Текст книги "Наследие белого дракона (СИ)"

Автор книги: Ада Лисовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Глава 44. Принцесса Драмия

Я стояла в саду замка и смотрела в умиротворенное лицо Ламоры. На приоткрытых губах её застыл короткий выдох, в глазах теплилась всепоглощающая любовь. Я помнила, что последний взгляд она бросила на своего сына. Я смотрела и смотрела, вспоминая события минувших дней.

Когда Ламора неожиданно обратилась в лёд – это стало сигналом драконам, с которыми устроил переворот Кайонел. Пламя коснулось сверкающего платья Ламоры, и я закричала, бросаясь к ней одновременно с Лавиумом.

− Отойди, − сказала нэс, сверкнув алыми глазами. Устремлены они были к императору, защищающему свою мать. – Мира. Грядёт новая эпоха, они должны умереть.

− Они – моя семья, − зарычала я, выходя перед Лавиумом и раскрывая руки, закрывая их с матерью. – Я не позволю.

− Они оклеветали Кая, нэсса, затеяли Второй Этап, − твердо произнесла Грувия, и я сглотнула. – Вас чуть было не убили.

− Она лишь защищала сына, − твердо произнесла я, стоя на своём. – Весь мир отвернулся от неё, она защищала то, что ей дорого. Вы бы не стали спасать своего ребёнка? Ламора знала, что Кайонел узнает правду и захочет захватить трон. Но она никогда не была чудовищем: сегодня она спасла его во второй раз. Это не я вытащила его из лап смерти, она помогла. И никто больше.

Грувия нахмурила брови, и я увидела решимость, промелькнувшую в её взгляде.

− Тебе нужно отдохнуть… Уведите нэссу!

− Только посмейте, − сказала я, и выставила вперед руку. Мороз заискрился на моих пальцах, кожу обожгло холодом, но я знала: он друг. В нём моя природа, как и природа Ламоры. Вокруг прокатился рокот. Драконы зашептались, и я кожей чувствовала их ядовитые осуждающие взгляды. – Она – моя семья, − повторила я тихо, всматриваясь в лица вокруг. – Он – моя семья. Мои волосы и бездарность – не драхховый знак, как любили повторять все вы, у кого высокомерие и чувство превосходства своего Рода над остальными закрыло глаза на всё вокруг. Тот свиток, − я указала рукой на Кайонела, начинающего открывать глаза. – украденный свиток Драххара много веков назад. Если моих слов недостаточно – новый император скажет вам то же самое! – когда я сказала о титуле Кайонела – драконы вокруг будто даже отступили. – Но он никогда не был свитком Первого дракона, − продолжала я. – Драххар и Ламархиэя оставили по одному свитку для будущих поколений. Этот всегда принадлежал ей, в нём её кровь и отголосок её души, поэтому никто из потомков Драххара, никто из императорского Рода с огнём Праотца в крови не мог раскрыть его. Но смогла Ламора. В ней пробудился дар Праматери, она – наследница льда Ламархиэи! И благодаря Ламоре раскрылся и мой дар. Прошу, нэс Грувия…

Я обернулась к Лавиуму: он беспомощно жался к холодной матери, испуганно смотря на драконов вокруг. Кайонел закашлял на полу, укрытом льдом, а потом с трудом поднялся.

− Спасибо, − прошептала я императрице, кладя венок из голубых роз к её ногам. Ледяная статуя Ламоры не была подвластна ни пламени, ни оружию, ни чему бы то ни было другому. Она искрилась в лучах солнца, протягивая руку к небу. А ночью её фигуру обволакивал лунный свет, проходил сквозь неё и заставлял переливаться голубой свет на цветах вокруг. Я приносила их сюда каждый вечер. Разговаривала с моей Морой, плакала, иногда плакала вместе с Лавиумом, который тоже скучал по матери. И когда я смотрела на него, я понимала: она сделала то, что сделала не чтобы закончить дело мертвой матери, не чтобы избавиться от голосов в голове. И вовсе не затем, чтобы обрубить ту связь с бездарными внизу, которую она, возможно, всегда чувствовала. Ведь и мой дар она пробудила из бездарности, раскрыв во мне свою природу. Ту, которую всегда презирала и ненавидела всем сердцем. Ту, которой мог полниться Низший мир.

