Текст книги "Бессмертные (СИ)"
Автор книги: TwilightCakes
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Из угла послышался смешок. Взгляд встретился с глазами второго молодого мужчины, и она непроизвольно зашипела.
– О! – воскликнула Эсми, закрывая руками рот. Глаза снова округлились. Девушка оторвала от губ запястье и в изумлении уставилась на гладкую бледную кожу.
«Это… не моя рука».
– Твоя, – ответил на её мысли мужчина из угла. Однако Эсми даже не заметила. Она оказалась слишком занята разглядыванием идеально вылепленной, безупречной кисти. Глаза могли разглядеть мельчайшую линию ладони, прелестные коготки, отличные от тех, что были раньше. Прежние руки были усеяны шрамами, царапинами и ссадинами, которые остались после залезания на деревья и игр с котятами; старые же ногти вечно ломались и облуплялись от работы по дому. Нет, это не рука Эсми.
Что-то было не так… Только вот что?..
– Это твоя рука, – повторил молодой человек. Эсми подняла глаза на него, а затем, мечтательно улыбаясь, перевела взгляд на доктора Каллена.
– Вы ангелы? – наконец спросила она, опустив руки. – Я… Я не знала, что прежде чем попасть сюда, надо пройти через огонь. Я просто… – затихла Эсми, услышав собственный голос. Он был таким мелодичным. Как колокольчики… Как музыка ветра. – Где мой малыш? – спросила она, оглядывая комнату в поисках Мэттью.
Молодой доктор отвернулся и неловко посмотрел на юношу в углу, на что тот качнул головой.
– Карлайл, – предупреждающе позвал парень, наградив доктора неодобрительным взглядом.
Доктор Каллен неловко прочистил горло и снова повернулся к Эсми.
– Эсми, как ты себя чувствуешь? – нежно спросил он.
Девушка чувствовала, что должна раскраснеться от неописуемого взгляда доктора, но кровь не приливала к щекам, как это случалось обычно.
– Эм, ну… Немного странно, – ответила Эсми и, посмотрев на мужчин, спросила: – Но разве так не должно быть?
«Я не ждала, что попаду в рай собой. Все кажется лучше, пахнет лучше…»
Доктор Каллен опустил взгляд, а затем посмотрел на юношу, который сидел в кресле в углу и с забавой наблюдал за происходящим. Эсми тоже повернула голову, отчего несколько прядей упало на глаза. Рука рассеянно потянулась к лицу, нащупывая идеально ровную кожу.
«Даже голова изменилась! Это что-то…»
– Эсми, – осторожно начал доктор, – ты правда помнишь меня?
По любопытному взгляду доктора девушка в который раз почувствовала, что на щеках должен проступить румянец.
Она кивнула.
– Помню. Вы доктор, который вправлял мне сустав в Огайо, когда я была ещё девочкой, – застенчиво призналась Эсми.
Доктор тепло улыбнулся, на что она тоже ответила улыбкой.
«Так, значит, я в раю».
– Не совсем, – пробурчал юноша.
Эсми снова обратилась к нему. Он казался молодым, лет семнадцать-восемнадцать. Медно-каштановые волосы находились в полнейшем беспорядке, странным образом свисая с головы так, что кончики топорщились в разные стороны. «Но смотрится неплохо, – добавила Эсми про себя. – Ему идёт». Выразительные золотые глаза и чётко очерченные скулы дополняли образ.
Юноша улыбнулся и вежливо кивнул, словно благодаря за невысказанный комплимент. Эсми снова нахмурилась и перевела взор на доктора Каллена.
– Я… мертва? Мы в раю? – неуверенно поинтересовалась она, заранее опасаясь ответа.
Карлайл добродушно посмотрел на неё, нервно сцепив руки. Эсми тихо ждала, наслаждаясь новым зрением, которое позволяло ей полностью разглядеть доктора. Оно улавливало свечение на его лице и едва видимое сверкание от утреннего света.
– Карлайл, – снова тихо окликнул юноша. Доктор с нечеловеческой скоростью переместился на стул у кровати, отчего изумлённая Эсми съёжилась в уголке.
– Всё в порядке, – спокойно проговорил доктор. – Меня зовут Карлайл, а это мой сын, Эдвард. Мы не навредим тебе.
Эсми выпрямилась и едва дрожащим голосом ответила:
– Я… Это я знаю.
