Текст книги "Наследие белого дракона (СИ)"

Автор книги: Ада Лисовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21. Место, лишенное света

Внутри было сыро. Сквозило, от чего даже сопровождающий нас дракон зябко ёжился и недобро смотрел по сторонам, изредка растирая плечи руками. Ну точно, Графия кричала о богомерзком холоде, что спускается с неба раз в год лишь в Низшем мире. Драконы ненавидели его всем своим огненным сердцем, почитая жар Солнца. Должно быть, это место было невыносимо для них.

Место, лишенное тепла и жара огня так долго, не может процветать.

Так драконица говорила о моем доме, и сейчас я словно попала обратно в не самый лучший сезон года. Но я была привычной, а вот драконы, сидящие за толстыми железными решетками, вращали глазами, вожделенно косясь на дверь, через которую нас завел дозорный, и жадно ловили редкие лучики света, успевшие просочиться внутрь и тут же исчезнувшие под грохот закрываемой двери. По коридору тюрьмы пронеслись тяжкие вздохи.

− Кусок дерьма! – закричал кто-то справа детским голосом, и я вздрогнула, когда дозорный со всей силы ударил по прутьям решетки, гнусно захихикав.

− Скажешь мне это в лицо, когда выберешься. Пора бы уже научиться следить за языком, урод.

И смачно плюнул на землю под злобное рычание с той стороны решетки.

− За что с ним так? – я тихо подала голос, вглядываясь в темноту. Судя по тому, что я видела, сидел там обычный мальчишка. С растрепанными черными волосами, в рваной одежде и со жгучей ненавистью во взгляде. По-кошачьи светло-карие глаза с желтыми вкраплениями будто светились в темноте камеры.

− Рэй ошивается тут уже четыре года как в одно и то же время, раз в Один оборот. Можно сказать, мы тут все празднуем его дни рождения, − охранник опять заржал, и из камеры вновь зло блеснули желтые глаза. – Сколько тебе сегодня, сопляк? Лет восемь уже? Пора бы повзрослеть и выкинуть из головы драххову реликвию твоей семьи, в этих землях её уж точно нет, иначе бы мы тут все уже давно не горбатились.

Мужчина хмыкнул, а за решеткой резко разгорелось черное пламя, тенью метнулось вперёд, ударилось о прутья и развеялось, заставив железо задребезжать, а дозорного испуганно отпрыгнуть в сторону. Я ахнула, приготовившись принять удар магии, но она развеялась.

А ещё она была очень похожа на темный дар Кайонела… Но у дракона внутри магии плескались фиолетовые всполохи, тогда как у мальчика темное пламя на кончиках пальцев искрилось цветом его глаз. Светло-желтое на пальцах, оно выливалось в густую темноту, пронизывая ту светом. Точно прошитую нитями.

− Держи себя в руках, маленькое отродье! Иначе отстегну тебе еще неделю за решёткой! И без еды!

− Пошел ты!

− Весь в свою семейку, − пробубнил охранник, но мы отошли уже далеко от камеры маленького преступника, и тот не мог его услышать, чтобы опять вспыхнуть от ярости. – Слыхали про род Блэдрейн? Уже семь сотен лет как изгнаны из членов Высших родов и истреблены Императором за предательство, а этот сопляк вылез откуда−то и мозолит глаза. Видать, кто-то из драхховой семейки загулял на стороне перед казнью, вот папаша мальца и спасся от гнева в чреве какой-нибудь служанки, а теперь спустя сотни лет породил на свет еще одного ублюдка, − мужчина опять сплюнул на землю и поморщился от омерзения. – Почивший император, да упокоит Праотец его кости, не захотел марать руки в крови ребенка, но может хоть новый пойдет по стопам деда и уничтожит до конца это отродье Блэдрейн, облегчив нам тут жизнь! – дозорный усмехнулся, пригладив бороду. – Уже какое письмо строчу, а проку никакого. Хоть самому его казни!

− Ужас, − проговорила я осипшим голосом, но видимо, дозорный принял это на свой счет и улыбнулся.

− И не говори, дитё, всем нам тут крови попил своими выходками, маленький крысёныш. Собственными руками придушил бы его.

− А, − я прочистила горло и оглянулась назад, − за что поступили так с его семьей?

