Текст книги "Ветер (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

…

– Ты понимаешь, что я найду тебя, где бы ты ни был? – ласковым и от этого еще более страшным голосом спросил Император, неподвижно замерший возле зеркала. Его взгляд ласкал Франсуа не хуже рук, вызывая нестерпимое желание сбежать сию же секунду.

– Да, – ответил он, натягивая одежду и одновременно вытаскивая из тайников вещи.

– Ты понимаешь, что будешь жить вечно? Моя кровь оставит тебя, таким, как сейчас, навсегда, но радости в твоей жизни будет очень мало. Особенно после того, как я верну тебя и сделаю своим.

– Да, – кивнул Франсуа, проверяя рюкзак и закидывая в него последние мелочи. – Поэтому я так спешу.

– Смотрю, у тебя готовы пути для отступления? – улыбнулся Дариус. – Я недооценил тебя, прости. Жду не дождусь нашей следующей встречи. Постарайся не повредить свое сногсшибательное тело, этим займусь я сам. Как и твоей загадочной душой.

– Я скажу тебе кое-что, Дариус.

Франсуа подошел к нему, посмотрел в огненные глаза, убрал черные волосы с высокого лба и принялся целовать красивое лицо. Легко и ласково. Добрался до губ, запутался в его языке своим, не дал перехватить инициативу, настоял на своем, делая поцелуй страстно-нежным, томительным и восхитительно прекрасным. Оторвался и грустно посмотрел в горящие запредельным светом глаза.

– Если бы ты сразу, с самого начала, сказал мне, что будешь моим любовником, и остался таким, каким был все эти годы, я признался бы тебе в любви еще тогда, в бассейне. Я любил бы тебя так, как ты этого хочешь, и даже немного больше. В этот раз ты перехитрил самого себя.

Император растерянно посмотрел на него, впервые в жизни не зная, что делать и куда бежать. Как же так получилось? Что нужно сказать, чтобы заставить любимого демона остаться?

– Не уходи! Все еще можно исправить.

– Слишком поздно, – сказал Франсуа, поцеловал Дариуса в лоб. Взлетел на подоконник, но в последнбю секунду задержался. Обернулся: – Я позволю трахнуть себя этой же ночью первому попавшемуся бродяге. Так, на всякий случай, чтобы ты точно не был первым. Хватит с тебя и моего растерзанного сердца. Я склею его, соберу по частям и не позволю разбить снова. Следующим и последним меня возьмет только тот, кого я полюблю всей душой и сделаю своим, даже если мне понадобится вечность, чтобы найти его. Только он, один-единственный, будет владеть моим телом и моей душой. Я клянусь! Прощай.

– Не смей! Не делай глупости, Ветер! – рванулся из ловушки Великий Ничто, но Франсуа взметнулся вихрем, рассыпался огненными искрами и исчез.

…

Говорят, в ту ночь в лагере наемников на краю города прошли необычные бои: демоны сражались с ангельски прекрасным эльфом за право провести с ним ночь. Говорят, он вырезал почти всех желающих, но последний уцелевший сумел его скрутить, отправил в нокаут и жестоко отымел. Говорят, несмотря на это, сказочный эльф пришел в себя очень быстро и испарился, не оставив и следа, а вместо него пришли ищейки Императора. Говорят, того счастливчика пытал сам Великий Дариус.

Говорят, в ту ночь во дворце погибло больше тысячи демонов, и не только страшный пожар, уничтоживший покои императора и половину дворца заодно, был тому виной. Говорят, начавшаяся на следующий день Тысячелетняя кровавая война с ангелами была прямым следствием инцидента у наемников. Говорят, именно с этого дня Император перестал спать с демонами и оставил в любовницах только демониц. Говорят, Эльфийский принц, за которым гоняются лучшие Охотники Первого Мира уже две тысячи лет, похитил у Великого Императора демонов Дариуса самое ценное, что у него было – его ожившее сердце.

Но кто в это верит? Что во всем этом правда? Слишком давно это было. Только вечно пустое двадцать первое кресло в зале Большого Совета, неуловимый Эльфийский принц да сам Император знают правду.

..........................