«Откуда взялась эта прыгучесть? Словно я обороняться собралась. Доктор никому не позволит обидеть меня».
Эсми опустила взгляд в пол, вычисляя малейшую щепку в древесном покрытии, каждую песчинку меж досок и даже пылинки, парящие в воздухе.
«Что-то не так. Почему я отчётливо вижу каждую деталь? В раю у всех такое зрение? И что за страшное жжение саднит горло?!»
Паника разрасталась в груди. Эсми совершила ошибку, подумав, что после смерти попадёт на небеса.
«Всё должно быть по-другому… Не так…»
Девушка взглянула на кровать, затем на угол, где стояла. Как удалось оказаться здесь так быстро? Рука схватила горло, когда оно напомнило о своём жжении.
– Что… Что случилось со мной?.. Что…
Сознание сгорало вместе со страданиями в течение…
«Дней? Часов? Как долго?»
– Что вы сделали со мной? – спросила она. – Я мертва? Я в раю? – Слова вылетали прежде, чем их удавалось обдумать.
Доктор замер, вопросительно взглянув на Эдварда, на что юноша кивнул. Эсми сбивали с толку их молчаливые переговоры и тогда она раздражённо выдохнула, привлекая к себе внимание.
– Эсми, – начал доктор, – ты не в раю, – не размыкая рук, с грустью произнёс он.
В глазах появилось знакомое щипание подступающих слёз. Эсми протёрла глаза, но, как ни странно, не обнаружила на лице солёной влаги. Неловко опустив руку, она схватилась за разодранное платье и, узнав материю, нервно сжала его.
– Тебя принесли в больницу, когда была моя смена.
– Вы всё ещё работаете доктором? – удивилась Эсми, заглядывая в добрые глаза. На его лице отражалось беспокойство и дружелюбие, отчего в горле застревал ком. Но сознание упорно продолжало твердить, что происходит что-то неладное.
– Да, Эсми, я ещё доктор. Помнишь последнее, что ты сделала? – тихо спросил Карлайл.
Огорчённый юноша в углу сильно сжал переносицу. Но Эсми не стала задерживать на нём своё внимание и снова обратилась к доктору.
– Н-нет… Я…
«Снег хрустит под ногами, холодный ветер Висконсина бьёт и без того промёрзшее лицо, обжигая дорожки слёз.
– Мэттью! – кричит она в темноту и делает шаг с обрыва».
От неясных воспоминаний перехватило дыхание.
– Я… прыгнула, – с потускневшим взором медленно проговорила Эсми. Рука в ожидании слёз снова легла на щёку. Но их не было. – Я… я прыгнула с обрыва, – с запинкой добавила она, глядя на доктора. – Я убила себя.
Под взглядом двух мужчин накатившая волна безразмерного стыда внезапно вытеснила все эмоции.
– Эсми, – мягко начал доктор, – знаю, тебе больно, но мне нужно тебе кое-что объяснить. Мужчины, которые принесли тебя ко мне в больницу, посчитали, что ты мертвая… и бездомная.
Эсми посмотрела на доктора, затем на порванное платье и босые ноги. Не удивительно, что её приняли за бездомную.
– Пожалуйста, позволь объяснить, – продолжил Карлайл. – Они собирались кремировать твоё тело на следующий же день, поэтому доставили тебя в морг. Там как раз работал я и вдруг услышал твоё сердцебиение…
– Так я жива? – перебила Эсми. Взгляд опустился на идеально гладкие руки и ноги.
«Если я упала со скалы, то почему они не… переломаны?»
– В определённом смысле – да… Эсми, почему ты подумала, что находишься в раю?
Она посмотрела на Карлайла, и их взгляды пересеклись, учащая дыхание. Сердце должно было уже пробить грудь от одного взора доктора, но в ней не чувствовалось совершенно никакого биения.
– Я… Что… вы сделали со мной? – спросила Эсми в ужасе от своего тела, которое и вовсе не принадлежало ей. Оно казалось чужим… И прекрасным.
– Скажи, – хрипло проговорил юноша, Эдвард, из угла.
Карлайл откашлялся и принялся перебирать пальцами, тщательно подбирая слова.