− Ты не только бездарная, но еще и безграмотная! – загоготал мужчина, вновь слегка поёжившись от холода. – Семья выродка выступила против самого императора, задумав остановить разделение миров, хотя наверняка истинной целью был вероломный захват Сферы в их руки… Много крови тогда пролилось из-за них, а этап очищения все же был исполнен. И что, плохо теперь живем?! Если б не старый император, все бы выродились к драхху, вот как эти, бездарные, – он кивнул головой на камеры, а потом покосился на меня. – Ну ты поняла.

– Да уж, – нахохлилась я. А из головы всё не выходил тот маленький мальчик… Сможем ли мы с Бэлмортом помочь ему? Я замерла и тут же мысленно дала себе оплеуху. Я и себе-то помочь не в состоянии! Втянула Бэла не пойми во что, а ещё думаю о спасении других. Ещё и руками охотника… Жалкое зрелище.

– Располагайся, дитё, – за разговором я не заметила, как старший дозорный подвёл нас к одной из камер. Внутри сидели полная женщина с яркой копной рыжих волос и человек в синей накидке с капюшоном, скрывающим лицо. – Закончат ребята с рапортом и иди себе на все четыре стороны.

– Ох… спасибо, – я неловко протиснулась в открытый проход, когда мужчина распахнул камеру и указал на лавочку у стены. Подтянула к себе задние юбки платья.

– Эй, а ты куда собрался? – из голоса дядюшки тут же исчезли все дружелюбные нотки, когда Бэлморт направился следом за мной.

– Я с ней.

– Не по уставу, – прорычал дозорный, толкая его в плечо. – Мужчины и женщины отдельно, нам дальше.

– Я пойду с ней, – тихо проговорил охотник, поставив ногу в проход и не давая закрыть камеру. – Без меня она там не останется.

– Ты чего-то не понял?! – дозорный сначала опешил от такой наглости, а потом со всей силы толкнул Бэлморта в грудь, но добился лишь того, что мужчина сжал кулаки, явно готовясь к чему-то нехорошему.

– Бэл! – закричала я в панике, цепляясь руками за прутья решетки. – Перестань! Всё будет хорошо, нам же сказали! Иди, куда он говорит…

Не хватало ещё, чтобы из-за этой выходки нас оставили здесь на неделю, как того мальчика из старинного истреблённого рода.

– Я сейчас тебя в центральную отправлю, урод! На два года загреметь захотел за нападение на дозорного империи?! А девчонка тебя твоя тут подождёт!

– Бэл, пожалуйста!

Мужчина нахмурился, одарил долгим взглядом женщину, сидящую на лавочке, и человека в капюшоне, а потом выдохнул, убирая ногу из прохода. Камера тут же захлопнулась с противным лязгом.

– Ладно.

– Топай, урод! – теперь дозорный мужчина не церемонился. В его голосе слышалась угроза, и я начала волноваться ещё больше.

– Эй, замарашка! – я вздрогнула, совсем позабыв о своих сокамерниках. – Первый раз здесь? Похоже, тот громила втрескался в тебя по уши, а? Зря он дерзил Пивному Брюху.

Камеру заполнил хриплый смех, и я обернулась к говорившей женщине. Она сняла с головы капюшон и кривовато усмехнулась, толкая локтем в бок рыжеволосую преступницу.

− Пивное брюхо?

− Гил Пивное Брюхо! – весело повторила женщина и поправила капюшон, открывая короткие, прямо как у парня, взлохмаченные в разные стороны светло-коричневые волосы. – Или Растущий Гил, я еще не определилась, − она почесала острый подбородок, приподнимая голову и открывая вид на черную ленту на шее, прямо как у женщин в моей деревушке. – Но моему муженьку больше нравится второй вариант, поэтому я склоняюсь к первому.

Она ухмыльнулась, блеснув в тусклом свете камеры белыми зубами. Симметрию портил лишь выдающийся вправо клык, и это напомнило мне о Рине.

− А почему…

− Пивное Брюхо? Или Растущий? Видишь ли, − она перестала тараторить и прижала тыльную сторону ладони к щеке, как будто мы секретничали и нас мог кто-то подслушать, − Гил выпивает в одну рожу контрабандную выпивку, за которую и упекает сюда бедняг-работяг на добрый месяц, − она злобно захихикала, − с каждым моим визитом сюда старик всё толще, а рожа его всё краснее.

