Текст книги "Когда я вгляделся в твои черты (СИ)"

Автор книги: Victoria M Vinya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Оставив друзей, Микаса, пленённая ветром и стыдом юности, ступила на тропу, ведущую к тому самому дому, где она предала то, что любила больше всего. Остановившись в окружении высокой травы, она неотрывно наблюдала за устрашающими перекатами тяжёлых пепельно-сизых облаков и обхватила себя за плечи – съёжилась, уменьшилась и стала ничтожной, словно вновь возвращалась девчонкой в мокрых сумерках и не знала, куда деваться от боли и разрывающего изнутри чувства вины. «Всё могло быть иначе», – с горечью сказала она безжалостному ветру, треплющему короткий шёлковый подол её платья.

– Чего мёрзнешь здесь в одиночестве? Или уже строишь планы, как снова убежать от меня? ― Задоринка в голосе Эрена угасла, как только Микаса обернулась. – Прости, это была идиотская шутка…

Она по привычке смяла манжету рукава его куртки, словно пыталась найти в ней опору.

– В последнее время я частенько мечтаю о том, что у нас было, и всегда проживаю те моменты иначе: я дарю тебе первый поцелуй, перевожу вещи в твой дом, как мы и планировали, соглашаюсь пойти с тобой в спальню на вечеринке у Хоука, танцую с тобой на нашем Выпускном. Все эти мгновения должны были принадлежать лишь нам двоим… Я никогда не смогу их вернуть!

Эрен привлёк Микасу к себе и принялся гладить её по спине в надежде утешить.

– Опять пустые сожаления. Не изводи себя напрасно. Думаю, у каждого человека за плечами есть «мешок дерьма», от которого он хотел бы избавиться. В каком-то смысле это неплохое напоминание о том, каким долгим и трудным был путь к совершенству. Вот честно, не хочу снова быть долбоёбом, каким был лет, скажем, в пятнадцать! И пусть временами бывало паршивенько, я всё равно чувствую, что стал чуточку сильнее и лучше.

Микаса задумчиво перебирала пальцами кружевные завитки чокера, растворяясь в тепле крепких объятий.

– Послушай, я должна рассказать тебе нечто очень важное… Только не здесь. Подожди меня в спальне, я попрошу Армина намешать нам пару стаканчиков чего-нибудь.

«Лучше бы я поискала парашют, чтобы было не так страшно “прыгать”! Ужас, аж голова кружится», ― думала она, подбегая к дому. Микаса казалась себе размякшей и вывернутой наизнанку, того гляди ― мышцы слезут с костей и соскользнут на траву.

– Ребят, вы почему ничего не пьёте и не едите? ― жалобно спросил у неё Армин, разливая по стаканам алкоголь.

– Вот сейчас и выпьем, ― нервно выдохнув, лепетнула Аккерман, намывая руки в захламлённой кухонной раковине.

– Саша такое вкусное мясо с овощами на гриле сделала, спускайтесь потом к нам.

Микаса чмокнула Армина в лоб, взяла выпивку и взбежала наверх. В полумраке спальни она разглядела расплывчатый силуэт Эрена, лежащего на кровати с раскинутыми в стороны руками.

– Подумать только, даже чёртовы вазы до сих пор на тех местах, куда ты их поставила. Целых семь лет! ― Эрен издал горькую усмешку.

– Точно… ― Она сильнее впилась пальцами в стеклянные стенки стаканов. ― Держи, это тебе.

Эрен приподнялся и забрал свою порцию, затем снял куртку и устроился на подоконнике. Микаса села на колени в изголовье, в груде подушек, и стала пристально разглядывать своего мужчину. Тьма искажала его, превращая то в девятилетнего мальчика, то в заносчивого юнца.

– И вправду ― особенное место: столько всего здесь произошло… И мы с тобой как будто были заперты тут все эти годы. Что бы ни делали и как бы ни старались сбежать. Но не только здесь… ― Микаса сделала глоток и смяла свободной рукой подол платья. ― Знаешь, вся моя жизнь похожа на нескончаемые поиски: я искала лучшей доли, искала спасения от унижения и насилия в семье, искала… мальчика из того странного сна. Всё-таки нелепо, как люди порой могут не замечать очевидных вещей у себя под носом!.. «Необъяснимое» чувство утраты, «необъяснимое» чувство любви ― как часто мне хотелось, чтобы это был ты! Боже… Я прожила бы иначе ещё один миг. Если бы в эту секунду я вернулась далеко-далеко в прошлое, то ответила бы на вопрос «кто я для тебя?» в точности так, как в ту ночь, когда сказала, что люблю тебя.

