Текст книги "Анастасия. Последняя княжна (СИ)"

Автор книги: Адель Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 61

Лестросса, на следующий день после объявления наследницы в Белояре.

Последствия разрушительной стихии почти убрали, только в центре Берна дырами оставались разрушенные дома. Таня пока не ходила на работу. На сегодня были назначены похороны всех погибших в Доме моды. В основном погибли те, кто пораньше всегда приходил на работу. Швеи, золотошвеи, раскройщицы, и как, тяжело роняя слова, сказал мастер, Фредерик Уорт, он сказал, что их гибель, это невосполнимая потеря для Дома моды, они те, на ком держалась красота.

Татьяна, которая только спустя пару дней осознала, что не задержи её Константин на входе и сегодня бы и её хоронили. А в голове прозвучало от сестры:

«Нельзя дважды умереть, Танюша, не бойся за меня и сама живи, каждый день живи, а не жди чего-то»

Константин. После того дня, как привёз её домой, так больше и не было от него вестей. Таня даже набралась смелости и хотела попросить у Демидова переговорник, чтобы связаться и узнать, как дела, не стало ли хуже от раны на голове. Но подойдя к кабинету Григория Никитича, услышала, как тот с кем-то говорит по серьезному и отвлекать не стала.

Подумала только: «Ещё подожду, а потом обязательно попрошу».

А вот сегодня похороны. Все едут на кладбище, и Варвара Васильевна с ней поедет, Савву только с Алёшей не стали брать. Дома оставили. Тем более, что с утра Савва и Алёша собирались в школу, в которую начали ходить только пару недель назад, Демидов решил, а Стася, когда она приезжала, поддержала, что домашнее образование хорошо, но нельзя мальчишек держать в замкнутом пространстве, социализация нужна.

Да ещё утром пришло сообщение, что очень плох правящий князь Лестроссы, никак не может оправиться после травм, полученных во время землетрясения.

И вроде бы всё налаживается, а только вот была какая-то напряжённость, словно что-то должно произойти.

Может, потому что они с Алёшей скучать по сестре стали, как только она ушла. Не всё Стася им говорила, а только посмотрела Таня и на то каков стал Кирилл Демидов, на страшного, просто раздавливающего своей мощью и энергетикой Никиту Урусова, и почувствовала Татьяна, что сложно там в Россиме, и Стасе сложно, хотя и от Стаси веяло силой такой, что казалось, дунет она и попадают деревья.

На похороны собралось много людей, Таня всё ждала, что Константин тоже приедет, и пока шли по кладбищу Монбижу, Татьяна осторожно оглядывалась, но так и не увидела никого похожего на него.

Уже потом, стоя в толпе вокруг могил, услышала разговор двух моделей, которые стояли неподалёку. Девушки говорили о том, что не видели Константина с того самого дня. И Татьяна поняла, что надо всё-таки взять у Демидова переговорник и попробовать связаться с ним. Человек ей жизнь спас, а она даже его здоровьем не поинтересовалась.

Церемония была очень долго, в один день кладбище пополнилось сразу двадцатью могилами, и из них половина были из Дома моды. В основном молодые женщины.

И Таня и Варвара Васильевна много плакали. Да и как не заплачешь. Страшно. Слаб человек перед стихией, многих хоронили в закрытых гробах, потому что раскопки шли не один день.

После кладбища поехали в дом Фредерика Уорта, где он собрал всех сотрудников и там они ещё вспомнили каждого, родственникам сам мастер выплатил компенсацию, хотя и не должен был. Таня видела, как Григорий Никитич тоже к мастеру Уорту подходил и чек ему выписал.

Дом Фредерика Уорта тоже, как и дом Демидовых не пострадал, удар стихии пришёлся больше на центр Берна, а Уорт тоже жил на окраине, просто с другой стороны озера. И он сказал, что пока оборудует помещения для работы в своём доме.

Конечно, ехать Тане было далековато, но после того, как она привыкла ходить на работу каждый день, чувствовала, что ей этого не хватает.

На обратном пути Таня всё-таки решилась попросить у Демидова переговорник.