− Вот как…

«Визит» она произнесла с таким тоном и придыханием, словно была направлена сюда самой императрицей для ежегодной проверки.

Глава 22. Заключённые

− Я Вероника, ударение на О! – тут же активно продолжила женщина, а потом резко встала со скамейки и протянула мне руку в кожаной перчатке с открытыми пальцами. – Занимаю эту камеру каждые полгода стабильно, так что даже не косись на мой угол, там теплое местечко. Моё.

− Хорошо, приятно познакомиться, я Ми… Мила.

− Располагайся, милашка Мила! – хохотнула женщина, хлопнув ладонью по скамейке. – Судя по тому, что вытворил твой мужик – ты тут надолго. Пивное Брюхо злопамятный и мстительный свин, в прошлый раз держал тут моего муженька три недели, пока я сама за ним не пришла. Уж не знаю, что он ему наговорил… Но наверняка сам домой возвращаться не хотел к нашей ребятне, вот и набуянил! Сволочь, − Вероника надула щеки и фыркнула, вспоминая своего мужа недобрым словом. – Нашел себе курорт, лишь бы воспитанием не заниматься!

Я округлила глаза, и Вероника тут же пояснила:

− Шестеро их у нас, трое подростки, − она закатила глаза и выдохнула, − иногда самой сбежать хочется. Только отвернешься, а старшие уже сцепились и нечаянно подпалили младшего. Всё им веселье! А папаша всё дар не научит контролировать…

Поначалу я опешила, а потом поняла, что драконица говорит о своих детях и муже с большой любовью. Только по-своему. И засмеялась под её хитрым взглядом. Да, всё же эта маленькая тюрьма на окраине близ границы отличалась от Крепости Поднебесья, где по слухам держали самых опасных преступников. Туда хотели поместить и Кайонела перед его казнью.

При мысли о драконе я резко погрустнела.

− Как сюда попала такая малявка?

Я не сразу услышала вопрос, а потом машинально повторила сказанное Бэлмортом:

− Мы с моим женихом хотели перебраться в Низший мир и пожениться. На границе нас нагнали пятеро дозорных с огромным монстром…

Хотела бы я, чтобы это оказалось правдой. Но, похоже, у Бэла еще оставались дела поважнее меня.

На этих словах заинтересованно повернулась к нам даже пухлая рыжеволосая женщина, молчавшая до этого и демонстративно смотрящая в стену напротив.

− А вы? – спросила я, чтобы не развивать тему с Бэлом и нашей надуманной свадьбой.

− Огромный монстр… − Вероника почесала затылок, а потом хлопнула по колену раскрытой ладонью, заставив толстушку вздрогнуть − Шок-Пушок!

Шок… Я сглотнула, а потом расхохоталась. Милая Мила, Пивное Брюхо, Шок Пушок… Эта женщина определенно любила давать глупые прозвища всем вокруг и даже первым встречным. Стало интересно, как она обращается к мужу и детям. Семь штук, такое поле для шуток!

− Да, он скорее Шок, чем Пушок, у кого-то из дозорных нездоровое чувство юмора.

***

Вспомнив смертоносные клыки и кожистые крылья, мне подумалось, что именно так выглядят монстры Подземного мира, о котором остались письмена Светлейшего Люциана-покровителя. Сторожи мёртвых, грешивших при жизни. Кстати говоря, я ведь теперь тоже в числе этих грешников… С такой лёгкостью отвергла веру, жившую в моем сердце с детства, разрешила Грувии поселить в моей голове знания о Двух мирах вместо Диска плодородия Люциана. Но… Как оказалось, никакого диска под небом и правда не существовало. Лишь Низший и Высший миры.

– О чем задумалась, замарашка?

Вероника ткнула меня в бок, и я резко вскинула голову, схватив ртом воздух. Кулон Грувии неудачно впился в рёбра.

– Ой, прости… Что у тебя там?

– Ничего страшного, – я мотнула головой и вновь посмотрела на молодую женщину. – Так почему вы здесь?

– Ну, – она хитро прищурилась и положила руки за голову, начав выписывать ногой круги на полу камеры, – шестеро детишек это тебе не это самое…гм, – она запнулась и принялась разглядывать потолок. – Я…

– Воровка она.