Она с боязнью подняла голову и посмотрела на Эрена: он замер с не начатой сигаретой во рту и пристально глазел на Микасу, в его зрачках лихорадочно плясал отражённый пасмурный свет из окна. И вдруг уголок его губ дёрнулся вверх. Эрен тряхнул головой и издал смешок облегчения. Несколько раз безуспешно чиркнул дрожащим пальцем по зажигалке, пока наконец не зажёгся желанный огонёк, и в блаженстве закурил.

– Охренеть!.. ― только и смог вымолвить он, почесав костяшкой большого пальца бровь. Выпив содержимое своего стакана почти до дна, Эрен поморщился и рассмеялся.

– Ты в порядке?

– В полном… Нет, скорее, в приятном беспорядке. Проклятье! Мне же не послышалось?

– Нисколечко. Это то, о чём ты думаешь: я сказала, что помню нашу прошлую жизнь. Всё случилось ночью того дня, когда мы ходили к юристу мадам Ренессанс. Можешь смеяться надо мной, я разрешаю.

– Было бы смешнее, если б я тогда пошёл с тобой и мы переспали, а твои воспоминания вернулись в самом разгаре!.. ― Он крепко затянулся и выпустил густое дымное облако.

– О да, я бы очень смешно задыхалась то ли от оргазма, то ли в припадке рыданий.

– Моя вторая отстойная шутка за этот вечер…

– Нет, это хорошая шутка ― весьма жизнеутверждающая.

Они умолкли и просто смотрели друг на друга, ощущая сладкое покалывание во всём теле от упоительного чувства близости и открытости. Вдали прогремело, и блёклая вспышка молнии расчертила угрюмое небо. Эрен открыл окно и стряхнул вниз пепел с сигареты.

– Надеюсь, никому на голову не попал, ― со смешком сказал он.

– Давай пепельницу принесу.

– Не хочу, чтобы ты уходила…

– Я на пару минуточек всего. Вернусь быстрее, чем ты успеешь выговорить «черничный пирог»¹{?}[Цитата из фильма «Криминальное чтиво».].

Он по-мальчишески нежно улыбнулся ей в ответ.

Микаса ушла, и Эреном овладело чувство, будто её признания не случилось, а всё услышанное было лишь плодом разыгравшегося воображения. Его повело от выпитого, голову захламили беспорядочные мысли. Привычка ждать подвоха бередила растравленные нервы, превращала минуты в бесконечность. Он прошёлся до душевой, тщательно обмыл лицо и руки, чтобы прийти в себя, и вернулся обратно.

Шлёп-шлёп ― родные шаги за дверью. Сиплое ворчание дверных петель. В воздухе разлился густой аромат полевых цветов.

– Стырила на кухне, ― пояснила Микаса, кивнув на душистую охапку. ― Их место тут.

Она расставила в вазах цветы и протянула Эрену старую керамическую пепельницу с отколотым кусочком края. Он обхватил запястье Микасы и ласково обвёл на тонкой коже сплетение вен. Затем забрал пепельницу и с благодарностью кивнул.

– Погода волшебная ― прямо как в нашу первую ночь здесь, ― не без удовольствия подметил он.

– Ага, тоже об этом думала. ― Она села в противоположной стороне подоконника.

– Поверить тогда не мог, что у нас дошло до такого… Просто бредил как умалишённый: «Я твой, я твой…» ― словно хотел докричаться до той тебя ― из прошлого, хотел всучить своё глупое тело на блюдечке. Видишь ли, мне было необходимо принадлежать. И я как баран доказывал в пустоту, что больше не стану пренебрегать твоей заботой и никуда не уйду. Но той тебя больше не существовало, а я продолжал упорствовать, виня себя за то, что принимал твою любовь как должное. Не мог расстаться с привычкой, что ты замечала малейшее изменение моего настроения, была готова пожертвовать чем угодно ради меня. А потом вселенная дала подзатыльник, и прямо на моих глазах ты пожертвовала мной ради себя.

