
Текст книги "Несколько шагов до прыжка (СИ)"
Автор книги: Val. Ekkert
Жанры:
Прочие любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Персиваль не удивился. То, что Ньют не запомнил подобных мелочей, было нормой их жизни.
– Прими ванну, – мягко заговорил он, поглаживая Ньюта по спине – там, где удачно задралась домашняя майка. – Я знаю, что ты был в душе на катке, но сейчас правда не помешает. А я пока мятный чай тебе сделаю.
Ньют улыбнулся – Персиваль не видел, но кожей почувствовал – отлепился от него и встал.
– Хорошо. Я постараюсь быстро.
– Пены напусти, – велел Персиваль ему вслед. Пену он Ньюту специально купил после подобного случая – молочно-медовую. Как выяснилось, он сам не то чтобы стал для Ньюта надёжным средством от бессонницы. Чаще всего – как раз наоборот.
Прежде чем ставить чайник, Персиваль глотнул холодной воды – чтобы «включиться» хотя бы на то время, пока он будет делать Ньюту чай и держать его в объятиях, помогая уснуть. Мысль о сексе разум сейчас только отторгал. Максимум, на что Персиваля хватит – ручная стимуляция, не более того.
По кухне поплыл запах мяты, и от него одного Персиваля снова потянуло в сон. Хоть грейпфрут из вазы бери… Кофе он пить не собирался: это, считай, полночи долой.
Он потёр глаза пальцами, подхватил Ньютову чашку и отправился в спальню, не забыв погасить свет. Как раз остынуть успеет, пока он ещё из ванной выберется…
…Ньют появился в комнате, придерживая обмотанное вокруг бёдер полотенце, у самой кровати его скинул и влез под одеяло как был, в чём мать родила. На чашку на тумбочке он даже не взглянул – прижался к Персивалю мокрым телом, терпеть не мог вытираться, провёл по груди влажной рукой, настойчиво задевая соски…
Персиваль резко выдохнул. Не то, чтобы ему не хотелось, но…
– Ньют, – осторожно выдохнул он, – боюсь, я немного не…
Ньют проказливо улыбнулся в темноте. Судя по всему, медово-молочные ароматизаторы ни черта на него не подействовали, и он по-прежнему был безобразно бодр.
– Ты лежи, – шепнул он, привычно касаясь губами уха. – Я всё сделаю сам.
Персиваль тихо застонал – во-первых, с Ньютом он обнаружил, что уши у него, оказывается, очень чувствительные, во-вторых, тот не забывал его ласкать, пока шептал, а в-третьих… в-третьих, Персиваль был даже несколько заинтригован. Ньют частенько… разные номера откалывал: один тот минет в тренерской чего стоил, или поцелуй на кухне в самом-самом начале, так что оставалось и впрямь только лежать и гадать, что он там ещё придумал.
Ньют лёг на него сверху, поцеловал в шею, прихватил губами, прикусил, втянул в рот кожу и тут же коснулся языком несколько раз – почти звериной лаской, зализанным укусом, отчего даже голова слегка закружилась. Не то, чтобы такое прикосновение было непривычным, но и не слишком частым. И ощущения каждый раз заставляли срываться дыхание.
Ньют скользнул чуть ниже, прикусил ключицы – по очереди, потом между ними, совсем легко, безо всяких болезненных ощущений – и снова приподнялся:
– Перевернись, пожалуйста.
Просьбу Персиваль выполнил, как-то не задумываясь. Ньют смотрел на него так, что невозможно было его ослушаться. Что бы он ни предложил.
На напряжённые плечи легли тёплые суховатые руки, прошлись по всей спине, мягко оглаживая, несколько раз, постепенно переходя к полноценному массажу. Персиваль что-то глухо простонал в подушку – давно его вот так хорошо не мяли.
Расслабляло это похлеще запахов мяты, молока и мёда.
– Я сейчас усну, – предупредил Персиваль, слегка повернув голову, чтобы его точно услышали. Ньют сверху негромко усмехнулся:
– Так я тебе и позволю.
Совершенно неожиданно эти слова вырвали из груди Персиваля очередной стон – чёрт дери, когда Ньют был таким, его хотелось в разы сильнее.
Возбуждение накатывало медленными волнами, но всё-таки накатывало, и сонливость покорно ему уступала. Персиваль резко выдохнул, попытался приподняться, но ладонь Ньюта мягко и настойчиво легла между лопаток и надавила – вроде бы слегка, но вряд ли получится её так просто сбросить.
