Текст книги "Ветер (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

– Фабио настучал?

– Да. Позвонил, когда ты ходил за кофе, и рассказал о той бойне, что произошла во дворце. Зачем ты это сделал?

– Так будет лучше.

– Ты разворошил осиное гнездо! Кому от этого стало лучше?

– Нам.

– Это крайне нелогично!

– Очень даже логично, сам подумай.

– Дариус, я ученый, а не интриган. Поясни, я не понимаю.

– Великий Герцог Варгус посмел заказать тебя, – начал водить пальцем по серебряной полоске на груди демона перед своим носом Император. – Я убил его за это в зале Совета сразу после того, как ты ушел. Потом я приводил тебя в чувство три бесконечных дня и понял, что не хочу тратить время на тех идиотов, что гордо именуют себя Великими Герцогами. Последние двадцать тысяч лет я был слишком добр, и никто уже не знает, на что я на самом деле способен. Я вернулся во дворец в раздумьях, но они решили свою судьбу сами. Надо быть полными кретинами, чтобы практически в открытую обсуждать планы по моему свержению в зале Большого Совета! Я решил, что с меня хватит.

– Перебил тех, кто был опасен, предупредил следующих и запугал остальных?

– Да, но главное даже не это.

– А что?

– Всем аристократическим семействам на меня сейчас наплевать, потому что Наследники Великих Герцогов будут рвать друг друга на части за титул, а оставшиеся в живых Великие Герцоги делить власть и делянки умерших до тех пор, пока их не остановят новые Великие Герцоги.

– Ты сломал систему и нарушил равновесие. Чтобы привести все в порядок, им понадобятся десятилетия.

– И бессмертный Император, который не позволит разборкам перерасти в гражданскую войну и станет гарантом стабильности, законности и порядка.

– Ты гений, Дариус.

– Мы слишком мелко плавали, подчиняясь правилам и обстоятельствам.

– Согласен. Осталось решить вопрос с любовником и женой, и можно будет расслабиться.

Маркус постарался сдержать ревность, но ему это не удалось. Дариус поднял голову и посмотрел в потемневшие синие глаза.

– К чему ты ведешь?

– Прости, но я не могу и не буду говорить спокойно о тех, с кем ты спишь. Я хочу, чтобы ты был только моим, и это мое право. Другой вопрос, что это практически неосуществимо. Я понимаю, но ревновать от этого меньше не стану.

– Я могу выбрать любовника одного и надолго, либо постоянно их менять, – отвел глаза Дариус. Мысль о том, чтобы спать только с Маркусом, никогда не приходила ему в голову, и обсуждать это он не собирался. Что еще за глупости?! – Мне без разницы.

– Я их всех ненавижу, – грустно улыбнулся Маркус. – Пусть будет, как будет, а жену верни во дворец. Ей тоже не мешает устроить жизнь, как полагается, и внести свою лепту в бардак и хаос.

– Отличная мысль, – согласился Дариус, и больше они на эту тему не разговаривали. Все и так было понятно.

====== Глава 2 ======

Вторая планета Девятого круга

– А ну убери от него свои руки! Я тебе их сейчас оторву, дьявольское отродье!

Любимый голос ворвался в уши Франсуа слуховой галлюцинацией. Вот он и сошел с ума. Ну и прекрасно. Все равно жизнь без Прайма – это не жизнь. Демон сжал задницу идущего рядом варвара сильнее и не стал оборачиваться.

– Я кому сказал, Аластер.

Франсуа развернулся с такой скоростью, что огромный мускулистый мужик, кандидат в любовники, отлетел в сторону, стукнулся головой о стену и замер на полу сломанной куклой, но демона это волновало мало, потому что через притихшую таверну к нему шел Прайм. Сердце ухнуло вниз, стукнулось о копчик и взлетело обратно, прихватывая по дороге мужское достоинство. Разгоняя слепящую яростную радость по жилам. Заставляя щуриться от вспыхнувшего в груди пожара, высушившего закипающие слезы. Франсуа с жадностью пожирал любимого глазами: осунувшееся лицо, тени под глазами, легкая небрежность в одежде, чуть опущенные плечи. Господи! Помоги ему, помоги им обоим! Он больше никогда не сможет отпустить Прайма. НИКОГДА.