– Ты был разочарован во мне, верно?

– Ты поэтому вчера спросила, почему я люблю тебя? ― Эрен вновь закурил, невзирая на то, что сигаретная горечь встала у него поперёк горла. ― Я был разочарован в собственных розовых иллюзиях. Нет, я попытался найти в себе разочарование насчёт тебя. Я очень старался. Но так и не смог в полной мере поделить тебя на ту, кем ты была, и кем являешься теперь. И чувств своих тоже не смог. Мне нравится думать, что это было одним из этапов моего взросления.

– Но едва ли станешь отрицать, как бесился из-за того, что я тебя постоянно френдзонила! Неужели тебя не злило, что наши отношения стали кособоким перевёртышем?

– Злило, блядь, конечно! ― Эрен захохотал и шлёпнул себя ладонью по лбу. ― С ума порой сходил, как злило. Зато проникся к тебе гораздо большим сочувствием: терпела же когда-то такого дикого, не способного на нежность мудилу.

– Неправда. Ты умел быть нежным. Да, порой бывал небрежен и…

– И неоправданно груб, и чрезмерно жесток. Не нужно меня выгораживать.

– Что ж, давай и я, что ли, начну заниматься самоуничижением ― вместе веселее! ― сыронизировала Микаса, всплеснув руками.

– Хоть немножко снова побудешь на моей стороне, вместо того, чтобы вести непрерывную борьбу.

– А говорил, что не разочарован.

– Я и не лгал: вообще-то сражаться с тобой иногда даже весело. Прямо как сейчас.

Микаса поджала колени к груди и вмиг помрачнела, мысленно ухватившись за то, что случилось сегодня ночью.

– Как ты справляешься с тем, что… совершил? Ты бредил Дрожью земли во сне. Я была в ужасе. Мне от снов об отрубленной голове хочется в окно выйти, но это… Ты был совсем один.

– Таблетки горстями жрать пришлось, ― спокойно ответил он. ― Сейчас уже без фанатизма, но тем не менее. И мне повезло, вообще-то я не был один: мама с папой очень старались, Армин не давал с катушек слететь. Но больше всех помог Райнер. Он как мы с тобой ― тоже всё помнит. Был вечер, когда мне жуть как хотелось самовыпилиться к чертям собачьим, но я вовремя решил свернуть к нему поболтать по душам.

– Так вот оно что… Вы с ним поэтому так сдружились? ― Она приказывала себе не зацикливаться на мыслях о том, что Эрен собирался расстаться с жизнью.

– Вроде того. Именно он рассказал мне о культе и посоветовал психотерапевта оттуда.

– Доктора Сандерса?

– Так ты тоже… Хах, теперь я понял! Это он тебе рассказал обо мне?

– Сперва он включил одно занимательное «интервью для потомков». Слушать было тяжеловато, зато концовка очень романтичная. ― Микаса улыбнулась с хитрецой.

– Это звучало наивно и смешно? ― Эрену сделалось неловко от ноток сарказма в её голосе.

– Не звучало. На самом деле, это была лучшая часть всей записи. ― Микаса проехалась пятками по подоконнику, и пальцы её ног уткнулись в стопы Эрена.

– Кстати, не самый плохой был период: я благополучно выбрался из круговорота одноразового секса и перестал спасаться от страданий деструктивными способами. Сейчас даже вспоминать мерзко, с какой лёгкостью я ложился в постель с чужими людьми. Такое лишь на больную голову и под нирваной пофигизма от таблеток спокойно можно вытворять… Мне всегда было достаточно тебя одной.

– Я помню: «слишком скучный для бабника».

– Главное, чтобы не для тебя!

– Соскучишься тут. ― Микаса сникла и повесила голову. ― Мне жаль, что я отвергла твоё предложение.

– Сам виноват: всучил своё дурацкое кольцо в самый что ни на есть «подходящий» момент! Со стремлением втянуть тебя в брак прямиком из неудачного первого по праву заработал себе звание «идиот года».

– Наверное, теперь ещё долго не спросишь об этом вновь.

– А ты хочешь? Я точно не передумал. И не грущу уже из-за твоего отказа. ― Эрен подался ей навстречу. ― Хочу, чтобы ты понимала: я ни о чём не жалею. Сейчас… сейчас всё идеально.