Голос прозвучал так громко, что мы обе вздрогнули, а Вероника ещё и чуть не упала со скамьи, оказавшись без опоры одной ноги.

– О, заговорила, лисья ты морда! – воскликнула она весело, а потом закричала что есть мочи. – И не за это меня сюда упекли, не ври уж!

Рыжая женщина безразлично пожала плечами и вновь отвернулась от нас.

– Не слушай её, милашка-замарашка, – Вероника махнула рукой, брезгливо поджимая губы. – У кого тут воровать-то на границе, сама подумай! Ворую я только в городе.

Я прыснула, уже ничему не удивляясь, а потом расправила на коленях едва не расползающееся на лоскуты платье:

– А тут чего тут забыла тогда?

– Видела пацана возле выхода из этого гадюшника? – спросила Вероника, и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Мальчишка−то не простой, чего уж его позабытый дар стоит, один он из своего рода и остался, никого не пощадил император сотни лет назад. – я нахмурилась, не совсем понимая связь между бедным сиротой и заточением Вероники. – Так вот рыскает он тут в поисках потерянной реликвии, а она мало того что дарует ему позабытую магию его гнилой семейки, так еще и стоит как вся эта тюрьма и её обитатели вместе взятые… Нет, три тюрьмы! – Вероника расхохоталась, заставляя меня поёжиться.

− А тебе… Тебе его не жалко? У тебя же у самой дети…

− А ты моих кровиночек с этим не ровняй, − брезгливо фыркнула женщина, − Мальчишка всё равно не жилец, как только императрица прознает о его существовании.

− Почему?

− Так при попытке переворота, что устроила его семейка, убили старшего брата Императрицы Ламоры, − пожала плечами Вероника. − Кто-то из этих проклятых и убил. Она мне еще и деньжат сверху отвалит, когда притащу не только реликвию, но и поганца в придачу. Всегда мечтала увидеть нашу госпожу, а ты, милашка-замарашка?

− И… И я… − неуверенно сказала я, переваривая услышанное. Бедный мальчик… Рэй Блэдрейн, да? Теперь я хотела спасти его еще сильнее. Никто не должен отвечать за грехи родителей. Какими бы тяжкими они ни казались.

Наш разговор прервал жуткий грохот откуда-то из коридора, и Вероника вскочила со скамьи, с любопытством выглядывая за прутья решетки.

− Пивной свин там буянит, зуб даю, чую его дар, − процедила женщина, а потом невидимая сила отбросила её прямо к стене. Голова Вероники с громким стуком ударилась о стены, оставляя на той потеки крови.

− Милостивая Праматерь! – закричала я, бросаясь к ней, а полная рыжеволосая женщина отошла на безопасное расстояние от коридора.

− Блок действует только в одну сторону, − задумчиво пробормотала она, направив струю магии к решетке, следя, как та развеивается. А сила извне всё еще заставляла прутья дребезжать, просачиваясь внутрь. Женщина отошла еще дальше.

− Помоги! – закричала я ей, поддерживая Веронику под голову. В крови теперь были и мои руки и оставшийся подол платья. Перед глазами яркой вспышкой появилось лицо Лоры и уже её кровь, и я закричала, с силой прижимая руки к лицу и пытаясь развеять этот образ. Теперь дрожали не только мои пальцы, но и всё тело. Драхх. Я не могла сейчас отдаваться панике и скорби, во мне нуждалась другая женщина, ещё живая. Какой бы она ни была, за стенами этой тюрьмы её ждали любящие дети и муж. А она не открывала глаз. Драхх, драхх, что же делать!

− Я не могу, − пожала плечами толстушка, и я зарычала, пытаясь обмотать голову Вероники оторванным лоскутом со своего платья.

А в это время со стороны коридора раздался еще один грохот, а следом крик, полный ярости.

***

Мирра, наивное, доброе и чуткое создание, находилась с одной стороны, дозорная стража с другой, а с третьей нарисовался еще и Рэй Блэдрейн. Пожалуй, в перспективе единственный, кроме Грувии, кто встал бы на мою сторону в этой жестокой войне. Встал бы, будь он хоть на десяток лет старше. И если бы разделял взгляды и стремления своих предков, заполучив обратно семейную магию и воспоминания вместе с реликвией. Увы… Праотец решил посмеяться надо мной и подкинул слабое дитя, которое само нуждалось в защите. Даже двух. Скверно.

