Текст книги "Когда я вгляделся в твои черты (СИ)"

Автор книги: Victoria M Vinya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

– Опять ищешь в моих словах удобный для себя тайный смысл. Я люблю тебя не так, как тебе хотелось бы.

– Ты никогда и не объясняла, как ты меня любишь. Так что откуда мне знать?

Микаса отняла от лица его руку и опустила ноги на пол. Ровно задышала и допила свой кофе.

– Поешь уже, пожалуйста. Для кого я так заморачивалась?

– Точно. Я и забыл. Спасибо.

Закончив с едой, Эрен услышал доносящееся из спальни неугомонное пиликанье своего телефона. Оставил Микасу и дошёл до несмолкающего девайса, чтобы принять звонок.

– Сколько можно шляться уже, а? ― недовольно прорычал в трубку Браун. ― Неужто целибат официально закончился? Где ты там опять свой хер припарковал?

– Ты и не догадаешься где, ― со смешком ответил Эрен, предусмотрительно оглядевшись.

– На слёте азиатских проституток¹{?}[Райнер цитирует шутку доктора Кокса из телесериала «Клиника» (2001-2010 гг.)]?

– Почти. Я у Микасы.

– Да ну на хуй!.. Серьёзно?

– Я и сам до конца не успел ничего осознать… Чёрт, это было прекрасно!

В трубке послышалась возня, а затем приглушённый крик в сторону:

– Ребята, Эрен вчера не пришёл, потому что выебал Микасу!

– Райнер, мать твою! ― огрызнулся на него Йегер.

– Так все ж свои, что визжишь опять? Армин тут аплодирует и улюлюкает, кстати.

– Прямо до слёз, ― саркастично протянул Эрен, закатив глаза. ― Ладно, я вернусь либо сегодня вечером, либо завтра и всё расскажу. До связи, ребята.

– Удачи тебе там, Ромео.

Как только он убрал телефон, в спальню вошла Микаса. Бесцельно просидев минуту на кровати, она обратилась к Эрену:

– Хочешь кино посмотрим? Я давно уже ничем не интересовалась.

– С удовольствием. Приятная ностальгия по школьным годам мне сейчас точно не помешает.

Они больше не обсуждали прошлое и смотрели фильмы, пока не стемнело. Микаса вела себя подчёркнуто скромно и практически не касалась Эрена, но пустым разговорам и шуткам предавалась с особой увлечённостью. Закончив просмотр третьего фильма, Эрен сполз головой на подушку и закрыл глаза, ощутив прилив усталости.

– Мне, наверное, стоит начать собираться, ― грустно констатировал он. ― Хотя одеваться и идти куда-то совсем не охота. Хочу остаться с тобой и уснуть.

– Так засыпай, ― мягко ответила Микаса.

Она отнесла ноутбук на комод и выключила свет. Эрен наконец-то стащил с себя полотенце, бросил его в ноги и отвернулся к стене. Сквозь пелену дрёмы он услышал шорох, скрип кровати. Микаса прижалась обнажённым телом к его спине; шею обдало её горячим дыханием. «Так намного лучше», ― с удовлетворением отметил про себя Эрен и заснул.

Утром, перед самым уходом, он вдруг позвал Микасу сходить вместе с ним к госпоже Шпигель.

– Я собираюсь к ней послезавтра. Уверен, наша старушка будет рада тебя увидеть.

– Мне почему-то кажется, что не будет, ― выразила беспокойство Микаса. ― Мы созванивались всего несколько раз после моего замужества. Она наверняка обижена.

– Да ничуть! Всё время о тебе вспоминает. К ней приходят помогать школьники, и она постоянно говорит, как они напоминают ей нас с тобой. Правда, сад она больше никому не доверяет, только мне.

– Ладно, уговорил. К которому часу ты придёшь?

– К двум. Так что будь готова.

Микаса открыла дверь и сдержанно кивнула на выход. Эрен задумчиво нахмурился, затем улыбнулся и пламенно привлёк её к себе, чтобы поцеловать на прощание. Микаса робко упёрлась ладонями ему в грудь и склонила голову, часто задышав.

– Чего ты боишься? ― ласково спросил Эрен, поцеловав её в висок.

– Я не боюсь, ― солгала она.

«Я и раньше думала, что в нём всего слишком… Только никогда не думала, что он слишком хорош для меня. Боже, какое неудобное чувство!»

