Текст книги "Наследие белого дракона (СИ)"

Автор книги: Ада Лисовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 37. Они зовут богов домой

Я вынырнула из кровавых воспоминаний и закричала, отшатываясь от камня. Воздуха не хватало, словно всё это я прожила под водой, покрытой толстой коркой льда, и только сейчас пробилась наружу.

− Я должна спасти её, − быстро произнесла я, стараясь отдышаться. – Спасти…

− Кого? – старуха оказалась рядом так неожиданно, что я вскрикнула. Сейчас всё казалось ненастоящим, нереальным. Шероховатый камень под ладонями, мутные глаза Драмии, дракон рядом. Моя реальность осталась там, в камне. Четкая и ясная.

− Девочка… − я нахмурилась, пока её образ медленно стирался из памяти, освобождая место для настоящего. – Там… Она была там и…

− И? – прокряхтела старуха, наклонив голову. – Ты видела кого-то из Нижнего мира, дитя?

Я моргнула, пытаясь избавиться от душераздирающих криков сгорающих заживо слуг. От отчаянного вопля девочки, потерявшей всех, кого любила она и кто любил её. Преданную безумной матерью и Родом, который никогда бы не принял её. Крики всё равно звучали в моей голове так громко и так пронзительно, что виски прострелило болью. Я бы хотела никогда не слышать их, но уже точно не смогу забыть.

− О, − старуха сложила губы трубочкой, переводя взгляд с меня на Кайонела, который тоже зашевелился возле камня. Он втянул в себя воздух, а потом резко открыл глаза, не выражая лицом никаких эмоций. Моргнул. Чуть нахмурил брови, когда взгляд его коснулся крови на моем пальце и своего кинжала рядом, и подошел ближе, доставая из кармана белый платок. – А что же видел ты, мой мальчик?

− Императора, − сказал Кайонел, притягивая к себе мою руку и укутывая порезанный палец в свой белоснежный платок. – И… − выражение лица его казалось бесстрастным, пока я не заметила, как что-то блеснуло на его правой щеке. Кайонел удивленно поднес руку к лицу. Глаза его смотрели на меня, но видел он другое. То, что прошло и то, что показал ему камень старухи. Я всё еще помнила это чувство.

− И? – поторопила его Драмия, оказываясь рядом. Казалось, еще секунда, и старуха примется трясти его за плечи своими дряхлыми руками.

− И планы поменялись, − отрезал он. – Мне не нужен Совет. Я займу трон.

− Что. Ты. Видел? – прорычала старуха, вмиг принимая угрожающий вид. – Моего брата и…!

− Императора и… Маму? – он сглотнул, и лицо его стало таким уязвимым, а уверенный в былые времена взгляд сбитым с толку, что мне захотелось его обнять. Вот та кровь, что он видел. – Он не знал. Все эти годы он не знал, кто я. А теперь он погиб!

− Что ты чувствуешь?

− Злость. Вы знали?

Драмия покачала головой, облокачиваясь спиной на свой камень.

− Я видела тебя другим. Твоё рождение другим. И твою судьбу. Всё это отняли у тебя и запятнали кровью.

Кайонел моргнул, и я взяла его за руку, чтобы с удивлением почувствовать дрожь.

− Я… Хочу убить её.

− Благословляю, мой мальчик. Он умер не от старости, да?

Кайонел было открыл рот, чтобы ответить, но я не могла поверить в услышанное.

− Хочешь убить кого? Маму? – ахнула я, и тут же словила два осуждающих взгляда.

− Об этом позаботилась императрица, дитя. Теперь её черед.

Я сглотнула и посмотрела на Кайонела с сочувствием:

− Мне жаль. Кем она была?

− Я не знаю, − дернул плечом дракон. Он отводил взгляд, словно ему было неприятно об этом говорить, и я тут же поникла. – Он называл её Илэйн.

Я хотела задать много вопросов о судьбе женщины, что родила Кайонела. Хотела, но видела, насколько он был разбит той правдой, которую искал с детства. Знал ли он, что отыщет её в этом лесу? Теперь я вспомнила, что уже слышала о другой возлюбленной императора. Могла ли она быть матерью Кайонела?

Лора рассказывала об истинной паре императора, которую затмила красота императрицы Ламоры. Ту женщину сослали далеко-далеко, и император и дня не пожалел о своём выборе. Так говорили. Настолько сильна была любовь императора к Ламоре, раз он смог отказаться от пары, что подарила ему судьба. Теперь всё перевернулось.