– Ну что, начинаем наш последний забег, дворняжка? – весело посмотрел на благородного белого волка Франсуа. Тот стремительно метнулся вперед и успел прикусить ему зад за мгновение до того, как тот отпрыгнул.

– Прости, прости, – рассмеялся демон, потирая покусанное место. Накинул на плечи плащ и почти растворился в дождливых осенних сумерках. – Но больше так не делай, понял? Иначе надеру тебе задницу.

Волк демонстративно пометил ближайший куст, поднырнул под руку спустившейся с крыльца Энджи и насмешливо посмотрел на него серыми глазами.

– Вы самые настоящие дети, – улыбнулась ангел.

Потрепала Прайма за ухом, поправила на Франсуа плащ и бросила под ноги камешек. Яркая вспышка портала на мгновение раздвинула мглу и надежно скрыла следы беглецов от Охотников Императора.

====== Глава 4 ======

Кресло, в котором сидел Франсуа, было бесподобным: не очень широким и не сильно мягким, позволяющим расположиться почти полулежа, чувствуя спиной упругую поддержку поясницы. Оно было таким роскошно-ленивым, что Франсуа с удовольствием провел бы в нем вечность. Он сидел в нем уже целый час, любуясь задумчиво собирающим нехитрые пожитки Праймом.

Месяц прошел с той ночи, когда они с ангелом пришли к нему, и с каждым днем солнышко сиял все ярче и ярче. Франсуа иногда казалось, что он светился даже в темноте. Бесчисленные маски, что оборотень носил на себе целую вечность, постепенно сгорали на нем, открывая его настоящее Я всему миру и им с Энджи в первую очередь.

С того самого дня, когда они пришли в себя и единственный раз по-настоящему занялись любовью втроем, ангел окончательно потерялась в его ослепительном сиянии. Энджи по-прежнему была молчаливой, невозмутимой и чуть отрешенной, но незаметно делала все, чтобы не допустить повторения того волшебного утра. Прайм ничего не замечал, но разве можно провести демона? Аромат ее желания невозможно спутать ни с чем. Франсуа неосознанно положил руку на ширинку брюк, вспоминая подробности: он в ней, Прайм в нем и задает ритм всем троим. Оборотень не прикоснулся к ней и пальцем в тот день, но это было не важно. Энджи чувствовала его так же хорошо, как и демон. И с тех пор занималась сексом с Франсуа, только когда Прайма рядом с ними не было. Спрашивать напрямую было бессмысленно, и однажды он вывел разговор на тему любви на троих, когда они мирно укладывались спать: Прайм обнимает его, а он ее. Они здорово посмеялись, обсуждая варианты, а потом оборотень расставил все по своим местам.

– Знаешь, Энджи, если бы ты была мужчиной, я бы давным-давно тебя совратил и даже не посмотрел бы на запреты Франсуа.

– Ну-ну. А почему ты так не любишь женщин? – спросил демон.

Этот вопрос он хотел задать ему давным-давно, но так и не собрался. Оборотень прижался к нему сильнее, спрятал лицо на его шее и тихо выдохнул:

– До восьми лет я был рабом матери. Я до сих пор считаю, что лучше задыхаться от члена отца во рту, чем жить лицом между ног той суки, что родила меня. Мне было четыре года, Франсуа! Всего четыре, когда она принялась меня облизывать и заставила делать это в ответ. Я до сих пор не понимаю, как я не свихнулся.

Демон замер в полном оцепенении. Да что же это такое! И он думал, что у него была тяжелая жизнь? Его все только хотели, а Прайма с самого детства имели собственные родители! Да как он вообще сумел сохранить свое Я в том кошмаре, что назывался его жизнью? Энджи уткнулась ему в грудь и принялась успокаивающе гладить маленькой хрупкой ладошкой. Почему она успокаивает его, а не Прайма? Понимание пришло почти сразу. Так вот в чем дело! Она знала эту историю, поэтому и молчала о снедающем желании. Вот и поговорили о сексе втроем.

Франсуа заставил свою любовь заткнуться. Единственным, что оставалось у Прайма, была его гордость, и ее не следовало унижать жалостью.

– Могу тебя огорчить, солнышко, – принялся целовать его пальцы Франсуа, не рискуя повернуться и посмотреть ему в глаза.

