Текст книги "Жаркое лето Хазара (сборник)"

Автор книги: Агагельды Алланазаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

Хасар присел на краю кровати и стал расспрашивать больную, что ее беспокоит.

Но вместо нее на его вопросы отвечала другая женщина, ее подруга, которая не стояла на одном месте, металась по комнате.

– Доктор, она сказала, что у нее кружится голова, и прилегла на кровать. Она со вчерашнего дня чувствует себя неважно, пожаловалась на головную боль и приняла анальгин. Потом стала жаловаться на боли в сердце и два раза принимала эту пахучую валерьянку. Ты, пожалуйста, хорошенько обследуй ее, что-то она после приезда сюда все время жалуется на недомогание.

Измерив больной давление, Хасар установил, что оно у нее понизилось, возможно, и головные боли были от этого. Сердце ее трепетало в груди, как пойманная птичка.

Пока Хасар осматривал ее, она молчала, прикрыв глаза, и выполняла его распоряжения. Слушая сердце, Хасар обратил внимание на выпуклые, по-девичьи упругие груди женщины, и почувствовал влечение к ней. "Эх, зажать бы сейчас эти груди своей грудью!" – вожделенно подумал он.

Свое внезапно возникшее желание Хасар объяснил тем, как похорошели женщины в последнее время. Он старался не показывать виду и как мог, отгонял от себя эти мысли.

Собирая свои инструменты, он рекомендовал подруге больной, чтобы та напоила ее кофе и покормила. Кофе поможет поднять давление, и тогда головная боль пройдет сама собой.

Подруга больной со словами "Если дело только в еде и питье, сейчас мы все организуем. Мы и ужин свой сюда принесли" отправилась на кухню ставить чайник. А сама больная после этого села на кровати, закрыла грудь простыней и обратилась к Хасару:

– Доктор, может, и вы выпьете с нами чашечку чая?

Еще не догадываясь, что женщина задумала, и, удивляясь такому повороту, Хасар вежливо отказался от предложения:

– Спасибо, милая, я недавно поужинал. И кофе у меня есть, я могу в любое время заварить его в своей комнате.

– Но прежде вы пили свой кофе, а теперь отведайте и наш! – настойчиво просила женщина, всеми силами пытаясь удержать Хасара.

Хасар подумал, что женщине после его посещения стало немного лучше, и у нее поднялось настроение, и она по непонятной ему причине хотела бы, чтобы он оставался рядом с ней. Для Хасара это не было новостью, он знал, что больные, которым после посещения врача становится лучше, все равно не хотят его отпускать, опасаясь, что с его уходом приступ боли может повториться. Ему не раз приходилось сталкиваться с этим. Поэтому он не увидел в просьбе женщины ничего подозрительного.

Тем временем женщина, подруга больной, хлопотавшая на кухне и частично слышавшая их разговор, принесла чайник чая и поставила его на стол. Взяла со стола одну из пиал и протерла ее белым полотенцем, перекинутым через плечо, потом налила чай и протянула Хасару, который после долгих уговоров все же остался, чтобы выпить с женщинами чаю.

Вскоре больная поправила спутанные волосы, осторожно встала с кровати и тихонько прошла мимо Хасара в сторону ванной комнаты. Похоже, ей тоже захотелось чаю.

Там она перекинулась парой фраз с подругой, которая как раз в это время несла из холодильника еду.

– Как ты себя чувствуешь?

– Если не считать, что голова немного кружится, все хорошо. Головная боль после укола прошла.

– Голова у тебя от голода болит, ты с позавчерашнего вечера ничего не ела.

– У меня нет аппетита.

– Сейчас мы поднимем тебе аппетит, – женщина посмотрела на подругу и загадочно улыбнулась. – Давай, умойся, приведи себя в порядок и поскорее присоединяйся к нам!

Когда больная вернулась в комнату, ее подруга, держа полотенце в руках, пыталась открыть длинную бутылку греческого коньяка.

Решив, что коньяк открывают для него, Хасар просил женщин не делать этого: он не имеет привычки выпивать на работе. Высокая женщина удивленно посмотрела на него.

