Текст книги "От мрака к солнцу (СИ)"

Автор книги: Ясная зоря

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Одежда и оружие обнаружились в кладовой. Хорошо хоть еще не выкинули. Надел на бедра свои ремешки с метательным оружием и кинжалами а-ля садо-мазо и почувствовал себя человеком, то есть дроу. Притащил одежду и эльфам. И одеяло с верёвкой для болезненного. К лошади привяжем.

Лютариэ пробрался в конюшню, весьма добротную и пристроенную к дому. В доме царил полумрак благодаря закрытым ставням, поэтому я спокойно выносил свет, струящийся из щелей. Но на улицу в полдень выйти не мог. Пришлось мне собирать манатки и опустошать погреб кицунэ, предварительно привязав хозяина к несущей балке. Все, что могли, все обобрали. Как позже сообщил эльфик, в конюшне было пять лошадей, не считая мотающегося Беса, гневное ржание которого было слышно даже в доме. Принцесса перетащила на оседланных лошадей всю нашу снедь и вещи. Подняв на руки Мифэраэда, завернутого в одеяло, я со шлемом и в полном облачении, чтобы солнце не слепило, ориентируясь на запах Лютариэ, скользнул в конюшню. Все, уходим. Я торопился, не хотел находиться в доме. Почему?

Если бы Лю пришло в голову проверить пульс шамана и его домашних, он бы его не нашел. Яд каро был не обездвиживающим, а смертельным. Я никогда не оставляю за спиной врагов. Думаю, это послужит кицунэ уроком. А принцессе я соврал.

====== Порыв. ======

Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить.

Никчемная философия.

Лю крепко держал перекинутого через седло Мифэраэда. Его черный, пока что безымянный конь рваной рысью бежал по степи, заставляя полуэльфа улавливать малейшее его движение и подстраиваться под него, чтобы не уронить ненароком своего сородича. Еще две гнедые степные лошади: одна для Мифа, а вторая грузовая – неторопливо семенили рядом, привязанные к седлу коня Лютариэ. Впереди, нарочно чеканя шаг, по-кошачьему двигался Бес. Жеребец темного был таким же странным, как и его хозяин. Сейчас, кажется, он был рад, что больше не надо тащить на себе Лю, который постоянно пытался понукать его, словно кошачий конь был обычной ездовой скотиной. Другое же дело хозяин, которого он понимал с полужеста. Гор с момента побега из деревни кицунэ, когда четверка лошадей во весь опор разномастным вихрем пронеслась по сельской дороге и, поднимая пыль, скрылась из виду, ни разу не заговорил со светлым, не оглянулся на него. Неестественно прямая спина и напряженно сведенные плечи, закованные в черные доспехи, выдавали весьма скверное настроение дроу. Его выбило из колеи не столько присутствие двух эльфов, сколько поступок одного из них.

Не видя, но догадываясь, какое задумчивое выражение у лица темного, Лютариэ тихонько вздохнул, прекрасно понимая, что доставил ему немало хлопот. Но по-другому не мог. Миф, конечно, не самый хороший его товарищ по отряду и член Клана Виноградной Лозы, но его жизнь была ценнее жизни полуэльфа. По крайне мере, он сам так и думал. Ну кто он, и кто Мифэраэд? Полукровка, не имеющий магической силы, даже мать свою не знающий, вечно предоставленный самому себе, едва перешедший порог совершеннолетия. Только и годный оставаться в Трасевайсте мальчиком на побегушках или подаваться в большой мир. Лю всегда считал себя самым заурядным, сравнивая с гордыми чистокровными собратьями, но вспоминая об обычных полукровках, обычно живущих в Рассветном Лесу или работающих наемниками, его пробирала гордость. Однако в древней колыбели Шепчущих Ветров было не его место. И пойти наемником не мог: слишком хорошо оценивал умения и знания, данные наставниками. Да и врожденное любопытство не позволяло сидеть на одном месте. Лю так хотелось повидать красоты Одалэр, которые он не видел, ощутить перекрестки дорог. Вот только вырвавшись на желанную свободу, он попал в плен, до сих пор с содроганием вспоминаемый во снах. И когда светлый в ужасе просыпался, кошмар тут же рассыпался в прах о ровное дыхание Гора и уверенно бьющееся сердце в груди, к которой ненароком прижимался Лютариэ. И от этого он успокаивался.