Она сделала это ради сына. Чтобы он мог жить в мире, очищенном от порока и грязи, представления о которых дала Море её мать.

− Она любила тебя, − сказала я однажды, и парень вскинул глаза, полные боли. – Я видела её воспоминания. Она любила тебя сильнее императора, сильнее всех в двух мирах и сильнее собственной жизни. И только потому отталкивала. Прости её, хорошо?

Мне казалось, в тот момент глаза статуи блеснули, но через мгновение всё снова стало как прежде. Иногда казалось, что императрица вот-вот сбросит лёд и обретёт прежний облик, и я желала этого всем сердцем.

Драмия тоже приходила к Ламоре. Я уговорила старушку жить в своём родном замке и покинуть наконец лес Забытых душ, и через какое−то время она действительно вернулась. К разочарованию местных слуг и в особенности служанок. Я слышала внезапные женские визги среди ночи и всегда знала, что это «детишки» Драмии выходили погулять, пока их хозяйка спала и ослабляла контроль. Я всё ждала встречу Драмии и Графии, сестры нэс, в попытках предугадать, чей дар окажется сильнее. Я ставила на старушку, а вот Кайонел не спешил с выбором.

− Я всё вспоминала мгновения в разуме Ламархиэи, − сказала я Драмии, пока мы гуляли в саду. – Императрица тогда поняла, что в грехе вырождения виноваты вовсе не драконы, и боги не отвернулись от нас. Тогда я не поняла, а сейчас вспомнила еще кое−что.

− И что это, вестница?

− Прекратите меня так называть, − прошипела я, сведя брови. – Вы же теперь знаете, что им была не я! Вы видели не меня.

− Тебе просто подходит, − махнула рукой старушка. – Прижилось. Я перестану, быть может, после коронации, негоже дразнить императрицу.

Я вздохнула, покачав головой. И я и она знали, что Драмия не перестанет никогда. Возможно, её память выкинет информацию о том, что я новая императрица, сразу же после коронации.

− Так вот, − продолжила я, пока старуха зачем−то считала цветы вдоль дорожки, по которой мы шли. – Драххар и Ламархиэя – Прародители, так? А в жилах их детей течет лишь один дар, дар Праотца! И ничего от Праматери! Потому что тогда её дар еще спал.

− Я поняла, к чему ты ведешь, − улыбнулась старуха.

− Вот о чем Ламархиэя поведала Ламоре. Огонь смешивался с огнем многие столетия, и каждое новое потомство делал слабее физически и духовно. Не было никакого роста. Первые семена – отражение лишь крови Драххара, поэтому они были столь сильны, но огонь в крови их потомков утихал, с каждым разом становясь всё слабее. Но когда родилась Ламора – всё изменилось, − быстро сказала я, облизнув губы.

− О да, − закряхтела старуха. – Их с Дремором ребенок мог бы поставить на колени весь мир. Наследник крови сразу двух Прародителей, ребёнок из пророчества, что видели мои глаза. Мир не знал ещё мощи яростнее, даже первые семена уступали бы в силе этому ребёнку. Под влиянием Ламоры он бы точно потопил Низший мир в крови. Большая удача, большая удача…

− Так вы знаете, − сглотнула я, опустив взгляд. Никому я не рассказала о тайне Ламоры, но глаза старухи видели больше тех слов, что ей говорили.

− Что важнее: как там Кайонел? – спросила она, предпочтя не заметить моего смятения. – Столько выпало на него.

− Приходит в себя, − сказала я. – Мне стоило многих трудов уговорить его оставить Ламору здесь, в его замке.

− Она лишила его сразу обоих родителей, − пожала плечами старуха. – Он и должен ненавидеть её, просто прими это.

− Я знаю.

− Он добрый и справедливый мальчик, оставшийся сиротой при живом отце. Хоть мой брат и был так рядом… Думаю, он догадывался. Кайонел, не Дремор. Тот залез в глубины своей души, в воспоминания, и оплакивал любимую женщину все годы до смерти. Не думаю, что он что−то замечал вокруг.

− А сын любимой женщины был прямо перед ним. Думаю, он стал бы утешением для императора.

