Текст книги "Ветер (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

– Давай посмотрим вместе, – предложила Энджи.

Поставила вторую ногу на сиденье, натягивая юбку так, чтобы можно было положить рядом три листка. Лунный свет – это вам не солнечный, и, если оборотню было все равно, то ей пришлось наклониться к картам как можно ниже, практически сталкиваясь с Праймом головами. Они сосредоточенно водили по ним пальцами, когда спины Энджи коснулся не просто теплый ветер, а огненный ураган. Она наклонилась к уху оборотня и обняла за шею:

– Аластер здесь.

Прайм засунул бумаги под кресло, для чего ему пришлось наклониться к выпрямившей спину Энджи и упереться лицом между ее ног. Шелк соскользнул с колен и собрался на середине бедер, открывая его глазам красивые длинные ноги. Бешеный рык от двери заставил их обернуться, но Прайм вцепился в ангела так, что она не смогла даже пошевелиться. Что он задумал? Они молча смотрели, как меняется облик Аластера, обретая демоническую красоту и теряя всю одежду. Оборотень положил руки на колени Энджи и начал медленно спускаться к ягодицам, заставляя шелк стекать все ниже. Демон зарычал еще громче.

– Ты уже освободился, Аластер? – спросил Прайм, пожирая любимого глазами. Он так давно не видел этой красоты, не прикасался, не целовал, не чувствовал тепло его тела, что готов был сожрать его с потрохами.

– Что вы здесь делаете?! – прорычал демон, едва сдерживая рвущееся наружу желание убивать всех без разбора.

Два самых дорогих ему существа сидели в его кабинете! На его кресле и столе! В объятиях друг друга!!! Без его разрешения!!! Без него!!!

– Догадайся с трех раз, – сказала Энджи, запуская руки в золотые волосы Прайма и поворачивая его лицо к своему.

Он смотрел на Аластера слишком жадным и преданным взглядом, а демон заслужил показательную порку. Ну, или они. Любой исход лучше, чем полное отсутствие любимого вот уже второй месяц. Оборотень слегка пришел в себя, перестал пожирать демона глазами и с ласковой улыбкой посмотрел на Энджи. Провел пальцем по податливым нежным губам.

– Убери от него… от нее… – запутался в словах Аластер, подходя все ближе к ним. – Уберите друг от друга руки! Живо!!!

– Чего ты кричишь? – спокойно посмотрел на него Прайм, запуская ладони под юбку Энджи и сдергивая с нее кружевные трусики. Поднес к носу и громко втянул терпкий запах ее возбуждения. – Ты не спал с нами обоими больше двух месяцев. Что нам остается?

– Я сказал: уберите руки! – прошипел демон, подошел к ним и схватил обоих за подбородки, поворачивая лица к себе. – Вы. Оба. Принадлежите. МНЕ!!! И пока я не разрешу, даже пальцем не прикоснетесь друг к другу.

На секунду в кабинете повисла мертвая тишина, а потом Энджи выдернула подбородок из его руки и сказала, спокойно глядя в полыхающие огнем глаза:

– Да пошел ты!

Перекатилась по столу и бросилась вон из комнаты. Аластер догнал ее через секунду, но на него прыгнул Прайм, скручивая ему руки за спиной. От рывка из когтистых пальцев демона платье на ангеле расползлось на лоскутки и опало на пол, позволяя ей встать на ноги и снова рвануть к двери. Треск одежды за спиной – и Прайм с поцарапанным голым торсом прикатился ей под ноги. Она споткнулась, но упасть ей не дала сильная рука, дернувшая ее за волосы. Энджи обернулась и полоснула по демону лучами Света из ладоней, а оборотень сделал ему подсечку. Аластер упал, но успел схватить поднимающегося с пола Прайма самыми кончиками когтей за ремень, распарывая на нем брюки и нижнее белье на четыре аккуратных полоски. Штаны упали на щиколотки, спутывая ноги оборотня похлеще веревок. Он рухнул на колени. Энджи бросилась ему на помощь, лунный луч скользнул по ее обнаженному телу, и мужчины на полу на мгновение замерли, ослепленные ее неземной красотой, а потом оборотень дернулся вперед, сбрасывая лохмотья со щиколоток, и тоже оказался в полосе света, открывая взору Аластера сияющие ягодицы и манящую темную щель между ними. Любимый шикарный зад. Куда ж без него? Вот по нему оборотень сейчас и получит!