Юноша смотрел на лицо спящего эльфа. Прямой красивый нос, ровная незагорелая кожа без этих тупых веснушек, покрывающих щеки и нос, вытянутое лицо с благородными чертами лица. Губки бантиком, бровки домиком, волосы не позорно обкорнанные, а длинные, чуть жестковатые, как темное расплавленное золото, скрывающие лазурные, как небо, глаза, тоненькие и длинные, как ножки паука, реснички. Забирайте, пока горяченький. А уж если вспомнить, что он маг, пусть и начинающий, но целитель. И правда, Мифэраэд – Расцветающая Роза. Не то, что Солнечная Буря. Пожалуй, именно Миф, начинающий благородный маг, старше полуэльфа на два года, подошел бы Гору лучше в роли информатора.

Да, пожалуй. Лютариэ не жалел о своем решении, полностью отдавшись на волю темного. На нем уже бывал рабский ошейник и, сравнивая плен у кочевников с его положением сейчас, Лю понимал, что дроу у него очень странный. Отмахивается от вопросов светлого о таких колоссальных пробелах в обычных, повседневных знаниях своим происхождением, дескать из дремучей глубинки Пещер Наэ. Но черная кожа, отменная броня, не злобные, не полные ненависти синие глаза говорили о принадлежности к высшей знати, имеющей доступ к любым архивам. Что послужило причиной ухода Гора из Дома, оставалось загадкой. Но часто проскальзывало в его диалогах, что они с полуэльфом оба изгнанники, которые не могут вернуться домой. Да и был ли у этого темного дом? Лю посмотрел на едущего всадника по-новому. Может, он был такой же, как и Лютариэ? Чужой среди своих, ищущий свое место в Одалэр?

Впервые юноша задумался над поведением дроу, которое было совсем не типичным для темного. Сколько бы ни пытался светлый вызвать у него ярость, нащупать ту грань, где все эльфийское кончается и начинается звериная суть. Но тщетно. Гор всегда выходил победителем из их словесного поединка, не применяя насилия. А весьма убедительные аргументы заставляли строптивого, как Бес, полуэльфа успокоиться и принять честное поражение. Он вообще вел себя, как обычный эльф, шутил, был заботлив к еще не восстановившемуся Лютариэ. Насмешливо-ироничный, относился к миру со скептицизмом, но уважал его и умел видеть красоту в мелочах, что поражало Лю. Вот только стоит указать или намекнуть, что на темного это не похоже, слишком добрый и сострадательный, как едва приоткрывшийся ему, светлому, Гор тут же становился отстраненным и самым настоящим невыносимым дроу. Со всем мерзопакостным набором привычек и характером.

Но тут же в голове Лютариэ пронеслись воспоминания. Он притворился спящим, когда мужчина, думая о своем, смотрел с непередаваемой щемящей тоской на полыхающее зарево рассвета, которое вскоре не сможет переносить. Он не боялся открытого звездного неба после сводов родных Пещер над головой, его не страшило огромное пространство, свобода выбора идти на все четыре стороны. Не молился своим предкам, не уповал на эморри с их знамениями о том, куда же идти. Гор упрямо прокладывал себе дорогу сам.

И тут Лю сделал самое непозволительное и искушенное – представил себе погреб. Если закрыть глаза, эта горячая, черная кожа не была… противной. Обычная, как и у любого другого живого существа. Нагой дроу не вызывал у светлого отвращение. Даже наоборот: ему понравилось прижиматься к сильной мускулистой груди и ощущать успокаивающий запах чего-то опасного и невероятно хмельного. Да и сам Гор очень красивый. И как бы не пытался Лютариэ скрыть, что заворожен звериной грацией дроу, у него не получилось. Даже то, что он рассердил, а затем шокировал мужчину, не помогло избавиться от этих странных чувств, от которых внизу живота Лю начинает подниматься жар. Эльф спохватился и, смущенно сжав колени, покосился на темного и облегченно вздохнул. Не почувствовал его изменившегося запаха…

Дроу, заранее направив вперед своих странных насекомых, чтобы нашли воду, знал, где нужно останавливаться на долгий привал. И, когда солнечная река миновала свою половину, подкатываясь к сумеркам, Гор молча остановил Беса, спешился и, подойдя к черному коню, протянул руки светлому и помог слезть. Все опасности остались далеко позади, и можно было вздохнуть с облегчением. Ехать сумеречной (ночью, а солнечной – днем) было опасно. Степные лошади хороши, выносливы и быстры, но в темноте, как кошки, не видят. Много потоков гнали эльфы их – взмыленные животные нуждались в отдыхе.