– Сделаю вид, что я тебе поверил. ― Он ёрзнул лбом по её лбу. ― До послезавтра, детка.

– Ты специально решил побесить меня своей грёбаной «деткой»?

– Разумеется! ― Эрен настырно усмехнулся, помахал ей рукой и направился к лифту.

***

– На улице такой противный ветер да и в целом не жарко, накинь что-нибудь, ― оповестил Эрен Микасу, наблюдая за финальными штрихами её сборов к госпоже Шпигель.

– Угу, ― бросила она и оглядела его. ― Зелёная джинсовая куртка? Хм, некоторые вещи с годами не меняются. ― Затем достала коробку в подарочной упаковке и протянула Эрену. ― Это тебе.

– Мне? ― Он несмело принял её подарок.

– Открывай давай скорее! ― Микаса, взбудоражившись, сложила перед собой руки и прижала их к губам.

Эрен вскрыл коробку и обнаружил в ней дорогую электронную сигарету вместе с целым набором жидкостей для заправки.

– Добро пожаловать в 21-й век.

– Нихрена себе! ― изумился он. ― У меня нет слов! Спасибо… Хотя почему-то представилось вдруг, как какая-нибудь ханжа осудила бы такой подарок.

– Мне плевать, осудил бы кто-то меня или нет. Я не собираюсь тебя воспитывать и исправлять. Если захочешь, сам бросишь. А так хотя бы нужный подарок, а не бесполезная чушь.

– Приблуд всяких целая куча вдобавок. Круто! Но в честь чего?

– В честь ничего. Если ты вдруг собрался бросить на этот счёт тупую пошлую шутку, что это благодарность за секс, ― ты наверняка ведь собрался! ― то вообще-то это просто так. У меня богатый муж, которому я помогала поднимать аж целый американский филиал, поэтому имею право дарить своим друзьям что захочу. Армину вот я подарила дорогущий игровой комп, а ведь мы с Армином даже не трахаемся.

– Какая прелесть, ― с хулиганской ухмылкой протянул Эрен. ― Но всё-таки жаль, что тупую шутку не дала отпустить!

– Слишком много тебе удовольствия за один раз! ― Она достала сигарету и вложила Эрену в руку. ― Я там уже заправила яблочный вкус. Попробуй.

Он глубоко затянулся, не отнимая её руку от своей, выпустил изо рта и ноздрей густое белое облако, после чего одобрительно закивал.

– Недурно. Сладенькая дымная хреновина.

– Всё как ты любишь.

– Я пока оставлю её у тебя? А то сейчас неудобно будет таскать с собой.

– Не вопрос.

«Как глаза-то сразу засияли! А ведь ещё несколько дней назад собиралась на тот свет… Я от тебя теперь так просто не отстану, милая», ― решил он сам с собой.

– Ладно, женщина моей мечты, пойдём уже скорее!

Эрен поцеловал запястье смущённой Микасы и повёл её за собой.

На улице было пасмурно и неприветливо, а в их душах распускались цветы не испитой вместе до дна страстной юности. Микаса думала о том, что готова хоть до бесконечности идти с Эреном за руку по выученным наизусть улочкам и дышать полной грудью, чувствовать себя драгоценной и желанной. Он больше не должен был с ней случиться, но всё-таки был здесь ― в мгновение, когда она отчаянно нуждалась в нём. Микасе было страшно размышлять о том, насколько всё серьёзно и куда это их приведёт: она просто хотела раствориться в свалившемся из ниоткуда счастье.

Показались знакомые розовые кусты и чугунная узорчатая ограда. Микаса радостно двинулась к порогу, но тут Эрен отпустил её руку и принялся возиться подле клумбы, злобно шипя и безостановочно разбрасываясь бранью.

– Вот что за скотина это сделала? Прибью к дьяволу! ― Он с остервенением вытирал об траву кеды, строя невообразимые яростные рожи.

– Ты чего там копаешься?

– Я наступил в кошачье дерьмо! ― по-мальчишески жалобно проскулил он, разведя в стороны руки.

Микаса неподвижно глядела на его импровизированный спектакль и в её груди разлилось тепло облегчения. Прикрыв ладонью рот, она звонко захохотала, чуть не согнувшись пополам. В один миг он снова стал безмерно близкий и родной ― её смешной и трогательный дуралей. Микаса не могла остановиться.