– Эсми, я услышал твоё сердцебиение и понял, что ты ещё жива, хотя находишься на грани. Я запомнил тебя после нашей встречи в Огайо, это ты верно подметила, – говорил он. – Боюсь, что… Несмотря на свои убеждения, я не мог позволить тебе умереть.
– Умереть? Не понимаю… Так я мертва или нет?
– Эсми, я выкрал тебя из больницы и принёс к себе домой и… сделал тебя той, кем являемся мы с Эдвардом. Пожалуйста, не бойся. Как я сказал, мы не причиним тебе вреда, – поспешно добавил доктор.
Взгляд Эсми снова опустился на бледные руки и ноги, а повышенная чувствительность отпрыгнула в другой уголок сознания.
– И я теперь такой же ангел? – всё ещё в растерянности тихо поинтересовалась она.
– Нет… Боюсь, ангелами нас трудно назвать, – медленно ответил Карлайл. – Эсми, запомни, мы с Эдвардом не обычные…
– Что вы сделали со мной? – повысив голос, повторилась Эсми. Забиваясь в угол, она хваталась за воспалённое горло.
– Я обратил тебя в вампира.
***
Когда первая фаза шока после упоминания вампиров отступила, Карлайл и Эдвард стали убеждать Эсми, что они не являются теми монстрами и демонами, которые поспешили всплыть у неё в голове. Эсми ужасалась от одной мысли жить вампиром и отказывалась верить, что прекрасные – ни живые, ни мёртвые – создания перед ней прокляты.
– Не верю, – с дрожащими губами проговорила она и прошла к кровати. – Я не вампир, вампиров попросту не существует! Глупости… Этого не может быть.
– Эсми, я не вру. Посмотри на меня. Разве что-то изменилось во мне с нашей последней встречи в Огайо?
Нахмурив брови, Эсми сверху донизу оглядела доктора, втайне наслаждаясь возможностью беззастенчиво посмотреть на молодого мужчину. Её глаза встретились с глазами Карлайла.
– Н-ничего, – наконец признала она, изящно скрестив руки.
Эдвард шагнул вперёд.
– Эсми, чувствуешь огонь в горле? – спросил он. – Это голод, а точнее – жажда, – с кривой усмешкой добавил парень.
Запястье снова вернулось к гладкой шее и схватило ноющее горло.
– Это значит, что тебе нужна еда, так что, будь добра, послушай Карлайла. И я уверяю тебя: мы не являемся теми монстрами, которых ты навоображала себе, – с ухмылкой произнёс Эдвард, подошёл ближе и протянул руку. Эсми испуганно посмотрела на неё. Так странно, что он хочет пожать ей руку.
Дёрнувшись, она протянула ладонь и тихонько сжала пальцы юноши. Эдвард, сморщившись, отпрянул.
– Что не так? – быстро спросила Эсми, опуская руку.
Карлайл улыбнулся и подошёл к ней, чуть коснувшись плеча.
– Эсми, новорождённый вампир сильнее любого другого вампира, – мягко объяснял он. – Человеческая кровь твоего прежнего тела даёт тебе много силы.
Эсми оглядела комнату.
«Прежнего тела? Так я в новом теле? Где это произошло?» – паниковала она.
Эдвард в очередной раз рассмеялся и подошёл к Эсми, мирно показывая руки.
– Эсми, ты – вампир. Мы не монстры, и твоё тело осталось таким же, просто… немного усовершенствовалось. Не нападай на меня, ладно?
Чуть вздрогнув, она кивнула и почувствовала спокойствие. Эдвард осторожно сжал плечи Эсми и развернул её к деревянному комоду с зеркалом.
Дьявольски-красные, сверкающие глаза уставились на неё в отражении, и девушка тут же поспешила отвернуться от ужасающего взгляда. Эсми уткнулась лицом в рубашку Эдварда, рёв рвался из саднящей груди через горло наружу.
– Что… Ч-что это было? – шептала она, украдкой заглядывая через плечо.
Послышалось едва уловимое движение доктора навстречу этим двоим. Эдвард бросил предупреждающий взгляд; Карлайл остановился и коснулся рукой Эсми.
– Э… Это я? – выдавила она, собираясь с силами, чтобы ещё раз взглянуть в зеркало. В отражении на девушку снова уставились красные глаза, и Эсми, развернувшись, поспешила спрятаться от преследующего изображения.
«Это не я. Это не моё тело. Я отвратительна!» – вопило сознание.