– Лежи, пожалуйста, – чуть ли не мурлыкнул Ньют ему на ухо, укладываясь сверху и втираясь грудью в спину. – Лежи смирно, Перси, ладно? Ты же помнишь, что сейчас всё делаю я, да?
– Да, – выдохнул Персиваль одними губами, прекрасно отдавая себе отчёт, что этим своим «да» он давал карт-бланш на любые действия. И не испытывая по этому поводу никакой тревоги. В конце концов, ради всего? Это Ньют, они вместе уже три месяца, о чём речь-то?..
– Хорошо… – прошептал тот, слегка царапнув зубами по уху и тихо усмехнувшись в ответ на дрожь. – Хорошо, Перси.
Горячие губы порхнули к шее, сжали вечно ноющий позвонок, Ньют скользнул языком ниже, ниже, по всей длине, до самых ягодиц – и снова вверх, осыпая поцелуями спину, прикусывая под левой лопаткой, вырывая вскрик, пальцы легко, едва касаясь, провели по бокам, заставляя снова задрожать и выстонать чужое имя. Ньют как-то молниеносно стянул с него пижамные штаны, снова лёг сверху, тепло дыша в затылок, и аккуратно двинул бёдрами, потеревшись членом о ягодицы Персиваля. Тот напрягся лишь инстинктивно, на секунду, но Ньюту этого хватило, чтобы чуть приподняться и мягко, осторожно поцеловать за ухом:
– Перси?..
– Что? – Персиваль даже не понял сначала. А когда понял, едва удержался от смешка. В самом деле… – Всё в порядке.
Накатил странный лёгкий стыд – за три месяца они не менялись ни разу. Ньют наверх не лез, предпочитая иногда командовать снизу, и Персиваль быстро и просто сделал вывод о его предпочтениях в постели и в распределении ролей. И только по этой причине ему не приходило в голову предложить. А теперь… Удивил. Опять.
Впрочем, Ньют удивлял его раз за разом, тем или иным – и Персиваль подозревал, что и десять лет спустя чем-то, да умудрится.
Десять лет спустя?..
Но тут Ньют, снова огладив его спину, с силой прикусил кожу прямо над ягодицей, и свою последнюю мысль Персиваль малодушно решил не обдумывать. Вот уж точно стало не до неё.
От укуса ноги раздвинулись чуть ли не рефлекторно, Ньют оставил в покое его спину, снова усмехнувшись, и сполз ещё ниже, провёл руками по бёдрам – несколько раз, лёгкой лаской, одновременно и вызывая, и гася дрожь – и, ухватив Персиваля за ягодицы и разведя их в стороны, коснулся между ними языком. Несколько раз, вкруговую – прежде чем начать широко вылизывать.
Собственный стон ощутился почти выкриком. И, похоже, им и был на самом деле – в горле пересохло, и Персиваль, кажется, мог теперь только хрипеть.
Всё, что Ньют вытворял своим языком, не поддавалось цензурному или хоть насколько-то приличному описанию. А уж сейчас…
Горячо, с идеальным нажимом, постоянно меняя темп – Персиваль вцепился пальцами в то, что под руку попалось, и двинул бёдрами, чувствуя, что ещё немного – и трахнет матрас.
Не тут-то было: Ньют надавил на ягодицы сильнее, прижимая к кровати, оторвался от своего занятия и усмехнулся Персивалю в поясницу, касаясь её влажными губами:
– Нет-нет. Перси, пожалуйста, не забывай, что действую сейчас я. А ты лежишь и получаешь удовольствие. Или… не получаешь?
Персиваль со стоном зарылся лицом в подушку. Ну что за хрень он несёт, а?
– По мне что, не видно? – хрипло выговорил он, вслепую потянув руку назад. Нащупать Ньютову макушку удалось с первой попытки, кое-как растрепать ему волосы – тоже. – Продолжай, чтоб тебя… Пожалуйста.
Ньют со смешком снова поцеловал его поясницу и скользнул языком обратно.
Мир крутился, расстояния ломали сами себя, казались то гигантскими, то сокращёнными до пары дюймов, и Персиваль позволил себе утонуть. Зачем сопротивляться такому, если от этого тебе хорошо настолько, что хочется едва ли не орать, пугая – или вызывая зависть – соседей?
