Текст книги "Анастасия. Последняя княжна (СИ)"

Автор книги: Адель Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22

Алеша. Три дня спустя после расстрела царской семьи

– Айда с нами, – говорил Андрей Алеше, с нами на улице не пропадешь, поедем к морю, там тепло. А то здесь снова пришлют Тырницу и будем всю зиму таскаться милостыню просить.

– Я знаю про тебя, сказал Алеша, – это ты подал Тырнице идею покалечить малышей, я не отпущу с тобой малых.

– Это не я! – возмущено воскликнул Андрей, – меня Тырница заставила.

– Тогда пойдем и расскажешь всё баху милицейскому, – сказал Алеша и так это странно смотрелось, крупный, почти в два раза выше Алеши, парень стоял напротив маленького мальчика, опустив голову, и казался меньше ростом.

И, то ли Андрей действительно чувствовал вину, то ли и правда считал, что это Тырница виновата, но пошел с Алешей к баху милицейскому

В присутствии Алеши Андрей рассказал, и о том, что Тырница заставляла детей собирать милостыню, и что собиралась покалечить малышей, чтобы больше подавали.

– А дядька Евстафий за нас заступился, – не выдержал Алеша

И бах милицейский, Иван Голещихин, который уже собирался отмахнуться от пацанов, услышав что-то в голосе странного мальчика, вдруг понял, как важно, чтобы справедливость восторжествовала, и забыв о том, что сегодня бах Сиволапов, заместитель главы Белозёрского луча революции, топал ногами и буквально визжал, что всех в расход за сестру пустит. Но народ-то видел, что сестра баха вороватая ушлая бабенка, где только могла пользовалась именем брата. А на деле ни стыда, ни совести. У детишек и так горе, сироты, так она последнее у них отбирает. Даже кроватей не было, а стены в ещё крепком и особняке все ободранные.

Бах Голещихин даже не обратил внимания, что теперь вместо того, чтобы думать о том, как закончит здесь, потом пойдёт и выпьет стопочку другую, стал думать о том, что кровати-то для деток они сделают, а вот дядьку вытащить это тяжелее будет. Но, если бах Сиволапов сегодня не расстреляет дядьку, то можно попытаться. Говорят столичное начальство к ним едет, один из тригонов звезды революции, можно подойти к нему, рассказать.

С этими мыслями пожилой бах задумался и поднял трубку коммутатора, который остался здесь с прежних времен, прокричал в трубку:

– Алло, девушка, соедините меня с к-два-два-три…Тройка, да, спасибо, милая

На том конце телефона трубку взяли быстро и несколько манерно, специально растягивая слова ответили:

– Алло, Люсинда слухает

– Люська, здрава будь, – сказал бах Голещихин

– А это ты, Иван – прозвучало расстроенно

– Я это, а вот к тебе дело есть, и ты это, давай начепурься, и на ужин в Яр беги, там сегодня бах Сиволапов ужинает, сделай так, чтобы он от тебя не ушел до утра

– И что мне за это будет? – голос Люськи стал по-деловому заинтересованным.

Бах Голещихин сперва хотел осадить наглую бабёнку, но по какой-то причине решил этого не делать, а вместо этого произнёс:

– Помнишь обещал бумагу твоему племяннику? Сделаешь, выпишу

– Ну это же совсем другое дело, – ответила обрадованная Люська

Люська была женщина неглупая. От таких предложений не отказываются. У нее самой бумага была, а вот недавно к ней сестра отправила племянника, а сама так и не приехала и вообще пропала, а парня ограбили в поезде, и прибыл он к ней без документов, и теперь сидел дома и выйти боялся.

Люська закинула удочку своему знакомцу в милиции, для которого иногда выполняла деликатные поручения.

И вот, вроде должно получиться, правда придётся отработать, но Люська уже привыкла, что за просто так никто ничего не делает.