Эдвард постарался осторожно убрать вцепившиеся в него сильные руки Эсми.
– Эсми, поверь, это твоё тело. И ты не отвратительна. Карлайл использовал яд, чтобы сделать тебя такой, как мы… немного усовершенствовать. Ты – это ты, – мягко объяснял юноша. Эсми постаралась расслабиться, вслушаться в его очевидные попытки утихомирить новорождённую и, пристыженная, опустила руки.
Эдвард развернул девушку к зеркалу и, надёжно удерживая, позволил ей привыкнуть к новой картинке.
Никогда существо, подобное этому, не смотрело на Эсми.
Она по-прежнему оставалась стройной, но теперь бёдра и грудь больше гармонировали с утончённой талией. Тонкая, изящная шея находилась под самым прекрасным лицом сердцеобразной формы с красивыми пухлыми губами насыщенного розового цвета; щёки тоже стали очаровательными, утратив былую полноту. Идеально очерченные брови дугами проходили над сверкающим красным взглядом, обрамлённым длинными, пушистыми ресницами. К внешнему уголку глаза они становились гуще и сильнее закручивались, что придавало взору привлекательной неотразимости. Густая копна каштановых волос волнами ниспадала на плечи. Свет комнаты подчёркивал карамельные и тёмно-русые оттенки отдельных прядей, а лёгкая тень ютилась на безупречно гладком личике.
– Кто… Кто она? – спросила Эсми, ощупывая щёки.
Карлайл и Эдвард улыбнулись, поглядывая друг на друга в неком личном, неразглашённом споре.
– Почему вы смеётесь надо мной? – произнесла девушка, повысив голос на несколько октав. Эсми опёрлась на комод, прикрываясь от двух мужчин. Под стальной хваткой предмет мебели начал крошиться щепками, что спугнуло девушку.
– Ох! – только и выдала Эсми, сбрасывая деревянные остатки на пол.
– Это нормально, Эсми, ты очень сильная, – спешно успокоил Карлайл. – А ещё… Ты… Ты прекрасна. Яд моего укуса почти не изменил твоего лица, только прибавил немного… привлекательности, – запинаясь, смущённо проговорил доктор.
Эдвард послал молодому мужчине страдальческий и раздражённый взгляд, и Карлайл отшагнул, снова сцепив руки. Открыл было рот, чтобы заговорить, но взглянул на удивлённого юношу, который тут же опередил его с ответом.
– Эсми, яд изменил тебя, чтобы ты могла привлекать… своих жертв.
– Жертв? Я же не какая-то дикая рысь! – с грустью произнесла девушка. – Я просто хочу чего-нибудь выпить, чтобы горло перестало жечь!
– Да, ладно… Надо выйти на охоту, – просто сказал Эдвард.
– На охоту? Мне нужен стакан воды или какой-нибудь тоник… – качая головой, ответила Эсми, схватилась за горло и осторожно отошла от комода.
– О, Эсми… – Эдвард застенчиво взглянул на Карлайла, который смотрел куда угодно, но не на него и Эсми. Юноша ещё раз оглядел молодого доктора, закатил золотистые глаза и тихо пробормотал: – Фантастика.
***
– Надеюсь, ты счастлив, – бурчал Эдвард, волоча ноги по слякотной поросли ашлендского леса.
Карлайл одарил юношу решительным взглядом, а плетущаяся позади Эсми шмыгнула носом от бесслёзных рыданий. Она была сыта и травмирована.
Доктор приостановился и посмотрел на миниатюрную женщину, которая от незнания обходила каждый сорняк и замёрзший кустик, хотя без проблем могла бы пройти сквозь все эти растения. Она хваталась за клочья теперь ещё больше истрепавшегося платья в надежде прикрыть тело от двух мужчин.
«За всю свою жизнь не попадала в такое унизительное положение».
– Эсми, дорогая, всё нормально. Это словно оленина, которую ты ела, будучи фермерской дочкой. Так ведь? – мягко произнёс Карлайл.
Дрожа губами, Эсми остановилась на полпути и протяжно ответила:
– Да-а.
«Но это не отменяет того, что я сделала».
Объяснения Эдварда, что надо делать для утоления жажды, ужаснули Эсми. Она сбежала вниз на кухню, быстро осушила несколько стаканов отвратительной на вкус воды и затем на глазах доктора и его сына вырвала выпитое.