Ньют остановился, чуть приподнялся и легонько подул прямо на вылизанную задницу. Персиваль снова задрожал, снова двинул бёдрами – руки больше не сдерживали – но Ньют немедленно царапнул его ягодицу. Несильно, но всё же чувствительно.
– Прости, – вырвалось у Персиваля, пока он кое-как собирал в кучу остатки приемлемых мыслей. – Ты меня… всякого соображения лишил.
Ньют довольно усмехнулся, потянулся к столику, ухватил смазку, опять залёг сверху, ненадолго прижался щекой к затылку, прошептал на ухо:
– А тебе и не нужно сейчас соображать. Просто не торопи события. Мы ведь никуда не спешим… в кои-то веки.
Персиваль согласно выдохнул и, снова заведя руку назад, погладил Ньюта там, до чего дотянулся – по левой лопатке.
Отдельно радовало то, что Ньют просто действовал. Не успокаивал – значит, видел, что это не нужно, не твердил хрестоматийное «доверься мне» – значит, видел, что и так верят… Просто делал то, что решил. То, что делать было нужно.
Смазанный палец медленно погрузился внутрь, огладил стенки, вторая ладонь успокаивающим теплом легла на поясницу. В темноте шёпот Ньюта, накладываясь на взрыв ощущений, прозвучал почти оглушительно:
– Я могу взять игрушку, если хочешь.
Персиваль резко мотнул головой. Сам Ньют «классическую» растяжку недолюбливал – объяснял, что из-за неровностей пальцев – ему нравились как раз пробки, дилдо и тому подобное, но с Персивалем всё было ровно наоборот. Оказываясь снизу, он как раз предпочитал внутри живое тепло, а не силикон, пластик или что-то ещё.
– Хорошо… – Ньют гладил его и снаружи, по спине, и изнутри, голова кружилась, член пульсировал между матрасом и животом, и даже несмотря на то, что снизу Персиваль не был уже довольно давно, одного пальца ему уже становилось мало. Он слегка насадился на него, услышал одобрительный выдох и щелчок крышки тюбика – и Ньют добавил второй.
Хо-ро-шо…
Ещё немного, и Персиваль бы наплевал на все «лежи и получай удовольствие» и попытался бы трахнуть себя этими пальцами, тем более, что довольно скоро их стало три – но ладонь на пояснице как-то напоминала о том, кто из них сейчас что делает.
– Ньют, пожалуйста, – и дальше лежать так, когда тебя всего-навсего растягивают, было уже невыносимо, Персиваль попросту опасался сорваться и кончить раньше, чем Ньют по-настоящему начнёт.
Пальцы аккуратно и легко исчезли, Ньют потянул Персиваля за плечо, безмолвно прося перевернуться.
Оказавшись на спине, Персиваль открыл глаза. Ньют смазывал себя, сосредоточенно закусив губу, его волосы беспорядочно прилипли ко лбу, и Персиваль, не выдержав этого зрелища, потянулся к Ньюту, ухватил его за затылок, роняя на себя и пытаясь поцеловать – но тот увернулся, прочертил губами по линии челюсти, потёрся носом о щёку. Взял Персиваля за руку, переплетая их пальцы, прижался бёдрами к бёдрам… Персиваль молча и нетерпеливо двинул своими вверх, подгоняя. Ждать дольше он и правда не мог.
Войдя в него, Ньют судорожно стиснул руку, опустил голову, прижимаясь мокрым лбом ко лбу Персиваля, провёл языком по его губам, поцеловал – глубоко и настойчиво – сжал свободную ладонь вокруг его члена, вырывая очередной стон. Слишком хорошо, почти идеально, и хорошо, что «почти»… И задвигался, как только Персиваль опустил ресницы, давая понять, что привык.
Их переплетённые пальцы сжимались в ответ на каждое движение. Персиваль завёл свободную руку за голову – казалось почти нечестным сейчас делать хоть что-то самому. Ньют снова одобрительно выдохнул.
Персиваль не открывал глаз, растворяясь в ощущениях, чувствуя Ньюта близко-близко, куда ближе, чем он был на самом деле – и зная, что тот внимательно на него смотрит. Даже сейчас. Чтобы остановиться при малейшем признаке того, что ему, Персивалю, стало неприятно.
Сокровище. Настоящее.
И почему ещё ни разу вслух его так не назвал. Надо исправить.
