Текст книги "Миметика глупости"

Автор книги: А. Крупенин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

1.6 Наследие старых времён

Ах, как хорошо было раньше! Скажем, эдак ...дцать тысяч лет назад. Наши общие предки бегали по саванне, лесам, горам и, благодаря прекрасно развитому автономному комплексу систем, изумительно там ориентировались, зорко различали дичь, могли сразу опознать друга или врага и т. п. и т. д. Все их врождённые эвристики работали быстро и эффективно, эти эвристики не нужно было тормозить и переделывать. Короче говоря, не было у наших предков особой потребности в аналитической системе. Однако это счастливое пребывание в раю автономного комплекса систем продолжалось исторически недолго – не больше одного, ну двух миллионов лет. Потом, на свою беду, наши предки заговорили и были изгнаны из рая – появилась аналитическая система. Эта самая аналитическая система практически выбросила человека из нормальной, приличествующей каждому животному эволюции, и заменила её общественным развитием, которое, сопровождаемое техническим прогрессом, имеет ещё и нехорошую тенденцию непрерывно ускоряться. Как Вы понимаете, конфликт был запрограммирован. Конфликт между автономным комплексом систем и аналитической системой.

Механизмы, которые прекрасно подходили для выживания в «диком, диком лесу» оказались не на месте в постиндустриальном обществе. Скажем, наш очень хорошо развитый и эффективный для любого животного механизм накопления энергии в виде жировых запасов сегодня, когда любой охотник может на каждом углу отловить и убить огромное количество пирожков, бургеров или другого фастфуда, уже не кажется нам столь уж необходимым для выживания. Но этот механизм остался в нас, мы получили его по наследству и передадим его своим детям, а они своим… То же самое относится и ко многим другим процессам автономного комплекса систем. Жизнь в современном обществе требует, чтобы огромное множество процессов автономного комплекса систем были переписаны аналитической системой.

Возьмём, к примеру, любимую капиталистическую формулу «потребитель всегда прав». Когда мы выступаем как потребители, она нам настолько нравится, что многие позволяют себе оскорблять продавцов или издеваться над ними. И продавцы должны это терпеть, хотя нормальная реакция автономного комплекса систем предполагает если не физическую, то, по крайне мере, яркую вербальную реакцию (следует признать, что некоторые продавцы всё-таки не допускают насилия над своей природой…). Тем не менее, продавцы и всякие прочие служащие должны принять условия общества потребления, в котором мы таки уже живём, понять, что в данном случае действуют специальные «ненатуральные» правила, которым следует подчиниться.

Мы живём во всё более «ненатуральном», абстрактном мире. Мы приобретаем всё время новые домашние приборы, использовать которые без изучения длиннющей инструкции просто невозможно. Какова вероятность того, что Вы можете сразу использовать многочисленные возможности неизвестной Вам модели смартфона?

Мы подчиняемся законам, которые противоречат нашим интуитивным представлениям о социальной справедливости. Легко ли будет Вам в этом случае принять в качестве присяжного законное решение? «Естественная» среда, на которой базируется автономный комплекс систем, всё больше и больше исчезает из нашего окружения – нормальные социальные отношения, интуиция, личный опыт. В современном мире на смену всему этому приходят искусственные «технологические» правила.

Технический прогресс и развитие общества приводит к тому, что мы, сами того не желая, создаём ситуации, в которых наш отшлифованный тысячелетиями эволюции автономный комплекс систем становится всё менее оптимальным. Современное технологизированное общество непрерывно продуцирует ситуации, требующие абстрагирования от окружающей среды, элиминации всех личностных аспектов информации, с которой мы имеем дело. Но автоматический комплекс систем делает как раз всё наоборот, в нём оцениваемая информация всегда и жёстко связана со средой. В результате мы применяем эвристики, существенно снижающие наш уровень рациональности, тогда как новая, нами же самими созданная среда, предъявляет к рациональности гораздо более строгие требования. Жизнь требует почти непрерывного использования аналитической системы, в противном случае другие представители рода Хомо сапиенс, пользующиеся аналитическую систему, будут, как это принято в рыночном обществе, активно паразитировать на Вашем автономном комплексе систем, успешно эксплуатируя все Ваши заблуждения и эвристики.