Демон стоял и беспомощно смотрел на приближающегося грозного судью: холодного, как вечность, прекрасного, как вампир, и беспощадного, как сама смерть. Раскидывающего возникающих перед собой людей, даже не глядя на них. Не сводящего с него ослепительно прекрасных серых глаз. Солнышко, сладкий мальчик, упрямый оборотень, умудрившийся найти его несмотря ни на что. Любовь кружила в демоне огненным вихрем, не давая двинуться с места и раздувая ветер желания быть рядом с Праймом в ураган. Просто быть рядом. Не залезать в его прекрасный рот и шикарную задницу членом, не иметь до потери сознания, не пить его сладкое семя до дна, а просто быть с ним. Видеть прекрасное лицо каждый день. Бродить под дождем и купаться в море, смеяться и ругаться, болеть за любимую команду и тренироваться. Завтракать и гонять на чем попало наперегонки. Чувствовать поцелуи на своих губах, пытливые руки на плечах и тяжесть горячего тела. Растворяться в его нежности и любви, сгорать в огне страсти и горячем желании, отдаваться ему полностью, без остатка… Какая разница, что делать? Лишь бы вместе.

– Как ты посмел опять начать спать, с кем ни попадя, развратная сволочь!

Хлесткий удар по щеке и железная хватка на горле. Лавина эмоций в открытой настежь душе. Любящий его.

– Я затрахаю тебя до потери сознания, чтобы напомнить о том, что было всего полгода назад, похотливый кобель.

Горячая рука на бедре. Любимый аромат желания оборотня, превращающий мысли в кашу. Страстный.

– Я оторву тебе яйца и засуну их тебе в глотку, за то что ты посмел уйти один, безжалостный мерзавец.

Быстрые шаги спиной по коридору и распахнувшаяся дверь. Еще одна пощечина. Тосковавший без него.

Франсуа успел захватить руку оборотня на излете и поцеловал раскрытую ладонь. Слов не хватало. Их просто не было, слишком сильные чувства разрывали демона сейчас на части. Только имя.

– Прайм…

– Это все, что ты можешь мне сказать, подлый демон?

Получил удар в живот. Захватил руку и перецеловал костяшки на сжатом кулаке. Почувствовал, как забирается вторая рука Прайма в волосы, и сменил ипостась, теряя одежду.

– Ты меня достал! Довел до последней стадии бешенства и теперь горько пожалеешь об этом!

– Прайм…

– Двести пятьдесят лет я терпел тебя, блудливый кобель, но мое бесконечное терпение кончилось.

Неожиданный рывок, и Франсуа оказался лежащим на полу на спине, прижатый горячим телом Прайма так, что трудно было даже вдохнуть. Провел когтями по его спине, разрезая одежду и рывком скидывая лохмотья в стороны. Господи! Оборотень стал еще красивее, чем раньше. Это сводило с ума. Захват, и руки демона прижаты к полу у него над головой, а любимое лицо склонилось так низко! Желание вспенилось в Франсуа, как шампанское, и выбило пробкой мозг. Он вскинул голову для поцелуя, но Прайм увернулся.

– Я прощал тебе все: свою вечно разорванную в клочья задницу, твои сумасшедшие закидоны, грубость и безответственность, толпы любовников и секс у меня на глазах, полный игнор и постоянное желание сбежать. Твой вечный контроль и мое безропотное подчинение. С меня хватит, демон.

– Прайм…

– С этого момента все будет иначе, – неожиданно поднялся на ноги оборотень.

– Постой! – паника буквально вздернула Франсуа с пола. Он умрет, едва за Праймом закроется дверь.

– Ляг на место! – яростный голос хлестанул сильнее, чем все пощечины вселенной вместе взятые. Демон посмотрел в жестокие серебряные глаза и впервые в жизни почувствовал неодолимое желание подчиниться. – Я сказал: вернись туда, где лежал. Живо!

– Прайм, – открыл рот Франсуа, но был сбит с ног и снова оказался на ковре на спине.

Оборотень сдернул последнюю одежду и встал над ним, неумолимый и безжалостный. Прекрасный, как само солнце.

