Текст книги "Ветер (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Это как? – еще больше испугался Франсуа.

– Продолжи массаж, только очень ласково и бережно, вот и все. Эх ты, сказочный принц-недотрога!

– Фух, ты меня напугал, – облегченно выдохнул Франсуа и поспешил доделать начатое, чтобы побыстрее выгнать его из своей спальни. Осложнения ему были вовсе ни к чему.

Он налил себе на руку еще масла, провел руками по размягченным мускулам. Представил, что перед ним очередной любовник, которого не стоит наказывать, а надо задобрить, прежде чем отыметь в хвост и в гриву. Отпустил руки гулять по мощному телу под собой, повел бедрами, чуть вжимая в постель, и тут же руки Дариуса обхватили его ноги, провели по ним вверх-вниз, сжали щиколотки. Франсуа похолодел от ужаса, проклял себя последними словами и поспешил срочно закончить это безобразие. Наклонился, прижался грудью к мощным лопаткам, запустил руку в седые волосы, почувствовал, как напрягся Дариус, прошептал в ухо:

– Пора, Великий.

И, чтобы уж наверняка, крепко поцеловал в шею. Император зарычал, обхватил его голову рукой и прижал к своему плечу. Вздрогнул всем телом пару раз и прошептал, уткнувшись лицом в смятую подушку и явно не контролируя себя, с такой огненной страстью, что мурашки ужаса пронеслись по Франсуа целой толпой.

– Мой! Только мой!

Наверное, что-то все-таки отразилось на лице Франсуа, когда он закончил мыть руки и повернулся к Дариусу, который оказался как-то совсем близко от него. Император взял его подбородок и пристально посмотрел в глаза.

– Прекрати выдумывать всякую чушь, Франсуа. Немедленно!

Он ему поверил. Почти.

– Я не выдумываю.

– Ты очень дорог мне, и я расслабился рядом с тобой больше обычного. Вот и все. Ты даже не видел мою торпеду! А я не собирался тебе ее показывать, понятно?

– Да, конечно, – облегченно выдохнул он. Император рассмеялся.

– Ты самый настоящий сказочный эльф – витаешь в облаках и придумываешь то, чего нет.

– Тебе показалось.

– Знаешь, я вообще-то пришел к тебе по делу.

– Да? И какому? Опять с кем-то переспать в интересах короны?

– Нет, – покачал головой Дариус. – Мне надоело таскаться к тебе через половину дворца. Это глупо и подрывает мой авторитет. Ты знаешь, что из моих апартаментов есть два выхода в смежные покои.

– Да. Одни для Наследника, вторые для любовника. Или любовников?

– Не умничай. Совсем скоро, уже через два года, ты получишь вторую ипостась. Я хочу быть рядом, когда это случится. Ты все-таки полудемон, так что возможны осложнения. Займи покои Генрихуса.

– Ты с ума сошел?! Он же меня убьет! – возмутился Франсуа.

– Я его предупредил и отправил с миссией на планету Четвертого круга. Он вернется только через пять лет. Если вообще вернется.

– Ты что, убьешь своего Наследника? – удивленно уставился на него демон. Тот прищурился.

– Нет, он сделает все сам. Генрихус слишком глуп, чтобы разобраться с тем, что там происходит. Его убьют примерно через три года. Ему больше четырех тысяч лет, а он понимает в политике меньше тебя. Мне это надоело. И потом, у меня под рукой есть ты, пока я не выберу следующего Наследника.

– Выберешь?

Император был вечен, поэтому часть лекций про его детишек Франсуа благополучно проспал. В интригах Наследников он не участвовал, ведь у него уже был титул, который его вполне устраивал. Вроде как никто, а вроде как сын. Никакой ответственности и обязательств. Очень удобно.

– Эльф, ты вообще лекции слушал в приюте или нет? – рассмеялся Дариус, растрепал ему волосы и похлопал по плечу. – У меня сейчас законных детей аж трое. Кого хочу, того и назначу.

– А за каким чертом ты нашел меня, если тебе есть кого воспитывать? – спросил Франсуа. Раньше он этот вопрос не задавал, но раз уж такой повод подвернулся!