Прайм даже ахнуть не успел, как почувствовал когти на своих бедрах и средневековый кол, входящий между его расставленных ног. Радость взорвалась в нем обжигающим огнем. Наконец-то! Как угодно, лишь бы снова вместе. Оборотень застонал от знакомой боли, но Энджи метнулась к демону, безжалостно продирающемуся сквозь любимый узкий тоннель, повисла на шее, целуя в губы, отвлекая от Прайма и давая ему небольшую передышку. Аластер схватил ее за волосы, целуя так, что прокусил губы, и застревая в оборотне только на одну треть. Энджи опустила руку и провела по красивым бедрам оборотня, второй не отпуская голову демона.

– Не делай ему больно. Это же солнышко,  – прошептала она Аластеру на ухо, увидев, как он снова начинает проталкиваться в омытые лунным светом ягодицы. – Твое любимое солнышко!

Демон оторвал ее от себя, увидел стекающую по губам кровь, глубоко порезал себе язык когтем и впился в нее поцелуем, заставляя пить его кровь, наполняя ею ее рот. Оторвался, резко вышел из ахнувшего Прайма и бросил ее лицом в его ягодицы.

– Ласкай. Так глубоко, как только сможешь.

– Не надо… – начал было Прайм, но умелые губы обрушились на него сразу с двух сторон, и он смог только снова застонать, но уже от удовольствия.

Аластер принялся целовать его: глубоко, страстно, неистово, заставляя пить свою кровь и лаская ладонью пах, а влажные ласковые губы, язык и тонкие игривые пальчики Энджи между ягодиц и вовсе сделали для Прайма все происходящее фантастическим сном. Но уже через несколько минут он понял, что всего этого ему уже недостаточно. Ему нужно было больше. Гораздо больше. Оборотень вырвался из плена губ Аластера и схватил его за волосы.

– Я хочу быть твоим. Сразу и до конца, ты понял меня, демон? – как когда-то давно властно сказал он любимому, жестко целуя его в губы после вопроса.

– Как скажешь, солнышко, – чуть виновато улыбнулся Аластер.

Метнулся оборотню за спину, даже не заметив исчезновения Энджи, раздвинул ноги еще шире, застонал от открывшегося вида и вошел сразу и до конца, скользя по узкому тоннелю, как по маслу: легко, влажно, туго и прекрасно до обморока. Впервые за столько лет чувствуя, как взрывается криком не от боли, а от наслаждения дорогое ему существо под его жестоким напором. Судороги восторга сжали и без того плотную перчатку вокруг его средневекового кола, даже не начавшего движения в обратную сторону.

– Я люблю тебя, люблю, люблю. Люблю, – не переставая шептал Прайм, упираясь головой в ковер, не в силах стоять даже на коленях после опустошительного оргазма.

Аластер перевернул его на спину и вошел снова: сразу и до конца. Оборотень выгнулся в стоне безмерного удовольствия, раскинув руки в стороны и отдавая всего себя. Разве можно оставить все это без награды? Конечно, нет. Аластер наклонился к нему, не прекращая движение ни на секунду, откинул влажные золотые волосы со лба, слизал кровь с лица.

– Посмотри на меня, Прайм.

Вошел до упора, по самое не могу, но вызвал только очередной стон удовольствия и счастливую улыбку. Замер, с головокружительным облегчением и наслаждением понимая, что теперь его дорогому оборотню никогда не будет больно, в каком бы облике и настроении он к нему ни прикасался, и молчать больше стало невозможно.

– Солнышко мое, посмотри на меня.

– Аластер? – открыл серебряные глаза Прайм. Увидел смущение на нечеловечески красивом лице и испугался. – Что? Любимый! Почему ты остановился? Я сделал что-то не так?

– Ты все сделал так, – закрыл глаза демон. Замолчал на секунду, а потом сказал тихо: – И это ты любимый.