– Григорий Никитич, – обратилась Татьяна к Демидову, – я бы хотела связаться с Константином Лотаром. Можно это сделать через ваш переговорник? Мне бы только узнать здоров ли он? А то ведь у него рана на голове была в тот день.

Демидов посмотрел на Татьяну, потом на Варвару Васильевну. У Тани вдруг сильно-сильно застучало сердце.

Вдруг он погиб? А она столько дней даже не спрашивала о нём.

– Что с ним? Вы что-то знаете? – голос Татьяны даже стал срываться, потому как дыхание участилось, стало трудно дышать.

Таня почувствовала, что сейчас потеряет сознание.

Варвара Васильевна крикнула:

– Сеня, останови машину, девочке плохо.

Григорий Никитич и Варвара Васильевна помогли Тане выйти из машины, на свежем воздухе стало легче.

– Что с ним? – слабым голосом спросила Татьяна

– С ним всё хорошо, жив и здоров, наверное, – сказал Демидов, – но вот отец у него плох, поэтому сейчас лучше ему не звонить. Надо немного подождать.

У Тани отлегло от сердца, и только уже усевшись обратно в машину она поняла, что ей показалось странным, что Демидов откуда знает отца Константина и даже, кажется, сочувствует ему.

– Григорий Никитич, – начало было Таня, чтобы задать вопрос про замеченную странность, но вдруг раздался сигнал переговорника.

Это был настолько неожиданно, что вздрогнул даже водитель и машина вильнула.

Григорий Никитич достал артефакт и ответил. Вдруг лицо его изменилось. И он коротко сказал: – Никого не подпускайте, сейчас буду.

– Что-то случилось? – спросила Варвара Васильевна мужа

– Нет, – ответил Демидов и Таня поняла. Врёт.

Но не стала ничего говорить. Демидов доехал с ними до дома, высадил их и сразу же уехал, пообещав всё рассказать по возвращении.

Дома было пусто, Савва и Алёша ещё не вернулись из школы, и Таня решила пока порисовать.

Увлеклась и не заметила, как время пролетело. За окном уже начало темнеть.

«Странно, – подумала Таня, – обычно, прибегая из школы, Алёша сразу бежал е ней, рассказывал, как день прошёл, что нового узнал. Наверное, Варвара Васильевна запретила меня тревожить».

Открыла дверь, спустилась, внизу в гостиной на диване в полной темноте сидела Варвара Васильевна.

– Варвара Васильевна, вы что это в темноте сидите? – подбежала Татьяна к женщине.

Варвара Васильевна, словно находясь по ту сторону, перевела невидящие глаза на Таню и сказала:

– Не доехали Савва и Алёша из школы, Таня. Оказывается, ещё днём машину нашли, водитель убит, а мальчики исчезли.

***

Россима. На следующий день после объявления наследницы.

Стася собрала князей. Собрались снова в том же здании, где ещё недавно Шаховской заседания проводил.

– Мир нам нужен в империи и чем быстрее тем лучше. Я хочу обойтись без крови, – сказала Стася

Встал князь Черкасский Иван Михайлович. Все знали, что в верности Черкасских империи сомнений не было, но то, что он сказал, выразило мнение большинства, даже тех, кто никогда бы не стал его высказывать вслух.

– Не обойтись без крови, княжна, – сказал, как «гвоздь в сердце» забил, – и бахи погибнут и альты полягут, но, если будем миндальничать, – князь покачал головой, – не оценят, за слабость примут.

Вяземский со своего стула, не стал вставать, стар стал князь, каждый раз со стула-то прыгать, стукнул тростью, привлекая внимание и проговорил:

– Те, кто за революцией стоит, княжна, нас не пожалеют. Вам ли не знать.

Стася смотрела на старейшего из князей, в роду Вяземских магия исцеления переплеталась с магией жизни. И уж, если князь Вяземский говорит, что кровопролития не избежать, значит и правда, нет вариантов.

Княжна задумалась и вдруг встал Фёдор Троекуров:

– Анастасия Николаевна, давайте я попробую, съезжу к старым «товарищам» бахам, тем более что намедни письмо пришло, поговорить хотят.