Вывернуться прямо перед доктором оказалось самым унизительным в её жизни.
Всё остальное время Эсми мысленно проклинала их двоих и жаждала уединения на веранде. Злость, которая срывала с губ грязные ругательства, была чуждой для новообращённой, но гнев, затаившийся в груди, не оставлял другого выбора. Словно все самые неприятные эмоции объединились в один сгусток чувств.
Пока Эдвард и Карлайл пытались уговорить Эсми пойти на охоту, чтобы затушить огонь в горле, она кричала и умоляла, однако жажда всё равно одержала победу, и молодой женщине пришлось проследовать за мужчинами в лес. Она сокрушалась по поводу изодранного грязного платья, когда узнала о даре Эдварда.
«Отвратительно! Всё это неправда… Я отказываюсь верить, что эти… эти негодяи собираются заставить меня убивать невинных животных!»
– Знаешь, можешь звать меня как угодно, но тебе всё равно придётся охотиться, – хмыкнул Эдвард.
Эсми ужаснулась: мужчина, которого она едва знала, мог проникнуть в самые потаённые уголки разума. Карлайл заверил, что Эдвард не станет смущать и постарается не блуждать в мыслях.
«О, нет! Только не это… Я теперь живу не только с объектом девичьих грёз, но и с его сыном-телепатом».
Эсми опомнилась, когда взгляд Эдварда встретился с её взглядом, но юноша ничего не сказал.
Пока они бродили по облачному лесу Висконсина, замешательство не отступало ни на секунду. Когда Эдвард предложил ей пробежаться, она почувствовала себя глупо, но тем не менее постаралась. Скорость и лёгкость, с которыми перемещали Эсми ноги, напугали её, и ничто более не могло заставить повторить попытку. То, как быстро и угрожающе мелькали проносившиеся деревья, до смерти напугало новорождённую. Даже заверения Карлайла и Эдварда, что, скорее, она разрушит весь лес, чем деревья навредят ей, не смогли помочь ситуации.
От Эсми не ускользнула разочарованная переглядка мужчин.
– Это только замедлит процесс, – вразумил Эдвард.
Эсми, закусив губу, в упор посмотрела на юношу.
«Это было ужасно! Нет!»
Первую охоту нельзя было назвать успешной. Эсми боялась бега, боялась охоты на плотоядных животных и уж тем более её пугала охота на беззащитных оленей и лосей. Но в какой-то момент пришлось сдаться жажде и вонзить зубы в пойманную лань.
Когда животное уже наполовину было обескровлено, Эсми отвлекло беспомощное блеяние и лягание конечностей. Она с криком отбросила тело, и истекающая кровью лань, спотыкаясь, побрела в сторону. Из груди рвался вой, призывая на помощь. Карлайл подбежал к лани и свернул ей шею.
Это вызвало ещё больше бесслёзных рыданий и стенаний у без того измученной Эсми. Карлайл, не понимая, что расстроило девушку, протянул тушу с остатками крови.
– Я просто прервал её страдания, – мягко проговорил он. Эсми снова шмыгнула носом и по привычке протёрла ладонями щёки, удивляясь отсутствию слёз.
– Всё н-нормально, – ответила она. – Я понимаю.
Эсми постаралась одёрнуть смятое платье, но это не помогло. Карлайл, расстроенный тем, что у нового члена семьи возникает столько проблем, наблюдал за её действиями.
– Пока ты изменялась, я заказал несколько платьев и… остальных вещей для тебя из каталога Монтгомери Уарда, – сказал Карлайл. – Это было ужасно, мы с Эдвардом не знали, что тебе подойдёт, но, надеюсь, наш выбор не столь безвкусен, – уже с улыбкой добавил доктор.
Эсми слабо улыбнулась ему.
– Спасибо, – буркнула она, не видя смущению ни конца ни края. Мужчина девичьих грёз не только жил с ней, но и выбирал одежду. Но один взгляд на разодранное, окровавленное платье отмёл все претензии в сторону.
– Что-то не так? – спросил Карлайл. – Если не понравится, то я куплю тебе что-нибудь другое. Я просто по личному опыту выбора одежды для себя и Эдварда знаю, что магазины Ашленда не могут похвастаться разнообразием товара.