Копытные расседланы и жадно пьют из чистого озерца. Горит, поднимаясь золотисто-красными языками ввысь, жадно облизывая сухие веточки и ненужные тряпки, костер. Котелок с ароматным чаем из сладкой мяты (да-да, из тех самых лиловых папоротников) висит над ним. Все вещи компактно сложены у куста, чтобы в случае чего быстро собраться и уехать. Лютариэ смотрит на огонь, ожидая возвращения Гора. Темный помог полуэльфу устроить лагерь и приготовить ужин, даже расположить Мифа. Удостоверившись, что всё сделано и повязки у Лю новые, ушел в степь. Сказал, что вернется не скоро, и моментально пропал из виду. Наверное, ему нужно было побыть одному, решая, что же делать дальше. Лю понимал, что причиной для раздумий Гора был как раз он сам. И это заставляло чувствовать странное жжение в груди.

– Ммм, – это вывело светлого из задумчивого транса и заставило кинуться к чистокровному эльфу. Он уже полностью восстановился и теперь сидел, прикрывая одеялом наготу и недоуменно оглядываясь вокруг.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Лютариэ, протягивая Мифэраэду заранее припасенную еду. Регенерация у него была быстрей, чем у полуэльфа, но резервов на нее тратилось много.

– Что я тут делаю? – вместо ответа резко выдал Миф, подозрительно глядя на юношу, но еду взял.

– Мы тебя вытащили из деревни кицунэ, – тут же ответил Лю, привыкнув к запросам старших по отряду, требующих полного подчинения. Конечно, сам эльф был немногим старше его, но все же ответил.

– Мы – это кто? И почему ты еще живой? Неужели дроу отпустили смеска за негодность? – даже в такой странной для себя ситуации Мифараэд не терялся и оставался все таким же… отвратительным из-за своей заносчивости. В светленьком Гора затрепетал огонек злости, который он, впрочем, смог подавить и спокойно ответил:

– Я не буду рассказывать. Сам все поймешь, когда мой саю (существо, которому должен жизнью) вернется. Это он спас тебя. Я пообещал ему, что ты спокойно отнесешься к некоторой его особенности… Будь добр сдержать то, о чем я попросил. Саю терпеть твоих выходок не будет, – этот ответ заставил мага прожечь полукровку невольным взглядом. А Лю даже некоторая гордость расперла, он мог предсказать, как же отреагирует на Мифа дроу. И уже резче добавил, вздернув подбородок. – А вот как я спасся, тебя не касается. Если бы нас не оказалось рядом, ты бы давно уже стал рабом.

– Но тебя зато эта участь не миновала. Уже побывал, я посмотрю, на должности, тебя достойной! – хмыкнул Мифараэд, который и не собирался признавать спасение своей жизни каким-то полукровкой, оскверненным человеческой кровью, так еще и с явным шрамом рабского ошейника, который закрывала пропитавшаяся кровью повязка на изящной шее.

– Попридержал бы язык. Не в том сейчас положении, чтобы им чесать, – использовал фразу темного, которой он сам и удостоился. Как же обидно стало юноше.

– А ты, можно подумать, в том. Думаешь, Клан примет дезертира обратно? Было бы тебе разумнее перерезать себе горло еще у кочевников. Чтобы не позориться. Трус, – сверкнул голубыми холодными глазами, поднявшись и попытавшись сорвать со смеска повязку, чтобы увидеть причину падения ненавистного Лютариэ до уровня обычного крестьянина, даже раба.