«Не настолько идеально, ― подумалось Микасе. ― Мы слишком далеко друг от друга». Она приподнялась и села на колени, пытливо изучая в полумраке любимое лицо. От самого горла и до пяток в ней разлилось мягкое обволакивающее тепло. Она потянулась сквозь невыносимо длинное расстояние и достигла желанных губ ― припала к ним, словно к спасению, скользнув в рот Эрена горячим языком. Микаса устала бояться и избегать. Опутала руками напряжённую шею и запустила пальчики в стянутые на затылке узлом волосы. До чего близко! До чего нестерпимо хорошо! Она наконец-то целовала его ― своего Эрена, которого помнила. Он тихо всхлипнул и теснее привлёк её к себе, задрожал, словно в первый раз. Эрен отвечал ей сбивчиво и жадно, не веря, что всё-таки дорвался. Кончики её прядей щекотали скулы, пальцы сминали рукав футболки на плече ― ему хотелось, чтобы это длилось вечно!

Чуть отстранившись, Микаса облизнула губы и шаловливо улыбнулась, глядя ему в глаза.

– Привет. Давно не виделись, Эрен.

– Привет… Ты не представляешь, как сильно я скучал.

Дождь забарабанил по кровле и оконному стеклу. Снаружи раздались весёлые возгласы друзей, убегающих со двора в дом. Воздух сгустился, насытившись запахом трав и древесной коры; Микаса глубоко втянула их пьянящий аромат ― аромат, что пуще всего заставлял кипеть кровь. Запрокинула голову, и по её лицу скатились слёзы, счастье неслось по венам к безумно трепыхающемуся сердцу. Ей казалось, что этот поцелуй смыл с неё грязь всех прожитых лет и сделал святой, наполнил светом до кончиков волос. Спустившись на постель, Микаса протянула Эрену руки. Он сглотнул в предвкушении и опустился подле неё ― сжал в объятиях что было сил, ощутив телом трепет в её груди. Они с нежностью поглаживали друг друга, соприкасались мокрыми щеками. Прошлое и настоящее перестали существовать, не осталось ничего, кроме них двоих. Микаса склонилась и стала целовать шею Эрена в наивном и отчаянном желании вернуть отнятую жизнь, забрать себе все его страдания.

Мутная вспышка молнии на миг озарила комнату. Микаса полетела в пропасть, но ощутила под собой мягкость одеяла. Ткань платья невесомо скользнула вниз ― и на её груди крепко отпечатался жар широких ладоней. Губы снова нашли губы ― нетерпеливо, сладко, глубоко! Внизу живота собирались томление и дрожь. Микаса сцепила щиколотки за спиной Эрена и подалась бёдрами к его паху.

– Я твоя! Вся-вся твоя! ― приговаривала она сквозь поцелуи.

«Ты знаешь, прямо в эту минуту. Совершенно точно знаешь! И я знаю. Это мы с тобой ― невесть каким чудом нашедшие друг друга сквозь смерть, пространство и время. Ну же! Возьми меня, чёрт побери! Возьми, словно в первый раз. Словно в последний. Возьми, возьми!»

Фантазии, запертые под потолком «кукольной» девичьей спаленки, рухнули к ней на кровать, сцапали смуглыми ласковыми ручищами и утащили с собой в уютный Пандемониум, пропахший отсыревшим деревом и сигаретами. Вот его жадный тёплый рот, вот мягкие щекочущие пряди на висках, что касаются её груди; Эрен немного груб от возбуждения ― по-другому и не нужно, пусть делает что хочет. Лишь бы не останавливался, лишь бы не исчезал. Сырой холод, врывавшийся в комнату, покусывал кожу, но Микаса не стремилась закрывать окно: в этой зябкости прикосновения казались острее и ярче. Эрен поглаживал её прохладные мягкие ягодицы, громко стонал, как неопытный мальчишка, вбирая ртом тёмный ореол груди. Затем ловко стянул с Микасы бельё. Она не знала, разделяет он высоту её чувств, или в нём не осталось ничего, кроме дикого порыва обладать, зато совершенно точно знала, насколько он счастлив. Этого было вполне достаточно.