– Нет-нет, всё отлично. Я… Я никогда не покупала платья, так что могу сама сшить, – смиренно предложила Эсми.
Уголки губ Карлайла слегка дрогнули вверх от этого признания, и он положил руку на её плечо.
– В таком случае буду рад подарить тебе первое платье из магазина.
– Не хочу быть обузой, – начала Эсми. – У меня совсем мало денег, но…
Она затихла, вспоминая, какая сумма у неё была. В сознании всплыла нечёткая картинка холодной ночи; Эсми отбросила сумку и разулась, чтобы пройти по холодной земле к обрыву… Девушка вздрогнула.
– У меня нет денег, – заключила она. Стыд всё больше захлёстывал Эсми при воспоминании о всех деталях последней человеческой ночи.
Карлайл развернулся, не обращая внимания на сына, который продолжал идти домой.
– Эсми, прошу, не беспокойся об этом. Покупка необходимых вещей не составит никаких проблем. Я заказал тебе платья, несколько пар обуви, чулок и… э… комплекты нижнего белья, – смущённо добавил он. Золотистые глаза опустились на лесной настил, а Эсми прикусила губу.
«Не знаю, что ужаснее: быть новорождённым вампиром или сожительствовать с доктором своих мечт, который покупает нижнее бельё».
Они не спеша проследовали к старому домику; к тому времени Эдвард уже находился внутри. Утренний туман ещё висел над землёй. Эсми старалась контролировать эмоции, но сознание уже овладело ею и вернуло в размытые изображения, где она держит на руках маленького мальчика в голубом одеяле.
Девушка замерла посреди дворика, парализованная воспоминаниями о смерти сына.
Карлайл в замешательстве обернулся к ней.
– Ты не хочешь посмотреть на платья? – устало спросил доктор.
Из груди Эсми вырвался крик, глаза зажмурились в агонии от мыслей, что врывались в обновлённое и обострённое сознание. Воспоминания о новорождённом малыше и о нескольких совместных часах снова и снова проигрывались в голове. Эсми вспомнила, как врачи сообщили о его смерти, как она подписывала бумаги на захоронение сына на кладбище у часовни. Вспомнила, как ей передали носочки и чепчик, светло-голубой цвет въелся в подкорку.
Карлайл успел подхватить Эсми прежде, чем она упала на слякотную землю, сильные руки надёжно удерживали её. Он крепко сжимал руки любимой женщины, а глаза полнились беспокойством.
– М-мой малыш, – ревела девушка, медленно прикрывая насыщенно-красные глаза с проплывающими мимо картинками умершего сына.
– О, Эсми. Прости, но я расскажу тебе об этом позже.
Мёртвое сердце Карлайла дрогнуло. Он обнял Эсми, на время ограждая её от боли. Зазывающий мужской аромат так привлекал, что сложно было сосредоточиться на чём-то ином в крепких объятиях Карлайла. Ирония приобретала неоднозначный оттенок: Эсми наконец оказалась в компании прекрасного доктора из фантазий, но была обречена на вечную жизнь монстра… без сына.
***
– Выглядишь лучше, – произнёс Карлайл, присаживаясь к Эсми на софу. Оторвав взгляд от книжки, она слабо улыбнулась попытке доктора завести разговор.
Словно омертвевшая, девушка не желала много говорить. Эдвард на весь день отправился в город за покупками для неё, что немало смущало. Сожительство с двумя мужчинами за несколько недель показалось ей оскорбительным, ведь они оба были не женаты, что противоречило всем нравоучением матери. От этих мыслей рука дёрнулась к щёкам, которые, казалось, должны зардеться румянцем, но Эсми вовремя опомнилась, что уже никогда не сможет покраснеть.
Карлайл открыл свой кожаный чемоданчик и принялся перебирать больничные бумаги, время от времени украдкой поглядывая на Эсми, которая то и дело бросала взгляд на часы – Эдвард задерживается уже на несколько часов. Не то чтобы ей не нравилось находиться наедине с Карлайлом, нет, он был хорошей компанией, но мысль, что она сидит один на один с мужчиной, который когда-то являлся предметом её фантазий, не давала покоя. Даже жить под одной крышей было чем-то из ряда вон выходящим.