– Аластер, я прошу тебя, открой глаза, – севшим голосом попросил Прайм. – Я умру, если ты прямо сейчас не посмотришь на меня.

– Не надо преувеличивать, – неловко отозвался демон, сжимая оборотня в руках все сильнее. Проникая еще глубже, хотя это было уже невозможно. Открыл глаза и потерялся в серебряных озерах.

– Повтори, что ты только что мне сказал, Аластер, – провел по его щеке ладонью Прайм. – Я хочу это услышать, глядя тебе в глаза.

– Я люблю тебя, Прайм, – выдавил из себя демон, впиваясь в его бедра когтями. Опомнился, провел ладонью, залечивая раны.

Оборотень раскинул руки в стороны, сжал его ногами и выгнулся вверх, упираясь макушкой в пол и смеясь от счастья. Разве можно сохранить хоть каплю разума, увидев это? Аластер услышал стон Энджи где-то недалеко от себя и взорвался внутри любимого таким мощным потоком, что часть его вылилась наружу и намочила ковер, а другая пробила стенки тоннеля и пролилась на внутренние органы оборотня, заживляя все через секунду. Демон наклонился и прокусил шею Прайма, ставя на нем печать и окончательно делая его своим.

Тем самым, кого он искал столько лет. Одним единственным.

– Солнышко мое. Мое!

…

Аластер пришел в себя, лежа на Прайме и все еще погрузившись в него до половины. Подумал и принял свое человеческое обличие. Таким оборотень любил его больше всего, и теперь демон прекрасно понимал почему. Временами он был так жесток с ним! Аластер провел руками по твердой широкой груди, поцеловал темные горошины сосков, спустился губами по кубикам пресса, изнасиловал языком пупок, чем довел свое полусонное солнышко до оргазма, а потом как следует облизал его полуживой и влажный от пролившегося семени ствол, чем снова возродил его к жизни. Прайм застонал с едва слышными нотками отчаяния.

– Я истощен, мой любимый повелитель. Еще один оргазм – и мне конец, – прошептал он, срываясь на каждом слове.

– Это мне конец, сладкий мой. Твой конец мне, – рассмеялся ему в пах демон. – И вообще, мы только что проспали минут двадцать-то точно, так что не преувеличивай.

Глубоко вдохнул любимый запах и изнасиловал рвущееся к небу пульсирующее желание оборотня ртом. Выпил всего без остатка, а потом закинул его безвольные ноги себе на плечи и отымел от всей души. Душа у Аластера была большой, а потому Прайм успел кончить еще дважды и плавно унестись в глубокий счастливый обморок, прежде чем демон успокоился, пролившись на плоский живот там же, где блестели оргазмы оборотня. Вымазался в этом по самые уши в прямом смысле слова. Улегся щекой между мускулистых длинных ног, закинул их себе на плечи, обнял за бедра, переложил обессиленный член любимого под свои губы и уснул.

Энджи смотрела, как Аластер умывается, нет, купается в море спермы на животе Прайма, и слезы капали из глаз. То ли от счастья за этих двоих, то ли от тоски по себе самой. За окном начинался рассвет, когда демон зарылся лицом в золотистый пах оборотня и уснул, крепко сжимая шикарные ягодицы рукой. Они так красиво смотрелись вместе! И, как ни странно, именно так подходили друг другу больше всего. Аластер у ног Прайма, а не наоборот. Энджи вытерла глаза, сходила в соседнюю комнату за пледом, накрыла им демона, посчитав, что оборотню хватит и любимого. От ее легких шагов Прайм почти пришел в себя, заулыбался так, что у нее задрожали ноги, попытался вытащить свой член из руки Аластера и выбраться из стального захвата под талией.

– Мой! Не отдам, – не просыпаясь, прорычал демон.

– Конечно твой, любимый. Хочу быть ближе. Позволишь? – растрепал ему волосы оборотень, почти засыпая к концу предложения.

Аластер довольно заворчал, выскользнул из ног Прайма, лег на бок и легким движением руки протащил оборотня по ковру, впечатывая в свои чуть согнутые ноги ягодицами. Подложил мощную руку ему под голову, прикусил едва заметный шрам на шее зубами и крепко обнял за талию, прижимая к горячей груди спиной. Проворчал сонно, но очень решительно:

– Любимый. Мой. Не отпущу. Никогда.