− Возможно. Мой брат был единственным драконом, которого мальчик по−настоящему уважал. Мои глаза видели это. Где−то в глубине души он всё же знал, но даже думать о таком было дерзостью… Он был предан Дремору безгранично, и тот отвечал ему абсолютным доверием. Они не были отцом и сыном, это отняли у них обманом, но их связывали другие узы, − старуха закашлялась и с тоской посмотрела на замок. – Быть может, узы эти были даже крепче, ведь родственные мы не выбираем, ведь так? Довольствуемся данностью. А Дремор и Кайонел выбрали друг друга осознанно, сердцем и рассудком, не зная о родстве. Это дорогого стоит.

Я опустила глаза, сожалея об упущенном времени и утратах императорской семьи.

− И скажи мне, вестник, − внезапно хмыкнула старуха. – Завтра церемония и на шее твоей расцветет богатый узор, драгоценные камни будут тянуть тебя к земле, а потом и чрево твоё утяже…

− Я помню об обещании, − вспыхнула я, принявшись махать руками перед лицом довольной старухи. Мы почти подошли ко входу замка, и стражники с интересом посмотрели в нашу сторону.

− Еще одна принцесса Драмия, − вздохнула я, моля Милостивую Праматерь, чтобы она не унаследовала характер драконицы.

− Какая принцесса Драмия? – прозвучал голос Кайонела за спиной, и я стремительно развернулась, чувствуя жар на щеках.

− Ты что тут делаешь? Никакая.

Старуха рядом ахнула от возмущения и схватилась рукой за сердце.

− Милостивые предки, − застонала я. Кайонел усмехнулся и подошел ближе, чтобы обнять меня одной рукой и притянуть к себе.

− Вышел поискать свою женушку, − сказал он, а в следующее мгновение наклонился к моему горящему лицу и поцеловал в губы. И целовал так долго, оторвавшись лишь, когда мы вдвоем услышали лязг доставаемого оружия со стороны стражников. Глаза их были распахнуты, а рот приоткрыт от удивления. Но смотрели они не на нас, а на что−то за нашими спинами.

Вдали образовался портал, заискрился желтым, а потом исчез так же быстро, как и появился, оставив после себя черного кота. Он вальяжно двигался в нашу сторону, щуря свои желтые глаза, а потом внезапно щелкнул когтями. Прямо над ним возникла миниатюрная парящая книжечка с искрящимися страницами. И кот лениво перелистнул её лапой, садясь прямо перед нами и разглядывая.

− Кай, − шепнула я, дергая за рукав будущего мужа.

− Я есть др-у−у−уг, − вдруг медленно протянуло животное, вытягивая губы трубочкой, и я завизжала, спрятавшись за спину Кайонела. На что кот тут же прищурился еще сильнее. – Так, какое у нас тут развитие… Водопровод провели уже, дамочка?

− Кайонел, я сошла с ума? – зашептала я быстро в спину дракона.

− Нет, я тоже его вижу…

− Значится, переворот, − тем временем продолжал кот, что−то черкая в своей книжечке, держа в белой лапе предмет, похожий на обрезанное перо для письма. – Король умер, да здравствует король? – посмеивался он. – Имена, пожалуйста.

− Люц! – неожиданно для всех нас воскликнула Драмия, пока остальные в ступоре таращились на говорящего черного кота. Она недоверчиво прищурилась, а потом ахнула, чтобы тут же странно захихикать. Через секунду вместо старухи перед нами стояла красивая красноволосая девушка с веснушками на лице. Она кокетливо прикрыла рот одной ладошкой, а вторую протянула коту.

− Ах, леди, мон ами, − тут же рычаще произнес кот, накрутив один длинный ус белой лапой. – Вы ни капли не изменились, вечная принцесса, лучик этого тёмного мира, моя красная ягодка, − и прыгнул вверх, чтобы оставить поцелуй на тыльной стороне ладони бывшей старухи. Глаза его тут же загорелись желтым. Мы с Кайонелом переглянулись, потеряв дар речи от заигрываний Драмии и…Кота? Эта старуха удивляла всё больше с каждым днём. И с каждым днём я всё меньше и меньше хотела назвать своё дитя её именем.

− Кто это еще такой? – я прокашлялась и подозрительно посмотрела на говорящего кота.

− Люцитор к вашим услугам, мадам, − обронил он, вновь погрузившись в свою книжку. – Не обращайте на меня внимания, я лишь проводник и обязан задокументировать переворот. Объединение двух миров запланировано на этот год, кстати?