− Я хочу дать тебе это, − сказала старуха, подходя к Кайонелу. Она вытащила что-то из-за пазухи и показала дракону. – Наша кровь – одна. Если погиб Дремор, скоро Праотец заберет и меня. Храни его у себя, мой мальчик.

Кайонел нахмурился, словно и забыл, зачем мы пришли в этот лес и отыскали старуху. Свиток! Такой дряхлый, что чуть не рассыпался в морщинистой руке Драмии. Почти в цвет её выцветшей кожи. Я сглотнула, ощутив неимоверное желание пощупать его и потянула руку, но тут же получила щипок.

− Ай!

Рука старухи метнулась в мою сторону, как гадюка. И Драмия тут же поцокала, покачав головой, но через мгновение уже вернула внимание Кайонелу.

− Незаконнорожденный наследник крови Праотца – все равно остается наследником крови Праотца, − улыбнулась она, когда Кайонел принял реликвию императора.

Кайонел посмотрел на свиток, будто уже не был рад ему.

Милостивая Праматерь, неужели этот камень и воспоминания сломали его? Я видела в нём невообразимые ужасы, но даже не знала тех, на кого смотрела. Кайонел же знал.

Я подошла к нему сзади и обняла, почувствовав, как напряглась его спина. Хотела бы я забрать его боль себе.

− Я должен идти, − сказал Кайонел и отодвинулся, убирая мои руки. – Ты останешься здесь.

− Что?! – я уставилась на дракона, но он лишь мотнул головой. – Куда ты собрался? Я пойду с тобой.

− У меня нет ни времени, ни желания спорить, − рявкнул он. – Если не вернусь через три дня, значит не вернусь никогда. Не смей покидать этот лес. Безопаснее места в Сфере не отыскать, поверь мне.

− Ну уж нет! – я уперла руки в бока и нахмурилась. Ох, Праматерь, отпускать его в таком состоянии… Я буду худшим человеком в Сфере! – Я иду с тобой.

***

Я остервенело била кулаками в дверь кладовки и слушала удаляющиеся шаги драххового дракона. Да чтоб ему икалось всю дорогу! Чокнутый! Почувствовал себя монаршей особой, подлец.

− Выпустите меня! – закричала я, став к двери спиной и принявшись бить в неё уже ногами. – Идиот! Самоубийца!

Снаружи молчали.

Могла ли подумать я, находящаяся в плену на чужой земле в чужом доме, что буду колотить в дверь не пытаясь сбежать от Кайонела, а стремясь увязаться за ним следом? Желая помочь? Да никогда.

− Старуха!

Я выдохлась довольно быстро. Голова еще трещала от воспоминаний той беловолосой девочки, поэтому я просто присела и облокотилась на дверь спиной и затылком, пытаясь унять боль. Почти сразу вспомнилось, как Мора сидела в сыром подвале месяцами, вбирая холод в своё сердце и сливаясь с ним воедино. Он единственный лечил её. И вовсе не делал плохой, как считала её мать. Он был другом.

Я сделала глубокий вдох и прислонила ладонь к стене. Если бы я только могла быть рядом с ней… Я бы утешила её, забрала от безумной матери и согрела в своих объятиях. Забрала бы её боль себе, забрала её страхи и печали. Всё, лишь бы не видеть её мокрое от слёз лицо с полубезумной улыбкой возле пепелища её матери. На кладбище сожженных заживо слуг, в которое превратился дом её Рода. Сожженных или стертых в порошок её льдом тех, кого огонь её матери не успел добить. Я до сих пор слышала в голове их крики и никогда уже не забуду. Мора была совсем ребёнком. Она не хотела никого убивать, я знала это.

Ей было больно. Очень долго и очень сильно. А такая боль имеет свойство вырываться наружу, обращаясь болью тех, кто рядом.

Мора тонула в страданиях, а потом вернула их миру стократ.

Внезапно опора из-под моей спины исчезла и я с визгом упала назад, чтобы лицом оказаться едва ли не под подолом у старухи.

− Милостивые боги, − завизжала я, отбиваясь от её платья, и осуждающе смотря снизу вверх, пока она ухмылялась. – За что?!

− Ты чего там забыла? – спросила старуха, шаркая к шкафу со склянками.