– Огорчить? – тихо рассмеялся Прайм, с облегчением понимая, что демон снова начал дышать и даже чуть расслабил окаменевшие мышцы.

Прайм не хотел расстраивать его так сильно, но и промолчать не смог. Хватит с них секретов. С тех пор, как в их жизни появилась Энджи, он явно пошел на поправку, так что, в общем и целом, все с ним было почти в порядке.

– Ты свихнулся, – ответил Франсуа самым порочным голосом, на который только был способен. – Ты триста лет трахался со своими братьями, а потом еще и со мной. Будь ты нормальным, вряд ли бы вы трое залезли в мою постель одновременно!

– Какой же ты все-таки развратный и бессердечный сукин сын! – возмутилась Энджи, мгновенно переставая успокаивать Франсуа и возмущенно поднимая голову от его груди, но Прайм благодарно поцеловал его в ухо и ласково выдохнул в шею:

– За это мы его и любим, ангел.

Энджи промолчала, на этом разговор закончился, но проблема не исчезла, и что с ней делать, было совершенно непонятно. Франсуа прикрыл глаза, позволяя разгуляться фантазии. Эх, если бы Прайм и Энджи занялись любовью! Он насладился бы видом и присоединился к ним чуть позже. Столько вариантов. Столько удовольствия! Они с Энджи заставили бы солнышко сиять еще ярче и жить на небесах постоянно.

Ласковые губы прогулялись по уху Франсуа и мгновенно привели его в состояние полной боевой готовности.

– О чем ты сейчас думал, мой повелитель? – рука Прайма запуталась в его волосах, заставляя открывать глаза. – У тебя такой загадочный и счастливый вид.

– О тебе, – честно ответил Франсуа. – Я думал, что месяц, проведённый с тобой в постели, остудит мое желание, но оно только растет.

– Так это же хорошо!

– Не очень. Я люблю и хочу тебя еще больше, чем раньше, и скоро стану таким же озабоченным тобой маньяком, как и твои сумасшедшие братья.

– Я буду только рад, – рассмеялся Прайм, темнея глазами и кладя руку на пряжку его ремня. Франсуа громко выдохнул и откинул голову на кресло. – Тебя мне всегда мало.

– Нам пора уходить, солнышко, – попытался взять себя в руки демон, но в них попался только Прайм, сладкие губы которого мгновенно свели все его усилия на нет.

– Мы просто подождем Энджи, вот и все.

– Вряд ли я сейчас смогу просто подождать, – отозвался демон, стягивая с него джинсы.

Прайм остановил его на середине. Расстегнул ширинку на его брюках, выпуская средневековый кол на волю. Провел по нему ладонью, вызывая довольный стон, развернулся и аккуратно уселся на стальные бедра, забирая его в плен. Удобно устроился спиной на груди демона, почувствовал обжигающий язык на шее, ухе, щеке и чуткие пальцы на своем члене. Поставил колени на сиденье и довел обоих до оргазма за пару минут.

– Это кресло – моя мечта, а ты – мой кумир, – довольный голос и теплое неровное дыхание Франсуа заставили Прайма рассмеяться.

– Серьезно?

– Да. Мы уложились в рекордное время и даже не порвали одежду!

– То ли еще будет. Я так долго мечтал о тебе, что способов доставить нам с тобой удовольствие напридумывал без счету. Тебе понравится, – пообещал оборотень, наслаждаясь гуляющими по своему телу руками. – Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что могу прикасаться к тебе в любое время, как захочу и где захочу. Будь моя воля, я бы вообще тебя из постели не выпускал.

– Значит, не я один такой сумасшедший, – тихо выдохнул на ухо Прайму демон, запуская руки под его рубашку. – С каждым днем ты сияешь все ярче, и я даже представить себе не могу, каким ты будешь, когда окончательно станешь самим собой.

– До тебя мне все равно не дотянуться, – выгнулся на снова выросшем члене демона Прайм.

– Я в этом не уверен, – прикусил его шею Франсуа, заставляя двигаться быстрее и резче, доводя обоих до экстаза и тут же возвращая обратно. – Нам пора, любимый. Охотники не станут ждать, когда мы оторвемся друг от друга.