– Ты сын своей матери, мой мальчик. Одно это делает тебя особенным, – ответил Дариус. Нахмурился. – Ты меня опять отвлек! Завтра я хочу видеть тебя уже в твоих новых покоях. Они справа от моих. Смотри, не перепутай. Я ведь не буду разбираться и решу, что это приглашение, а последствия для твоей сказочной задницы, как мы сегодня выяснили, будут самыми катастрофическими.

– Очень смешно, – проворчал Франсуа.

– Береги ее, – рассмеялся Дариус и ушел.

А следом за ним ушел и Бастард. Сделал все, чтобы его потеряли вечные толпы шпионов, и добрался до приюта. Добавил в копилку денег и драгоценностей, кинул пару фальшивых документов и амулетов для перемещения и вернулся во дворец. И до самого последнего дня не забывал пополнять свою тайную заначку всякими полезными вещами. Так, на всякий случай.

В свой 499-й День Рождения Франсуа получил неожиданный и совершенно невероятный подарок, который открыл ему глаза и изменил его жизнь навсегда. Дариус пришел к нему только поздно ночью, когда он разогнал всех своих друзей-подруг-любовников и готовился ложиться спать. Дикие гулянки снова надоели ему, и в последние месяцы он как самый настоящий старичок в 12 часов ночи спокойно сопел носом в подушку. В гордом одиночестве. Слишком много сил уходило на секс с теми, на кого ему было глубоко плевать.

Император подошел к нему с загадочным лицом и пылающими огнем глазами, сжимая в руке небольшую коробочку.

– Знаешь, если бы я не был твоим сыном, а ты демоном, то решил бы, что ты пришел делать мне предложение руки и сердца, – улыбнулся ему Франсуа.

– Ты почти угадал, – передернул плечами Император.

Открыл коробку, достал оттуда печатку, взял его за левую руку и провел большим пальцем по тыльной стороне ладони.

– Отец, ты меня пугаешь.

– Я сам себя пугаю. Разве не видно? – проворчал Дариус. – Поздравляю тебя с Днем Рождения и дарую тебе титул Великого Герцога Барбадоса. Земли, деньги и прочая ерунда уже оформлены и ждут тебя у нашего министра юстиции.

– Ты с ума сошел, – растерялся демон. – Это же невозможно! Великих Герцогов всегда было двадцать!

– Полегче на поворотах, мой эльфийский принц, – рассмеялся Император, наслаждаясь его ошарашенным видом. – Для меня нет ничего невозможного.

Дариус надел кольцо на его средний палец, поднес руку к губам и поцеловал костяшки пальцев. Франсуа заледенел, но не дрогнул ни одним мускулом, аккуратно забрал руку и восхищенно уставился на очень красивую и изящную печатку. За год, прошедший с той памятной постельной сцены, он сделал все, чтобы стать великим актером. Впрочем, особо притворятся не пришлось: знак бесконечности и искрящийся вихрь над ним были великолепны.

– Я в полном шоке, серьезно! С чего такая честь, отец? Я же Бастард!

– В тебе моя кровь, сын мой, и ты станешь невероятно сильным демоном. Поверь мне, на своих детей я насмотрелся за эти годы достаточно. Ты знаешь, почему Герцогов всего двадцать?

– Полагаю, официальная версия врет и без тебя тут не обошлось?

– Да, – улыбнулся Император. – Почти все дети Великих Герцогов обладают исключительными способностями, но открыть их самостоятельно невозможно. Во время церемонии вступления во владение титулом я позволяю пользоваться ими новому Великому Герцогу, вот и все.

– Ты контролируешь их всех, а они даже не знают об этом! Ну ты и паук, – восхищенно покачал головой Франсуа.

– Много тысяч лет назад мне надоела постоянная резня, дробление земель между детьми и прочая подобная красота, и я это прекратил, – пожал плечами Дариус. – 20 Великих Герцогов и Наследник. Вполне достаточно для того, чтобы и им было не скучно, всю жизнь очень тщательно охраняя свои задницы, и мне весело, наблюдая за всем этим и не пропуская грязные подробности дворцовых интриг.