– А я отрекся от Клана! – гневно воскликнул Лю, выкручивая чужие пальцы с противным хрустом. Да, он не маг и не имеет права так относиться к высшему по званию, но и унижать себя не даст. Но Мифэраэд был прав: как бы не хотел Лютариэ, как бы не надеялся – Клан, да и Трасевайст, не позволят зайти под сени родных деревьев. Для них он никто. Чужой. Прошедший рабство смесок. Он и правда больше не из Клана Виноградной Лозы и не носит родовое имя. Но что светлый терял от этого? Теперь, не имея обязательств перед Кланом, он был свободен. Столько дорог впереди и неизведанных тайн! Любопытство ощутимо встрепенулось в душе эльфа. И, поняв, наконец, свой дальнейший путь, он даже радостно улыбнулся магу и сделал еще один поступок, повлекший за собой цепочку неотвратимых последствий.

Заранее услышав, как колыхнулась сухая трава под бесшумными шагами Гора, Лю кинулся к нему. И еще до того, как он вынырнул из сумерек, рядом оказался полуэльф. И потянул того за руку к огню, чтобы видел Миф. Единственное, что теперь могло быть дорого… Плевать, что темный. Лю приподнялся на цыпочках, обвивая руками мощную шею мужчины, не обращая внимания на удивленно горящие в ночи синие глаза. Обычные синие глаза. Не злобные, не ненавистные. Живые и теплые огоньком в глубине зрачков. Мягкие губы Лютариэ в невинном поцелуе коснулись горячих, обветренных губ Гора. Юноша не боялся ни острых клыков, ни опасно сверкнувшего взгляда, ни чужих рук, сомкнувшихся на талии и как-то неуверенно притянувших к горячему телу сильнее. Дроу и не ждал влажного чужого языка, скользнувшего в его рот, ни того, что он, не страшась, обследует белые клыки, но через краткие капли заминки, словно поняв, в чем дело, он принял то, что давал Лю.

Это не было любовью, но уже и ненавистью не было. Чаши весов были равны. И склониться они могли в любую сторону. Просто порыв на одних эмоциях, молчаливой просьбе и… одной попытке. Свободными эти двое были ручьи назад, когда не приняли друг друга, не захотели понять и познать. Были еще некрепки полупрозрачные золотистые узы, оплетавшие их в Реальности Жизни. Готовые порваться в любой момент, но были. Сложно жить, не имея дома, не имея причину, которая даст силы идти вперед, прорывая опасные кордоны. Но дом не всегда место, дом – это то, к чему всегда можно вернуться и кого защищать. Дом может быть и живым существом. Оторвавшись от родной обители, потеряв привычное, полуэльф нашелся в другом. А Гор… Гор знал, что теперь нужно защищать. Не от выгоды, а от сердечной привязанности.

Докажи, что твоя жизнь стоит того, чтобы я защищал ее, как свою собственную.

Уже доказал… Разве нет?

====== О последствиях и магии. ======

Целуй его и беги.

Цитаты неизвестного (Но почему же уши Лю такие красные?).

Я удивленно отстранился от немного испуганного и сжавшегося Лютариэ, у которого глаза горели зеленым огнем. Ну и что за хрень?! Что только что было?! Буквально недавно на меня шипели, плевались и мысленно охаживали хорошими словами. А теперь поцеловали. Я хуею. Честно. Несмотря на то, что эльф отдался полностью на мою волю, ничего из этого разряда делать с ним не собирался. А тут сам полез. Черт разберешь этих дурных светлых. Сейчас я не русский гомофоб с твердыми стереотипами насчет всей этой голубизны. А дроу, пусть и смягченный человеческим мышлением. Но когда моих губ коснулись губы Лю, не было во мне неприязни, хоть убейте, не было. Просто юношеский, неловкий поцелуй. Не хочу ворошить память, но знаю, что пару раз из чистого интереса был у меня, вернее у темной моей половины, однополый секс. Не скажу, что это здорово. Странно, но не отвратительно. Уж больно дроу кусачие, постоянно приходилось подавлять своего партнера. Я уже делился своим предпочтением к нежным, трепетным эльфийкам. Ммм... Вот это да, одно удовольствие. Не то, что наши стервы с плетками, бррр! Но возмущал меня вопрос: зачем это светлому? Совсем еще зеленый, но уже не подросток. Паучьи лапки Лосс! Ну, не реагирую я на него! Только в крайнем случае, как в погребе, где пьянит сама близость, само положение. Худой, что ребра пересчитать можно, с еще не зажившими ранами, в желтеющих, постепенно сходящих синяках на белой коже, с осунувшимся лицом и в непонятой мешковатой одежде с чужого плеча. Не могу воспринимать всерьез. Кажется, прикоснешься и все – развалится. Медленно вздыхаю.