– Сегодня ты будешь наказан за все, – сказал Прайм.

Раздвинул ноги демона, опускаясь между ними на колени, и провел руками от колена до бедра и обратно. Франсуа схватил оборотня за плечи, но тот был неумолим:

– Убери руки.

– Прайм! Послушай…

– Нет, это ты послушай! Сейчас ты положишь свои шаловливые ручки на пол и не посмеешь дотронуться до меня до тех пор, пока я не разрешу тебе. Понял?

Оборотень наклонился и провел ладонями по торсу демона от паха до ключиц, обдал горячим дыханием губы:

– Ты будешь умолять меня, просить прощения и корчиться в муках, а я буду с удовольствием смотреть на это и мучить тебя дальше.

– Солнышко! Так было нужно, – начал Франсуа, но властные губы закрыли его рот, приказывая молчать, заставляя подчиняться и сводя с ума своей сладостью.

Прайм усилил напор, прижимаясь к стальным мускулам на груди демона, гуляя руками по совершенным мышцам рук, скребущих когтями пол. Оторвался, обвел языком приоткрытые в ожидании поцелуя губы, зарылся руками в волосы, массируя, расслабляя, заставляя путаться мысли. Добрался до острого уха, вызывая стон. Проложил дорожку вниз по шее, приподнялся и пустил в ход руки: поглаживая, нажимая и добавляя к ним губы, язык и даже зубы. Оборотень знал все о том, как доставить демону наслаждение, и теперь использовал свои знания от и до. Довел до безумия, заставил кричать от невыносимого желания, не дал прикоснуться к себе, не поцеловал в губы и не сказал больше ни слова. Это причиняло невыносимую боль.

– Прайм!

Молчание. Только язык пробегает в ласковом танце совсем рядом с губами демона, сводя с ума, закручивая пружину желания все сильнее и сильнее.

– Солнышко, не молчи! Ругайся, поливай грязью, посылай к чертовой матери – все, что угодно!

Властные ладони приподнимают и сжимают ягодицы. Губы гуляют по внутренней стороне бедра совсем рядом с пахом.

– Я хотел защитить тебя. Хотел, чтобы ты жил вечно. Прожил жизнь свободным, прекрасным и не боящимся никого за нас обоих, мой сладкий мальчик.

Руки доводят почти до конца, но жестокие зубы прикусывают средневековый кол, сбивая желание и заставляя стонать от разочарования и легкой боли.

– Да, я обещал не отпускать тебя никогда, я помню! Но твоя жизнь дороже всего на свете.

Легкие укусы по косым мышцам живота все выше, закинутые за голову руки и язык подмышкой, сводящий с ума. Снова заставляющий желать освобождения. Доводящий до края и возвращающий обратно.

– Я чуть не сошел с ума за эти полгода, Прайм. Я не могу толком спать, забываю есть и смотреть по сторонам, спасая жизнь. Я ищу в мужчинах твою тень, потому что не могу без тебя, но любой зад на моем члене каждый раз доказывает мне только одно: тебе нет и не будет равных ни в каких мирах. Мне наплевать на них на всех, потому что они – не ты. От тебя нет спасения. Ты украл мое сердце, и я никогда не смогу забрать его назад.

Франсуа переворачивают на живот, и пытка начинается заново. Он срывается на крик от пальцев и губ, которые знают про его тело все, но не дают освобождения.

– Перестань меня мучить, любимый. Я прошу тебя! Пожалуйста! Я так соскучился, разреши мне обнять тебя! Поцеловать, вдохнуть твой запах.

Губы Прайма неумолимы, пальцы ласкают ягодицы, а язык одним прикосновением уносит в небо. Почти. Потому что безжалостная рука возвращает назад, в море неудовлетворенного желания и страсти. Что-то неконтролируемое поднимается в душе Франсуа, взлетая ветром и разбрасывая искры, освещая каждый закуток его сердца. Того самого, что принадлежит не ему, а его любимому оборотню. Тому самому. Единственному. Понимание обрушивается на демона, сбрасывая последние оковы.

– Прайм, сладкий мой мальчик, – шепчет он сорванным горлом. – Прости меня. Я клянусь, что больше никогда не покину тебя, что бы с нами ни случилось дальше.