– А причем здесь я?

– Ты – сын Императора, хоть и незаконный. Сильный, умный и прекрасный. Слишком добрый и благородный для демона, но за последнее время научился так хорошо скрывать это, что никто ничего и не заметит, – улыбнулся Дариус и приложил ладонь к его щеке.

Франсуа вскинул на него горящие огнем глаза. Они стали такими не так давно и позволяли скрывать все чувства напрочь.

– Мои законные отпрыски и в подметки тебе не годятся. Я не хочу терять такой ценный кадр. Обычные демоны живут чуть больше двух тысяч лет, а Великие Герцоги могут протянуть и до шести тысяч. Правда, претенденты на титул не позволяют им жить так долго, выматывая нервы и делая развалинами уже к пяти тысячам, но тем не менее. Мне нужен сильный и умный помощник, Франсуа. Раньше им всегда был Наследник, но сейчас лучше тебя кандидатов нет. Ты займешь свое место в Большом Совете и по сути заменишь там его.

– Вечно ты все делаешь с умыслом, – улыбнулся Бастард и решился на провокацию. Он должен был знать наверняка. – Но в данном случае я этому почти рад. Я обещаю сделать все, чтобы мои детишки радовали тебя своими способностями и развлекали интригами и попытками меня убить как можно дольше.

– Ну уж нет, – скривился Дариус. – Никаких детишек, Великий Герцог Барбадос. Я запрещаю тебе спать с демоницами. Во избежание. Я не для того устроил такой переполох, чтобы потерять тебя из-за случайно удавшегося покушения!

– Но, отец!

– Не спорь, – нахмурился Император. – Это совершенно незначительная цена за такой серьезный подарок.

– Вообще-то, подарки делаются бесплатно и от всей души, – не удержался Франсуа.

Вот и все. Как сказал Дариус почти год назад? «Мой. Только мой!» Сегодня Император одним выстрелом убил аж целый выводок зайцев: повесил на него ответственность за земли и демонов, живущих на них, привязывая к конкретному месту и делая богатым. Дал место в Совете и громкий титул, наделив реальной властью. Продлил жизнь на немыслимое количество лет и под благовидным предлогом убрал из его постели половину любовников. Власть, деньги, а после совершеннолетия он сам в качестве единственного удовольствия. Франсуа отчаянно захотелось умереть.

– Я демон, и это реальная жизнь, а не твои голубые мечты, – рассмеялся Дариус, обхватил его могучими руками, прижался к нему всем телом, поцеловал в ухо. Франсуа обнял его за талию и уткнулся лбом ему в шею. – Я не понимаю, как ты умудряешься творить это со мной?

– Что именно?

– Я делаю все, чтобы тебе было хорошо. Провожу с тобой время, учу тебя, дарю подарки и при этом чувствую себя виноватым. Я дал тебе титул Великого Герцога, не дожидаясь твоего совершеннолетия, а ты перевернул все с ног на голову, обозвав деньги, власть и долголетие, что я подарил тебе, злым умыслом.

– Прости, прости, прости, – зашептал Франсуа в отчаянной надежде спастись и вернуть свою жизнь себе. – Я просто хочу быть твоим сыном. Ни больше и ни меньше. Мне этого вполне достаточно.

– Зато мне – нет, – тихо ответил Дариус, разбивая его сердце в пыль. – И ты с удовольствием с этим смиришься, мой сказочный принц.

– Как скажешь, Император, – сдался Франсуа.

Меньше всего на свете ему хотелось разозлить своего будущего хозяина. Провел рукой по широкой спине, чувствуя, как покидает напряжение большое сильное тело вслед за его ладонью.

– Совсем другое дело! – улыбнулся Дариус, обнял его еще крепче и снова поцеловал в висок, но губы не убрал.

Так они и стояли минут, наверное, десять.