Эдвард и Карлайл настаивали, что ей нужна женская атрибутика; Эсми же уверяла, что и так всё прекрасно. Однако один взгляд на ванную комнату переубедил девушку. Оба мужчины пользовались всего одним куском мыла. Когда Эдвард увидел мысленный ужас Эсми, он предложил ей передумать, и она робко смягчилась, попросив только самое необходимое: шампунь, масло для ванны и гигиеническую пудру.
Девушка вздохнула и, перевернув страницу романа, постаралась успокоиться. Пока она ненавидела себя за доставляемые неудобства, Эдвард выяснил, что ей противопоказано страдание в одиночестве. Вместе с Карлайлом он уверял её, что такие пустячные покупки не сильно повлияют на их бюджет.
– Я просто не хочу тратить деньги… Чувствую себя глупо от одной мысли, что мне что-то нужно, – наконец призналась Эсми Эдварду.
Её скромность только позабавила юношу.
– Ты должна понять. Представь, сколько денег мы накопили, будучи вампирами. На еду не тратимся, на домашний скот тоже, нам не нужны лекарства, да и одежду мы покупаем редко. Вкладываем деньги только в книги и машину, – перечислял Эдвард. – Карлайл, прежде чем я присоединился к нему, проработал доктором несколько столетий и потратил меньше денег, чем имеет сейчас.
Но даже после этого Эсми чувствовала себя обузой для доктора и его приёмного сына.
– Эдвард скоро должен вернуться, – внезапно сказал Карлайл, проследив за взглядом девушки.
Эсми посмотрела на доктора и удивилась – выражение его лица было… печальным.
– Правда? – пожав плечами, спросила она.
Незнакомые эмоции отразились на лице доктора, и Эсми обеспокоенно взглянула на него. Карлайл оказался таким милым, что она была навечно благодарна за его терпение и доброту.
– Карлайл? – не дождавшись ответа, окликнула девушка.
Он взглянул на неё, натянуто улыбнувшись, и нервно поёрзал на месте.
– Я-я… Эм. Думал, что ты ждёшь его возвращения, – ответил доктор.
– Ну, да… Мне неловко, что Эдварду пришлось идти в магазин из-за меня, но… – Эсми, смутившись, замолчала.
Прочистив горло, Карлайл выглянул в окно гостиной. В камине треснули горящие поленья, слегка напугав обоих. Если бы у Эсми было сердце, оно бы сейчас вырвалось из груди от одного взгляда на напряжённого доктора. Карлайл снова выдавил улыбку и, взяв книгу, углубился в чтение.
Это была не первая неловкая ситуация. Несколько раз, проводя время с Эдвардом, Эсми замечала, что Карлайл старается держаться неподалёку. Если честно, то она чувствовала себя ужасно неловко и смущённо, понимая, что у неё остались чувства от девчачьей влюблённости. Когда они оставались наедине, эти ощущения возникали вновь.
Эдвард, как бы ни затруднял положение его дар, доставлял меньше неудобств. За прошедшие недели Эсми лучше узнала юношу и с готовностью окуналась в эту дружбу, когда Карлайл уходил на работу. В библиотеке Эдвард брал для неё – как сам он их называл – «девчачьи» книги и даже начал учить играть на пианино. Он выслушивал живые и стеснительные мысли Эсми об его отце и любезно ничего не сообщал доктору. Также юноша знал, как одиноко и скучно целыми днями сидеть в этом доме, отчего старался развлечь девушку. Они стали хорошими друзьями.
Карлайл же был другим. Обычно, возвращаясь с работы, он заводил исключительно благовоспитанные беседы, несколько устаревшие в отношении женщин. Сердце рвалось из груди, когда доктор с учтивой осторожностью подбирал слова, чтобы спросить о проведённом в четырёх стенах дне. Ко всему прочему он становился всё угрюмее, каждый день по возвращении домой обнаруживая Эсми с Эдвардом. И не нужно было читать мысли, чтобы понять – доктор ревнует. Чем больше Эсми думала об этом, тем больше чувствовала неловкость.
«Карлайл считает, что у меня есть чувства к Эдварду? Смешно, глупо даже думать об этом, но…»
Эсми вздохнула и перевернула непрочитанную страницу романа. Пока Карлайл рядом, сконцентрироваться не получится. Однако она усердно делала вид, что увлечена книгой, виновато игнорируя косые взгляды доктора. Сколько Эсми себя помнила, она всегда представляла на месте главных героев романов неотразимого Карлайла.
