Текст книги "Ветер (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

– Они мои братья, демон. Часть меня. Мы прошли с ними огонь, воду и медные трубы! Как я мог позволить тебе убить Ромула на моих глазах? Он столько раз спасал мне жизнь! Ради чего бы он умер? Ради твоей мимолетной прихоти? Завтра ты бы раскаялся, но чем бы это помогло мне? Ты можешь уйти в любой момент, играешь мной, как куклой, а они любят меня и будут со мной всегда.

– Хватит этой сентиментальной чуши, Прайм, – скривился демон, поставил оборотня на ноги. – Ты хочешь усидеть на двух стульях, но однажды твоя шикарная задница порвется. И в этом буду виноват вовсе не я.

– Говори, что хочешь, – Прайм обнял его за шею и прижался щекой к щеке. – Делай, как решил, – поцеловал в упрямо сжатые губы. – Гуляй и развлекайся, сколько пожелаешь, – поцеловал еще раз, чувствуя, что еще чуть-чуть, и добьется своего. – Живи с кем угодно, – почувствовал стальное объятие. – Только возвращайся ко мне, мой жестокий повелитель, – поцеловал снова и утонул в глубоком прощальном поцелуе. – Игрушки тоже умеют любить.

– К черту все это, – вырвался из его рук демон, а через секунду горячий искристый ветер смерчем унесся по водной глади озера, растворяясь в солнечных бликах, как будто его никогда и не было.

Прайм привел Ромула в чувство, они вернулись в особняк, и вечером братья принялись за его воспитание. Он сопротивлялся, но с двумя ему было не справиться, а демона, чтобы их остановить, не было. Конечно же, они его раздели, а затем сковали цепями руки и подвесили к потолку. Невысоко, чтобы можно было добраться до его прекрасных губ, чтоб им провалиться, и устроили ему кровавую баню. Прайм сделал все, чтобы привести братьев в ярость побыстрее, потерял сознание от боли, а потому благополучно пропустил основную часть экзекуции, не реагируя ни на какие попытки привести его в чувство.

В себя он пришел только через три дня, с постели встал через пять, смог говорить, есть и ходить в туалет без крика и луж крови через семь, а растягивать порезанный рот в улыбке через десять. Он же оборотень, черт возьми, его очень сложно убить. А заживает на нем все, как на собаке. Только вот долго что-то. Так что вариантов у Прайма было два: либо братья перешли все мыслимые границы, либо он больная собака. Ответ был очевиден.

Они пришли к нему через две недели, валялись в ногах и вымаливали прощение, не гнушаясь ничем. Ему было все равно. Он замерз в тот самый момент, когда теплый ветер оставил его. Целый год Прайм провел как настоящий вампир: без чувств, без эмоций, без секса, без всего. Только разум. Братья кружили вокруг него, делали все, чтобы он жил, как принц крови, и сдували с него пылинки, не смея прикоснуться даже пальцем. Оставили ему его кровать в центре комнаты, поставили рядом еще одну и спали на ней вдвоем, но однажды они уехали и оставили его одного на целых два месяца. Поначалу Прайм этого даже не заметил, просто почувствовал облегчение. А когда понял, что их нет, то впервые за год улыбнулся, чем привел весь клан в эйфорию.

В день, когда все изменилось снова, шел дождь. Мелкий, занудный, тоскливый и такой же равнодушный, как и Прайм. Он стоял у окна в гостиной и смотрел в вечернюю темноту за окном, когда увидел подъезжающую к дверям карету. Странно. Для гостей время было явно неподходящим. Прайм подошел к камину, чтобы согреть холодные руки, когда дверь распахнулась, и на пороге возник сияющий нахальной улыбкой Аластер. Молча захлопнул дверь ногой, подошел к нему, на ходу принимая демоническую ипостась и ослепляя его совершенным нагим телом. Когтями разрезал на нем одежду и сдернул лохмотья. Показал глазами на оставшиеся на ногах сапоги. Прайм послушно наклонился, стянул один, второй, но выпрямиться не успел, потому что получил тычок в спину и упал на колени. Демон очистил шкуру возле камина от упавшего на нее хлама, опустился напротив, взял оборотня за подбородок и насмешливо посмотрел в лицо.