– Я тоже, – сказала Энджи, практически влетая в номер. – Я видела Тита, господа.

Это имя мигом привело обоих в порядок, а ангел смогла выдохнуть. Возбужденный и счастливый до безобразия Прайм одним своим видом погружал ее в мир чувств и желаний так глубоко, как не мог даже Франсуа. Страсть и любовь сочились из каждой клеточки его возмутительно красивого тела и заставляли нервничать. Слава Богам, демон не давал ей умереть от неудовлетворенного желания, унося ее душу к звездам и оставляя тело содрогаться в экстазе. Только промучившись целый месяц Энджи хотя бы отдаленно смогла представить то, что чувствовал к Прайму Франсуа. Да, они могли прикасаться друг к другу душами, и это было мечтой, но земная страсть и яростный огонь оборотня были не менее прекрасны. Как и он сам, и это сводило Энджи с ума.

Первая планета Десятого круга

Прайм попытался пошевелить затекшими руками. Бесполезно. Серебряные наручники держали крепко, как и вбитые в ладони осиновые колья. Идиоты! Он же не вампир, а оборотень. Толпа перед помостом бесновалась, как неведомое злобное чудовище, напрочь лишенное разума. Желающее только крови, возбужденное страданиями и болью, ненавидящее всех и вся и довольное этим фактом от всей своей мерзкой поганой души. Они оставили на нем только лохмотья, и Прайм чувствовал на себе огромное количество похотливых взглядов. Как всегда. Монах зажег факел, и толпа взревела в предвкушении. Глупо получилось. Впрочем, лучше эти безмозглые фанатики разорвут его, чем Охотники поймают Франсуа. Прайм успел отвлечь их внимание на себя и теперь расплачивался за это жизнью. Оставалось надеяться, что демон не успеет вернуться с переговоров и не попадется им в руки.

– Ничего личного, оборотень, – сказал бледный до прозрачности вампир, скрывающийся под маской монаха.

За исполнением наказания остался следить только он. Остальные Охотники отправились обшаривать мир, из которого Прайм якобы пришел. Обманка сработала безотказно. Франсуа был здесь, а они там. Скоро и этот бесчувственный упырь уйдет следом за ними, чего Прайм и добивался. Факел упал в хворост под его ногами и вспыхнул ярким огнем. Толпа взорвалась животным восторгом и жаждой мучений, но он только улыбнулся и поднял лицо к ясному небу. Оно так напоминало ему Энджи: чистое, бесконечное, таинственное и всеобъемлющее. Порыв горячего ветра разметал его золотые волосы, и Прайм улыбнулся еще шире:

– Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю. Прощай, мой демон.

Огонь облизал его ноги до костей и сломал защиту от боли. Оборотень прокусил губу до крови, но не издал ни звука. Не дождутся.

Охотник смотрел на одно из самых красивых существ, что он когда-либо видел, и не мог отвести взгляд. Вампиры могли чувствовать только тогда, когда пили кровь, но глядя на золотоволосое чудо, распятое на столбе и сияющее неземным светом в пламени костра под ногами, Охотник полыхал желанием и жаждой. Если бы они встретились при других обстоятельствах, он сделал бы его своим рабом, а может, даже вампиром. Его кровь наверняка так же прекрасна, как и тело. Охотник недовольно посмотрел на огонь, который с какой-то странной неохотой лизал мускулистые ноги пленника. Наверное, стоит добавить жару.

Вампир зажег второй факел, взмахнул им, но почему-то он полетел не на помост, а в толпу. Охотник удивленно проводил его взглядом и только через секунду понял, что он летит вместе с его рукой. Это было последнее, что он увидел в своей жизни, потому что в следующее мгновение ему оторвали голову. Толпа заметалась, разрываясь на части от желания посмотреть, что произошло, и от неосуществимого намерения спастись. Горячий ветер бросил песок и пыль им в глаза и потушил костер под ногами висящего на кресте оборотня, но они этого даже не заметили, потому что им стало не до него. Прекрасный эльф возник в самом центре толпы, достал мечи из заплечных ножен и принялся за дело. Один удар-один человек. Зачем тратить больше на эту грязь?