– Но разве не ты сказал, что коньяк – лекарство для больной! Поднимает обший тонус.

– Да, если его выпить совсем чуть-чуть.

– Вот это другой разговор, – произнесла женщина и с победным видом посмотрела на присутствующих.

Хасар улыбнулся и уступил настояниям женщины.

Так и не сумев откупорить бутылку, женщина протянула ее Хасару:

– Чтобы ее открыть, требуется мужская сила.

Отложив в сторону поданный женщиной штопор, Хасар попросил у нее полотенце, сложил его в несколько слоев и подложил под бутылку, перевернутую вверх дном, после чего стал изо всех сил бить кулаком по днищу бутылки. На глазах у всех пробка вначале приподнялась из горлышка, а потом полностью вылезла из бутылки.

Видя, что Хасару передалось их настроение, женщины возбудились еще больше. Они восхищались тем, как умело Хасар откупорил бутылку, хвалили его и говорили слова, которые могли понравиться Хасару.

Женщина, распоряжавшаяся вечером, разлила коньяк в три бокала и протянула один своей приболевшей подруге, второй поставила перед собой, а третий подала в руки Хасару.

 
Поднимем бокалы, друзья, и выпьем!
Выпьем, и голову потеряем!
И силой властною вина
Закрытые двери откроем!
 

Чтобы придать вечеринке веселый настрой, женщина прочитала пришедшие на ум стихотворные строчки, при этом она взмахивала руками, словно выпуская в небо голубку. После первого бокала, выпитого за здравие, Хасар и сам не заметил, как оказался втянутым в орбиту шумной вечеринки.

– Давайте, выпьем еще по бокалу, еще! – весело воскликнула чернявая женщина и снова наполнила бокалы коньяком.

– Ну, что ты наполняешь бокалы до краев! – с недовольным видом упрекнула подругу больная женщина.

Находясь в компании женщин, Хасар старался уделять одинаковое внимание обеим, никого из них не выделяя, но заметил, как посмотрела на него больная, ища в его лице поддержку, и мило улыбнулся ей.

Вторая женщина, что распоряжалась вечером, видела, как эти двое переглядываются и чувствовала, что она здесь третий лишний, но не торопилась делать выводы, считала, что в этом нет необходимости. Она взяла запеченную курицу и руками разломила ее на две части. Один кусок положила на тарелку подруги, а второй – гостю. Ей хотелось выпить еще.

– Словом, друзья, когда пьешь такую живую воду, надо хорошо закусывать. А ты со вчерашнего дня ничего не ела, осунулась. Поешь хорошенько, и тогда, возможно, тебе не понадобится прописанное доктором лечение.

Они снова подняли бокалы, после чего дружно приступили к трапезе.

Подзакусив, больная женщина положила руку на руку Хасара, он сидел рядом с ней:

– Доктор, вы продолжайте, а я еще немного полежу! – она деликатно дала понять, что выходит из игры.

Как только мягкая женская рука коснулась руки Хасара, он почувствовал, как по его телу побежали волны. Ему захотелось поддержать женщину, сказать ей какие-то приятные слова.

– Хорошо. Вам и в самом деле лучше прилечь и немного отдохнуть!

Женщина тихонько встала из-за стола и медленно направилась к кровати. Проходя мимо Хасара, попросила:

– А вы посидите еще, хорошо?

Хасару показалось, что женщине хочется, чтобы он оставался возле нее как можно дольше. И опять он объяснил это чувство своим одиночеством, незаполненной пустотой, образовавшейся на том месте, которое в его жизни занимала Дунья. В глазах женщины он прочитал благодарность и уважение и еще что-то, но он толком не сумел определить, что именно таится в ее глазах. Почему-то теперь ему и самому не хотелось уходить отсюда. Причем, желание это возникло в нем в последние минуты. Ему надо было уходить, он должен был находиться на рабочем месте. А вдруг еще кому-то из отдыхающих понадобится его помощь?!