– Только попробуй! Найду и прибью, – невнятно отозвался Прайм. Получил сонный поцелуй в плечо, и оба засопели окончательно.

Энджи перестала рыдать от умиления. Вытерла слезы, снова накрыла, теперь уже обоих, пледом и уселась просматривать бумаги скрытного демона. Кто знает, что у него на уме? Решит, что здесь для Прайма будет лучше, и никто его не переубедит, а оборотень без Аластера с тоски умрет. Ангел закрыла дверь изнутри, прочесала весь кабинет от и до, благо ловушки в присутствии хозяина не работали, и вычитала много всего интересного. Полюбовалась на шикарную печатку с изумительной красоты и тонкости рисунком: знак бесконечности и огненный вихрь над ним, древнюю и наполненную такой устрашающей мощью, что невольно подумала о том, что это невероятное кольцо наверняка родилось если не вместе с этим миром, то ненамного позже.

Энджи перебрала в памяти все 20 Великих Герцогств, но ни к одному из них эта печатка не подходила. Откопала еще парочку интереснейших документов и поняла, что ни черта не знает о знатных демонах, а в частности о 21 Великом Герцоге Франсуа Барбадосе, Бастарде Императора Дариуса, Эльфийском Принце, герое Тысячелетней войны и самом красивом существе во Вселенной. Убрала все на место, присела всего на минутку, чтобы насладиться красавчиками на полу, и незаметно уснула, свернувшись в большом удобном кресле клубком.

====== Глава 9 ======

Солнечный луч жег все сильнее. Прайм недовольно поерзал и наткнулся ягодицами на слегка выросший от его возни выступ. Теплое дыхание любимого растрепало волосы на затылке и отправило вниз по спине и позвоночнику толпы мурашек. Счастье шипящими пузырьками вспенилось в нем, возрождая к жизни необходимый для празднования орган. Прайм потерся о стальные бедра ягодицами еще раз и ловким движением насадил себя на выросший под ним средневековый кол сразу до половины, довольно застонав от ощущения живой пульсирующей энергии, легко движущейся к цели среди его узкого постоянства.

Влажно заскользил по нему вверх—вниз без всякого усилия, наполняя и растягивая себя до отказа, наслаждаясь каждой секундой. Как это так получилось? Больше двухсот лет раз за разом этот кол рвал и склеивал его по частям, а теперь Прайму хотелось, чтобы это движение не прекращалось никогда. Мало того, он был бы не против, если бы оно стало еще более глубоким, властным и проникающим до самого сердца. Вопросы… Испарились, потому что его шею прикусили зубами, его самого перевернули с бока на живот, обхватив под грудью руками, согнули одну ногу в колене и вбили в пол так, что все его желания исполнились.

– Доброе утро, – прошептал Прайм, уткнувшись лбом в ковер и тая от счастья под тяжелым горячим телом демона. – Любимый?

– Любимый, – едва слышно подтвердил ему в самое ухо Аластер. Помолчал, а потом добавил одними губами: – Единственный мой.

– Твои слова разрывают меня на мелкие счастливые кусочки похлеще твоего кола, – тяжело задышал в пол Прайм.

Демон тихо рассмеялся ему в шею, ощущая его нежность и любовь к себе всей душой, купаясь в открытых теперь для него эмоциях своего оборотня по самые уши.

– Пора вставать, солнышко.

– Думаешь? А может, ну его? Сегодня, после трех месяцев полного игнора, я провел с тобой наедине целую ночь и проснулся утром…

– Днем, – улыбаясь, поправил его демон, начиная целовать широкие плечи и спину перед своим носом. Такие красивые, сильные и скульптурно вылепленные в каждой мышце! Он уделял им слишком мало внимания. Идиот.

– Тем более. Проснулся днем в твоих руках и на твоем средневековом коле, который вместо того, чтобы меня порвать, довел до оргазма. Пояснишь?

– Теперь ты мой, – ответил Аластер, спускаясь по тонкой линии позвоночника губами и языком и рисуя вензеля руками по всей спине. Глубоко вдыхая любимый аромат и поднимая бедра Прайма все выше.