− Вы меня тут заперли! – завизжала я еще громче, но уже от возмущения. – Сговорились и заперли.

− А, мальчик. Он уж ушел.

− Куда? Я видела членов Совета, ему с ними не совладать! Что он задумал? Мне нужно за ним!

− Угу, сейчас, − промычала старуха, разглядывая баночки одну за другой и ставя на место. Быть может, хочет дать мне какое-то зелье, что поможет Кайонелу? – Тебе нравится паприка?

Я уже аккуратно тянула руку к зелью, как вдруг осознала сказанное Драмией.

− О Боги, прекратите! И… − я запнулась, несколько раз моргнув. – Я вас видела. Видела там. Это вы кричали и дрались со стражей, когда сотни бездарных спускались в портал!

Я изумленно ахнула, увидев в старухе ту прекрасную девушку с красной копной волос и веснушчатым лицом. Милостивая Праматерь, насколько же стара она была?!

− Вечная принцесса Драмия, одинокая в веках и оплакивающая своего жениха, − грустно улыбнулась старуха, ставя склянку с приправой на место. – В тот день я совершила самую страшную ошибку в жизни, и даже мои глаза на уберегли меня от неё.

− Вам не поверили, − сглотнула я, вспоминая слова Агнесс. Взбалмошная принцесса пыталась сорвать божественную волю и спасти возлюбленного. – Там… Там был ваш…

− Сын повара и служанки, − ухмыльнулась старуха, облизнув потрескавшиеся губы. – Долгие годы мы лишь бросали друг на друга взгляды украдкой, а когда решились − стало слишком поздно. У богов есть для тебя лишь одна истинная судьба, и в этом я убедилась. Не утеряй свою, вестница.

− Так вы отпустите меня? – я с надеждой посмотрела на неё, но Драмия была уже где-то далеко в своих воспоминаниях. Настолько далеко, что мне пришлось потрясти её за плечо. – Поможете найти выход из леса?

Она нахмурилась и внезапно стала серьезной:

− Для начала ответь, как ты попала в день разделения миров?

– Я не знаю. Я была там с маленькой девочкой… Её мама состояла в Совете.

– Как её звали? – спросила Драмия, и я облизнула губы.

– Мора. Мать истязала её, хотела вытравить из неё особый дар, держала в огне и пыталась проникнуть им под её кожу, – я поёжилась под спокойным взглядом старухи. – Я видела, как слабеет разум девочки, я была ею, её глазами, я знаю всё. Её заставили думать, что она ущербна. Что её ледяной дар проклят.

– Лёд? Мора? – Драмия на секунду задумалась, а потом покачала головой. – Я не знаю никого с этим именем. А подобный дар… Мои глаза бы увидели его, девочка.

– Я не придумала это! – закричала я. Будто сомнения старухи могли повлиять на существование Моры. – Её брата, как и вашего жениха, изгнали в Низший мир. Или и вовсе убили Блэдрейны.

– Блэдрейны стремились защитить бездарных, а не убивать их, – махнула рукой старуха. – Ты бы знала, если бы была там.

− Боги, я не знаю! Я видела то, что видела она! А Мора была ребёнком, она еще не понимала всего! Просто маленькая испуганная девочка! Я… Я знаю, что Совет заставил императора Драххтариуса разделить миры и сослать туда бездарных, но…

− О нет, − покачала головой Драмия, нахмурив выцветшие, почти прозрачные брови. – Совет желал вовсе не этого, дитя.

− Но ведь…

− Разделение – воля моего давно унесенного пламенем отца. Его сердце было слишком мягко, а быть может, слишком любило меня, чтобы сделать то, что они планировали. За это я ему благодарна.

Я уставилась на неё, пытаясь понять. Очищение… О нём говорила мать Моры.

− Они хотели искупить грехи, − сказала я неуверенно, покосившись в сторону комнаты, в которой хранился камень. – Вернуть расположение Праотца…

− Как, глупая вестница?

Я сглотнула, а потом с ужасом вспомнила слова Агнесс, что Мора подслушала на самом последнем Совете. Прямо перед тем, как бездарных вместе с её братом сослали вниз, а её мать сожгла себя.

− … зажгут Сферу подобно солнцу и вернут расположение богов. Во славу Праотца следы греха должны быть стёрты с земли, в которую посеял он плоды своей крови. Огонь – это свобода и искупление!