– Зачем ты это сделал, скажешь позже, когда будем одни, – шепнул на ухо принцессе. Он смущенно порозовел и едва заметно кивнул. Перевожу взгляд на уже очнувшегося друга своего эльфика. Сидит, хлопает голубыми глазенками, поднимая длинными ресницами ветер, звук удивления застыл в глотке. От меня эта ушастая блондя с кучеряшками пока с криками не побежала. Может, и получится с ним чего путного. Ну, я его понимаю, на глазах Мифа сейчас страстно сосались дроу и эльф, и не абы какой эльф, а очень даже знакомый. И почему-то не бежит делать себе харакири из-за этого. Привыкай парень, у нас тут сплошной КВЛ.

– Быстро очнулся. Связывать надо или будешь паинькой? – в лоб в своей обычной манере спросил я, косясь на Лю и начиная понимать, к чему тут была эта катавасия.

– Н-нет, – проблеял Мифэраэд, которому явно понравилась длина моих клыков.

– Тогда ешь быстрее и собираемся спать, – недружелюбно сказал (сразу мне этот тип не понравился), затем, оборачиваясь к Лютариэ: – Принцесса, а тебя мне уговаривать или уже поел?

– Поел. А ты? – он уже мимо ушей пропускает свое прозвище, а вот другой навострил уши, чуть улыбнувшись уголком губ.

– А я нет, – хмыкнул, протягивая руку к сырому мясу, которое недавно добыл, и, посадив на самодельный вертел, повесил над огнем. Бес с интересом подходит к порошку для белья... тьфу ты, к Мифу, пардон. Урчит, унюхав светлую кровь и нежно фыркая в золотые волосы, пытается приластиться к новому члену отряда, устанавливая дружеский контакт. Но эльф кривится и грубо отталкивает от себя морду коня. Тот недоуменно моргнул и, заурчав для убедительности, попытался еще раз.

– Отстань, животное!

Моя кошачья коняшка очень удивлена: впервые кто-то устоял перед ее неподражаемым обаянием. А я сделал зарубку на память: не люблю людей, или эльфов, которым не нравится мой кот. Пусть он и конь сейчас. Бесу это тоже не нравится – он недобро щурит глаза и независимо махнув хвостом, идет к принцессе. Сворачивается вокруг него клубком, кладет крупную голову на эльфийские колени для почесушек за ушками и немигающее смотрит на Мифа. Он ох как не любит игнор и пренебрежение себя любимого. Но знает, что ко мне с этим приставать бесполезно, а вот добренький светлый и почешет, и гриву с хвостом в косички, чтобы не мешались, заплетет. Поэтому мой непримиримый копытный котяра сам готов угодить Лютариэ в чем угодно. Любит его.

– Зачем я тебе, темный? Меня будет искать Клан! – высокомерно спросили у меня, раскладывающего лежанку. Я не отреагировал, предпочитая не затевать ссоры и не расшатывать и так треснувшие по швам нервы.

– Буря, скажи своему саю, что я не боюсь его, а то он глухой! – грубо обратился порошок для белья к эльфику. Лю как раз закончил чесать и причесывать довольных лошадей.

– Успокойся, Роза, он тебя слы... – светленький не успел договорить: я засмеялся, как ненормальный. Злость тут же испарилась.

– Роза?! Принцесса, его серьезно зовут Роза?!

– Да, это родовое имя, Гор. Как у меня Солнечная Буря, просто Буря для знакомых. Для близких по имени. Разве это смешно?

– Да, дроу, как тебя там зовут, меня нарекли Мифэраэд, Расцветающая Роза, маг бронзы и третий в отряде, сын Бонарэ из Клана Виноградной Лозы! Смеска, потерявшего имя, зови как хочешь, а меня, как надо! – голубые глаза недобро сузились. А потом он охренел от моих слов.