Властные руки переворачивают демона на спину, а узкие бедра оборотня приятной тяжестью ложатся между его ног, раздвигая, приподнимая и укладывая ягодицы на горячие ладони. Губы добираются до рта, и Франсуа ласково целует свое солнышко, не смея усилить напор, подчиняясь всем его желаниям и движениям. Но длится это недолго, и легкий укус в шею заставляет демона уже не стонать, а хрипеть. Слезы капают из уголков глаз, смывая грязь, прилипшую к нему за две с половиной тысячи лет его существования.

– Франсуа, – ласковый голос касается его потрепанных нервов теплым солнечным лучом. – Посмотри на меня.

– Я не могу так больше, Прайм. Пожалуйста! Я сделаю все, что угодно, только позволь мне прикоснуться к тебе, – хрипит он в полубреду.

Открывает глаза и натыкается взглядом на прекрасные губы оборотня, терзающие палец. Его тело сводит судорога желания, граничащего с жестокой болью.

– Я люблю тебя, – шепчет демон, обхватывает ногами шею Прайма и…

Влажный палец наполняет его, неторопливо прогуливаясь по очень узкой улице и раздвигая стены домов чуть шире. Франсуа получает горячий поцелуй в губы и вдруг понимает, что Прайм дышит не намного лучше него, а желание плещется в нем по самые брови. Серебряные глаза оборотня смотрят прямо в душу демона, и он не может больше молчать:

– Ты мое сердце, моя жизнь. Любимый мой.

Второй палец присоединяется к первому, превращая узкую сухую улочку во влажную тесную пещеру, и демон понимает, что там просто обязан появиться хозяин: один-единственный на все времена. Без него он не получит удовольствие, даже если кончит, и не только сегодня. Он устал быть самым главным, могучим и непробиваемым, как скала. Теперь у него есть тот, кто позаботится о нем, не предаст и никогда не причинит боль.

Демон смотрит в звездные глаза Прайма и улыбается:

– Я хочу быть твоим. Не уверен, что сразу и до конца, но ты ведь знаешь, что делать, лучше меня. Единственный мой.

Понимание смывает краски с изумленного лица Прайма, и он утыкается любимому в шею, пряча глаза, но Франсуа чувствует капли слез, стекающие по своей щеке, сердцем. Нежность сносит ему голову, отметая последние опасения и оставляя только желание.

– Обними меня, мой жестокий повелитель, – шепчет Прайм, и демон стонет от наслаждения, наконец-то чувствуя родное тело руками. Как же он соскучился по нему, Господи!

– Отныне ты мой повелитель.

Франсуа берет золотоволосую голову в руки, по старой привычке властно целует в красивые губы… но уже через минуту сдается практически без боя.

– Как пожелаешь, – на секунду отрывается от него оборотень.

А потом целует так, что все мысли из головы демона уносятся прочь, оставляя чистый восторг. Пальцы Прайма исчезают из пещеры, открывая ее для хозяина, который появляется тут же: горячий, чуть влажный, неторопливый и обстоятельный. Он, не спеша, заполняет тесное помещение, принося с собой лишь тень боли и море удовольствия, которое заставляет Франсуа хотеть большего. И хозяин, покачиваясь на волнах туда и обратно, плывет все глубже в неизведанные тесные глубины, оставляя за собой влажный след удовольствия. Добирается до конца своих владений и останавливается, раздуваясь от гордости за свой новый дом и самого себя, а затем принимается неторопливо сновать от начала до конца, привыкая к своим владениям и лаская собой чуть влажные и как будто шелковые стены. В ответ они обхватывают его все плотнее, пока извержение вулкана с другой стороны пещеры не заставляет их сжать хозяина так плотно, что он взрывается от счастья, заливая все вокруг сладким нектаром.

– Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю. Мой демон.

…

– Останься, Прайм. Не выходи из меня. Даже в этом ты идеален.

Франсуа успел поймать бедрами, руками и ногами распластавшегося по себе оборотня и не дал выскользнуть.

– Мм?