− Огонь – это свобода и искупление! Огонь – это свобода и искупление! Огонь – свобода и искупление!

− О нет, − простонала я, осознавая весь масштаб трагедии. – Тогда они захотели сжечь их, убить невинных людей! Не просто переселить их… Детей, стариков!

− Всех потомков богов, в которых больше не течет их кровь. Разве достойны они называться детьми Праотца? Высшие Дома полагали, что обрати они всех в пепел – и Праотец вернется в Сферу.

− Тогда император Драххтариус не смог пойти на злодеяние и создал Низший мир. Не для изгнания, но для спасения… − пролепетала я. – И бездарный, что был вашей парой, тоже смог выжить…

− Мой брат не предавал идеалы отца долгие столетия. А сейчас император сменился, − улыбнулась старуха. – И стал им вовсе не император.

− Что?

− Императором стал не император, − повторила она так, будто это должно было всё прояснить. А потом вздрогнула и резво, совсем не по-старушечьи быстро сорвавшись с места, схватила склянку с приправой. – Паприка! Совсем голову мне забила.

− Милостивая Праматерь, погодите! – закричала я, стараясь удержать её на месте, но старуха уже выпорхнула из кладовки и отправилась в другую комнату. – Если они хотели их всех убить, но император не позволил, то сейчас…

− Позволил! – захохотала она внезапно, крутанувшись на месте, закутываясь в белоснежные волосы и рассыпав на свое платье почти всю склянку красной приправы. А потом чихнула, стряхивая всё на пыльный зеленый пол. – Сейчас позволил! Супчик будешь?

− И это они назвали вторым этапом! Если сразу всех уничтожить не удалось, то они просто разделили казнь на этапы! Первый – разделение и изгнание, второй этап очищения – сожжение! Они хотят сжечь Низший Мир! – завизжала я от ужаса, цепляясь за кряхтящую от моих воплей старуху.

− Бескрайние моря сверкающего пламени, − прошептала она, взглянув на меня своими мутными глазами. На одно мгновение в них загорелся тот самый огонь, о котором она говорила, но так же быстро погас под молочной паутиной, − пылающих красных столбов до самого неба. Зовущих богов назад домой. Молящих богов о прощении и благословении. В мир, очищенный от бездарности и грязи, полный огня и величия. В такой же, каким был он создан Праотцом.

Я отпустила старуху и отняла от нее дрожащие руки.

− Вы видели это? – спросила я тихо, чувствуя подкрадывающееся сзади отчаяние. Её глаза видят всё.

− Я видела это, − сказала Драмия. – Видела в глазах, что похожи на твои.

Глава 38. И взмыла она ввысь

Я выскочила из комнаты и понеслась по пыльному полу, скрипящему под ногами. Паутина свисала с потолка и едва ли не стелилась по земле, и я завизжала, когда один свежий клочок приземлился прямо на лицо.

Если старуха видела что-то у кого-то в глазах, это еще не значило, что там было будущее. Это могли быть образы, мысли, мечты, да что угодно! Хоть обрывки воспоминаний. Еще можно было остановить второй этап, Кайонел ведь не собирался сдаваться.

− Как мне выйти отсюда и найти его? – спросила я у Драмии, когда она вальяжной походкой устремилась за мной, на ходу помешивая бульон в большой круглой миске.

− Из леса Брошенных душ? – спросила старуха, вновь напугав меня. – Я давно не выходила.

− Я не спрашиваю, выходили вы или нет! – рявкнула я. – Помогите мне!

Драмия пожала плечами, а потом медленно пошаркала к едва не разваливающемуся стулу.

− И кто вообще придумывает все эти названия?

− Кто ж его знает, − ответила она. – Когда я заселялась, это был еще маленький лесок без имени и истории. А сейчас в нём пропадают люди, − шепнула она, поделившись. – Жуть. Наверное, это из-за моих деток.

− Ваши детки убивают людей?!

− Праотец с тобой, дитя, они ж неживые! Название такое у леса из-за них, говорю. Может, кто силуэт увидит, кто голос услышит, к пятой сотне я перестала контролировать свой дар, недавно вот только перелила его в камушек. Вот кто бы ему название дал…

Старуха отставила миску бульона в сторону и потянулась к выцветшей желтоватой бумаге и ободранному перу, которое представляло собой подобие тонкой палки, голое с одной стороны и будто поклеванное Мартой с другой. Драмия выпрямила спину, насколько это было возможно, и прокашлялась, смахивая со стола остальную кипу бумаг.