– Да потому что Роза – женское имя! А Мифэраэд у нас называют моющий порошок для белья, – улыбнулся я, а затем, увидев, как сдался мой светленький, стал серьезным. Одно мгновение – и уже рядом с Мифом. Глаза в глаза. Мои синие, разгорающиеся гневным, звериным огнем и голубые испуганные, напротив. Надоело слушать его блеф. Ненавижу, когда мне указывают.

– А мне плевать, как тебя зовут, блондя. Я могу сделать с тобой все, что захочу, – выпущенными когтями по щеке, оставляя кровавые борозды. Голос сорвался на рык: – Но твоя жизнь принадлежит Лютариэ. Если бы не он, ты бы гнил в том же плену. Носил бы то же рабское клеймо, что и Лю. И после этого, светлая тварь, ты смеешь заикаться, что стоишь выше его?!

Мои пальцы почти сомкнулись на его шее, впиваясь черными когтями в плоть, но принцесса остановила меня, тихим:

– Пожалуйста, Гор... отпусти.

– Вот об этом и говорю. Еще раз услышу в адрес Лютариэ хоть одно оскорбление – поляжешь с перегрызенной глоткой и обглоданными костями, а глаза я съем на завтрак. И чтобы не возникал и по моему поводу, – обжигая его ухо шипящим шепотом. Я разжал руку. Слишком уж большого о себе мнения. Он больше не возникал и, даже пересилив себя, попытался снова наладить контакт. Придурок.

– Кто вы? – о, на Вы, я фигею.

– Следопыт восемьдесят пятого уровня, – хмыкнул я. А это правда, в одной компьютерной игрушке, в которую рубился еще в незапамятные времена, действительно им был.

– Но у следопытов только пять рангов! – искренне удивился Мифэраэд.

– Это у светлых, а у нас (я не говорю, что именно у дроу) восемьдесят пять, – добил его, с усмешкой косясь на навострившего ушки Лю.

– А я бронзовый маг, – с гордостью сказали, задирая подбородок и ожидая, что это произведет на меня впечатление.

– Поясни: у нас, понимаешь, свои обозначения, – выгнул бровь, поворачиваясь к своему эльфику.

Магия тут оказывается не такая простая штука, как кажется. Конечно, одаренных тут немало, но развивать свой резерв и набираться опыта нужно очень долго. Всю жизнь маги учатся и постигают новые знания. Деление было четко по стихиям, невозможно было владеть двумя противоположными. Сначала маги долгое время учатся познавать свою стихию, призывать и просить принять нужную для заклинания форму. На одно лишь это уходит от пяти до восьми лет. А затем многолетняя практика, обязательное паломничество по миру, набирание опыта. Академий на Одалэр не было, только учителя и ученики. Затем нужно получить право на оказание своих услуг, без лицензии хрен поколдуешь по контракту. А чтобы ее получить, надо пройти испытания. А потом повышение квалификации все старой доброй практикой. Хлопотная и долгая эта магия. Люди, имеющие дар, едва ли успевают получить статус золотого: их жизнь слишком коротка, даже если магия прибавляет двести лет жизни. Так вот, ранги магов: железный – это ученик только-только познающий стихию; бронзовый – половинка на четвертинку, как выпускник, закончивший вуз, – с лицензией, но без опыта работы; серебряный – уже солиднее, опытный маг имеет право колдовать по контракту и взять ученика; золотой – это уже высокая квалификация, много повидавший, сильный в плане развитого резерва и воспитавший много учеников, как доктор наук; а последняя ступень – платиновый – магистр, если коротко.

Уж если заговорили о магии, стоит рассказать и о ее применении. Четкий закон обмена Одалэр снова берет над всем вверх. Стихия не может появиться из ниоткуда. Одаренный не создает материю, а управляет ей. Маги всех четырех стихий должны иметь под рукой свой элемент. Огненные носят с собой такую интересную фляжку с раствором, которым я разжигаю костер, чтобы поджечь из него огонек, который уже потом разрастется их желанием в пожар. Водяной маг, понятное дело, если поблизости нет воды, да и вообще на всякий случай, носит с собой воду. Земляной маг управляет только землей, камнями и металлом. Не растениями. Самый, как мне кажется, надежный – воздух. Он везде есть. Но его познают дольше, чем обычно. Воздушники исследуют явления погоды, поэтому они чаще всего не боевые, а именно маги-погодники.