Как только Эрен поднялся и Микаса услышала лязг молнии на брюках, внутри неё всё оборвалось: неужели это точно случится? Они будто вечность не были близки. Одежда полетела с него к чертям с такой скоростью, что Микаса не успела сообразить, как он вновь оказался на коленях между её ног. Она развела их шире – чтобы напоказ, чтобы целиком принадлежать. Пусть глазеет, как она исходит влагой, пусть в нём властвует самодовольство, что это всё из-за него. Неужели его руки снова блуждают по ней так ― разнузданно, голодно, с безыскусной настойчивостью? Ей это нужно. Проклятое тело! Как оно податливо и требовательно, как жадно ищет удовольствий! Указательный и средний пальцы Эрена закружили ниже её лобка, и Микаса всхлипнула сквозь стиснутые зубы, подалась навстречу интенсивной ласке.

– Погоди, детка… ― бросил он на выдохе, затем схватил со стула пачку презервативов и смазку, а также лежащую позади декоративную подушку и заботливо подложил последнюю под поясницу Микасы. ― Удобно?

– Угу. Ты у меня такой славный, ― растроганно пролепетала она, лихорадочно хватаясь пальцами за его предплечья. ― Хочу, как в наш самый первый раз в полях.

Она взглянула на его подрагивающий член, подтягивающийся к животу, и между ног начало беспощадно тянуть и пульсировать от нестерпимого желания почувствовать прикосновение.

– Ну давай же! ― прохныкала Микаса, двинув бёдрами ему навстречу.

«Проклятье! Ты умоляешь меня? Что за чудесная маленькая смерть!..» ― Её требовательность казалась Эрену милой. Он издал лукавую усмешку и склонился, чтобы сорвать дразнящий поцелуй, потянул губами скользкий язычок, затем надавил на него большим пальцем, бесстыдно уставившись в широко раскрытые глаза Микасы. И мальчишка, и бес ― влюблённый в плоть, пирующий над ней. Прошёлся свободной рукой вдоль ступенек ребёр и нащупал шрам, доставшийся Аккерман после падения с яблони: он вспомнил, как в шестнадцать Микаса показывала его, простодушно задрав хлопковый сарафан персикового цвета; вспомнил, как робко дотронулся до него по её просьбе, сердобольно приговаривая «ну дела». Теперь всё в ней ― приглашение ласкать и нагло щупать. Она ― его. Для него. Насовсем.

Отстранившись, Эрен уселся поудобнее и нанёс на её кожу внизу прозрачный гель, отчего Микаса вздрогнула и со смешком произнесла застенчивое «холодно». Он увлечённо провёл трепещущим естеством по тонкой дорожке жестковатых чёрных волосков, вдоль сочащихся нижних губ, раскрывая их и слегка погружаясь внутрь. Ритмично заскользив, опустился к румяной, истерзанной поцелуями пышной груди и продолжил с блаженством посасывать её. Микаса прижала к себе голову Эрена и поцеловала взлохмаченную макушку.

– До чего, хороша… До чего вся моя… ― бредил он между ласками.

– Твоя, ― отвечала Микаса, крепче сплетая на его шее руки и подгоняя движениями бедёр миг разрядки. ― Мой самый хороший, самый любимый друг!..

Её прошило экстазом от затылка до пальцев ног ― ярким и густым. Микаса протяжно застонала, крепко вжавшись в Эрена, отрывисто задышала. Притянула к лицу сжатый кулачок и в блаженстве прикусила. На смену пасмурным сумеркам явилась умиротворяющая тьма. Дождь на улице продолжал хлестать траву и напевать выученный наизусть гимн телесной близости. Всё это ― до боли им двоим знакомое и в то же время нечто новое. То, чем должны были стать потраченные на разлуку и страдания далёкие дни. Терапия, исцеление.

– Ложись на спину, ― мягко скомандовала Аккерман. ― Теперь моя очередь.

Он послушно исполнил её просьбу и сделал резкий выдох. Освободившись, наконец, от платья, Микаса подползла на дрожащих коленях по смятому одеялу и подложила Эрену под голову ещё одну подушку, чтобы за её действиями было удобно наблюдать. Раскрасневшиеся щёки, растрёпанные волосы, кружево чокера отпечаталось на бархатной шее, по внутренним сторонам бёдер стекала вязкая влага: «Вот теперь точно похожа на шлюшку», ― не без удовольствия отметил про себя Эрен.

– Поцелуй меня.