− Итак, дитя… «Магический древний всевидящий артефакт могущественной Драмии», как тебе?

− Безвкусица, − фыркнула я, а потом хлопнула себя по лбу, опомнившись. – Мне нужно за Кайонелом, перестаньте! И добраться до замка императора, он наверняка отправился туда. Милостивая Праматерь, ему, должно быть, так тяжело сейчас. И он совсем один!

− Он сильный мальчик, − махнула рукой Драмия. – Я видела его боль, но он справится, она не поглотит его. В том есть и твоя заслуга.

− М-моя? – сглотнула я, почувствовав, как сжалось сердце от сочувствия к дракону.

− Ты ж его невестушка-то, − пожала плечами старуха. – Пара, данная Праотцом, забирает боли и печали, лечит сердце. У драконов оно совсем уж каменное, видела эти бесчувственные лица?

Я слабо кивнула, вспоминая нэс Грувию. Она всегда учила меня быть сдержанной, невозмутимой, быть похожей на других знатных драконов. Я думала, что её маска на лице – это годами выверенное выражение, то, чему учат маленьких дракониц с детства. Скрывать эмоции, быть отстраненными. А что, если они просто не могли по-другому? Лишенные своей пары из-за Разделения миров драконы утратили чувства. Сердца их окаменели, а дети, рожденные в договорных браках без любви, уже рождались такими? Черствыми.

− Да… − ответила я, посмотрев на Драмию.

− Стоит отыскать пару – и драконы расцветают, это правда. Главное для нас – наша семья, а вовсе не сила. Но семья и избранная пара делают дракона сильнее, понимаешь? Не чистота крови, ради которой избавились от бездарных, разлучив с истинной судьбой, не договорные браки, к которым привело разделение. Планировалось, что они даруют силу Роду, но они лишь породили слабость. Вот здесь, − старуха прижала дрожащую тонкую ладонь к груди, туда, где билось сердце, и улыбнулась.

− Я тоже изменилась, когда встретила Кайонела, − твердо сказала я, присаживаясь на корточки рядом с Драмией и опуская руки на её колени. – Я хочу быть смелой для него, хочу помочь. И я тоже не готова закрыть глаза на то, что собирается сделать Совет в этот раз, я буду бороться. Отпустите меня к нему, укажите путь.

Старуха улыбнулась и пододвинула ко мне стопку желтой бумаги, небрежно стряхивая с неё пыль.

− Тогда ждет тебя последнее испытание, − сказала она зловеще, а потом протянула перо. − Помоги мне с названием, и я помогу тебе, дитя.

Я удивленно посмотрела перед собой, уже забыв про причуды Драмии. И тяжко вздохнула, принявшись выводить пером то, что приходило в голову.

Видящий камень принцессы

Узривший кровь

Молочный камень Драмии

− Где ты там молоко углядела? – крякнула старуха, мигом вырывая у меня лист. – Я его отродясь и не пью даже.

− Боги, это для красивости! – воскликнула я, пытаясь отобрать у нее бумагу. – Как Молочный лес!

− Глупости всё, − настаивала Драмия, щурясь и пытаясь разобрать остальное написанное. – Придумывай дальше, да получше.

− Грр, − я потянулась к новому листу, не запачканному красными после паприки пальцами старухи и нахмурилась. На нем уже что−то было.

 
И взмыла она ввысь, оберегая сон
Безумной матери своей, ушедшей на покой.
Лелея боль и кружево огня, Ожогами осевшие в груди,
Похоронив родных и отпустив мечты…
 

− Похоронив родных и отпустив мечты, оставила несчастья позади, − прочитала я неразборчивый почерк старухи и посмотрела на неё. – О ком это? – я была уверена в том, что знаю ответ. Слова отозвались болью в груди, я снова видела перед собой испуганные серые глаза Моры. Хотела взять её руку с ожогом от бабочки, но она тянула её к тлеющему огоньку возле места сожжения её матери.

− Не помню, − ответила Драмия, всё еще разглядывая варианты названия своего камня. − Что-то давнее и забытое, как моя юность, выбрось. Как тебе «Главная реликвия императорского Рода, берущего начало от Первого Дракона и его семян, созданная великой принцессой»?

− Это ужасно.