− Ворон в камере посчитаешь, урод! Топай!

Ах да, еще это недоразумение. Дракон, что не в силах вытерпеть унижение и признать, что его дар не нанёс вреда бездарному заключенному. Он явно был настроен решительно и раз за разом пытался атаковать меня со спины, насылая магическую силу, но пытаясь сохранить бесстрастность на лице. Это даже забавляло, но первые три раза. Теперь же ощущалось, как стая назойливых насекомых, пытающихся прогрызть доспех со стороны ключиц.

Я не смог скрыть презрения во взгляде, после чего получил ощутимый толчок в спину и новую порцию ругательств. Позорище. Знал бы – расформировал бы эту кучку прохлаждающихся стражей еще давно.

− Глаза в пол, урод, что-то не нравишься ты мне!

− Так может отпустите тогда нас побыстрее? – спросил я, помня о трогательно-доверчивом выражении лица Мирры. Я бы хотел, чтобы оно оставалось таким надолго, и всякие подобия стражей не рушили её веру в людей. Хотя в нашем положении такое моё желание – слишком большая и неосуществимая блажь. – Дозорные с гралом пообещали разобраться с отчётом и распрощаться с нами.

− Ты здесь видишь их, мусор? – усмехнулся в густую растительность на лице старший дозорный. – Здесь один закон – это я, и я могу дать тебе другое обещание.

Он подошел ближе, давая мне почувствовать запах жареного мяса, исходящий от его рук и одежды.

− И что это за обещание?

− Заставить тебя вопить, как девчонку, сотрясая стены этой вонючей дыры. Вот моё обещание.

− Не думал, что не нравлюсь тебе настолько сильно, − мускул на щеке дозорного дернулся, и он с отвращением посмотрел поверх моей головы.

− Я чую магию, а еще не терплю, когда меня пытаются обдурить, урод. Хоть ты и бездарный, но пронес с собой защитный амулет, пропитанный силой, я прав? И сейчас ты отдашь мне его, или будешь долго корчиться в канаве неподалеку, пока не откинешь копыта окончательно.

− Попросил бы сразу и без агрессиии, и я бы сразу пошел навстречу, – улыбнулся я и поднял руки, – и сказал, что у меня его нет, − я улыбнулся шире и развел руками, пока лицо стражника краснело от ярости. – Что-то еще?

− Ты насмехаешься, ошибка империи?! – прорычал бородатый, сжимая кулаки до громкого хруста. Звук разнесся эхом по коридорам, и я подумал, что мы зашли далековато от основных камер. Слишком уж тут было пусто. – Без амулета мой дар достиг бы тебя еще у клетки той девчонки!

Я наклонил голову набок, вспоминая первую вспышку силы дозорного. Да, кажется, моё неповиновение тогда впервые вызвало у него острое желание нагнуть меня силой, но что-то пошло не так.

− Хм, пожалуй, ты прав, − кивнул я медленно, пока в мутных глазках мужчины сквозил немой вопрос. – Должно быть, у меня и вправду есть амулет. Или… − он напрягся, чуть подаваясь вперед, будто боялся упустить хоть одно слово из моего признания. – Или же ты слаб настолько, что твоё жалкое подобие дара не смогло пронять бездарного, господин дозорный.

Секунда ушла у него на то, чтобы до конца понять смысл услышанных слов. Другая потребовалась на оглушительный вопль ярости, прежде чем он занес ногу и тяжело впечатал её в мой живот.

Глава 23. Разрушение

– Полезная вещица, – толстушка наклонилась над нами с Вероникой, пока я прикладывала к голове той кулон нэс Грувии, зачарованный Рином.

– Да уж, – согласно кивнула я, следя, как кровь перестаёт течь буквально на глазах. Порез затягивался и больше не кровоточил, алые разводы остались лишь на моих пальцах и в коротких волосах Вероники. – Это подарок дорогого мне человека. Прощальный.

– Довольно искусного дракона, – заметила рыжая женщина, складывая руки на пышной груди и упираясь спиной в стену. – Я даже не почувствовала его магию, пока ты не достала и не использовала по назначению. Обычно от амулетов фонит на добрую версту.

– Этого мне было не узнать, – пожала я плечами и поудобнее уложила на своих коленях голову Вероники, – я бездарная, – ответила на молчаливый вопрос женщины, и та лишь кивнула, вновь отворачиваясь, как при первых минутах нашего знакомства.