На этом связные мысли кончились: Ньют слегка изменил угол и увеличил темп, и мир, и без того не слишком стабильный, затрещал по швам, грозя разлететься на куски в любую секунду. Персиваль выгнулся, бессознательно подмахивая, вскидывая бёдра, толкаясь в его руку и вцепившись в другую наверняка до белых следов. Великолепно, замечательно, Ньют, пожалуйста, ещё, если ты остановишься, с ума же оба сойдём, Ньют, ну же…
Оргазм накрыл тёплой океанской волной, чуть ли не приподнимая над кроватью и вымывая из ушей почти все звуки – кроме собственного крика и ответного стона сверху; слизывая большинство внешних ощущений – кроме упавшего на грудь слегка дрожащего тела. Персиваль судорожно обхватил его руками и обмяк, дыша Ньюту в плечо.
Чуть погодя тот аккуратно выскользнул, снова вызвав у Персиваля тихий стон, и чуть сместился вбок, пристраивая голову на чужой подушке, уткнувшись носом Персивалю в щёку. С него самого он почти и не слез – так только, торсом, чтобы на лёгкие не давить.
– А вот теперь, – пробормотал он, пытаясь ногой набросить на них одеяло, – я, кажется, уже хочу спать. Если ты не обидишься.
Персиваль тихонько рассмеялся, попробовал взъерошить его волосы, но из-за влаги у него ничего не вышло – так что он их просто пригладил:
– Если бы я мог обижаться на такое, был бы идиотом. Ты…
– Ммм? – Ньют разлепил глаза, посмотрел сонно и довольно. Персиваль коротко поцеловал его в кончик носа:
– Прекрасен, вот что. Спи.
– Ты тоже, – шёпотом в шею заверил его Ньют. – Только укрой нас, ладно?
Персиваль улыбнулся в темноту и потянулся за злосчастным одеялом.
~
Куини помешала чай, чтобы рассеять осадок, аккуратно отложила ложечку на блюдце и отпила из чашки. Якоб в очередной раз расширил меню, включив в него новые интересные фиточаи. Конечно же, вкусные, как она только что убедилась.
Не изменявшие привычкам Тина и Ричард одновременно отхлебнули кофе. Куини улыбнулась: за все тренировки они добились такого синхрона на льду, что было бы удивительно, если бы они не начали проявлять его и в обычной жизни.
Патрик угрюмо терзал десертной вилкой чизкейк, так к нему и не притронувшись, хотя принесли ему кусок торта минут десять назад. Куини с сочувствием глянула ему в лицо: как бывшая партнёрша Патрика, она отлично знала, что нервничать тот принимался где-то за неделю до начала сезона, причём старательно и за всю команду. До прошлого года не помогали ни Перси, ни психолог. Но год назад Патрику нашли нового, и прогресс был налицо: всего-то растерзанный чизкейк, всего-то за день до вылета на контрольные прокаты.
Тина потянулась потрепать Патрика по плечу справа, Ричард – слева. Тот угрюмо кивнул и всё-таки отправил в рот сладкую массу с тарелки. И криво улыбнулся:
– Сладкое делает всё лучше?
Куини рассмеялась в ответ. Эти слова она частенько повторяла в присутствии команды, и со временем этот «постулат» привязался ко всем. В том числе к Перси и Серафине. И даже к Ричарду, который это самое сладкое не очень-то и любил.
К их столику подошёл Якоб, участливо кивнул Патрику и, ухватив один из стульев, уселся рядом:
– Вас будут показывать?
Куини вздохнула, пока Тина пожимала плечами. Именно на контрольные прокаты телевидение пускали не слишком охотно, но кто его знает, в общем-то…
– Может быть, – ответил за всех Ричард. – Но вряд ли по основным каналам.
Якоб покивал:
– Жалко, если нет.
– Тебе тоже хотелось бы увидеть нас одним из первых? – улыбнулась Куини. Такое внимание Якоба, который был, прямо сказать, далёк от спорта, не могло не греть.
– Ну, я же говорил, – подтвердил тот, – что буду смотреть, и здесь включу, чтобы все смотрели. А до Гран-при ещё вроде бы далеко, да?
Тина вздохнула. Патрик нервно засунул в рот вилку и, кажется, прикусил зубцы.