Энджи с трудом сняла бесчувственного и обгоревшего Прайма с креста, накрыла крыльями, собирая всю свою силу, чтобы залечить самое страшное. Если его в таком состоянии увидит демон, то одной этой толпой не ограничится. Ангел оглянулась на Франсуа и тут же уткнулась в золотые волосы бесчувственного оборотня. Море безголовых трупов было слишком жестоким зрелищем для нее. Демон не пощадил никого: ни женщин, ни детей, ни стариков, холодной сталью мстя за жажду крови и зрелищ, за желание унизить и растоптать, за зависть и похоть. Энджи подхватила Прайма и поспешила убраться из этого страшного места как можно дальше. Она не хотела видеть того, что сделает с городком объятый ненавистью и бешенством демон, превратившийся в искрящийся, разрастающийся до неимоверных размеров торнадо, и принявшийся за месть всерьез.

Попытка сжечь на костре прекрасного, как солнце, человека, который не сделал никому ничего плохого и был оклеветан проходящим мимо монахом, изменили облик города навсегда. Выжженная дотла земля, очищенная ураганом, не оставившим на ней даже пепла, – вот и все, что осталось как от него самого, так и от его жителей. Охотники, явившиеся за напарником и не обнаружившие от него и от целого города даже пыли, только головой покачали. Кто бы мог подумать, что Эльфийский принц так сильно расстроится из-за покушения на свою игрушку? Они потеряли напарника, но зато увидели, насколько этот необычайно красивый оборотень дорог беглецу. Это давало дополнительные возможности и открывало новые перспективы. Охотники обшарили все вокруг, нашли место перехода и ушли по нему, понимая, что этот след наверняка приведет их в тупик, но не сильно расстраиваясь по этому поводу. Золотое чудо и Эльфийского принца искали не только они, а потому пришло время познакомиться с другими загонщиками лично и объединить усилия.

Третья планета Десятого круга

Многометровый водопад, рядом с которым они расположились зализывать раны, поражал своей тишиной. Вода обрушивалась с него почти в полном безмолвии и разлеталась в воздухе каплями тумана и тысячами радуг, падая далеко вниз в глубокую буйную зелень голубым, кристально чистым потоком. Энджи убрала крылья и позволила демону добраться до лежащего без сознания Прайма. Его обгоревшие ноги были покрыты жуткими волдырями, но они были, и это самое главное. Остальное заживет на нем через пару часов. Тонкие серебряные крючья, вогнанные в живот и в грудь оборотня, демон вытаскивал сам с таким отрешенным и бесчувственным лицом, что Энджи не смогла на это смотреть и вернулась, только когда убедилась, что он закончил разрывать бедного Прайма на части, вытаскивая зазубренные острия с мясом.

Франсуа уложил оборотня на свои колени головой и только тогда позволил себе выдохнуть. Его кровь в теле Прайма залечит все внутренние повреждения и раны очень быстро. Теперь с ним все будет в порядке. Благородный герой! Рыцарь в сияющих доспехах! Черт бы его побрал, с его вечной привычкой жертвовать собой ради тех, кто ему дорог. Франсуа глубоко вдохнул и медленно выдохнул, не давая бьющимся в урагане эмоциям взять верх над разумом. Все уже позади, не так ли? Прайм жив, Охотники ушли по ложному следу, они опять втроем и на свободе. Для них и этого достаточно. Он провел рукой по зажившим без следа дырам на груди и животе оборотня. Франсуа вырезал бы весь тот убогий мирок, если бы на Прайме осталась хоть одна царапина.

– Любимый… – застонал оборотень и повернулся на бок, сжимаясь в комок и утыкаясь ему в живот лицом, снова разжигая в демоне бешеную ярость и ненависть.

– Солнышко мое, я здесь. Все уже закончилось, ты в безопасности, а я больше никуда не отпущу тебя одного даже на пять минут, – зашептал Франсуа, чувствуя, как расслабляются мышцы Прайма под его рукой. – Ты так напугал меня! Вот придешь в себя, и я тебе такое устрою, что ты вовек не забудешь.

– С ним все будет в порядке уже совсем скоро, демон, – сказала Энджи, на всякий случай еще раз проверяя оборотня от и до. Демон услышал в ее голосе спокойную уверенность и позволил себе окончательно успокоиться.