– Если что… – женщина неожиданно прервала минутное молчание и посмотрела на меня в упор. Глаза её блеснули синевой во мраке камеры. – Я не разговариваю с тобой не из-за этого, ясно? Мне просто плевать и нет дела до знакомств в тюрьмах.

– Ты имеешь в виду…

– Бездарность, – отрывисто ответила она, пожимая плечами. – Не хочу, чтобы кто-то считал, что я как это тупое стадо. Хотя мне и плевать, кто что подумает… – она запнулась, окончательно запутавшись и запутывая меня, а потом выпалила на одном дыхании. – Мой дед был таким. Я знаю, каково вам. Вот, что я хотела сказать. Ты не виновата.

– Спасибо, – усмехнулась я. Весело было наблюдать, как взрослая женщина краснеет, не находя правильных слов. – Ты выглядишь хорошим человеком.

Она помолчала с минуту, а потом тихо проговорила, глядя в грязный пол камеры:

– Я любила смотреть, как лицо деда озаряет гордость, когда мы с братьями учились контролировать дар. Он говорил, что чувствует себя так, будто пробудил свой собственный. И моя бабушка всю жизнь любила только деда. Бездарного, подумать только, да! Даже несмотря на презрительные взгляды вокруг. Дед умер пятьдесят лет назад, а она всё ещё одна и готовит его любимое жаркое по выходным, – тут она усмехнулась, почесав курносый, чуть тронутый краской, нос. – Совсем не дар определяет дракона. И даже не его отсутствие.

Я согласно кивнула, подумав о Бэлморте. Конечно, было обидно быть обманутой, а с другой стороны… Что это меняло? Бэлморт все еще оставался Бэлмортом, ведь так? Быть может, он поздно пробудил свой дар и большую часть жизни страдал от таких драконов, как Гил. Жаль, что ему не попадались на пути такие люди, как эта женщина.

– А как вас зовут?

– Я Саша, – представилась она.

– Милашка-замарашка Мила разговорила тюремную буку? – откуда-то снизу раздался веселый голос, и Вероника пошевелилась на моих коленях. – Похвально!

– Ой! – я вскрикнула, когда драконица резво вскочила и поддела пальцем кулон Грувии.

– Но это будет ещё интереснее! – она прищурилась, изучая красный камень, и почесала голову в том месте, куда пришёлся удар об стену. – Дорогая?

– А… – я и слова не успела сказать, а женщина уже подняла кулон поближе к потолку и крутила, ловя отблески света от красного камня. Кажется, сила Рыжика и правда быстро вылечила её. – Я не знаю.

– Дорогая, – утвердительно ответила за меня Вероника. А потом подбросила вверх, посмеиваясь и следя, как я ловлю её непослушными руками. – Спасибо, замарашка. Без тебя я бы долго приходила в себя. А может, – она стала говорить тише и устрашающе, – тюремные крысы сожрали бы моё тело прямо с пола, пока я валялась в отключке! От этой гарпии помощи не дождёшься, – она фыркнула и сложила на груди руки, отворачиваясь от Саши.

– Ты преувеличиваешь, – нехотя ответила та, поморщившись.

– Шесть сиротинушек на твоей совести остались бы, рыжая! – скорбным тоном продолжила Вероника.

– Захлопнись!

– Я бы пришла к ним во сне, ко всем шестерым, и показала, где ты живешь! Готовила когда-нибудь на шесть драконьих голодных ртов?

Я громко засмеялась, и две пары глаз обратились в мою сторону. А потом дверь камеры неожиданно скрипнула, и я отошла к стене, ловя на себе ещё один взгляд. Гила. Только теперь он не был доброжелательным, как пару часов назад. Что-то изменилось.

– Ты! – он ткнул пальцем в Веронику и махнул головой в сторону. – На выход.

– Ва! – женщина счастливо взвизгнула и повернулась ко мне, подмигивая. – Быть может, шесть голодных ртов уже обивают порог этого гадюшника и уже достали всех дозорных своим нытьем. Так бы мне ещё с неделю тут чахнуть. Ну, бывайте!

– Прощай, Вероника, – улыбнулась я. Хотела бы сказать заученные слова, что нэс Грувия вдалбливала в мою голову, но вовремя прикусила язык.