Поняв, что ему надо побыть здесь еще немного, иначе женщины не отпустят его, Хасар решил позвонить Кадыру и сообщить тому свое местонахождение на случай, если кто-то затребует врача. Набрав номер дежурного, долго держал трубку, но на том конце провода так никто и не отозвался.

Может, спит, а может, вышел на территорию, проверить, все ли в порядке.

Дождавшись, когда Хасар положил трубку телефона, чернявая бойкая женщина, желающая продолжить веселый вечер, произнесла шутливый тост:

– Давайте будем приглашать доктора не только тогда, когда заболеем, а для такого вот теплого общения! – она стукнулась с Хасаром бокалами и выпила за его здоровье.

Больная не захотела остаться в стороне от такого тоста, она взяла свой бокал, стоящий рядом с ней на стуле, с удовольствием подняла его и, изогнувшись, потянулась к сидящим за столом, чтобы стукнуться с ними. Во время чоканья бокалами мягкая рука женщины снова коснулась руки Хасара.

Они еще долго сидели, общались, и Хасар не заметил, как чернявая женщина тихонько вышла из номера, сделав вид, что отправилась хлопотать о чае. Видно, решила оставить их вдвоем, заметив, как мило беседуют доктор и больная, поняла, что сейчас она здесь третья лишняя. В этот вечер она так больше и не появилась в этом номере.

Неяркий свет настольной лампы частично освещал повеселевшее лицо больной, ее рассыпанные по подушке волосы, лучистые глаза и придавал ей особое очарование.

Хасар снова подумал о том, что ему надо вернуться на рабочее место, что его могут искать, и зашевелился, чтобы встать. Женщина поняла это прежде, чем он открыл рот, и снова с удовольствием положила свою руку ему на руку.

– Доктор, посиди еще немного, ты пришел, и я забыла о своем недомогании. Когда ты выходил мыть руки, моя подруга сказала: тебе не хватало доктора, скажи ему, чтобы он уходил только после того, как полностью излечит тебя! – посоветовала она.

Женщина уже не скрывала своего интереса к Хасару, и говорила так ласково, так чарующе, и столько в ее взгляде было желания, что у Хасара закружилась голова, он забыл, где находится. Она взяла руку Хасара и положила ее на свою горячую грудь.

Сердце женщины бешено колотилось в груди, казалось, стук его вырвется наружу. При виде распластанной на постели женщины, призывно раскрывшей ему свои объятья, Хасар и вовсе голову потерял. В лицо ему ударило горячее дыхание возбужденной женщины. Он рухнул на женщину всей своей массой и уже не пытался сопротивляться своему желанию.

– Ты хоть свет погаси! – прошептала она.

Перед самым утром Хасар вынырнул из теплых объятий женщины и стал собирать разбросанную впопыхах по всей комнате одежду. Она тоже проснулась, с трудом раскрыла сонные глаза, сладко потянулась, взяла лежащий рядом халат и натянула его на себя. Подошла к Хасару и обвила руками его шею.

– Что, уже надо уходить?

– Я давно должен был уйти!

– Но ты ведь задержался для доброго дела. – Хасар согласно кивнул, взял женщину на руки и приподнял ее, а затем благодарно поцеловал ее в губы.

– Ты только не пропадай, помни, что тебя ждет беспомощная больная! – у двери женщина еще раз обняла его и попрощалась, хотя совсем не хотела отпускать его от себя.

Почти дойдя до своего кабинета, Хасар увидел бегущего ему навстречу с растерянным видом дежурного. Лицо его было озабоченным и хмурым от недосыпания. Он с ходу набросился на Хасара:

– Куда ты пропал, Хасар-дяде?

– А что?

– А то! Вчера сюда приехал один богатей со своей женой.

Оказывается, этот молодчик и своей любовнице назначил здесь свидание. Жена, видимо, узнала об этом, и они полночи дрались, обвиняя друг друга в измене. Муж, видно, ходил к любовнице, где-то пропадал и вернулся в номер очень поздно. Уставшая от ожидания, жена, как только он вошел в номер, дала ему по мозгам бутылкой. Что потом началось!

