинтересовалась она.

– Отвечай, – едва не сорвалась я на рык.

– Нет, – покачала Рен головой, – только через полгода я должна была убивать…

Мне было впору в отчаянии хвататься за голову. О, Дьявол, за что мне все это? Я должна буду опекать и обучать девчонку, которая никогда не убивала! Ну, Агония, ну сволочь ты распоследняя! Неужели ты отправил со мной девчонку, которая не сможет убить, если придется?

– Тебе, случайно, Агония ничего не говорил перед нашим отъездом? – подозрительно ласковым голосом поинтересовалась я, постепенно успокаиваясь.

– Ну, он сказал, что лучше тебя учителя не сыскать, – припомнила эльфийка, – и что ты сможешь отговорить меня оттого, чтобы я не стала убийцей…Алувьен, ведь ты не будешь меня отговаривать от этого? Не будешь ломать мою мечту? – она посмотрела на меня испуганно-умоляющими глазами.

– Стой, я что-то никак не соображу, – выставила я перед собой ладони, – твоя мечта стать убийцей?

– Да, – кивнула Рен, – я с самого детства мечтаю об этом!

– Сумасшедший мир, – я без сил откинулась на спинку кресла и спрятала лицо в ладонях, – маленькие девочки мечтаю стать убийцами. Эльфы не могут чувствовать магию, а Гильдия Убийц пользуется популярностью. Что я еще пропустила? Ах да, еще и легкие раны зашивают нитками и истреблена человеческая раса.

На некоторое время я замолчала, пытаясь утрясти в голове все сказанное мной вслух. Действительно, бредовый мир.

Рената подошла ко мне неслышным шагом и села на подлокотник кресла, положив руку ко мне на плечо. Признаться, я едва не вздрогнула и не сломала ей руку. Во мне что-то прямо всколыхнулось против этого, какая-то брезгливость на миг завладела мной.

– Рен, скажи, почему эльфы не могут чувствовать магию? Или это мне такие уникумы попались? – спросила я, по-прежнему пряча лицо в ладонях.

– Все просто, – будничным голосом ответила она, – во время войны человеческий маг произнес необратимое заклинание, которое отбило у всех существ чувство, распознающее магию, а также видеть ауру. Теперь это можно сделать только с помощью дорогих амулетов.

– А сквозь иллюзии видеть можете? – заинтересовалась я, вспомнив встречу с первыми противниками.

– Нет, – покачала золотой головкой эльфийка, – опять-таки с помощью амулетов. Впрочем, если поверх иллюзии первого порядка накинута иллюзия второго порядка, то никакой амулет не сможет увидеть твой настоящий облик.

– Стой-стой, – оживилась я, глядя на невозмутимую в данный момент девушку, – ты хочешь сказать, что стоит мне накинуть две иллюзии сразу, как ни один из Гильдии не сможет меня опознать?

– Ага, – кивнула она, – только если по запаху, но ведь это можно спокойно заблокировать.

– Великолепно, – я вскочила с кресла и принялась расхаживать по комнате, обдумывая.

Нет, мне невероятно повезло, что у обитателей этого времени нет такого полезного чувства, как ощущать магию. Хм, а как же тогда маги распознают, допустим, заколдованный амулет? Возможно, заколдовывают другой амулет для этих целей или пользуются минералами, которые реагируют на магию.

Так, что мне нужно сделать в первую очередь? Спрятать свою примечательную внешность и скрыть свой запах. Это можно сделать без проблем. Остановившись на несколько секунд, на накинула на себя иллюзию дриады Свериан, а потом точно такую же. По-моему, тот амулет, который снимает для владельца обманное изображение, никак не сообщает, что снял его. Так что, все будет в порядке, я на это надеюсь. Теперь запах. Я закуталась в очередную сферу защиты и тут же почувствовала себя измотанной. Конечно, сколько уже резерва истратила, а мне ведь придется поддерживать эти заклинания круглосуточно, и это, помимо растрачивания магического резерва, будет еще иссушать мой резерв по жизненной энергии…О, Дьявол! Из-за этого я могу в приступе "ломке" или жажды крови ненароком убить Рен! Ррр, и как же мне выкручиваться? Ладно, оставим проблему до тех пор, пока она не возникнет.

А теперь займемся познанием этого мира. Есть такое замечательное заклинание, которое копирует сведения из одной памяти в другую, не нанося серьезных повреждений, если, конечно, действовать аккуратно.

– Рен, детка, сядь в кресло, – попросила я.

– Зачем? – поинтересовалась она, тем не менее, выполняя мою просьбу.

– Буду познавать этот мир через тебя, – любезно пояснила я, становясь на колени и встречаясь с ней взглядом.

– Это больно? – опасливо поинтересовалась девушка.

– Я постараюсь, чтобы это было не так, – серьезно ответила я, открывая ее память для себя.

Ее сознание распахнулось, как книга, услужливо предоставляя мне информацию об изменившимся мире. Я не пропускала не малейшей детали, при этом стараясь делать это как можно аккуратнее, чтобы не причинить девушке боль. Хотя, если быть предельно честной, то при неверном действии, я могла выжечь ей мозги, и если это произойдет, не допусти Дьявол, то замечу это только тогда, когда она уже умрет. К сожалению, выследить тот момент, когда начинается разрушение мозгов, невозможно, поэтому то заклинание, которое я сейчас применила, является запретным и очень сложным, что сделало его почти не используемым, но тем не менее, это заклинание является самым действенным, вернее, являлось двести лет назад.

Я, получив всю информацию, хотела выйти, но одно воспоминание зацепило меня. Возможно, я бы не стала смотреть его, но эмоциональная окраска этого воспоминания возбудило во мне прямо-таки нездоровый интерес. Расслабившись, я позволила чужому сознания развернуть передо мной тот момент жизни, который для Рен был очень памятным.

…Предо мной предстала довольно большая комната, в основном, золотых и синих тонах. Хм, интересно, у кого такой бзик на этих цветах? Мой взгляд скользнул по комнате, совершенно бесстрастно отмечая разбросанную всюду одежду и оружие, и наткнулся на застеленную темно-синими простынями кровать. Я, не удержавшись, подошла поближе, хотя я не шла, но не знаю, как это описать, короче, оказалась в паре метров от кровати. На ней, судя по очертаниям, лежали двое. Золотоволосая головка светлой эльфийки со взлохмаченными короткими волосами лежала на смуглом плече мужчины, который обнимал ее за талию. Ее же рука покоилась на его груди, порой вздрагивая, только вот от чего? В девушке я узнала Рен, а вот мужчина…Губы шевельнулись, беззвучно произнеся его имя: Тениан…Даже во сне он был напряжен и готов в любую секунду дать отпор безумцам, которые могли бы попытаться атаковать его. Упоительно-красивые черты лица в неверном предутреннем свете казались весьма зловещими, а золотисто-каштановые волосы приобрели цвет запекшейся крови, придавая его облику еще большую опасность. Две серьги-колечки из черного металла не отражали света, создавая впечатление, что как будто они поглощают свет. Не удержавшись от искушения, я провела рукой по его лицу, ничего не чувствуя, а затем склонила над ним лицо, удерживая себя от поцелуя…