Он внимательно выслушал ответившую на все вопросы Драмию, которая ни на секунду не переставала строить ему глазки, а потом поклонился и положил перо за ухо. – Что−то мне подсказывает, что с вами мы еще встретимся, − он подмигнул своим желтым глазом. – Точнее, с вашими детишками, храни Г’хдор их души.

Кот отправил воздушный поцелуй зардевшейся Драмии, а потом в который раз щелкнул когтями, чтобы оставить после себя лишь желтое свечение и погрустневшую старушку.

Мы с Кайонелом тут же обернулись к ней, желая ответов, но та лишь разочарованно махнула рукой, возвращая свой истинный облик, и поплелась в замок, напевая какую−то печальную песню себе под нос.

Эпилог

 
Дитя пророчества на отчий трон взойдёт,
В душе два дара обретёт.
И в мир войдёт, с собою провожая
Добро иль зло, мир сохранив иль божью ненависть собою пробуждая.
Со стен старухи Драмии
 

Я смотрела на толпу драконов внизу, и сердце моё замирало от предвкушения. Несколько месяцев назад перед ними на мою голову водрузили золотой венец, а сегодня… Я погладила округлившийся живот, с интересом смотря в возбужденные лица драконов. Я знала, о чем они думают. Сегодня грань между мирами будет стёрта, бездарные ступят на родные земли, кто−то найдет родню, кто−то узнает в прибывших свою пару. Возможно, чей−то дар раскроется так же, как и мой. Поэтому сегодня я была здесь: наблюдать и направлять. Сегодня исчезнет Парящая Сфера, исчезнет и Низший мир. Нашим домом станет Сфера Двух миров.

− Поберегла бы себя, дитя. − рядом возникла Драмия, а ровно через мгновение за её спиной я заметила рыжий затылок.

− Рин! – крикнула я и помахала рукой, и старый друг тут же направился ко мне. Подавил смущенную улыбку, отрывая взгляд от моего выпирающего живота, а потом я заметила, что был он не один.

− Рад видеть тебя, Мира.

За руку его держала полненькая девушка с кучерявыми коричневыми волосами, зеленеющими на концах. И щербато улыбнулась, кланяясь низко−низко, не забыв ударить Рина в бок.

− Перестань, − махнула рукой я, засмеявшись, и друг выровнял спину так быстро, как только смог. – Смотри−ка, мы всё же справились с задачей, скоро мы опять увидим Низший мир.

− Точно, − улыбнулся Рыжик, а потом почесал затылок. – Хоть и не совсем так, как планировали.

− Я благодарна тебе за оба раза, что привели меня сюда. Спасибо, что создал тот цветок и привлек внимание дракона, Рин, − сказала я серьезно, пока Марта клевала ботинки озадаченной зеленоволосой девушки. – И спасибо, что у нас не получилось сбежать из его замка. Ведь сейчас я там, где и должна быть. Разделение исчезнет, и всё бу… Ах!

Я схватилась за живот, и мама тут же оказалась рядом, словно почувствовав. Хотя еще секунду назад беседовала с кем-то из Рода Коден об адаптации новоприбывших.

− Доченька!

− Я… Больно, как больно! – завопила я, а старуха рядом посмотрела в небо.

− Наследие двух прародителей. Мои глаза видели… Нестабильный дар. Рядом с великой силой рождается безумие…

− Кайонела сюда! – закричала мама. Рин засуетился на месте, а потом поддержал меня под руку, что−то зашептав себе под нос.

− Мира, успокойся. Дыши, дыши.

Я сжала руку на плече друга, а потом закричала что есть сил, чувствуя, как ноги подкашиваются от слабости и боли.

***

Кайонел смотрел на девочку, завёрнутую в белую ткань, улыбка озаряла его вечно хмурое лицо. И это делало меня по−настоящему счастливой.

Я вздохнула, завороженно рассматривая рыжие волосики малышки.

− И в кого она у нас такая? – я посмотрела вслед служанкам, что унесли от нас её брата. Тот появился на несколько минут раньше своей сестры, и волосы его были белы, как снег, кроме одной прядки у виска. – С её братом−то всё понятно, − я усмехнулась. – Прости, Кайонел. Ни один из наших близнецов не похож на тебя.