– Пиздец, как весело, ― обиженно пробубнил Эрен, чем вызвал в Микасе очередную вспышку безудержного смеха.

– Пошли уже! ― пытаясь успокоиться, произнесла она и протянула ему руку. ― В доме отмоешь свои пострадавшие боты.

Госпожа Шпигель радушно встретила гостей и долго обнимала Микасу, утирая сентиментальные старушечьи слёзы и сбивчиво предлагая ей то пирога, то печенья к чаю. Затем без промедления направила свою коляску в кухню, чтобы забрать вскипевший чайник.

Эрен снял куртку, и перед Микасой предстало известное экспрессивное изображение киногероя с топором в руке.

– Всё те же футболки с дебильными принтами, – резюмировала она.

– Ага, Кристиан Бейл в «Американском психопате»²{?}[Сатирический фильм ужасов 2000-го года по одноимённому роману Брета Истона Эллиса.] просто шикарен!

– И о чём я только переживала? ― спросила она саму себя вслух. ― Не удивлюсь, если и трусы с незабвенным Бэтменом.

– Знаешь, с Бэтменом в исполнении Бейла получился бы комплект. Жаль я не додумался до столь изысканного стильного решения! ― Эрен наконец-то снова развеселился. ― Но раз тебе так интересно, сегодня ночью и посмотришь.

– Господи, это самый всратый подкат в моей жизни!.. – Микаса зажмурилась, стукнув ладонью себя по лбу. Но затем добавила с нежной улыбкой: – Пожалуйста, сделай всё, чтобы так и оставалось, не изменяй себе.

«Нет, теперь он точно долбанное совершенство! Мне рядом с ним стало так спокойно и хорошо: может, Эрен и изменился, но не перестал быть собой», ― подумала она. Микаса вообразила себя рядом с ним в шёлковой мини-юбке с цветами, в коротенькой футболке и без нижнего белья ― обворожительной девчонкой горячего и смешного парня. Вопреки детским страданиям, вопреки болезненному стремлению к богатству, это было её обыкновенной подлинной мечтой.

Вернувшаяся из кухни хозяйка дома позвала Микасу с собой на задний двор. Пока Эрен пропадал в ванной комнате, очищая кеды от позорного недоразумения, они болтали в саду. Госпожа Шпигель была по-прежнему деликатна и обходила стороной потенциально неудобные вопросы о муже Микасы: она знала, что Эрен до сих пор её любит, и втайне мечтала, что воссоединение её дорогих детей закончится долгожданным для неё браком.

– Извините, что я вас оставил. ― Эрен сел за стол и придвинул к себе чашку, усыпанную лепестками вишни и черёмухи.

– Повадившиеся ко мне бездомные коты довольно бессовестны, ― со снисходительной улыбкой объяснила госпожа Шпигель.

– Походу, придётся теперь ещё и говно убирать, а не только цветы сажать, ― проворчал он, вылавливая из чая лепестки серебряной ложкой.

– Подумаешь, трагедия, ― осадила его Микаса и утешающе погладила по колену. ― Спасибо, что позвал меня с собой: я соскучилась по нашей мадам Ренессанс и цветущим магнолиям.

Эрен поймал себя на мысли, что она ведёт себя иначе, чем в первый день после той роковой ночи, иначе, чем сегодня перед визитом к госпоже Шпигель: Микаса позволила себе без стыда прикасаться к нему.

Домой собирались уже в сумерках. Небо заволокли тяжёлые грозовые тучи, послышались первые раскаты грома. Попрощавшись с хозяйкой, Микаса схватила Эрена за рукав куртки и бесцеремонно потащила на улицу. Она не могла надышаться воздухом, пропитавшимся озоном, не могла надышаться пронзившим её острым желанием.

– Пошли скорее ко мне! ― с хрипинкой прошептала Микаса Эрену на ушко, прижавшись плечом к его плечу.

Теперь уже она вела его за собой – сквозь уютный и бесстыжий мрак вечерних улиц, под свирепым небом, готовым разразиться голодным ливнем. Она была какой-то другой Микасой ― не грустной манипулирующей женой представительного дельца. Ей хотелось жить той жизнью, которую она отвергла и втоптала в умирающие августовские цветы.