Еще когда была помоложе, может за улыбку бы и сделали, красотой и статью природа Люську не обделила, даже альты заглядывались. Стать у Люськи была такая, что бусы на груди лежали, а не висели, талия тонкая, а бедра широкие, волос светлый, почти альта, хотя нет, альты они вечно не доедали и были тощими и плоскими.

Так и подарила Люська свою невинность заезжему офицеру , красивый был, пахло от него хорошо, даже квартиру ей снял, после того, как батька ее отлупил до кровавых синяков за блудство.

Люська даже мечтала, что он её с собой в столицу заберет, но служба у офицерика закончилась и тю-тю. Спасибо, что за квартиру еще за три месяца вперёд уплачено было. Но деньги быстро кончались, а возвращаться в отчий дом Люська не хотела. И «пошла Люська по рукам». Появился еще офицер, потом еще, потом купец, уже не такой молодой и не такой красивый, а теперь вот бахи революционеры. Эти денег не дают, но отдариваются. А что награбили то много, теперь у Люськи в квартире и картины есть в золоченых рамах и серебряные приборы, и даже столовый сервиз императорского фарфору.

Баха Сиволапова Люська знала, сама его ни разу еще не обслуживала, но подруги ее по ремеслу говорили, что жесток бах, любит боль причинять. Нет, конечно до совсем уж непотребства не доходит, но синяки, а иногда и кровоподтеки остаются. На это у Люськи было хорошее средство, капельку в водку или самогон и на один раз мужика хватит, а потом всё, спать. И Люська взяла с собой маленький флакончик, пристроив в надежном месте.

Бах Голещихин, договорившись с Люськой, пошел помогать доделывать кровати.

«От Люськи еще никто не уходил, – усмехнулся бах в пышные усы, ни один бах, может и спасём ещё дядьку Евстафия»

Глава 23

Белозёрск. Дракон, он же альт бывший князь Троекуров Фёдор Иванович.

Бах Дракон смотрел в окно поезда, подъезжавшего на Центральный вокзал Белозёрска и думал, думал: «Неужели она великая княжна, как выжила? И что за сестру ищет? Она же самая младшая, если он верно понял. Стася – Анастасия. Внешне очень похожа, но он лично очень давно не видел никого из императорской семьи.»

Вспомнил, что все девочки были светловолосые, в маму, платиновую блондинку. Но в последний раз он их видел лет восемь назад. После того, как ушёл из дома и отец поставил ультиматум или семья и титул или революционные идеи и друзья-голодранцы, Фёдор больше не посещал светские собрания. Да и Фёдором его почти не называли, всё больше по первой букве имени, а потом, когда кто-то углядел дракона на спине, прицепилось кличка.

Но почему именно сейчас, Фёдор Троекуров вдруг затосковал и по семье, и по имени, и кличка стала вдруг казаться унизительной и даже смешной, «бах Дракон», разве бывают бахи драконами?

Зарядил оба пистолета, проверил, что запасные патроны есть в кармане. А что? С бахами революционерами надо быть опасным. Они силу только и уважают.

Сопровождаемый небольшим отрядом, вызывающе поглядывающих по сторонам бахов, все кожаных куртках, с револьверами за поясом, сверкая золотой звездойЮ что означало принадлежность к главной звезде революции, а в среде бахов это почти равнялось небожителям, прошёл в предоставленным местным «лучом революции» автомобиль, из которого уже выбегал невысокий худой мужчина в кожанке.

«Глава «луча», – сразу определил Фёдор, – только у главы может быть настолько новая кожанка и блестящий луч, с золотой же звездой на конце. Кажется бах Кац Михаил Соломонович, – вспомнил просмотренные с утра бумаги Фёдор»

– Бах Дракон, – улыбаясь во всю свою рябую физиономию, радостно проговорил бах Кац, – пожалте в мобиль, может сперва пообедаем, а потом уже за дело?

Но Фёдор отказался, внутри зудело странное предчувствие, что если не начнёт прямо сейчас, то непременно что-то упустит, а ему упускать было нельзя, один раз уже упустил. И почему снова чешется спина, как будто бы дракон перекладывается с места на место?