– Твои братья сказали мне, что сломали одну из моих любимых игрушек. Это так?

– Не совсем, – ответил Прайм. Провел рукой по его нечеловечески прекрасному лицу и тонким черным бровям вразлет. Демон нахмурился. – Они сломали только мое тело.

– Ага. А я, значит, сломал твою душу? – недобро посмотрел на него Аластер. Схватил за волосы, придвинулся близко-близко и обнял за талию второй рукой.

– Да. Я хочу, чтобы ты это исправил, – сказал Прайм, чувствуя, как стремительно тает Ледяной дворец внутри, наполняя его морем слез облегчения и радости. – Верни мне мою душу, демон. Верни мое сердце. Отпусти меня!

– Ни за что, – отрезал Аластер, принимая человеческий вид. Провел рукой по его спине, замер на ягодицах. – Я тут подумал немного и решил, что мне без вас троих скучно. Никаких подковерных игр, тайных свиданий, бешеной ревности, идиотской любви и жестокого разврата. Таких, как вы, больше нет. Я, пожалуй, останусь у вас еще лет на сто.

– Отпусти меня! – прошептал Прайм, едва сдерживая подкатывающие к глазам слезы. – Ненавижу тебя! Грубый, бесчувственный, похотливый монстр с лицом и телом ангела! Верни мне меня!

– Нет, – ответил Аластер.

Потянул за волосы назад, открывая его шею своим губам. Проложил огненную дорожку по подбородку и щеке. Слизал слезы из уголков замученных серых глаз.

– Верни, Аластер, – охрип Прайм, закрыл глаза, руками проверяя любимое тело напротив: плечи, спина, талия, бедра. Он здесь. Снова. Рядом.

– Посмотри на меня, Прайм, – сказал демон чуть придушенным голосом.

Оборотень тут же открыл глаза. Огонь в черных зрачках бушевал, возвращая жизнь и надежду.

– Никогда. Я не верну тебе ничего из того, что ты отдал мне, никогда! Ты слышишь? Твое сердце всегда будет со мной. Не с твоими братьями!!! А со мной, ты понял?! Я буду рядом и сохраню его гораздо надежнее, чем они, глупое ты мое солнышко.

– Да, конечно. Прости меня, мой жестокий повелитель, – постарался сдержать счастливую улыбку Прайм, но не сумел. Обхватил руками прекрасное лицо и принялся целовать, чувствуя любимые руки на своей спине и плечах.

– Эх, ты! Тоже мне, грозный предводитель оборотней, – ласково рассмеялся ему в ухо демон. – Судя по всему, твоя душа практически вылечилась?

– Не совсем, но ты ведь поможешь мне долечиться?

– А то! – фыркнул Аластер. Оторвал от себя и снова посмотрел в глаза. – Раз с душой все понятно, поговорим о теле?

– А что о нем говорить? – отвел глаза Прайм. Демон больно ущипнул его за ягодицу. – Ай! Ты что!

– Мне сказали, что ты восстановился только через десять дней. Это так? Не смей мне врать.

– Да. Но с тех пор прошло больше года, так что все уже зажи…

– Ты ни с кем не спал все это время, правильно? – спросил демон, поднимаясь и начиная ковыряться в своей одежде.

– Да. Но это не потому, что у меня что-то бо…

– Ты не позволял никому прикасаться к себе даже пальцем, верно?

Аластер вернулся, опустился позади сидящего на коленях Прайма, заставил выпрямиться, раздвинул ноги и прижался горячим пахом к сжатым ягодицам.

– Да, но…

– Я все понял, Хрустальный принц, – тихо сказал демон.

Аккуратно надавил на плечи оборотня, заставляя поставить руки на пол, звякнул стеклом, и через секунду Прайм почувствовал сладковатый запах и скользнувший ему в анус мокрый от масла палец, который исчез, почти сразу сменившись двумя. Такими влажными, что казалось еще чуть-чуть, и у него внутри все захлюпает. Боли, которой несмотря ни на что, так боялся Прайм, не было и в помине. Он громко выдохнул, расслабил плечи, ягодицы, пару раз вдохнул полной грудью и разжал кулаки на полу.