Мы искали и никак не могли найти тебя, вынуждены были вызвать из города «скорую». Они увезли его в больницу, хотели там оставить, но он после перевязки отказался лечь в стационар и вернулся сюда. Ну, раз ты объявился, пойди, проведай его!

Когда Кадыр, прожужжав, как назойливая муха, отошел от него, Хасар подумал: "Стоит мне куда-то отойти, как сразу же во мне возникает нужда!" Пожалел о том, что тогда не довел дело до конца: не дозвонился Кадыру и не сообщил ему номер телефона того места, где он находился. А потом да этого ли было мне…

Но уже через мгновение он не согласился с собственными мыслями. Посчитал себя правым. Он вообще перестал жалеть о том, что не сообщил Кадыру номера телефона. А иначе, разве дали бы ему провести чудесную ночь в обществе такой прекрасной женщины?!

Сдав дежурство, Хасар пошел к машине, чтобы ехать домой. Открывая дверцу, вдруг подумал о том, что женщина, с которой он провел такую незабываемую ночь, сейчас может смотреть на него из окна своего номера, и невольно обернулся.

* * *

Лето полновластно вступило в свои права. Не дожидаясь полудня, солнце начинало жарить с самого утра.

Тоты ночевала в просторной гостиной, там было немного прохладнее.

Сегодня у нее был выходной, но она все равно проснулась по привычке рано. Звук приближающейся машины она восприняла как приехавшую за ней служебную машину. Выглянув из окна, увидела незнакомый транспорт, подъехавший к ее соседям.

Воскресенье был единственным днем в неделе, когда она могла позволить себе хорошенько выспаться.

Выспавшись, Тоты всегда выглядела прекрасно и пребывала в хорошем настроении.

Ее второй сон был прерван воркованием пары горлинок за окном. День уже близился к полудню.

Она и прежде видела на растущем за окном тутовом дереве эту пару голубков, самца и самочку, которые мило ласкали друг друга, сопровождая свои ласки восхищенным воркованием. Тоты уже давно привыкла к этим птицам, потому что их поведение постоянно напоминало ей о той жизни, которую она видела в своих мечтах. Правда, и у горлинок случались птичьи скандалы, когда они, громко хлопая крыльями, набрасывались друг на друга, но обычно такие схватки продолжались недолго.

После таких боев они любили друг друга еще сильнее, самец не отходил от своей самочки ни на минуту и всячески старался угодить ей.

Тоты подошла к зеркалу. Волосы ее были распущены, они рассыпались по плечам и концы их касались ее упругих грудей. Пуговицы тонкого ночного пеньюара были расстегнуты.

Сейчас Тоты увидела себя со стороны и подумала, что она еще ничего, что любой мужчина был бы рад прижать к своей груди и носить на руках такую женщину. Она выглядела много моложе своих лет. Умела одеваться, на ней всегда были тщательно подогнанные под ее фигуру наряды из дорогих тканей.

– На кого ты сейчас похожа? – спросила она у своего отражения в зеркале. И сама же ответила: – Ты похожа на женщину в лохмотьях! – с нежностью в голосе произнесла она. Достав расческу, снова подошла к зеркалу, чтобы привести волосы в порядок и походить на прежнюю – красивую и очаровательную Тоты.

Тоты была женщиной яркой, ее красота была броской, не оставляла равнодушным ни одного мужчину. Сколько раз Тоты ловила на себе восхищенные взгляды мужчин! Она видела, как они мысленно раздевают ее, как вгрызаются в ее упругие, как яблоко, груди, как впиваются в ее алые пухлые губы.

Она понимала, что так и должно быть между мужчиной и женщиной, и сама была не прочь иметь такие отношения, поэтому изо всех сил старалась соответствовать своему имиджу, хотела нравиться мужчинам.

Иногда случается, что искра, проскочившая между мужчиной и женщиной, вспыхивает и из нее разгорается пламя. Второе замужество Тоты оказалось настолько неудачным, что она после него долго приходила в себя, и теперь, когда чувствовала, что какой-то мужчина привлекает ее внимание, изо всех сил старалась погасить свое желание.