− Моя мать, − улыбнулся дракон тепло, беря малышку в свои руки. – Такой я видел её в камне крови старухи Драмии. У неё волосы моей мамы, Мира, − его глаза сощурились. – Я хочу назвать её в честь матери.

− Напомни мне её имя, − сказала я, устало откидываясь на мягкие подушки. Кажется, воспоминания Ламоры, что стали доступны и мне, могли быть искажены её ненавистью к женщине, что родила Кайонела. И я не хотела, чтобы они были и моими.

− Мой император, − Кайонел запнулся, а потом исправился. – Отец называл её Илэйн.

− Мама! – в покои ворвался ребенок, и Кайонел приложил палец к губам.

− Тише, мама устала. Смотри, кого она подарила нам с тобой, − он улыбнулся и поманил заинтересованного малыша поближе, а я потрепала пальцами его черные, как у папы, волосы, резко белеющие к кончикам. Сколько ни подрезай – белый всё равно окрашивал темные пряди. Дитя огня Праотца и льда Праматери. Я прикрыла глаза, вспоминая и его рождение несколько лет назад.

− Это… − Кайонел прокашлялся, прежде чем показать мне ребёнка. – Нас не поймут, Мирра. Это вовсе не Драмия…

Он выглядел смущенным, и я заметила следы слёз на его лице. Кто бы мог подумать, что рождение сына заставит императора Сферы Двух миров плакать? Но мы плакали оба. От радости и вида только что родившегося ребенка, который вошел в нашу семью с громким криком. Я прислонила руку к его щеке, и муж накрыл её своей ладонью.

− Без тебя вижу, − сглотнула я, вспоминая хитрые глаза старухи. – О боги, могла ли она знать? Она решила поиздеваться!

− Я не позволю дать своему сыну женское имя, − прорычал Кайонел.

− О нет, я поклялась! – выкрикнула я отчаянно, и дракон нахмурился.

− Драмон.

− Ась?

− Пусть будет Драмон.

− Думаешь, она одобрит? – произнесла я полувопросительно, и глаза дракона вспыхнули алым.

− Ей придётся.

− Сынок, − я поманила Драмона к себе и крепко обняла. – Ты рад сестренке?

− Я люблю её! – воскликнул малыш, и Кайонел нежно потрепал его по голове. – У неё такие смешные волосы, − он тронул белую прядь у виска Илэйн и рассмеялся.

− В той комнате, − я указала вперед. – Тебя ждёт еще и братик.

Драмон ахнул, а потом громко затопал, побежав за вторым близнецом. И уже весело заверещал оттуда. Мы с Кайонелом переглянулись: сын наверняка отыскал рыжую прядь в волосах мальчика и тоже был в восторге от его волос. Пока что малыши больше никак не смогут развлекать старшего брата. Я смотрела ему вслед и думала о словах Драмии. Ребенок, яростнее мощи которого мир еще не видел. Ребёнок, от выбора которого зависит судьба Сферы и других миров.

Сможем ли мы воспитать его достойным драконом, если его дар уже привосходит наш стократ? Будет ли он разумно пользоваться им, сможет ли его разум справиться с той силой, что свалилась на него так рано? Не перейдет черту? Я не знала, что мы будем с этим делать. Не знала, что правильно, а что нет. Но одно знала точно – мы подарим ему всю любовь, которая есть в наших сердцах. И приложим все усилия, чтобы справиться с той миссией, которая возложена на нас, как на родителей.

Я заметила пристальный взгляд и поежилась, отвечая Кайонелу.

− Спасибо, Мирра, − произнес муж, присаживаясь рядом. – У меня не было семьи, и ты подарила мне её. У меня не было тех, кого бы я мог любить, а теперь их так много вокруг, − он коснулся моей щеки рукой, и я прикрыла веки. – А еще ты подарила мне любовь, жена моя. Ею полнится моё сердце. Теперь в нём нет места ненависти.

Я открыла глаза и повернула голову, чтобы поцеловать ладонь Кайонела.

− А ты подарил мне дом. Мне и всем людям из бывшего Низшего мира, − сказала я, когда глаза дракона потемнели. – Я тоже люблю тебя. Сильнее всех в Сфере Двух миров, Кай.