***

Стася, подгоняемая странным предчувствием торопилась. Все ей казалось, что она что-то либо не может вспомнить, либо пока не знает, что вспоминать.

В Белозёрск успели добраться до темноты. Проскочили по улицам, не вызывая подозрения, и ни с кем не столкнувшись

Подруга Варвары Васильевны, Елизавета Тихоновна Тихомирова, жила в доходном доме, и у нее с мужем был целый этаж. Пока целый этаж, как сказала Варвара Васильевна. Потому что подруга эта была супругой известного в городе доктора по …женским делам. И одной из его пациенток была супруга баха Каца, главы луча звезды Белозерска. Поэтому дόктора Тихомирова пока не уплотняли.

Стася собиралась сразу бежать искать брата, но Варвара Васильевна и Елизавета Тихоновна, убедили ее хотя бы помыться и переодеться, но главным аргументом стало, что она могла не успеть вернуться до комендантского часа.

Что интересно, Кирилл Демидов, старший из братьев несмотря на то, что ему еще было не очень легко двигаться, старался быть рядом со Стасей и, казалось, был готов поддержать любое ее желание. Это заметила и Варвара Васильевна, но ничего не сказала, только пристально посмотрела на сына, потом на что-то объясняющую Савве Стасю. Савва же скорее воспринимал Стасю как сестру-ровесницу и с удовольствием рассказывал ей, если Стася о чём-то спрашивала.

Стася настроилась на Алёшу, на брата. Он определено был в городе, по состоянию жив, относительно здоров, Стася чувствовала, что мальчик находится в напряжении, но страха или ужаса не испытывает.

Стася не знала, как это работает, но она попыталась послать брату сигнал: «я рядом, жди»

За ужином, сидя за накрытым белой скатертью столом, чистые, переодевшиеся в чистую одежду, все сидели, будто бы и не было этого страшного дня.

Варвара Васильевна, немного замявшись, спросила:

– Лиза, можно ли в Белозёрске купить портальные артефакты?

Елизавета Тихоновна даже оглянулась, как будто кто-то мог их послушать и осторожно, словно бы подбирая слова, ответила:

– Варварушка, ты же знаешь, что бахи революционеры запретили использование порталов.

И как только Стася это услышала, она вспомнила, что так как у бахов не было магии, они не могли использовать портальные артефакты и, поэтому строго карали за их использование и хранение.

– Нам бы штук пять, – невозмутимо продόлжила Варвара Васильевна, – ты знаешь, мы щедро оплатим.

На этом разговор об артефактах прекратился, а супруг Елизаветы Тихоновны дожевал, аккуратно отрезанный кусочек ростбифа и сказал, глядя на Стасю:

– Вам бы еще маскирующий артефакт, Варвара Васильевна

– И это мы тоже оплатим, – не задавая никаких вопросов кивнула Демидова.

Утром Стася проснулась рано, за окном еще было темно, такой хмурый осенний рассвет, и, выйдя в коридор случайно услышала разговор между Варварой и Елизаветой:

– если Вадим сказал, что похожа, то скорее всего так и есть, у него как у врача очень хорошая память на лица. Артефакты постараюсь сегодня вечером принести, но деньги не возьмут, золото нужно

Раздалось шуршание:

– Этого хватит?

– Думаю да, – ответила Елизавета Тихоновна, потом снова что-то зашуршало, и она добавила:

– А девочке вот, шляпа, скажи, пусть наденет

– Так она же старушечья, – воскликнула Варвара Васильевна

– Ничего, зато никто присматриваться не будет, а Вадим сказал, что девочку надо прятать, внешность уж больно приметная приметная.

– А не сказал кто? – снизив голос до шёпота, спросила Варвара Васильевна

– Нет, – ответила Елизавета Тихоновна, – сказал, что и без этого знания опасно.

Стасе стало неловко, что она подслушивает и она тихонько ушла обратно в свою комнату, решив, что еще минут десять в кровати ничего не изменят.

Проснулась Стася, когда осеннее солнце вовсю светило в окно.