– Де. ох! Любимый, перестань меня так… – начал оборотень, но демон добрался до его шикарной задницы и хорошенько поработал в ней языком и пальцем, заставляя терять мысль.

– Ответь, что это… – не сдавался Прайм, но Аластер надолго занял свой рот и язык его волшебным мешочком и ответить не мог.

– Значит… – простонал оборотень, но демон перевернул его на спину и проглотил мокрый от следовавших один за другим оргазмов и опять доведенный до отчаяния член так глубоко, что почти прихватил с собой только что оставленные в покое колокольчики.

– Пожалуйста, – прохрипел обессиленный Прайм, чувствуя неумолимый безжалостный язык и губы на животе… пупке… ребрах… сосках… ключице… шее. Губах. – О, Господи!

Прайм оторвал от себя Франсуа всего на секунду, чтобы посмотреть в горящие запредельным огнем глаза, прикусил его светлое плечо до крови и снова унесся в другой мир, но на этот раз забирая мучителя с собой.

– Ты такой сладкий! Я готов тебя съесть.

– А что ты только что делал? – хриплым от громких и долгих стонов голосом спросил Прайм. Тихий смех пощекотал ему шею.

– Пил. Этого явно недостаточно.

– Никогда не думал, что скажу это, любимый, но... остановись. Мое сердце больше не выдержит. Зачем тебе мой труп? Живым я смогу доставлять тебе радость и удовольствие гораздо дольше.

– Уговорил, – рассмеялся Аластер, приподнимаясь на локтях и любуясь своим сладким мальчиком. Таким красивым и довольным жизнью он видел его лишь сегодня ночью и был счастлив уже тем, что смог сделать таким снова. – Посмотри на меня.

– Да? – послушно открыл глаза Прайм, гуляя руками по широкой спине и узким мощным ягодицам демона.

– Скажи мне сейчас то, что шепчешь каждый раз, закрывая глаза от оргазма или поворачиваясь ко мне спиной. Я хочу это услышать, глядя тебе в глаза, – улыбаясь сказал демон. – При солнечном свете.

– Плагиатор ты, – рассмеялся Прайм. Взял его чуть смущенное лицо в ладони, поцеловал в губы. – Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю. Все, что есть у меня, твое.

– И сердце на блюдечке?

– О! Я такое говорил? – смутился оборотень.

– Да. А еще предлагал луну с неба и ветер в стакане.

– Ну надо же, как меня от тебя мотыляет! – рассмеялся Прайм.

Дальнейшие нежности прервал стук в дверь. Они вздрогнули и разом погрустнели.

– А вот и суровая действительность, – сказал Прайм, зарываясь носом в кожу и волосы демона.

– Тсс. Я больше не намерен терпеть твоих братьев, солнышко. Они меня бесят и давно уже не возбуждают. Я спал с ними только ради тебя.

– Ох! Если бы я только знал!

– И что бы ты сделал? Однажды мы сбежали от них всего на пару дней, и что из этого вышло? – грустно и чуть виновато посмотрел на оборотня Аластер, медленно сползая с бесподобного тела: сияющего глубоким удовлетворением, сочащегося сладким соком и ароматом, заманивающего бесстыдной негой и пробирающего до самого сердца затаенной нежностью. – Если не встанешь прямо сейчас, я наброшусь на тебя снова.

– Неплохая мысль, – мечтательно закатил глаза Прайм, услышал сдавленный стон и мгновенно вскочил на ноги, но средневековый кол уже гордо торчал впереди планеты всей. – Прости, я не хотел!

– Хотел, хотел, – прищурил горящие глаза демон. Прайм отскочил к столу, хитро улыбаясь и явно замышляя каверзу. – Иди ко мне, сладкий мой.

– Это ты – сладкий, – ответил оборотень, одной рукой скидывая все со стола, а другой забрасывая на него подошедшего Аластера. Провел языком и пальцами по колу. – Будь человеком, демон! Я хочу мою любимую вкусняшку.

– Нет, – неожиданно ответил тот. – Твои ловкие пальчики и язык прекрасно справятся и без твоего горла.