Они торопливо вошли в квартиру. Микаса сняла с Эрена куртку и отправила его на кухню, а сама скрылась в спальне. Он утомлённо плюхнулся на один из стульев, вставил в рот сигарету и, не поджигая её, долго пялился в потолок, слушая шум дождя и вдыхая сырую свежесть, влетавшую через открытый балкон. Красота. Предвкушение. Сладость. Дрожь. Это было лучше горсти таблеток! Он услышал в коридоре стук каблучков. Из темноты в тусклый зыбкий свет вышла его Микаса ― без единой нитки на теле, в одних лишь лакированных туфлях. Усевшись на Эрена верхом, она смело и долго целовала его в шею, стиснув хлопок рукавов футболки. Затем отстранилась, нащупала в его кармане зажигалку и подожгла сигарету. Микаса запустила пальцы в туго стянутые каштановые пряди на затылке Эрена, непринуждённо заёрзала по его паху, улавливая всё нарастающее напряжение. В зелёной глубине восхищённых глаз плескались обожание и возбуждение.

Воздух насытился вязким дымом. Гроза на улице разошлась и хлестала дома беспощадным ливнем. Вдалеке слышался едва уловимый шум колёс несущихся по проезжей части автомобилей.

Вслушиваясь в убаюкивающую музыку города, Эрен облизнул большой палец и скользнул им по груди Микасы, оставив влажный след на бархатистой тёмной окружности. Поцеловал острую ключицу, приласкался к ней пылающей щекой.

«Наверное, в самых дальних уголках моего сознания пятнадцатилетний горластый пацан, собирающийся поубивать всех титанов, недоумевает от происходящего», – смеясь над собой, решил Эрен.

Микаса плавно двигала бёдрами, чувствуя, как её влага пропитывает джинсовую ткань, и всё ждала, что вот сейчас Эрен станет действовать решительнее, но он лишь дразнил её крепкими объятиями и неустанными поцелуями. Опустившись головой на её плечо, он вкрадчиво заговорил:

– Вся прелесть этого мгновения в том, что я могу взять тебя, а могу и не делать этого. Я сотворил бы что угодно, а ты лишь податливо захныкала бы мне ответ. В любом случае я ничего не теряю, потому что у меня уже есть удивительный момент нашей близости. Проклятье, аж крышу сносит, что ты меня так сильно хочешь!..

Эрен с упоением и нежностью припал языком к груди Микасы, не обращая внимания на отвалившийся кончик пепла с сигареты, зажатой меж ослабевших пальцев.

– Так ты останешься или уйдёшь? – с нарочитым равнодушием и подавляемым волнением спросила она.

– Пока не решил, – прервавшись и вдавив окурок в дно стеклянной пепельницы, ответил он, затем выпустил последнюю струйку дыма. Его рот изогнула лукавая полуулыбка.

– Останься… Пожалуйста, – не выдержав, открыто и уязвимо прошептала она в волосы Эрена, вновь прижимая к груди его голову. – Останься, останься, останься!..

Комментарий к 18. Самый счастливый сон

Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_4277

Группа автора: https://vk.com/public24123540

========== 19. Крылья свободы ==========

Снаружи без устали шумела вода, холодные капли разбивались о подоконник, звенели на поверхности луж. В пасмурном полумраке комнаты колыхались шторы, тонули тихие всхлипы. Через открытую дверь балкона дождь бессовестно наблюдал за сладостным сплетением нагих тел, подслушивал любовный бред, произнесённый в пылу удовольствия, и подпевал приглушённым стонам.

– Хочу… – разомкнув поцелуй, умоляла Микаса, – хочу медленно. И глубоко. Хочу смотреть тебе в глаза, пока ты делаешь это со мной…

Эрен замер над ней, тяжело дыша. Микаса очертила линию его скулы и скользнула пальцами по виску, приподняв непослушную каштановую прядь.

– И что это за ритуал такой? – с ласковой ухмылкой поинтересовался он.

– Не знаю. Просто хочу так. Очень-очень.

Микаса крепче сцепила ноги за поясницей Эрена и подалась вперёд, глубже принимая его в себя. Мягко проведя языком по её верхней губе, он неспешно задвигался в ней, пробуя поймать новый ритм, и неотрывно смотрел в широко раскрытые глаза Микасы. Её щёки залил стыдливый румянец, но она упрямо не отводила взгляда, стараясь прочувствовать Эрена целиком, каждую частичку.