Драконица шагнула в проем открытой двери, и подняла руку, больше не оглядываясь.

С уходом Вероники из камеры, она будто опустела. Стало так тихо, даже грустно… Я помотала головой, не понимая, как можно было привязаться к кому-то за несколько часов. Наверное, так бывает, когда в жизнь резко врываются громкие эмоциональные люди, заполняющие собой всё пространство, и внутри, и снаружи, а потом так же быстро из неё, жизни, выходят.

– Что это там у тебя? – Саша указала рукой на валявшийся у моих ног серый цветок, и я ахнула, быстро подняв его с пола. Наверное, выпал, когда я в спешке доставала из кармана кулон нэс Грувии.

– Ещё один подарок, – улыбнулась я, расправляя серые лепестки. – От того же дракона.

– Второй раз он решил тебя не баловать, – усмехнулась Саша, приподнимая бровь.

– Нет уж, – поджала я губы, прижимая цветочек к груди. – Этот подарок намного дороже.

– Твоему сердцу? – Саша подошла ближе и протянула мне руку ладонью вверх. – Тогда давай сделаем так.

Она подула на цветок, избавляя его от пыли, и аккуратно продела стебелёк в мои запутавшиеся волосы. А потом вопросительное выражение на её лице сменилось сначала удивлением, а потом и искренним весельем, когда я поспешила достать из того же кармана голубой цветочек. Это всё, что осталось от последнего венка Лоры. Остальное поглотил сначала Молочный туман, а потом и огонь императорской стражи.

– Чудачка, – снисходительно вздохнула Саша, вплетая голубой цветок к серому. – Ухажёр подарил тебе украшение и цветы, а ты разобрала букет на части и расфасовала по карманам? Что там у тебя ещё завалялось? Доставай уж всё.

– Больше ничего, – смутилась я, опуская глаза. – Это всё.

– А вот это, – Саша тронула кулон нэс Грувии, который я успела повесить на шею, и покачала головой. – Вот это лучше отправь обратно в карман, девочка. Он напитан даром, такие побрякушки запрещено иметь за решёткой. Удача, что Гил не заметил его. Прячь.

– А… Хорошо!

Я торопливо убрала вещицу обратно.

Лучше отсидеться тихо и без нарушений, пока дозорные пишут отчёт, а потом уйти по-хорошему. Интересно, как там дела у Бэлморта…

Я села на краешек лавочки, поджимая под себя ноги. Некуда было деть руки, поэтому я просто стучала пальцами по коленкам, то и дело посматривая в сторону коридора. Хотелось поскорее покинуть это холодное и сырое место.

– Ты боишься крови? – неожиданно спросила Саша, заставив меня вздрогнуть.

– А? С чего бы?

Женщина пожала плечами, присаживаясь рядом:

– Ты действовала быстро, когда Вероника потеряла сознание. Но не когда увидела кровь. Серьезно, я думала, ты так и будешь таращиться на неё и свои руки, – Саша кинула на меня жалостливый взгляд и принялась ковырять землю носком ботинка.

Я сглотнула. Сейчас я совсем не помнила этого. В голове просто остался туман. Белый и не сулящий ничего хорошего.

В коридоре послышался шум, и я вытянулась в струнку, желая увидеть Бэлморта. Быть может, уже всё? Я встала, чтобы подойти ближе, а потом села обратно, прищурившись. Вероника?

Женщина улыбнулась нам через силу и покосилась на ведущего её Гила:

– Снова привет, разбойницы. Скучали?

– Мы думали, тебя освободили…

– Ага, я тоже раскатала губу. Да, здоровяк, Гил?

Она усмехнулась, а он лишь толкнул её в плечо, доставая ключи из кармана. Это что, кровь на его руках? Сначала я испугалась, а потом внимательно осмотрела Веронику, не увидев никаких повреждений. Выдохнула и вопросительно посмотрела на женщину, когда она беспечно плюхнулась между нами с Сашей, положив руки нам на плечи.

– У тебя полчаса, – сказал Гил напоследок, дождался, когда Вероника кивнёт, а потом ушёл дальше по коридору, громко топая своими ботинками.

– Почему тебя не отпустили? – спросила я, помня о детях драконицы. Будет плохо, если они останутся надолго без матери.