– А-ла-стер, – промурлыкал Прайм неприлично облизывая конец кола и заставляя владельца втыкать когти в стол и стонать. – Я хочу мою любимую колбаску.

– Нет.

– Мой медовый леденец.

– Н-нет. Ох!

– Мое сладкое эскимо.

– Оууу. Н-н-ни за ч-чт-оооо.

– Я не дам тебе кончить, пока не получу то, что хочу. Не спорь со мной, – с железобетонной уверенностью в голосе сказал Прайм, возбужденный донельзя таким щемяще-трогательным и сводящим с ума отказом.

Неужели Аластер не понимает, что с ним это наказание всегда превращается в невероятное удовольствие! Прайм согрел губами и языком самый кончик кола, слегка подул на него и, конечно же, получил, что хотел. Провел по человеческому телу Аластера рукой и, улыбаясь, сказал:

– Я хочу, чтобы ты смотрел на меня.

Дождался, когда демон откроет пылающие глаза, поцеловал в губы и добрался ртом до медового леденца. Прогулялся по нему туда и обратно пальцами, поиграл с ним языком и съел полностью. Аластер со смесью ужаса, обожания и надежды смотрел на довольное, как у ста мартовских котов, лицо оборотня с полным ртом и замершими у самого тела губами. Прайм поднял на Аластера смеющиеся возбужденные глаза и выпустил из горла его огромную вкусняшку.

– Убедился? С тобой это удовольствие. Ты расплавленный шоколад и тягучий мед. Нет боли и отвращения, только наполненность и сладость.

– Ты развратное чудо, солнышко, и в этом переплюнул даже меня. Я не понимаю, как ты это делаешь, и снимаю перед тобой шляпу! – сказал Аластер с таким огнем в глазах, что Прайм рассмеялся. Лукаво посмотрел на него снизу вверх.

– И чего ты ждешь? Сколько раз я говорил: в этом непростом мероприятии чтобы я мог получить максимум удовольствия, мне нужна твоя помощь! Берешь… – начал оборотень, но демон все помнил и без него.

Встал на пол, прижал оборотня затылком к столу, взял золотоволосую голову в свои руки, аккуратно пробрался в теплый рот до самого конца так, как учил его Прайм, и отымел так, как хотел: не отрывая глаз от любимого лица, не сдерживаясь, не заботясь и не думая ни о чем. И почти умер от переизбытка эмоций, потому что ни разу не почувствовал и тени боли в стоящем перед ним на коленях Прайме, кончившем сразу, как только Аластер перестал кормить его собой и покинул гостеприимный рот.

Демон ласково перебирал золотые волосы оборотня, содрогающегося от сокрушающего оргазма, больно вцепившись в его ягодицы ногтями и уткнувшись лицом ему в пах, когда дверь разлетелась, и в нее вошли Ромул и Тит. Как же они не вовремя! Аластер поднял плохо соображающего Прайма с колен, присел на край стола, поставил его себе между ног и прислонил к груди, положив голову на свое плечо и придерживая за ягодицы и плечи.

– Я смотрю, вы отлично проводите время, – начал разборку Тит. Бешеная ревность плескалась в нем по самые брови. – Вдвоем. Ночь и уже полдня.

– Тон смени, – нахмурился демон.

Прайм очнулся и попытался по привычке вырваться из рук Аластера, опомнился, прижался обратно, но тот решительно прекратил его метания. Развернул лицом к братьям, впечатал его шикарную задницу в свои бедра и прижал к себе руками, выводя пальцем узоры на пупке и обнимая другой рукой за плечи.

– Прости, Аластер, – покаялся Тит. – Могу я надеяться, что следующая ночь и день будут моими?

– Нет.

– Почему? – спросил Ромул.

Прайма он знал, как облупленного, и видел, что тот светился, как новогодняя елка. Таким счастливым Ромул не видел его никогда. Что тут произошло? Почему он не вернулся ночью в их постель? Тит бушевал от ревности и сох по демону, а Ромул смотрел на свое сияющее сокровище, с ужасом понимая, что все эти годы обманывал сам себя. Ему не нужен никто, кроме Прайма. Даже Аластер, и даже Тит. Он порвет глотку любому, кто попытается забрать у него его любовь, будь то оборотень, человек или демон. Да хоть сам Император Подземелья! И с этого дня сделает все, чтобы шикарная задница старшего брата досталась ему одному.