– Вот так, смотри на меня, – пламенно прошептала она и погладила его по щеке костяшками пальцев. – Это всё ты, всё ты…

Микаса желала остановить это мгновение, желала вся принадлежать Эрену и ощутить себя похищенной, запертой, развращённой им – до изнеможения, до боли. От умопомрачающей парадоксальной безопасности этой фантазии её всё больше обдавало жаром наслаждения.

– Глубже! – на выдохе бросила она, сгребая в кулачок волосы на затылке Эрена и притягивая его к своей шее. – Можешь больше не сдерживаться. Хочу быть переполнена тобой!

Под набирающий скорость темп проникновений Микаса в забытьи повторяла имя Эрена снова и снова: «Э» цеплялась за «н», «е» обгоняла «р», и каждый слог тонул в глубоких вздохах. Она запрокинула голову, вжавшись в подушку, и опустила одну ногу: упёрлась пяткой в матрас, принявшись ёрзать ею по обжигающему хлопку простыни, чтобы приблизить пик блаженства. Эрен обожал эту трогательную реакцию её тела; от переизбытка чувств он осы́пал лицо Микасы короткими поцелуями. Издав протяжный стон и содрогнувшись, она кончила первой. Обхватила обеими руками Эрена за шею и крепче прижала к себе.

– Мой родной, мой нежный мальчик! – пролепетала она сквозь слёзы то, что не осмелилась произнести вслух много лет назад под звёздным небом.

– Ты в порядке? – с беспокойством спросил Эрен, обведя полусогнутым пальцем мокрую дорожку на её виске.

– Даже не представляешь насколько, – улыбаясь и всхлипывая, ответила Микаса. Затем вдруг требовательно двинулась ему навстречу. – Ну же! Не останавливайся! Я могу продолжать…

От её бесстыдных просьб и смелой искренности внизу живота стремительно расползалась тягучая истома. Эрен быстро догнал Микасу, не сдерживая громких вскриков и откровенных причитаний. Затем уткнулся лицом в её разметавшиеся по подушке волосы. Подглядывающий за ними настырный дождь усилился, втолкнул в комнату сырую прохладу и аромат исхлёстанной каплями листвы.

– Я так рада… что ты остался, ― победив угрюмую привычку молчать о своих чувствах, произнесла Микаса и поцеловала Эрена. ― Не знаю почему, но каждый раз после секса с тобой мне кажется, что я перерождаюсь и с немыслимой силой чувствую красоту целого мира. Я в нём такая крошечная, но вместе с тем безмерно важна… Когда-то наивно полагала, что с мужем будет так же. Но, оказывается, это так не работает.

– А ты не боишься, что я сейчас надумаю того, чего нет?

– Вот козлина! Ты хоть понимаешь, что мне непросто в этом признаваться?

– Понимаю. Прости, но ничего не могу сделать с тем, что я козлина.

Эрен почувствовал, как контроль над ситуацией ложится ему в руки холодным металлом королевских регалий и ужаснулся тому, насколько сильное удовольствие он получает от этого.

– К сожалению, то, что ты козлина, не отменяет того, что для меня ты лучший из мужчин.

– Теперь я окончательно запутался и ни хрена не понимаю…

– Не переживай, я тоже не особо. ― Микаса повернула голову в сторону балкона и прислушалась к шуму снаружи. ― Как в нашу первую ночь… ― Она с блаженством сомкнула веки. ― Знал бы ты только, что у меня в голове творилось после!

– Расскажи.

Он прильнул щекой к её груди.

– Я думала, как и сейчас, что я смешная и крохотная, а моё удовольствие игрушечное. От этого было так безопасно и уютно! Не знала, куда себя девать от странного чувства ничтожности и одновременно величия. Представляла, что я лежу под дождём у обочины дороги, похороненная под опавшими листьями. Представляла, что я ведьма, которая привязала тебя в лесу голым, и занималась с тобой любовью… Такая ерунда! ― Микаса усмехнулась от неловкости.

– По-моему, это прекрасно, ― с благоговением ответил Эрен, пронзённый смущением и трепетом.

Эрен проспал до обеда и с трудом заставил себя подняться. Сев на постели, он с недоумением поглядел на Микасу: она опустошала комод и тут же складывала в него новую одежду.

– Ты успела по магазинам пройтись? ― пробубнил он, потирая заспанное лицо.