– Ну наконец-то! – с таким облегчением в голосе сказал демон, что Прайм развернулся к нему, уронил на шкуру, вырвал из рук склянку, закидывая ее в камин, и принялся целовать любимые губы самыми неприличными поцелуями, какие только знал, чувствуя огненное желание и радость демона всем сердцем. Оторвался и сказал командирским тоном:

– Я хочу быть твоим. Сразу и до конца. Ты понял меня, мой жестокий повелитель?

– Как скажешь, солнышко, – хищно отозвался тот. – Как пожелаешь!

Не успел Прайм и глазом моргнуть, как оказался на коленях, а сзади в него врезался средневековый кол, разбивая Хрустального ледяного принца вдребезги. Возвращая к жизни любящего и страстного оборотня. Разрывая и тут же склеивая обратно. Принося боль и наслаждение одновременно. Они кончили буквально через пару минут, падая на пол и дыша так, будто бежали целый день. Демон лег на бок, прижал Прайма к себе, становясь человеком, снова вырастая в нем и начиная движение.

– Тебя не было в моей постели слишком долго, сладкий мой мальчик, так что сегодня ночью тебе достанется по полной программе.

– Теперь меня мало что может напугать, демон, – рассмеялся Прайм, но почувствовал умелые шаловливые пальцы на своем члене и тут же застонал от удовольствия.

Аластер повернул его голову к себе и обвел пальцем прекрасные губы.

– Знаешь, весь этот год я все никак не мог решить, чего мне не хватало больше: твоих изумительных губ или твоей шикарной задницы.

– Тебе ужасно не хватало меня целиком, любимый, – ответил Прайм.

Демон расхохотался и больно прикусил его шею.

– Ну ты и наглец, солнышко! За свою наглость ты будешь наказан.

– Я в твоем полном распоряжении, – согласился оборотень, и больше они почти не разговаривали.

А утром Алистер притащил его к карете и выкинул из нее в грязь два окровавленных тюка, в которых Прайм с ужасом узнал братьев.

– Я оставил им жизнь, только потому что таких игрушек, как вы трое, у меня не было никогда, – сказал демон, пинком перекидывая нечто похожее на Ромула с живота на спину. – Ваша любовь и страсть к друг другу и ко мне отдает сумасшествием, и однажды это все плохо кончится. Мне очень любопытно посмотреть на финал.

Демон толкнул носком лежащего на боку Тита, тот упал на спину, а Прайма вывернуло прямо на клумбу. От лица у брата остался только рот.

– Я оставил им рты для того, чтобы они могли попросить у тебя прощения, Прайм.

– Хватит! Перестань! Это уже слишком! – бросился к братьям оборотень. – Они же сами нашли тебя, вернули обратно!

– И правильно сделали. Если бы не это, я бы их убил, – сказал Аластер. – Никто не смеет портить мои игрушки! Никто! Только я сам.

– Прости, Прайм, – прохрипел Ромул. – Я люблю тебя. Мне было так больно, когда ты сбежал! Я сошел с ума. Прости меня!

– Прости, – еле слышно дернулись губы Тита, и он снова потерял сознание.

– Не вздумай прощать их прямо сейчас, Прайм. Я тебе этого не позволю, – с угрозой в голосе предупредил демон. – Вот придут в себя, осознают, тогда и примешь решение.

– Я так не могу, Аластер, – поднял на него глаза Прайм. – Я люблю их, какими бы чудовищами они ни были. Я прощаю их сейчас.

– В этом весь ты! – грохнул дверью кареты демон и ушел в дом.

Братья выздоровели только через месяц. Аластер постарался на славу, а раны, нанесенные демоном, как известно, заживают гораздо хуже, чем обычные. Прайм использовал все средства, чтобы заставить Аластера их вылечить, но у него так ничего и не получилось. Демон был неумолим, отвлекал от братьев неприличными занятиями по десять раз на дню, и через неделю оборотень сдался. Плюнул на всех и вся, забрался к Аластеру в постель, и они не вылезали из нее целых три недели, периодически меняя комнаты и кровати, потому что мебель их постельной жизни не выдерживала. В конце месяца братья пришли в себя, покаялись и проспали на соседней с Праймом кровати ровно неделю. А потом сорвались, залезли к нему, облизали с ног до головы, довели оргазмами до обморока, ласково и нежно отымели, и все понеслось по новой.