Глава 24

Белояр. Ставка главнокомандующего объединённым корпусом.

Князь Николай Леонтьевич Шаховской был одни из двенадцати глав княжеских родов, составлявших правящий костяк Россимской империи. И он же считался одним из самых надёжных людей императора. Был женат на сестре императора. Воевал, закончил военную карьеру в чине генерал-майора. Состоял в столичной масонской ложе, но активного участия не принимал. Зато был привечаем в западных странах и особливо теми, кто сейчас составил Альянс помощи раздираемой гражданской войной Россимской империи.

Кому как не князю Шаховскому было принять на себя бремя главнокомандующего объединённым корпусом, чтобы сохранить империю и противостоять распоясавшимся бахам.

Сегодня он собрал всех старших офицеров, коими были сыновья князей или дослужившиеся до высокого чина альты, из тех, кто не входили в двенадцать старших родов. Собрал, чтобы сообщить страшную весть.

Князь Шаховской оглядел собравшихся, на душе стало немного теплее, все как на подбор, высокие, красавцы, подтянутые, древняя кровь во всей красе.

– Братья, сегодня собрал вас, чтобы сообщить страшную весть, – начал князь и по лицам некоторых понял, уже многие знают, – совершено страшное злодеяние, убит император наш и его семья, обезглавлена Россима, нет больше у родового камня Романовых стража и защитника.

Но здесь выступил сын князя Горчакова, Пётр, он отвечал за организацию связи, и Шаховской сделал себе мысленную пометочку, «значит от этих информация утекла».

Пётр Дмитриевич, молодой человек, тридцати двух лет, рыжий, как и его отец, у которого уже рыжина перемешалась с сединой, действительно отвечал за связь штаба в Белояре, поскольку родовая магия Горчаковых была ментальной и передача и приём сообщений была возможна на основе артефактов, подпитываемых этой магией. И да, он обычно первым узнавал все новости. Это не очень нравилось Шаховскому, но без доверия, особенно между древними родами, ему не удержаться.

Поэтому князь Шаховской терпел.

– Николай Леонтьевич, возможно вам ещё не сказали, но в последнем сообщении было, что император успел передать ответственность и у него есть наследник. Или, скорее всего, наследница. Цесаревич, к сожалению, не подходит по возрасту. Да и цесаревич, хотя и не сможет пока претендовать на престол, жив, но непонятно, где находится. Говорят, что на его поиски снарядили одного из тригонов, некоего баха Дракона.

При этом имени вздрогнул князь Троекуров Роман Иванович, старший сын и наследник князя Троекурова.

Шаховской впился своими прозрачными голубыми глазами в Троекурова:

– Роман Иванович, вы что-то знаете?

Но Троекуров молча покачал головой и сделал шаг назад.

– Д-да, – немного с усилием произнёс князь Шаховской, – я получил ваше донесение, – затем князь сделал небольшую паузу, после чего уже обратился ко всем:

– Неужели вы думаете, что кто-то из дочерей императора сможет встать возле родового камня, принять силу и остановить то, что происходит? Насколько я помню, девочек не готовили к престолу.

Установилась тишина. Было слышно, как тикают большие часы, стоящие здесь в кабинете главнокомандующего, словно отсчитывая секунды до принятия решения.

Наконец, послышалось покашливание и откуда-то из-за угла, там где можно было не стоять, а присесть на стул, раздался хриплый голос:

– Если кто-то из старших девочек принял ответственность и выжил, то сами боги дали Романовым шанс. Надо сосредоточиться на том, чтобы найти наследницу и защитить, если уже мы не смогли защитить императора.

Все посмотрели на говорившего. Это был самый старый из великих князей. Князь Вяземский.

«Вот же старый осёл,» – подумал Шаховской, но вслух сказал:

– Хорошо и кого же мы тогда пошлём на поиски… наследницы?

– Полагаю надо посылать достаточно взрослого и женатого, – снова раздалось от Вяземского, – чтобы не было соблазна…А то найдётся девочка, а там глядишь, а она уже и не Романова.