***

− Послушайте, − не выдержала я пятого смятого Драмией листа. – Я придумаю вам название потом, когда вернусь. У меня больше нет времени!

− Никто не хочет возиться со старостью, − пробурчала она, поджав губы.

− Обещаю, клянусь!

− Эээ, − махнула она рукой, обиженно отворачиваясь и подгребая к себе листы с пером.

А я быстро побежала вперед, пока она не успела опомниться и передумать. Миновала пыльный коридор, на этот раз уклонившись от вездесущей паутины, и открыла скрипучую дверь, пуская в дом клубы тумана. Милостивая Праматерь, как же я найду дорогу?

Старушка подошла сзади в тот момент, когда я пыталась распознать на земле, покрытой подобием болотного мха, следы от сапог Кайонела. Я раскорячилась на четвереньках, елозя руками и взглядом по почве, и едва не пропахала носом сырую землю, когда она наклонилась вниз и что-то прошептала.

− О Боги! Что на этот раз?

− Выглядишь жалко, − пояснила она свой интерес и распрямилась, сложив руки за спиной. – Пойдем в дом, вестница.

− Мне нужно к нему.

− А где он?

− Н-наверное, направился к Совету, рассказать кто он. В Сфере теперь два наследника, они должны это знать перед тем, как принимать любые решения.

− К Совету, что приговорил его к казни? – задумчиво почесала подбородок старуха. – И о каких решениях ты говоришь?

− Про второй этап очищения, само собой! – я начинала злиться несмотря на то, что уже должна была бы привыкнуть к забывчивости и причудам старухи.

− Это который произойдет сегодня? – она сложила губы трубочкой и пожала плечами. – Ну, приятной дороги.

− Сегодня?! – воскликнула я, схватившись за голову. – Милостивая Праматерь, так быстро!

− По крайней мере, это облегчает тебе задачу. Не нужно искать его по всей Сфере. Всё закончится там, где началось.

Если первый этап прошел в замке императора, то второй должен быть там же. Я начала судорожно вспоминать дорогу туда от родового замка Моры, но даже и близко не видела никаких похожих окрестностей в нашем путешествии с Бэлом-Кайонелом. А больше я ничего в Сфере и не видела, всё мимо!

− Принцесса! – крикнула я громко в её удаляющийся затылок. – Прошу, помогите. Просто покажите мне дорогу!

− Пойдем в дом.

Я обреченно поднялась с земли и поволокла своё тело за ней. Хотелось выть от разочарования и своей бесполезности.

Старуха прошаркала до кладовки и поманила меня туда.

− Остался один, − недовольно сказала она, роясь в своем сундуке. Я покосилась на её руки и с удивлением заметила голубоватое свечение.

− Это…

− Помогло мне слямзить свиток прямо из-под носа отца, − сказала она, помрачнев. – Я хранила второй, чтобы однажды сбежать в Низший мир и отыскать его, но за своим горем, безумием дара и распрями с семьей позабыла о том, что жизнь бездарных скоротечна. Он женился и не помнил меня. Наверное, сейчас землю внизу топчут уже его Прапраправнуки.

− Я сожалею, − сглотнула я, внезапно снова увидев в старухе ту несчастную молодую девушку с веснушками.

− Что ты дашь мне за это? – спросила она внезапно, отвлекаясь от горя всей своей жизни.

− А? – я моргнула и уставилась на нее. – У меня ничего нет. Я придумаю название для камня, когда вернусь, я пообещала.

− Ах, камень, − она чуть отодвинула руку с порталом и подозрительно покосилась на меня. – Хотелось бы напоминание обо мне и помимо камня. А что насчет первенца?

− А? – протянула я второй раз, глупо и беспомощно посмотрев на старуху. Боги, она хотела моего ребенка! – Конечно, нет, это уж слишком!

Она погрустнела и поджала губы, отодвигая руку с порталом еще дальше. Сердце в моей груди билось так сильно, казалось, еще чуть-чуть, и я могла бы решиться напасть на старуху, чтобы отобрать единственный путь к Кайонелу. Интересно, она сильнее меня? Ставлю голову, что да.

− Миру бы не повредила еще одна принцесса Драмия, подумай получше.

Я нахмурилась, задвигая кровожадные мысли на задний план.

− Вы говорите об имени? Назвать первенца в вашу честь?

Старуха кивнула, и я мысленно выдохнула.

− Идет!