Стася посмотрела на дракона, проверила свои ощущения и поняла, что Фёдор уверен в том, что есть среди тригонов здравомыслящие люди. И, если есть хоть один шанс избежать или уменьшить количество погибших, которые неизбежно будут. Сойдутся в битве бахи и альты. Альты даже с неполным кругом, сейчас очень сильны, а пока была неопределённость с наследницей, бахи оружия всякого от Альянса натащили и тоже могут дать достойный отпор.

– Если есть шанс, надо попробовать, – сказала вслух Стася, и обратилась к Дракону – подойди

Дракон подошёл, Стася прилюдно поцеловала его в лоб и громко сказала:

– Благословляю.

А тихо добавила:

– Будь осторожен, Федя, нет врагов страшнее, чем бывшие друзья.

Заседание князей закончилось тем, что дали Дракону два дня. Сначала хотели дать день, Горчаковы сообщили, что в пятидесяти верстах собирается армия бахов, несколько эшелонов пришло. И если основная часть армии альтов пойдёт на Острогард, то здесь в Белояре защитников тоже надо оставить.

А Дракону сказали, что если в течение этих дней не сдадут бахи Острогард, то решено было выдвигаться. Князья выстроят портальные коридоры, и большая часть перейдёт сразу.

И, если при Шаховском в победу не верилось, то сейчас даже в самых слабых родах кровь пела от силы, настолько сильна оказалась наследница.

И казалось, что нет у неё слабости, и стали даже то тут, то там звать её Железная княжна. Стася только улыбалась.

Как же нет слабости, только вот спортивное прошлое научило не показывать ни боль, ни растерянность. Это могли увидеть только самые близкие и для неё здесь этими близкими стала Триада.

Но враг не дремал и ударил метко, и в тот момент, когда княжна была наиболее уязвима.

Утром следующего дня, когда Дракон ушёл, а Стася с остальными сидела и продумывала картину наступления, к ним присоединился князь Горчаков Пётр Дмитриевич, старший сын главы рода.

– Анастасия Николаевна, – обратился он сразу, как вошёл, – беда

Стася сразу поняла, сон ей снился сегодня про Алёшу

– Алёша? – сразу спросила она

Горчаков удивлённо поднял брови, откуда княжна узнала? Он сразу побежал, как только информацию получил

Стася махнула рукой, пояснила: – Сон мне снился, Пётр Дмитриевич

– Алёша, – кивнул Горчаков, – Демидов связался, – говорит пропал цесаревич вместе с Саввой Демидовым. Два дня искали, а сегодня ультиматум пришёл… для княжны Анастасии Романовой. И Горчаков передал копию напечатанного текста.

Стася передала Урусову, – Никита, будь добр, прочитай.

Витиевато было написано, но суть документа и требований была следующая:

«Если хотите увидеть вашего цесаревича живым, то наследница должна подписать договор, о роспуске армии, флота, передаче приграничных территорий и отказа от престола в пользу брата, когда тому исполнится 15 лет. До этих пор мальчик будет находиться у них.»

На всё про всё наследнице дали неделю.

Стася молчала:

– Кто?

Горчаков сказал:

– Демидов сказал, что Пеплона.

Кулаки княжны сжались, а на столе в кабинете премьер-министра Пеплоны Дэвида Ллойда, первого графа Дуйворта, треснула коробка-артефакт из красного дерева, сделанная так, чтобы внутри сохранялась естественная влажность для хранения сигар, которые с большим трудом и затратами доставлялись в Пеплону из колоний. Только что пришла новая партия и была с большой осторожностью переложена из транспортной упаковки в коробку на столе премьер-министра.

Самого премьер-министра в тот момент не было, поэтому, когда на следующий день обнаружили, то все сигары уже были безнадёжно испорчены. Уволили всех, кто отвечал за уборку в кабинете, и никому и в голову не могло прийти, что бедные уборщики совершенно не причём.

Глава 62

Острогард. Столица Россимской империи

Фёдор Троекуров переместился в одну из деревень под Острогардом. Там у него был дом. Ещё в бытность свою юным революционером, он использовал этот дом, чтобы «отлежаться» вместе с самыми близкими боевыми товарищами, после очередного революционного акта возмездия.

В частности, там они около месяца прятались вместе с Полозом, после неудачного покушения на императора.