– Ты сейчас во мне. Это прекрасно! Я хочу продлить это ощущение как можно дольше. Неужели ты не понял, что просто создан для меня? – рассмеялся демон, чувствуя, как начинает разрастаться в его доме хозяин.

И это вызвало огненное нетерпение. Слишком медленно он растет и слишком мало поработал над освоением новой территории в первый раз! Франсуа крепко прижал Прайма к себе, прикусил шею и повел ягодицами, помогая хозяину проснуться. Это подействовало мгновенно. Ну вот! Совсем другое дело!

– Нет, конечно. Я вообще ни черта не понял. Ты так божественно восхитителен, что я думал только о том, чтобы побыть в тебе еще хоть чуть-чуть и не кончить за минуту. Судя по всему, мне это не удалось. Какой позор!

Прайм поднялся повыше, начиная движение и вглядываясь в полыхающие огнем глаза демона и его счастливое нечеловечески-прекрасное лицо.

– Ты продержался ровно столько, чтобы я успел кончить. Это похвально, но мне этого мало. Я хочу больше. Гораздо больше.

– Ты плагиатор, любимый, – рассмеялся Прайм, позволяя себе следовать желаниям демона, заходя в него до упора и выскальзывая обратно почти до конца. – Я так скучал по тебе, так тосковал!

Франсуа довольно зажмурился и вздохнул. Раз, другой, третий. В такт движениям, коротко, отрывисто, так неожиданно беззащитно, счастливо и искренне, что Прайм тут же кончил.

– Я люблю тебя. Люблю! – оборотень пришел в себя и виновато посмотрел на демона. – Прости, но ты такой… такой!!!

– Сказочный, – подсказал Франсуа, открывая глаза и любуясь смущенным своей несдержанностью солнышком от всей души.

– Да! Очень правильное слово! – согласно помотал головой Прайм. Задумался, выскользнул из него, вызвав недовольный вздох, и перевернул на живот, тут же поднимая на колени. – Знаешь что?

– М?

– Я ждал разрешения заняться с тобой любовью слишком долго, а потому вряд ли смогу оставить тебя в покое. Пока не проведу в твоей сказочной заднице хотя бы пять минут подряд, я с тебя не слезу.

– Отличная мысль, – рассмеялся Франсуа. – Тогда я успею побыть слабым, беззащитным и покорным и успею поймать от этого кайф.

– Покорным, говоришь? – протянул Прайм таким голосом, что вслед за тонким сильным пальцем, спустившимся вниз по позвоночнику, мурашки предвкушения пробежали по спине демона целым табуном. – Я тебе сейчас покажу, что такое покорность, любимый. Я в этом вопросе, знаешь ли, специалист.

Оборотень принялся за дело всерьез, а мурашки бегали по демону не зря. За те пятнадцать минут, что Прайм хозяйничал в его сказочной заднице, он успел почувствовать всю гамму эмоций и ощущений и кончил, добравшись до финиша гораздо раньше оборотня. Пришел в себя и покорно растекся по полу, с наслаждением чувствуя все от и до: идеальный член Прайма, сводящий с ума ритм, сильные пальцы на своих бедрах, а через пару минут долгий стон, знакомую железную хватку и тихий вечный шепот: «Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю, мой демон». Не зря, ох, не зря он берег себя только для него. Любой дурак знает, что бывает с неопытной и очень узкой задницей поначалу. Франсуа пошевелился, проверяя. Ничего. Улыбнулся и окончательно убедился в том, что его солнышко – один-единственный, самый лучший и вообще само совершенство.

Они с трудом добрались до кровати, где Прайм прижал к себе спиной человеческое тело любимого, почувствовал ласковые поцелуи на костяшках руки, оставил засос на его шее и услышал такой щемящий вдох счастья, что чуть не разревелся снова. Демон прижал его руку к своей груди, свернулся вокруг нее, завернулся в Прайма и уснул, а оборотень еще долго лежал в темноте и слушал дождь за окном, гуляя освобожденной ладонью по стальным мышцам безмятежно сопящего во сне Франсуа. Радовался жизни, любимому в своих руках и уснувшей с другой стороны демона Энджи.

…

– Прайм. Представляешь, я видел во сне Энджи, – ранним утром, не открывая глаза и с трудом просыпаясь, сказал Франсуа.