– Потому что они здесь были не вдвоем, Ромул, – раздался из-за мощной спины Аластера голос Энджи.

Она выбралась из кресла на стол позади демона, обняла его за плечи спереди и сзади, присаживаясь чуть сбоку и пряча длинные ноги за его спиной. Открывая нескромным взглядам округлое плечо, правую грудь с торчащим соском, изысканную спину, тонкую талию и сочные ягодицы.

– Вы меня разбудили, братья. Что такого важного произошло, раз вы принялись ломать двери кабинетов?

– Ты хоть выспаться успела? – спросил Прайм, подхватывая ее версию.

Сейчас это было самым лучшим вариантом. Он почувствовал серьезное недовольство Аластера и мысленно попросил прощения за это представление. Братья были опасны даже для него, а у них не было никакого плана. Пока еще не было. Пара дней ничего не решит. Как ни странно, но этот посыл Аластера успокоил, и он продолжил рисовать узоры на пупке оборотня. Прайм совершенно некстати вспомнил, как тот довел его до оргазма, забравшись в него языком. Ох. Вот черт! Демон тихо рассмеялся ему в шею, чувствуя его, а следом и свое нарастающее возбуждение, чем завел еще больше. Да чтоб вас всех!

Прайм поражался сам себе. Только что он был искренне уверен, что после последнего оргазма, накрывшего его всего пять минут назад, его дружок умер если не навсегда, то как минимум до вечера, что бы с ним ни делал коварный демон. И что? Сил не осталось совсем, но его гордо торчащий товарищ с этим не считался совершенно. Как и с обоими братьями, пришедшими творить суд и расправу, а сейчас не сводившими с него возбужденных глаз. Черт бы побрал демона! Прикрылся им ото всех и творит черти что с его беззащитными позвонками на шее своим развратным языком!

– Энджи, ты только посмотри, что с ним сделал твой сонный голос. Какую силищу поднял! – сказал демон, беря в ладонь идеальное мужское достоинство оборотня.

Прайм облизал пересохшие губы и застонал, смиряясь с неизбежным и надеясь на то, что Аластер не даст ему упасть на пол. Тит прикусил губу, мгновенно вскипая от вида заблестевших припухших и ангельски прекрасных губ брата, совсем недавно покинувших огромный член демона. А Ромул грязно выругался, заводясь от возникшего сзади между ног Прайма колена, заставившего его широко развести ноги в стороны.

– Где? – Энджи перегнулась через плечо оборотня. – О! Какая красота. Я могу помочь.

– Может, не стоит? – прохрипел Прайм, теряя над собой последний контроль не столько из-за шаловливой руки демона, сколько из-за его языка и губ на шее и ухе. – Пожалейте.

– Стоит, стоит, – рассмеялась Энджи, повернула его лицо к себе и принялась целовать.

Прайм вспомнил их опыт под омелой, забыл, что она женщина, схватил за волосы и впился в ее непривычно мягкий, нежный и податливый ротик губами. Такой вкусный! И они принялись страстно целоваться, забывая о том, где они и что происходит. Аластер проглотил комок из самых разных чувств в горле, заметил бешеный взгляд Ромула и поспешил забрать ангела себе. Перехватил и начал целовать ее так, как не целовал даже Прайма, который повернулся к ним лицом, обхватил Энджи за талию и впился засосом в ключицу Аластера. Потянул его бедра на себя, потерся своим торчащим естеством о его, обхватил их рукой, задавая темп, и не удержался от провокации, понимая, что снова в постель к любимому попадет не скоро, а братья подробности не увидят.

Аластер целовал Энджи и сходил с ума, чувствуя рядом Прайма, терзающего его плечи губами, а их мужские достоинства рукой. Оборотень замешкался, разжал ладонь, а через секунду демон почувствовал его мокрый любопытный палец у себя в заднице и впервые отчаянно пожалел о том, что там был не его идеальный член. Оторвался от губ Энджи, прогулялся ей в рот пальцами обеих рук и последовал примеру оборотня, запуская один в зад довольно застонавшего оборотня, а второй в сочащуюся влагой узкую пещерку ангела.