Первым отмер, как и полагалось, Франсуа. Заерзал, как бы незаметно поднося к глазам руку с кольцом. Но Дариус заметил. Расхохотался, поцеловал в лоб и отпустил. Великий Герцог Барбадос вцепился в него, как клещ, задавая тысячи вопросов и даже во время импровизированного ужина не давая ему ни минуты покоя. В ту ночь он сделал все, чтобы вернуть на лицо Императора добродушно-снисходительное выражение, и отпустил от себя только под утро – замученного вопросами, успокоенного грандиозными планами, уставшего от смеха и совершенно счастливого. Дариус ушел, а Франсуа лег на пол и уставился в потолок, собираясь сделать тот самый выбор, который и привел его после бесконечных и по большей части бессмысленных метаний по Вселенной в любящие руки Прайма.

Франсуа лежал на полу, отматывая пленку своей жизни назад шаг за шагом. Вплоть до того дня, когда увидел Императора впервые. Как же вовремя Дариус появился, а? Только теперь он нашел объяснения некоторым своим слишком уж удачным проектам и авантюрам. Защите директора приюта в самом детстве. Крайне вежливому отношению к нему хозяев. Их непрекращающемуся количеству и нужному качеству. Ни один из покровителей ни разу не заставил его заняться сексом с кем-то из сокурсников, чтобы просто посмотреть, а ведь это было одним из главных развлечений взрослых демонов в приюте!

Он вспоминал и с ужасом убеждался в своем главном и самом чудовищном предположении: Дариус выбрал его любовником с самого рождения. Поселил в приют и контролировал там всех и вся, позволяя Франсуа играть в свои игры и следя за тем, чтобы ему удавались все его задумки. Наблюдал за ним и знал о нем все. Забрал из приюта, когда понял, что он больше не сможет держать молодых демонов под контролем и не хочет им поддаваться. Дал ни к чему не обязывающий, но почетный титул, развязывая руки и выпуская в вольер гораздо больший, чем был. И все это время лепил из Франсуа идеальную игрушку. Просто масштаб у Дариуса, в отличие от приютских добродетелей, совсем другой, а потому он не пожалел для своей будущей комнатной собачонки всего императорского двора и Столицы.

Поселил так близко, как только смог, и начал приручать к себе, к своим привычкам и желаниям. Позволяя видеть себя настоящим для того, чтобы будущий раб знал, что в этой жизни действительно доставляет ему радость и удовольствие. Делал дикого зверька ручным. Кормил из рук и приучал к виду своего обнаженного тела. Давал возможность порезвиться и опять сажал на поводок, если видел, что Франсуа ведет себя не так, как надо. Добивался своего и снова отпускал в вольер в награду за покорность. Был щедрым, заботливым и ласковым, потихоньку пробираясь в его душу и подчиняя ее себе. Притворяясь отцом, только потому что у сказочного эльфийского принца была гордость. Зачем ее ломать, когда можно зайти через черный ход и получить желаемое без борьбы?

Франсуа смотрел в потолок, не замечая слез, капавших из глаз, а в его груди росла черная дыра. Он считал Дариуса отцом, искренне любил его и думал, что этого достаточно обоим. Столько лет он был уверен, что у него есть семья и демон, который никогда не захочет с ним переспать. И Император знал это. Мало того, сделал все, чтобы убедить в этом Франсуа. Дариус выращивал его, как цветок на клумбе, как щенка в клетке, как тупого барана, довольного жизнью и самим собой, радостно и легко ложащегося под нож. Все свои пятьсот лет Франсуа делал все, чтобы сохранить честь и достоинство, а что в итоге? Его имели с самого детства, а он даже не знал об этом. Единственный демон, которому он верил, предал его. Контролировал все, что он делал, поворачивая события в нужное ему русло. И Франсуа считал себя удачливым интриганом? Дариус наверняка здорово веселился, слушая хвастливые истории и зная, что его заслуги в половине из них не было и в помине.

Душа Бастарда была растоптала и вымазана в грязи. Все в его жизни было решено за него давным-давно. Зачем думать, выбирать, суетиться, если все и так понятно? Франсуа снова вспомнил разговор про торпеду Дариуса, его животное: «Мой! Только мой!» и чуть не умер от ужаса и отвращения. Его вывернуло на ковер, но это помогло не сильно. Сколько раз Император говорил ему: «Береги свою сказочную задницу, эльфийский принц»? Не сосчитать! Все это время Дариус заботился не о нем. Он заботился только о себе. Хотел быть первым и последним, кто в ней поселится.