Боялась ошибиться еще раз. Если замечала, что кто-то из мужчин смотрит на нее с жадным интересом, она делала вид, что не видит этого, иронично посмеивалась над собой: "Ну и что с того, что ты не смотришь в его сторону? Что-то изменилось?"

Но, как и любой женщине, такие моменты согревали душу и позволяли Тоты чувствовать себя желанной женщиной. Ей это было приятно. А главное, ей это было необходимо для того, чтобы поверить в себя.

Находясь ли в кабинете или где в другом месте, после таких мгновений, оставаясь одна, Тоты доставала из сумочки зеркальце, чтобы взглянуть на себя и увидеть, хорошо ли она выглядит.

Тоты особенно остро почувствовала одиночество после того, как обе ее дочери вышли замуж и обзавелись семьями.

В такие минуты она чаще всего вспоминала Хасара, который в последнее время сильно сблизился с ее семьей.

Тоты до сих пор не может понять, как могла она в ту пору, зная о его семейном положении, вынашивать мечту стать его женой и народить ему кучу сыновей и дочерей? В жизни часто бывает, когда первая любовь остается мимолетной встречей, для Тоты она оказалась недосягаемой мечтой.

Когда за ней стал ухаживать коллега, парень из Мары, Тоты, не имея особого желания вступать в брак, долго раздумывала. Понимая, что женщине надо иметь семью, иметь рядом опору, она думала о том, что и ее жизнь проходит мимо, сама она уже никогда не станет молодой, напротив, а значит, чего тянуть, может, этого парня ей послали Небеса, и это тот самый человек, с которым судьбой ей уготовано коротать свой век.

В подарок от этого мужа она получила двух дочерей. И если бы не вмешался случай, если бы это не было связано с его семьей, как знать, может, она и по сей день была бы ему верной женой.

Да, парень-то был неплохой, заботливый, внимательный, отменный семьянин, и со временем она привязалась к нему.

Стала заботливой матерью и любящей женой, с нетерпением ожидавшей возвращения мужа с работы.

Второго своего мужа ей совсем не хотелось вспоминать.

Считала это замужество своей самой большой ошибкой в жизни.

Она поверила, что встреча с Хасаром и ее страстная, всепоглощающая любовь к нему была всего лишь миражом, счастливым сном, оставшимся где-то далеко в прошлом. Но оказалось, что это не так. Когда Хасар снова объявился в ее жизни, она поняла, что в пепле выгоревшей ее души тлел маленький уголек, который вдруг разгорелся от дуновения слабого ветерка и с новой силой вспыхнул ярким пламенем.

Тоты осознала: нет, не забыла она Хасара.

Она, правда, пока еще не знала, к чему приведут ее эти чувства. С тех пор она стала видеть непонятные сны, в которых обязательно присутствовал Хасар.

Вот один из недавних снов. Она лежит на втором этаже одного из домов у моря. И что интересно, словно со стороны видит, что она лежит в постели обнаженная. И при этом слышит плеск моря, напоминающий чавканье человека, торопливо поедающего что-то вкусное. Ветер колышет белые тюлевые занавески на окнах и делает их похожими на свадебный наряд невесты…

В тот раз, когда Хасар в поисках работы появился у нее в кабинете, Тоты глазам своим не поверила. "Где мы, а где известный всей стране доктор Мамметханов? Или мне это снится? Я еще могла бы понять, если бы он зашел сюда поздороваться со старыми знакомыми, коллегами, но чтобы просить работу? Вот уж верно говорят: конь тысячу раз наступит там, куда обещал не ступать"…

Вот тогда-то у Тоты открылась старая рана, которая, как выяснилось, так и не зажила. И тогда у нее появилась возможность отомстить за все обиды и унижения, перенесенные ею в юности. Ей было приятно чувствовать себя победителем в этой неравной борьбе.

А когда Хасар так больше и не появился, хотя должен был прийти, чтобы справиться о работе, и она узнала, что он уже работает в другом месте, чувство раскаяния захлестнуло ее. Отказав ему в работе, она собственными руками закрыла перед собой дверь к своему счастью. Несмотря на это, она все чаще думала о Хасаре, и жажда быть с ним не только не угасла, напротив, вспыхнула в ней с новой силой. Желание быть рядом с Хасаром стало для нее навязчивой идеей и несбыточной мечтой. Ей хотелось говорить Хасару такие слова, после которых он и сам как зачарованный кружил бы вокруг нее.