– Ага, я рано поднялась и быстро нашла себе занятие.

Оглядев одно из роскошных платьев, она надрезала его и с остервенением разорвала в клочья. Затем проделала то же самое ещё с несколькими вещами.

– И не жалко? ― Эрен кивнул в сторону несчастных лоскутов.

– На хрен всё! Убожество. Никогда больше не надену это дерьмо. Если оно так нравится Вадиму, пусть сам его носит! ― Микаса издала истерический смешок. ― Порежу всё к чертям! А то ему, видите ли, можно рвать мои вещи, а мне подаренные им тряпки нет…

– Чего? Он рвал твои вещи? ― удивился Эрен.

Микаса умолкла, осознав, что ляпнула лишнее, вцепилась пальцами в чёрную ткань бриджей и стиснула зубы. Непрошеные воспоминания застали её врасплох, поглотили без остатка. Она молча прошлась до прихожей и принесла истерзанный шарф, положила Эрену на колени и села рядом.

– Это его рук дело? ― ощерившись, спросил он. ― А я-то думал, он не из тех, кто в пылу ссор станет бить посуду, и всё такое.

– Я тоже так думала. Но это странно: я не давала ему повода для ревности.

– Ревности?

«Опять лишнее болтаю!»

– Говорю же, я не давала ему повода… ― Микаса бросила взгляд на зеркальный столик, затем на пол, где она рыдала, прижимая к обнажённому телу бесценные красные лоскуты. ― За все пять лет нашего брака я ни разу не произнесла твоего имени в присутствии мужа, не принесла в новый дом ничего, что бы напоминало о тебе, ведь это… Это была цена, за которую я продала тебя.

Микаса спрятала лицо в ладонях, и её плечи затряслись в немых рыданиях; сквозь прижатые пальцы струились горячие слёзы. Эрен в растерянности глядел на неё широко раскрытыми глазами и пытался осознать услышанное. Он вспомнил злополучный вечер в пустом ресторане. Вспомнил свои мальчишеские угрозы и привкус крови во рту. Вспомнил позорный проигрыш и тщетные попытки достучаться до опьянённого властью и дорогим вином Дементьева.

«Кое в чём тебе всё же повезло… Не сомневаюсь, что Микаса отдалась тебе и из-за твоего безбашенного характера в том числе. Как ни крути, есть в этом нечто неудержимо притягательное, ― заговорила память насмешливым ненавистным голосом. ― Я всего лишь пообещал дать ей то, чего никогда не сможешь дать ты».

Отчего-то в её откровении и слезах Эрену виделось очищение ― естественное продолжение надругательства над вышвырнутой из комода одеждой. Он опустил руку на колено Микасы и утешающе погладил. Она наконец перестала плакать и несколько раз всхлипнула, утерев глаза запястьем.

– Лучше бы ты ненавидел меня, ― прогнусавила она, шмыгнув заложенным носом.

– Возможно. Только это непродуктивно. ― Эрен светло улыбнулся ей. ― Куда большую ненависть у меня вызывает старый ублюдок, воспользовавшийся слабостью потерянной, травмированной девчонки.

– Не оправдывай меня!

– Ненавидеть тебя я тоже не собираюсь.

«Как и делить с ним. Я дам тебе немного времени исцелиться и подумать, а потом заберу обратно себе! Насовсем. И к дьяволу всё!» ― твёрдо решил Эрен.

– Так что в итоге с шарфом? ― вернулся он к истоку разговора.

– Вадим в тот вечер порядочно налакался бренди и стал приставать ко мне, а я собиралась к Саше. Он психанул и начал нести ревнивый бред, вспомнил про этот несчастный шарф, отковырял его в шкафу и разрезал на куски. Он и раньше ревновал меня к каждому столбу, но до такой степени никогда. Ещё и к человеку, о котором я не сказала ни слова за много лет.

– Хм, даже интересно почему…

– Ну, может ему хотелось найти искусственную причину? Всё-таки он буквально выдернул меня из твоей постели тем летом! ― Микаса отрывисто усмехнулась. ― Наверное, ты единственный, в ком он видел реальную угрозу нашему браку.

– Как оказалось, не зря. Пошлю ему, что ли, цветы с открыткой «я снова трахнул твою жену»!

– Не ёрничай!

– Не лишай меня удовольствия!