Как только Император сделает его своим, никто и никогда не притронется к нему даже с поцелуем. Страсть в его стоне не оставляла никакого сомнения или надежды. Только Император. Один-единственный любовник на целую вечность. Не любимый, не желанный и вымазавший его душу в грязи. Его собственный отец. От этой мысли Франсуа вывернуло снова. Ему было наплевать, что по этому поводу думали демоны или Дариус, для которых это было в порядке вещей и иногда даже приветствовалось женами и матерями. Какая разница, где воспитывать сына: на ристалище, в кабинете или в постели? Но в данном конкретном случае было важно, что по этому поводу думал он сам.

Окончательно Франсуа добила мысль о том, что его тело – это просто ерунда по сравнению с тем, что сделает Дариус с его душой, увидев правду. «Я люблю тебя. Ты ненавидишь меня. Тебе не повезло.» Вот и все. Сегодня Франсуа увидел эту странную, непонятную, но от этого не менее сильную привязанность хозяина к своей собачке в том, как Дариус поцеловал его руку после того, как надел кольцо. В том, как счастливо вдохнул, когда почувствовал его ладони на своей спине. В том, как стоял с ним в обнимку, уткнувшись губами ему в висок, не в силах выпустить из рук. Император никогда не простит сказочному эльфийскому рабу свое сильное безответное чувство. Заглянет в его душу, увидит, что натворил, и попробует все исправить, а когда поймет, что это невозможно, начнет мстить. Жестоко, беспощадно и вечно. Так, как умеют это делать только демоны. Будет насиловать его тело и душу, заменяя неистовую жажду любви наслаждением от мучений.

Не даст ни единого шанса это прекратить. Не позволит умереть, сойти с ума или погрязнуть в наркотиках или алкоголе. Не даст замереть в полном равнодушии к пыткам, не позволит изуродовать тело. Послушная марионетка на ниточках. Безвольная игрушка Великого Императора. Франсуа лежал на полу и понимал, что варианта у него всего два. Первый: остаться и открыто сражаться за свою жизнь. Умереть, но не позволить Дариусу сделать его своим. Второй: сбежать. Успеть исчезнуть до того, как он вонзит зубы в его шею. Раствориться среди звезд вселенной и стать странником. До конца своих дней скрываться от того, кто никогда не простит ему бегства. Сделает все, чтобы вернуть и довести начатое до конца.

Франсуа не колебался ни секунды. Он никогда не будет ничьим рабом, какой бы радужной и золотой ни была клетка. Единственным, что у него все еще оставалось, была его гордость. Умирать ради нее в тот день он посчитал глупым и сделал все для того, чтобы ускользнуть из цепких лап Императора, втаптывая в грязь честь и достоинство и оставляя себе только свою девственную задницу.

…

На следующий же день Франсуа связался с Генрихусом и рассказал ему о планах Дариуса на его счет, прекрасно понимая, что он сделает в ответ, предавая Императора в тщетной надежде руками Наследника получить свободу. Он должен был попытаться хотя бы так. Несмотря ни на что, убить Дариуса, глядя ему в глаза, Франсуа бы не смог. Это выводило его из себя, но он ничего не мог с собой поделать. Поруганная сыновняя любовь так и не смогла превратиться в ненависть, как бы он ни старался. Император знал, что делал, проведя рядом с ним последние триста лет и привязав к себе тысячами незримых ниточек, оборвать которые вот так запросто было невозможно. Если вообще возможно.