Почувствовал ласковые поцелуи оборотня на шее, выросший бугор под своими ягодицами, гуляющую по груди и животу руку и поежился в предвкушении. Теперь он мог получать громадное удовольствие, не прилагая к этому никаких усилий. Тяжелое дыхание и громкие стоны не в счет.

– Я соскучился по ней.

– Я знал, что так будет. Говорил, что ты к ней неровно дышишь вовсе не потому, что хочешь заниматься сексом с ангелом, но она не верила, – отозвался Прайм и принялся терзать его острое ухо губами.

– Да Энджи, наверное, все равно.

Франсуа довольно вздохнул, загораясь от гуляющего по шейным позвонкам языка оборотня огнем, разлепил веки… и напоролся на веселые голубые глаза ангела напротив.

– Нет. Мне очень даже не все равно! – сказала Энджи и впилась в него чудовищным поцелуем, снося голову напрочь. Он зарычал, услышал счастливый смех Прайма за своей спиной и слетел с катушек.

Тонкие руки, сводящие с ума легкостью. Хрупкие наивные ключицы, требующие осторожности, мягкие холмы, в которых можно заблудиться лицом и руками и никогда не вернуться обратно, зовут за собой. Чуть выступающие ребра под матовой кожей заставляют чувствовать себя могучим и непобедимым, а впалый живот и маленькая полянка светлых волос отвлекают от главного: мира, который живет внутри и открывается только избранным. Он загадочен и глубок, окутан таинственными ароматами и влажными горячими туманами. Оттуда невозможно выбраться, не отдав всего себя в качестве выкупа, не пролившись дождем на обволакивающие лепестки неведомого растения, окружающего чужака своими мягкими, крепкими и пульсирующими листьями так плотно и жарко, что устоять под их напором невозможно. Но, если очень постараться, то можно получить гораздо больше и погрузиться в потоки кипящей лавы, которые захватывают землетрясением и уносят за собой в рай.

Там демон и оказался, следуя за прекрасной душой ангела, в безнадежной попытке сделать ее своей. Сколько времени он целовал, ласкал и любил Энджи, Франсуа так и не понял. Оторвался он от нее, только когда почувствовал настойчивые пальцы в своей сказочной заднице. Прислушался к себе. Ощутил свой снова оживающий средневековый кол в лежащей под собой обессиленной и счастливо-растерзанной Энджи… И подложил под бедра ангела подушку, поднимая ягодицы выше. Услышал довольный полусмех-полурык Прайма, получил поцелуй в шею и горячего хозяина в зад, задавшего ритм всем троим. Франсуа честно старался контролировать себя, но два любимых существа оплели его так сладко, что надолго его не хватило.

Он успел отправить Энджи на небо, взлетая следом за ней, снова целуя ее бездонную, тянущуюся к его душу своей и искренне жалея, что с ними нет Прайма. Ну да ничего. Однажды они соберутся здесь все вместе. Демон услышал долгий стон любимого, который напомнил ему о том, что он давно сидит на диете, и пора бы ему отведать сладенького. Вернулся с небес на землю, успел сдернуть с себя растерявшегося Прайма и обрушился на его член изголодавшимся ртом, через пару секунд выпивая досуха. Сладко, вкусно, но мало. И вдруг понял, что не услышал такого необходимого ему шепота. Вскинул голову и посмотрел Прайму в лицо.

– Очень неплохо, – сказал тот.

Похабно ухмыльнулся, снисходительно растрепал демону волосы, вывернулся из его рук и блаженно разлегся на постели на животе, широко раскинув ноги и руки в стороны.

– Что? – опешил Франсуа. – Ты перепутал реплики!

– Ни в коем случае. Но если тебе мало, могу добавить: ты очень хороший мальчик. Опытный. Молодец. Возьми с полки пирожок в награду, – промурчал оборотень, не отрывая головы от постели, чем привел демона в растерянную ярость.

– Я сейчас возьму кое-что с особой жестокостью, и это будет вовсе не пирожок! – зарычал он, вздернул Прайма на колени и начал учить его вежливости своим средневековым колом. Через пару движений услышал смех, сменившийся довольным стоном, и понял, что его провели.