Сейчас, стоя на пороге небольшого, ничем не отличающегося от других деревенских домов домишки, Дракон с отчётливым ужасом вдруг осознал, что было бы, будь покушение удачным уже тогда.

Была ночь, и Дракон не удивился, что в деревне никого не было, все спали, а вот то, что не было слышно собак, это Фёдора удивило. Но он решил, что подождёт до утра, а с утра пройдёт до Острогарда и постарается связаться с Полозом.

В тот момент, когда он увидел письмо от Полоза, переданное через менталистов, он не удивился. Он всегда считал, что среди всех бахов революционеров, Полоз, несмотря на полное отсутствие эмпатии, наиболее адекватен.

Не было в нем фанатичной веры в дело революции, не было в нём бесконечного стремления стать великим вождём, как не было и страха. Если Полоз что-то решал для себя, то делал это без оглядки, без сомнений, просто делал.

Фёдор вошёл в дом, включил лампу, проверил, артефакты почти разрядились, подпитал.

Залез в подпол, там был схрон, он держал там оружие. Схрон был на месте и вообще в доме всё было так, как он оставил.

Решил не дожидаться пока совсем уже рассветёт. Поспал пару часов и на рассвете двинулся в сторону столицу. Ещё не успел выйти из деревни, как вдруг услышал слабое поскуливание, прислушался, поскуливание повторилось.

Зашёл в один из дворов, увидел собаку, худющую. Собака была на привязи, и лежала обессиленная на земле и слабо скулила. Снега вокруг будки не было, такое впечатление что бедняга его съела, пытаясь заглушить голод и жажду.

– Ох ты, – вслух произнёс Дракон, – бедолага, – оглянулся по сторонам, рассчитывая увидеть хоть какое-то движение, – что же здесь произошло?

Фёдор отвязал собаку, но сил встать у неё не было, тогда он чуть влил в неё силы. Иногда так делали и для обессиленных людей, реже для животных, потому что всё же сила была тем, чем не принято было разбрасываться.

После вливания силы собака встала и преданными глазами посмотрела на Дракона, но у него не было с собой еды, а собаку надо было накормить, долго просто на силе она не продержится.

И Дракон прошёл в дом, обратил внимание, что пёс за ним не пошёл, но не удивился, в деревнях дворовых собак быстро отучали куда можно входить, а куда нет. А пёс был достаточно крупный. В доме был странный сладковатый запах.

– Эй, люди добрые, – крикнул Фёдор, – есть кто живой?

Никто не откликался, Фёдор прошёл в горницу, там тоже никого не было, а вот в спальне, которая располагалась сразу за горницей, вместо двери болталась занавеска.

Дракон отодвинул занавеску и отшатнулся от резкого запаха разложения. На кровати лежала целая семья. Мать, лежавшая посередине кровати и трое детишек по бокам от неё. На полу лежал мужчина, возможно, отец семейства.

Рассмотреть ближе не было возможности, Фёдор выскочил из дома, понимая, что произошло что-то очень нехорошее.

Обошёл ещё несколько дворов, картина везде была одинаковая. В доме либо не было никого, либо были мёртвые.

Пса он накормил курицей, которую нашёл в загоне одного из дворов. Курица тоже была тощая. Курицу он поджарил магией. Его ледяной огонь имел такой эффект. Пища получалась приготовленная, но холодная. Для некоторых продуктов было весьма привлекательно. Но псу не из чего было выбирать, и он с благодарностью съел нежное мясо, освобождённое от костей.

– Ну что, – спросил Троекуров, потрепав пса по загривку, – будем расставаться?

Пёс был грязный, шерсть была свалявшаяся, но расставаться со своим спасителем он не пожелал.

Как ни гнал его Фёдор, пёс пошёл за ним.

Так они и пришли к Острогарду. Дракон и пёс.

Дракон, переоделся в крестьянскую одежду, в шапке, надвинутой на глаза, да ещё в сопровождении пса, был практически неузнаваем.

Он делал это специально. Дракон ожидал «тёплого приёма». Зная непримиримость товарищей бахов – революционеров, можно было ожидать чего угодно. В саму столицу ему удалось пройти незамеченным, два раза он профессионально обходил патрули, которые явно кого-то высматривали.