Конечно же, были еще два ответвления. Целители и некроманты. Целителем мог стать представитель любой стихии. Только после совершения окончательного выбора его дар менял тональность и не мог направлять потоки неживой материи, а вот живой да. То есть целители работали только с живыми организмами. К некромантам относились на диво спокойно: Совет магов разных стран против ничего не имел. Да, если учесть, что все здесь подчиняется равноценному обмену, некромант – это тот же целитель. Он мог вылечить человека, снять проклятье, разобраться в непонятной аномальной зоне.

Все это эльфы рассказывали мне совместно, забыв про разногласия, дополняя друг друга. Конечно, Миф больше разбирался в этом, поэтому периодически дополнял рассказ Лю. И когда дело дошло до некромантов, я не видел на их лицах неприязни. Никто не назвал их темными. И это заставляло меня задуматься, рассеяно поглаживая спинки вернувшихся каро.

Но вернемся к нашим баранам, то есть к магам. Некромант, в отличии от целителя, может дать жизнь тому, что раньше было живым. Предел платинового некроманта – это два десятка зомби или скелетов. Все. Никаких чудовищ мутантов, големов, костяных драконов и прочей хераборы не было. Даже в сказках. Тогда я возмутился по этому поводу, дескать, и это все? А где нелегальные лаборатории, где полчища нежити, где магические войны в конце концов?! На меня светленькие смотрели, как на НЛО, свалившееся откуда-то с Марса. Мне в два голоса робко заявили, что если кто-то и может такое устроить, то только вампиры да дроу, именно в этих двух народах больше всего некромантов, вампиры, например, и так почти все некроманты. Еще маги Смерти были лучшими детективами и следователями, потому что их магическое зрение было направлено не в Реальности Жизни, а в Смерти, и они могли видеть связи и место смертей, аномалий, да мало ли чего. Так еще и к неулетевшей душе могли воззвать. Они видели ронго и умели им противостоять, от городов их отгоняли. О связи всех Реальностей с Одалэр, обменом Равновесия и магах я спрошу позже. Сейчас меня волновали сами некроманты.

Ну, я и не выдержал, встал и, нервно расхаживая около костра, стал рассказывать все наши земные байки про некромантов, которые были известны мне из книжек, фильмов и игр. Блондя и принцесса сидели и слушали, в буквальном смысле развесив острые уши, сверкая восторженно горящими глазами, и слушали, и слушали меня. Вот уж правду мне сказал Лютариэ, эльфам знания подавай, которые они не знают. Ну вылитые детки, любящие бабушкины сказки. И этой бабушкой предстояло быть мне. Судя по нетерпеливым взглядам обоих парней, в моем лице они неожиданно нашли прорву новой информации, как я в Лю. Неувязка получилась, Гор. Как я им объясню, откуда знаю все это? Новые несостыковки в моей истории, которая уже по швам трещит.

Легли спать позднее, потока через три. И то, потому что я всех прогнал. Отложим демонстрацию магии Мифа на завтра. В путешествии только этим и можно развлечься. Привычно лег под корнями дерева, по старой схеме Бес лег рядышком, Бонни и Клайд бегали рядом с лагерем, иногда всхрапывали привязанные лошади. Эльфик сам забрался ко мне за спину и нагло попросил рассказать еще что-нибудь, повернувшись ко мне лицом, но услышав наш двойной, раздраженный рык с кото-коняшкой, отстал. Тихий шорох: где-то рядом расположился Мифэраэд, который теперь тоже не отстанет. Ну и за что мне эти двое достались, а? О поцелуе, на счастье принцессы, я на время благополучно забыл. Но только на время.

====== Граница и почемучки. ======

Всегда держи ушки на макушке.

Любопытная Варвара без носа.

Две долгие недели мы ехали по степи. От мельтешения лиловой растительности уже глаза устали. Но светлые были счастливы: из сладкой мяты получался вкусный отвар, который лечил простуду и прочие вирусные заболевания. Они набрали целый мешок, и своей магией Роза (подавляю застрявший в груди смех, меня вряд ли поймут) ее осушил. Мифэраэд, маг-лекарь, слабенький, максимум за один раз спасет от поноса, вылечит лишай, рану заставит закрыться или вырастит цветочек. Ладно, вру – целую яблоню. Бронзовым стал недавно, знает много, а резерв маленький. Ну хоть что-то: иметь врача, который разбирается в своем деле даже так, без магии, – хорошо. Но зато он травки всякие знает – от голоду не помрем, яблок тоже поедим. Правда, Лютариэ тоже знает травы, и теперь эти двое и меня в них учат разбираться, но на меня то яды не действуют, а если и есть такой – скорпионы противоядие вырабатывают.