– Это вам долго, – пояснил их реакцию Ричард, похлопав Тину по руке. – А для нас… После комиссии мы не успеем оглянуться, как уже будем лететь на первый этап.
– В Китай? – поморгал Якоб. Тина вздохнула ещё более мрачно:
– Да. Нам всё-таки не повезло с жеребьёвкой.
– А я считаю, что повезло, – пожал плечами Ричард. – Сразу отстреляемся, а потом – выдохнуть можно до декабря.
– Угу. И попробовать сделать себе подарок к Рождеству, – буркнул Патрик.
– И Грейвзу, – фыркнул Ричард. – Только…
– …давайте не покупать ему галстук, – со смешком продолжила Тина, тоже вспомнив бородатый анекдот.
– Тем более, что у него их и так навалом, – раздался из-за спины весёлый голос Ньюта. – Привет.
Он схватил стул от соседнего стола – благо за ним никто не сидел – и упал напротив Ричарда, рядом с Куини. Улыбнулся, как всегда, заражая всех позитивом, просительно глянул на Якоба – тот без лишних слов кивнул и встал, повинуясь молчаливому «как обычно, пожалуйста». Зажужжала кофемашина.
Куини коротко усмехнулась Ньюту. Кому, как не ему, могло быть известно о «навале» галстуков Перси.
– А ещё он в нас уверен, – продолжил Ньют, как будто и не возникало паузы. – Так что давайте настраиваться на хорошее. Рик, я с тобой говорю сейчас!
Патрик хмыкнул и отправил в рот ещё немного десерта.
~
Криденс оперся ладонями о раковину и резко выдохнул, глядя на струю воды из крана. Когда Альбус выбирал номера в отеле для своих подопечных, то Криденсу он со всеми подобающими извинениями сообщил, что одноместного для него уже не нашлось. Криденс в ответ только плечами пожал: двухместный так двухместный, какая, по сути, разница…
Но на второй кровати будет спать Честити.
А уж на них-то с Геллертом точно по одноместному нашлось!
Интриганы старые, оба!..
Он с большим удовольствием уговорил бы их поменяться. Пусть бы посидели ночь-другую в одной комнате, поспали бы рядом, разнесли бы полномера… кхм.
Но именно потому, что страх за имущество отеля был нешуточный, Криденс решил не рисковать.
И, в конце концов… Если ему помогают, то почему бы и не воспользоваться ситуацией? Они с Честити сумели выкроить за прошедшие три месяца несколько дней для себя, но свиданиями эти встречи Криденс мог назвать только с очень большой натяжкой. Максимум, который между ними случился – Честити положила ему голову на плечо во время очередного киносеанса. А он в ответ только и смог, что взять её за руку.
Дурак нерешительный.
Криденс хлопнул ладонью по рычагу, выключая воду, вытер руки и вышел в комнату. Чего он ждёт-то? Судя по множеству намёков, они оба не против того, чтобы… как это сказал бы Альбус… перевести отношения на новый уровень. А раз так, то их дружбе ничего не…
…угрожало.
Честити полулежала на своей кровати с планшетом в руках. Судя по всему, что-то читала. Она распустила вечно собранные волосы и перекинула их на одну сторону, на грудь через плечо, что безумно ей шло. И при этом не сняла макияж – Криденс что-то слышал о каких-то средствах, благодаря которым женщинам для этого не обязательны ванная и вода.
А ещё вместо блузки в полоску и деловой юбки Честити переоделась в очень короткую полупрозрачную тёмно-зелёную, очень идущую к её глазам… наверное, ночную рубашку. Впрочем, спать в таком… нет, в таком чаще всего как раз не спят.
Услышав хлопок двери ванной, Честити согнула ногу в колене, позволяя краю сорочки скользнуть к самому бедру и обнажить резинку чулка, отложила планшет и внимательно глянула на Криденса:
– Если ты собираешься так и стоять, то я, пожалуй, лягу.
Криденс отмер и едва на себя не разозлился. Но удалось отогнать: сейчас любая сердитость ему только помешает.
Его беспардонно соблазняли, а кто он такой, чтобы отказываться от того, чего столько времени хотел, и что само шло в руки?..
Он сбросил купальный халат с ярлыком отеля и, сделав несколько шагов, уселся рядом с Честити на её кровать, коснувшись её бедром. И успел только чуть склониться – она тут же обвила его шею руками, потянула к себе и поцеловала. Сама.