– Вот уж чего-чего, а удовольствий у тебя сейчас предостаточно.

– Я рассчитывал, что они будут моими все эти грёбаные семь лет, могу и поёрничать.

– Стукнуть бы тебя чем-нибудь…

Микаса поднялась, собрала с пола груду вещей, распихала по пакетам и вынесла в прихожую. «Какой бы мразью я ни считал её мужа, он нередко проявлял проницательность. Наверняка он что-то видел в ней все эти годы… Вряд ли его ревность была настолько беспочвенна», ― размышлял Эрен по дороге в ванную.

После они пили чай на кухне, любуясь танцем солнечного света на поверхности стола. Микаса сидела на коленях Эрена и по-детски блюзгала чайным пакетиком, затем швырнула его в стоящую рядом пустую кружку, где уже скопилась гора его высохших и слипшихся «собратьев».

– А выкинуть их не судьба? ― состроив удивлённую мину, спросил Эрен.

– Да мне что-то лень, ― равнодушно отозвалась Микаса. ― Представляю, как дядя Леви распсиховался бы при виде этой импровизированной помойки!

– Заставил бы конюшню расчищать.

– Какую ещё, блин, конюшню? Мы же не в армии позапрошлого века. ― Микаса рассмеялась.

– Ну да… ― Он выдохнул и уставился в дисплей телефона, открывая непрочитанные сообщения. ― Райнер тут пишет, зовёт тебя прийти завтра в гости: соберётся толпа ― все наши ― будем напиваться как в старые добрые.

– Меня? ― переспросила Микаса, прижав к груди кулачок. ― Я бы с радостью, но вряд ли ребята будут мне рады.

– С чего это? Ты и про мадам Ренессанс так же говорила! А в итоге твои страхи оказались напрасны. Не забивай голову ерундой. Мы же все друзья!

– Они больше твои друзья, чем мои… И наверняка разочаровались во мне после того, как я оставила тебя и вышла замуж за другого.

– Вот навыдумывала! И вообще, ты идёшь со мной: будь уверена, вместо пренебрежения они завалят нас тоннами пошлых шуток, не более. А если кто-то и вякнет лишнее, я просто дам ему по морде.

– Тебе только волю дай!

– Я ими всеми дорожу, но оскорблять мою женщину не позволю.

Микасе хотелось возразить ему, хотя бы бросить холодную колкость, но сказанное прозвучало слишком приятно. Невозможно приятно. Она разозлилась на себя: «Поплыла, безвольная дура. Размякла вся… Только держи себя в руках, не целуй его пока, а то привыкнет ещё».

– Чего молчишь? А где же бурные протесты в духе «я не твоя женщина»? ― с воинственной задоринкой спросил Эрен и крепче сгрёб её в объятия.

– Много тебе чести.

– О, так ты всё просчитала, талантливый стратег Аккерман! Фальшивые поддавки мне устроила для утраты бдительности?

– Каким же самонадеянным уродом ты стал. Бесишь!

Она демонстративно увернулась от поцелуя и тесно сдвинула бёдра, удерживая нахлынувшее возбуждение.

Раздался дверной звонок. Эрен вопросительно поглядел на Микасу.

– Я никого не жду, ― ответила она.

Микаса слезла с колен Эрена, вышла в прихожую и открыла дверь: перед ней возникла огромная благоухающая шапка алых роз, за которой едва виднелось лицо курьера.

– Добрый день, мадам, ― с дежурной вежливостью поздоровался юноша. ― Доставочка для вас!

– Спасибо, ― изумлённо буркнула Микаса, принимая тяжёлую ношу чьего-то обожания.

Закрыв за курьером, она прошла в спальню и замерла у стола перед балконом. Среди ароматных бутонов торчала маленькая открытка в форме сердца. Микаса вытащила её и прочитала послание: «Той, в которую навечно влюблён». Услышав позади шаги, она испуганно обернулась и прижала открытку к груди. Эрен остановился подле и нахмурил брови. «Ну, разумеется, это не от него: были бы магнолии и слова на открытке не такие вопиюще громкие», ― осознала Микаса.

– Муженёк опомнился, ― обманчиво ровным, сочащимся ядом тоном констатировал Эрен. ― Что пишет?

– Тебя не касается, ― на автомате бросила она.