Эти товарищи хвостатые по непонятной причине попытались свить гнездо (честно говоря, не знаю, вьют ли скорпионы гнезда) в густых и жестких волосах Мифа. А клешни у них острые. Теперь у него симпатичная косая челка. Лю, хихикая, шепнул мне, что это возмездие. Возмездие, не возмездие, а маг бесится, думая, что это принцесса подговорила (внимание) МОИХ каро. Санта-Барбара со светлыми блондями та еще. Вот Мифэраэд старше, не имеет к нам ровным счетом никакого отношения, а упрямо едет с нами, дескать, пока долг жизни не отдаст. Почему они все отмазываются этим?

Наши отношения плавно перешли от злого, противного, ненавистного врага до не менее противного дроу, но полезного, который рассказывает интересные сказки и странно философствует, а еще мне кажется, им льстит, что темный неуч ничего не смыслит в жизни на Поверхности, только и горазд морды бить, а они, такие умные, учат тупого меня. А еще я пишу что-то типа заметок, записывая интересующие меня вещи, невольно сравнивая Одалэр с Землей.

Лю поправился полностью. Только нежные красные рубцы остались на шее, запястьях и лодыжках. Я постоянно таскал пойманную дичь и заставлял эльфов есть ее в больших количествах, чтобы немного растянуть запас круп и прочей снеди. Сам с удовольствием ел вкусных степных лиловых и розовых (под местность) зайцев с тремя парами ушей да гигантских, с кошку размером, тушканчиков. Блондя и принцесса набрали вес и не были уже такими худыми, да и я заставлял их тренироваться на привалах. Делаю из них нормальных эльфов. А то будут говорить, что некормленые совсем.

Солнце жарило плечи и спину, заставляя меня недовольно накинуть капюшон плаща. Глаза уже полностью адаптировались ко дню, но яркое солнце было все еще неприятно. Я дернул ушами, прислушиваясь. Где-то очень далеко слышался дробный стук по камню. Лю, тоже что-то услышав, чуть приподнялся на стременах, ловя доносимые ветром звуки. Бес давно проявлял признаки беспокойства, настораживался. Черный Штиль моей принцессы (дескать, в противоположность имени Беса) только загарцевал под седлом, чувствуя любопытство хозяина. Мимор мага флегматично жевал траву и не обращал внимание ни на что. Кото-коняшка, уловив мой посыл, моментально рванул на пригорок, только эльфы и успели догнать. Впереди уже маячили нормальные зеленые травы и большие раскидистые деревья леса. Мы пересекли границу людского королевства. Внизу лентой извивалась дорога, по которой проезжали одинокие путники да обозные телеги.

– Это Алда! Мы в королевстве людей, – радостно и так искреннее улыбнулся мне Лютариэ, блеснув горящими азартом зелеными глазами. Ветер растрепал короткие белые волосы эльфенка, с лица которого не сходило выражение полного восторга и неприкрытой детской радости. В моем сердце что-то предательски дрогнуло. Посмотрел на заинтересованного Мифа, вытягивающего в сторону леса шею, но пытающегося скрыть свой не менее дикий интерес. Наполненные светлыми чувствами, они провожали взглядами всадников, вдыхали эту жизнь, дышали ветром, несшим с собой перемены, упивались чему-то новому и незнакомому. Еще так по-юношески, видя в жизни только хорошее. Только сейчас я до конца понял, кто же они. Искатели приключений, искатели сказок в реальности, любящие познавать новое. Но несмотря на то, что жизнь преподнесла молодым парням такое испытание, как плен, они жили и радовались, и, заразившись их настроением, я пытался сдержать улыбку. Конечно, в моей душе не было столь сильного крика, но вдруг захотелось смеяться. Кажется, все мы почувствовали на краткий миг необъяснимо прекрасную неизвестность, ощущение которой я тут же подавил.