Прайм моргнул, стирая с лица счастливую улыбку. Те три недели с демоном были лучшими в его жизни. Тит закрыл за собой дверь, и оборотень сдержал тяжелый вздох. Сейчас у него не было никакого настроения, но вчера младший получил слишком большой удар и теперь нуждался в его внимании и ласке как никогда. Ему повезло, что Ромул еще не пришел в себя, потому что наверняка появится следом. Так братья делали всегда, приходя за утешением только к нему и никогда друг к другу, и с этим Прайм тоже давным-давно смирился.

– Братишка, – начал Тит, на ходу снимая с себя одежду. – За что он со мной так? – мягко толкнул его на кровать, не стал раздевать и сразу взобрался на плечи, подкладывая их под свои ноги.

Вот черт, значит, ему действительно не по себе, и расплачиваться за это будет Прайм. Как же ему это осточертело! Но он любил брата и был готов сделать для него гораздо больше. Тит подтащил подушку и подсунул ее под золотоволосую голову, утыкаясь полустоящим членом в четко очерченные губы, всегда вызывавшие в нем приступ неконтролируемой похоти.

– Почему демон ушел, так и не овладев мной напоследок? Ну и что, что я немного захлебнулся! Его семя такое вкусное, и его было так много, что я просто не успел.

– Хм, вообще-то, Аластер надеялся, что тебя будет от него тошнить еще очень долго, и это поможет тебе пережить следующие три месяца, – ответил Прайм, доводя брата до нужной кондиции рукой. Хватит с него и того, что будет дальше.

– Я не хочу даже думать об этом, золотце мое, – сказал Тит, убирая пальцы и открывая его чувственный рот. – Помоги мне забыть об этом хотя бы на время.

Прайм обхватил его за бедра руками и заставил себя расслабить горло, стараясь дышать носом и запуская в себя длинный узкий член брата по самые помидоры. Однажды, он знал это точно, его все-таки вывернет. Только вряд ли это остановит младшего.

– Ты самый лучший, братишка, – простонал Тит. – Я знаю, ты не очень любишь, когда я так делаю, но сегодня особый случай.

Прайм закрыл глаза, и на долгие десять минут Тит поселился в его горле, не сводя глаз с его лица и вонзаясь в рот так, что казалось, хочет достать до самой задницы. Брат кончил и упал рядом на кровать в полной нирване, а Прайм в который раз от души порадовался тому, что он оборотень, а отец так любил делать нечто подобное, что растянул ему горло еще в детстве. Тит протянул руку к ширинке на его брюках, предлагая продолжить, но он отговорился неотложными делами и ушел. Сегодня ночью братья все равно не оставят его в покое, так что младший может и подождать. Как и он сам. Пассивным наблюдателем Прайм быть не собирался, как бы им этого ни хотелось. Только не сегодня.

…

Аластер смотрел на сидящую на пассажирском сиденье его огромного джипа Энджи, живописно завернутую в белую простыню Праймом, и с каждой секундой все отчетливее понимал, что таким макаром они далеко не уедут. Джинсы серьезно давили ширинкой, а извилистая дорога, от которой невозможно было отвести взгляд, раздражала все больше. Как и молчание Энджи. Странно, но он хотел услышать ее голос и желательно не произносящий ругательств в его адрес.

Ангел безмятежно смотрела в окно, любуясь высокими деревьями, просветами голубого неба над головой и лучами солнца, изредка пробирающимися сквозь дремучий лес, когда теплый ветер всколыхнул волосы и обдал дыханием тело. Она перевела взгляд на напряженное и даже слегка злое лицо Аластера, а потом на явно ставшие малыми в паху джинсы. Понятно. И что ей теперь делать? Ждать, когда желание опять снесет ему голову, а он ей за это все остальное? Вряд ли демон в таких условиях будет вежлив и осторожен. Энджи взвесила все плюсы и минусы и протянула руку к ремню на поясе Аластера.

– Ты что? – вздрогнул от неожиданности он, рефлекторно прижимая ее ладонь своей в попытке остановить. Она сжала пальцы на джинсах, чувствуя, что внутри у него уже все просто кипит. Демон застонал и убрал руку. – Знаешь, что делать?