– Я чуть не умер, увидев его на том кресте, – потер глаза Франсуа. – Ну почему он ни слова не сказал, когда мы с тобой уходили?

– Потому что тогда тебя бы поймали! Против четырех Охотников-вампиров, снабженных ловушками Императора, даже ты ничего не сможешь поделать. Прайм любит тебя гораздо больше себя, ты же знаешь!

– Как и я его, – тихо сказал демон. – Я без него умру, Энджи. Не смогу жить дальше. Я так боюсь потерять его!

– Тогда почему ты до сих не занялся любовью с его душой, Франсуа? Я не понимаю! Зачем ты мучаешь и его, и себя? Ты же хочешь этого больше всего на свете!

– Да. Хочу, – прикусил губу демон. Прижал к себе золотую голову, отвел влажные волосы со лба. – Но его душа… Ты же видишь, какая она, ангел.

– Конечно, вижу. Она как солнце: сияющая, страстная, обжигающе прекрасная.

– Не притворяйся, что не понимаешь меня, Энджи. Она как хрустальный шар, который может разбиться от любого прикосновения. Ни одного целого кусочка, только сеть трещин, которые держатся вместе только чудом.

– Это чудо – ты, демон. Неужели ты этого не понимаешь?

– Я боюсь, ангел. Я слишком сильно люблю его и не смогу быть осторожным. Я разобью его и не переживу этого.

– Этого не будет, Франсуа. Ты не сможешь.

– Не смогу? – охрип демон, закрыл глаза и поднял голову Прайма выше, прижимаясь к нему щекой. – Еще как смогу, а он даже не будет мне сопротивляться.

– Почему ты так говоришь?

– Он был тем, кто вернул мне надежду 250 лет назад, ангел. Была глубокая ночь, шел дождь, я устал и почти сдался, зная, что этот мир последний. Мрачный полузаброшенный особняк показался мне вполне подходящим местом, чтобы найти в себе силы и все-таки покончить с собой. Я честно постучал в дверь, не надеясь, что мне откроют и все обойдется без крови и шума. Но дверь распахнулась, и на пороге возник Прайм, солнечный и прекрасный, одним своим видом заставляя меня улыбаться и напрочь забывать обо всех моих проблемах.

Он был таким добрым, ласковым и теплым со мной, что в ту ночь я превратился в воск. Прайм впустил меня в дом, усадил у камина в гостиной и принес еду, не задавая никаких вопросов. Накрыл пледом и уселся в соседнее кресло, молча глядя на меня своими прекрасными серыми глазами. Без похоти, без страсти или любопытства, но с таким восторгом и неожиданной нежностью, что у меня дрогнуло сердце. Мы долго молча разглядывали друг друга, и если бы нам не помешали, то занялись бы любовью прямо там, в гостиной. Я знаю это совершенно точно. Но все это изменилось в мгновение ока, когда к нам заглянули его братья. Прайм услышал их шаги и стал холодным благородным королем, повергая меня в полный шок.

Я принялся за его соблазнение с первого же дня, но он не сдавался. Я хоть и демон, но его постельная жизнь на троих привела меня в полное недоумение, зато полностью объяснила поведение Прайма. И я пошел по обычному пути, позволяя соблазнить меня его братьям. Заставляя его ревновать, демонстрируя ему мое тело и давая передышку от тюремщиков. Прайм стал для меня наглядным примером того, каким я мог бы стать, если бы не сбежал. Я знал, что он неравнодушен ко мне, и не хотел давить на него или заставлять силой. Но Прайм продолжал сопротивляться и мне, и себе, и однажды я не выдержал. Я прекрасно знаю, когда желание начинает затмевать все во мне, и тогда меня не остановить, поэтому собрал вещи и решил уйти, чтобы не причинять ему боль. Стоял в гостиной у камина, собираясь с силами, но он пришел сам.