Не молил ― приказал, и на мгновение Микасе показалось, что она сидит в злосчастном ресторане без возможности оторвать руки от стола. Её настигло смятение. Но вдруг лицо Эрена изменилось, он сглотнул, сведя брови к переносице, и вкрадчиво добавил:

– Прошу…

Разнеженная до предела Микаса улыбнулась как девчонка и дала ему то, чего он хотел: «Ни на миг не перестаёшь быть собой. Мой трогательный дуралей», – подумала она. После вылила в ладонь порцию смазки, растёрла и с благоговением обхватила крепко стоящую плоть. Бережно скользнув несколько раз у основания, достигла вершины и принялась обводить её по кругу большим пальцем, неотрывно наблюдая за проступающими прозрачными каплями. Эрен вскрикнул, подавшись вперёд, мышцы живота плавно перекатились под вспотевшей кожей. Он повторял бесценное имя снова и снова, словно мечтал впечатать его в стены спальни: Микаса, Микаса! В шуме дождя ― Микаса. В хрусте пододеяльника и наволочек ― Микаса. В покрытых пеплом окурках ― Микаса. Везде! В непроглядной темноте, в движении её рук, в его распутных мыслях ― там у неё поистине королевское место!

Она легла на живот и стала рисовать языком на его коже влажные линии. Эрену было уже привычно: Микаса всегда начинала немного сбивчиво, с прерывистым ритмом – больше целовала, чем работала ртом. Наплевать. Он души не чаял в её слегка неуклюжих ласках и совершенно точно сошёл бы с ума, если б к его телу ещё хоть раз прикоснулись чужие губы, пусть хоть трижды более ловкие. Эрен терпеливо ждал, когда Микаса войдёт во вкус, раскрепостится – тогда ей просто не будет равных! В порыве чувств схватился пятернёй за волосы на её макушке и заботливо направил, подсказывая темп, протолкнулся глубже к горлу. Микаса втянула щёки и прилежно взяла ритм, чувствуя, как в уголках рта начинало слегка саднить. Ему стало тесно, слишком горячо, и с уст то и дело срывались беззастенчивые похвалы. Она сопела от усердия, заглатывая всё глубже, но остужала собственный пыл, чтобы не перестараться. Эрен нежно убрал ей за уши нависшие пряди волос. Низ живота схватило истомой до покалывания в позвонках. Только не сейчас! Слишком быстро. Слишком мало её.

– Боже, иди скорее ко мне! ― прохрипел он, сжав одеяло до побелевших костяшек.

Остатки разума заставили его подняться с подушек и потянуться за презервативами, но Микаса легонько остановила Эрена, припав лбом к его лбу.

– Погоди. Сегодня я хочу… без них. Хочу, чтобы ты остался во мне до конца. Давно хочу.

Она неуверенно заглянула ему в глаза и прочла в них удивление.

– Знаю, это не очень-то ответственно, но я безумно хочу отдаться тебе целиком. Очень-очень. Я никогда раньше не испытывала подобного, и мне любопытно… Но если ты против, я не буду настаивать.

– Что ж, раз так сильно хочешь…

Дело было не только в том, что он знал о таблетках и вместе с ней прошёл ряд обследований, не только в том, что мог доверять: Эрену до невозможности льстил её каприз. Он всегда проявлял крайнюю осторожность, не ложился в постель без защиты, в особенности, когда дело касалось малознакомых девушек, но в эту минуту ему стало интересно разделить любопытство Микасы. Он желал принять её дар. Желал обладать.

С задором повалив её на спину, Эрен свёл обе руки Микасы над головой и сжал за запястья в ладони. Он знал, как она обожала заигрывать с собственным смущением, и потому уставился ей прямо в глаза. Второй рукой принялся ласкать, погружая внутрь сначала один, а затем и два пальца, осторожно растягивая. Микаса была мокрой и готовой, она содрогалась и тихо упрашивала взять её.

Эрен не намеревался пытать её ожиданием. Он плавно вошёл в Микасу, набирая с каждым толчком глубину. И будь он проклят хоть самой прародительницей, хоть богами этого нового мира – как же в ней восхитительно горячо и сладко! Сладко, сладко, сладко! К чёрту нежности: Микаса уже вовсю скулила ему на ушко, что хочет сильнее и быстрее.