– Не совсем, – ответила Энджи, расстегивая ширинку и выпуская пленника на волю. – Но думаю, разберусь по ходу дела. Я давно живу на свете и много чего повидала, демон. На первый взгляд все просто.

– Очень на это надеюсь, – выдавил из себя Аластер, сходя с ума от ее осторожных и неуверенных движений.

Он спокойно мог вести машину, даже если был по гланды в чьем-то рту и готовился кончить, но она… Сейчас своими тонкими нежными пальцами Энджи довела его до состояния, в которое мог загнать его только Прайм. Демон останавливал машину сразу же, как только оборотень клал ладонь на ширинку его брюк. Аластер сосредоточился и свернул в удачно подвернувшийся съезд на лесную дорогу.

– Почему мы остановились? – спросила Энджи, смелея с каждой секундой и сжимая пальцы все правильнее.

– Я не могу вести машину, – ответил демон, притягивая ее к себе для жадного поцелуя. – Это же очевидно.

– А в кино у мужиков неплохо получалось, – задумчиво сказала она. Он застонал, обхватил ее затылок и прижал лицом к паху.

– Ты слишком много болтаешь. Для твоего рта и языка есть много других, гораздо более интересных занятий, – выдавил он и шумно задышал, когда ангел обхватила его орудие губами и неловко провела по нему языком.

Демон честно старался не прижимать ее голову к себе слишком сильно. Все надо делать постепенно. Она же не Прайм, который творил совершенно невероятные вещи, если был в настроении. Аластер никогда, даже в самом страшном гневе, не посмел бы заставить оборотня взять его все-таки очень большой для обычного мужчины член в рот до конца. Но тот смеялся, скидывал штаны, чтобы у демона не оставалось никаких сомнений в том, что ему нравится происходящее не меньше, чем ему, проглатывал его до упора, поначалу силой заставляя Аластера прижимать свою голову к паху, и кончал вместе с ним, выпивая его семя до последней капли.

После такого демон всегда брал Прайма на руки, качал на коленях, как ребенка, и целовал его прекрасное лицо, уши и шею, не прикасаясь к красивым губам, до тех пор, пока тот не начинал вырываться и грязно ругаться от нестерпимого желания и бесконечного удовольствия. Аластер смеялся и целовал в губы, сразу же отправляя в глубокий счастливый обморок, а потом просто сидел и смотрел, как к нему из далеких краев возвращается его драгоценное солнышко.

Энджи почти выпустила его изо рта, как-то по особенному провела языком по самому кончику, и Аластер взорвался целым фонтаном, забрызгав руль, рубашку и джинсы.

– Ну ты силен, демон, – тихо, но так мечтательно и удовлетворенно рассмеялась Энджи, что он закрыл глаза и тут же кончил еще раз.

Ангел посмотрела на него и провела языком по нёбу. Вкус меда был таким неожиданным и приятным, что ей стало не по себе. Кто бы мог подумать, что семя этого демона будет таким? Ей досталось всего чуть-чуть, потому что она вовремя увернулась, но теперь она даже слегка пожалела об этом. Поймала себя на этой мысли и нахмурилась. Черт-те что! Пока демон приходил в себя, Энджи не теряла времени даром: оторвала от своей простыни кусок ткани, прихватила влажные салфетки и хладнокровно вычистила салон, умудрившись вытащить демона из машины и прислонить лбом к стеклу на задней двери. Там он и стоял еще минут пять, придерживая сползающие джинсы, не в силах сделать ни шага в сторону. За одеждой в первом же попавшемся супермаркете Энджи пошла одна. Сэр Аластер Сторм был слишком известной фигурой в обществе, чтобы ходить по магазинам без рубашки и с мокрыми штанами.