«Её игры в недотрогу уже попросту злят. На кой чёрт снова даёт заднюю? Час назад рыдала от стыда и проклинала свой никчёмный брак! Но стоило этому ублюдку опять притвориться благородным принцем – и она по привычке поддерживает его убогий спектакль. Неужели так нравится барахтаться в этом болоте?»

– Да и хрен с ним! Не глядя предположу, что там очередная высокопарная пошлятина с претензией на изысканность, – насмешливо выплюнул Эрен. – Он это обожает!

– Прекрати, пожалуйста.

– Ну, конечно, я же просто трахаю тебя и не имею права на честный разговор. – В его голосе появились нервические нотки, лицо исказила ярость.

– Эрен, это всего лишь цветы. От человека, за которым я ни много ни мало пять лет замужем. – Она цеплялась за остатки хладнокровия.

– Да причём тут вообще цветы? Микаса, выброси уже из кружки чайные пакетики, а этот веник отправь в гору разорванных шмоток, и стань, наконец, свободна!

На комоде завибрировал телефон Микасы. Эрен дьявольски оскалился.

– Лёгок на помине! Небось хочет услышать девчачьи восторги по поводу своих божественных даров…

– Ты заткнёшься уже, драгоценный? – процедила сквозь зубы Микаса.

И, накрыв ладонью его говорливый рот, припала к шее Эрена долгим влажным поцелуем. Стиснув ткань его футболки на спине, она смело прошлась языком по смугловатой коже до самого подбородка.

– Держи себя в руках, – строго продолжила Микаса, отстранившись, – иначе вылетишь за дверь к чертям собачьим. Я не собираюсь нянчиться с тобой.

Эрен несколько секунд провёл в обволакивающем оцепенении и лишь неотрывно изучал лицо напротив округлившимися глазами растерянного мальчишки.

– Неудобная правда режет слух? – пытаясь унять дрожь, прошептал он. – Ты как всегда…

Микаса вновь закрыла ему рот и устало выдохнула.

– Вечно нарываешься… Вроде ну балбес балбесом – я никого проще не встречала. А порой никак разгадать тебя не могу: то ты нежнее и податливее всех живущих, то самый настоящий дикий зверь. Управы не найти!..

Эрен сомкнул веки и ёрзнул губами по её ладони, чуть подался вперёд, ожидая, что Микаса повторит свой пленительный акт укрощения поцелуем. Но она отняла руку и ушла в кухню, чтобы перезвонить. Прикоснувшись к горлу он задумчиво посмотрел на колыхающуюся снаружи листву, облитую солнечным светом. «Ей стоило делать это в прошлом… Тогда пятнадцатилетнему спесивому болвану точно было бы нечем крыть!» ― пришло ему на ум. И вдруг Эрен услышал звонкий смех Микасы. Она смеялась. Для него ― для подонка, от которого мечтала убежать последние несколько дней. Эрен тихонько выглянул из спальни и уставился сквозь пространство коридора, ведущего в кухню: Микаса сидела забросив ногу на ногу и, склонившись, флегматично потирала щиколотку.

«Ревность – глупое и грубое чувство. Оно всегда доводило до абсурда и без того нелепого меня. Но я всего-то растворяю в нём свои комплексы и неуверенность… Хотя, от чего я точно всегда был в безопасности ― это страсть. Я мог быть спокоен: страсть к Микасе никогда не доводила меня до исступления. Да и как можно страстно желать того, кто всегда рядом? Такова человеческая природа. Родительская опека Микасы порой сводила меня с ума, делала пренебрежительным и отстранённым. Даже если она и впрямь вела себя эгоистично, пытаясь удержать меня, разве я имею право винить её за это? За такого бедового идиота попробуй-ка не переживать!.. Возможно, в этой жизни я слишком много беру на себя. Так глубоко застрял в чувстве вины за грубость прошлого, что страсть сожрала меня целиком! Я взлелеял в себе её, бережно полол вокруг сорняки и не забывал хорошенько поливать. В итоге стою здесь как придурок, и крыша едет от проливающихся через край эмоций. Так нельзя. Как бы не загубил всё собственными руками».

***

Следующим вечером Эрен опоздал к Микасе на час. Увидев его потрёпанный вид и покрытое ссадинами лицо, она обомлела. Потянув за испачканный рукав, отвела его в спальню и усадила на кровать, затем бросилась искать аптечку.

– Где ты пропадал? И что с тобой стряслось?