Его внутри так много! Так неутолимо мало! Ей никогда не будет достаточно. Она не знала, куда себя девать от нестерпимого желания принадлежать, и лишь жалобно заходилась стонами, подгоняя проникнуть глубже. Все звуки исчезли из мира, остались лишь монотонные шлепки от соприкосновений их тел – образчик нижайшего из искусств – Микаса была готова боготворить его как подлинный шедевр! «Трахай, трахай, трахай меня!..» – в беспамятстве повторяла она шёпотом, тесно вжавшись в своего дикого мальчишку, когда его темп стал по-животному неудержимым. Эрен задрожал, и внутри неё разлилось столь желанное ею тепло. Микасу повело судорогами.

Дождь перестал. Вдали стали раздаваться птичьи трели и стрекот сверчков, им в унисон подпевала стрелка настенных часов.

Он продолжал оставаться в ней, как обещал. Микаса принялась с благодарностью покрывать лицо Эрена отрывистыми поцелуями. «Люблю, люблю, люблю», ― трепетно повторяла она. Пролежав пару минут без движений, Эрен медленно покинул глубину её тела и сел на постели. Микаса тихонечко ахнула и протолкнула внутрь себя пару пальцев, чтобы насладиться тем, как её заполнило его семя; провела по лобку липкими пальцами и приподняла бёдра, ловя остатки схлынувшего оргазма. Вдохнула запах мокрого дерева и расплылась в улыбке. Она заметила, что Эрен не сводил с неё глаз, и залюбовалась подрагивающими тёмно-лиловыми тенями под его ресницами. Он притронулся к её влажной розовой плоти и скользнул пальцем внутрь так же, как это делала Микаса. Она обхватила его запястье и одобрительно прижала руку Эрена крепче.

– И как это выглядит? ― поинтересовалась она.

– Завораживающе.

– Жаль, что я не вижу…

– Могу принести тебе зеркало, ― со смешком предложил он.

Микаса захохотала и свела согнутые в коленях ноги. Эрен развязал волосы, с трудом поднялся и отнёс её с собой в душевую.

Вернувшись обратно, он принялся шарить по карманам своей куртки в поисках сигарет и разочарованно цокнул.

– Да блин, серьёзно? Только не сейчас!

Микаса спокойно залезла в спортивную сумку и достала оттуда подаренную ему «электронку».

– А это для кого куплено? Балбес. ― Она поцеловала его в щёку и легла на постель.

– И вправду балбес… Спасибо.

Эрен прикрыл окно, улёгся с ней рядышком под одеялом и закурил. Потянувшись к близстоящей вазе, сорвал из букета василёк и вплёл его в волосы Микасы. Она притронулась к короткому стебельку сквозь влажные пряди и нежно улыбнулась.

– Выйдешь за меня? ― без страха и сомнений спросил он.

– Конечно.

Эрен прикрыл глаза и крепко затянулся, вжавшись головой в подушку. По потолку карабкались таинственные тени, дым прибивался к ним завитками и таял. Невидимые оковы спали с двери этой комнаты, и запертые здесь семь лет назад дети с разбитыми сердцами могли взяться за руки, чтобы наконец-то двигаться дальше.

– Почему-то сейчас вспомнила, как на заявление Армина «Эрен женится рано» ты скорчил рожу и завопил как ужаленный. Но вот тебе двадцать три, и ты так торопишься в брак, что аж штаны слетают на ходу!

– Армин всегда прав насчёт меня, не поспоришь. И я не вижу в браке ничего страшного. Куда хуже было бы проснуться посреди ночи и увидеть перед глазами проклятый диско-шар…

– Диско-шар? Ты о чём?

– Да так… О том, о чём не охота вспоминать. ― Эрен зажмурился и мотнул головой. ― Зато ты, казалось бы, так мечтала о семье, но на моё первое предложение ответила, что ни за кого не хочешь больше замуж.

– Не хочу, это правда… Но я совершенно точно хочу замуж за тебя. Вернувшиеся воспоминания помогли мне осознать это в полной мере. Да вообще много чего…

– Например?

– Мелочи там всякие. ― Микаса вдруг покраснела и смущённо накрыла ладонями щёки. ― Если я расскажу, пообещай, что не будешь осуждать меня?

– Ладно. Не представляю, правда, из-за чего можно так сильно переживать?