«Уж не меня ли? – подумал Дракон и усмехнулся, что не растерял ещё «революционного» задора в том, чтобы скрыться от представителей власти.

Пёс трусил рядом тихо, будто бы понимал, что нельзя шуметь.

«Мы встретимся, Барсук, – подумал Дракон, – но на моих условиях»

Времени не было, князья дали ему день, поэтому Дракон беспрепятственно прошёл на конспиративную квартиру, которая после того, как они захватили власть, просто использовалась им, как жильё.

Квартира приятно пустовала, и Дракон, разместив пса и позаботившись о продуктах, отправился в трактир, через который они с Полозом обменивались информацией. Дракон рассчитывал на то, что Полоз продолжает проверять входящую почту.

У владельца трактира был «запрещённый» бахами-революционерами, и именно через него отправлялось сообщение на точно такой же артефакт.

Через полчаса после отправки пришла записка:

– Буду, жди.

И Дракон стал ждать. Примерно через час появился Полоз.

Мужчины обнялись.

Обменявшись приветствиями, мужчины присели за стол:

– Ты звал, – первым сказал Фёдор, – я пришёл

– Да, я звал тебя, – как всегда, прямо и без лишних эмоций ответил Полоз

– Говори

– А ты изменился, – вдруг сказал Полоз, – не пойму, вырос что ли?

И засмеялся. Смеялся Полоз страшно, и для тех, кто его не знал, это выглядело, как издёвка. Но Дракон знал и поэтому отреагировал спокойно. Даже вспомнил, так мелькнуло в памяти. Как они с Полозом вместе угодили в кутузку и жандармы решили развлечься и посадили их в одну камеру с ворами и бандитами, не с политическими заключёнными.

А они были совсем молодые, им, наверное, только исполнилось по двадцать лет. И как старший там дал команду «поучить» вновь прибывших, Полоз только рассмеялся и к ним никто даже не подошёл.

Хотя никакой магии у него не было.

– Может и вырос, – усмехнулся Фёдор, и снова спросил:

– Чего звал?

– Правду говорят, что ты теперь глава рода? – спросил Полоз

Фёдор кивнул.

– То есть ты против нас, получается? – спросил Полоз.

– Нет, – ответил Фёдор, – я против нашего настоящего врага, и ты знаешь, что альты и бахи не враги друг другу.

Полоз задумался.

– То есть ты не будешь убивать бахов, если они пойдёт убивать альтов?

– Я против того, чтобы россимцы убивали россимцев, но, если бахи с пеплонским оружием пойдут убивать моих родных и друзей, я буду убивать их.

– И меня убьёшь? – неожиданно спросил Полоз

– И тебя убью, – честно ответил Дракон.

Полоз долго смотрел на Фёдора.

– Ты как был, так и остался честным и смелым, и поэтому я тебя не убью сейчас, Дракон. Барсук хотел с тобой поговорить, – проговорил Полоз и добавил, – поэтому я позвал тебя

– Что он хочет? – спросил Фёдор

– Поговорить, – уклонился от ответа Полоз

– Веди, – сказал Фёдор

– Прогуляемся? – сказал Полоз

– Почему нет? – ответил Дракон, – только вот у меня пёс с собой.

– Пёс? – переспросил Полоз, – а чего такой страшный?

– Нормальный, – ответил Дракон

– Ты смотри, – неожиданно серьёзным тонов проговорил Полоз, – под Острогардом эпидемия тифа, народ мрёт как мухи, деревнями вымирает. Врачей альтов нет, врачи бахи справиться не смогли. Надеюсь, что твой пёс не оттуда.

Дракону стало не по себе, но он впервые в жизни соврал Полозу:

– Нет, не оттуда.

Но пса пришлось оставить в трактире.

До Кремля, где, похоже безвылазно сидел Барсук, дошли быстро.

Чем ближе подходили, тем больше патрулей встречали.

Когда Дракон оказался в Кремле, то почувствовал странное удовлетворение, причём явно не своё.

«Княжна, я добрался, я здесь», – мысленно воскликнул Дракон и получил тёплую волну в ответ.