***
Неделю спустя Эсми осталась одна с Эдвардом, который обучал её простым прогрессиям аккордов на пианино. Совершенный вампирский разум запросто запоминал всё, но сосредоточиться на игре было проблематично. Взгляд то и дело метался к настенным часам, отсчитывая минуты до возвращения Карлайла.
– Ближайшие три часа он дома не появится. У тебя ещё есть время помыть волосы, Эсми, – сказал Эдвард; кривая усмешка исказила его губы. Не докучая зрительным контактом, он принялся извлекать из клавиш мелодию. Эсми шутливо толкнула юношу, используя лишь малую часть силы.
– Эдвард, – упрекнула она, в глубине души благодаря Бога, что не может покраснеть.
– Да, но я всегда знаю, что про себя ты покрылась румянцем, – в ответ кольнул юноша. Эсми закатила глаза цвета охры, отчего на место усмешки пришла полноценная ухмылка.
«Он почти не разговаривает со мной… И кажется таким нервным, когда я рядом», – с грустью думала она больше для себя, чем для Эдварда.
Эдвард неловко кашлянул, улыбаясь уголком губ. Эсми пытливо уставилась на юношу, опершись на пианино.
– Что?
Эдвард звонко загоготал, подпрыгнув со скамьи.
– Ты и вправду такая глупая, Эсми Плат? – спросил он с шальным взглядом. – Ты правда не понимаешь? Пожалуйста, скажи, что это шутка, а твои мысли обманывают меня.
– О чём ты? – произнесла девушка, разворачиваясь на скамье, и нервно улыбнулась, смущённая своим глупым поведением. Эдвард просто смеётся над ней. – Эдвард Каллен! – возмущённо оборвала она.
Лицо юноши стало серьёзным.
– Эсми, ты не можешь не знать. Карлайл… он… он никогда не находился так близко с женщиной. Но… Он обратил тебя, чтобы… Я не могу разглашать эту тайну, но…
– Эдвард, пожалуйста! – перебила Эсми, во взгляде которой читалась мольба.
Юноша вздохнул, что-то решая про себя.
– Эсми… Карлайл тот человек, который несколько столетий был одинок. Ты запала ему в память ещё в Огайо и… Он изменил тебя в надежде, что… ну… Эсми, ты же не думаешь, что он проведёт вечность в одиночестве?
– Наверное, нет. Так, значит, он изменил меня для… себя? – медленно спросила она.
Эдвард со вздохом вернулся на скамью.
– Не пойми меня неправильно, Эсми, но, даже если ты не ответишь взаимностью, Карлайл всё равно примет тебя в семью с распростёртыми объятиями. Хотя… Не знаю, как долго ещё смогу терпеть эту нелепость. Я вижу твои чувства, его чувства… И боюсь, что попросту с ума сойду, если вы не прекратите глупые игры.
Эсми с открытым ртом смотрела на Эдварда. Теперь всё стало ясно.
– Карлайл изменил меня для…
– Да, он изменил тебя в надежде, что ты станешь его парой, – наконец выдал Эдвард.
***
На этой же неделе, несколькими днями позже, Эдвард, дав Эсми знак, извинился и отправился на пробежку перед рассветом. Карлайл заметил их немой обмен взглядами и, стоило юноше удалиться в предутренний час, тут же почувствовал себя неуютно.
Эсми присела на своё привычное место на софе; Карлайл сидел на кресле у камина. Обычно он читал, но, к удивлению девушки, доктор смотрел на огонь.
– Сегодня без книги? – тихо поинтересовалась Эсми.
Карлайл слабо улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Нет… Сложная ночь была в больнице, и сейчас мне надо немного снять стресс, – ответил доктор.
Эсми замолчала, набираясь храбрости, прикрыла рыжевато-коричневые глаза и закусила губу, пытаясь сформулировать вопрос. Её немало удивило, что Карлайл заговорил первым.
– А ты не хотела присоединиться к Эдварду? – не отрывая взгляда от огня, тихо спросил он. На лице девушки появилась скромная улыбка; ей было стыдно, что Карлайлу пришлось ревновать её к Эдварду.
– Да, то есть… Кажется, ему стоит какое-то время побыть вдали от взрослых, – опустив взгляд на колени, быстро проговорила Эсми. – Наверное, тяжело быть единственным подростком здесь.