====== Глава 5 ======

Энджи сидела в библиотеке. Давно. С самого утра. Месяц, что она провела в этом доме, многое расставил по местам. Все это время ангел делала вид, что хочет отсюда сбежать и страдает от насилия, и это ей легко удавалось, ведь демон никогда с ней не церемонился. Но сегодня ночью, вместо того чтобы как обычно взять ее, не слишком заботясь о ее наслаждении, и уйти, он лег рядом, обнял и просто уснул, оставляя ее в полном недоумении, а утром легко поцеловал в губы, провел языком по шее, будя в ней желание, и ушел. Взял и ушел, так и не сказав ни слова и не занявшись с ней грубыми играми. Это выбило ее из колеи окончательно и заставило включить свой спящий разум. Неудовлетворенное желание очень способствует мыслительному процессу.

Книга выпала из ее пальцев на стол, и Энджи потерла виски руками. Наверное, в том, что демон был не слишком ласков с ней, она была виновата сама. Если размышлять логически, то любое сопротивление вызывает желание подчинить во что бы то ни стало. Особенно у тех, у кого власть и сила в крови от рождения. Энджи поежилась. Как бы Аластер ни брал ее, в каком бы облике ни был, иногда трансформируясь прямо в ней, ей никогда не было больно. И это лишало ее возможности жалеть себя и страдать от боли и насилия. Так что ей оставалось лишь страдать от желания, которое вспыхивало в ней от одного его вида. Получить облегчение и попасть на небо ей удавалось далеко не всегда, большей частью потому, что Аластер кончал раньше, чем она добиралась хотя бы до середины пути. Вероятно, именно это и злило ее больше всего. Заставляло хамить по поводу и без, вынуждая его принимать меры для ее усмирения в ответ.

Иногда он целовал ее жестокими поцелуями, прокусывая ей губы до крови, и уходил, как следует грохнув дверью напоследок. А иногда, когда насмешливыми и колкими словами она доводила его до какого-то странного отстраненно-высокомерно-холодного состояния, затыкал ей рот своим человеческим членом, добиваясь молчания и не заботясь о том, чтобы кончить. Не заталкивая по самое не могу, а наоборот, останавливаясь, едва касался концом горла. Пользуясь им только для того, чтобы она замолчала. Демон поднимал ее лицо чуть вверх и смотрел с холодным выражением, но пылающими огнем глазами на ее губы вокруг своего орудия до тех пор, пока она не прекращала попытки вытащить его изо рта и не начинала провожать и сжимать пальцами, двигаясь вместе с ним. Едва капля меда появлялась у нее на языке, как он тут же все прекращал и уходил от нее возбужденным до предела, оставляя сидящей на коленях на полу и бессильно глядящей ему вслед.

Энджи передернула плечами от этого воспоминания. К кому он уходил таким? С кем спал? Кого любил? Эти вопросы начали появляться в ее голове все чаще. С этим надо было что-то делать. Игнорировать их было бесполезно, а стало быть, надо найти на них ответы. Тактика с руганью и оскорблениями явно потерпела фиаско, и ее следовало сменить на другую. Сдерживать себя больше не хотелось, а значит, пришла пора получать от жизни удовольствие. Все равно настоящим ангелом ей уже не быть. За этот месяц она поняла, что никогда больше не сможет присматривать за людьми, постоянно думая о них и никогда о себе. Хватит с нее. Энджи хотела жить собственной жизнью: заботиться о своем теле, заниматься сексом, получать удовольствие, дружить с теми, кто нравится ей лично, и быть самой собой. Наверное, так и попадают в Ад. Но в их Вселенной он был понятием относительным. Ангелы – это не божественные небожители, а просто раса. Древняя, странная и придумавшая себе смысл жизни в том, чтобы присматривать за теми, кто живет гораздо меньше их.

Дверь в библиотеку открылась, но Энджи не увидела того, кто вошел. Ее закуток был примечателен тем, что того, кто в нем находился, было не видно, пока вошедший не добирался до середины помещения. Гость прошелся по дальним полкам, пошуршал книгами и уселся в кожаное кресло у большого камина. Энджи совсем было решилась выглянуть и поздороваться, когда дверь снова открылась.

– Аластер? Вот ты где!

– Тит? Что ты хотел?

– Поговорить. Уделишь минутку?

– Нет настроения, – зашуршал книжными страницами демон. Энджи услышала звук поцелуя, а потом хлесткую пощечину. – Три месяца еще не закончились Тит.

– Ты сказал, что не дотронешься до меня, но это ведь не означает, что до тебя не могу дотронуться я.