– Да вот, – женщина сглотнула, закусив губу. – Как раз обещали.

– Что он имел в виду? – ровным тоном спросила Саша, стряхивая с себя чужую руку. – Какие ещё полчаса?

– Это… – Вероника посмотрела вперёд, избегая наших взглядом. – Милашка Мила?

– Да? – отозвалась я, не понимая, что происходит с женщиной. Больше она не улыбалась, прекратила глупо шутить, нервируя Сашу. Лишь таращилась вперёд, будто не зная, куда деть глаза.

– Твой амулет… Он ведь ещё работает, да?

– А? – я пожала плечами, запустив руку в карман. – Наверное… Я не знаю. Что случилось? Тебе нужна помощь?

Закралась догадка, что та кровь на руках Гила всё-таки принадлежала Веронике, и я в панике начала оглядывать её тело.

– Ну… Будем надеяться, что работает, – она виновато посмотрела на меня, а потом резко встала, выкидывая вперёд руку и отбрасывая меня к твёрдой стене.

К той самой, у которой я лечила её разбитую голову.

– Ай! – закричала я, больно ударившись о твёрдую стену спиной. Воздух вышибло из легких, и я непонимающе посмотрела на женщину снизу вверх.

Она ничего не ответила. Лишь присела на корточки, посмотрела на меня сверху вниз и крепко схватила за волосы, приподнимая с земли и заставляя сжать зубы от боли.

– Кричи, – её губы изогнулись в неприятном оскале, и мне тут же захотелось забиться в дальний угол камеры. – Кричи, или я поломаю тебя.

Я дёрнулась назад, и Вероника поджала губы, стряхивая с пальцев клочок моих чёрных волос.

– Эй! – со спины Вероники подошла Саша и отпихнула её в сторону, тут же подав мне руку. – Что на тебя нашло?

– Не лезь не в своё дело! – рявкнула Вероника, поморщившись. – С каких пор ты лезешь в чужие разборки?!

– Разборки? – воскликнула женщина, поворачиваясь в её сторону. – Она же помогла тебе!

– А кто поможет моим детям?! – закричала Вероника, и отвела взгляд, закусывая до крови нижнюю губу. Со лба её стекал пот.

– Детям… Что он пообещал тебе? Гил, да?

– Не твоё дело, – отрывисто бросила Вероника. А потом подняла руку, и что-то устрашающе блеснуло во мраке камеры.

– Драхх, да ты чокнутая! – ужаснулась Саша, отступая в сторону. – Ты и Гил, вы оба! Какого он снабдил тебя оружием?

– Да захлопни ты пасть! – рявкнула Вероника, перекручивая нож в руке и устремляя взгляд уже на меня. – Ничего с ней не сделается.

– Вероника, перестань! – закричала я, пока она подходила ближе. Разница в нашей комплекции была явно не в мою пользу, а ещё нож… Если она захочет убить меня, я смогу разве что пискнуть напоследок. Ох, Бэлморт… Почему я была такой глупой и позволила увести нас в это ужасное место? Бэл ведь мудрее, он… Если бы я только послушала его…

– Прости, замарашка, – женщина мотнула головой, словно отбрасывая последние сомнения, а потом нависла надо мной, хватая за руку и наседая сверху, прижав к холодному полу лицом. Что-то хрустнуло. Слишком громко в оглушающей тишине этого места.

– Н-не надо…

– Прости, прости! Кричи! Ты сможешь вылечить себя, я же знаю! – теперь в голосе её было раскаяние. – Пожалуйста, кричи!

– Веро… А-а-а!!! – давление на тело стало сильнее – теперь драконица навалилась сверху, вдавливая своё колено в мою поясницу и одновременно выкручивая руку. – Пожалуйста, хватит! Хватит, прошу! Почему ты вдруг… А-а-а!

В горло словно врезались тысячи иголок, мешая связно говорить. Когда казалось, что больше тело не выдержит, а из глаз ручьём текли слёзы – мой отчаянный вопль, полный боли, разорвал покой этой холодной тюрьмы.

А следом, словно вторя моему крику, стена с тихим треском пошла трещинами, пол под нами задрожал, а из глубин тюрьмы раздался чудовищный рык, заставивший кованые прутья решетки застонать и задребезжать, подчиняясь чьей-то ярости где-то там в темноте.