Ох чёрт… можно подумать, он ждал чего-то иного.
И вообще, она всё сделала правильно. Без этого он бы наверняка ещё долго решался.
Он провёл ладонью по её телу, слегка задев грудь. Честити коротко и одобрительно что-то простонала ему в губы и разорвала поцелуй.
Криденс открыл глаза. Она улыбалась:
– Я очень тебя хочу, Криденс.
От простейшей фразы аж потемнело в глазах.
Криденс резко выдохнул и решительно запустил руку под её сорочку.
Был ещё ранний вечер.
Так что они успеют всё.
~
Ньюта вырвал из сна телефонный звонок, спросонья показавшийся будильником, так что он сдвинул сенсор, даже не глянув на экран и очухался, только услышав голос из трубки, который на будильник точно не ставил:
– …эй! Ньют?
Так волноваться, не получив ответ через секунду, мог только один человек из его окружения.
Зажмурившись и отодвинувшись от Персиваля, чтобы не разбудить, Ньют что-то утвердительно буркнул и попытался встать. Получилось. Ох, не дело это, так шататься перед прокатом. Срочно нужно в душ и размяться.
– Я тебя что, разбудил? – с лёгким оттенком раскаяния поинтересовался Тесей. Ньют зевнул, проходя в ванную номера и садясь на закрытый унитаз:
– Есть такое. Я бы ещё… какое-то время поспал.
Который час, он понятия не имел.
– Прости, – пробормотал Тесей, тоже зевая – да уж, это было заразно даже по телефону. – Я просто хотел пожелать тебе удачи и успокоить, если ты вдруг нервничаешь, но ты меня сейчас с этим пошлёшь, да?
– По-моему, я тебя уже лет с десяти не посылал, когда ты меня будил… – Ньют потёр глаза. – С добрыми намерениями. Так что давай. Желай. И я не нервничаю.
Он сам себе удивлялся, но это было действительно так. Там, в номере, за стенкой, спал Персиваль, и ночью, чтобы сходить попить воды, Ньюту ещё пришлось выпутываться из его объятий, что удалось далеко не с первой попытки. И Ньют очень хорошо знал: он и правда в них верит, позавчера в кафе он совсем не кривил душой. И ещё он знал, что стоит ему всё-таки начать психовать – и его немедленно обнимут, погладят, заласкают или утешат иным способом, если они будут не наедине. И всё это тоже способствовало тому, чтобы не расстраиваться лишний раз.
Просто удивительно, как отношения, ставшие из дружеских любовными, подняли Ньюту самооценку и ту самую веру в себя даже в деле. Казалось бы, как одно с другим было связано… а вот поди ж ты.
– Тогда удачи, – непривычно серьёзно произнёс Тесей. – Ты, конечно, и без неё справишься, я точно знаю, но она никогда не мешает, верно?
– Верно, – Ньют рассмеялся, покрепче сжимая телефон. Жаль, что Тесей не смог вырваться из Британии. И, судя по переписке и с ним, и с родителями, ещё не скоро вырвется. Но на Чемпионате мира появится точно. Чего бы ему это ни стоило. Это Ньют просто знал.
– Вот, – Тесей наверняка важно кивнул на этом слове. – Короче, братишка, ты умница, и всё у тебя получится. И скажи там тренеру своему, чтоб заснял тебя хоть на телефон, лады? А то я хочу на это посмотреть.
– Все хотят, – ляпнул Ньют. – Но я не стану его просить. Ему и так волноваться за нас всех, какая тут съёмка. Да и вряд ли ему разрешат. Короче говоря, потерпи до Гран-при, мы влетели в первый же этап.
Тесей кашлянул:
– Ладно… Ну, пожалуй, переживу. Откатаешь – отпишись, ладно? Хочу первым узнать о твоём успехе!
Ньют улыбнулся. Он не собирался занудствовать и поправлять Тесея, что именно первым точно узнает не он.
– Обязательно, – пообещал он и поднялся, услышав за дверью будильник Персиваля. Его собственный, естественно, молчал – он же сейчас разговаривал… – Тогда всё, да? Ты правда меня разбудил, и мне бы в душ и на разминку, а то фиг мне, а не успех.
– Ну, не скромничай, – хохотнул Тесей. – Но разминка – это святое, я понимаю. Так что и правда пока. Жду!
И положил трубку.