В 1999 года Адриан Норт, Дэвид Харгивз и Дженнифен Маккендрик начали проигрывать в супермаркете попеременно либо традиционно французскую музыку (аккордеон), либо немецкую (духовой оркестр). В магазине были установлены винные полки. На одних были представлены исключительно французские вина, на других исключительно немецкие (Adrian C. North, David J. Hargreaves, and Jennifer McKendrick (1999). The influence of in-store music on wine selections. Journal of Applied Psychology, 84, 271-276.). В те дни, когда исполнялась французская музыка, 77% проданных вин были французские, когда покупатели слушали немецкую музыку – вина, произведённые в Германии.

Интересно, что только один из 44 опрошенных подтвердил, что на его выбор повлияла проигрываемая музыка. Остальные отказывались в это верить. В 2012 году тот же А.Норт провёл исследование, показывающее, что люди по-разному воспринимают вкус вина в зависимости от того, какая музыка при этом проигрывается (North A. C. (2012) The effect of background music on the taste of wine. British Journal of Psychology, 103: 293–301). Были выбраны четыре музыкальных произведения: «Кармина Бурана» Орфа (мощная и тяжёлая), «Вальс цветов» из балета Чайковского «Щелкунчик» (утончённая и изящная), «Just Can't Get Enough» французской группы «Nouvelle Vague» (быстрая и освежающая), «Slow Breakdown» канадского музыканта Майкла Брука (сладкая и мягкая).

Участники исследования пили одно и то же вино. Однако те, кто слушал Кармина Бурана, воспринимали его вкус как мощный и тяжёлый, слушавшие Чайковского – как утончённый и изящный, находящиеся под впечатлением Nouvelle Vague – как освежающий, воспринимавшие Брука – как мягкий и сладкий. Опять-таки, все отказывались признать влияние музыки на их ощущения от вина.

Естественно, мы не призываем полностью блокировать автономный комплекс систем. Во-первых, это невозможно. Во-вторых, в огромном количестве ситуаций он прекрасно работает. Правда в тех ситуациях, которые являются для него «благоприятными», то есть содержащих определённые ключевые признаки, опираясь на которые эвристики могут эффективно функционировать.

Однако ситуация может быть и «враждебной» к эвристикам, когда в ней таковых ключевых признаков нет или в ситуации присутствуют ещё и другие, более важные признаки, которые автономный комплекс систем не может идентифицировать и включает эвристики, исполнение которых идёт человеку во вред.

Тем не менее, некоторые эволюционные психологи продолжают настаивать на абсолютной полезности эвристик. Возьмём, к примеру, эвристику узнавания. Тодд и Гигерензер показали, что неопытные теннисные болельщики смогли правильно предсказать исход 72% всех матчей Уимблдона в 2003 году, используя простое правило: если они знали имя одного из участников матча, то они предполагали, что он и победит. Интересно, что такой же уровень точности предсказаний исхода матчей показали и теннисные эксперты (Todd, P. M., & Gigerenzer, G. (2007). Environments that make us smart: Ecological rationality. Current Directions in Psychological Science, 16, 167-171.).

Данное исследование показывает, что могут существовать ситуации, в которых действует правило «чем меньше, тем лучше». Неопытные болельщики добились впечатляющих результатов путём несложных умозаключений. Но может ли быть успешной эвристика узнавания в других областях? Если основываться только на этой эвристике, то Вы можете:

1.Покупать исключительно продукты известных косметических фирм и игнорировать такие же, но произведённые менее известными фирмами.

2.Посещать только самые известные и самые дорогие рестораны.

3.Покупать смартфоны Apple или других известных производителей и отказываться от равнокачественных, но более дешёвые смартфонов менее известных фирм.

4.Избирать только одного известного политика, не рассматривая программы его конкурентов.