Микаса перевернулась набок, придвинулась ближе и продолжила заговорщическим шёпотом:

– Когда я бросила тебя, у меня появилось много странных эротических фантазий, рождённых чувством вины. ― Она неуверенно закусила губу.

– Продолжай…

– В общем, однажды я увидела сон: меня собирался убить неуклюжий и уродливый человекоподобный великан. И когда я висела на волоске от смерти, ему помешал другой. Только тот не был отвратительным ― пропорциональный, мускулистый, с шапкой угольно-чёрных волос. Разумеется, я не понимала, что это картинка из прошлой жизни, что передо мной бой титанов. Но почему-то я совершенно точно знала, что тот гигант, который спас меня, ― это ты.

– Ты вроде начала со странных эротических фантазий… Э-м, погоди…

Микаса издала тугой смешок и закрыла Эрену рот.

– Мне в ту пору было необходимо наказывать себя в собственных мыслях. И в них ты был не столь нежен, как в действительности. Мечты о монстре подходили лучше всего. Я думала, что он прекрасен в своей ярости. Я хотела его… Потому что он ― это ты. ― Микаса сделала длинный выдох и убрала руку. ― Когда нужно было кончить быстро и ярко, я воображала, что лежу голая в его ладони, пока это красивое чудовище ублажало меня своим огромным языком.

Эрен взялся за волосы на макушке, и на его губах заиграла неловкая полуулыбка.

– Это весьма… необычно… Хотя я с трудом могу представить Атакующего титана героем порнушки про монстров. Он в моём понимании орудие войны и разрушения.

– Я не помнила, орудием чего он там был. Зато развлекаться с ним куда забавнее.

Выпустив последний клубок дыма, Эрен отшвырнул электронную сигарету и спустился к низу живота Микасы, отпечатав на нём лёгкий поцелуй.

– Но раз он тебе так нравится… Закрой глаза и представь, что я ― это он.

– Что-что? Серьёзно? Боже, ты такой милый!

В его расширенных зрачках плескались черти. Эрен стянул одеяло, ловко развёл ноги Микасы и припал к горячей плоти.

Поначалу воображение не слушалось её, и стеснение то и дело вгрызалось в разум, напоминало об искусственности происходящего. Она пыталась сконцентрироваться, но тщетно. Разомкнув веки, Микаса вдруг посмотрела вниз, на разметавшиеся по лобку спутанные пряди Эрена, и её охватила дрожь. Шальная мысль схватила хрупкое тело здоровенной ручищей, и из темноты возникла зубастая пасть, сверкнули демонические зелёные глаза. И боязно, и сладко. Желанный монстр алчно вылизывал её, оглаживал грудь подушечкой большого пальца. Микаса требовательно заскулила и стала энергично двигать задом в такт ритмичным движениям огромного языка. Кончики волос монстра мягко легли на её живот.

В запястья вцепились тёплые руки. Микаса вскрикнула, ощутив, как Эрен ненасытно присосался к ней. Его хриплые стоны сделались похожими на рычание, и он заглянул хтоническим чудовищем в её испуганные глаза, подёрнутые поволокой блаженства. Его язык продолжал неустанно работать. Быстрее. Сильнее. Микаса заёрзала пятками по простыне, низ живота сковало вязким экстазом. Содрогнувшись несколько раз, она обмякла и затихла.

После Микаса приласкала Эрена в ответ, и они совершенно выбились из сил. Задремали на часок в объятиях друг друга, пока голод не заставил их проснуться, ещё раз принять душ и спуститься вниз.

Шёл третий час ночи, но посиделки друзей в гостиной дома были в самом разгаре. Все были пьяны и веселы.

– Смотрите, кто спустился! – крикнул из угла комнаты Конни, указывая стаканом в сторону друзей. – Мы уж думали, что потеряли вас.

– Зато рожи какие довольные, – подхватил его Райнер. – А то в последнее время до того прибитые ходили, что рядом с ними, наверное, и молоко бы прокисало.

– Они у нас как собаки Павлова: уверен, покажи им даже просто фотку моего дома, у обоих моментально либидо шкалить начнёт наравне с обильным слюноотделением! – присоединился гогочущий Жан.

– Стукнуть бы тебя, придурка… – беззлобно ответил на выдохе Эрен и прислонился к подоконнику. – Но я не могу пошевелить конечностями.