Возник, как прекрасный призрак, перед моим носом и словами, глазами и руками свел меня с ума за несколько минут. Не дал прикоснуться к себе и уложил на пол, раздеваясь так, что я потерял последние крохи разума. Я знал, что с ним творят братья, и не хотел делать ему больно! Но он не дал мне ни одного шанса удержать себя в руках, и я принял демонический облик. Прайм сел на меня, прижал собой мой член к моему животу, оценил размер, и я увидел в его глазах самый настоящий ужас, убивший в нем страсть. Это повергло меня в прах, но нисколько не остудило моего желания. Именно тогда я понял, что чувствовал Дариус по отношению ко мне: все понимаешь, жалеешь, чувствуешь вину, но остановиться не можешь. Я попытался, правда! Не позволил себе прикоснуться к нему, давая возможность передумать и уйти, но Прайм… он посмотрел на меня такими глазами, что я чуть не умер, а потом взял и со всего маху сел на мой член полностью. Сам! Я мог его остановить, но не сделал этого, наслаждаясь таким офигительным подарком и кончая практически сразу.

Тогда я почти не знал его, но сейчас! Я боюсь порвать в клочья его душу, ангел, а ее очень непросто собрать обратно. Тем более ту, что и так дышит на ладан. Я видел тех, кого Великие Герцоги делали своими и хотели слишком сильно. Максимум через пару дней от них не оставалось ничего, потому что демоны выпивали их душу до дна не в силах остановиться. Я умру, если сотворю с Праймом такое.

– Ты потеряешь его и в том случае, если не сделаешь этого, Франсуа. Он не понимает, что происходит, и может наделать глупостей. В том числе и с самим собой, если решит, что ты любишь его недостаточно для того, чтобы позволить ему прикоснуться к твоей душе.

– Я подожду, Энджи. Просто подожду, когда он засияет во всей своей красе, и тогда…

– Мне кажется, ты ошибаешься, хороший мой. Твоя любовь склеит его, а не разобьет. Подумай над этим.

– Сегодня мы чуть не потеряли его, Энджи. Скоро нас загонят в угол, а потому у нас осталось совсем мало времени на счастье, и я хочу провести его рядом с понимающим, что вокруг происходит, оборотнем, а не с безмозглой куклой.

– Хорошо, Франсуа. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сдалась Энджи. Раскрыла крылья и грустно посмотрела на него. – Я скоро вернусь, любимый. Мне нужно подумать.

Прайм лежал в теплом кольце рук Франсуа и не спешил открывать глаза. То, что он услышал, в который раз перевернуло его душу, разжигая пламя любви к этому невероятному существу еще больше. Они влюбились друг в друга с первого взгляда. Оба! Сколько времени было потеряно из-за его дурацкой доброты и привычки подчиняться, чтобы выжить! Больше такого не будет никогда. Что бы ни случилось дальше, Прайм не вернется к братьям, даже если ему придется их убить. Он вспомнил слова демона: «слишком сильно хочу и люблю его» и постарался подавить возникший в теле и в душе огонь. Как же Франсуа не понимает, что может причинить ему боль не желанием или страстью, а равнодушием и холодностью! Хрустальный бокал его души засияет, если демон наполнит его собой. Только так Прайм сможет собрать самого себя обратно. Оборотень подумал немного, улыбнулся про себя и застонал от боли вслух. Он же знает о демоне очень многое, а значит, не пройдет и пары часов, как узнает о нем еще больше. Теперь у Франсуа просто не было шансов.

– Солнышко мое! Посмотри на меня. Где болит?

– Везде понемногу, – соврал оборотень, открывая глаза и глядя на демона страдальческим взглядом. – Эй, не переживай, мой любимый повелитель, через час я буду в полном порядке.

– Ты уверен?

– Да. Ты можешь отнести меня к водопаду? Туда, где вода падает на огромные плоские камни, нагретые солнцем. Я хочу чувствовать их тепло, Франсуа, – попросил Прайм.

Немного романтики им не помешает. К тому же, он будет прекрасно смотреться на зеленом мхе, что поможет свести любимого демона с ума очень быстро. Франсуа послушно подхватил его на руки и взлетел искрящимся вихрем, через пару минут опускаясь внизу ущелья. Там, где брызги висели радугой над бурлящей теплой водой, а валуны мшистыми мягкими спинами огромных животных грелись на солнце посреди небольшой буйно заросшей зеленью лагуны. Настоящий Рай. То, что нужно. Прайм довольно выдохнул и принялся наслаждаться жизнью.