Франсуа закончил приготовления к своему 500-летию через неделю после своего 499-го Дня Рождения и на целый год стал Великим Герцогом Барбадосом, с легкостью разобравшись как со своими не самыми маленькими владениями, так и с Большим Советом, своими успехами вызывая яростный огонь в глазах Императора все чаще и чаще. Теперь, зная правду, он замечал то, на что годами закрывал глаза. Франсуа видел, что чем меньше оставалось времени до его совершеннолетия, тем сложнее было Дариусу контролировать свои желания. Он включился в игру, делая все, чтобы помочь ему в этом и не допустить непоправимого. Побег и дальнейшая жизнь в роли вечного беглеца могла состояться только в том случае, если Франсуа станет настоящим Великим Герцогом, получит вторую ипостась и все знания и власть, что она дает. И останется на свободе до самого конца. Он взял себя в руки и принялся за дело, чувствуя молчаливое одобрение Императора, ослабившего невидимый поводок на его шее и отпустившего порезвиться напоследок: ударился в страшный загул, трахая всех демонов подряд, не обращая внимания на деньги, социальное положение или личные предпочтения. Проводил в чужих постелях большую часть ночей, появляясь у себя только ближе к обеду. Занимался делами Герцогства, уезжая к себе в замок так часто, как только позволял ему Дариус. Всеми силами помогал тем, кто заваливал Императора делами и проблемами, отвлекая его от себя, выматывая чужими руками так, чтобы погасить любые желания. Подсовывал в его постель самых красивых любовников из своей обширной коллекции, иногда притаскивая их из других миров. Все что угодно, лишь бы не видеть яростный огонь в глазах Дариуса, вспыхивающий каждый раз, когда Франсуа входил в его кабинет или просто попадался навстречу в длинных переходах Императорского замка.

В ночь своего 500-летия Франсуа был готов ко всему. К тому, что Император умрет, к тому, что покушение провалится и ему придется бежать. И даже к тому, что ему доведется покончить с собой. Теоретически, конечно, но он предпочитал тешить себя иллюзией, что сможет это сделать. Франсуа был готов ко всему, кроме одного: того, что его трансформация пойдет не так, как полагается. Он не смог отговорить Дариуса от проведения официальной церемонии, полагающейся Великому Герцогу, а потому боль настигла его стоящим посреди древнего зала в одной из башен дворца, одетого лишь в традиционную дурацкую тряпку на бедрах. Двадцать Великих Герцогов, Наследник и Император стояли по кругу на своих местах в десяти метрах от него и пожирали его глазами. Целовали и облизывали, брали в рот и насиловали всеми известными им способами, даже не пытаясь скрывать свои мысли. Он видел это на их страшных демонических мордах, чувствовал всем своим существом. Как и нарастающее бешенство и яростную ревность Императора.

Боль накрыла его и вывернула наизнанку, бросая на пол и заставляя выгибаться в мучительном стоне. Тело горело и разрывалось на части между желанием остаться, разгораясь костром посреди темного зала, и унестись отсюда прочь, шквальным ветром разбивая витражи на стеклах и обретая свободу. Огонь и ветер бились в нем, срывая голос, выворачивая мышцы, заставляя рвать себя на части руками. Сколько он корчился? Умирал и оживал снова? Этого он не узнает никогда. Франсуа пришел в себя только один раз, когда сквозь дикую боль почувствовал почти сломавшие ему подбородок пальцы Императора.

– Поцелуй меня! Прямо сейчас! И тебе сразу станет легче. Ну же! Моя кровь даст тебе силы жить дальше.

– Нет, – выдавил он между двумя огненными шквалами, но Дариус был неумолим.

– Да, мой мальчик. Да.

Уверенный голос, желание выжить во что бы то ни стало, ужасная боль и полная потеря ориентации сделали свое дело, и он сдался, смутно понимая, что совершил непоправимую ошибку. Разлепил губы, чтобы ответить, но Дариус все понял и так. Подхватил его на руки и впился в него таким жадным поцелуем, что боль от него затмила все на свете. Не такие уж большие клыки порвали губы Франсуа, язык устроил бойню во рту, и он из последних сил сжал его зубами, прокусывая почти насквозь. Это залило его горло кровью и успокоило Дариуса. Успокоило, но не оторвало. Франсуа скрутила новая волна, но Императора это волновало мало. Он продолжал целовать его, не отрываясь, не обращая внимания на замерших от удивления демонов и на судороги боли, сотрясающие прекрасное тело потерявшего сознание Бастарда.