Шаховской, который уже так и решил для себя, собираясь предложить кандидатуру сына, проглотил, пытавшуюся вырваться наружу фразу.

Долгих обсуждений не было. Отправить решили старшего сына князя Урусова.

Князю Ивану Алексеевичу Урусову было тридцать семь лет и был он счастливо и по взаимному согласию женат на княжне Анне Андреевне Голицыной, имел двоих детей и что самое главное был сильным магом земли. Силы был неимоверной, да ещё имел дополнительный дар маскировки, если Иван Алексеевич не хотел, то никто не мог его заметить.

Выдвигаться на поиски князю Урусову было приказано немедленно, дорогá была каждая секунда. В неспокойное время с наследницей могло всякое случиться.

Когда все стали расходиться, князь Шаховской попросил задержаться князя Репнина Петра Григорьевича.

Молодой князь долгое время считался женихом одной из дочерей императора, был красив, обаятелен, немного глуповат, но для целей Шаховского это было только плюсом.

– Пётр Григорьевич, – обратился князь Шаховской к молодому офицеру, – а вы не думали, что если это ваша невеста выжила и стала наследницей, что тогда? Как думаете, нужно ей всё это, и возможно даже сгореть у родового камня?

Князь Репнин выпучил глаза, демонстрируя сложный мыслительный процесс. Было видно, что он вообще не думал и только сейчас, получив вопрос от князя, эта мысль «пришла» в его голову.

– Анастасия? Может быть жива? Вы думаете? – несколько растерянно прозвучало от Репнина

– Я полагаю, что это возможно, – ответил князь Шаховской, – именно поэтому предлагаю вам тоже об этом подумать, что вы будете делать, если это она и князь Урусов привезёт её вскорости в Белояр?

Пётр Григорьевич задумался, вернее попытался задуматься, но в голове мелькала лишь одна мысль, а если и вправду Анастасия жива, то, как ей объяснить, что живёт он с её тёткой, двоюродной сестрой императрицы Викторией Алексеевной Огульчиной.

Глава 25

Белозёрск.

В приюте, после того как место Тырницы занял бах Голещихин, стало гораздо комфортнее. Мальчишек больше никто не гонял клянчить милостыню, да и в спальне теперь их тощие матрасы лежали на кроватях. Пусть кровати были самодельными, но спать стало гораздо удобнее.

Кормить тоже стали лучше. Конечно, еда по-прежнему была достаточно однообразной, но всегда горячей и сытной. Например, в один день могли три раза давать кашу, обычно пшеничную, а в другой день картошку с грибами. Но зато всегда было вдоволь хлеба, и даже никто не ругался, когда мальчишки рассовывали по несколько кусочков в карманы, а потом жевали перед сном.

Прошло уже несколько дней с того чёрного дня, когда камни на медальоне потемнели. Он почему-то не помнил все ли они потемнели или нет, а вытащить, чтобы посмотреть, побоялся, не было места в приюте, где можно было остаться одному.

Спросил у бабы Зои, и та, погладив светлую голову мальчишки, ответила: «Не все, Алёша, по-моему два или три камушка светились, но я точно не помню сколько»

И это вселило в Алёшу надежду, что он не один, что кто-то жив, он даже втайне от себя, эгоистично лелеял мысль, что жива мама.

Ещё Алёшу волновала судьбы дядьки Евстафия и сегодня с утра он подошёл к баху Голещихину, который сам с ними занимался, показывая разные упражнения.

– Бах Голещихин, а вы не знаете, что с дядькой Евстафием, скоро он к нам вернётся? – спросил Алёша, стараясь разглядеть по лицу соврёт ему пожилой бах или скажет правду.

– А вот сегодня и узнаем, – весело улыбнулся бах Голещихин, – высокое начальство к город пожаловало, скоро поеду в луч и там постараюсь спросить.

Но «высокое начальство» пожаловало само.