Прошли по коридорам Кремля, мягкие ковровые дорожки, которые здесь, пусть и загаженные, но ещё лежали, на полу, когда Дракон был здесь в последний раз, исчезли. Сапоги стучали по деревянному полу.

Кабинет Барсука был там же.

Полоз проводил Дракона до кабинета Барсука, но сам входить не стал.

– Думаю, что вам надо поговорить один на один, я буду только мешать, – сказал он и ушёл.

Дракон зашёл в кабинет. Сам Барсук, словно памятник самому себе сидел за столом.

Дракон прошёл и сел напротив, посмотрел на того, кому когда-то верил больше, чем отцу. Почему?

Барсук привстал и шутливо поклонившись, произнёс:

– Альт Троекуров, доброе утро, чрезвычайно рад, что вы нашли время посетить старых друзей. Или уже не друзей?

– Барсук, прекрати, мы никогда не были друзьями. Мы были соратниками, пока ты не продался Пеплоне и Фрулессии.

Но Барсук, насколько его знал Дракон, всегда очень умело манипулировал людьми. Вот и сейчас ему надо было, чтобы Дракон испытывал чувство вины. Но Дракон был частью Триады, а Триада не ошибается, поэтому чтобы не было сделано, никто из Триады не испытает сожаления или вину.

– А ты, продался за княжескую корону?

– Я за свою землю, а ты за что? – Дракон понимал, что никакие аргументы не нужны Барсуку, но не мог остановиться

Он смотрел на этого маленького, во всех смыслах человека и не мог понять, как тому удалось убедить всех в правильности своей больной теории.

– Когда ты собираешься бежать? После того, как погибнут люди, которых ты отправил к Белояру? – почти кричал Дракон, понимая, что всё-таки подался на провокацию.

Барсук удовлетворённо улыбнулся и уже спокойным тоном проговорил:

– Ладно, Дракон, давай прекратим взаимные обвинения и поговорим. Расскажи мне про Триаду.

– Я расскажу, если ты остановишь наступление и оставишь столицу.

Барсук захохотал, запрокидывая голову, отчего кадык его выпячивался и казалось, что он словно попугай.

– Да вы шутник, альт Дракон, – отсмеявшись сообщил Барсук и попросил:

– Лучше ты расскажи, что там за наследница? Я спрашивал всех, кто что говорит. Кто-то уверен, что выжила одна из дочерей императора, кто-то говорит, что альты возродили нечисть, где правда?

– Барсук, – начал Фёдор вместо ответа, – ты меня знаешь я не вру и всегда говорю прямо. Так вот прошу тебя, подумай, ведь не ты настоящий враг, а те, кто за тобой.

А бах Барсук задумался и через пару мгновений сказал:

– А, если не врёшь, то почему не говоришь, что ты и есть часть Триады? И каково это Дракон стать частью легенды?

Дракон понял, что бах Барсук и здесь посчитал себя обделённым. Он же всю жизнь положил на то, чтобы выделится, стать кем-то значимым, он и в революцию пошёл, потому что увидел шанс.

И Дракон ответил правду:

– Тяжело, Барсук, быть частью легенды тяжело

Барсук никак не успокаивался:

– А наследница, Дракон, она тоже там в Белояре?

– Барсук, я всё сказал, – ответил раздражённо Фёдор, – теперь ты, скажи мне ты готов к компромиссу?

– Альт Дракон, иди, отдохни!

– Я не устал, бах Барсук, и мне нужен твой ответ, – сказал Дракон и сделал два шага вперёд, будто намереваясь дойти до того места, где сидел Барсук.

– Полоз, – крикнул Барсук

Из-за двери появился Полоз, который, как оказалось никуда не ушёл. С ним было несколько вооружённых человек.

– Взять предателя, – сказал Барсук

Полоз подошёл к Дракону и спросил:

– Сам пойдёшь?

– Сам, – ответил Фёдор, не став сопротивляться, и обратившись к Барсуку, сказал:

– Барсук, подумай, всё можно решить, есть ещё время до вечера. Если я не вернусь, то станет поздно.

– В тюрьму его, будем судить военным трибуналом революции! И расстреляем как врага! – в глазах вождя Дракон увидел фанатичный блеск

– Пошли, – толкнул Дракона в спину Полоз