Мысленно Тоты снова идет ему навстречу. На ней костюм-двойка из дорогой ткани. Верхняя пуговица пиджака расстегнута, так что часть ее груди открыта. Тоты снова превратилась в слабую и беззащитную женщину.

… Она услышала звук приближающихся шагов, кто-то подошел к лестнице, прислоненной к стене дома, и стал карабкаться по ней наверх. Почему-то этот человек не идет к двери, а пытается войти в дом через окно. И хотя это гость, это необычный гость. А что еще можно думать о человеке, который крадется, как вор, и пытается влезть в окно?

Любопытство Тоты растет, ей хочется поскорее узнать, кто этот человек. И вдруг, словно на экране кино, показался Хасар. Когда он встал за окном во весь рост, ветер накинул на него белый тюль и словно сетями опутал его. Тоты ждала, что Хасар запрыгнет в комнату, но он не спешил этого делать.

А потом показалось, что сейчас он высвободится из сетей занавески, что-то такое скажет и исчезнет.

Тоты поспешила ему на помощь, она очень хотела, чтобы он пришел к ней.

Подойдя к окну, она увидела, что на лестнице, по которой поднимался Хасар, отсутствуют две верхние ступени.

Вон в чем дело. Вроде бы Хасар у самой цели, а войти в дом не может. Тоты расстроилась и воскликнула:

– Ах, еще совсем недавно, когда я выходила, эти ступени были на месте!

Она озиралась по сторонам, словно пытаясь увидеть того, кто это мог сделать…

Тогда она протянула Хасару руку, а другой рукой уцепилась за подоконник в надежде, что сумеет втянуть его в комнату. Оба отчаянно тянут друг к другу руки.

Но опять их руки повисают в воздухе, не дотянувшись друг до друга. Но где в такой спешке взять веревку?

Расстояние между их руками совсем небольшое, кажется, что можно дотянуться, но нет, не получается. Тоты хватает с постели белую простыню и кидает один ее конец Хасару.

– Держись, парень!

– А не оборвется?..

Вдруг ступенька, на которой стоял Хасар, обломилась, и он полетел вниз. Чуть было не утянул за собой Тоты, успел вовремя разжать ладонь и отпустить конец простыни, которым была обмотана его рука.

Шатаясь, Тоты дошла до своего дивана, ударилась об него и… проснулась. А потом снова закрыла глаза, чтобы досмотреть сон, помочь Хасару. Задремала…

Но теперь уже она увидела совсем другой сон. Теперь у нее на животе сидит беленький ребенок. Он ползает по ее животу, тянется к соскам. Тоты обнимает ребенка и одной рукой сует ему в рот сосок своей белой груди.

Второе появление Хасара стало неожиданным. Тоты воскликнула:

– О, Господи, откуда ты взялся?

– Оттуда! – Хасар махнул рукой в ту сторону, где день соседствовал с ночью…

Не вставая с постели, Тоты потянулась к нему рукой.

Хасар ухватился за эту руку и поднялся к Тоты.

Тогда-то он и увидел младенца в белых одеждах, сладко посапывающего на материнской груди…

Жизнелюбивая Тоты уже давно поняла, что одиночество, хоть и не смертельная болезнь, но и не легкая. Она знала, что человек может быть счастлив только в паре, что только парная жизнь дает человеку ощущение покоя и уверенности в себе.

Каждый раз, задумываясь о своей одинокой доле, Тоты думала о том, как хочется ей вырваться из душной клетки одиночества и жить как все счастливые женщины.

Оставаясь наедине с собой, она часто вслух сладострастно шептала любимое имя: Хасар, Ха-са-р, Хасарджан…

… Очнувшись, Тоты поняла, что по-прежнему одна и лежит все на той же широкой для одного человека кровати, на которой она легла спать еще вчера вечером. Не было рядом с ней Хасара, но зато было чувство, будто он только что встал и ушел. Часть простыни, смятой во время любовных утех, свисала с кровати на пол.