Алёша занимался с маленькими ребятами, рассказывая им про буквы, когда его окликнул Андрей, который с заговорщицким видом помахал ему рукой из приоткрытой двери.

С Андреем у Алёши было «холодное перемирие», Андрей по какой-то причине стал относится к Алёше, как к ровеснику, иногда даже советуясь с ним, прежде чем что-то сделать. Но дружбы не получилось, да Алёша и сам не хотел подпускать такого, как Андрей «близко». Всё-таки для дружбы нужно много больше, чем просто вместе оказаться в сложных обстоятельствах. Да и простить Алеша не мог то, что Андрей не проявил дружеского участия к своим же, таким же сиротам, как и он сам, а пошёл на поводу у Тырницы, защищая только себя.

Алёша выбежал из комнаты.

– Там начальство приехало, – зашептал Андрей, – все в кожанках, а на лацканах не лучи, а звезды, значит из самόй столицы. И спрашивают про светленького мальчика, который недавно появился в приюте. Сечёшь?

И со значением посмотрел на Алёшу. Из всех находившихся в приюте, светлоголовых было трое, но только один из них появился недавно.

– А что ещё говорят? – спросил Алёша

– Побежали, сам послушаешь, я сразу за тобой побёг, не успел всё услышать.

Мальчишки побежали в сторону бывшего кабинета Тырницы. Спрятались за тот же угол, за которым Алёша уже прятался когда-то. Андрей жестом показал на ухо. Слышно было плохо, но Алёша незаметно скастовал усиление слуха и с удивлением услышал, что речь действительно шла… о нём.

Спрашивал незнакомый мужской голос, с небольшой хрипотцой, но явно привыкший приказывать:

– Так когда, говоришь, он появился?

Отвечал бах Голещихин:

– По тетради десятого дня. Бабка его привезла, я тогда в дозоре был, не успели они до комендантского часу и мы , как положено остановили их для проверки документов.

Дальше бах рассказал, как Домна Михайловна умерла и Алёшу определили в приют.

– Приведите мальчика, – произнёс незнакомый голос

– Тикать надо, – прошептал Андрей, – загребут тебя и к стенке, думаешь не видно, что ты альт? Говорят, что даже анператора расстреляли, а уж тебя-то…

У Алёши что-то резко кольнуло в груди и видимо, что-то отразилось у него на лице, потому как испуганный Андрей быстро-быстро зашептал:

– Ты чего, барчук, ты это, давай держись, ща мы мешки возьмём с провизией и пусть они нас ищут. Сегодня поезд уходит на Юг, може ещё успеем.

Алёша подумал о том, как не хочется куда-то бежать, впереди зима, но он обещал маме быть умным, а значит не надо бояться, надо действовать на опережение. Тогда есть шанс сохранить жизнь.

Собрались мальчишки молниеносно. Андрей разгрёб все запасы сухарей, насушенные под матрасами, и они побежали на вокзал.

Вокзал был полон бахами с оружием, но Андрей знал ходы и уже скоро мальчишки сидели, прикрывшись тощими приютскими серыми одеялами в технической корзине под одним из вагонов.

Андрей мечтательно закатывал глаза, рассказывая всё, что он слышал про юг, а Алёша только грустно улыбался, почему-то у него было ощущение, что он совершает ошибку.

***

Стася с Кириллом пришли в приют не с самого утра, как Стася собиралась изначально. А позже, где-то к полудню. Им повезло, они встретили пожилую женщину, одетую как медсестра из госпиталя и расспросили её об Алёше.

– Кто он тебе? – спросила она, глядя на Стасю

– Брат, – не колеблясь ответила та, – мне надо его забрать

Баба Зоя, а это была она, покосилась на стоящего за спиной Стаси Кирилла

– Это мой друг, – сказала Стася, – одной сейчас страшно

– Похожи вы с ним, – вдруг произнесла пожилая женщина, вглядываясь в лицо Стаси, помолчала ещё пару мгновений, и пояснила – с Алёшей

Стася улыбнулась:

– Забрать я его хочу, помогите, выведите его к нам, дальше мы сами.