Ни один из этих видов поведения не служит Вашим долговременным целям. Но эвристика узнавания будет побуждать Вас принимать подобные решения, если ей будет позволено вести Вас через неразбериху наших будней. Рыночное общество не является благоприятной средой для подобных эвристик. Возможно, проблема вложения денег и не столь для Вас актуальна, тем не менее, существуют исследования, показывающие, что люди обычно выбирают самые неоптимальные и дорогостоящие способы вложений, которые выгодны только для финансистов, получающих процент с каждого договора. Случается всё это исключительно потому, что невыгодные финансовые продукты активно рекламируются, тогда эффективные следует напряжённо и активно искать (Bazerman, M. (2001). Consumer research for consumers. Journal of Consumer Research, 27, 499-504.).

Н.Макёрлин задался вопросом – могут ли 70% процентов людей ошибаться? – и пришёл к выводу, что да, могут (MacErlean, N. (2002, August 4). Do the sums – it's in your interest. The Observer (London), Cash 2-3.). По его наблюдениям 70% англичан открывали текущие счета под 0,1% только в одном из четырёх крупнейших британских банков – (Barclays, HSBC, Lloyds TSB, и Royal Bank of Scotland). Эти банки знают все, в результате, под влиянием эвристики узнавания, англичане теряли возможность получения 3% годовых в менее известных банках. Можно ли назвать подобное поведение умным?

Специалисты массовых коммуникаций вполне эффективно используют недостатки автономного комплекса систем. Заманить аналитическую систему в ловушку, используя эвристики автономного комплекса систем – этим славны реклама, выборные кампании и правительства. Лотереи заманивают нас лозунгами: Ты можешь выиграть миллионы! Ни разу нигде не было написано, что вероятность выигрыша в лотерее 6 из 49 равна одной четырнадцатимиллионной!

 Некая страховая компания успешно использовала присущее автономному комплексу систем стремление «избежать больших потерь». Клиентам предлагали на выбор две страховки. В первой страховые взносы составляли 400 руб. в месяц, но при наступлении страхового случая необходимо было возместить 4000 руб. из своих средств. Во второй страховые взносы равнялись 800 руб. в месяц, но никакого возмещения не требовалось. Большинство людей предпочитали второй вариант, хотя простая арифметика показывает, что в первом случае страховка стоила 4800 руб. в год и при выплате из своих средств – 8800 руб., тогда как вторая страховка стоила 9600 руб. В любом варианте первая страховка была дешевле, тем более что страховой случай мог и не наступить. Однако автоматическая реакция мешала принятию разумного экономического решения.

Когда мы отдаёмся во власть подаренному нам матерью-природой автономному комплексу систем, действуем, полагаясь на наши инстинкты, на наши чувства, мы играем в русскую рулетку с судьбой и шансы явно не на нашей стороне. Эрик Джонсон с коллегами (E.J.Johnson, J. Hershey, J. Meszaros, and H. Kunreuther.  Framing, probability distortions, and insurance decisions. In Choices, values, and frames, ed. D. Kahneman and A. Tversky, 224–40. Cambridge: Cambridge University Press 2000.) исследовали поведение пассажиров при страховании полётов. Одну группу пассажиров спрашивали, сколько они готовы заплатить за страхование смерти из-за аварии самолёта, произошедшей в результате механических неполадок при страховой сумме 100000$. В среднем пассажиры были готовы потратить 10,31$.

 Вторую группу спрашивали, сколько они готовы заплатить за страхование смерти из-за аварии самолёта, произошедшей в результате любой причины при страховой сумме 100000$. За такой договор пассажиры были готовы заплатить 12,03$. Третьей группе в качестве причины аварии был указан возможный террористический акт. В этом случае пассажиры были готовы расстаться с 14,12$.

С рациональной точки зрения подобное решение не имеет смысла. Смерть в следствии терроризма была естественно предусмотрена при страховании аварии, произошедшей от любой причины. Но в этом случае пассажиры были готовы расстаться только с 12,03$. Почему они решали заплатить больше при страховании только одной причины аварии самолёта, причём наименее вероятной? Слово «терроризм» запускало в ход механизмы автономного комплекса систем, яркие, эмоционально насыщенные картины всплывали в памяти и это вело к переоценке страхового полиса. Ведущие страховые компании используют результаты подобных исследований и проводят схожие сами (Арифметическая задача: сколько будет 2$, умноженные на миллионы авиапассажиров?).