Расхохотался, перевернул свое хитрое и всё-привсё знающее про него и его желания оборотня на спину, от избытка чувств поставил метку на сильной шее снова, глубоко поцеловал в губы и задал ему такую трепку, что они чуть не слетели с кровати. В конце концов, дорогой сердцу шепот Франсуа все-таки услышал, но только потому, что лежал на искусанных губах доведенного до изнеможения Прайма острым демоническим ухом. Ему этого было вполне достаточно, и он не стал воспитывать свое наглое и по давней привычке улетевшее в счастливый обморок солнышко дальше. В том числе и потому, что сил у него на это не осталось совершенно.

…

Дождь за окном все шел и шел. Тоскливый, вечный, надоедливый. Капли стучали о жестяной подоконник блюзом и нарушали тишину в небольшом гостиничном номере. Раскиданные по полу и разорванные на части вещи, перекрученное и местами порванное постельное белье на большой дубовой кровати и три существа среди уцелевших подушек производили неизгладимое впечатление. С виду вполне себе люди. Золотоволосый, красивый, как бог, благородный, как король, и сексуальный, как ведро валерьянки для кота, мужчина, на вид самый старший из трех, лет тридцати, не больше, лежал на высоко поднятых на спинку кровати подушках. Спиной на его широкой груди разместился черноволосый, сказочно прекрасный принц, горячий, как огонь, и легкий, как ветер, эротичный до дрожи в коленях и опасный, как пантера. На вид ему было не больше 25. На руках у него, обняв обоих, лежала юная девушка. Лица видно не было, а фигура ее была воплощением женственности и красоты. Но от нее веяло таким спокойствием, умиротворением и даже холодностью, что ни о каких низменных желаниях не могло быть и речи.

Они лежали молча уже больше часа, гуляя друг по другу руками и губами. Такие красивые и чужие в этом убогом номере, что несоответствие резало глаз. Им самое место на небесах. Впрочем, скоро они туда и отправятся. Но не все, потому что за этими беглецами по мирам гонялась целая толпа, желающая... разного. Два оборотня и Охотники Императора демонов делали все, чтобы добраться до них как можно быстрее. Золотоволосого короля, который был оборотнем, первые хотели получить живым, вторые мертвым. Черноволосого принца, который был демоном, один из оборотней и Охотники хотели живым, а второй оборотень мертвым. А юную богиню, которая была ангелом и которой не повезло больше всех, все трое хотели получить мертвой.

Охота шла уже полгода, и поначалу оборотень и ангел метались по мирам одни, а демона вообще никто не мог отыскать, хотя видели его многие. Но сейчас, глядя на них, таких развратных, явно занимавшихся сексом втроем, довольных друг другом донельзя и покрытых засосами и даже синяками в самых неприличных местах, все становилось понятным. Богиня зашевелилась и уселась на принца верхом. О да! Посмотреть на их грязные игры не отказался бы даже Папа Римский. Но отсюда ведь многое не увидишь. Следовало перебраться в место поудобнее, чтобы потом, когда они закончат и будут неспособны сопротивляться, их можно было легко и просто поймать. Они такие беззаботные! Как им удавалось столько времени скрываться от погони? Вокруг номера не было даже самой простой охранки! Всех троих было даже жаль. Особенно ангела. Вот уж кому не повезло так не повезло.

– Это когда-нибудь кончится? – спросил Франсуа таким усталым голосом, что Прайм невольно стиснул руки на его шее, а Энджи легко поцеловала в лоб.

– Ты о чем?

– О нем, – ответил демон, вскинул руку и выпустил тень Аркана Демонов на охоту. Не прошло и пары секунд, как перед кроватью завис опутанный черным туманом довольно страшный на вид человечек. – Ну что, наемник, расскажешь последние новости?

– Если я умру, вас тут же найдут, – ответил коротышка и страшно задергал левым глазом.

– Понятно, – тяжело вздохнул демон.

Выбрался из клубка тел и подошел к висевшему в воздухе туману. Принял демоническую ипостась, вызывая дикий восторг в глазах наемника, и воткнул когти в его висок, пробивая голову почти насквозь. Закрыл глаза, постоял минуту, вытащил когти и махнул рукой. Туман довольно чавкнул, сыто рыгнул и растворился.