Лежа в постели, раскинув оголенные белые ноги, Тоты вдруг почувствовала обиду оттого, что все, чего она желает в жизни, происходит только во сне. Ей было невыносимо больно и плохо от одиночества, что даже захотелось плакать.

Ком подступил к горлу.

Она еще какое-то время лежала, глядя в потолок, и поняла, что желание видеть и быть рядом с Хасаром теперь уже никогда не оставит ее. Это понимание было ей приятно так же, как встреча с Хасаром во сне.

* * *

Хасар все еще не мог поверить, что ночь, проведенная с незнакомой женщиной, случилась не во сне, а наяву. Зато ему стало легко, словно с плеч сняли тяжелый груз, он понял, что в нем пробудился интерес к жизни. Все было хорошо, женщина эта каждый раз с нетерпением ждала его и радостно встречала.

Они оба радовались такой желанной встрече и хотели, чтобы их отношения длились долго.

Однажды женщина изъявила желание прогуляться с ним к морю. Сдав поздно вечером смену, Хасар с этой женщиной и ее подругой отправились к морю. Хасар повел их в сторону дачного поселка, в котором жил. Ему хотелось воспользоваться случаем и пригласить их к себе в гости.

Волны ласково омывали их босые ноги. Они медленно шли, весело болтая, и тощая подруга с удовольствием фотографировали их на фоне алой вечерней зари. Взгляды Хасара и женщины пересекались, и он понимал: не будь этой ее подруги, зацеловал бы, затискал в своих объятьях женщину, которая вернула ему вкус к жизни.

Волны азартно набрасывались на цепочку следов на песчаном берегу и с удовольствием сметали их своим подолом. Морская вода была приятной, она ласкала ноги наших героев.

Почти на подходе к дачному поселку женщины увидели пустынный берег моря и изъявили желание искупаться.

Худощавая женщина открыла холщовую сумку, которой размахивала всю дорогу, и достала оттуда купальные принадлежности, из чего Хасар заключил, что они заранее подготовились к этой прогулке, во время которой собирались искупаться в море.

Багрово-красное солнце низко опустилось над морем, еще немного, и оно нырнет в воду и спрячется там до утра. Возле него вспыхнула вечерняя заря, цветом похожая на жженый кирпич, сейчас она напоминала красную крепостную стену за спиной солнца. Глядя на эту красоту, Хасар вспомнил, как любили его дети провожать солнце на ночлег, вспомнил стишки, которые они при этом читали:

 
Солнце на ночь тонет в море,
И с рыбками, видно, там спит заодно.
 

На минуту ему показалось, что сейчас рядом с ним не эти женщины, а его дети Арслан и Мяхри, и он вместе с ними любуется закатом солнца.

А в это время женщины с удовольствием купались в море, шумно плескались, весело смеялись. Они зазывали в воду Хасара, хотели, чтобы и он разделил с ними это удовольствие.

Согласившись пойти с женщинами на море, Хасар вспомнил, что у него с собой нет купальных плавок, поэтому остался на берегу.

Женщины тогда приняли его объяснение и согласились с ним, но сейчас, оказавшись в ласковых водах моря, хотели видеть рядом с собой и Хасара.

Подплыв к берегу, женщина, назвавшая себя в первый день знакомства именем Айна, стала звать Хасара в воду.

– Хасар, но мы хотим, чтобы ты тоже искупался в море! Иди к нам!

– Я… – Хасар хотел снова пуститься в прежние объяснения, но женщина, знавшая, что он может сказать, не дала ему рта раскрыть. Дразня его своим белым телом и роскошной грудью, она ласково произнесла:

– Прошу тебя, все равно иди к нам. Есть же на тебе какие-то трусы, не без штанов же ты, в конце концов! Можешь и в чем мать родила зайти в море, вода прикроет твой срам.

Ласковое теплое море, окружающая красота, горы окутанный в туманом, песчаный берег – все это притягивало и настраивало на лирический лад.