Обмануть и использовать врождённые механизмы автономного комплекса систем не так уж и сложно. Испытуемым была предложена следующая воображаемая ситуация (Sinaceur, M., Heath, C., & Cole, S. (2005). Emotional and deliberative reactions to a public crisis: Mad cow disease in France. Psychological Science, 16, 247-254.):

«Представьте себе, что Вы только что поужинали. Для приготовления ужина Вы использовали упакованное замороженное мясо. Вы уютно расположились перед телевизором, слушаете вечерние новости и вдруг диктор сообщает, что в партии упакованного замороженного мяса санитарные врачи обнаружили человеческий вариант вируса губчатой энцефалопатии крупного рогатого скота».

После того, как испытуемые знакомились с этой ситуацией, их просили ответить по семиступенчатой шкале на следующие вопросы: «После получения этой информации, до какого уровня сократится Ваше потребление мяса?» и «После получения этой информации, до какого уровня Вы можете заменить мясо потреблением других продуктов питания?». Нет ничего удивительного, что подобная информация воздействовала на людей и они подумывали о сокращении потребления мяса.

Однако другая группа испытуемых планировала гораздо более радикальное сокращение потребления говядины, поскольку вместо «человеческого варианта вируса губчатой энцефалопатии крупного рогатого скота» они читали «человеческий вариант вируса коровьего бешенства». В этом случае картина возможной болезни была гораздо живее!

Когда мы полагаемся только на автономный комплекс систем, мы передаём управление нашим мозгом другим людям. Тем, кто обладает возможностью давать те или иные названия товарам, так или иначе представлять информацию, которую мы получаем, сосредотачивать наше внимание на «вопиющих» фактах, осуществлять фрейминг. Руководствуясь в принятии решений лишь автономным комплексом систем, мы теряем свою независимость. Современная жизнь требует, чтобы аналитическая система контролировала и заменяла решения, принимаемые под влиянием автоматического комплекса систем.

1.7 Я ль на свете всех рациональнее

В начале прошлого века известный гештальт-психолог Вольфганг Кёлер жил на прекрасном острове Тенерифе и занимался исследованием поведения шимпанзе. В одном из его экспериментов обезьяне предъявлялись ящик, палка и связка бананов, подвешенная хитрым гештальт-психологом так высоко, что шимпанзе не мог её никак достать, как бы он ни прыгал. Очень быстро шимпанзе соображал, что ему необходимо взобраться на ящик и сбить бананы палкой.

Джон Сёрл показал, что поведение кёлеровского шимпанзе полностью удовлетворяет всем критериям инструментальной рациональности (Searle, J. R. The rationality of action. Cambridge, MA: MIT Press. 2001). Обезьяна использовала эффективные средства для достижения своих целей. Базовое желание "обладать бананами" было реализовано адекватными средствами. Сёрл задался вопросом: а не является ли человеческая рациональность просто продолжением обезьяньей рациональности?

Если рассматривать рациональность с «узкой» точки зрения инструментальной рациональности, с точки зрения соответствия выполняемых действий и принятых решений уже рассмотренным нами аксиомам, то никакой разницы между рациональностью шимпанзе и рациональностью человека нет.

Для людей, однако, имеет значение, какие выборы они делают и какие цели они преследуют. То и другое согласуется с системой ценностей человека. Принимая определённое решение, мы тем самым посылаем сигнал окружающим о том, кто мы и одновременно поддерживаем собственную картину «Я». Каждое наше действие имеем одновременно символическое значение, сигнализирующее о том, что мы собой представляем. Медин и Бейзермэн показали, что для американцев, в культуре которых одобряется стремление продать и купить всё что только возможно, тем не менее существуют «непродажные» вещи (Medin, D. L., & Bazerman, M. H. (1999). Broadening behavioral decision research: Multiple levels of cognitive processing. Psychonomic Bulletin & Review, 6, 533-546.), например, домашние любимые животные или обручальные кольца. Они рассматривали подобные предложения о продаже как оскорбление и говорили, что эти вещи не имеют денежного эквивалента.