Ньют потыкал в экран, выключая автоповтор будильника, включившийся, когда он не прозвонил, помедлил, но всё-таки вышел из ванной. Желание обнять Персиваля оказалось куда сильнее, чем желание взбодриться, и чем Ньют ожидал.
Персиваль сидел на кровати и говорил по внутреннему телефону отеля – видимо, заказывал кофе в номер. А может, ещё и завтрак. Ура. Отлично.
Ньют уселся рядом, небрежно роняя мобильник на одеяло, и потёрся носом о тёплое плечо. Персиваль притянул его к себе, бросил что-то в трубку и отложил её на тумбочку. Коснулся губами виска.
– Доброе утро.
– Угу, доброе, – выдохнул Ньют, прижимаясь покрепче. – Мне уже удачи желают.
Персиваль тихо усмехнулся, даже ни о чём не спрашивая и уже сделав выводы: Тесей стабильно звонил ему перед каждыми соревнованиями каждый сезон, о чём Ньют, естественно, рассказывал.
– Я бы тоже пожелал тебе удачи, – мягко прошептал Персиваль ему на ухо, взъерошивая волосы, – очень неприличным способом. Но ты сомлеешь.
Ньюта пробрала лёгкая дрожь, но увы, сейчас действительно было не время. Если уж они и перед тренировками старались обойтись без секса, что уж говорить о дне контрольных прокатов!..
К тому же, скоро принесут кофе. И придётся отвлекаться. Нет, ни за что.
Ньют поймал чужие губы, поцеловал – коротко и неглубоко – и встал, выворачиваясь из-под руки:
– Тогда я в душ.
– А я дождусь завтрака, – Персиваль кивнул, поднимаясь. Ньют проводил взглядом его обнажённую фигуру, довольно вздохнул – это всё его – и вернулся в ванную.
Судя по рассвету, сегодняшний день будет солнечным.
А это тоже всегда помогало настроиться на удачу.
~
– Ну что ж, – Геллерт, откинувшись на спинку стула и держа на отлёте бокал, широко ухмылялся. – Перси, я могу тебя поздравить – вы хоть чего-то наконец добились!
Дамблдор неодобрительно кашлянул, сидевший рядом с Геллертом Бэрбоун завёл глаза, но Персиваль не был задет. Геллерта он знал неплохо, и весь опыт общения говорил ему, что его только что похвалили.
– Спасибо, – небрежно отозвался он, отмечая, что и Ньют хихикает, и Куини улыбается – значит, тоже всё поняли правильно. А вот Тина нахмурилась, хотя и пыталась это скрыть. Надо бы ей объяснить… Позже. – И большего добьёмся. Ещё до региональных.
Геллерт, рассмеявшись, отсалютовал ему бокалом:
– Да-да, теперь твои амбиции полностью обоснованы.
Сборная США в неполном составе сидела в ресторане отеля и отмечала действительно высокие баллы за почти все программы. Вообще Персиваль с командой пришли сюда раньше, но Ньют, заметив в дверях Дамблдора, Геллерта и их подопечных, зачем-то махнул им рукой, а на невысказанный вопрос товарищей только плечами пожал: «Глупо разделяться. Мы бы ещё на мировом так… Или на Четырёх. Вот на Турнирах или на Чемпионате страны – другое дело». Персиваль кивнул, Серафина одобрительно усмехнулась, и вопрос был закрыт – сейчас, всего-навсего на контрольных, они и правда не были соперниками.
– Геллерт, – заговорил Дамблдор, – не кажется ли тебе, что…
И вдруг осёкся – ни с того, ни с сего. Может, заметил, что они не одни. Может, наткнулся на резкий взгляд своего подопечного. А может, что-то ещё – неважно, впрочем. Главное – перепалки не выйдет.
– Не кажется, – прохладно отозвался Геллерт. – Всё в порядке, правда ведь?
– Естественно, – поспешил подтвердить Персиваль. В отношения внутри конкурирующей команды он не лез никогда, это было совершенно не его делом, но опыт наблюдения за ними подсказывал: стоило помочь им придушить конфликт в зародыше, а ещё лучше – вообще сменить тему. – У вас, к слову, тоже замечательные программы. И оригинальные.
Честити Салем, резко скакнувшая от матери к «самой скандальной паре наставников», как однажды проехались по ним СМИ, довольно улыбнулась:
– Спасибо. Зато у вас – быстрее и сложнее.