Как и следовало ожидать, первым не выдержал Прайм: укусил демона за плечо, вогнал ему в анус второй палец во время оргазма и выбыл из игры, просто усевшись на ковер рядом со столом и прислонившись к ноге Аластера головой. Демон оперся о край, подхватил на руки Энджи, заставил обхватить свою талию ногами и медленно, растягивая удовольствие как можно дольше, вошел в нее, не давая ей ускорить темп и свести с ума за две минуты. Он так скучал по ней! Иногда даже больше, чем по Прайму, который обнял его ногу и сверлил любопытным взглядом то место, где демон входил в Энджи. Да уж, снизу ему наверняка открывался сногсшибательный вид.

Ангел дернулась вперед и прикусила одной ей известную точку на его ухе. «Вот черт! Как же это я позволил ей…» – успел подумать он, и его настиг мощный оргазм. Но Аластер быстро пришел в себя, пробрался пальцем к волшебной точке во влажных глубинах ее тесных складок и одним касанием отправил Энджи на небеса. Она вцепилась в его плечи, оставила засос на шее и… счастливо то ли всхлипнула, то ли выдохнула. Этого звука Аластер всегда ждал с нетерпением. Ждал, потому что он означал, что она действительно кончила и теперь довольна жизнью, и ужасно боялся его не услышать, потому что тогда понимал, что Энджи притворилась ради того, чтобы он остановился и оставил ее в покое. И он, демон, живущий на свете столько, что никому и не снилось, терялся и опускал руки, не зная, что ему делать дальше.

Он привык к мужчинам, ведь с ними все было так просто! Все на виду, ничего не скроешь и не утаишь, а женщины это какой-то мрак. Как узнать, почувствовать, понять? А главное – заставить сказать правду, какой бы она ни была. С первого же дня знакомства с Энджи он горько пожалел о том, что много веков не прикасался к женщинам, никогда не жил с ними в одном доме, редко проводил с ними время и по большому счету забыл про них все, что знал. А ведь она была не просто женщиной, она была ангелом, который сумел познать физическую любовь. Аластер сходил с ума от одной только мысли, что рано или поздно ее придется выпустить из этого дома на свободу. И он знал, что она сделает все возможное, чтобы больше никогда не попадаться ему на пути. За эти полгода Энджи проглотила столько всякой разной информации, что придумать способ, как избавиться от своего человеческого тела и его зова и при этом не стать самоубийцей, теперь для нее не составит никакого труда.

Аластер перевел взгляд на братьев. Тит блаженно щурился в потолок, пребывая в других мирах, а Ромул уже пришел в себя, поправил на себе одежду и подошел к ним. Поморщился при виде уткнувшегося лицом в ногу демона Прайма, подхватил его на руки, демонстративно поцеловал в губы и вышел из кабинета. Аластер молча сжал челюсти, глядя, как навсегда исчезает за разбитой дверью его любовь. То, что случилось здесь сегодня, будет гореть в нем ярким огнем целую вечность, которую он сам проведет в страшных мучениях. Три месяца Аластер судорожно искал выход из того тупика, в который попал две тысячи лет назад, но так и не нашел. Да и не было из него выхода. Все, у кого он задерживался хотя бы на пару десятков лет, умирали от рук тех, кто шел по его пятам. Двести пятьдесят лет рядом с добрым, безотказным и любящим солнышком были самым настоящим чудом.

Тит пришел в себя, натянул штаны, бросил полный ненависти взгляд на Энджи и вышел из кабинета, громко хлопнув относительно целой створкой двери. Демон почувствовал легкие поцелуи на своей шее, щеке, губах, позволяя на этот раз руководить процессом своей мечте. Энджи взялась за дело всерьез и уже через пять минут довела его до глубокого обморока. Только она могла творить с ним такое. Позволяла отпускать на небо не только тело, но и душу, столько лет камнем лежавшую на дне глубокого подземелья и совсем забывшую о том, что у нее всегда были крылья. Что он будет делать без нее? Без них обоих?