Символическое значение не является иррациональным, хотя практическая ценность выполняемых действий иногда минимальна. Например, участие в выборах, где вес нашего голоса равен одной n-миллионной. Тем не менее, символическое значение этого действия достаточно велико, оно выражает наше отношение к власти и наше осознание себя как активно действующего гражданина.

Иначе говоря, люди стремятся к тому, чтобы их желания были удовлетворены, однако это должны быть «правильные» желания, удовлетворяющие этическим требованиям, предъявляемые обществом в данный момент времени. То есть мы не ограничиваемся инструментальной рациональностью в «узком» смысле, мы стремимся к рациональности в «широком» смысле.

Что произойдёт, если принятие рационального решения зависит от решения, принятого другим человеком? Здесь всё становится ещё сложнее. Возьмём, например, «дилемму узника», разработанную работниками Rand Corporation Мерилом Флудом и Мелвином Дрешером в 1950 году. Эта дилемма была затем формализована Альбертом Таккером, который и дал ей современное название. Дилемма состоит в следующем:

Арестованы два члена банды. Они сидят в разных камерах и не могут общаться друг с другом. У прокурора недостаточно доказательств, чтобы осудить бандитов за совершённое ими ограбление. Преступники надеются, что они отделаются одним годом тюрьмы за сравнительно небольшое правонарушение, которое прокурор может доказать. Прокурор предлагает каждому из них сделку. Оба бандита имеют возможность обвинить другого в совершении ограбления или молчать. Варианты здесь следующие:

•Если и первый и второй бандит предадут друг друга, то они оба получат по два года тюрьмы.

•Если первый бандит предаст второго, а второй промолчит, то первый выйдет на свободу, тогда как второй бандит будет осуждён на три года.

•Если оба преступника будут молчать, то они получат по одному году заключения.

Математически доказано, что наиболее рациональным будет эгоистическое решение предать другого. Однако Дуглас Хофштедтер показал, что примерно треть испытуемых предпочитают кооперацию, а не предательство (Hofstadter, D. R. Metamagical themas: Questing for the essence of mind and pattern. New York: Basic Books. 1985). В исследовании Эльдара Шафира и Амоса Тверски доля кооперативных решений доходила до 43% (Tversky, Amos; Shafir, Eldar.  Thinking through Uncertainty: Nonconsequential Reasoning and Choice. In A.Tversky, E.Shafir, (Eds.), Preference, Belief, and Similarity. A Bradford Book, The MIT Press, Cambridge, Massachusetts, London, England. 2004).

Очень схожа с проблемой узника «проблема Ньюкома», впервые опубликованная Робертом Нозиком в 1969 году (Nozick, R. Newcomb’s problem and two principles of choice. In Nicholas Rescher (Ed.), Essays in honor of Carl G. Hempel. Dordrecht: Reidel. 1969). Проблема состоит в следующем:

Предположим, Вы находитесь в телевизионной студии и ведущий ставит перед Вами два ящика. Вы должны выбрать один или оба ящика. Один из ящиков закрыт крышкой, содержание другого – 10000 рублей – Вы видите. Ведущий сообщает Вам, что в закрытом ящике может быть, а может и не быть один миллион рублей. Этот миллион помещает в ящик некий Провидец, который находится за сценой. Провидец положит миллион в ящик, если он предполагает, что Вы выберите один закрытый ящик и не положит, если по его предсказанию Вы выберите оба ящика. Ведущий сообщает Вам, что почти все, кто выбрал только закрытый ящик, получили миллион рублей, и что почти все, кто выбрал два ящика, этот миллион не получили. Каков будет Ваш выбор?

Аргументы в пользу выбора одного ящика: Если я выберу оба ящика, то Провидец, почти наверняка, предвидит это и не положит миллион в закрытый ящик, то есть я получу только 10000 рублей. Если я выберу только один закрытый ящик, то Провидец, почти наверняка, сможет предвидеть это и положит в ящик миллион рублей, который я и получу. Таким образом, при выборе двух ящиков я, почти наверняка, смогу получить лишь 10000 рублей, а при выборе только закрытого ящика, почти наверняка, получу миллион. Следовательно, я должен выбрать только закрытый ящик.