– Мне плевать на казуистику. Ты все прекрасно понял.

– Аластер, я сойду с ума. Пожалуйста! Позволь доставить тебе наслаждение.

– Тит, ты действуешь мне на нервы. Серьезно. Не стоило пытаться убить ангела.

– Зачем тебе новая игрушка, Аластер?

– Я не спал с женщинами больше двух тысяч лет. Мне интересно. Еще вопросы?

– Она тебе еще не надоела?

– Нет. Будешь приставать, я оставлю ее себе навечно из принципа. Хватит, Тит. Убирайся отсюда, мое терпение на исходе.

Дверь громко хлопнула, а через минуту Аластер крайне неприлично выругался.

– Чертов фанатик. Достал! Все настроение испортил. Прайма нет уже неделю, и Энджи ведет себя, как последняя сука. Убить кого-нибудь, что ли?

Аластер замолчал, а потом ангел услышала, как полетела в камин книга. В груди разлилось тепло. Этот демон был вовсе не так плох, как хотел показаться. Он искренне переживал за Прайма и расстраивался из-за нее. Энджи улыбнулась, сняла лифчик и трусики, одернула свое легкое шелковое платье и двинулась воплощать новую концепцию поведения в жизнь.

– Аластер, – окликнула она демона, выходя из закутка. Он вздрогнул и поднял голову.

– Ты что здесь делаешь?

– Читаю. Это же библиотека, – ответила она, подходя ближе.

Они ни разу не занимались сексом вне спальни, и теперь Энджи собиралась сделать все, чтобы это исправить. И обязательно получить от этого удовольствие.

– Да. Верно. А еще подслушиваешь, – настороженно глядя на нее, сказал Аластер. – Что-то ты больно вежливая. Хочешь оторвать мне голову и сбежать?

– Нет, – улыбнулась Энджи. Встала напротив него, задумалась на секунду, а потом задрала широкую юбку повыше и встала коленями на сиденье кресла вокруг ног демона. Начала выдергивать зацепившееся платье. – Не поможешь? Застряло.

– Помогу, – согласился Аластер, с удивлением наблюдая за действиями ангела.

Такой он не видел ее никогда. Ее роскошная грудь была прямо у него перед носом, и это моментально привело его дружка в боевую готовность. Демон запустил руки под широкий подол, проводя рукой по задней стороне ног Энджи и добираясь до ее ягодиц. Голых ягодиц. Он обшарил их еще раз, чем вызвал довольных вздох над своей макушкой. Повернул голову и нашел зубами сосок на груди. Тот гордо встопорщил ткань, открытым текстом говоря, что лифчика на ангеле тоже не было. Это было очень странно. Аластер поднял голову.

– Чего ты хочешь, Энджи?

– Тебя, – ответила она, опускаясь на его колени и с удовольствием чувствуя его нетерпеливые руки на своих ягодицах.

– С чего вдруг? – отказывался поверить демон, сжимая и стискивая в руках мягкие полушария, раздвигая их, проводя пальцем между ними. Любуясь на проступившие сквозь ткань соски на груди.

– Слишком много вопросов, демон. Я тебя не узнаю, – рассмеялась Энджи, запуская руки в его волосы.

– Серьезно? – удивился охрипшим голосом Аластер. – Сейчас узнаешь.

Взял ее руку и положил на ремень брюк.

– Не поможешь? Застряло.

– Помогу, – согласилась Энджи, подключая вторую руку. Расстегнула ремень, ширинку, дотронулась до пленника в штанах. Аластер глубоко вдохнул. – И правда застряло. Приподнимись.

– Ты уверена? – демон все никак не мог понять, что она задумала, но послушно приподнял бедра.

Энджи стянула с него брюки и нижнее белье полностью, не поленившись для этого слезть с кресла. Оценила вздыбленное орудие, чуть прикрытое футболкой, недовольно поцокала языком и быстро сняла ее, оставляя его абсолютно голым. Аластер посмотрел ей в глаза и принял свое демоническое обличие. Господи, ну почему он так красив? Живет две с половиной тысячи лет, а выглядит максимум на 25! А острые аккуратные уши и нечеловечески прекрасные миндалевидные глаза и вовсе делали его похожим на сказочного эльфа, а вовсе не демона. Аластер с любопытством смотрел на нее.