Баба Зоя что-то собиралась сказать, но договорить им не дали, к зданию приюта подъехал большой чёрный автомобиль, из которого начали выходить люди в кожаных куртках. Кирилл со Стасей, быстро извинившись перед бабой Зоей, отошли в другую сторону, чтобы не привлекать внимания, подозрительно оглядывающихся по сторонам бахов, на лацканах чёрных кожаных курток которых сверкали золотые звёзды.

Стася увидела, как из машины выходит…бах Дракон.

– Стася, вы знаете его? – спросил Кирилл, наклонившись довольно близко к уху Стаси отчего уху стало тепло от его дыхания, даже через смешную шляпу, которую сегодня утром на неё напялила Варвара Васильевна. Стася в этой шляпе стала похожа на девушку, которая долго болела. Но зато из-под этой шляпы не выбивались волосы. Шляпа была немного вытянута вверх, плотно прилегала к голове, и, закрывая уши, завязывалась длинными завязками под подбородком.

– Это бах Дракон, один из тригонов, – ответила Стася, и, вспомнив отчёт, который она прочитала в поезде, добавила скорее для себя, чтобы не вспоминать синие глаза Фёдора, – убийца

– Тригон – это серьёзно, – проговорил Кирилл, – вы знаете, что их всего пятеро?

– Нет, – отрицательно покачала головой Стася, – я не знала

А Кирилл продолжил:

– Их пятеро, по числе лучей звезды и эти люди и есть наши самые главные враги.

– Как ты думаешь, – спросила Стася Кирилла, – зачем он приехал в этот приют?

– Думаю, что из-за убийства, – ответил Кирилл, который из вчерашних газет узнал, что в приюте убили начальницу

Стася уже собиралась стукнуть его кулаком, но Кирилл вовремя осознал, как это прозвучало и рассказал то, о чём узнал из газет

«Хорошо бы, если бы так, – подумала Стася. Бах Дракон не показался ей глупым, наоборот, в его синих глазах светился ум и умение пользоваться теми сведениями, какие есть и причём весьма умело.»

Чтобы не привлекать внимания бахов революционеров со звёздами, часть из которых осталась снаружи приюта, Стася и Кирилл немного отошли в сторону. И из-за этого не увидели, как со стороны приюта, через дыру в ограждении мелькнули две шустрые фигурки и понеслись в сторону железнодорожной станции.

Вскоре Стася и Кирилл увидели, как из приюта вышло несколько человек в черных кожанках, а их сопровождал невысокий пожилой бах в наброшенной шинели, мальчика среди них не было.

Стасе стало немного легче дышать, но напряжение не отпускало, и она решила присмотреться и прислушаться.

Стася смотрела на Дракона. Внезапно Дракон остановился, как будто почувствовал, что, кто-то на него смотрит. Огляделся по сторонам. Стася зашла за Кирилла и встала очень близко, рассчитывая, что из-за широкой спины парня её не будет видно. Ей показалось, что Кирилл затаил дыхание. Стася подняла на него взгляд:

– Вот бы услышать, о чём они говорят

Кирилл щёлкнул пальцами и Стася стала слышать разговор, как будто бы стояла совсем рядом с говорившими.

– …Малыши говорят, что второй, Андрей, всё на Юг собирался, – продолжил какую-то разу пожилой бах в шинели

Стася услышала голос баха Дракона, с хрипотцой:

– Срочно узнать какие поезда и куда отправляются, доложить незамедлительно. После чего коротко приказал:

– На станцию.

Когда машины с бахами уехали, Стася с Кириллом отыскали бабу Зою. Вернее, она сама их нашла и рассказала про то, что Алёша и ещё один воспитанник Андрей сбежали и скорее всего на железнодорожную станцию.

Стася мысленно взвыла, вспомнив, что бах Дракон тоже поехал на станцию. А вслух сказала:

– Нам тоже надо на станцию, – сказала Стася, – может ещё успеем перехватить мальчишек до того, как их найдут бахи.