Аргументы в пользу выбора двух ящиков: Провидец уже сделал своё предсказание и или положил один миллион рублей в ящик, или не положил его туда. Если Провидец уже положил миллион в ящик и я выберу оба ящика, то я получу один миллион плюс десять тысяч рублей, тогда как при выборе только одного закрытого ящика я получу только миллион. Если Провидец не положил миллиона в закрытый ящик, то при выборе двух ящиков я получу 10000 рублей, тогда как при выборе только одного закрытого ящика я не получу ничего. Таким образом, при выборе двух ящиков я в любом случае получу на десять тысяч рублей больше. Следовательно, я должен выбрать оба ящика.

Мартин Гарднер опубликовал проблему Ньюкома в Сайентифик Америкэн и попросил читателей прислать свои варианты ответов (Gardner, M. (1973, July). Free will revisited, with a mind-bending prediction paradox by William Newcomb. Scientific American, Vol. 229, No. 1, pp. 104–108.). Оказалось, что 70% читателей склонны принять аргумент выбора только одного закрытого ящика и 30% выбирали сразу оба ящика.

Выбор двух ящиков соответствует принципу непрерывности принятия решений. Сложнее объяснить выбор первой аргументации, если только мы не склоняемся к вере в сверхъестественные силы Провидца. Для элиминирования этого предположения Э.Шафир и А.Тверски заменили в инструкции Провидца на компьютерную программу, делающую прогноз на основе выбора из базы данных. Полученные ими результаты практически совпадали с данными Гарднера: 65% выбрали один ящик и 35% оба ящика.

В качестве объяснения полученных результатов авторы говорят о «квазимагическом» мышлении. В случае магического мышления человек безусловно верит в существование неких сверхъестественные сил, способных повлиять на исход каждого события вопреки любым естественным законам. При квазимагическом мышлении человек как бы верит в свою способность повлиять на исход любых событий, даже если в действительности он в это не верит. Если решение компьютерной программы известно, то тогда всё зависит исключительно от человека и рациональным становится выбор двух ящиков. Но если решение программы неизвестно и принятие решения зависит как бы от взаимодействия программы с человеком, то тогда возникает соблазн повлиять своими действиями на решение компьютера (хотя испытуемые знают, что оно уже принято!).

Квазимагическое мышление лежит в основе многочисленных феноменов самообмана и иллюзий контроля. Кватрон и Тверски замечают, например, что кальвинисты ведут себя так, как будто их поведение влияет на то, попадут ли они в рай или ад. При всём при этом они верят в божественное предопределение и в то, что их судьба определена ещё до их рождения  (Quattrone, G. A., & Tversky, A. (1984). Causal versus diagnostic contingencies: On self-deception and on the voter’s illusion. Journal of Personality and Social Psychology, 46(2), 237–248.).

Большинство людей не верит на самом деле в то, что они могут повлиять на исход вероятностных событий. Однако, очень часто, они ведут себя так, как будто они это могут. Например, известен следующий исторический анекдот о Нильсе Боре, которого журналисты спросили, почему на его двери приколочена конская подкова. Бор объяснил, что он, конечно, не верит в подобную чепуху, однако он где-то слышал, что подкова может помочь даже тем, кто в неё не верит…

Игроки в кости, которые с силой бросают кубики, чтобы выпали крупные цифры, или бросают их легонько, чтобы выпали маленькие цифры, не верят сами в эту зависимость, однако, кто знает... (Henslin, J.M. (1967) Craps and magic. American Journal of Sociology, 73, 316-320). Люди, не желающие чтобы им переходила дорогу чёрная кошка или плюющие через плечо «на счастье», могут на самом деле не верить в предрассудки. В этом смысле квазимагическое мышление рациональнее магического с его верой в сверхъестественное. С другой стороны, оно даже более загадочное, нежели магическое, поскольку подрывает связь между представлениями и верованиями, которая, пусть и в абсурдной форме, существует в магическом мышлении. Магическое мышление базируется на недоказуемой вере, квазимагическое мышление порождает непредсказуемые действия.