Франсуа очнулся от того, что в его душе запел ветер. Он рассмеялся, закрутил себя в вихре и выбросил из своей души боль, страх и ненависть, наполняя себя любовью и радостью. Метнулся прочь, туда, где темнело звездное небо, светила луна и где его ждала свобода. Свобода и бесконечный простор, в котором можно было потеряться навеки. Но огонь остановил порыв, укоризненно взрываясь языками пламени в сердце. Зачем нужна пустота, когда есть то, что можно согреть, раскрасить оранжево-красными всполохами страсти и жаркими чувствами? Огонь и ветер вцепились друг в друга и сплелись в одно, закручиваясь в теплый искрящийся вихрь в центре зала.

Франсуа снова рассмеялся и открыл глаза, привыкая к новому телу. Расправил плечи… и волна похоти, страсти, чудовищного желания обладать, выпив до дна немедленно, снесла его с ног и уронила на колени. Толпа древних демонов смотрела на него огненными глазами и не оставляла ни малейшего шанса выжить. Он метнулся к окну в надежде спастись, по дороге отвешивая жестокую затрещину Наследнику. Как ни странно, это помогло. Жажда власти в нем оказалась сильнее похоти. Генрихус развернулся к демонам, Франсуа воспользовался заминкой и вскочил на подоконник, но огонь и ветер еще не договорились в нем до конца, сковывая мышцы и не давая сконцентрироваться. Он услышал рычание Императора прямо за своей спиной, получил когтистой рукой по голове и потерял сознание.

Окончательно Франсуа очнулся у себя в покоях, лежа на диване. Покачиваясь, встал на ноги, добрел до большого зеркала и оперся о него рукой, рассматривая свое истинное тело. Неземная красота. Он даже представить себе не мог, что такое создание может существовать в реальности. И это создание – он сам. Темные волосы до плеч, изысканные черты лица, острые уши, гармония в каждой клеточке мощного изящного тела, огонь в черных миндалевидных глазах и огромный член, гордо торчащий между идеальных даже в мелочах ног. Никаких шипов, рогов, и чешуи. Ничего. Только уши, когти, красота и кол.

– Я с самого начала знал, что ты будешь совершенством, – сказал Дариус, сидящий в кресле напротив в своем человеческом обличии абсолютно голым. Франсуа его даже не заметил.

– С какого начала? – спросил он, лихорадочно обдумывая варианты побега. Раз Дариус здесь, значит, Генрихус мертв.

– Не притворяйся, – усмехнулся тот. Поднялся с кресла и подошел к нему. Провел рукой по мощной спине и оставил ее сжимать и поглаживать стальную ягодицу. – Ты уже обо всем догадался. Я был не слишком честен с тобой все эти годы, и поэтому прощу тебе твою выходку с Генрихусом. Ты имел на это право.

– Он мертв?

– Конечно, – рассмеялся Император, прижимаясь к Франсуа всем телом, начиная гулять руками по его груди, животу, паху. Поцеловал в светлое, идеально вылепленное плечо. – От тебя захватывает дух, мой мальчик. Хорошо, что твоя мать не сумела выбраться из этого мира и умерла, родив тебя здесь. К сожалению, я нашел ее уже мертвой и не смог помучить напоследок за то, что она подвергла твою жизнь опасности. – Дариус провел языком по его шее и оставил цепочку засосов. – Ты невероятно красив. Знаешь, как мучительно больно мне было смотреть на тебя и не прикасаться? Столько лет! Я сходил с ума по тебе с того самого дня, когда увидел твою драку с теми идиотами из приюта.

– Серьезно? – спросил Франсуа просто для того, чтобы что-то сказать.

Ненависть вспыхнула в нем, приводя в яростное бешенство. Ненависть не из-за себя, на это он оказался не способен, а из-за матери, которая попалась в сети древнего монстра еще раньше, чем он. Дариус спал с его матерью специально, чтобы она родила ему вечного любовника!!! Безумие! Ненависть душила Франсуа и вполне сходила за любовь внешне. Средневековый кол вырос вместе с желанием рвать и метать. Император увидел это и судорожно втянул в себя воздух, пристраиваясь своим огромным тараном между его стальных ягодиц.