– Знаешь, Франсуа, я вдруг подумал, что никогда не видел тебя в бою, – задумчиво сказал Прайм. – Ни единого чертового раза.

Демон виновато отвел глаза и улегся на него так же, как и раньше. Лежать спиной на мускулистой, но, в отличие от его, достаточно мягкой груди было настоящим блаженством и отказываться от такого удовольствия он больше не собирался. Притянул к себе Энджи и обнял покрепче.

– Поэтому и не видел. Я очень, очень, очень жесток, кровожаден и беспощаден. Я не хотел тебя напугать, – ответил Франсуа, тщетно пытаясь расслабить мышцы и снова стать беспечным.

Глупый иррациональный страх возник в сердце и никак не хотел исчезать. Прайм ведь не оставит его, увидев ту по-настоящему демоническую часть, которую он скрывал веками?

– Но теперь, когда я никуда от тебя не денусь, ты решил показать себя во всей красе? – решил уточнить Прайм, чувствуя, что демон напряжен, как струна.

– Ну, как бы, да, – беспомощно ответил Франсуа, и оборотень сорвался: укусил его за шею до крови, обхватил руками с такой силой, что чуть не задушил, и зашипел в ухо:

– Хватит! Я знаю, что ты можешь быть безжалостной изуверской мразью. Знаю, что можешь вырезать целый город только потому, что тебе нахамили на заправке! Но еще я знаю, что в глубине души ты не такой. Тебя вынудили стать таким, и я с удовольствием оторвал бы этим ублюдкам головы. Но все это неважно, потому что я люблю тебя таким, какой ты есть. Просто будь собой, и все наладится. Договорились?

– А у меня есть выбор? – прохрипел Франсуа. Прайм ослабил хватку и с облегчением почувствовал, как расслабился и успокоился демон. – Оказывается, и я про тебя многого не знаю, кровожадное ты мое солнышко.

– Пришла пора делиться секретами, – грустно улыбнулась демону Энджи. – Теперь мы с тобой до самого конца, каким бы он ни был.

– Конечно вы на моем конце до конца! Вы же изучили его вдоль и поперек. Он всегда один и тот же. Так что не надо вот этой вот загадочности! – проворчал Франсуа, собираясь с мыслями и окончательно становясь самим собой.

Прайм расхохотался, откинулся назад и устроил его на себе поудобнее.

– Не увиливай, – улыбнулась Энджи. – Тебе придется рассказать нам о себе, Бастард бессмертного Императора демонов. О том, кем ты был, как стал тем, кто ты есть, и что заставило тебя пуститься в бега. Может, втроем мы сможем найти выход?

– Прости, малышка, но выхода у меня нет, – тяжело вздохнул демон, закутался в Прайма, обнял Энджи и рассказал.

====== Глава 3 ======

…

История Бастарда Императора Дариуса

Свой двухсотый День Рождения Франсуа запомнил навсегда. Любой демон точно знает, когда он родился, с точностью до секунды, а потому отсутствие каких-либо документов или родственников подкидышей для определения возраста не имело никакого значения. Приют, в котором он жил, сколько себя помнил, считался самым лучшим из всех: благоустроенный, всегда чистый, ухоженный и благополучный. Полный довольных жизнью симпатичных мальчишек, которым преподавали науки самые лучшие учителя, обучали войне закаленные в боях ветераны, прививали манеры и светский лоск куртуазные кавалеры. О, да! Вот с них-то, пожалуй, и стоило начинать.

Красота – страшная сила, а определить, каким будет демон, когда вырастет, можно было с первой секунды, как младенец увидит свет. Закон, который не смел нарушить никто, запрещал взрослым демонам заниматься сексом с теми, кому не исполнилось 500 лет. Виновный сгорал на месте сразу же, а потому молодые демоны и демоницы могли не опасаться за свои честь и достоинство. Теоретически. Слово «взрослый» и выясненное на практике много тысяч лет назад условие «попадал членом в тело» позволяло очень многое тем самым куртуазным кавалерам, а также ветеранам и учителям, которые покровительствовали этому замечательному заведению.