Наиболее часто регрессию к квазимагическому мышлению провоцирует ситуация неопределённости. Многие люди (особенное поколения, выросшие с компьютерными играми) ведут себя так, как будто они могут нажать кнопочку и уже совершившееся событие можно будет заменить на другое, желаемое, если они сделают что-то с этим другим желаемым событием связанное. К сожалению, подобное возможно только в компьютере.

Загрязнение окружающей среды является так называемой «мультиплейерной» ситуацией, известной как «проблема сообществ» (Hardin, G. (1968). The tragedy of the commons. Science, 162, 1243-1248.). Представьте себе, что Вы едете на автомобиле, в электричке, или даже в трамвае, и выбрасываете какой-либо мусор из окна (легко представимая ситуация). Поскольку Вы находитесь достаточно далеко от дома, Вас не слишком беспокоит чистота данной местности, а в своём районе Вы не сорите. В этом смысле выбрасывание мусора из окна является вполне рациональным действием в «узком» смысле. Однако это же справедливо для каждого другого человека, выбрасывающего мусор из окна вдали от своего дома. В результате такого «рационального» поведения всех жителей населённого пункта он постепенно начинает походить на свалку.

Если мы все откажемся от удобства выбрасывания мусора где придётся, то мы все можем наслаждаться приятной для глаза и жизни чистотой. Вместе с тем, мы не можем не заметить злокозненность рационального действия выбрасывания мусора. Если вы все не будете выбрасывать мусор, а я его выброшу, то я, с одной стороны, смогу всё также наслаждаться чистотой ландшафта, а с другой – я без всякого напряжения избавлюсь от мусора. Таком образом, я в явном выигрыше. Если же вы все выбрасываете мусор из окна, то будет явно нерациональным не делать того же самого, поскольку вокруг уже лежит столько грязи и, к тому же, я лишусь возможности легко избавиться от мусора. Проблема состоит в том, что все следуют той же самой логике и мы все страдаем от последствий наших действий.

Одной из причин подобного поведения может быть всё большее проникновение «рыночной» модели мышления в нашу жизнь, которая признаёт только «узкую» рациональность. Ни одна корпорация или финансовый институт ещё ни разу не действовали с позиций «широкой» рациональности, а если бы и попробовали, держатели акций сразу бы уволили менеджеров. То же самое можно сказать о государстве и о политических партиях.

В результате, несмотря на прогресс техники, нам становится всё труднее жить в этом мире: мы тратим всё больше времени, чтобы добраться до рабочего места; мы превращаем детство в оргию потребления – сначала мы заваливаем детей совершенно ненужными им вещами, а потом они уже требуют их от нас; деревни и малые города вымирают, потому что молодёжь может найти хорошую работу только в мегаполисах; песни и кинофильмы становятся всё более и более непристойными (и дети с молодых ногтей впитывают всё это); вода, которую мы пьём, с каждым годом всё грязнее, а продукты питания содержат всё больше вредных веществ, позволяющих промышленности всё дешевле и во всё больших количествах их производить; население становится всё более тучным, поскольку уже дети предпочитают фаст фуд; библиотек становится всё меньше и они работают по сокращённому графику; в больших городах всё труднее дышать...Следование рациональным решениям в «узком» смысле идёт нам явно не на пользу.

Как же получается, что человек – «венец творения», как он сам любит о себе говорить, так часто ведёт себя просто глупо? Эволюция, которая сделала нас «царями» природы, должна была позаботиться о том, чтобы наш большой мозг всегда принимал только умные решения!

Однако, на самом деле, эволюция только обеспечила нам генетическое наследие, позволяющее выживать в определённых условиях на этой планете. Наши представления о мире и решения, которые мы на их основе принимаем, нисколько эволюцию не интересуют. Ей всё равно, истинны эти представления или ложны. Эволюция не гарантирует нам совершенной эпистемологической рациональности. Точно так же не гарантирует она и оптимальной инструментальной рациональности. Люди непрерывно нарушают даже самые простые аксиомы рациональности. Эволюции, собственно, все равно, выживут ли самые умные или самые глупые – кто-то всё равно выживет и размножится (а это самое важное!). Как показывает практика и многочисленные исследования, пока впереди не самые умные… Похоже, что эволюция с нами что-то не доработала или, может быть, мы вообще ошибка эволюции?