– Да. Я кончил, когда они нагнули тебя, связали и потащили к столу. Если бы не Закон, я бы взял тебя прямо там в своем настоящем обличии.

– Я бы умер на месте, и ты бы не тратил столько времени на мое воспитание. Все эти годы я считал тебя своим отцом. Любил тебя. Верил тебе, – сказал Франсуа. – Мне трудно за пару часов перевести тебя в любовники.

– Во-первых, не в любовники, а в любимые, – нахмурился Дариус и развернул его к себе лицом. Впился в губы долгим глубоким поцелуем и отпустил, только получив ответ. – Я не потерплю от тебя другого, и ты это знаешь. Ты все понял и без моих подсказок, и за это я люблю тебя еще больше.

– Любишь? – охрип от ужаса Франсуа.

Даже в самых страшных кошмарах он не представлял, что услышит от Императора эти слова. Дариус, проживший на свете 50 тысяч лет, сказал о своей любви вслух! Демоны никогда не говорили друг другу такое. Страсть, похоть, желание, вожделение, да все, что угодно, кроме любви, потому что Любовь – это для Ангелов. Господи, за что? Ад – это Рай, по сравнению с тем, что устроит ему Император, добравшись до его души и узнав правду.

– Я не думал, что способен на такое, – возбужденно рассмеялся Дариус, прижал его к зеркалу бедрами, закинул одну ногу на свою талию, провел рукой по ягодице. Прикрыл глаза от удовольствия. – Но тогда, в бассейне, когда я кончил от одного твоего вида, ты упал рядом со мной на колени и так искренне переживал за меня, что мое сердце ожило впервые за многие тысячи лет моего существования.

– А во-вторых? – вернул его в прежнее русло Франсуа.

Слушать подобные признания от Императора было равносильно смерти, которой ему не дождаться никогда. За что ему это? Он же не делал ничего, чтобы пробудить к жизни сердце этого древнего мертвеца!

– Я помогу тебе сменить мой статус с отца на любимого прямо сейчас, – рассмеялся Дариус. Закинул его вторую ногу на свое плечо и уперся готовой к бою торпедой в то самое место, которое все эти годы так берег Франсуа. – Ты сохранил для меня свою сказочную задницу, за это первый раз я порву тебя в своем человеческом обличии.

– Порвешь? – прошептал Франсуа и запрокинул лицо вверх, скрывая боль от двух беспардонных пальцев вонзившихся в его узкий зад.

– Да. Я еще не остыл от твоей ребяческой выходки с Генрихусом и хочу видеть страдание на твоем лице, слышать крики боли из твоего горла. Через пару дней я слезу с тебя и дам отдохнуть. Может, день, а может, несколько часов. А потом сделаю своим и покажу, что такое – удовольствие. За это ты будешь любить меня вечно.

– А мы можем пропустить первые две части и начать с последней? – преданно посмотрел в горящие глаза Дариуса Франсуа.

Доверчиво улыбнулся, провел носом по его щеке, откинул голову на зеркало и поднял руки вверх, цепляясь за верхний край рамы, делая себя беззащитным и открывая во всей красе. Император судорожно вдохнул, сжал его ягодицы до синяков и жадно оглядел предоставленное в его распоряжение тело.

– Ты просто сказка, мой эльфийский принц. Ты всегда лучше меня самого знал, чего я хочу, – прохрипел Дариус. Провел по запрокинутому вверх лицу рукой, заставляя смотреть себе в глаза. – Я не могу тебе отказать, любимый. Я хочу, чтобы ты стал моим. Только моим! Навсегда.

– Тогда чего ты ждешь? – спросил Франсуа.

Провел языком по своим губам и чуть на захлебнулся от ворвавшегося в рот языка. Попытался ответить, но Императору было не до того. Он прекрасно развлекался один, чем Франсуа и воспользовался: скосил глаза наверх и дернул вниз ловушку. Убить не убьет, а вот задержать сможет. Пытаться убить Императора может только такой идиот, как Генрихус, а Франсуа идиотом не был.