В зовущем голосе Айны отразилась вся гамма чувств – и просьба, и кокетство, и желание. Хасару не оставалось ничего другого, как раздеться на глазах понравившейся женщины. Подплыв к самому берегу, женщина протянула к Хасару руки и радостно обняла его, положила голову ему на грудь и страстно зашептала:

– Смотри, как чудесна эта вода!

– Вечером вода в море всегда такая приятная.

– Но сегодня особенно… Будто теплой водой умываешься…

Произнося эти слова, Айна томно прикрыла веки и трепетно жалась к Хасару. Сейчас она и не пыталась скрывать от кого бы то ни было своего наслаждения. В этот час она была особенно красива. Так и стояли они в воде, крепко обнявшись, а потом стали потихоньку нырять в воду, сейчас они были похожи на рыб, готовых уплыть в бездонную глубину моря. Это ощущение они испытали одновременно и очень удивились этому.

Поведение Айны напомнило Хасару Дунью. Та тоже поначалу, толком не умея плавать, жалась к нему и предпочитала плавать в обнимку с ним, и тоже, как сейчас Айна, временами останавливалась и, взяв его за руки и положив голову ему на грудь, стояла так, будто позировала фотографу, при этом чувствовала себя бесконечно счастливой.

Но разве тогда могло прийти в голову, что через несколько лет здесь на месте Дунья будет стоять другая женщина?

Хасар и ее учил плавать в море, не боясь волны.

Каждый раз, когда Айна выскальзывала из объятий Хасара и выныривала из моря, все ее тело было покрыто прозрачными каплями воды, как будто она только что попала под дождь и убежала от него. Хасара тянуло к этой женщине, ему хотелось как влюблённому юноше с любовью по одной слизывать языком поблескивающие на ее теле капли…

Вечерний ветерок, задувший с моря после захода солнца, обдувал своим нежным дыханием тела купающихся. Выйдя из воды на берег, они не спешили одеваться, сидели, касаясь друг друга телами, и созерцали ночную тишину.

Где-то вдали в темнеющем вечернем море спокойно плавала одинокая любительница ночных купаний, и когда она время от времени высовывала голову из воды, становилась похожей на тюленя, который также плывет, высунув голову из воды.

Услышав звук приближающихся к нему шагов, Хасар резко обернулся. Два человека средних лет подошли к ним на расстояние десяти-пятнадцати шагов и остановились, будто бы любуясь морем, на самом же деле всматриваясь в них. Один из них был массивным усатым мужчиной средних лет с поредевшими волосами и мутными глазами. Второй был тоже средних лет, но худощавее и стройнее, выглядел моложе своего попутчика. Они ни с кем не поздоровались, но пристально разглядывали этих двоих, из чего Хасар заключил, что это не праздные отдыхающие, а скорее всего "наблюдатели" из соответствующих органов. Пару дней назад Хасар видел их возле своего дома. Правда, тогда он принял их за гостей кого-то из жителей дачного поселка, людей, влюбленных в море.

Их поведение было подозрительным, потому что они не купались, похоже, у них была какая-то конкретная цель.

Хасару они сразу не понравились. Посмотрев туда же, куда смотрел Хасар, Айна вдруг охнула и напряглась. Потянулась рукой за одеждой, а потом стала одеваться.

Незнакомые мужчины могли бы из уважения к возрасту Хасара первыми поздороваться, во всяком случае, у туркмен принято здороваться со всеми, даже если люди незнакомы между собой.

Естественно, что и Хасар не захотел первым здороваться с этими малоприятными людьми.

Подозрительные типы еще какое-то время стояли на берегу, глядя вдаль поверх голов находящихся в воде, курили и тихо перебрасывались короткими репликами, а потом развернулись и ушли берегом моря в другую сторону.

Айна, успев натянуть на мокрое тело тонкое платье, посмотрела вслед им с неприязнью. "Что за противные морды у них, будто из сплошного зла слеплены! Они похожи на людей, только что освободившихся из мест заключения!"

Чтобы отогнать от себя неприятные мысли, она взяла Хасара за руку и притянула его к себе.