– Ну, мы не меряемся, – рассмеялся Ричард, откидывая косу за спину. – Меряться будем зимой.
– И то не со мной, – кивнула Честити. – Но вы мне понравились.
– Спасибо, – нервно отозвалась Тина. – Хотя я до сих пор не уверена, стоило ли заказывать такие костюмы…
Серафина кашлянула, но этого никто не услышал – из-за весёлого возмущения Геллерта:
– Совершенно точно стоило. Во-первых, тебе идёт. Во-вторых, «Дом восходящего солнца» вполне мог быть и салуном, в конце-то концов. В-третьих, это удобно, в-четвёртых, у вас не танцы, чтобы для короткого проката была обязательна юбка, так что полицейская форма удивительно уместна. И правильно вы не стали фильм пародировать, такое только на показательные…
Серафина кашлянула громче:
– Мистер Гриндельвальд… Я объясняла им это не единожды.
– Но тем не менее, сомнения у них остались! – азартно выпалил Геллерт. Персиваль на секунду закрыл лицо ладонью – правда, успел заметить, что Бэрбоун делает то же самое. – Значит…
– Спасибо, – снова произнесла Тина, уже в полный голос – даже от соседнего стола обернулись. – Но мои сомнения ни в коем случае не зависят от…
– …дара убеждения нашего хореографа, – закончил за неё Ричард, сжав её руку. – Всё в порядке.
Тина кинула на Серафину извиняющийся взгляд, та только хмыкнула. Она тоже неплохо знала Геллерта – и лично, благодаря общему делу, и по рассказам Персиваля.
Геллерт, рассмеявшись, кивнул в ответ. Персиваль тоже усмехнулся и оглядел соседей по столу.
Бэрбоун терзал салат и мрачно смотрел в пространство. Честити улыбалась, потягивая какой-то коктейль. Дамблдор качал головой, но молчал. Абернати сидел, откинувшись на спинку стула, и явно до сих пор не мог оправиться от удивления – по баллам он поставил личный рекорд. Куини тихо что-то обсуждала с Тиной, Серафиной и Ричардом, Ньют вообще уткнулся в телефон – похоже, переписывался с братом. Геллерт, довольно ухмыляясь, занимался тем же, чем Персиваль.
– Скотина ты вредная, – не удержался тот – правда, произнёс он это тихо, только для Геллерта.
Тот самодовольно кивнул и снова отсалютовал бокалом. Персиваль, фыркнув, повторил его жест.
Сезон начинался очень и очень неплохо.
И хорошо бы ему так же закончиться.
Комментарий к Глава 7
Анекдот, который вспоминают Тина и Ричард, звучит так:
Накануне дня соревнований тренер говорит своей команде:
– Завтра мой день рождения, и лучшим подарком для меня будет ваша победа!
– Поздно, сэр, – отвечает капитан команды. – Мы уже купили вам замечательный галстук.
========== Глава 8 ==========
Ньют влетел в квартиру с рюкзаком и несколькими пакетами наперевес, но не грохнул, а аккуратно поставил их в холле. Стянул куртку и повис на шее у вышедшего навстречу Персиваля:
– Я столько накупил!
Персиваль рассмеялся, целуя его в щёку – раскрасневшуюся, несмотря на плюсовую температуру:
– Я уж вижу.
– Гирлянда сеткой? – вопросила из гостиной Куини. Ньют отстранился:
– Конечно! Ну и… кроме неё тоже много, можно по квартире развесить, если на ёлке не будут смотреться. И шарики. И…
Персиваль снова прижал его к себе – хотелось прямо так, с порога, утащить его в койку и не выпускать до полуночи, но в гостиной наряжала ёлку Куини, а на кухне по сложившейся за два предыдущих Рождества традиции хозяйничала Серафина – готовила она лучше всех в команде. Правда, в том, что касалось выпечки, та же Куини ей не уступала, но до приготовления её фирменного штруделя – облегчённого варианта, конечно, на рисовой муке, чтоб её – было ещё далеко. На «вечном календаре» Ньют выставил двадцать четвёртое декабря часов в восемь утра, сейчас стрелки подобрались только к одиннадцати, в два должны прибыть остальные члены команды и приглашённый Куини Якоб Ковальски. Её просьбе Персиваль отказать не смог, тем более подкреплённой аргументом: «Он кормит нас и поит кофе весь год, Перси!». Действительно.