– И что дальше? Теперь ты заберешь мою одежду и сбежишь?

– Нет. Я целомудренно прикрою тебя собой.

– Что? – опешил демон, но Энджи скользнула к нему обратно, сходу усаживаясь на него и вбирая в себя. Он застонал и откинул голову на спинку кресла. – Что на тебя нашло?

– Я не спала с мужчинами почти тысячу лет. Мне любопытно, – ответила Энджи. Демон замер на секунду, а потом рассмеялся, разорвал на ней лиф платья, обнажая грудь, и насадил ее на себя до упора. – Не торопись. Сегодня я тоже хочу получить удовольствие.

– Как скажешь, малышка.

Аластер принялся ласкать ее грудь губами, руками задавая нужный темп бедрам, чувствуя нежные маленькие ладошки на своих плечах, губы в волосах и ее ускоряющееся дыхание. Понял, что сорвется в любой момент, добрался до заветной точки во влажных, широко раскрытых вокруг его орудия складках, помассировал и чуть прижал. Энджи обхватила его голову, прижимая к себе изо всех сил, и содрогнулась, обливая его жезл живительной влагой и сжимая судорогами сильнейшего оргазма, мгновенно забирая его с собой.

В себя они пришли очень быстро. В библиотеке было прохладно, да и секс получился неожиданным и коротким.

– Я хочу, чтобы ты ночевал у меня все то время, что я буду здесь, – сказала Энджи, убирая иссиня-черные волосы с его ослепительно-белого в демоническом обличии лба.

– Не понял? – растерялся демон. – Ангел, что с тобой? Тебя опоили любовным зельем?

– Все может быть, – улыбнулась она. – Мне надоело с тобой ругаться. Бесполезно. Я подумала и решила, что это надо изменить.

– Подумала? – уточнил демон. Она кивнула, и ему сразу стало неуютно. – Послушай, женщины не должны думать, они должны чувствовать.

– Я ангел, демон. Сильные душевные порывы – это не ко мне.

– А к кому?

– К оборотням и людям. Мы с вампирами большей частью не у дел.

– Звучит ужасно.

– Нормально звучит, – нахмурилась Энджи. – Не уходи от темы, демон. Я хочу видеть тебя в моей постели каждую ночь. Если у братьев есть такая постель, то почему бы тебе тоже ее не завести?

– Логично, – сказал демон.

– Вот и я тоже так подумала.

– А тебе это зачем?

– Любопытно, – улыбнулась Энджи. – Я никогда не понимала, почему люди так любят просто спать вместе по ночам. Мне хочется разобраться.

– Убедила, – серьезно сказал Аластер.

Он совсем, совсем-совсем ничегошеньки не знал о той, что сидела у него на коленях. Она разум, а он чувства. Что у них могло быть общего? Сердце больно сжалось в груди. Такая прекрасная, страстная и такая холодная и разумная. Как такое может быть?

– Аластер? – раздался голос от двери.

Демон повернул голову и… расцвел. Энджи прикусила губу, скрывая навернувшиеся слезы. Он был таким беззащитным и прекрасным в этот момент! Прайм подошел к ним, приобнял ее за плечи и чуть отодвинул в сторону.

– Прости, Энджи, но я не видел его почти неделю, рисковал жизнью и очень спешил обратно. Мне полагается награда, – сказал он, взял улыбающееся лицо демона в руки и принялся целовать, заканчивая долгим поцелуем в губы. – Я жутко тосковал без тебя, любимый.

– Вот, ангел! Вот так должны говорить, а главное, чувствовать настоящие женщины. У тебя их тело, так что давай, учись, – нравоучительным голосом сказал Аластер, обнимая присевшего на подлокотник кресла Прайма рукой и прихватывая за внутреннюю часть бедра. Не удержался, сжал рукой набухшую ширинку и уткнулся носом в грудь оборотня, вдыхая его неповторимый аромат.

– Ладно, уговорил, я попробую, – рассмеялась Энджи, глядя на то, как Прайм одной рукой судорожно мечется по плечу и шее демона, а второй переплелся с его пальцами на своей ширинке. – И сейчас я поступлю совершенно нелогично.