Франсуа освободил оборотня от лохмотьев, разделся сам и осторожно вымыл его, заодно убеждаясь, что с ним действительно скоро все будет в порядке, потому что внешних повреждений не оказалось. К концу процедуры Прайм засиял так, что демон даже закрыл глаза, чтобы взять себя в руки. Поцеловал в лоб и поспешил положить его на мягкий мох валуна, кусая губы в кровь от сносящего голову желания. Это помогло не сильно, потому что лежащий среди зелени золотоволосый Бог, его личный Бог, был слишком красив для этого мира.

– Франсуа? – открыл глаза оборотень и опешил. – А почему ты сидишь в воде, а не лежишь рядом со мной?

– Не провоцируй меня, Прайм, – зарычал демон, вонзая когти в камень, не в силах отвести от него взгляд. – Ты еще не выздоровел, а я хочу тебя до кругов перед глазами. Я сумасшедший маньяк, и тебе надо держаться от меня подальше. Вряд ли моего терпения хватит еще хотя бы на полчаса.

– Мне нужно еще минут десять, – сказал Прайм, плавно перетекая со спины на живот и ложась лицом к лицу к сидящему по шею в воде демону. Взял его голову руками, уперся лбом в его. – Знаешь, я всегда хотел попросить тебя…

– Да?

– Сегодня я чуть не потерял тебя, Франсуа, а завтра для нас может и не наступить. Ты можешь показать мне свою душу? Я знаю, вы с Энджи летаете вместе. Я не она и не способен на такое…

– Что ты несешь! – перебил его демон. – Ты можешь гораздо больше, чем она, солнышко.

– Я не об этом сейчас, – не дал сбить себя с мысли Прайм. Провел губами по острому уху, прикусил кончик, вызывая долгий стон. Прошептал в висок: – Пожалуйста. Я не хочу умереть, так ни разу и не взглянув на тебя хотя бы издалека, любимый.

– Просто взглянуть? – тяжело задышал Франсуа. Ласковые губы прогулялись по лицу, руки заблудились в волосах, путая мысли, поднимая желание и любовь до черты, за которой только пропасть. – Издалека?

– Да, – выдохнул ему в губы Прайм. И тут же был утянут в воду, прижат к стальному телу и крепко взят за волосы.

Франсуа беспомощно смотрел на него и не смог больше ему сопротивляться.

– Только взглянуть.

Поцеловал Прайма в губы и отпустил свою душу на волю, забывая о телах напрочь. Взлетел искрами, закрутил вихрь эмоций и желаний и теплым ветром влетел в любимого, касаясь его души ласковыми смерчами и поднимая ее за собой. Развеивая пески ответственности, раскидывая камни смирения и покорности и давая возможность взлететь, пусть невысоко, ненадолго, но вполне достаточно для того, чтобы увидеть его душу. Франсуа сделал все, чтобы показать себя в самом лучшем свете, не смея прикоснуться к едва светящемуся красно-оранжевому огненному шару, что завис далеко внизу, такому любимому, страстному, пылающему, любящему, ждущему его, что не прикоснуться к нему было невозможно. Он пролетел над ним, окутал его искрящимся ветром, почувствовал лучи жгучего желания в ответ и поспешил взлететь высоко к звездам.

– Хватит, Франсуа. Хватит, хватит, остановись, – шепот ветра был везде. Страстный, жаркий, нестерпимый, исступленный, не оставляющий сомнений и колебаний. – Не трогай его. Не смей причинять ему боль. Возьми себя в руки, чудовище.

Прайм оглядел себя, рассмеялся и вспыхнул бело-желто-оранжевой сверхновой. Засиял золотыми всполохами, сжег и разметал в пыль прошлое, из песка боли, унижения, страха и покорности выковывая в запредельном пламени свое счастливое хрустальное будущее – то, где рядом с ним всегда будет Ветер. Его Ветер. Он довольно оглядел нового самого себя и начал подниматься вверх: ослепительно-яркий, жгучий, горящий чистым огнем любви и страсти, взмывая все выше. Лучи света от него открывали все больше и больше, расширяя горизонты под звездной бездной и освещая мечущийся в самой вышине ураган.